Введение
Глава посвящена вопросам, связанным с развитием и типами крупных органи- зационных структур, нацеленных на производство товаров и услуг, которые далее по тексту будем называть корпорациями. Основная задача главы – выявление глав- ных фундаментальных черт и тенденций развития современных корпораций с опо- рой на исторический опыт.
§ 1.1.1. Индустриальные корпорации и их эволюционный путь.
Прежде чем говорить о корпоративных информационных системах (КИС) оп- ределим непосредственно понятие “корпорация” и рассмотрим эволюционный путь крупных индустриальных структур. Такой подход поможет выделить основные предпосылки зарождения современной корпоративной культуры в союзе с инфор- мационными технологиями организационного управления.
Понятие “корпорация” обычно обозначает оптимальную форму организации крупномасштабного производства промышленной продукции и услуг. Многие ис- следователи, в их числе и такие авторитетные, как Дж.К.Гэлбрейт, определяли саму
индустриальную систему как часть экономики, которая характеризуется деятельно- стью крупных корпоративных структур4. В самом деле, становление и развитие ин- дустриального сектора исторически было и остается неразрывно связанным с их функционированием.
Между тем необходимо иметь в виду, что корпорация изначально (она воз- никла в позднее средневековье) представляла собой объединение свободных хозяй- ственных субъектов для достижения экономических целей. С течением времени сложились качественно отличные друг от друга ее типы. Это отличие становится особенно выразительным, если рассмотрение вести от целей: задаются ли они соб- ственно корпоративной логикой борьбы за рынки; обусловливаются внешними об- стоятельствами; определяются создателями и владельцами корпорации.
Именно такой подход приводит к выводу о наличии трех типов корпорации,
оценке главных характеристик и сравнению их эффективности.
§ 1.1.2. Классическая корпорация и пределы ее развития
Важнейший принцип, лежавший в основе индустриальной корпорации с само- го ее возникновения, – максимальная эффективность производства (снижение за- трат, повышение объемов выпуска продукции и максимизация прибыли). Как след- ствие, одним из определяющих показателей ее успеха является стремление к лидер- ству в какой-либо сфере. Классическая корпоративная структура предполагает чет- кое разграничение собственности и управления, противопоставляя наемных работ- ников владельцам компании. Ее сущность вполне адекватно отражает понятие “фордизм”, сформировавшееся в середине ХХ в. в социологии 5.
Фундаментальные черты хозяйственных объектов этого типа и логика их раз-
вития удачно описаны в двух ставших настольными для целых поколений менедже-
ров книгах. Первая работа написана юристом Адольфом Берле и экономистом Гар-
4 Galbraith J.K. The New Industrial State. L. 1991. P. 29.
5 Jessop B. Fordism and Post-Fordism: Critique and Reformulation // Storper M., Scott A.J. (Eds.) Path- ways to Industrialisation and Regional Development. L. 1992.
динером Минзом6, вторая – президентом концерна “Дженерал Моторс” Альфредом
Слоуном7.
Однако не следует считать, что классическая индустриальная корпорация в течение многих десятилетий представляла собой нечто застывшее. Напротив, по ме- ре развития общественного производства, повышения уровня жизни, формирования разнообразных потребностей и перехода работников к иным внутренним ценност- ным установкам она меняла привычные формы и совершенствовала свою внутрен- нюю структуру. Только во второй половине XX в. на этом пути можно выделить три хорошо различимых периода.
Первый из них западными исследователями обычно характеризуется терми- нами “постфордизм” или “этап гибкой специализации”, отходом от установки на массовое производство. Важнейшей предпосылкой для таких сдвигов стал научно- технический прогресс 50 – 60-х годов, вылившийся в распространение новых техно- логий, которые способствовали децентрализации, демассификации и фрагментации производства и требовали повышения квалификации работников, роста их само- стоятельности.
Второй этап пришелся на 70-е и начало 80-х годов и ознаменовался, прежде всего, формированием децентрализованных и деиерархизированных систем управ- ления, подготавливавших передачу права на принятие решений на максимально низкий уровень, что отвечало возросшему творческому потенциалу работников. От- мечу, что эта трансформация (как и предыдущая) еще не затрагивала глубинных, сущностных форм корпоративной организации.
Третий этап (80-е – первая половина 90-х годов) фактически завершает исто- рию классической индустриальной корпорации. На данной стадии она превращается в специфическую социальную общность, что резко меняет ее внутреннюю структу-
ру.
В этом плане важны следующие моменты:
6 Berle A.A., Means G.C. The Modern Corporation and Private Property // New Brunswick (NJ), London.
1997.
7 Sloan A.P., Jr. My Years with General Motors // N.Y. 1991.
ведущую роль в таком образовании играют так называемые работники ин- теллектуальной сферы. От них не в меньшей мере, чем от владельцев, зависит ее ус- пех, они обладают гораздо большей свободой, чем традиционный наемный персо- нал, и, как следствие, предпочитают трудиться не на фирму, а вместе с ней, работать как коллеги, а не как подчиненные8;
производственная деятельность компании перестает быть совокупностью
отдельных операций, в полной мере превращаясь в процесс. В результате решающие позиции начинают занимать специалисты, обладающие наиболее полной и адекват- ной информацией о нем (иногда их называют “собственниками процесса”);
важнейшим элементом, цементирующим единство корпорации, становится уже не простая материальная зависимость сотрудников от хозяев, а специфическая культурная общность персонала, в рамках которой “моральное единство обеспечи- вает основу для взаимного доверия”9.
Итак, в последние годы завершившегося века классическая корпорация про-
шла через сущностную трансформацию, обусловленную резким ростом роли работ- ников интеллектуальной сферы в обеспечении эффективности ее деятельности, вследствие чего традиционный фактор собственности на средства производства ут- ратил свое основополагающее значение. Она во все большей степени становится ан- тииерархической структурой. Это заставляет серьезно задуматься о том, можно ли называть приходящие ей на смену образования корпорациями.
Отметим, что эволюция индустриальной корпорации как частной коммерче- ской организации позволяла ей на протяжении многих десятилетий поддерживать свою конкурентоспособность и быть движителем ведущих западных экономик. Так, экспансия более современных ее форм обеспечивала изменение структуры общест- венного производства. Если в 1955 г. в обрабатывающей промышленности и строи- тельстве США было занято до 34,7% совокупной рабочей силы и производилось
около 34,5% ВНП, то к 1970 г. данные показатели снизились соответственно до 25 и
8 Drucker on Asia. A Dialogue Between Peter Drucker and Isao Nakauchi // Oxford. 1997. P. Х.
9 Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity // N.Y. 1996. P. 26.
27,3%. В аграрном секторе к этому времени было занято около 4% трудоспособного населения, тогда как в 1945 г. – 20%.
Корпорации развитых западных стран оказались крайне восприимчивы к на- учно-техническим достижениям: так, за 1945 – 1965 гг. расходы американских фирм в области НИОКР выросли в 15 раз (а ВНП США лишь утроился). Новые требова- ния к персоналу обеспечивали возрастающее стремление граждан данных стран к получению образования, в частности число поступающих в вузы американцев вы- росло с начала 30-х до середины 60-х годов более чем в три раза. Сами корпорации при этом становились демократичнее: в 1900 г. в США более половины их руково- дителей были выходцами из высших слоев общества, а к 1976 г. – лишь 5,5%. Все более высокую оценку получал интеллектуальный потенциал работников. Так, в
1998 г. более 60% высших менеджеров 500 крупнейших американских компаний имели докторскую степень (половина из них – в экономических или юридических науках).
Таким образом, распространенная на Западе корпоративная модель продемон- стрировала высокую эффективность и постепенно уступает место новой модели, ко- торую рассмотрим несколько ниже. Перед этим проанализируем структуры, проти- востоявшие ей в конкурентной борьбе и оказавшиеся менее эффективными.
§ 1.1.3. Этатистские корпорации и их ограниченность
Большую часть ХХ в. западный мир с его саморегулирующейся рыночной экономикой провел в условиях жесткого противостояния разным этатистским ре- жимам (Германия 30 – 40-х годов и подобные государства, СССР и остальные пред- ставители соцлагеря, некоторые другие страны), порой достигавшим серьезных эко- номических успехов. Там сформировался иной тип корпоративных структур. Хотя внешне они значительно отличались друг от друга, но при этом имели одну сущно- стную общность – их конфигурация, в конечном счете, обусловливалась тем, что крупнейшей корпорацией было само государство. Как следствие, такие образования не могли, во-первых, не быть строго иерархичными, во-вторых, адекватно оценивать
свои конкурентные преимущества и недостатки, ибо были в той или иной мере вы-
ключены из конкурентной среды.
В отличие от классических индустриальных корпораций этатистские фактиче- ски не способны к естественному развитию, и поэтому бессмысленно выделять эта- пы их эволюции. Вот характерные их черты:
* главная цель– не достижение максимальной эффективности производства, а реализация задач, поставленных государством. В этом плане, на наш взгляд, заводы Германии той поры, увеличивавшие объемы производства вооружений вплоть до июля 1944 г., авиакосмический комплекс Советского Союза в 60-е – 70-е годы или конгломерат поддерживаемых государством компаний, заложивший в начале 60-х годов основы японской компьютерной индустрии, – явления одного порядка. Пра- вительства предоставляли им уникальные условия – от поставки дешевой рабочей силы из концлагерей до неограниченного финансирования закрытых городов или льготного безлимитного кредитования – ради обеспечения собственных интересов (продолжения войны, поддержания паритета в сфере вооружений или завоевания мирового рынка электротехнических товаров). Во всех случаях цели достигались, невзирая на масштаб усилий и эффективность производства;
* способность добиваться успехов лишь на относительно узких направлениях.
В советской экономике это выразилось в высокой степени монополизации: к концу
80-х годов около 80% наименований продукции производились на одном-двух пред- приятиях, доля заводов и фабрик с численностью занятых, превышающей 1 тыс. че- ловек, составляла 73,3% (против 26 – в США). Еще одним проявлением была крайне отсталая структура экспорта, в котором удельный вес топлива и электроэнергии превышал 52%. В азиатских странах названная тенденция воплотилась в быстром развитии машиностроения и электроники, ориентированных на экспорт. Так, вклад электронной промышленности в ВНП в конце 80-х годов в Южной Корее достигал
17,8%, Малайзии – 21%, Сингапуре – 34%; данный сектор обеспечивал от 31 до 44%
общего объема экспорта этих государств;
* успехи достигались, как правило, в количественном, а не в качественном от- ношении, а главным инструментом их конкурентоспособности становились искус- ственно заниженные издержки. В СССР они обеспечивались государственными до- тациями и крайне низкой оплатой труда в условиях неконвертируемости рубля, странах Юго-Восточной Азии – крайне дешевой рабочей силой (даже в Южной Ко- рее в начале 90-х гг. средняя заработная плата в промышленности составляла 15% японского и 11% американского уровней), Японии – протекционистской таможен- ной политикой (в среднем уровень цен в стране был выше американского в начале
90-х гг. более чем в 2,5 раза) и искусственно дешевыми финансовыми ресурсами (в
70 – 80-е годы Банк Японии большинству компаний, действовавших на приоритет- ных для государства направлениях, предоставлял кредиты в среднем в 2 раза более дешевые, чем можно было привлечь на рынке);
* потребность в гигантских инвестициях для своего развития и неспособность обеспечить высокую эффективность производства. Например, в Японии 86% цен в сельском хозяйстве регулируется государством, 3/4 доходов фермеров составляют государственные субсидии, а производительность в аграрном секторе не превышает
30% американской. На Тайване в начале 90-х годов норма накопления составляла
24%, Гонконге – 30% Малайзии, Таиланде и Южной Корее –35%, Индонезии –
37%, Сингапуре – 47%, Китае – 50% ВНП, тогда как в развитых рыночных экономи- ках не превышала 17 – 21%. При этом в азиатских странах в 70 – 80-е годы доля ак- тивного населения, занятая в промышленности, выросла с 17-27% до 40-51%, а средняя продолжительность рабочего времени достигла 2,5 тыс. ч в год, тогда как в большинстве европейских государств она законодательно ограничена 1,5 тыс. ч. В
60–80-е годы на Тайване за счет повышения производительности обеспечивалось лишь 2,6% из 9,4% среднего ежегодного прироста ВНП, в Южной Корее – 1,2% из
10,3%, Сингапуре – 0,2% из 8,7%, тогда как во Франции – 3% из 5%;
* невосприимчивость к технологическому прогрессу. Этатистские корпора- ции не становятся источниками инноваций и не оценивают должным образом ин- теллектуальный потенциал своих работников. Как в государственных и военных
структурах, так и в подобных компаниях выше всего ценится лояльность персонала. Здесь наиболее показателен опыт Японии, где уже в 80-е годы около 43% работни- ков были заняты в одной и той же фирме более 10 лет подряд. Отметим, что фактор повышения квалификации сотрудников остается там последним среди 10 наиболее важных составляющих экономического роста. Если в США за 1973 – 1987 гг. сред- ние доходы работника, не получившего высшего образования, снизились на 12%, то в Японии выросли на 13%. В США, как отмечалось выше, 60% руководителей круп- нейших корпораций имеют докторскую степень, а в Японии 30% таковых даже не учились в колледже. Как следствие, в конце 80-х годов в Японии в течение пяти лет после окончания школы поступало в колледжи 27% выпускников, СССР – 19, Ма- лайзии – 12, тогда как в США – свыше 63%.
Однако доминирование в экономике корпораций этатистского типа не означа- ет, что она постоянно находится в застое. Каждая из упомянутых стран на опреде- ленном этапе достигала значительных хозяйственных успехов, а СССР и Япония (в разное время) в течение продолжительного периода занимали место второй по мас- штабам экономики мира.
Но какими бы удачными ни казались отдельные периоды их развития, этати- стские структуры могли успешно соперничать с классическими корпорациями толь- ко до тех пор, пока конкуренция шла в производстве массовых индустриальных благ и роль интеллектуального капитала не стала определяющей. Неслучайно упадок та- ких систем (банкротство советской модели, десятилетняя стагнация в Японии, ази- атский кризис) пришелся на период расцвета в западном мире высокотехнологично- го производства, основанного не на применении труда для превращения сырья в промышленную продукцию, а на использовании интеллекта для превращения ин- формации в знания. Именно этот процесс вносит существенные коррективы в оцен- ку перспектив развития классической индустриальной корпорации.
§ 1.1.4. Креативная корпорация и ее перспективы
Важнейшей чертой конца ХХ в. стала неудержимая экспансия “новой эконо-
мики”, в основе которой лежат наиболее совершенные информационные техноло-
гии. Правда, недавно многие исследователи поспешили объявить о резком торможе- нии и едва ли не об окончании этого процесса. Причина – падение стоимости акций высокотехнологичных компаний, которым ознаменовался 2000 г. (с марта по де- кабрь американский индекс NASDAQ снизился на 52%, французский Le Nouveau Marche – на 64%, германский Der Neuer Markt – на 71%). Но, как нам кажется, дан- ный спад должен стать поводом не для реквиема по “новой экономике”, а для акти- визации исследований закономерностей ее становления и развития.
В этом контексте следует оценивать не столько непомерно раздутую к концу
1999 г. и драматически сократившуюся в 2000 г. капитализацию высокотехнологич- ных компаний, сколько их реальное место в экономике западных стран на протяже- нии 90-х годов. Обратим внимание на два момента. С одной стороны, технологиче- ский прогресс резко подорвал позиции традиционных крупных индустриальных ги- гантов. Так, в 70-е годы 500 крупнейших корпораций обеспечивали 20% ВНП США, а сегодня – не более 10%; в 1996 г. половина американского экспорта приходилась на фирмы с численностью занятых менее чем 19 человек, а на структуры с 500 и бо- лее сотрудниками – только 7%.
С другой стороны, в последнее время имело место резкое удешевление техно- логических достижений. Например, в 1999 г. в США средняя розничная цена нового персонального компьютера упала ниже 1 тыс. долл., затраты на копирование ин- формации на протяжении 90-х годов сократились почти в 900 раз, а доля американ- цев, подключившихся к сети Интернет, выросла за 1996-2000 гг. в 5 раз. Это приве- ло к тому, что все больше квалифицированных специалистов находит применение своим способностям в небольших компаниях, отличающихся высокой степенью свободы сотрудников и не всегда четко ориентированных на традиционно понимае- мую экономическую эффективность. Так, в 2000 г. в США около 65% работников интеллектуальной сферы трудились преимущественно в мелких структурах, причем численность занятых индивидуально или в собственных фирмах превышает сегодня
30 млн человек.
Итак, развитие “новой экономики” привело к широкому распространению мелких компаний, которые могут быть организованы с минимальными инвестиция-
ми и основным достоянием которых являются интеллект и таланты их основателей. Развитие подобных структур требует партнерства творческих личностей, а не отно- шений руководства и подчинения; их цели приобретают ярко выраженную неэконо- мическую составляющую.
Такие объединения, на наш взгляд, представляют новый тип – креативные корпорации10. Они являются уже не столько элементами общества, сколько общно- стями. Данные образования организуют деятельность не на основе приказов руково- дителя, решения большинства и даже консенсуса, а на базе внутренней согласован- ности ориентиров и стремлений сотрудников. Впервые мотивы деятельности оказы- ваются выше ее стимулов. Организация, построенная на единстве мировоззрения и ценностных установок ее членов, управлении знаниями, сменяющем прежнее науч- ное управление индустриальной эпохи, становится наиболее гармоничной и дина- мичной формой производственного сообщества.
Креативная корпорация отличается от рассмотренных выше типов по целому ряду параметров:
* ее деятельность в первую очередь отвечает внутренним устремлениям и идеалам создателей и выходит за рамки экономической целесообразности. Превали- рует, как правило, их стремление реализовать свой творческий потенциал, накоп- ленный ранее, – разработать и организовать производство принципиально новой ус- луги, продукции, информации или знания. По мере развития компании этот весьма сильный мотив дополняется желанием самореализации в качестве ее создателя как социальной структуры;
* она строится вокруг творческой личности, гарантирующей ее устойчивость и процветание. Успех владельцев здесь обусловлен не контролем над большей ча- стью капитала своих компаний, а тем, что они как основатели бизнеса, ставшего главным проявлением их творческих возможностей, несут за него ответственность, олицетворяя в глазах общества в первую очередь созданный ими социально-
производственный организм. Для таких предпринимателей характерно отношение к
10 Иноземцев В.Л. Творческие начала современной корпорации // Мировая экономика и междуна-
родные отношения. – 1997. – № 11. – С. 18–30.
бизнесу как к своему творению и, следовательно, приверженность целям организа- ции оказывается более устойчивой, чем та, что базируется на отношении к ней как к своей собственности;
* такие хозяйственные образования чаще всего не следуют текущей хозяйст- венной конъюнктуре, а формируют ее. Их продукцию обычно составляют качест- венно новые знаниеемкие товары или услуги. Креативные корпорации в большинст- ве случаев не принимают форму диверсифицированных фирм и конгломератов, со- храняя ту узкую специализацию, которая была предусмотрена при их создании. Ра- дикально изменяя облик современного бизнеса, они тем не менее не отрицают прежних организационных форм. Причем они видоизменяют реальность деловой жизни, привнося в нее не вполне экономические элементы, основанные на возрас- тающей свободе индивидов и порождающие дальнейшее ее упрочение и развитие. В этом отношении креативные корпорации воплощают собой выход за пределы клас- сической индустриальной компании и жестко противостоят этатистским структу-
рам;
* они не только способны развиваться, используя внутренние источники, но и
обнаруживают возможность постоянно преобразовываться, давая жизнь все новым и новым компаниям. Действительно, в условиях, когда отдельные работники в неко- тором смысле персонифицируют определенные элементы производственного про- цесса, не существует серьезных препятствий для выделения из (отпочкования от) той или иной структуры данного типа новых самостоятельных элементов.
Отсюда можно сделать вывод, что в наступившем столетии роль креативных корпораций усилится. Именно этот факт (а не взлет и падение фондовых индексов) отражает реальный масштаб и значение современной технологической революции, делающей новое общество все более и более непохожим на то, которое мы оставили в ХХ в.
Экономическая жизнь, на протяжении столетий представлявшая и сегодня еще представляющая основу всякой социальной организации, определяется преимуще- ственно индивидуальными мотивами и целями хозяйствующих субъектов, пренеб-
режение которыми, как показывает опыт тоталитарных режимов, не может быть слишком долгим. Поэтому важнейшим элементом конкурентных преимуществ той или иной хозяйственной системы является место в ней человека, воплощающего со- бой интеллектуальный капитал, создателя новых продуктов и технологий. Три типа структур, рассмотренных в данной главе, представляют собой особые формы орга- низации производственного процесса, различающиеся прежде всего их отношением к человеческому фактору.
В классической индустриальной корпорации изначально заложен дух сопер- ничества между ее владельцами и работниками: противоречия между ними будучи в прошлом сугубо материальными впоследствии трансформировались в борьбу за контроль над отдельными участками деятельности компании, а затем по мере роста доли интеллектуальных работников и над ней в целом. Между тем в рамках данной организационной формы это противостояние не может (и не должно) быть искоре- нено, так как именно оно и поддерживает стабильное функционирование фирмы. Современные виды индустриальных структур, которые О.Тоффлер еще в 1972 г. на-
звал “адаптивными” корпорациями11, вполне адекватны нынешним задачам, и, имея
в качестве конкурента креативные образования, столь распространившиеся в по-
следнее десятилетие, несомненно, еще долгое время будут влиять на облик эконо-
мики.
Напротив, этатистские корпорации, вероятно, уйдут в историю вместе с за-
вершившимся столетием или же сконцентрируются в государствах “третьего” и “четвертого” миров. В сегодняшних условиях этот тип хозяйственных образований абсолютно неконкурентоспособен, так как целиком базируется на использовании внешних факторов развития. В основе деятельности этих структур в той или иной степени (прямо или косвенно, порой совсем незаметно) лежало внеэкономическое принуждение к труду, не совместимое с ценностями современного общества. По ме- ре того как технологии и знания становятся важнейшей движущей силой производ- ства, время этатистских компаний и основанных на них хозяйственных систем без-
возвратноуходит.
11 Toffler A. The Adaptive Corporation. Aldershot. – 1985.
Креативные корпорации воплощают собой тип организации, наиболее адек- ватный потребностям развития интеллектуального капитала. Естественным образом возникая из самых развитых форм классической индустриальной компании, они со- единяют присущий последней принцип экономической свободы человека с его но- выми, по большей части неэкономическими мотивами и стремлениями, занимаю- щими все более важное место в системе ценностей граждан постиндустриальных обществ. Именно поэтому, как нам кажется, в первые десятилетия XXI в. данные образования станут наиболее конкурентоспособными на мировых рынках. Это неиз- бежно приведет к ускорению хозяйственной поляризации, которая наблюдалась в последние годы ушедшего столетия, породит новые международные проблемы, од- нако вполне объективная тенденция интеллектуализации производства, возрастания свободы и перехода к неэкономическим ценностям вряд ли может быть заменена какой-либо иной. Одним из наиболее значительных этических вызовов, бросаемых человечеству новой эпохой, становится разделение, и даже конфликт принципов свободы и равенства.