Философское учение, считающее исходной точкой не столько бытие или понятие, сколько индивидуальное существование – экзистенцию (именно поэтому Паскаля и Кьеркегора часто называют предтечами экзистенциализма); в частности, согласно знаменитой формулировке Жан-Поля Сартра, всякое учение, для которого «существование предшествует сущности». Что это означает? Что человек не является прежде всего обладателем сущности, которая предшествовала бы ему и пленником которой он бы был, но что он существует «до того, как может быть определен через то или иное понятие» и будет (если станет возможно говорить о его сущности в прошедшем времени) тем, чем выберет быть. Это означает, что он абсолютно свободен: «Что значит здесь утверждение, что существование предшествует сущности? Оно значит, что человек сначала существует, оказывается, появляется в этом мире и лишь затем определяет себя. С точки зрения экзистенциализма человек не поддается определению до тех пор, пока он ничто. Он становится чем-то лишь позже, и становится таким, каким сам себя делает. Поэтому нет человеческой природы, как нет и бога, который ее измыслил бы […]. Человек всегда лишь то, что он сам из себя делает» («Экзистенциализм это гуманизм»). Вот почему экзистенциализм – философия свободы в метафизическом смысле слова, и притом в одной из самых радикальных ее форм.
Остается выяснить, подходит ли нам эта философия. Как человек может существовать, делать что-либо или выбирать что-либо, изобретать самого себя или планировать самого себя до того, как быть кем-то или чем-то? Разве можно сказать о новорожденном, что он ничто? И как относиться к тому, что быть тем, кто ты есть, подразумевает лишь ситуацию, которую нам предстоит преодолеть, а вовсе не определение, хотя бы частичное, исключающее выход из него (поскольку любое изменение предполагает изменение себя)? «Каждая личность есть абсолютный выбор себя», – пишет Сартр в «Бытии и ничто». Никогда не смогу с этим согласиться и в это поверить. Как можно выбирать до того, как быть? И какой смысл в различении, в настоящем времени, между тем, что я делаю и чего хочу, и тем, что я такое есть? Существовать значить быть в действии и в ситуации: сущность и существование в настоящем времени суть одна и та же вещь. Разумеется, в нашем воображении и в наших мыслях это не выглядит таковым: мы живем с ощущением того, что мы такие, какими нас сделало прошлое; нам кажется, что мы выбираем, каким сделать свое будущее. «Сущность это то, что было», – говорит Сартр в «Бытии и ничто»; напротив, экзистенция это то, чего пока нет, то, что стремится к будущему, то, что будет, если я захочу и сделаю это. «Свобода стремится к будущему, она определяется целью, которую рисует перед собой, иными словами, тем будущим, которым ей предстоит стать» («Бытие и ничто»). Однако различение между сущностью и экзистенцией в этом случае имеет смысл только для сознания, способного осмыслить прошлое и будущее, но никак не для реальной действительности, существующей исключительно в настоящем; в том настоящем, частью которого, хочет оно того или нет, является сознание. Воспоминание существует только в настоящем времени. И разве может настоящее не быть тем, что оно есть, или быть другим? Сартр, сохраняя последовательность мысли, поясняет, что свобода возможна не как бытие, а лишь как небытие, что лично мне всегда казалось в достаточной степени опровергающим само себя. Получается, что свобода, понимаемая в подобном абсолютном смысле, возможна лишь при условии своего несуществования. Экзистенциализм, таким образом, это гуманизм, существующий исключительно в нашем воображении.
Но означает ли это, что нам следует вернуться к эссенциализму, навсегда замкнувшись в себе и признав, что экзистенция, т. е. наше существование, – всего лишь следствие сущности? Вовсе нет. Сущность и существование в настоящем времени составляют единое целое и не способны предшествовать одно другому. Следовательно, ни экзистенциализм ни эссенциализм не правы: экзистенция точно так же не предшествует сущности, как сущность не предшествует экзистенции. Они существуют только в единстве, в одном и том же мире, в одном и том же настоящем, и это и есть существование.
Экзотерика (Exotérique)
Учение, обращенное ко всем, в том числе к тем, кто находится вне (exo) той или иной школы или группы. Противостоит эзотерическому, или акроаматическому, учению, обращенному исключительно к посвященным или узким специалистам. Следует отметить, что государственная школа, обретая светский, бесплатный и обязательный характер, стремится ограничить значение этого понятия, ибо работает с учениками вообще, а не с учениками той или иной школы, и готовит граждан, а не посвященных.
Экивок (Amphibologie)
Предосудительная (в случаях, когда ее желательно избежать) или забавная (в случаях, когда она допускается намеренно) двусмысленность речи. Например, такой вот диалог:
– Папа, я не люблю бабушку!
– Закрой рот и ешь что дают!
Помню, в детстве подобные шутки служили нам источником буйного веселья…
Кант называет «трансцендентальной двусмысленностью» ошибку рассуждения, заключающуюся в смешении чистого объекта познания с помощью рассудка (ноумена) с объектом познания с помощью органов чувств (феномена). В эту ошибку впадали и Лейбниц, стремившийся «интеллектуализировать феномен», и Локк, стремившийся «сенсуализировать все рассудочные понятия». Допускать трансцендентальную двусмысленность значит смешивать в процессе познания чувственное и умопостигаемое – вместо того чтобы использовать то и другое, что, конечно, подразумевает необходимость проведения между тем и другим четкого различия.
Экивок – почти полный синоним двусмысленности с некоторым усилением негативного аспекта. Экивок – это добровольная, зловредная или опасная двусмысленность. Двусмысленная ситуация, складывающаяся, например, между мужчиной и женщиной, может быть не лишена очарования. Та же ситуация, сводимая к экивокам, скорее всего, будет выглядеть неловкой или сомнительной. Экивок – двусмысленность с дурными намерениями или в дурной интерпретации.
Эклектизм (Éclectisme)
Система мышления, построенная по принципу коллажа, заимствующая «отовсюду понемножку»; учение, являющее собой смесь учений, своего рода теоретическое «лоскутное одеяло». Вместе с тем эклектизм претендует на последовательность, что отличает его от синкретизма и превращает в подобие философской системы (например, у Лейбница, хоть он и не пользуется этим словом, или у Виктора Кузена (244), который окрестил им свою школу). Тем не менее в современной философии прослеживается тенденция привнесения в термин оттенка предосудительности. Великие мыслители ни у кого ничего не заимствуют: они впитывают и воссоздают, преобразуют и идут вперед. «Пчелы перелетают с цветка на цветок для того, чтобы собрать нектар, – заметил Монтень, впрочем, не он первый, – который они целиком претворяют в мед: ведь это уже больше не тимьян или майоран. Точно так же и то, что человек заимствует у других, будет преобразовано и переплавлено им самим, чтобы стать его собственным творением, то есть собственным его суждением» («Опыты», книга I, глава 26). Как ни банально это сравнение, в общем и целом оно выражает сущность явления. Конечно, мед – это не цветочная смесь. Но это никогда не освобождало пчел от необходимости заниматься грабежом.
Экология (Écologie)
Изучение окружающей среды или мест обитания (в переводе с греческого oikos означает «дом»), в более специальном смысле – изучение биотопов (окружающей среды живых организмов), в более общем – изучение биосферы (совокупности биотопов). Не следует путать экологию с экологизмом – идеологией, которая претендует на выражение идей экологии, и с охраной окружающей среды, которая пользуется экологическими идеями. Теоретически вполне возможно использовать экологию для наиболее эффективного загрязнения окружающей среды, хотя на практике к этому все же никто не стремится. В результате само слово «экология» почти всегда приобретает значение норматива, даже строгого предписания. Остается определить, должна ли экология быть поставлена на службу человечеству (это гуманистическая экология) или человечество должно быть поставлено на службу экологии (это радикальная экология). Обе позиции заслуживают уважения, что нисколько не мешает нам отдать предпочтение одной из них или попытаться найти между ними компромисс.
Экономика (Économie)
Этимологически это слово означает «закон» или «управление» (nomos) домом (oikos). Первоначально под словом «экономика» понимали домашнюю экономику в смысле управления семейным имуществом, т. е. ресурсами и расходами семьи. Именно в этом значении употреблял термин Монтень, считая задачу ведения экономики «не столько трудной, сколько тягостной». Главное здесь – не расходовать больше, чем имеешь или зарабатываешь; отсюда же и более расхожее значение слова, чаще употребляемого в форме прилагательного «экономный», т. е. нацеленный на ограничение расходов. В современном значении экономика это одновременно и одна из гуманитарных наук, и предмет изучения этой науки. Экономика – это все, что имеет отношение к производству, потреблению и обмену материальными благами, товарами или услугами, как на уровне индивидуумов и предприятий (микроэкономика), так и на уровне общества или всей планеты (макроэкономика). Сегодня это уже не столько искусство снижения расходов, сколько искусство увеличения богатств. Излюбленное поле действия экономики – рынок, на котором царит закон спроса и предложения. Все, что редко, стоит дорого, но при условии, что завладеть этой «редкостью» находится множество желающих (вот почему всякая ценность, даже экономическая, остается субъективной) и что она может быть обменена (вот почему ценность, оставаясь субъективной, в условиях конкретного рынка действует объективно). Если бы в мире все продавалось, в нем безраздельно властвовала бы одна экономика. Этого не происходит только потому, что существуют вещи, которые не стоят ничего (бесплатность), и вещи, не имеющие цены (достоинство, справедливость). Следовательно, избежать всевластия экономики можно лишь частично, в силу исключения из правила или повинуясь долгу. Об этом нам напоминает нищета бедных и алчность богатых.