Учение, утверждающее, что общие идеи существуют только в виде слов, которые их обозначают. Это значит, что существуют только индивидуумы, что обобщения (универсалии, как их называли в средние века) существуют только в языке и благодаря языку. Таким образом, номинализм противостоит реализму (в смысле реализма идей, свойственного, к примеру, Платону или Гильому де Шампо (177)), причем это противостояние прослеживается начиная с античности. «Лошадь я вижу, – говорит Антисфен (178), – а вот лошадности не вижу». Номинализм отличается также от концептуализма, согласно которому общие идеи существуют только у нас в уме, однако не сводимы к простым знакам, используемым для их обозначения. Впрочем, различие между номинализмом и концептуализмом носит не столь принципиальный характер: оба учения утверждают исключительное существование индивидуумов, во всяком случае вне человеческого разума. Именно поэтому граница между первым и вторым часто выглядит размытой (в частности, специалисты до сих пор не пришли к единому мнению относительно Уильяма Оккама – отнести ли его к номиналистам или к концептуалистам); при этом и первое и второе решительно противостоят реализму идей.
В XI веке идеи номинализма высказал Росцелин (179), в XIV – Уильям Оккам (180), позже их придерживались Гоббс (181), Юм и Кондильяк, а сегодня разделяют большинство эмпириков. Если идеи не существуют сами по себе, значит, познание возможно только через опыт и даже сама логика есть не более чем удачно сконструированный язык (логика упорядочивает идеи только потому, что в первую очередь упорядочивает знаки). С номинализмом, правда в иной проблематике, смыкается и материализм. Если все существующее есть материя, значит, идеи не могут существовать сами по себе; они существуют только в мозгу и образуются посредством указывающих на них знаков. С этой точки зрения материализм являет собой радикальный монистический номинализм: существуют только индивидуумы, и все они – материальны.
Норма (Norma)
На латыни norma означает «наугольник». Норма, поясняет Кангилем (182), это «то, с помощью чего выпрямляют, распрямляют, выравнивают» («Норма и патология»). Норма указывает на то, каким что должно быть, и позволяет судить, так ли это на самом деле.
Слово «норма» может служить синонимом слов «правило», «идеал», «ценность». Если попытаться придать этому понятию более строгий смысл, то следует выделить его обобщающий характер. Норма – это общий род, отдельными видами которого являются правила, идеалы и ценности. По этой причине слово «норма» выглядит достаточно расплывчато, что, с одной стороны, делает его весьма удобным, а с другой – создает определенные трудности. Выигрывая в широте значения, термин с необходимостью утрачивает строгость толкования.
Нормальный (Normal)
Соответствующий норме, но такой норме, которая устанавливается фактически. Чаще всего понятие нормы применяется как выражение средней величины («средний рост») или по отношению к здоровью (норма как состояние, противоположное патологии). За понятием нормы стоит стремление возвести факт в ранг ценности, статистику – в ранг оценки, средний показатель – в идеал. Именно это и отталкивает нас в понятии нормы, хотя вовсе обойтись без него нельзя. «Если существуют биологические нормы, – пишет Жорж Кангилем, – то лишь потому, что жизнь, являя собой не только подчинение среде, но и установление своей собственной среды, утверждает ценности, имеющие значение не только для среды, но и для самого организма. Мы называем это явление биологической нормативностью» («Норма и патология», Выводы). Это объясняет, почему здоровье, являясь фактом или соотношением фактов, в то же время выступает в качестве идеала.
Нормативный (Normatif)
Устанавливающий норму, вытекающий из нормы или подразумевающий норму; выносящий оценочное суждение или зависящий от него. Нормативная точка зрения обычно противостоит дескриптивной, или описательной, точке зрения, довольствующейся установлением фактов, а также экспликативной (разъяснительной) точке зрения, включающей объяснение причин. Различие между тремя указанными подходами иногда выглядит достаточно размытым. Если я говорю про кого-либо: «Он дурак», ясно, что мое суждение носит оценочный характер. Но оно точно так же может быть простой констатацией факта (указанный дурак как часть реальной действительности) или объяснением определенного типа поведения. Политкорректность жаждет объявить запрет на подобные суждения, содержащие отрицательную оценку («Нас уже приучили говорить не “слепой”, а “слабовидящий”, – отмечает юморист. – Скоро вместо “идиот” мы будет говорить “слабопонимающий”»). Однако это стремление, при всей своей претензии остаться в строгих рамках дескриптивного подхода, на самом деле нормативно: его сторонникам очень хочется, чтобы равенство людей в правах и достоинстве неизбежно влекло бы за собой и фактическое их равенство, равенство в способностях, что абсурдно. Они якобы запрещают людям выносить оценочные суждения, строго осуждая тех, кто рискнет их ослушаться. На самом деле они уже вынесли свои собственные оценки – всем сразу и раз и навсегда. Политкорректность есть не более чем нормативный предрассудок.
Ностальгия (Nostalgie)
Ощущение отсутствия прошлого в том виде, в каком оно было. Ностальгия отличается от сожаления (вызванного отсутствием того, чего не было); противостоит благодарности (признательной памяти о том, что было, ощущаемой в настоящем радости от прошлого) и надежде (как недостатку желаемого будущего, как ожиданию того, что еще может случиться).
Я склоняюсь к мысли, что из четырех перечисленных чувств первичным является именно ностальгия; надежда, в частности, как воображаемое средство от огорчения выражает всего лишь предвидение ностальгии. Очень полезно в этой связи перечитать Платона и бл. Августина, попытавшись взглянуть на них глазами Фрейда. Нелишне перечитать и Эпикура, чтобы убедиться, что подлинным средством против ностальгии может служить только благодарность.
Ноумен (Nouméne)
Если даже честь изобретения этого термина и не принадлежит Канту (Платон использовал слово noumena для обозначений Идей), сегодня он почти всегда связывается для нас именно с его философским учением. Что же такое ноумен? Объект, являющийся объектом только для разума (по-гречески nous); объект, не имеющий видимых проявлений (в отличие от феномена); объект, не данный нам ни в опыте, ни интуитивно (поскольку наша интуиция имеет чувственную природу); объект, который мы не можем познать, но который можем осмыслит ь. Является ли ноумен вещью в себе? Скорее это способ представления вещи в себе – в той мере, в какой вещь в себе является сущностью, постигаемой чисто умственным путем (чего концепт вещи в себе не подразумевает с необходимостью) – или объект умственной интуиции, будь мы на нее способны. Кант признает, что ноумен – проблематичный концепт, поскольку его природа выходит за рамки нашего познания. Однако он решает эту проблему (хотя и жертвуя догмой), вставая на идеалистические позиции и смыкаясь с Платоном.
Нравы (Mœurs)
Человеческие действия, особенно широко распространенные, рассматриваемые как объект познания или оценки. Разумеется, лучше познавать, чем судить. Вот почему в великих моралистах так мало морализаторства.
О
Обладание (Possession)
Обладать чем-то значит иметь это в своем фактическом распоряжении, пользоваться этим. Обладание есть факт, что и отличает его от собственности, т. е. права.
Обман (Mensonge)
Ложь, произносимая с целью ввести в заблуждение (но не в качестве иносказания или иронии) и с полным осознанием, что произносимое – ложно. Всякий обман предполагает знание истины или хотя бы содержит идею истины. Тем самым он опровергает извиняющую его софистику. Парадокс лжеца (Лжеца парадокс) с достаточной степенью ясности показывает, что обман возможен лишь как исключение, подтверждающее нарушаемое им правило (по выражению Спинозы, «норму данной истинной идеи»). Тем хуже для обманщиков и софистов.
Обмен (Échange)
Одновременная смена собственности и собственника, чаще всего в форме взаимной уступки: то, что прежде принадлежало одному, отныне принадлежит другому, и наоборот. Этнология, трактуя это слово в его расширительном значении, различает три основных вида обмена: обмен имуществом (бартер или торговля); знаками (речь); женщинами (брачный союз). Последний вид обмена для нас выглядит шокирующе (поскольку его участники обмениваются не объектами, а субъектами) и демонстрирует тенденцию к исчезновению: женщинами больше не обмениваются; мужчины и женщины отдаются друг другу или предоставляют друг друга во взаимное пользование, но никто никем не владеет и не может владеть. Это способ освобождения пары «мужчина-женщина» от отношений купли-продажи и, возможно, единственно осуществимая форма коммунизма, достигаемая не путем обобществления собственности, что являет собой коллективизм, а путем ликвидации собственности. Вот почему любовь и уважение, пока они есть, являют собой единственно возможный в реальности вид утопии.
Обозначающее/Обозначаемое (Signifiant/Signifié)
Две грани знака, в частности, в лингвистике: одна грань представляет звук, другая – смысл. Обозначающее – это материальная, вернее, сенсорная, реальность знака (звук, который мы производим, произнося слово). Обозначаемое – это интеллектуальная, или мысленная, реальность знака, понятие или представление, с которым связано обозначающее (то, что мы хотим сказать, или то, что благодаря обозначающему понимаем, слыша речь других людей). Знак является неразрывным единством того и другого (Сос-сюр, «Курс общего языкознания», I, глава 1). Нетрудно заметить, что отношение между обозначающим и обозначаемым произвольно, но внутренне присуще знаку. Тем самым обозначаемое отличается от референта, а значение – от обозначения.
Обозначение (Désignation)
Отношение знака к его референту, т. е. к реальному или воображаемому объекту, находящемуся вне знака (в лингвистике употребляются также термины денотация или референция). Не путать со значением – внутренне присущим знаку отношением между означающим и означаемым.
Оборона (Défense)
Непобедимых сущностей не бывает. Для всякой вещи, поясняет Спиноза, существует другая, более могущественная, вещь, которой первая может быть разрушена («Этика», IV, аксиома). Особенно справедливо это в отношении живых существ, которые способны выжить, только обороняясь. Мы все предпочитаем мир войне. Это разумно. Но мир подразумевает оборону и не способен служить ей заменой.
Что же такое оборона? Стремление всякого существа к сохранению своего бытия при столкновении с другим существом, несущим ему реальную или потенциальную угрозу. Оборона – это conatus (усилие – лат.) в опасной ситуации, каковой является любая ситуация. Иммунная система организма, национальная оборона государства, адвокатура или открытые Фрейдом механизмы защиты своего «Я» суть средства обороны. Нетрудно заметить, что ни в одном из перечисленных случаев оборона не дает гарантии безопасности, т. е. не является идеальным средством защиты. Существуют аутоиммунные заболевания и неврозы как защитная реакция организма. Тот факт, что мы вынуждены постоянно защищаться, отнюдь не доказывает, что всякая оборона есть благо.
Когда безопасность индивидуума вынуждает его совершать деяние, обычно трактуемое как противозаконное, это квалифицируется как необходимая самооборона. Такая оборона оправдана, если она пропорциональна опасности, что само по себе служит нам напоминанием о том, что оправдана далеко не всякая оборона.
Декарт в своем трактате «Страсти души» пишет, что оборона всегда надежней, чем бегство. Это справедливо только при условии, что имеются средства обороны. Лишний довод обзавестись такими средствами.
Обоснование (Fondement)
Прежде всего, укажем вслед за Марселем Коншем, чем обоснование не является. Это не принцип, не причина, не происхождение. Причина объясняет факт – обоснование устанавливает право или обязанность. Происхождение оправдывает будущее становление – обоснование делает то же в отношении ценности. Наконец, принцип всегда служит лишь отправной точкой (которая может быть гипотетической или сомнительной) доказательства – обоснование есть «радикальное подтверждение самого принципа» («Обоснование морали», Введение). Что же такое обоснование? Необходимое и достаточное оправдание права, обязанности, ценности, принципа, благодаря которому ум может и должен с ними согласиться. Таким образом, обоснование есть гарантия истинности или ценности того, что стоит на этом обосновании; то, что дает нам уверенность (не только фактическую, но и формальную), что мы правы.
Вот почему мне представляется, что обоснования как такового не существует и не может существовать. Ведь для того, чтобы оно появилось, прежде необходимо его рационально доказать или установить, а это возможно лишь при условии предварительного обоснования истинности нашего разума, каковой, в свою очередь, не может основываться ни на себе самом (это был бы порочный круг), ни на чем-либо другом (это была бы дурная бесконечность, т. к. это что-то должно в свою очередь основываться либо на разуме, либо на чем-то другом). Из этого, конечно, не следует, что разум не имеет ценности (это невозможно доказать, да это и просто неправдоподобно); из этого следует, что ценность разума, позволяющего нам строить наши доказательства, сама не может быть рационально доказана. Утверждение «Существуют истинные доказательства» недоказуемо, поскольку всякое доказательство предполагает эту истинность.
Как обстоит дело с обоснованием математики? Во-первых, люди занимались математикой задолго до того, как встал вопрос о поиске обоснования чего бы то ни было; во-вторых, нынешние математики, при всем блеске своего ума и масштабе своих достижений, понемногу отказались от этого поиска. Впрочем, после того как теоремой Геделя (183) установлено, что в рамках формальной системы, содержащей по меньше мере арифметику, невозможно ни доказать все (существуют задачи, не имеющие решения), ни доказать, что система непротиворечива (логичность системы не имеет решения внутри самой системы), становится непонятно, для чего вообще, с философской точки зрения, нужен поиск обоснования математики – разве можно гарантировать логичность недоказуемого? Утверждение «Математика истинна» (или «Математика логична») не доказуемо средствами математики, да и вообще не доказуемо какими бы то ни было средствами. Но невозможность обоснования математики нисколько не мешает ею заниматься и если и лишает ее чего-то, так только иллюзии ее абсолютного характера.
А как с обоснованием морали? Обоснованием морали может быть только необходимая и абсолютная связь (не случайная и не зависимая от чего-либо) истины и добра, ценности и правды. Это мог бы осуществить только Бог, вот почему обоснования морали тоже нет. Чего стоила бы мораль, нуждающаяся в Боге для подтверждения собственной ценности? Это была бы мораль, зависимая от религии, которую, в свою очередь, требовалось бы обосновать. Докажите мне, какая религия является истинной, и я скажу вам, что такое истинная мораль! Если оставить в стороне теологическое обоснование, которое таковым не является, то всякое обоснование морали должно быть в свою очередь доказано (что отсылает нас к вышеперечисленным апориям), но доказано быть не может, потому что одной истины, даже если допустить, что мы ее установили, для этого недостаточно. Почему, собственно говоря, я должен подчиниться истине? Почему я не могу отдать предпочтение ложности, ошибке, иллюзии? Почему, например, некий индивидуум, без колебаний готовый пойти на убийство, насилие и применение пытки, должен подчиняться принципу непротиворечивости? И нужно ли нам искать обоснования, чтобы дать ему отпор и положить конец его действиям? С нас вполне хватает того ужаса, который он нам внушает. В морали точно так же хватает простого сострадания, и оно стоит больше любых обоснований.
Образ (Image)
Чувственное (материальное или умственное) изображение или воспроизведение какого-либо объекта. Важно здесь не то, существует ли объект в реальной действительности или нет (с равным успехом можно вообразить себе или нарисовать химеру и своего соседа по лестничной площадке), а его способность быть представленным в виде изображения. Отсюда – метафоры, символы, аллегории и прочие «картинки», с помощью которых становится возможным представить то, что непосредственно представить нельзя, например весы как символ правосудия, голубка как символ мира, старик или юноша в образе Бога.
Обратимость (Réversibilité)
Свойство протекать в обратном порядке, не изменяя своих основных характеристик. Понятие обратимости по большей части используется в физике. Уравнения, описывающие процессы на микроуровне, обратимы, на макроуровне – нет. Обратимости более или менее сложных явлений мешают закон случайности и энтропия. Чашка остывшего кофе не согреется сама собой; реки не текут вспять; хаос в замкнутой системе не уменьшается, а возрастает. Мы называем это неостановимым бегом времени, из чего следует, что истинна именно необратимость. «Под мостом Мирабо тихо Сена течет и уносит нашу любовь…» (184).
Обсуждение (Délibération)
Изучение какого-либо предмета, предшествующее принятию решения или действию. Этимологически в основе слова «обсуждение» лежит «суд». Действительно, обсуждать значит взвешивать все за и против, что свойственно свободному человеку. Раб не может принимать решение, ему достаточно повиноваться своему хозяину или своим побуждениям.
Принятое в современном языке значение этого слова подразумевает участие нескольких человек. В этом смысле обсуждение – всегда коллективный процесс. Однако в философском словаре обсуждение (как перевод введенного Аристотелем термина bouleusis) может также обозначать внутреннее размышление. Но в обоих случаях понятие обсуждения предполагает плюрализм как столкновение нескольких точек зрения – если все аргументы подталкивают к единственному решению, что же тут обсуждать?
В «Никомаховой этике» (книга III, 5) Аристотель отмечает, что мы обсуждаем и принимаем решения только «о том, что зависит от нас и осуществляется в поступках». Обсуждение, таким образом, относится к порядку действия. Нельзя обсуждать, истинна или ложна та или иная идея; можно лишь обсуждать, какое решение принять в той или иной ситуации. Точно так же, продолжает Аристотель, обсуждению подлежат не цели сами по себе, но средства их достижения. Например, врач не задается вопросом, нужно или нет лечить больного; он лишь раздумывает, какое именно лечение к нему применить. Иначе говоря, мы обсуждаем не сущность вещей, а их важность для нас.
Общее (Général)
То, что касается широкой совокупности (рода) или большинства ее элементов. Противостоит особенному (касающемуся менее широкой совокупности – виду), частному (относящемуся лишь к части совокупности) и, наконец, единичному (касающемуся одного индивидуума или одной группы). Не следует путать общее с универсальным, относящимся ко всем родам или ко всем индивидуумам одного и того же рода. Например, речь есть общий атрибут человечества (ведь есть индивидуумы, которые не говорят), но универсальная черта народов. А запрет на инцест, являющийся универсальной нормой, пользуется общим уважением.
Общество (Société)
«Человеческое или животное общество – это организация, – пишет Бергсон. – Оно подразумевает соподчинение, а также, как правило, подчинение одних элементов другим» («Два источника морали и религии», глава I). Общество – нечто противоположное одиночеству, точнее говоря, изоляции, рассеянию или, как говорил Гоббс, войне всех против всех. Вот почему людям необходимо общество. Они не могут жить поодиночке и не могут жить только в противостоянии одних другим. Человек может жить изолированно, говорил Маркс, но только внутри общества. Но человеческие сообщества более хрупки, чем, скажем, сообщества насекомых, потому что царящие в первых правила носят культурный характер. Это значит, что члены общества вольны нарушать или соблюдать эти правила. Вот тут-то и начинается политика. Вот тут-то и начинается мораль. Вполне возможны общества без государства, без власти, без иерархии. Но не бывает обществ без солидарности, как, впрочем, нет и солидарности вне общества.
Общность (Сommunauté)
То, что является общим. По Канту, в частности, взаимодействие между тем, что воздействует, и тем, что подвергается воздействию. Это одна из трех категорий отношения (наряду с акциденцией и каузальностью), находящая выражение в третьей «аналогии опыта», также именуемой «принципом общности»: «Все субстанции в силу одновременности своего существования входят в универсальную общность (т. е. находятся в состоянии взаимодействия)».
В более общем смысле общностью называют какую-либо группировку, объединенную тем или иным общим признаком. Тогда общность – это множество индивидуумов, связанных хотя бы одной общей чертой.
Объект (Objet)
Этимологически «объект» это то, что стоит перед. Перед чем? Перед субъектом. Поэтому оба понятия неразрывно связаны между собой. Там, где нет субъекта, могут быть существа, события и вещи, но не может быть объекта. Всякий объект конструируется: либо условиями его восприятия (одновременно субъективными и историческими, чувственными и рассудочными), либо условиями его научного познания (экспериментальными и теоретическими). Так что же такое объект? Это объективный, или предположительно объективный, коррелят воспринимающего и познающего субъекта. Вот почему, как любил повторять Алкье (185), «объект не есть бытие». По той же причине познаваемы по определению лишь объекты. Да здравствует Пиррон и его учение!
Объективность (Objectivité)
Способность видеть вещи такими, какие ни есть или какими представляются, по возможности независимо от нашей субъективности или, по меньшей мере, независимо от того частного и особенного, что включает в себя наша субъективность. На практике объективность означает умение видеть вещи глазами добросовестного наблюдателя – нейтрального и беспристрастного. Очевидно, что объективность никогда не бывает абсолютной (познание всегда субъективно), однако это не значит, что она вообще невозможна – в этом случае не было бы ни справедливости, ни науки.
Объективный (Objectif)
Все, что больше относится к объекту, чем к субъекту; все, что существует независимо от какого бы то ни было субъекта, либо, при вмешательстве субъекта (например, в повествование или оценку), все, что служит доказательством объективности.
Все это кажется само собой разумеющимся. Необходимо, однако, отметить – и это соображение послужило главной причиной появления в словаре настоящей статьи, – что у схоластов и мыслителей XVII века употребление термина «объективный» нередко несет совершенно особенный смысл, что может вызвать у современного читателя недоумение. Объективным, на их взгляд, является все то, что служит объектом мысли и разума независимо от того, существует ли во внешней реальности что-либо, соответствующее этому объекту (т. е., в современном понимании, существует оно объективно или нет). Таким образом, объективное бытие идеи противостоит ее формальному бытию. Формальное бытие идеи – ее бытие в себе; объективное бытие – бытие в нас или для нас (в качестве объекта нашей мысли). Декарту, в частности, это позволило заявить, что «идея солнца есть не что иное, как само солнце, существующее в нашем интеллекте, причем не формально, как в небе, но объективно, то есть так, как обычно присутствуют в интеллекте объекты; разумеется, подобный модус существования значительно менее совершенен, чем тот, в соответствии с которым вещи существуют вне интеллекта, но этот первый модус не есть по этой причине абсолютное ничто» («Ответ автора на первые возражения»). А вот что утверждает Спиноза: идея как таковая, «в отношении ее формальной сущности, может быть объектом другой объективной сущности», т. е. идеей идеи («Трактат об усовершенствовании разума…»).
Наконец, Гегель называет объективным дух, превосходящий индивидуальное сознание и находящий воплощение в юридических, социальных или политических институтах (таких, как право, нравы, государство), внутри которых он становится объектом по отношению к самому себе. Ограниченный территориальными пределами, он, в свою очередь, может быть превзойден абсолютным духом (искусством, религией, философией).
Объем (Extension)
Совокупность объектов, обозначаемых одним и тем же знаком или содержащихся внутри одного и того же понятия. Расширительное толкование этого понятия подразумевает (если это возможно) составление всего перечня объектов, к которым оно может быть применено. Противостоит пониманию. Объем понятия «человек» есть совокупность всех людей. Женщины составляют его часть? Это зависит от содержания понятия.