* * *
Не было их и в 1958 году, который считается годом зарождения любительской спелеологии в СССР, привлекшей к активным спелеологическим исследованиям туристов, альпинистов и спортивную молодежь многих городов страны. Содружество ученых и спелеологов-любителей было положено совместными работами в Комплексной карстовой экспедиции ИМН АН УССР в 1958-1962 годах (*25). Крым становится колыбелью советского кейвинга, любительской спелеологии и спелеотуризма. Здесь закладываются основы советской школы спелеоисследований, зарождается вертикальная техника.
В Москве и Ленинграде, Львове и Тернополе, Краснодаре и Тбилиси, Новосибирске, Свердловске, Красноярске, Томске, других городах, как грибы после дождя, возникают спелеологические секции и клубы. Опыт туристов и альпинистов переосмысливается в применении к пещерам. Начинает формироваться структура внутрисоюзной спелеологической организации.
Мы еще только почмокиваем соску, а зарубежная Европа продолжает разрабатывать золотую жилу Италии: 1926 год - -329 метров в пропасти Антро дель Корчиа. Но постепенно пальму первенства склоняют к себе французы. И то сказать - столько времени родина спелеологии оставалась на вторых позициях! Усилия французов в Пиренеях начинают давать долгожданные всходы: пропасть Дан-де-Кроль в 1947 году приносит 603 метра денивеляции (*26). Атаку за атакой на подземный мир предпринимают бельгийцы, французы, австрийцы, испанцы, итальянцы, англичане. К началу 50-х назревает новый качественный скачок. 1953 год вообще славен знаменательными событиями в мире приключений. Английская экспедиция под руководством полковника Джона Ханта восходит на вершину Мира - Эверест, батискаф Пикара опускается на рекордную глубину в океане, а франко-бельгийская спелеоэкспедиция под руководством Жоржа Лепине достигает отметки -737 метров в пиренейской пропасти Пьер-сен-Мартен (ПСМ - как повелось ее сокращенно называть), вход в которую открыт им же тремя годами ранее (*27).
Но уже в следующем году другая французская пропасть отбирает первенство у ПСМ. Это Гуффр Берже, по мнению бывших в ней - одна из красивейших пещер в классе сверхглубоких: -903 метра!
Еще чуть-чуть, и падет километровый рубеж! А мы только примериваем ползунки. Что ползунки! Если считать по официально принятой дате, мы практически еще и не родились. Неужто не успеем хотя бы родиться до этого знаменательного события?
Не успели. В 1956 году в той же пропасти, Гуффр Берже, пройдена километровая отметка. Да еще как пройдена! 1122 метра денивеляции, 23 отвесных колодца, глубиной от 10 до 47 метров, множество озер и участков, требующих использования веревочных перил. Это уже высшая сложность подземных экспедиций!
И только два года спустя начался официальный отсчет возраста советского кейвинга. Что ж, молодость не порок. Мы вышли на старт всемирных гонок за право обладания "подземным Эверестом", имея далеко впереди всех основных соперников.
Так далеко, что, казалось, и не догнать никогда.
---------------------------------------------------------------
*16 ВЗЛЕТ - участок подъема с резко увеличенной крутизной склона.
*17 М.В.Ломоносов "О слоях земных", 1763 год.
*18 КРОКИ - рисованные от руки схемы местности.
*19 В.Н.Дублянский, В.В.Илюхин "Крупнейшие карстовые пещеры и шахты СССР", "Наука", Москва, 1982 год.
*20 А.А.Крубер "Карстовая область горного Крыма" монография, 1915 год и другие работы.
*21 А.Б.Климчук "Спелеология как социальный феномен", Самиздат, Киев, 1987 год.
*22 ЛОТОК - основное русло, желоб течения воды. Подземные ручьи часто выпиливают узкие прорези в устьях колодцев, концентрирующие всю воду в струю, далеко выбрасывая ее в колодец. Движение по лотку бывает затруднено не только водой, но также его скользкой поверхностью - вода оставляет на камне глинистые и органические остатки.
*23 Руководители С.И.Голубев, Л.П.Федерягина, И.С.Новиков, А.И.Бадерин, СГСС - Свердловская городская спелеосекция.
*24 КЛАУСТРОФОБИЯ - боязнь замкнутого пространства на уровне безусловного инстинкта. Таких людей порою "давят" потолки даже собственного дома, они не могут мыть полы под кроватью, если для этого нужно засунуть под нее голову. Оставаясь абсолютно нормальными во всех других отношениях, клаустрфобики не приспособлены для спелеологических исследований.
*25 Исследования тех лет в Крыму увлекательно описаны в книге В.Н.Дублянского и В.В.Илюхина "Вслед за каплей воды","Мысль", Москва, 1971г.
*26 ДЕНИВЕЛЯЦИЯ - перепад высот между относительно высшей и низшей точками местности или пещеры.
*27 Так и хочется добавить, что в 1953 году СССР понесла "потерю" в лице "отца всех народов" И.В.Сталина, а также тот факт, гораздо более радостный для автора этих строк, что именно в этом году ему повезло появиться на свет! Но об этом я уже упоминал.
ГОНКИ ПО ВЕРТИКАЛИ
Выход подсказало само плато. Вечером, стоило солнцу зайти, снежники, окружающие лагерь, переставали сочиться водой. Не запасся днем - расходуй драгоценное топливо и топи снег в котелках на примусе.
Решение проблемы таила ночь. Чтобы проникнуть за водопадный каскад Улучурской, решили идти с вечера, работать ночь, день отсиживаться в лагере под землей, а следующей ночью возвращаться. Сказано - сделано. Вниз вместе со мной идут Гена Никонов из Актюбинска и Виктор Карасев.
Готовились к выходу и не спали, конечно, весь день, пытаясь изготовить из скудных запасов полиэтилена подобие гидрокостюмов. Ербол, вырезав дырки для головы и рук, натягивает на себя полиэтиленовый мешок. Реквизировали для подземных целей чей-то полиэтиленовый анорак (*28). Карасев задумчиво смотрит на плащ-накидку от дождя, очень кстати обнаруженную под клапаном рюкзака. Усть-каменогорец Саша Гановичев мурлычет под гитару сочиненную мной накануне переделку на известный киплинговский мотив:
Мы уходим на рассвете,
По пещере свищет ветер
И уносит нашу песню в темноту.
И только брызги по колодцам,
Вниз уходим мы от солнца,
Чтоб увидеть неземную красоту!
Наконец, солнце падает за край плато. Все, кажется, готово. Спуск в пещеру начинаем в темноте, часа через два после истощения ближайшего к лагерю снежника. Пещера начинается 50-метровым колодцем, в который на шнуре спущены скудные экспедиционные запасы купленного у пастухов мяса: на дне колодца снег, и собаки не бегают. Но спускаемся мы через второй вход - неприметное отверстие в воронке рядом. Этот вход каскадом мелких уступов приводит в тот же зал, что и главный колодец.
Мы несем с собой палатку и спальные мешки для ночевки, поэтому Шкуродер особенно рад покуражиться над нами. Пока парни продирают по нему мешки, делаю навеску веревок на первый уступ каскада. Воду и впрямь точно "прикрутили". Вместо внушительного душа, едва заметный ручеек весело брызгает снеговой водичкой.
Начинаю спуск. Быстро проезжаю по веревке первые двадцать метров до площадки. Здесь дождит сильнее, но есть куда отойти. Справа на площадку падает точно такой же ручеек, как тот, по которому мы пришли. Приток. Значит, ниже воды будет раза в два больше. Приятная перспектива!
Но как и ожидалось, спуск наш проходит успешно: все сухие и лагерь с нами.
Оставляем мешки в небольшом гроте, а сами спешим вниз по открывшемуся со дна каскада меандру (*29).
* * *
Так же, наверно, в далеком уже 1959 году, спешили вперед первопроходцы шахты Каскадная, что на Ай-Петринской яйле (*30) в Крыму. Группа спелеологов Крыма и Москвы под руководством Б.Н.Иванова, в составе Комплексной карстовой экспедиции предприняла штурм неизвестного провала на плато, но из-за недостатка снаряжения остановилась на глубине -160 метров перед очередным колодцем. Поднимались полные надежд - спустились глубже всех в стране, а впереди неизвестное продолжение!
Нет, это не был рекорд СССР. Тогда в Крыму еще не знали, что первыми 100-метровый рубеж в пещерах страны преодолели красноярцы. В ноябре 1958 года красноярская группа под руководством Игоря Ефремова спустилась на глубину -170 метров в пещере Торгашинская. Красноярцам вообще крупно повезло на природу: реки, леса, знаменитые "Столбы" - колыбель красноярской школы скалолазания, а тут еще, буквально в полутора часах ходьбы от города, такая замечательная пещера как Торгашинская!
Рекорд в пещерах Крыма не состоялся, но он уже назревал. Если пропасть идет, продолжается, то не вернуться к ней в самое ближайшее время просто невозможно. Уже в следующем, 1960 году, в Каскадной был пройден 200-метровый рубеж. Дно Каскадной открылось экспедиции на рекордной для СССР глубине: -246 метров (*31).
Рекорд состоялся, но просуществовал недолго. В этом же году на Кавказе в пещере Ткибула-Дзеврула спелеологи Тбилиси и Кутаиси спустились еще глубже: -280 метров.
* * *
Старт прошел удачно. Но дальше дело замедлилось. Исследования в Крыму приносили десятки и сотни пещер и колодцев, но почти все они не радовали глубиной.
Забегая вперед, надо сказать, что Крым, привлекая всеобщее внимание, долгое время сопротивлялся стараниям спелеологов преодолеть здесь заколдованную отметку -300 метров. Только в 1971 году на Караби-яйле феодосийской команде удалось казалось бы невозможное: в пещере Солдатская крымчане опустились на -500 метров. Вот это была сенсация!
Каскадная тоже таила в себе сюрприз. Потребовалось пятнадцать (!) лет частых посещений спелеотуристами этой известной пропасти, чтобы, наконец, ялтинской группе под руководством Игоря Дворянинова посчастливилось увидеть "окошко" в стволе хоженного-перехоженного колодца, проникнуть в него и пройти параллельный основному ствол пропасти до глубины -310 метров. Через три года симферопольцы достигли "Нового" дна Каскадной на отметке -400 метров.
Но все это было еще очень далеко, а пока, в начале 60-х, крымские спелеоэкспедиции не приносили желаемых глубин. Нужен был новый карстовый регион. Им стал Западный Кавказ. В 1965 году чета лесников Назаровых сообщила спелеологам об увиденном ими в одной из залесенных балок близ Хосты огромном входе в пещеру. Так начинаются исследования на хребте Алек Западного Кавказа. С этого момента хребет Алек становится одним из популярнейших мест советского кейвинга.
Все, кто серьезно увлекся пещерами, рано или поздно попадают в леса Алека. Алек! "Буковая поляна"... Сколько воспоминаний связано у всех нас с этими местами! Буки в три обхвата, ливневые дожди летом и снега по грудь зимой, синее небо сквозь гущу листвы над заросшими субтропической растительностью балками. Воронки, лианы, едкий дым несговорчивых буковых костров и пугающая для северян песня шакалов на закате.
Алек. Колыбель советской технической вертикальной спелеологии. Именно здесь исследователи впервые столкнулись с пещерами, так называемого, "кавказского" типа. Промытые водой колодцы, острый коррозионно-эрозионный (*32) рельеф стен и паводки сокрушительной силы.
* * *
Здесь, в Казахстане, такие пещерные паводки неизвестны. Но Улучурская очень напоминает кавказскую пещеру. Мы это почувствовали сразу, едва углубились в меандр. Меандр извивается вправо-влево, прыгает уступчиками вниз. Стены в острых перьях. Более растворимая мягкая порода вымывается быстрее, твердая остается и вот возникает фантастическая картина "подводного царства". Только причудливые толстенные "водоросли" - каменные, и "чудовища", молчаливо взирающие на нас с рельефных стен - тоже. Обползаем узкой трещиной шумный водопад, спускаемся лазанием с пятиметрового уступа, и снова тишина высоченного меандра.
Известно, что неприятности всегда возникают там и тогда, когда их меньше всего ждешь. Так и у нас. Меандр неожиданно сужается. Неужели не пролезть? Пробуем. Мы с Виктором проходим, наш богатырь-Гена - нет. Оставляем его в одиночестве и отправляемся дальше. Следующая узость отфильтровывает Карасева. Впрочем, он не очень и старается. Видимо, устал. Ладно, пройду еще немножко, погляжу, что впереди, и возвращаемся.
Один на один с Пещерой. Это необычное ощущение. С опытом ощущение некоего противостояния притупляется, но никогда не проходит совсем. Обостряются слух, зрение, все органы чувств. Каждый шорох вокруг фиксируется вниманием. В шуме ручья улавливаются малейшие изменения. Движения - сама осторожность. Ты один. И надо рассчитывать только на себя.
Но все идет отлично! Пещера дружески поддерживает тебя, открывает удобные варианты прохода, зацепки при лазании сами ложатся под пальцы, капель с невидимого свода хрустально прочерчивает угольную тьму: все получается, все радует глаз и душу.
Меандр передо мной суживается в нижней части. Дальше пройти можно только по верху. Что ж, придется полазать на распорах. Упираюсь ногами в одну из стен, спиной в другую и довольно быстро поднимаюсь на несколько метров. Теперь тем же образом вперед над узкой засасывающей щелью.
Что-то стены какие-то необычные... Это песок! Тоненький песочек покрывает стены расщелины, в верхнюю часть которой меня занесло стремление вперед. Соскользнуть вниз по этому песку - плевое дело! Неужели известняки, слагающие этот массив, переслаиваются песчаниками?
Впереди обозначается поворот хода право почти под прямым углом. Пытаюсь заглянуть за поворот, но оттуда в глаза прыгает мрак. Все вокруг погасло, ткнулось черной ватой в лицо. В чем дело, черт? Свет! Фонарь вспыхивает коротким высверком, и снова темно. Хорошенькое дело - остаться без света в распоре между скользкими стенами на высоте третьего этажа! Потеря света при свободном лазании - кошмар подземных скалолазов.
В такие мгновения мозг лихорадочно перебирает множество вариантов, способов и деталей выхода из создавшегося положения. У каждого из нас свое число припасенных на случай аварийной ситуации спасительных ходов. Вот тут и проявляется опыт - в количестве и эффективности этих вариантов, а также в умении выбрать оптимальный: в кратчайшее время, с первого раза и без ошибки.
Пока вспоминаю, что запасный свет оставил в лагере, уповая на свежие батарейки в налобном фонаре, обнаруживаю, что спички и капсула со сменными лампочками лежат в прижатом к стене кармане комбинезона... Слегка поворачиваю голову. Каска гулко встречает невидимый во тьме выступ - вспышка света. Заработал! Значит, где-то контакт барахлит, проносится в голове, а ноги и руки уже автоматически подталкивают меня назад по щели, назад и пониже, пока свет, пока не... Бац! Опять темно. Но я уже внизу.
* * *
Один на один с пещерой... Я один. Но это все-таки не то одиночество, когда совсем, абсолютно один. Когда никто не знает, где ты и куда ушел. Так, на заре своей спелеологической деятельности, исследовал пещеры Норбер Кастере. Это высшая степень одиночества в кейвинге. Преклоняясь перед мужеством спелеологов, отваживающихся на нее, следует признать, что лишь особая сбалансированность и устойчивость психики, высокий профессионализм и, зачастую, счастливое стечение обстоятельств позволяют одиночкам избежать тяжелых, если не трагических, исходов подобных предприятий. Неумолимая теория вероятности недвусмысленно предупреждает о неизбежных неприятностях, таящихся на пути одиночек.
Любители встретиться с Природой один на один были и будут всегда. Миру Приключений известны имена знаменитых одиночек. Сольные путешествия к Северному полюсу японского путешественника Н.Уэмуре, восхождения выдающихся альпинистов, таких как Ренхольд Месснер, на высочайшие вершины мира, кругосветные плавания одиночек-яхтсменов, подобных англичанину Фрэнсису Чичестеру, и, как апофеоз риска в одиночку - спелеоподводные исследования в заполненных водой пещерах, непревзойденным мастером которых является немец Йохен Хазенмайер (*33).
В семидесятых годах становятся известными сольные подземные прохождения крупнейших пропастей с использованием динамической техники, получившей французское название "корделет".
Что такое корделет? В простоте техника шнура - корделет, заключается в сдергивании основной веревки после спуска в каждый очередной колодец с оставлением на отвесах тонкого нейлонового шнура-корда, с помощью которого при подъеме на обратном пути веревка возвращается на место.
Итак, француз П.Пенес совершает сольное прохождение известной пропасти Берже до ее дна на глубине -1122 метра и возвращается, затратив на все 19 часов. Всего 19 часов! Помню, в какой шок повергла нас, не знавших тогда корделета, эта весть.
Корделет. О нем мы еще поговорим подробнее. А пока в 1971 году другой известный француз Поль Курбон предпринял попытку сольного прохождения не менее известной пропасти Пьер-сен-Мартен. Надо сказать, что ПСМ, как сокращенно и уважительно называют пропасть спелеологи, начинается уникальным образом. Узкое отверстие в борту крутоскальной воронки приводит в вертикальную пропасть глубиной 346 метров, в честь первооткрывателя названную шахтой Лепине. В шахте Лепине динамическая техника становится бессильной и требуется полноценная навеска штурмового снаряжения для спуска и подъема по этой гигантской каменной трубе.
Первая попытка отважного француза закончилась неудачей. Навесив в одиночку 310 метров лестниц и веревки, Поль завис в пяти метрах от дна пропасти, не имея ни кусочка веревки, чтобы продолжить спуск. Ошибка в топографической съемке привела к досаднейшей неудаче. Курбон безусловно должен был ощутить сильнейшее желание завершить спуск, спрыгнув вниз и сбросив остальное снаряжение. Всего-то пять метров! Вопрос возвращения остро не стоял, так как в нижней части ПСМ существует гидротехнический тоннель "ЕДФ", проложенный ранее французской энергетической компанией в промышленных целях, - тоже уникальная особенность этой пропасти. Но глыбы на полу зала и благоразумие побороли отчаянье несбывшихся надежд, и Курбон начал подъем. Десять часов непрерывной работы позволили ему поднять почти 90 кг своего снаряжения и выбраться самому.
Вторую попытку Курбон предпринял только через полтора месяца. Надо думать, требовалось время, чтобы отдышаться. На этот раз все прошло благополучно. Затратив на спуск в шахту Лепине 1 час 45 минут, Курбон достиг зала Верна в донной части пропасти и вернулся ко дну шахты за 4,5 часа, после чего совершил подъем на поверхность за 5 часов 45 минут. Таким образом, сольное прохождение 730 метров денивеляции заняло 12 часов! (*34).
Трудно сравнивать эти два сольных прохождения. Ясно одно - оба они являются выдающимися достижениями.
* * *
Надежда на помощь существует, но ты идешь один. Если что-то случится: вылетит небрежно забитый крюк, покачнется камень после неосторожного шага или погаснет свет - помощь, конечно, придет, но не скоро. Дотянешь ли? Мои товарищи, оставшиеся мерзнуть перед непроходимыми для них сужениями хода - поддержка, скорее, моральная, чем сколько-нибудь действенная. И Пещера, только что приветливо расцвеченная и благожелательная, вдруг нахмурилась, скалясь корявой чернотой расщелин. Выступы, карры так и норовят цапнуть за провод многострадального фонаря, дернуть комбинезон, заклинить сапог.
Есть и еще один вид одиночества в пещере. Целый ряд зарубежных исследователей, из которых у нас известен, пожалуй, только француз Мишель Сифр, провели длительное время под землей без связи с внешним миром (*35).
Сифр начал свою серию экспериментов в 1962 году с 63-дневного пребывания на глубине -130 метров в альпийской пропасти Скарассон с подземным ледником. Этот эксперимент подтвердил наличие в организме человека неких биологических часов, регулирующих ритмы жизнедеятельности. Однако, впечатления от более чем двухмесячного одиночества в пещере оказались столь сильными, что Сифр на время перешел от активной спелеонавтики в организаторы аналогичных экспериментов. Нашлись и непосредственные исполнители. В 1964-65 годах добровольному заточению в двух соседних пропастях массива Одиберг во Франции подвергли себя Жози Лорес и Антуан Сенни. Годом позже - Жан Пьер Марите. В 1968-69 годах эстафету подхватила еще одна двойка исследователей в составе Филиппа Энглендера и Жака Шабера.
Жан Пьер Марете, спелеонавт, человек-лаборатория, в условиях пещеры свыше тысячи часов носил на теле многочисленные датчики для регистрации электрической активности мозга, движения глаз, тонуса мышц, записи ритмов сердца и дыхания.
Только через десять лет Мишель Сифр решился на повторение своего первого эксперимента. В 1972 году он установил рекорд одиночного пребывания человека под землей, проведя в пещере Миднайт 205 дней.
Подобные опыты проводились и в других странах. В 1987 году итальянец Маурицио Монтальбини превысил рекорд Сифра, проведя в пещере Марке 210 суток. Среди спелеонавтов известны и женщины. Это француженки Жази Лорес и Вероника де Гуен, австралийка Дороти Вильямс и другие. Рекордсменкой в этом занятии является итальянка Стефания Феллини, которая, выполняя контракт с Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства США (НАСА), вела научную работу в одной из пещер Мексики в течение пяти месяцев. Эксперимент ставился с целью получения необходимых данных в плане подготовки экспедиции на Марс.
Абсолютным же рекордсменом спелеонавтики пока является югослав Милутин Велькович, который в обществе собаки, кошки, овцы, кур и уток в 1969-70 годах провел на глубине -100 метров - 463 дня! (*36).
Есть от чего хлопнуть себя по ляжкам!
* * *
Вернемся же на Алек. Мекка советского кейвинга, хребет Алек, на целых пять лет захватил первенство в глубинных исследованиях СССР. Рекорд Каскадной пал. В августе 1965 года в пещере Назаровской спелеологи достигли "старого" дна на глубине -310 метров от поверхности (*37).
Дальнейший путь преградил сифон. Позже будет найден его обход. А пока открытия сыпались одно за одним. Лесник Назаров показал не только вход в Назаровскую. В соседней балке тропа проходит мимо огромной воронки. Не воронка - привлекает внимание белоснежная стена известняков, перерезающая балку поперек, и лишь потом взгляд с удивлением уходит вдоль стены вниз, в заросшую тропической растительностью глубину заваленного стволами упавших буков провала. Величественная картина карстовых процессов! Пещеру, обнаруженную на дне провала, так и назвали - Величественная.
Слухом земля полнится. На Алек толпами валили первопроходцы. Одна за одной прибывают большие и малые поисковые группы, экспедиции, здесь же проводятся Всесоюзные сборы спелеологов. В их составе представлены все ведущие спелеосекции страны: Москва, Красноярск, Крым, Урал, Сибирь. Массированные действия приносят плоды. В 1965 году обнаружены входы в такие знаменитые теперь пещеры как Географическая, Заблудших, ТЕП, менее сложные - Школьная, Медвежья.
Где-то на этих всесоюзных сборах появляются и первые казахстанцы.
1967 год - открыта пещера Ручейная, в августе повторен рекорд страны в Географической, а в ноябре ТЕП дает новый рекорд Союза: -400 метров.
Тот период был славен не только стремлением к глубинному полюсу страны, но также "успехами" официальных спелеоструктур Центрального совета по туризму и экскурсиям (ЦСТ и Э) в борьбе с, по тем или иным причинам в них не входившими, "дикими" спелеологами за приоритет в географических открытиях. Так, например, пещера, открытая московскими "дикарями" Евгением Мухиным, Павлом Сотниковым и Татьяной Кузнецовой и названная ими аббревиатурой имен - ТЕП, вдруг в следующем году оказалась "заново открытой" экспедицией Центральной спелеосекции и переименована в Октябрьскую. Это название до сих пор фигурирует во многих публикациях, как символ безнаказанного спелеопиратства тех лет.
* * *
А между тем Алек продолжает притягивать силы и умы. Год напряженнейших исследований, и вот, экспедиция красноярцев и москвичей с участием спелеологов Дивногорска, Львова, Новосибирска и Крыма под руководством дивногорца В.Д.Бобрина находит обход сифона на "Старом" дне пещеры Назаровская, пробивается через узкие меандры, выходит на подземную реку и в результате упирается в сифон на глубине -500 метров. Взят заветный полукилометровый рубеж!
А какие это были экспедиции! Почти 20 лет спустя, мы, инструктора спелеосеминара, сидели с участниками тех событий красноярцами Владимиром Коносовым и Юрием Корначевым в гостинице "Красноярск", вспоминали, смеялись. Комбинация пещер Осенняя-Назаровская и сейчас считается одной из сложнейших пещерных систем среднего класса трудности. Интересно, что открытие собственно пещеры Осенняя произошло только в 1970 году. Вход в нее - неказистая вороночка пару метров в поперечнике - находится в нескольких метрах от тропы к Назаровской, ведущей с Буковой поляны, традиционного места наземных базовых лагерей. Пять лет спелеологи, идущие к Назаровской и возвращающиеся из нее, не глядя, проходили мимо. Можно представить изумление счастливца, первым бросившего камень в черную расщелину на дне этой "бесперспективной" воронки: грохот камня о стены и дно без малого 40-метрового входного отвеса Осенней был ему наградой!
С этого момента начинаются исследования пещеры Осенняя, (в которой и сегодня есть не пройденные места), приведшие к обнаружению слияния ее с Назаровской. Уже на входе во второй колодец начинается в Осенней ручеек, постепенно набирающий силу, брызгающий сверкающим душем на колодцах, а в нижней части системы, после взаимослияния потоков из пещер Назаровская, Осенняя, Величественная, Примусная, и - у самого дна, Географической - это уже настоящая подземная река. Без дураков.
Водонепроницаемый герметичный гидрокостюм сегодня обязательное условие работы в Осенней-Назаровской (да и всех остальных пропастях Алека!). Особенно, если в задачу входит прохождение галечных сифонов Назаровской ниже "Старого" дна. Добрую сотню метров приходится ползти на животе по руслу ручья, буквально прокапывая проход в гальке и со страхом ожидая внезапного паводка - потолок над самой головой: а убежать быстро некуда.
Первопроходцы шли без гидрозащиты. Шерстяная одежда, хлопчатобумажные комбинезоны, резиновые сапоги. Мокрые насквозь, тащили по теснинам и уступам палатки и спальные мешки подземных лагерей, мешки с веревками и лестницами. По колено, а то и по пояс в ледяной воде делали топографическую съемку. И ведь как-то обходилось! Без переохлаждений и других фатальных эксцессов. Да, это было время, когда для участия в подземных экспедициях необходимы были незаурядные здоровье, физическая подготовка и сила воли.
* * *
Сейчас, почти через четверть века после первых уроков Алека, мы здесь, на Улучуре, выглядим, будто ожившие картины прошлого. Нам нужно продержаться в подземном лагере на дне второго каскада пещеры двенадцать часов. Казалось бы - что такого? Спи себе! И больше спали в иных подземных лагерях.
Однако, здесь спать невозможно. С грехом пополам выровненная площадка на полу маленького гротика в стене колодца напоминает шипастый панцирь бронтозавра. Надувных матрасов или пенополиуретановых ковриков-кариматов, как и гидрокостюмов, наша экспедиция не имеет. И теперь мы отчаянно пытаемся вписать свои измученные тела между каменными углами. Четыре часа такой борьбы в полусне выматывают нас окончательно.
Что остается в таком случае? Светская беседа при свечах, господа! Покер на зеленом сукне - это роскошь, а вот в "дурачка" на спальнике - за милую душу! Благо, завалялась у Гены в кармане истрепанная колода игральных карт - наше спасение. И вот - интеллектуальнейшее занятие на глубине в полторы сотни метров, разбавляемое чайком.
Воды, кстати, предостаточно. В колодце. В нашем гротике ее тоже хоть отбавляй, но только в виде тоненькой текучей пленочки на полу и стенах, норовящей затечь в палатку или упавший сапог. Но и только. Поэтому чтобы наполнить чайник, приходится - вот подлость! - выходить в колодец под душ.
Судя по шуму воды, день наверху в самом разгаре и достаточно солнечный. Постоянно прислушиваемся. Такое впечатление, что наш водопад не только не утихает, но как будто усиливается. Скорее всего, обман слуха, но это соображение не прибавляет оптимизма. Мучительнее всего осознавать, что совсем близко, в какой-то сотне метров по вертикали, в нескольких часах работы, светит солнце, сухо и тепло. Коля Петров, наверно, костер кочегарит - вчера парни с парой арендованных ишаков спускались вниз за арчевником. Санька Гановичев теребит гитару, сочиняя очередной мотив. И все ждут нас. А мы дуемся в карты и слушаем воду. Главное на отсидках - терпение (*38).
Все! Сидеть на этих иголках больше нет сил. Будем выходить, и черт с ней, с водой!
В любом деле главное - это решиться. Споро собираем лагерь. Интересно: почему это на поверхности все так ладненько упихивается в транспортировочные мешки, а в пещере - совершенно не желает?
Определяем порядок движения. Первым пойдет Карасев, средним Гена, я цепляю мешки к вытяжной веревке и выхожу последним (*39). У меня все-таки полиэтиленовый анорак.
Втянув головы в плечи и инстинктивно пригибаясь, как солдаты под обстрелом, выходим из-под сводов грота. В колодце шумно и стоит мелкая водяная пыль. Первый из нас судорожно пристегивается к веревкам, оттянутым подальше от воды.
- Ну, пошел!
Карасев согбенным старцем отчаянно впрыгивает под душ. Шум в колодце резко возрастает - капли бьют в его полиэтиленовый плащ. Теперь как можно скорее вперед!