Все судебные книги можно разделить на две большие группы: книги высших судов государства, хранившиеся в архиве канцелярии и вошедшие в состав Литовской Метрики, и книги нижних судов, хранившиеся на местах.
В канцелярии ВКЛ до 1506 г. специальных книг для записей в них судебных документов не велось, и последние (в основном выроки) записывали в одну книгу с великокняжескими "данинами". С 1506 г. в канцелярии начали вести отдельные Книги справ судовых господаря и панов-рады. В эти книги наряду с судебными постановлениями вписывался и второстепенный судебный материал. В целом в судовых книгах выделялись две формальные категории судебных материалов: "листы" и записи "про память".
Листы писались от имени господаря. Основную массу листов составляли приговоры, выдававшиеся сторонам после разбора дела по существу, излагавшие ход его рассмотрения и решения. Вписывались в книгу и другие господарские листы: об отсрочке рассмотрения дела, о назначении полюбовных судей, листы ответчикам, воеводам, старостам, державцам.
Записи "про память" либо представляли собой краткие или пространные протоколы разбирательства дела и состоявшегося решения, либо фиксировали отдельные моменты в течении дела (отсрочку рассмотрения дела господарем, неявку стороны к назначенному сроку и др.). Характерной чертой многих записей-протоколов была их синтаксическая невыдержанность. Как правило, господарь обозначался в записях (в отличие от листов) в третьем лице, но нередко составитель записи, обозначая господаря вначале в третьем лице, затем переходил на первое; в некоторых записях господарь обозначался сначала в третьем, затем в первом, затем опять в третьем лице. Есть записи, обозначавшие господаря только в первом лице.
Таким образом, наряду с господарскими листами в законченном виде и записями "про память" в выдержанной форме, множество документов, вписывавшихся в книги справ судовых господаря и панов-рады, представляли собой нечто переходное от записи-протокола к проекту господарского листа. Причиной подобной невыдержанности явилось то, что писари, делавшие записи "про память", стремились излагать их так, чтобы текст записи было легче потом превратить (или включить) в текст господарского листа. Именно под влиянием этого обстоятельства писари зачастую сбивались в обозначении господаря с третьего лица на первое.
Особенностью книг справ судовых явилось то, что запись "про память" и аналогичный ей по содержанию лист исключали друг друга. Даже в тех случаях, когда судебное разбирательство и решение, записанное "про память", затем оформлялись в виде листа, последний в книгу не вносился; наоборот, при наличии в книге листа, запись "про память" в ней отсутствует. Составление листа в законченном виде, таким образом, не было необходимым предварительным условием для записи документа в судовую книгу.
Кроме документов судебного содержания по отдельным делам, в книги справ судовых вносились иногда решения господаря и панов-рады по общим вопросам права и судопроизводства.
По мере возникновения новых видов судов и совершенствования системы судопроизводства, в канцелярии выделилось несколько видов книг, в которые документы вписывались в зависимости от вида суда, а в дальнейшем – и от вида документа.
С 1510 г. известны книги суда маршалковского, содержащие определения маршалков и назначенных великим князем членов суда. В маршалковском суде записывались в книги дела только тех истцов, которые уплатили "записное", в отличие от других центральных судов, где дела всегда заносились в книги, а платить необходимо было за выписки из этих книг.
Специальные книги были заведены для записей дел, рассматривавшихся "з росказанья господарского" радными панами. В середине XVI в. появляются книги королевских решений по апелляциям на постановления низших судов; в отдельные книги записывались решения об отсрочке судебных разбирательств. С XVI в. отдельные книги и реестры велись по апелляциям на постановления магдебургских судов. После издания третьего Статута ВКЛ (с 1589 г.) появляются книги баниций, сублеваций и глейтов[17].
С 1623 г. известны книги реляционного и асессорского задворного суда. В них записывали приговоры: реляционные – когда сам король заседал с сенаторами, выслушивая "реляцию" по делу, асессорские, когда судил канцлер с асессорами-заседателями.
Примерно с 1661 г., после окончательного устройства асессорских судов, среди книг этих судов выделилось четыре разряда: 1) реестр канцлера и подканцлера; 2) реестр писаря; 3) протоколы заседаний суда; 4) декреты. В книги-реестры вписывались дела, назначенные к слушанию, но не поступившие на разбирательство суда, а потому не попавшие ни в книги протоколов, ни в книги декретов. Внутри этих разрядов книги располагались в строгом хронологическом порядке. Кроме того, записи в реестрах декретов делались по тематическому принципу. Отдельные реестры велись по: 1) конфискованным землям; 2) фискальным делам; 3) экономическим делам; 4) криминальным делам; 5) делам поселенцев; 6) делам заключенных; 7) магдебургским делам; 8) делам "ортодоксов и диссидентов". Во второй половине XVIII в. подобное разделение реестров декретов асессорского суда было законодательно закреплено в конституциях сейма Речи Посполитой.
На рубеже XVII-XVIII вв. были заведены книги для дел референдарского суда.
В XVIII в. появляются книги конфедерационных судов, которые, подобно книгам асессорского суда, разделялись на четыре раздела: 1) реестр конфедерационного маршалка; 2) реестр писаря; 3) протоколы; 4) декреты.
В Главном литовском трибунале велись реестры апелляций на решения низших судебных инстанций, реестры учета фактов невыполнения решений Трибунала, жалоб на волокиту в низших судебных инстанциях и др.
Часть судебных документов общего характера записывалась в книги "справ поточных", которые, однако, не являлись чисто судовыми книгами и содержали самый разнообразный материал текущего делопроизводства. В эти книги вносились королевские и великокняжеские распоряжения по судебным разбирательствам, назначения комиссий для разбора разных дел, "листы железные", баниции и т.д.
Несмотря на выделение отдельных книг для записей дел, рассматривавшихся господарским судом, судом панов-рады и маршалковским судом, в некоторых случаях эти дела заносились в общие книги, носившие название "книг канцелярейских".
Таким образом, стройной системы формирования судебных документов в первичные комплексы в центральных судебных учреждениях ВКЛ не сложилось. В основном документы группировались по признакам авторства (в зависимости от вида суда – референдарские, конфедерационные и другие книги) и номинальному (в зависимости от вида документов – книги решений по апелляциям, реестры декретов, протоколов, книги баниций, глейтов и пр.). Географический принцип формирования судебных документов в первичные комплексы практически не использовался, если не считать двух сохранившихся книг королевских постановлений по апелляциям на решения судов Подляшской и Бельской земель за 1546-1550 гг. В то же время номинальный и авторский принципы строго не выдерживались, но почти всегда сочетались с хронологическим признаком, что было связано с заполнением книг по мере поступления дел в суды, их разбирательства и документирования.
В местных судебных учреждениях основу судебной документации составляли книги земского и замкового судов – соответственно земские и замковые (гродские) книги.
Уже в конце XV – начале XVI вв. в замковых судах существовали книги для записей судебных документов. Принципы заполнения этих книг и правила работы с ними в канцеляриях замковых судов были очень схожи с правилами ведения книг справ судовых в великокняжеской канцелярии. Судебные документы вносились в книги поточно, т.е. без какой-либо попытки сгруппировать их по определенным признакам. Иногда в них записывались документы несудебного характера. Подобно судовым книгам господаря и панов-рады, замковые книги в этот период заполнялись документами двух видов – листами (копиями готовых документов) и записями "про память", на основании которых затем составлялись итоговые документы; очень многие тексты в замковых книгах являли собой переходный вариант от записи "про память" к листу. Отсутствие регламентирующих документов по ведению замковых книг и особенности организации канцелярий замковых судов (состояли в основном из личных слуг и помощников воевод и старост) позволяли центральных поветовым врядникам рассматривать судебные книги как свои личные, и вплоть до 1566 г. они, в случае оставления занимаемой должности, увозили их с собой из повета. В силу этого гродские книги иногда оказывались в личных архивах бывших главных судей поветов, часто попадали в центральный государственный архив. Не случайно большинство замковых книг, хранившихся в великокняжеском архиве, являлись книгами Виленского замкового суда.
Официально земские судовые книги были утверждены Статутом ВКЛ 1529 г.[18], однако в практике их ведения ничего не изменилось. По-прежнему все записи велись в одной книге по очереди, по мере поступления дел в суд, независимо от содержания. Вывоз судовых книг из поветов оставался распространенным явлением.
Статут ВКЛ 1566 г. строго определил порядок работы с судебными книгами на местах. Наиболее полное отражение эти правила получили в Статуте ВКЛ 1588 г. С этого времени судебные книги, ведшиеся в замковых и земских судах, можно разделить на две большие категории: основные, получившие позднее название актовых книг, и вспомогательные (реестры).
Актовые книги делились на 3 группы: поточные, записовые и декретовые (ил. 20-22). В поточные книги записывались жалобы истцов, ответы, возражения и протесты ответчиков, сведения, которые относились к обеспечению доказательств (осмотр побоев, опросы свидетелей), донесения возных. Сюда же записывались жалобы и протесты на действия должностных лиц. В записовые книги вносили акты нотариального характера, которые свидетельствовались государственными органами (тестаменты, договоры о купле-продаже имений, дарения и др.), а также официальные документы – привилеи и грамоты великих князей, постановления сеймов ВКЛ и поветовых сеймиков. В декретовые книги (носили также название книг "сказанья") записывались только судебные постановления и некоторые процессуальные действия суда и сторон.
Всевозможных реестров в земском и замковом судах велось очень много. Главными из них были следующие:
1) суммарные, в которые в замковых судах заносили краткое содержание дел по долговым обязательствам, беглым крестьянам, а в земских судах – о закладных сделках ("заставах") или освобождении от них;
2) обычные (ординарные), в которые в замковых судах заносили криминальные дела о наиболее тяжких преступлениях (разбоях, грабежах и др.), в земских судах – все гражданские дела;
3) арестованных – в замковых судах вели учет преступников, задержанных на месте преступления и отданных под суд;
4) тактовые – в них вели запись преступлений, совершенных на месте или поблизости от того места, где заседал суд;
5) скарбовые, куда в замковых судах заносились дела, связанные со злоупотреблением мер и весов, и другие дела, которые имели отношение к государственному скарбу;
6) "книги чорныя" – особые реестры в замковых судах, в которые записывались оговоры в воровстве ("поволанья злодейские"). Это были узко специализированные книги, закон предписывал содержать их отдельно от других дел.
Большое внимание законом уделялось сохранности земских и замковых книг. Земские книги хранились в местах расположения поветовой администрации ("в замку албо дворе нашом") в специально оборудованных хранилищах, выделяемых воеводами и старостами. Поветовые врядники обязаны были обеспечивать охрану этих хранилищ.
По окончании сессии земского суда судья, подсудок и писарь еще три дня работали в суде с книгами, вписывая в них заявления и выдавая выписки (ил. 23). Разъезжаясь, земские судебные врядники сдавали книги предыдущей сессии в хранилище под ключ и опечатывали их: "У скрыню моцную за трима замками, от которых один ключ будеть у судьи, другой – у подсудка, а третий – у писаря, и печатьми своими запечатати мають". Книги же последней сессии оставались у земского писаря до следующей судебной сессии, "а то для порадного справованья и начысто переписанья книг". Переписанные начисто и надлежащим образом оформленные книги сдавались на следующей сессии наряду с остальными. Дела и книги, ведшиеся на трех сессиях подряд, после четвертой должны были объединяться и переписываться в одну книгу[19].
Открывались земские книги за три дня до начала каждой судебной сессии для "выдаванья выписов, кому того потреба будеть, также для вписованья позвов в рейстр".
Замковые книги таким же образом хранились в надежном, охраняемом месте. При смене воевод и старост старая администрация передавала новому воеводе или старосте все эти книги в присутствии шляхты. Подобная процедура свидетельствует, что в архиве замкового суда существовали описи книг, по которым сверялись их наличие и сохранность.
Из всех замковых книг выписки и копии ("видимусы") выдавались желающим беспрепятственно и без промедления, с подписью руки замкового писаря и с печатями самих воевод и старост или их заместителей.
Сравнение принципов формирования и ведения судебных книг на местах и в центральных судебных учреждениях показывает, что работа с ними на местах с середины XVI в. находилась на более высоком уровне. В земских, гродских, подкоморских (ил. 24-25) судах она была более регламентирована, документы группировались в первичные комплексы строго по тематически-хронологическому признаку. Земские, замковые, подкоморские книги подлежали тщательному учету и надежному хранению.
В целом судебная документация получила широкое распространение в ВКЛ, составляя значительную часть всего количества документов, создававшихся в центральном государственном аппарате, и большую – на местах. Процессы документирования, движения документов, в некоторой степени формирования их в первичные комплексы были определены законом, во многих случаях определялся состав реквизитов судебных документов, требования к их текстам. Доминирующее значение судебной документации в делопроизводстве ВКЛ определялось, главным образом, особенностями организации государственной власти, ограничивавшей свое вмешательство в частную жизнь шляхетского, городского сословий, духовенства, в силу чего большую часть своих проблем они должны были решать не в органах государственного управления (центральных или местных), а в суде, отстаивая там свои интересы.