О царех, бывших в Великой орде по Батые, и о Темир-Аксаке 6 глава




И повеле им государь Казанския области воевати, на избранном же месте на Свияге поставити город укрепления ради воинства своего, к Казани же неослабно приступати. Царь же и воеводы радостно повеления царева слушают, и путь скорошественно восприемлют, и делом слово исполняют, везуще с собою соделанный готовый древяный град на стругах великих 4.

И пришедше на повеленное место на Свиягу реку поставиша тамо град той, его же привезли с собою, лета 7059-го иуниа в 30 день. И в нем устроиша церкви и монастырь возградиша. Окрест же мест тех живущия народы, горная черемиса, покоришася совершенно царю и великому князю.

Засек <ин > летописец
л. 69об.

Казанцы же ничтоже о сем ведуще живяху в Казани, идеже правительствова царица умершаго царя Сафа-гирея с сыном своим малым; ей же имя по иным летописцам Сумвек, царевичу же имя Маткирей. Юже соблюдаху вси казанские князи и мурзы, в них же бысть первый крымский царевич улан имянем Кошак. Сей и в государево г пришествие седяше в Казани и защищаше град. Егда же прииде весть в Казань, яко прииде царь || Шигалей и с ним множество воинства и град на Свияге поставиша, не верова тому от гордости, мняху бо, яко оный малый градец, зовомый Гуляй, постави, иже прежде провожен бяше с воеводами к Казани, учиненный на колесах и цепми крепко обвязан.

Егда же подлинно уведаша о поставлении великаго Свияжскаго града — велми ужасошася, и вниде трепет в кости их, и советоваша поддатися царю и великому князю. Токмо едина царица крепляшеся и с нею оный предьреченный царевич улан Кошак, иже любодейно живяше с царицею, о чем вси казанцы ведаша.

И хотяше <Кошак> сына царева и вельмож многих обличающих его побити и царицу за себя пояти. Потом видев весь народ волнуем на себя, и яко хотяху его убити, испросися у казанцов, яко бы собрания ради воинства хотяще изыти. Собрася со своими татары, взяв с собою брата своего, и жену, и два сына, побежа в Крым. Казанцы же даша весть царю Шигалею, яко да избегнет <Кошак> оттуду.

л. 70

Царь же посла на него || Ивана Шереметева, иже догнав его в поле бежаща меж Волгою и Доном на Переволоке, и поби всех людей его до пяти тысящ человек; самаго же с братом, и с женою, и с детми, и с ним избранных татар триста человек взяв, приводе ко своим, {65} их же оковав послаша к Москве. На Москве же, егда не восхотеша креститися по повелению государеву, вси на площади смерти предани быша. Жена же и дети ево крестишася и быша в милости государской.

По избежании же онаго из Казани приидоша казанцы с прошением к царице, моляще ю, дабы предалася со всеми ими благочестивому царю, а сама пошла бы замуж за царя Шигалея. И тако бы их соблюла здравых, ибо не можем, глаголюще, противитися воинству российскому бранию. Царица же, лстивно внемлющи прошению их, обещася тако учинити. Казанцы же идоша в Свияжск к царю Шигалею и просиша его о сем. Царь же, советовав з бояры и воеводы, обещася желание их исполнити. И тако казанцы учиниша мир и вдашася на волю цареву, и бояр, и воевод.

л. 70об.
Степен<ная>, Сте<пень> 17, глава 10.

Послы же пришедше в Казань возвестиша царице. Она же, || яко радующися тому, посла к царю Шигалею ядь некую с лютою отравою учиненную, такожде и срачицу чарованием смертным ухищренную. Царь же приим дары те, повеле ядь псом дати; пси же ядшии того часа помроша. Срачицу же повеле на отрока татарска осужденна на смерть возложити, иже такожде скоро пад на землю издше. И бысть страх велик на всех зрящих сия.

И тако царь обличив царицу пред всеми, посла в Казань князь Василья Серебряного с воинством, и взяша царицу и с сыном ея Утемиш-Гиреем, д иже во крещении имянован бысть Александр д, и со многими честными жены и девицами, и отведоша к Москве. А сам царь Шигалей, взяв с собою воеводу Иоанна Васильевича Хабара и служивых людей двадесять тысящ да пять тысящ стрельцов, иде к Казани.

л. 71

Казанцы же прияша его с великою радостию и бысть по их закону поставлен царем, се уже в третие. И живяше царь зело осторожно, и бережно, и аще в ком прознаваше измену, тех вскоре явно и тайно смерти предаваше. И тако много казанцов честных мурз погуби. ||

Казанцом же о сем зело болезнующим, обаче не домышляхуся, что сотворити. В то же время бысть на Москве князь казанский Чапкун имянем, иже испросився у государя паки в Казань к сродникам своим. И пришед тамо возмущаше народы. Потом усоветоваша сицевую лесть сотворити.

Приидоша ис Казани много мурз и татар к воеводам, будущим в Свияжску, и оболгаша царя, якобы измени-{66}ти хотяше. Воеводы же емше веры тому, отписаша к Москве к государю. Государь же вскоре повеле царю быти в Москве, и с воеводою купно, Казань же отдати князю Петру Шуйскому и протчим воеводам.

Царь же по сем пять дней премедли в Казани, ждущи воевод, и не дождався их поиде в Свияжск. Его же воеводы стретоша с честию. Он же веляше им, да немедленно пошлют в Казань воевод и воинство. Воеводы же той день пироваху с царем в Свияжску, послати же укоснеша многих, токмо послаша три тысящи избранных воинов с казною и нарядом, надеющеся на клятву поганых. Царь же приведе с собою в Свияжск татар, клеветавших на него, || мурз честных до осмисот человек, и всех посещи их повеле. Той же князь Чапкун остася тайно в Казани. Сущии же тамо татарове, слышавше о побиении своих, плакашася много, и в иных местах избраша от родов своих иных мурз. Той же князь Чапкун старейшина бысть им.

л. 71об.

И тако оных посланных три тысящи воинов приемше в Казань, всех до единаго помучиша. Воеводам же не ведущим сего, но во утрие воставше поидоша к Казани и ожидаху себе встречу е с подобною честию. Они же затворишася во граде и на брань уготовишася. Воеводы же в недоумении бывше, видевше их прелесть, отыдоша в Свияжск, не смеюще приступати без повеления царева.

Царь же Шигалей пришед к Москве оправдася во оклеветании и сказа государю вся по ряду бывшая в Казани. Царь же и великий князь одарив царя отпусти с честию во град его Касимов и заповеда, да готов паки с ним на Казань будет.

л. 72

П режде даже не начнем о совершенном и последнем казанском взятии ж поведати, предложим зде повесть о мученицах христианских, || иже пострадаша в Казани веры ради христовы.

П отом о чудесных делех, бывших прежде взятия в Казани.

СИЦЕ О МУЧЕНИЦЕХ ПОВЕСТВУЕТСЯ

В о дни великаго князя Василиа Ивановича пленену бывшу от казанских татар от страны Нижняго Новаграда мужу благоговейну и совершенну христианину имянем Иоанну, иже житие чисто и непорочно име, пост же и молитву непрестанну. И тако приведенну ему бывшу в Казань, и егда начаша пленников поделяти, сей Иоанн {67} вдан бысть на делý з дядке царя казанскаго князю Алишукуру имянем. И той окаянный много нуждаше его отступати православныя веры.

л. 72об.

Той же блаженный бяше яко твердый адамант, ни мало внемля ласканию и прещению поганых, но дерзновенно прелесть их обличаше и проклинаше и в лице плеваше им. Нечестивии же не возмогши к тому поношения и обличения его терпети, изведоша его вне града на гору, и связавше руце его суровым ремнем крепко, зело, и много нуждаху его отступити веры святыя. И видяще непреклонное его изволение повеле || князь он главу отсещи ему.

И тако посечен бысть мечем, иже пад на месте том. К тому же еще аки мертву сущу поругашася ему, многи раны придавше и мечем сквозе утробу прободше, отъидоша. Бог же хотя явити страдание раба своего соблюде его жива, ибо глава малыми некиими жилами придержашеся телеси его. И лежаше наг на месте том от перваго часа дни до последняго.

И аще зима бе тогда, и мраз к тому, обаче под телом страдалцевым даже до земли и окрест по локтю единому отая снег. В последний же час дня руце его крепко связаннии сами о себе, паче же силою Божиею развязашася. И востав, отсеченную главу свою прият единою рукою и постави прямо на составех, яко же бяше, и поддержаше ю. Другою же <рукою> закрыв тайныя уды, иде к воем российским, сущим им тогда окрест Казани.

л. 73

И тоя нощи исповедався, причастися святых тайн и о себе явственно поведав, седяше чрез всю нощь. На утрие же восходящу солнцу, предаде душу свою в руце Господни, за него же и пострада. И тогда весь дом исполнися неизреченнаго благоухания. И положено || бысть тело его в Казани, в месте сокровенне, на лесу в старом российском кладбище.

В царство царя и великаго князя Иоанна Васильевича всея России самодержца лет 7059-го, егда царь Шигалей, в третие будучи царем в Казани, оставя град по указу государеву иде к Москве, прочии же воинстии людие и купцы не успеша тогда с царем изыти. Их же всех начаша погании побивати. Между ими же познаша человека от племене своего, новоприимша христианскую веру, Петром именованна.

Тогда наипаче ярости исполнишася зверообразнии. Похитивше его, начаша вопрошати и уведавше, приведоша к нему отца его, и матерь, и братию, и сестер, и {68} много сродников, и не убиша его тогда. Но поемше его в дом тии сродницы начаша ласкати его, сродниками называющеся ему и именем татарским зовуще его.

73 об.

Той же страдалец отрицашеся от них, глаголя: «Отец мой, и мати, и братия, и сестры — един Бог в Троице исповедуемый, в ню же и крещен есмь, и аще и вы приимете христианскую веру, то имам вас яко отца, и матерь, и сродников». И проклинаше прелесть их злочестивую, и пророка их Махомета, и писания его. Себе же || имя христианское Петр утверждаше, поганаго же имене отрицашеся.

Нечестивии же много ласкающе понуждаху его отступити православныя веры. И егда не могоша того сотворити, собравшеся нечестивым сонмищем, убиша его; ему же исповедание христианския веры во устех имущу и вопиющу: Христианин есмь! И такое скончася терпеливый и подвижный страдалец за Христову веру, и положен бысть на месте, идеже ныне стоит храм Воскресения Христова, на Житном торгу.

О ЧУДЕСНЫХ ДЕЛЕХ БЫВШИХ В КАЗАНИ

И О ЗНАМЕНИИХ

л. 74

П о умертвии поганаго казанскаго царя Сафа-Гиреа многажды видяху татарове на дворе цареве и в храмех человека черноризца ходяща, овогда же седяща, и всячески тщахуся яти или убити его; он же посреде их прохождаше к реке Волге и невидим бываше. Такожде видяще и по стенам града дву монахов скоро бегающих, и никто же ни осязати, ниже постигнути их можаше. Погании же не внимаху сему, но глумляхуся, ослепльше || на погибель свою.

Т акожде и на Свияге реке, блиско Волги, на месте, идеже ныне стоит град Свияжск, многажды видяху татарове, близ места того живущии, человека в монашеских ризах ходяща, иногда же стреляюща, и бяху страхом великим одержими, не смеяху и к месту тому приближитися. Иногда же слышаху на месте том звон великий и пение многих гласов неизреченно.

О вогда же видяху священников на месте том поющих и кадящих. Сия же вся зряще погании недоумевахуся и стужаху себе, глаголюще: «По всему разумети есть, яко быти на месте том православию и церквам христианским и жительствовати ту российским людем», еже и бысть.

Н е точию же сия, и ина многа знамения от божественнаго промысла быша тамо. Но и от самых многих поганых бяше о том прорицание. {69}

л. 74об.

Я ко же царевна их имянем Ковгоршад, яже бяше сестра Махмет-Аминю царю, зело сущи изучена писанию срацынскому и многому волхованию бесовскому извыкши, || многажды сказоваше наместником великих государей: «Ведая будите, яко отныне по шестинадесяти летех татарове казанстии не могут противитися царю и великому князю Иоанну Васильевичу, иже не токмо Казанским царством обладает, но и многими татарскими странами».

П отом некто татарин юродствуя в Казани, еще живу сущу царю Сафа-Гирею, по граду ходящи нача напрасно вопити и непрестанно глаголати: «Не жити зде татаром, но российским людем». Татарове же хотяху убити его, но запрещаше им царь, и повеле его в праздную храмину затворити; он же выломався из храмины единаче вопияше, проклиная татар и погибель им прорицая.

И ногда же во граде Казани явно видеся татаром, яко от коровы родися детищ человеческим видом, его же видети мнози снидошася; и внезапу детищ пременися в совершенна мужа возрастом, и яко вооружен видеся, и глаголаше зрящим на него: «Повинуйтеся без лукавства Московскому государю, аще ли не повинуетеся, вси имате погибнути». Татарове же || совещашася убити его, он же невидим бысть.

л. 75

Н екогда рыбным ловцем, ловящим рыбу на реке Волге и извлекшим мрежу, видеша в ней человека состаревшася жива лежаща и глаголюща к ним: «Поспешите умолити Московскаго государя о неправдах своих, милостив бо есть и помилует вас. Аще ли тако не сотворите, то вси потреблени будете от него». Они же мняще, яко от российских людей сие мечтание видеся им, хотяху убити его; он же абие исторжеся из мрежи и вверзеся в реку.

л. 75об.

П режде пришествия государева к Казани послани быша повелением его многия воеводы с воинствы пленения ради земли Казанския. И бывшим им на устии реки Казани у Волги в день святыя Пасхи и поющим со священником утреннее пение, слышаша мнози людие поющии и священник звон велий в колоколы в Казани, якоже у христианских церквей обычай. Такожде потом и прочии людие слышаша, и много дивляхуся размышляюще, откуду сие бысть? Ибо тогда в Казани не бяше православия. Но сице разумеваху, яко последи хощет Бог тамо || православие утвердити, яже и бысть по сих вскоре.

О прочих же еще многих видениях и чудесах объявитися имать при самом взятии Казанском, о нем же последи вышеписаннаго сице начинается. {70}

Т ого же вышеимянованнаго 7059-го лета оныя нечестивыя татарове казанския, с ними же князь Чапкун и прочии мурзы, видевше несогласие между собою, без владения суще, советующе много, умыслиша сице сотворити. Послаша многих татар со многими дары в Астрахань к царю имянем Касим-Салтану, просяще сына его Эдигиреа в Казань на царство.

Он же, послушав прошения их, даде им сына своего. Иже пришед в Казань утвердися на царстве. Сему же нечестивии зело возрадовашася, начаша умышляти с новым царем, како бы могли воевати Российское царство, паче же хотяху разоряти оный новопоставленный град на Свияге, понеже оттуду велию боязнь имяху, видевши его стояща посреди жилищ своих. И непрестанно ратоваху нань.

л. 76

Такоже и российское воинство из того новопоставленаго || града исходяще воеваху прилежащия области и к самому граду подъежающе немал страх и боязнь нечестивым творяху.

Части 3 глава 5

О походе царя и. великаго князя Иоанна Васильевича под Казань, и о совершенном взятии ея, и о покорении всего того царства

П о сих всех лета 7060-го великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России самодержец во осьмоенадесять лето благочестивыя державы своея, в них же всех непрестанную тщету в людех и казне восприимаше от неукротимаго и свирепаго Казанского царства. И того ради велие попечение имяше и всячески многоразсудительно помышляше, како бы возмог оным поганым таковое их свирепство возразити. И много о том мысля, призывает к себе во свои царские чертоги братию свою князя Георгия Васильевича и князя Владимера Андреевича и всех благородны велмож.

л. 76об.

И изволи || со всеми ими сести в Золотой палате. Идеже призван бысть преосвященный Макарий митрополит московский и всея России со архиереи, прилучившимися тогда в царствующем граде, и со всем освященным собором. И седше начаша советовати, воспоминающе многое пленение и пустошение земель христианских от поганых татар казанских, и многих благочестивых пленение и побиение, и в плене сущих, и терпящих неизреченныя нужды.

В совете же том пресветлый самодержец пред всем {71} сигклитом начат глаголати продолжителную речь, воспоминающи в ней веру христианскую, за ню же предки его великие государи и обладатели стран Российских мног подвиг над погаными показали, охраняюще благочестие крепко, инии же в таковых подвизех сподобишася страдании своими преукрашенных славою венцов мученических и прославляются того ради в вечныя роды.

л. 77

В чем, рече, и аз, хотя наследовати преславных своих прародителей, хощу неотложно, возложа упование на Бога, и у пресвятыя Матери его приснодевы прося помощи, || и у всех святых заступления, подвигнутися сам и со всеми своими воинствы государств Российских на исконных своих врагов поганых казанских татар.

Уже бо, рече, не могу слышати всегдашняго плача людей божиих, врученных мне, расхищаемых от оных поганых. Зело бо стужают и досаждают мне погании. И того ради дерзаю и хощу сам второе ити со всеми вами на Казанское царство и страдати хощу за православную христианскую веру не токмо до крове, но и до последняго моего издыхания. Сладко бо есть коемуждо умрети за оную, за ню же обеща Господь вместо тленных воздати вечная.

л. 77об.

И тако скончав речь умолча ожидая, зрящи коегождо намерения. Но не обрете притивно и во пресветлом своем сигклите о таковом преславном деле намерение, ибо вси с радостию и со многим дерзновением обещашася страдати за непорочную христианскую веру и отмстити нечестивым многолетныя и христианския обиды. И тако многоразумным советом утвердиша таковое дело, еже неотложно быти || его государеву ществию на Казанское царство.

Но обаче благочестивый царь, аще и на зело винных сущих поган не от ярости дело начинает, ниже неразсудным гневом, но зело премудро и от страха Божия, еже есть начало премудрости. Не желаше бо пролития крове не токмо христианския, но ниже поган самых. Ибо яко и прежде множицею посылаше на них воинство, устрашая их, или граматы премногою обещателною милостию исполненныя, тако и тогда посла к ним милостивыя граматы, вины отпущая и в милость паки приемля.

Древняя же злоба, казанские людие, ново добро быти не восхотеша, но гордостию вознесшеся объюродеша и злобою помрачишася, не восхотеша под легким игом господним быти и православному царю покоритися. {72}

Благочестивый же царь, видев их непреклонное надмение, начат совокупляти премногое воинство.

л. 78

Сам же со многою верою и благоговением обхождаще святыя церкви, моляшеся и многи милостыни творяще по святым местом, по монастырем и церквам || многим, и убогим многа имения раздав. И потом онаго вышеимянованнаго лета месяца июня в 16 день взем благословение у преосвященнаго Макария митрополита московскаго и всеа России и от всего освященнаго собора, изыде в предприятый путь свой.

На Москве же с царицею и великою княгинею Анастасиею Романовною по своему царскому чину остави к многих бояр и воинства немало на отвращение яковаго нечаяннаго неприятеля; и всех вручи брату своему великому князю Георгию Васильевичу. И поиде в село свое Коломенское. Боляр же и воевод, коим итти с ним великим государем, отпусти прежде в село Остров и тамо повеле им себя государя ожидати.

л. 78об.

Воеводы же в полковождении от благочестиваго царя ученени быша. В Болшом полку: князь Иван Федорович Мстиславской, князь Иван Михайлович Микулинской, князь Юрье Андреевич Пенинской-Оболенской. Правая рука: князь Петр Михайлович Щенятев, князь Андрей Михайлович Курбской. Передовой полк: князь Иван Михайлович Турунтай-Пронской, князь Дмитрей Иванович Хилков. || Левая рука: князь Дмитрей Иванович Микулинской, Дмитрей Михайлович Плещеев. Сторожевой полк: князь Василей Семенович Серебреной, князь Давыд Федорович Палецкой, Семен Васильевич Шереметев. В Ертоуле: князь Юрье Иванович Шемякин-Пронской, князь Федор Иванович Троекуров л.

Такожде и водным путем в судех прежде себя посла многих воевод со многим воинством, с пушками, и пищали, и с прочими стенобитными хитрости, и пушечными припасы, и всякими воинскими потребы. Такожде бояре, и воеводы, и воинство многие своя запасы и потребы послаша в судех.

Сам же государь изволил ити помолитися в монастырь пресвятыя Троицы и преподобнаго Сергиа чудотворца и пребысть во обители день един, моляся прилежно о помощи преподобному. И оттуду прииде государь во град Коломну. Тамо приидоша к нему вестницы с поля, поведающе, яко хан крымской Девлет-Гирей со {73} многими воинствы идет на украйные городы, с ним же и наряд пушечной, и янычане, посланные ему в помощь от турецкаго султана.

л. 79

Сие же || сотвори крымский царь помогая казанцом, дабы возмог удержати благочестиваго царя от намереннаго пути на Казань. Но обаче о том не сокрушися сердце православному, ниже убояся того, не ослабе в подвизе, аще бо и великия воинства прежде послал в Свияжск в стругах водою, но обаче не усумнеся в том.

И на мало время воздержа шестивие свое на Казань, и аки бы с величайшею частию воинства уготовися сопротив предреченнаго онаго врага христианскаго, и яко сам речеся, стояше на Оке реке у града Коломны, ожидающи его ко сражению брани. А иныя воинства поставил по иным градом, иже стоят при той же реке.

И доведыватися повелел о хане, ибо неведомо еще, на которые места итти хотяше. Он же егда услышал, яко царь христианский стоит с воинством готов, над надежду его — ибо надеялся, яко конечно на Казань пошол — тогда возвратился и обляже град Тулу.

л. 79об.

Государь же посла противо его воевод своих, аки с пятьюнадесять тысящей воинства. Тии же преплавися чрез реку Оку, со многим || потщанием зело скоро устремишася, и преехаша того дня шестьдесят пять верст, и сташа в нощи на едином потоке близко стражи царя крымскаго, от града же Тулы, под ним же сам царь стояше, аки пятьнадесять верст.

Стража же татарская утече к царю и поведа ему о множестве воинства христианскаго, мняше яко сам царь прииде с воинством. И тоя нощи утече царь татарский от града в поле аки четыредесять верст, за три реки переправясь, и пушки некоторыя и припасы потопи в переправах, и велблюдов отбеже. Войско же в войне оставил, ибо три дни хотяше воевати, а два точию пребысть на месте том, а против третияго дня побежал.

л. 80

Наутрие же воинство христианское приидоша к Туле и сташа на станах татарских. Войска же татарскаго аки третина или вяшще осталося было в загонех и шли ко граду, надеющеся царя своего стояща. Егда же разсмотриша и уведаша о воинстве христианском, ополчишася || противо их. И тако сразишася со христианским воинством погании, и удержашеся битва часа яко два.

По том поможе Бог христианом над бусурманы, и толико избиша их, яко зело мало осталося их и едва весть во Орду возвратилась. И тако христианское во-{74}инство победу над бусурманы восприимши и многих знаменитых языков плененных имущи со пресветлым одолением возвратишася ко православному царю, сущу ему тогда во граде Коломне.

Православный же царь, слышав сия, премногия радости исполнися, воздаде благодарение Богу, яко первое торжество прият над погаными. К Москве же, ко благочестивой царице, и к брату своему, и ко преосвященному митрополиту посла вестника о сем, поведающи им о толикой преславной победе благодарение Господеви воздати, о себе же являя, яко неотложно имать итти на Казанъское царство.

л. 80об.

Митрополит же соверши належащее дело со многим тщанием. Но обаче слышав митрополит о зело многотрудном предлежащем || пути государеве, советоваше со благочестивою царицею, писаша ко благочестивому царю, советующе ему, дабы многих ради неудобствий отменил свое намерение и удержал путь свой.

Благочестивый же царь не внят о сем, ниже краем уха послуша, но в подвизе своем яко тверд адамант пребываше и дерзновенно путь свой прият. И поиде с Коломны к Мурому в 4 день июня. В Муром же прииде того же месяца в 13 день. И пребысть в Муроме управления ради воинства неделю. В двадесятый же день поиде из Мурома и превезеся чрез Оку реку, а иных воевод аки с треманадесять тысящми воинства посла чрез Резаньскую землю.

Тии же прешедше Мордовские леса в три дни, изыдоша в Велико поле и идоша от царева полку по правой руке, аки в пятих днях езды. И заслониша царя тем воинством от нагайских татар. А сам православный царь поиде от Мурома трудным путем чрез частыя леса, и прешед леса изыде в чистыя поля.

л. 81

В пути же том Бог провождаше благочестиваго || царя со христианским воинством не инако, яко Моисеа со израилтяны чрез пустыню. Ибо всюду всякия неудобства безбедно прохождаху и пищу Богом посланную довольно приимаху. Ибо множество бяше в полях тех зверей ко ядению удобных, яко лосей, еленей, коз, кабанов и прочих, такожде от воздуха птиц премножество и в водах рыбы преизобильно бяше.

И воистинну рещи: Богом посланная пища бяше воинству. Ибо сами зверие прибегаху, и птицы прилетаху, и обретахуся в полцех между воинствы, яко сами вдающеся на пищу христианскому воинству, ими же все воинство довольно изобиловашеся. Егда же приспе пост пресвятыя Богородицы, тогда никако обретахуся к {75} ядению дивия звери, ниже птицы — точию рыбы в водах преизобилно наипаче умножахуся.

л. 81об.

Оное же воинство, иже идяше по правую руку Царева полка, аки по пяти неделях доидоша Суры реки, на устье реки Борыша, идеже того же дня и царь провославный с воинством прииде. И того дня оные хлеба сухаго наядошася в сытость со сладостию и благодарением, || оно купующе, оно у другов заимствующе. Ибо им не достало бяше пищи аки на девять дней. Обаче господь Бог препитал их такожде разными зверми, и птицами, и рыбами, их же множество в реках тех, и зверей во оных пустых полях.

Егда же превезошася чрез Суру реку, иде оттуду воинство в землю супостатов м своих чрез великие леса, и глубокия реки, и топкие блата, иногда же и полями пространными. А сел жилых мало тамо, понеже у них села стоят в великих крепостях и незримы суть, аще и блиско бывшим.

Тогда языки тамошния: черемиса горныя, и по их языку чуваша зовомые, и мордва, и прочее, прежде враждебнии суще, умиряхуса, начаша покарятися благочестивому царю и встречати человек по пятисот и по тысящи, и довольствоваху воинству благочестивому, мосты и перевозы на реках, и на брезех и блатах гати устрояху, и станы уготовляху, аки радующеся цареву пришествию. Ибо в их землях стояше град Свияжск.

л. 82

В полки же ово они провождаху, ово и по странам отъезжающе куповано хлеба и скотов, аще и зело дорого плачено, || воинству яко в толико далнем пути сущему и того требующему зело благодарно. Ядей же услаждающих гортань и любимых напоев тамо и не воспоминаи. Ибо черемиский хлеб паче драгоценных калачей обреташеся тогда.

Се же того ради, яко благочестивое воинство подвизашеся за Отечество правовернаго христианства, сопротив врагов Христовых, еще же вкупе со благочестивым царем своим: сие бяше всего благодарнее. И не слышашеся ни единыя нужди, но друг под другом добрым подвигом ретящеся подвизахуся. Ибо сам господь Бог помогаше христианом.

л. 82об.

Егда же благочестивый царь с воинством христианским приближашеся к новопоставленному Свияжскому городу, и не дошед посла прежде себя в Свияжск к бояром и воеводам, будущим тогда тамо, ко князю Александру Борисовичу Горбатому-Шуйскому с това-{76}рищи, Федора Семенова н сына Черемисинова объявити о своем государеве пришествии и спросити их о здравии. К ним же посла и свое государево жалованье, коемуждо по достоинству, и повеле им себя государя встретити на Итяковых || лугах.

И тако по повелению цареву августа во 12 день в субботу выехаша в сретение его воеводы мнози, яко градския, тако и иже в судовой рати приидоша, со многими воинствы, полки име<ю>ще благочинно по чину устроены. Их же бяше конных тысящ аки пятьнадесять, такожде и пеших множество исшедших в стретение. К тому же и оных новопокоривши<х>ся варвар купы немалыя, до четырех тысящей, их же жилища и села блиско онаго града быша, иже хотяще и нехотяще покоришася.

И бысть тогда немала радость о здравом пришествии цареве со многими воинствы, такожде и о победе преждереченной, над крымским ханом бывшей. Ибо зело бояхуся в воинстве о прохождении его к Казани на помощь и о поставлении града онаго превеликаго.

л. 83

Потом воинство по повелению государеву поидоша в Свияжск, прежде которыя встретиша первее государя, потом и прочия полки преидоша тихо и немятежно чрез гати учиненныя и приближишася ко граду. Потом и сам благочестивый царь приближися. || Полки же сташа около града по достоянию их. Самого же царя обоз поставлен бысть от Вязовых гор в лугах прохладных. И тако едва в пятинадесяти верстах всюду о около града могоша станы уместитися.

И тако ко оному Свияжскому граду прииде воинство яко во свои домы от того долгаго и нужнаго пути, понеже привезено им из домов их Волгою в судех множество всяких запасов к ядению и питию потребных. Такожде и купцов безчисленное множество с различными живностьми и многими иными тавары приплыша. Идеже бяше всего достаток, чего бы душа хотела, точию нечистот невозможно бяше обрести купити тамо.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: