— Нет, не из тех, — так же тихо ответил он, — хотя последние два года я делал все, чтобы уклониться от долга.
Констанция посмотрела на него. Доминик сжал зубы, обычно веселое лицо было мрачно. Глядя на него, Констанция верила, что такой человек способен бороться и, истекая кровью, вести солдат в бой. Она накрыла его руку своей рукой. Так же она пыталась утешить его у могилы сестры. Он улыбнулся, сжал ее руку и поднес к губам. По телу Констанция пробежала дрожь, и она поспешно отодвинулась, надеясь, что Доминик ничего не заметил.
— Когда-то я тоже была почти помолвлена, — сказала она.
— Почти?
— Да. Он сделал мне предложение, но я отказала.
— Ты не любила его? — осторожно спросил Доминик.
— Любила. Или думала, что люблю. Наверное, все-таки это была не любовь, раз я так быстро от нее излечилась.
— Но ты отказала ему…
— Я не могла выйти за него замуж. Мой отец был болен. Я должна была ухаживать за ним. — Она взглянула на Доминика. — Я отлично понимаю, что такое чувство долга и как тяжело ему противиться.
— А что с мужчиной?
Констанция пожала плечами:
— Он принял отказ и зажил своей жизнью, год-другой спустя женился.
— Он был глупцом, он должен был подождать тебя.
В голосе Доминика прозвучала такая страсть, что у Констанции перехватило дыхание. Она представила его руки, ласкающие ее тело, и бессознательно склонилась к нему. Через мгновение одной рукой Доминик уже обнимал Констанцию за плечи, а другой приподнял ее подбородок. Его поцелуй был долгим и нежным. Констанция прижалась к нему, обвив руками шею, позабыв о скромности и стыдливости.
Свободной рукой Доминик ласкал ее тело, складки ее платья мешали ему, и он, застонав от нетерпения, скользнул в вырез ее платья. Когда его рука коснулась обнаженной груди Констанции, она вздрогнула и замерла, ощущение было таким непривычным. Но потом ее тело откликнулось на его ласки, соски затвердели, словно бутоны.
Все тело ее словно было охвачено огнем, требуя, жаждая его прикосновений. Она сжала ноги, словно стараясь унять пульсирующее в ней желание. Констанция застонала, когда язык Доминика проник в ее рот. Она ощущала, как растет его желание. Его губы скользнули по ее шее и коснулись нежной кожи груди. Он высвободил ее грудь из корсажа и нежно коснулся языком соска. По телу Констанции прокатилась волна наслаждения. Она запустила пальцы в его волосы, и, когда уже решила, что ничто не может доставить ей большего наслаждения, чем язык Доминика, ласкающий ее соски, он сомкнул губы вокруг соска и стал нежно посасывать его. Констанция застонала. С каждым движением его языка и губ ее желание нарастало, пока не стало, наконец, нестерпимым.
Рука Доминика скользила по ее телу, его пальцы то сжимались, комкая тонкий муслин, то разжимались. Его тело было напряжено как струна, мускулы затвердели, он едва сдерживал себя. Он прижал губы к разгоряченной коже ее груди, и все ее тело откликнулось на это прикосновение.
Констанция инстинктивно прижалась к его бедрам, Доминик застонал, и его губы снова обхватили напряженный сосок. В это же мгновение его рука скользнула между ног Констанции. Она испуганно сжала ноги, словно закрывая ему доступ в святая святых. Но Доминик был настойчив, и она расслабилась, разведя ноги.
Констанция лежала в объятиях Доминика ослабевшая и сгорающая от желания. Он будто слой за слоем снимал с нее стыдливость, скромность, служившую ей щитом, предрассудки, обнажая саму ее сущность, наполняя ослепительным счастьем. Она хотела всецело принадлежать Доминику.
— Доминик… — выдохнула она, — пожалуйста…
Он поднял голову. Лицо его потемнело от сдерживаемого желания.
— Боже милостивый, — проговорил он и закрыл глаза. — Я не должен… мы не можем…
Несколько мгновений Констанция не двигалась, обуреваемая смущением и желанием. Внезапно она вдруг осознала, где находится и что делает. Легкий ветерок ласкал ее обнаженную грудь. Краска залила ее лицо, она отстранилась, поспешно приводя себя в порядок.
— Я… я должна идти, — сказала она дрожащим голосом, и в глазах ее блеснули слезы.
Что она делает? Что подумает о ней Доминик?
— Подожди.
Его голос был низким и хриплым. Он взял ее за плечи и повернул к себе.
— Я хочу тебя, — сказал он, глядя Констанции в глаза. — Я никогда никого так не хотел, как тебя. Но я не могу… я не хочу обижать тебя.
Констанция не могла вымолвить ни слова. Она лишь кивнула и поспешила прочь. По дороге к дому она пыталась привести волосы и одежду в порядок, молясь только о том, чтобы никого не встретить по пути.
Войдя в дом, Констанция поднялась по узкой винтовой лестнице, которой пользовались только слуги. Радуясь, что не встретила ни одну горничную, она проскользнула в свою комнату. Заперев дверь, она без сил упала в кресло и долго сидела без движения, стараясь привести в порядок мысли.
Наконец она встала и подошла к зеркалу. В его отражении она увидела женщину с блестящими глазами, порозовевшими щеками и припухшими губами. Она выглядела именно так, как опасалась Констанция, — как женщина, которую только что долго и страстно целовали. Но ее лицо сияло, и она никогда не выглядела прелестней.
Очевидно, распущенность — ее второе имя.
Констанция покачала головой и отвернулась. Опустившись в кресло, она задумалась. Всю свою жизнь она сторонилась греха, не зная, в сущности, что такое грех.
Она хотела отдаться Доминику и не сделала этого только потому, что он первым пришел в себя. Ее снедало желание, она снова и снова вспоминала пережитые недавно ощущения и опять краснела.
Она никогда не подозревала, что в ней скрыта такая страстная, чувственная натура. Это открытие поразило ее до глубины души.
Констанция призналась себе, что все происходящее доставило ей удовольствие, которого она никогда прежде не испытывала. Может быть, это означало, что она не истинная леди, утонченная и добродетельная, но Констанция ни на что не променяла бы пережитые ею ощущения, и ей хотелось большего. Она хотела, чтобы Доминик взял ее на руки и отнес в свою постель. Она хотела научиться всему, что только может быть между мужчиной и женщиной. И хотела, чтобы этому научил ее Доминик.
Что случится, подумала Констанция, если сегодня ночью она придет к нему? Если предложит себя ему? Согласится ли он или отвергнет ее, не желая подвергать опасности ее репутацию? Если все откроется, даже будущий граф Селбрук не поможет ей. Кроме того, пусть даже он не собирается жениться на Мьюриэль Резерфорд, все равно однажды ему придется выбрать себе состоятельную невесту. Это его долг перед титулом, перед семьей. Он не позволит своему древнему поместью превратиться в руины. Как глава семьи он должен будет поддерживать честь рода Фитцаланов. Доминик не из тех, кто уклоняется от своего долга, как сказала ему сегодня Констанция. Он сделает то, что должен, пусть даже это означает брак по расчету.
Ни при каких условиях он не может жениться на Констанции, это погубило бы его. Да он никогда и не говорил, что хочет жениться на ней. Между ними вообще не было слов любви, одно только ослепительное желание. Доминик хотел ее, в этом Констанция не сомневалась, но он не любил ее, он не мог позволить себе любить ее.
Она должна призвать на помощь свой разум, подумала Констанция. Она тоже хотела Доминика, но достаточно ли ей одной лишь страсти? Ведь он никогда не даст ей ни своей любви, ни своего имени. Готова ли она рискнуть всем ради одного только желания?
Глава 11
Главным событием в доме Фитцаланов стал бал, устроенный в поместье два дня спустя. Констанция надела свое лучшее платье из бледно-розового шелка. Корсаж с квадратным вырезом был расшит спереди мелким жемчугом. Волосы были заколоты на затылке и рассыпались по плечам блестящей волной. Прическу украшали крошечные розовые бутоны из шелка и розовые шелковые ленты.
Посмотрев на себя в зеркало, Констанция поняла, что деньги, потраченные ею на это платье, не пропали зря. Она улыбнулась своему отражению, представляя, какое лицо будет у Доминика, когда он увидит ее.
После того, что случилось в саду, они вели себя осмотрительно. Не избегая друг друга, они тем не менее старались не оставаться наедине. Они разговаривали, но только в присутствии других. Доминик старался не дотрагиваться до Констанции, а она не протягивала ему руку для поцелуя.
Одним словом, он прилагал все усилия, чтобы не скомпрометировать Констанцию, а она, не уверенная в своих чувствах, не пыталась соблазнить его. Однако она всегда ощущала его присутствие, даже не глядя на него. Когда она все же поднимала глаза, встречала его взгляд, устремленный на нее. Он всегда подходил, чтобы обменяться парой слов, и, когда их взгляды встречались, воздух вокруг них словно звенел от напряжения.
Констанция говорила себе, что с ее стороны неблагоразумно надевать это платье, ведь в глубине души она знала, зачем делает это, — она хотела увидеть в глазах Доминика желание. Но она не смогла себя заставить надеть что-то другое.
Констанция зашла к Франческе и увидела, что Мэйзи заканчивает одевать свою хозяйку. Сегодня Франческа впервые с начала болезни встала с постели и все еще чувствовала себя не очень хорошо, но не хотела пропустить бал. Она улыбнулась Констанции:
— Сегодня вы выглядите просто прелестно.
— Не так прелестно, как вы, — честно ответила Констанция.
Франческу трудно было затмить. Она была необычайно хороша в черном шелковом платье, отделанном стеклярусом. Белокурые волосы были уложены в тяжелый узел на затылке, вьющиеся пряди обрамляли лицо. Прическа тоже была украшена стеклярусом. Последним штрихом стало ожерелье, выгодно оттенявшее нежную кожу шеи и груди.
Франческа улыбнулась:
— Очень мило с вашей стороны так говорить, но, по-моему, вы сами не знаете, как красивы. Пойдемте, произведем фурор.
Она взяла Констанцию под руку, женщины медленно спустились по лестнице и вошли в огромный бальный зал. Большие французские окна, выходившие на террасу, были распахнуты, чтобы впустить свежий вечерний воздух. Бело-золотые стены сияли в свете свечей, установленных в хрустальных канделябрах. Хрустальные капли свисали с канделябров на стенах. В дальнем конце зала, на возвышении, сидели музыканты, скрытые от глаз присутствующих растениями в больших кадках. По всему залу были расставлены вазы с букетами благоухающих роз.
Когда Констанция увидела все это великолепие, у нее перехватило дыхание. Это был один из самых прекрасных балов, на которых ей довелось присутствовать, хотя она и не могла точно сказать, что делало его столь прекрасным. Может быть, все дело в переживаемых ею чувствах, подумала она.
Франческа и Констанция прошли по залу, останавливаясь, чтобы побеседовать с другими гостями. Гостей сегодня было немало, среди них были местные жители, а также те, кто специально ради бала приехал из Лондона.
У двери, ведущей на террасу, они встретили герцога Рошфора. Он, как всегда, выглядел безукоризненно. Рядом с ним стояла молодая женщина. Хотя ее лицо было оживленно, а лицо герцога словно вытесано из камня, между ними наблюдалось определенное сходство. Поэтому Констанция не удивилась, когда, поприветствовав ее и Франческу, герцог сказал:
— Мисс Вудли, разрешите представить вам мою сестру, леди Каландру.
— Миледи, это честь для меня, — сказала Констанция девушке, которая ослепительно улыбнулась.
— Рада нашему знакомству, — ответила Каландра, пожимая Констанции руку. — Я с таким нетерпением ждала этого бала. Последний месяц я провела в Бате с бабушкой, там было нестерпимо скучно. Поэтому я очень обрадовалась, когда Сенклер рассказал мне о бале.
В отличие от брата леди Каландра была невысокого роста, но у нее были такие же иссиня-черные волосы и темные глаза. Ее лицо с правильными чертами то и дело освещала улыбка, от чего на щеках появлялись ямочки.
Леди Каландра непринужденно беседовала с Франческой и Констанцией и эта непринужденность и легкость в общении резко контрастировали со сдержанными манерами герцога. Она была гораздо моложе Рошфора, но, кажется, не испытывала перед ним никакого трепета, что несколько удивило Констанцию.
— Вы должны непременно навестить меня, — сказала Каландра Констанции. — Я совсем одна в большом доме. Есть еще Рошфор, конечно, он уедет в Лондон только на следующей неделе, но он — плохая компания. Вечно то хозяйством занимается, то книги читает. — Каландра взглянула через плечо Констанции и радостно улыбнулась: — Лейтон! Как приятно вас видеть!
Сердце Констанции замерло, и она, сделав над собой усилие, обернулась, чтобы приветствовать его.
— Лорд Лейтон.
— Леди Каландра. Рошфор. Франческа, — поприветствовал Доминик остальных и повернулся к Констанции: — Мисс Вудли.
Его взгляд сказал ей все, что она ожидала. Щеки ее густо порозовели, и она опустила глаза, как приличествует скромной женщине. Правда, в данном случае Констанция сделала это, чтобы скрыть ответный огонь в своих глазах.
— Надеюсь, вы окажете мне честь и позволите пригласить вас на следующий танец, мисс Вудли, — сказал Доминик.
Констанция знала, что по правилам приличия ему следовало бы пригласить сестру герцога, поскольку леди Каландра была выше ее по положению, но Констанция была рада, что он этого не сделал. Ей было бы неприятно видеть его под руку с красивой, богатой и знатной Каландрой. Она была для него великолепной партией.
Констанция ответила согласием и, взяв Доминика под руку, направилась в центр зала. Трое оставшихся наблюдали, как Доминик и Констанция кружатся в танце. Через мгновение герцог повернулся к Франческе с легкой улыбкой:
— Дорогая леди Хостон, вы полагаете, это честно — выигрывать пари таким образом?
Обе женщины недоуменно посмотрели на герцога.
— Что вы имеете в виду? — спросила Франческа.
— Наше пари, дорогая леди, согласно которому вы должны найти для мисс Вудли мужа до конца сезона. Вряд ли это честно — использовать своего брата.
Франческа уставилась на герцога.
— Что?
— О чем ты говоришь, Сенклер? — спросила сестра. — Какое пари?
— Так, ничего особенного, — поспешно ответила Франческа и покраснела. — Мы просто заключили одно глупое пари, вот и все.
— Найти мужа для мисс Вудли? — заинтересованно переспросила Каландра. — Как мило! — Она повернулась, чтобы отыскать взглядом пару, о которой они говорили. — Они прекрасно смотрятся вместе.
— Нет! — запротестовала Франческа. — Вы ошибаетесь, Рошфор. Я вовсе не пыталась сосватать Констанции своего брата.
Герцог недоверчиво посмотрел на Франческу и, не говоря ни слова, кивнул в сторону Доминика и Констанции. Франческа с тревогой проследила за его взглядом и увидела пару. Даже когда они расходились в танце, взгляды их были прикованы друг к другу, когда брались за руки, пальцы их переплетались. Это в самом деле была прекрасная пара.
Франческа прерывисто вздохнула.
— О нет… — простонала она. — Боже мой, что я наделала!
Констанция не отдавала себе отчета в том, что ее лицо сияет, а взгляд Доминика неотрывно прикован к ней. Она знала только, что безгранично, абсолютно счастлива. Может быть, у них с Домиником нет будущего, но сегодня вечером это не имело значения. Констанция хотела жить только этой минутой и сохранить ее в памяти, как самое драгоценное воспоминание. Для того чтобы подумать об остальном, у нее будет завтрашний день и еще много-много дней впереди. Потом она вспомнит все причины, по которым ей нельзя влюбляться в него, все потом.
Сейчас она всецело отдавалась танцу, испытывала наслаждение, глядя на Доминика, прикасаясь к нему. В танце их тела сближались, и Констанция ощущала исходящие от его тела жар и аромат.
Музыка стихла, и Констанция присела в реверансе, потом взяла Доминика под руку, но он повел ее не к Франческе, а к открытой двери, ведущей на террасу. Констанция улыбнулась. Другие пары тоже прогуливались по террасе, вдыхая свежий вечерний воздух, напоенный ароматами цветов, некоторые спускались в сад. Доминик и Констанция медленно пошли по террасе подальше от освещенных окон бального зала. В воздухе стоял пьянящий аромат роз. Они остановились у края террасы и посмотрели на сад, залитый лунным светом. Констанция подняла глаза и увидела на черном бархате неба яркий диск луны.
Вечерний ветерок ласкал обнаженную кожу ее шеи и плеч, развевал волосы. Констанция повернулась и посмотрела на Доминика.
Он стоял совсем рядом, и даже в неверном свете луны она видела желание в его глазах. Она вспомнила об их поцелуе в саду, о том, как его руки ласкали ее тело, пробуждая в ней неведомые доселе чувства. Неужели она начинала влюбляться в Доминика? Или уже влюбилась?
Констанции захотелось, чтобы он поцеловал ее. Она снова хотела испытать ту страсть, что охватила ее тогда в саду. И еще она невольно подумала о жизни, которая ждала ее. Через несколько дней она покинет Рэдфилд, а потом, совсем скоро — ведь время бежит быстро, — закончится сезон балов. Ее сезон. Сколько еще встреч суждено им с Домиником после того, как она покинет Рэдфилд? Уехав из Лондона, она никогда больше не увидит его.
Неужели ей суждено прожить жизнь и больше никогда не ощутить вкус его губ? Неужели она так и состарится, не изведав страсти? Будет смотреть, как другие влюбляются, женятся, растят детей, лишенная этих радостей жизни? В эту минуту такая перспектива показалась ей ужасной.
Так не лучше ли хотя бы раз отдаться на волю страсти, испить эту чашу до дна? Если уж она решила копить воспоминания, неужели откажется от самого светлого из них?
Констанция снова вспомнила их поцелуй и крепкие объятия Доминика, захотела изведать все, на что способно ее тело. Наверное, это дурно с ее стороны, подумала Констанция, но она действительно хотела знать, что это такое — быть с мужчиной. Нет, не просто с мужчиной — с Домиником. Она затрепетала от страстного желания. Что, если, отказав себе сейчас в удовольствии, она будет жалеть об этом до конца жизни?
Наверное, мысли Констанции отчетливо отразились на ее лице, потому что Доминик чуть слышно застонал и прижал девушку к себе. Его поцелуй был долгим и нежным, становясь все более страстным по мере того, как напряжение между ними возрастало. Его язык проник в ее рот, жадный, настойчивый, руки крепко обхватили талию Констанции.
Ярость его поцелуя не испугала ее. В ней поднялась ответная волна возбуждения, она крепко прижалась к Доминику, словно стараясь раствориться в нем.
На другом конце террасы послышались голоса. Доминик поспешно отстранился и увлек Констанцию в густую тень. По террасе медленно шла пара. Доминик сжал руку Констанции. Она стояла рядом, глубоко и часто дыша, и, не отрываясь, смотрела на приближающуюся пару.
Мужчина и женщина подошли ближе и остановились почти на границе лунного света и тени, помедлили мгновение, потом повернулись и медленно пошли обратно.
Доминик посмотрел на Констанцию, его глаза сверкали в темноте. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Мы должны вернуться, — хрипло прошептал он.
Констанция кивнула. Она не хотела возвращаться, но у нее не было выбора. Оставаться здесь было бы неразумно. Их исчезновение и так уже, наверное, вызвало интерес. Она пригладила волосы.
Констанция взяла Доминика под руку, и они медленно пошли по террасе. В мягком свете, льющемся из окон зала, Констанция подняла глаза и увидела, что Доминик улыбается. Она смущенно улыбнулась в ответ и отвела взгляд.
— Я бы хотел показать вам поместье, — сказал он.
— Это было бы чудесно, — спокойно ответила Констанция.
Они вошли в зал, продолжая беседовать.
— Позвольте мне принести вам пунш, — предложил Доминик, и Констанция вежливо улыбнулась.
— Благодарю вас.
Может быть, бокал пунша поможет ей погасить пылающий внутри пожар. Доминик усадил Констанцию в одно из кресел, стоявших у стены, и отправился на поиски прохладительных напитков. Констанция ждала его, наблюдая за танцующими парами и лениво обмахиваясь веером. Кто-то подошел к ней, и Констанция подняла глаза.
— Что, по-вашему, вы делаете? — прошипела женщина.
Перед Констанцией стояла Мьюриэль Резерфорд, пылавшая ледяной яростью. На ней было белое платье, которое ей совсем не шло. Платья такого фасона и цвета обычно надевали дебютантки, впервые выехавшие в свет, но Мьюриэль явно вышла из этого возраста. Ей никак нельзя было дать восемнадцать-девятнадцать лет, скорее она была ближе по возрасту к Констанции. Белый цвет только подчеркивал мелкие морщинки на ее лице и делал это лицо еще бледнее.
Лицо Мьюриэль исказилось от гнева, голубые глаза превратились в льдинки. Она так сжала ручку веера, что чуть не сломала ее.
— Прошу прощения? — сказала Констанция спокойно.
— Да как вы смеете? Я знаю, моя мать сказала вам, что мы с Домиником помолвлены, но вы все равно продолжаете преследовать его. Я видела, как вы кокетничали с ним, завлекли на террасу.
Констанция вспыхнула от гнева:
— Осторожно, леди Мьюриэль, следите за тем, что говорите.
— Не смейте приближаться к Доминику!
— На вашем месте я говорила бы тише. Вы же не хотите устроить тут скандал.
— Мне все равно. Пусть все знают, что вы собой представляете!
— Вряд ли вы захотите, чтобы все узнали о том, что никакой помолвки не было. Ваша мать может говорить все, что угодно, но вас с лордом Лейтоном ничего не связывает.
В глазах Мьюриэль блеснула ненависть, и Констанция на мгновение подумала, что девушка сейчас даст ей пощечину. Но Мьюриэль взяла себя в руки и рассмеялась.
— Неужели вы думаете, что он женится на вас? — с презрением сказала она. — Джентльмены вроде лорда Лейтона не женятся на таких ничтожествах, как вы. Они лишь флиртуют с ними, а женятся на таких, как я!
— По-моему, Мьюриэль, вам лучше замолчать, пока вы не наговорили еще больше глупостей, — раздался за ее спиной мужской голос.
Обе женщины вздрогнули. Они не заметили, как подошел Доминик. Интересно, подумала Констанция, много ли он успел услышать.
Он протянул ей бокал с пуншем. Его лицо было спокойно, но в глазах бушевала ярость.
— Д-Доминик, — проговорила Мьюриэль, — я не заметила вас.
— Это я понял. — Доминик взглянул на Мьюриэль, и Констанция ощутила жалость к этой девушке. — Вы и ваша мать, кажется, пребываете в заблуждении, леди Мьюриэль. Мы с вами не помолвлены.
У Мьюриэль был такой вид, словно ее ударили, но она быстро взяла себя в руки.
— Разумеется, официального объявления еще не было, но…
— Не будет никакого объявления, — резко сказал Доминик.
Мьюриэль задохнулась от изумления, глаза ее широко открылись.
— Моему отцу и вашей матери следовало бы поставить меня в известность о своих планах. Полагаю, это леди Резерфорд дала вам понять, что я разделяю ее желание видеть вас своей супругой. Могу вас заверить, что это не так. Я никогда не давал графу повод думать, что женюсь на вас, как он того хочет. И я никогда не давал повода вашим родителям думать, что собираюсь просить вашей руки. Об этом вы должны знать. Надеюсь, вы и ваша мать воздержитесь впредь от высказываний в адрес мисс Вудли.
Мьюриэль растерянно смотрела на Доминика.
— Доминик! Не говорите глупости! — воскликнула она наконец. — Вы же знаете, что такие люди, как вы, заключают брак по куда более весомым причинам, чем романтика.
— Мьюриэль, — сказал Доминик, начиная терять терпение, — я не собираюсь…
— Нет! — Мьюриэль протянула руку, словно призывая его к молчанию. — Пожалуйста, не надо. Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать слова, о которых вы пожалеете, когда пройдет ваше… увлечение.
Она бросила на Констанцию ненавидящий взгляд и ушла. Доминик сжал губы. На мгновение Констанция подумала, что он бросится за Мьюриэль, но в этот момент к ним подошла Франческа с улыбающимся сэром Люсьеном.
— Доминик, дорогой, вот ты где! — воскликнула Франческа, словно давно не видела брата, хотя рассталась с ним не более получаса назад.
Взяв его под руку, она повернулась, собираясь уйти. Доминик обернулся к Констанции:
— Прошу прощения, мисс Вудли.
Констанция покачала головой:
— Прошу вас, милорд, не беспокойтесь обо мне, со мной все в порядке. Я привыкла к той манере, в которой леди Мьюриэль излагает свои мысли.
— Тогда вы куда храбрее меня, — сказал сэр Люсьен, — откровенно говоря, эта женщина меня пугает.
Все улыбнулись. Сэр Люсьен поклонился Констанции и пригласил ее на танец. Благодарно улыбнувшись, она оперлась на его руку. Сейчас ей надо было побыть вдали от Доминика, прийти в себя. Танец с таким партнером, как сэр Люсьен, как нельзя лучше подходил для этой цели. Она кивнула Франческе и Доминику.
Франческа смотрела вслед удаляющейся паре, подождала, когда заиграет музыка, и повернулась к брату.
— Ну а теперь, — сказала она, глядя на него в упор, — скажи мне, что, по-твоему, ты делаешь?
В глазах Доминика сверкнул гнев.
— Как? И ты туда же?
Он резко повернулся и пошел прочь. Франческа несколько секунд смотрела ему вслед, потом вздохнула и пошла следом. Она догнала его в холле и схватила за рукав:
— Доминик, подожди.
Он остановился и повернулся к ней, его лицо выражало вежливый интерес. Франческа перевела дыхание и, взяв брата под руку, повела его подальше от шумного зала. Взяв на столике свечу, она зажгла ее от канделябра, открыла одну из дверей, выходивших в холл, и втолкнула Доминика внутрь.
Очутившись в комнате, Франческа огляделась. Это была так называемая утренняя гостиная. Сейчас в ней никого не было. Франческа поставила свечу на столик у двери и повернулась к Доминику.
— Чего ты хочешь, Франческа? — холодно спросил он. — Тоже надеешься заполучить в невестки Мьюриэль Резерфорд?
— Боже милостивый, нет! Надеюсь, у тебя хватит ума не взять в жены эту сосульку. И вообще, мне все равно, на ком ты женишься, я просто хочу тебя предупредить… я не позволю тебе причинить боль Констанции Вудли. Эта девушка мне очень нравится.
Доминик удивленно хмыкнул:
— А ты думаешь, мне она не нравится?
— Я боюсь, что она тебе слишком нравится, — ответила Франческа. — Я боюсь, ты вскружишь ей голову, заставишь влюбиться в себя, и ее сердце будет разбито.
— А почему ты считаешь, что я разобью ей сердце?
— Мы оба знаем, что ты должен жениться на мешке с деньгами.
— Но почему? Почему я должен пожертвовать собой? Мы с тобой хорошо знаем, что наша семья не стоит жертв.
— Да, но я и тебя знаю. Ты — человек долга. Всегда был и всегда будешь.
— Кому, как не тебе, знать, Франческа, что значит брак без любви.
Глаза Франчески наполнились слезами, и она отвернулась.
— О, черт!
Доминик обнял сестру за плечи.
— Черт побери мой длинный язык. Прости, Франческа, я не должен был этого говорить. Ты последний человек, которого я хотел бы обидеть. Пожалуйста, прости.
Франческа слабо улыбнулась.
— Нет, это ты прости меня, — сказала она и уткнулась в его грудь. — О, Доминик, я так хочу, чтобы ты был счастлив. Правда, очень хочу. Мне наплевать на семью, на Рэдфилд и на все остальное, если ты будешь счастлив. Ты не должен расплачиваться своей жизнью за предков, растративших семейное состояние. — Она взглянула в глаза Доминику. — Ты любишь Констанцию? Ты хочешь жениться на ней?
— Я… я не знаю. Я не знаю, способен ли кто-то из нашей семьи любить по-настоящему.
Франческа печально кивнула:
— Боюсь, ты прав.
Она отошла и села в кресло, опустила глаза, разглаживая платье.
— Правда состоит в том, что мой брак был ошибкой, мы оба это знаем. Он не принес ничего ни мне, ни семье. Я не хочу, чтобы ты совершил ту же ошибку. Я была бы счастлива, если бы ты женился на Констанции, и с радостью назвала бы ее сестрой.
Доминик покачал головой:
— Нет. Ты права. Я совершил ошибку, внушив мисс Вудли ложную надежду. — Он подошел к окну, отвел портьеру и некоторое время молча всматривался в темноту. — Я знаю, в чем состоит мой долг, и женюсь на том, на ком должен жениться.
Глава 12
В тот вечер Констанция больше не видела Доминика, хотя несколько раз окидывала взглядом бальный зал. Франческа была очень задумчива и время от времени хмурилась.
Наверное, ее расстроила сцена с Мьюриэль, подумала Констанция. Может быть, она уже жалеет, что пригласила Констанцию в Рэдфилд. Родители Доминика надеялись, что он женится на мисс Резерфорд, возможно, Франческа тоже рассчитывала на это.
Доминик сказал, что его семья нуждается в деньгах, а Констанция хорошо помнила, какой экономной была Франческа во время их поездки по магазинам. Видимо, Франческе, как и всей ее семье, нужно, чтобы Доминик выгодно женился.
А что, если Франческа, как и Мьюриэль, решит, что Констанция виновата в отказе Доминика жениться на мисс Резерфорд? Констанция не заметила, чтобы отношение к ней Франчески как-то переменилось, но та явно была чем-то обеспокоена.
Когда Констанция ложилась спать, на душе у нее было неспокойно. На следующее утро, одеваясь, она подумала, не следует ли ей покинуть Рэдфилд. Ей не хотелось возвращаться в Лондон, ей было больно даже думать об этом, но она не хотела доставлять неприятности Франческе. Она не могла отплатить черной неблагодарностью той, которая столько для нее сделала.
Если бы не Констанция, возможно, Доминик был бы более покладистым и согласился взять в жены ту, которую выбрала его семья. Ему не пришлось бы бороться с влечением к Констанции, он мог бы проводить больше времени с Мьюриэль и, в конце концов, обнаружить… что? В этом и состояла проблема. Трудно было представить, что Мьюриэль может понравиться Доминику, не говоря уже о том, чтобы он влюбился в нее. Отсутствие Констанции никак не изменит характер Мьюриэль, да и обречь Доминика на жизнь с мисс Резерфорд…