— Ты кажешься растерянной, — сказал Тлен.
— Да… думаю, так и есть, — согласилась Кэнди. — Просто я не понимаю, что ваша бабушка и вы видите во мне. Что бы это ни было… я не такая.
— Нет? — очень тихо сказал он.
Улыбнувшись, он потянулся, чтобы взять ее за руку. Совершенно невинный жест, но что-то странное было в том, как улыбка изменила его лицо, сделав похожим на ухмылявшийся в гнили череп, и Кэнди отвела руку, чтобы он до нее не дотронулся.
Его реакция на отказ была мгновенной и пугающей.
Успокоившиеся в воротнике кошмары вспыхнули ярко, будто молнии, и он стремительно рванулся к ней. На этот раз она была недостаточно быстрой. Его пальцы переплелись с ее, и в момент, когда это произошло, все изменилось.
Кошмары, которые, как ей казалось, она заметила, глядя на исчезающее лицо Пия Маспера (и которые, в чем ей удалось себя убедить, она не видела), окружили ее во всем своем отталкивающем блеске. В момент, когда Тлен сомкнул свои пальцы на ее руке, вокруг Кэнди возникла процессия чудищ, торжествующих, смотрящих, с распахнутыми пастями, словно дьявол выпустил из адских психушек всех тамошних тварей и вывел перед ней танцевать.
— Нет! — закричала она и с большей силой, чем от себя ожидала, отдернула руку.
Одно ужасное мгновение Кэнди казалось, что это не освободит ее от инфернального танца, и создания продолжат прыгать и скакать вокруг. Но потом тошнотворный спектакль начал угасать, словно фейерверк, и, наконец, исчез.
Она вновь стояла на лестнице, словно ничего и не было.
Но на самом деле, конечно, было.
Теперь она знала истину. Только что ей представилась возможность взглянуть на настоящего Кристофера Тлена. Взглянуть не глазами, а сознанием.
Тлен отлично знал, что произошло. Его блеф раскрылся, разложение его души предстало перед Кэнди во всех своих отвратительных подробностях.
— Мне… стыдно, — сказал он.
— Да, — медленно пятясь, ответила Кэнди. — Я вас не виню. Мне бы тоже было плохо, будь я такой.
Он попытался вернуться к прежним манипуляциям.
— Это ужасно, — сказал он. — Жить с этой… с этой гротескностью. Пока я тебя не увидел, я не надеялся на исцеление. Но возможно, ты могла бы помочь мне измениться.
Кэнди не требовалось долго размышлять над ответом.
— Мне жаль насчет этой… как вы сказали…
— Гротескности.
— Да. Но я не могу вам помочь, — она старалась говорить как можно убедительнее, при этом медленно отступая и боясь, что он вновь набросится на нее, схватит и наполнит сознание парадом своих чудовищ. Второй раз она бы этого не вынесла. Но за спиной оказалась запертая дверь. В этом доме их было слишком много. Она уперлась в запертую дверь, когда пыталась сюдавойти, и теперь, когда хотела выбраться наружу, наткнулась на еще одну.
— Послушай, Кэнди, — спокойно и убедительно сказал Тлен. — Я знаю, чего ты боишься. И я клянусь, клянусь, что ты никогда больше не увидишь то, что видела несколько секунд назад. Это было непростительно. И хотя это было непростительно, я все же прошу у тебя прощения. Ты можешь меня простить? Нет, я знаю, что можешь. Вопрос в другом — простишь ли?
Она не ответила. Она повернулась и надавила плечом на дверь. Замок был ржавым, дерево вокруг покрывала темная гниль, и она ощутила небольшую надежду, что все-таки сможет отсюда сбежать.
— Что ты делаешь? — спросил он, будто действительно не понимал, чем она занята.
Кэнди не сочла нужным ответить. Она всем телом ударила по двери. Раздался треск, и гнилое дерево вокруг замка начало поддаваться.
— Пожалуйста, подумай, — прошептал Тлен. — Даже если ты откроешь эту дверь, тебе некуда идти. Вокруг только снег. Ты замерзнешь до смерти за несколько минут.
— Есть вещи и похуже, — сказала Кэнди. Вложив в удар последние силы, она стукнула по двери и распахнула ее. В лицо сразу ударил ветер, стена жалящих ледяных крошек и снега.
Она в последний раз обернулась к Повелителю Полуночи, на мгновение встретив его отчаянный взгляд. Казалось, он собирается сказать ей что-то еще, сделать последнюю попытку, но она не дала ему такой возможности. Щурясь от ледяных порывов, она шагнула на крышу и захлопнула за собой дверь, отлично зная, что та не остановит Тлена даже на десяток секунд.
Ему потребовалось и того меньше.
Буквально через мгновение дверь резко открылась, и болезненный свет кошмаров выхватил из темноты снежную пелену, поймав в свой круг и Кэнди.
— Кэнди! — крикнул он. — Прекрати эти глупости! Ты упадешь и сломаешь шею!
Она посмотрела перед собой. Крутая остроконечная крыша была скользкой от мокрого снега. Легко убежать не получится.
— Вернись, — сказал Тлен. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Никогда, Кэнди. Я никогда бы не причинил тебе зла. Разве ты не видишь — ты мое спасение! Понимаешь, спасение!
Кэнди не обратила внимания на его противоречивые слова и начала пробиваться сквозь снег. Чем дальше от двери она отходила, тем плотнее он становился. Вскоре она была по лодыжки в снегу. И кроме света кошмаров, становившегося то ярче, то слабее, в зависимости от того, насколько далеко Кэнди отрывалась от своего преследователя, других огней, способных помочь ей пройти по опасному лабиринту шифера, горгулий и водостоков, здесь не было. Но какой у нее выбор? Остановись она хоть на секунду, и он ее схватит. Надо двигаться, пусть даже наугад, с каждым шагом рискуя жизнью.
Тлен продолжал звать, продолжал убеждать ее вернуть назад, к нему, а потом прекратил говорить о спасении и перешел к угрозам.
— Хочешь, чтобы я тебя здесь оставил? — спрашивал он. — С северо-запада движется еще одна буря. Через час снег станет три метра глубиной. И ты будешь лежать под ним, маленькая, синяя, мертвая. Так ты хочешь закончить свою жизнь, Кэнди? Ты, которая может стать чем-то гораздо большим!
Она снова не ответила. Ей не хотелось радовать его своими взглядами через плечо. Он не мог сказать ничего такого — ни угроз, ни лести, ни просьб, ни сантиментов, — чтобы изгнать из ее головы образ своей подлинной личности. Какими бы здравыми не были его слова, в глубине души он был чудовищем.
Поэтому она продолжала бежать. Крыша напоминала огромный лабиринт, вздымавшийся по обе стороны к темному небу, и проходы здесь были невероятно запутанными. При каждом повороте Кэнди наталкивалась на одну из страшных каменных горгулий. Пока она шла мимо, горгульи следили за ней, словно в любой момент могли наброситься. И лишь когда перед ней вновь возникла горгулья с раскрытым зубастым ртом, она поняла, что бегает по кругу.
Кэнди надеялась, что сможет найти выход по своим следам, но снег падал так быстро, что мигом заметал их.
Она бы расплакалась от разочарования, будь у нее на это энергия. Но ее не было. Она полностью обессилела. Ноги едва шевелились от холода, как и руки, и лицо. Все, что она могла, это ковылять в поисках выхода и слушать угрозы Тлена — ты будешь лежать под снегом, маленькая, синяя, мертвая.
После очередного порыва ветра она заметила странно яркое облако снега и на мгновение ослепла. Сметя с глаз колючие снежинки, она внезапно увидела перед собой Тлена. Каким-то образом он перехитрил ее в темноте, опередив в лабиринте или перебравшись через одну из крыш.
— Охота закончена, — сказал он. — Идем, — он развел руки. — Взгляни на себя. Ты замерзла. Я же сказал — идем.
Он вновь потянулся к ней. У Кэнди было так мало сил, что она едва могла дышать. Но все же она собрала их, чтобы ответить:
— Раз и навсегда… ОСТАВЬ МЕНЯ!
Ее голос отразился от крыш и вернулся к ней, непохожий на привычный: высокий, слабый от усталости и ужаса. Странность этого звука на миг уберегла Кэнди от пленения. Тлен смотрел на нее так, словно внутри нее было нечто, что он хочет увидеть, прежде чем убьет. Воспользовавшись его колебанием, Кэнди развернулась и посмотрела туда, откуда пришла, пытаясь найти путь для побега.
У нее была только одна возможность. Слева возвышалась крутая крыша с узкой металлической лестницей, запорошенной снегом. Собрав последние силы, она быстро заковыляла к ней на онемевших ногах, бросив взгляд на Тлена, пойдет ли он следом. Он пошел. В отчаянии она бросилась к крыше, ухватилась за металлические поручни и, стараясь не думать о том, кто ее преследует и что ожидает ее на вершине, начала взбираться по замерзшим ступеням.
Отверженная тьма
— Моя бабка была права! — заорал Тлен, пока Кэнди поднималась. — Ты сумасшедшая! Сумасшедшая и опасная! Почему ты не смиришься с неизбежным? Сдавайся, девочка! Ты лишь усиливаешь боль. Я же тебе говорю — бежать некуда!
К этому времени Кэнди была на середине лестницы и видела, что Тлен прав — когда она достигнет конца, дальше пути не будет. Тлену оставалось лишь схватить ее и вновь раскрыть свою жуткую процессию чудовищ, заполнив ими ее голову.
— Ты меня слышишь, Кэнди Квокенбуш? — крикнул Тлен.
Кэнди обернулась и посмотрела на него. Под этим углом его голова выглядела так, словно плавала в сверкающем котле. Он смотрел на нее из жидкости, пузырившейся вокруг лица, словно какое-нибудь призовое каннибальское блюдо. Напряжение, гнев, или сочетание того и другого сделало белки его глаз темно-фиолетовыми. Радужная оболочка, напротив, почти лишилась цвета.
— Сдавайся, — сказал Тлен. — Ты всем приносишь одни неприятности. Несчастья. Страдания. Смерть. Теперь все закончится. Лучше тебе умереть — ради блага остальных.
Эти слова задели Кэнди острее, чем несущиеся по воздуху льдинки. В них было слишком много правды, потому они и причинили ей такую боль.
В Цыптауне она жила скучной, но безобидной жизнью. Она не вредила тем, с кем общалась, но и не улучшала их жизнь. Однако здесь, в Абарате, по какой-то неизвестной причине она значила гораздо больше. Куда бы она ни пошла — на Веббу, стоявшую на Восьми Часах Вечера, на остров Простофиль, на Время вне Времени — Двадцать Пятый Час, на Балаганиум, Окалину и даже на Ифрит, — ее присутствие действительно влияло на жизни тех, с кем она сталкивалась. Она не знала, почему это так, но рядом с ней всегда что-нибудь происходило. Установленные правила мира, в котором она оказалась, переворачивались с ног на голову.
Это не всегда вело к катастрофе. Иногда она помогала — например, Шалопуто. Но Кэнди боялась, что однажды случится действительно что-то непоправимое, трагическое. И скорее всего, не с ней, а с теми невинными, кто окажется у нее на пути.
Все это молниеносно пронеслось у Кэнди в голове, в то время как Тлен поднялся еще на три ступени. Он мог бы добраться до нее за несколько секунд. Теперь она не могла взбираться, повернувшись к нему спиной. Двигаясь медленно из страха поскользнуться на обледенелых ступеньках, она аккуратно повернулась, чтобы остаток лестницы преодолеть лицом к своему преследователю. Если он подберется слишком близко, она его ударит. Глядевшее на нее лицо выглядело уязвимым, несмотря на все те кошмары, что за ним скрывались, но черт побери, она его ударит, если другого выбора не останется.
Он смотрел, как она смотрит на него.
— О чем ты думаешь? — спросил он. — Ты настоящая загадка, девочка.
Пока он это говорил, она полезла дальше, то и дело рискуя соскользнуть со ступеней. Но ее предосторожность оказалась полезной. Без происшествий Кэнди достигла верхушки крыши и заглянула на другую сторону. У нее оставалась последняя хрупкая надежда, что ей каким-то образом удастся вернуться в дом, однако возможностей для этого не оказалось. Все было плохо, слишком плохо. Впереди находилась крутая крыша и спуск вниз, к ледяной земле. Это была бы быстрая смерть, подумала она. Но, тем не менее, смерть.
— Разве я тебя не предупреждал? — спросил Тлен, видя, как на лице Кэнди возникает разочарование. — Идти некуда.
Он потянулся к ней.
— Пойдем. Я все сделаю быстро. Обещаю.
— Погодите…
— Что?
— Предположим…
— Что?
— Предположим, я пообещаю уйти.
— Куда?
— Домой, — сказала она. — В Иноземье.
— Торгуешься?
— Вы ведь не хотите меня убивать.
— Откуда ты знаешь, чего я хочу?
— Я не знаю, откуда — просто знаю. Может, вы правы. Может, мы понимаем друг друга. И я вижу, что вы не хотите меня убивать, что бы там ни говорила ваша бабушка. Вы не хотите идти против совести.
— Ха! Вы только ее послушайте! Я Тлен, девочка. У меня нет совести.
— Я вам не верю, — твердо ответила Кэнди.
— Тогда позволь мне это доказать, — произнес Тлен, и на его лице отразилось столько противоречивых эмоций, что Кэнди не смогла их разобрать.
Он начал карабкаться к ней, но в этот момент налетел порыв ветра, собрав кучу ледяных крошек и бросив их Кэнди в лицо. На мгновение она ослепла, вцепилась в поручни, пытаясь удержаться на ступенях, но лестница под ногами была слишком скользкой. Она пошатнулась и начала заваливаться назад. На пару секунд Кэнди почти удалось обрести равновесие, но отсрочка была краткой. Ее левая пятка соскользнула с крыши, и она опрокинулась.
На краткий пугающий миг Кэнди оказалась в воздухе, не зная, где небо, где земля, а затем ударилась лицом о крышу. Удар оглушил ее, и она начала скользить по шиферу вниз головой. В какой-то момент ей почудилось, что между низкими снежными тучами промелькнуло нечто, какая-то яркая форма, появившаяся на секунду, а затем вновь исчезнувшая. Но этот миг был столь краток, что она не знала, было ли там что-то на самом деле.
Может, это луна? Но луна не движется так быстро…
Секундой позже она ударилась о широкую трубу, выраставшую из крыши, и удар развернул ее. Тело среагировало быстрее мозга. Не думая, она ухватилась за трубу. Та затрещала, но не подалась. Несколько секунд она просто висела, отчаянно пытаясь перевести дыхание. Трудно было висеть, вытянувшись во весь рост на крыше, в буквальном смысле цепляясь за жизнь. А затем, словно до сих пор у нее было мало неприятностей, Кэнди услышала над собой шум и увидела, что на верхушку крыши забрался Тлен. Он встал, раскинув руки, словно приветствуя бурю во всей ее смертоносной ярости.
— Какой вид! — сказал он. — Небеса. Ты. Падение.
Он присел на корточки, с невероятной легкостью балансируя на крыше, и склонился к ней.
— Я бы мог тебя подтолкнуть, — сказал он.
— Там! — крикнул Финнеган. — Там, внизу!
— Я ее вижу! — воскликнул Шалопуто.
Глиф мгновенно откликнулся на их мысли. Он устремился вниз, через облака, к крыше Дома Мертвеца.
— Мы не успеем! — завопил Джон Хнык. — Она упадет!
— Я не могу смотреть, — сказал Джон Соня. — Хват, закрой мне глаза.
— Вниз! — приказал Финнеган спускающемуся аппарату. — Вниз!
Глиф немедленно отреагировал на его указание, но упал с такой скоростью, что пролетел мимо Кэнди.
— Вверх! Вверх! — рявкнул Финнеган. Он стукнул кулаком по крыше кабины. — Чертова машина!
Вращаясь, глиф вновь поднялся. Путешественники катались от одного борта до другого, но никто не жаловался, даже Джон Змей. Всех завораживало зрелище, которое было сейчас перед ними: Кэнди, висевшая на крыше, вцепившаяся пальцами в трубу.
Финнеган открыл верхний люк глифа, намереваясь подхватить Кэнди, как только она окажется рядом. До-До пошел еще дальше: он пробрался мимо Финнегана и вылез наверх. Движения глифа ему не мешали. В конце концов, он ведь шкипер и привык к качке. До-До балансировал на вращающемся глифе, словно серфингист на доске.
— Кэнди! — крикнул он.
Она быстро обернулась через плечо и даже смогла улыбнуться.
— Тебе надо отпустить руки! — сказал Финнеган.
— Я упаду!
— Мы тебя поймаем!
— Доверься нам! — хором закричали братья Джоны.
Кэнди в последний раз взглянула на Тлена. Что бы ни произошло, подумала она, я надеюсь, что никогда больше не увижу его лица.
И она отпустила трубу.
— Лови меня! — крикнул До-До Финнегану, прыгнул вперед и схватил Кэнди за руку. Этот поступок был актом чистого доверия. Если бы Финнеган не оказался достаточно быстрым и не вцепился До-До в руку и в ногу, Кэнди и шкипер свалились бы на землю. Несколько опасных секунд все они держались друг за друга, в то время как глиф раскачивался и вращался.
Тем временем стоявший на крыше Тлен указывал на глиф, что-то бормоча себе под нос. Шалопуто издал низкий стон, но в царившей суете никто его не услышал.
— Тяни! — крикнул капитан Тому, и вместе они затащили Финнегана в глиф, а Женева помогла До-До и Кэнди. Несколько секунд все с облегчением смеялись, но затем Шалопуто вновь застонал, прижимая руки к лицу, и через секунду глиф будто сошел с ума и начал яростно бросаться во все стороны.
— Закройте люк! — крикнул Макбоб. — А то кто-нибудь вылетит!
Финнеган захлопнул дверь, и очень вовремя. Глиф перевернулся, потом еще, и еще, так что все находившиеся в кабине свалились в кучу, набив себе множество синяков и шишек.
— Что происходит? — крикнул Хват Шалопуто. — Ты можешь это остановить? — Какое-то время ему удавалось не спускать глаз с тылкрыса и понять источник проблемы. — Шалопуто совсем плохо! — проговорил он.
Женева ухватила его за руку. Тот был словно деревянный, с остекленевшими глазами.
— Это Тлен, — сказала Трия. — Он держит Шалопуто под контролем.
Шалопуто всеми силами старался сопротивляться, но такой отпор причинял ему боль. Он крепко стиснул зубы, из обеих ноздрей текла кровь.
Тем временем глиф начал серию самоубийственных маневров, наклоняясь, вращаясь и подпрыгивая, словно тарелка в руках безумного жонглера. Пассажиры держались, как могли, а судно двигалось прочь от дома, сбивая ветви с ближайших деревьев. Внизу, на крыше, Тлен следовал его хаотическим маршрутом, раскинув руки. Ясно, что он продолжал управлять глифом. Сомнений в его намерениях тоже не было. Он равномерно поднимал руки, приказывая глифу взлетать, пока тот не достиг шестидесятиметровой высоты. Тогда на несколько секунд он остановил его, дав всем, кто был внутри, возможность представить худшее.
И оно случилось. Тлен опустил руки, глиф подчинился его инструкциям и начал падать с неба, как камень
— О нет, — проговорил Джон Хват.
Кэнди сзади обняла тылкрыса, прижав его к себе.
— Шалопуто, — сказала она. — Это я.
С такой позиции она не видела лица Шалопуто, но его видела Женева, и ее взгляд был мрачен.
— Ты должен бороться, — сказала Кэнди.
Она посмотрела на Женеву, но та покачала головой.
— Борись с ним, пожалуйста, — попросила она. — Ради меня. Ради всех нас.
Наконец, Шалопуто услышал ее и медленно повернул голову.
— Кэнди?.. — спросил он.
— Да! — она улыбнулась. В этот момент глиф ударился о верхние ветки и наклонился, замедлив падение после толчка. Времени перенаправить его не было. Машина ударилась о землю, врезавшись в сугроб, и проскользила по снегу еще тридцать-сорок метров. С каждым метром ее скорость снижалась, пока, наконец, глиф рывком не остановился, уткнувшись носом в разросшиеся корни дерева.
Прошло несколько секунд, наполненных стонами, тяжелым дыханием и ворчанием. Наконец, братья Джоны в один голос спросили:
— Живы?
Со всех сторон раздались подтверждающие это возгласы.
— Кэнди? — спросил Хват.
— Я жива!
Такой ответ вызвал всплеск радости у Хвата и его братьев — даже у Джона Змея.
— Жива! Жива! Кэнди жива!
— Обними нас!
— Крепче!
— Еще крепче!
— Мы так по тебе скучали!
— Я тоже по вам скучала! По всем вам! Спасибо, что вытащили меня оттуда! — Она обернулась к Шалопуто, все еще сидевшему в кресле пилота. — Как ты?
Кожаные веера по обе стороны его головы встопорщились и дрожали.
— Кажется, в порядке, — ответил он. — Мне очень жаль. Он завладел мной, и я не мог от него избавиться.
— Он был в твоей голове? — спросила Женева.
— Да, — ответил Шалопуто. — Кошмарное дело…
Почему Тлен не попытался сделать того же и с ней, подумала Кэнди. Если бы он просто приказал ей сдаться, погоня бы сразу прекратилась. А вдруг он пытался, но у него ничего не вышло? Возможно, человеческое сознание сложнее завоевать, чем сознание тылкрыса?
— Так, — сказал Джон Филей. — Тлен с нами еще не закончил.
Кэнди подняла глаза.
— Вон он, — сказала Женева.
Она указала на разбитое стекло в задней части глифа. Изящная резная дверь Дома Мертвеца распахнулась, и на пороге появился Повелитель Полуночи. На нем была огромная черная шуба из блестящего меха. Мумифицированные головы животных, из чьих шкур она была сшита, образовывали собой воротник (в незрячем восторге глядя вверх, на его лицо). В левой руке он держал посох вполовину выше своего роста, чье навершие было скелетом огромной крылатой жабы. Из глаз жабы лился свет, отбрасывая в густую метель демонические отблески.
— Вот человек, замысливший убийство, — тихо произнес Финнеган.
— А что это за тип с ним? — спросил Хват.
— Его зовут Летео, — ответила Кэнди.
В последний раз, когда она видела Летео, он врезался в окно от удара своего вспыльчивого хозяина. Но, очевидно, его неповиновение простили, поскольку он вновь был в тени Полуночи.
— Ты его знаешь? — спросил Том.
— Это он меня сюда привез. Тлен держит его под контролем.
— Кажется, Тлен собирается драться, — сказал Финнеган, вынимая из ножен короткий меч. — Не будем его разочаровывать.
— Он собирается убить нас, Финнеган, — сказала Женева.
— Пусть попробует.
— Сейчас не время и не место для боя.
— Она права, — сказала Кэнди.
— И что же ты предлагаешь? — спросил Финнеган, в гневе поворачиваясь к Кэнди. — Сбежать? Ну нет. Я его не боюсь.
— И я, — сказал Двупалый Том, засучивая рукава, словно готовился сразиться с Тленом врукопашную.
— И я, — присоединился До-До. — Бояться только потому, что он Король Темных Часов… или как он там себя называет? — До-До распахнул дверь и начал выбираться из глифа. — Хочешь драки? — закричал он Тлену.
Кэнди схватила его.
— Не надо! — воскликнула она.
— Пора дать ему отпор.
— До-До, пожалуйста, — умоляла Кэнди. — Здесь, прямо на моих глазах, погибла Диаманда. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.
— Кэнди права, — сказала Трия. — Это место пахнет смертью. Мы не хотим тут оставаться.
— У нас нет выбора, — ответил Финнеган. — Что нам делать? Закрыться в глифе и надеяться, что Тлен уйдет? Он этого не сделает.
— Я могу сдвинуть глиф, — сказал Шалопуто, тыльной стороной руки утирая лившуюся из носа кровь.
— Так вперед! — сказал Хват. — И побыстрее.
Тлен не торопился. Кажется, он был уверен — а почему бы и нет? — что поймал их и теперь может сосредоточиться перед нанесением последнего смертельного удара. Но Кэнди, которая несколько минут назад была так близко от своего врага, уже чувствовала его приближение. Воздух в глифе стал наполняться горечью.
— Он в десяти шагах, — пробормотала Кэнди.
— Не волнуйся, — успокоил ее Шалопуто. — Мы успеем. Затащи шкипера обратно.
— Финнеган! — сказал Кэнди. — Ты можешь вернуть До-До?
Финнеган разочарованно посмотрел на нее. Ему явно хотелось встретиться с Тленом лицом к лицу, невзирая от опасность и последствия. Однако он понимал, что его стремление не поддерживают, и не стал возражать. Схватив До-До за пояс, он сказал:
— В другой раз, шкипер. Мы отправляемся.
Не успел он договорить, как по глифу прошла волна энергии, хотя на этот раз не такая плавная, как перед падением. Звук двигателя стал более гортанным, и свечение, прокатившееся по кораблю, мерцало как лампа, которая вот-вот перегорит.
Кэнди следила за Тленом. Она знала, что он отреагирует на исчезновение До-До в глифе, и оказалась права. Он мгновенно ускорил шаг, что-то крикнув на ходу Летео. Мальчик-зверь побежал, вытаскивая нож с длинным лезвием.
Шалопуто взял Кэнди за руку.
— Помоги мне! — сказал он. Она обняла его. — Нужно объединиться и поднять эту штуку в воздух. — Он приблизился к ней и очень тихо добавил: — Он спутал все мои мысли, и я никак не могу сосредоточиться.
— Не беспокойся, я с тобой.
Он улыбнулся.
— Знаю.
— Тогда начнем взлет. Держитесь!
Кэнди вновь посмотрела на Тлена. Он был в четырех-пяти шагах от глифа, что-то бормоча себе под нос. Заклинание? Несколько магических слов, чтобы разрушить то, что сотворено магией?
— Ты готова? — спросил Шалопуто Кэнди.
— Как всегда.
— Вверх, — пробормотал Шалопуто.
Она увидела это слово в своем сознании.
— Вверх, — сказала она.
Ничего не произошло.
— Почему он не движется? — спросила Трия. — Кэнди, помоги ему взлететь!
Повелитель Полуночи был почти рядом, протягивая одну руку к глифу, словно желая удержать его на месте, а в другой руке поднимая посох, готовясь расколоть глиф, словно яйцо…
— Надо сделать это вместе, — сказал Шалопуто.
— Да, — ответила она. — В одном дыхании.
Вместе они сделали вдох, и на выдохе произнесли:
— ВВЕРХ!
На этот раз глиф подчинился, с неожиданной плавностью взмыв в воздух, несмотря на поломки. Тлен ударил его посохом, но опоздал. Глиф уже летел. Путешественников тряхнуло, но судно не сбилось с курса. Оно поднималось, быстро оказавшись за пределами досягаемости Тлена и по пути сломав несколько веток ближайших деревьях.
Их осветила луна. Метель ушла на север, небеса были чистыми и ясными.
— Поверить не могу, — хрипло сказала Кэнди.
— Чему, луне? — спросил Джон Хват.
— Нет. Тому, что выжила. Выжила! Спасибо, спасибо, спасибо вам всем! Я жива! Мы все живы!
Принц и мальчик-зверь
Тлен вернулся в Дом Мертвеца в дикой ярости.
— Летео! — рявкнул он. — Сюда! ЖИВО!
Раньше Летео уже видел, как Принц Полуночи выходит из себя. Такие вспышки были крайне неприятными, но убежать он не мог. Во-первых, бежать некуда, а во-вторых, он был болен и слаб. Проклятие в крови овладело им почти полностью, и единственной надеждой на исцеление, пусть даже временное, являлось лекарство, которым обладал Тлен. Без него Летео ожидало скорое превращение в кровожадную рептилию.
Ему оставалось только ответить на призыв своего Повелителя и господина. Тлен поднимался по лестнице; следом за ним волочилась огромная шуба из шкур и голов. Высокий посох дымился, наполняя коридор едким запахом. Почувствовав появление своего слуги, Тлен обернулся.
— И это конспирация, — проворчал он. — Откуда они узнали, что она здесь? Кто им сказал? И кто они все — кроме Финнегана, конечно. — Произнося это имя, он оскалил зубы. — Видел, как он выпендривался? Всегда идеальный Принц. Отважный красавчик. Конечно, она думает, что он безупречен.
— Кто, Кэнди?
— Конечно, Кэнди. Кто же еще.
Уставший и дрожащий Летео прислонился к стене.
— Забудьте о ней, — сказал он. — Она — никто.
— Никто?
Тлен ударил посохом по лестнице. Огни ламп погасли, и на секунду Летео испугался, что они потухнут навсегда, оставив его наедине со светящимися кошмарами хозяина. Но прошла секунда, и огни вспыхнули вновь.
— Не будь идиотом. Эта девочка — помеха. Теперь я это вижу. Старая ведьма была права. В ней есть сила.
— Какая, Повелитель?
— Не знаю, какая. Мне все равно. Я хочу, чтобы она умерла. Я должен убить ее, Летео, чтобы снова спать спокойно.
— Да, Принц.
— Знаю, о чем ты думаешь, звереныш.
— Правда, Принц?
— Ты думаешь, что она может тебя спасти…
— Нет…
— Заткнись! — проговорил Тлен. — Я увидел это в твоих глазах, когда ты вернулся из Сумеречного дворца. Ты думал, что встретил свое спасение. Услышал историю о том, как она помогла бежать рабу Захолуста, и подумал — а вдруг ты будешь следующим, кто получит свободу благодаря ней? Но я за тобой слежу. Ты начинаешь меняться, не так ли? — Летео неохотно кивнул. — Скоро ты превратишься в зверя, и аппетит у тебя тоже будет зверский.
— Пожалуйста, Повелитель, я не хочу…
— Конечно, не хочешь, — сказал Тлен, медленно спускаясь по лестнице. — Ты хочешь это. — Он сунул руку в глубокий карман и вытащил флакон с лекарством зеленый туаз, способным обращать вспять процесс трансформации Летео. При виде него дыхание юноши участилось. На лбу, щеках и груди проступил болезненный пот. — Ну, скажи, — приказал Тлен. — Скажи мне, что ты это хочешь.
— Да, Повелитель. Вы же знаете…
— И что будет, если я дам это тебе, Летео? Что если твоя звериная половина временно заснет? О чем ты тогда будешь мечтать, мальчик?
— О том, чтобы служить вам, Принц.
За два шага Тлен спустился со ступеней в коридор и ударил его по плечу посохом.
— Лжец!
Летео упал на пол.
— Почему все мне лгут! Все от меня отворачиваются! Даже эта девчонка! Я пытался показать ей то, что ее маленькая головка и представить себе не может, а она от меня улетела. Улетела! От меня!
Посох опустился вновь, на этот раз в дюйме от носа Летео.
— Ты больше не позволишь ей сбежать, ясно?
— Нет, Принц, — ответил Летео. — Она будет ваша и только ваша. — Его голос стал хриплым и неприятным из-за происходивших в нем перемен. На худом темноглазом лице оставалось все меньше человеческого и появлялось все больше звериного. — Принц, можно мне…
— Это? — спросил Тлен, вертя в руке флакон с зеленым туазом.