В ЧЕЛЮСТЯХ СИНЕГО ДРАКОНА 8 глава




Виктор рисует план сифона, его разрез, объясняет, как надо развернуться, чтобы не застрять с баллонами в одном из сужений. Со второй попытки ему удалось вынырнуть в небольшом озерце. Свод грота вновь уходил под воду, продолжая сифон, но дальше не пускал ходовой конец - покрытый полиэтиленом толстый провод. Да и запас воздуха кончался...

Наступает очередь спелеологов из клуба АЗЛК "Москвич". Готовятся Илья Александров, Михаил Дякин и я. Четвертым в группе будет ленинградец Сергей Илюхин.

В одиннадцатом часу мы начинаем медленно подниматься по крутому склону. Жарко. Нас никто не провожает - видимо, немногие верят в успешное завершение работ. Да мы и сами настроены не очень оптимистично.

Прошлогодний мрачный прогноз специалистов по поводу этой пещеры - "серия сифонов, осложненных завалами" - пока сбывается. Такова короткая запись в моем дневнике, сделанная перед решающим спуском.

Уже который год исследуем мы безжизненные карстовые плато Гагрского и Взыбского хребтов, таящие в своих недрах пустоты с большими запасами чистой пресной воды, которой так не хватает близлежащим курортам. Именно здесь были обнаружены три глубочайшие пропасти. Две из них находятся в массиве со звучным именем Арабика (по названию одной из вершин). Первая пещера - Куйбышевская, ее исследовали куйбышевские и киевские спелеологи; вторая - пещерная система имени Владимира Илюхина. О ней и пойдет рассказ.

Сейчас кажется невероятным, что за долгие годы исследования Арабики грот, который хорошо просматривается с поверхности, не был замечен. Лишь в 1980 году экспедиция московских спелеологов прокопала привходовую снежную пробку, обнаружив за ней широкую галерею с глубоким колодцем.

1981 год принес разочарование - подземный ручей, наша путеводная нить - исчезал на дне очередного колодца, просачиваясь сквозь колоссальный завал из глыб и щебня. Глубина -287 метров никого не могла утешить. Тогда мы еще не знали, что назовем это место "старое дно" и что вообще вся пещера напоминает ветвистое дерево - столько у нее ходов, ответвлений, галерей! Лишь на следующий год, обнаружив второй ход и обследовав несколько боковых галерей, спелеологи поверили, что это еще не конец пещеры. Штурмовые группы сумели пробиться до глубины 600 метров.

...В 1984 году настроенные на покорение километровой глубины исследователи неожиданно, на отметке -970 метров, были остановлены полностью затопленной галереей - сифоном. На следующий год спелеоподводники пронырнули этот глубокий сифон (потом он стал числиться под номером один), но вскоре остановились перед новым препятствием.

Лето 1986 года должно было быть решающим - сумеем ли мы преодолеть магический километр?

Итак, 8 августа. Запакованный в четыре слоя защитной одежды, изнемогающий от жары, лежу на привходовом снежнике. Дефицитная вода появится лишь на глубине 160 метров. Даже в карбидку приходится временно бросить кусочек снега. Подождав ребят, забираю свой мешок с фотоаппаратурой и ухожу вниз.

Большая наклонная галерея встречает прохладой. Температура здесь никогда не превышает одного градуса. В средней части галереи начинается ниспадающий уступом ледник. Крупные кристаллы голубого льда переливаются под лучом фонаря. Спускаюсь по веревке к основанию ледника. Наверху колодца мы с Ильей поджидаем Сергея и Мишу.

В уходящей со дна колодца галерее легко заблудиться. Отсюда начинают расходиться известные нам "ветви" пещерной системы. Но все ли ответвления удалось обнаружить? Это покажет время. Пока же мы устремляемся в ход, с которого можно попасть как на "старое" (глубина -287 метров), так и на "основное" (-970 метров) дно. Притормаживая о свод сапогами, скатываемся по крутопадающим скальным плитам, обрывающимся метровыми уступами в водобойные ямы с жидкой глиной...

Мы на глубине 320 метров. Под нами 107-метровый отвес. Вниз уходят металлический трос, веревка и телефонный кабель. Пристегиваюсь карабином и осторожно перебираюсь к краю колодца.

- Пошел!

Спуск на 13-миллиметровой веревке изматывает больше, чем подъем... Через сорок метров - перестежка, на узкой наклонной полочке перецепляюсь на другую веревку.

- Наверху! Навеска свободна! - улетает в пустоту мой приглушенный водопадом крик. Тело, пережатое ремнями обвязок, уже не в силах терпеть пытку. Но торопиться опасно. Сильно растянувшаяся веревка и так приближает дно с пугающей быстротой. Притормаживаю, гася ускорение и получая в лицо веер грязных брызг. Отдышавшись, начинаю принимать спускаемые сверху мешки. Гулкий рикошет срываемых ими камней заставляет поминутно прижиматься к стене...

Помню, когда мы проходили этот участок впервые, я с трудом разобрал доносящийся сквозь гул далекого водопада крик Виктора Яшкина: "Сифон!"

Неужели дно этого колодца - конец наших мечтаний и прогнозов? Спускаюсь, чтобы убедиться в этом самому. Появившийся ручей исчезает в неглубокой луже, над которой нависает резко снизившийся свод.

Классический на вид пещерный сифон. Но, встав на колени, замечаю, что свод на два сантиметра выше уровня воды: полусифон! Зажгутовав гидрокостюм, опускаюсь в лужу. Сняв каску и задержав дыхание, скребусь носом о потолок. Ноги упираются в стену. Складываюсь наподобие перочинного ножика и оказываюсь в небольшой камере. Вода через трещину уходит вниз. Справа идет наверх труба, по которой продираюсь до отвесного колодца. Есть продолжение!

Лишь годом позже был найден обход этой ледяной купели. Сейчас, пройденные неоднократно, эти участки пещеры не вызывают чувства опасности. Правда, под землей подобная самоуспокоенность не раз сурово наказывалась...

9 августа. Вот и лагерь 600. Прикрытая блестящей пленкой палатка придает лагерю фантастический вид. Более прозаично выглядит "столовая" с большой плоской глыбой, окруженной камнями-сиденьями.

Пока не нарушен микроклимат зала, делаем замеры высокоточным термометром. Температура воды и воздуха в среднем +2,5°С. По пути сюда, во время остановок и в узловых точках, мы делали замеры абсолютной высоты над уровнем моря с помощью альтиметра. В базовом лагере на поверхности находится контрольный альтиметр, а так же установлены самопишущие термограф и барограф. Полученные данные, откорректированные по телефону, помогают уточнить достигнутую глубину.

Попав в пещеру, мы живем как бы в вертикальном измерении: отметка глубины говорит обо всем. Даже время здесь, в мире без солнца, физически не ощущается - то сжимается при прохождении колодцев, то растягивается, когда ползем по длинным галереям...

После ужина залезаем во влажные спальные мешки. Долго ворочаюсь, пытаясь согреться, "вписываясь" в сложный узор глыб, на которых лежит тонкий теплоизолирующий коврик...

Миша встает первым и, запалив карбидку, хлопочет на кухне. Лампа отбрасывает на стену зала огромную тень. Все звуки приглушены шумом водопада. Сегодня мы не спешим: ожидаем, когда шестеро наших товарищей закончат киносъемку у сифона и поднимутся в лагерь. Встреча с ними короткая, но теплая, ведь мы не виделись больше десяти дней!

Во время завтрака на большой плоской глыбе обсуждаем план дальнейших работ. Светлана Ефремова передает мне пойманного на отвесной стене ложноскорпиона. Помещаем его в пробирку со спиртом, где уже плещутся похожие на больших комаров прозрачные долгоножки, найденные в лагере 600. Не ожидал, что в пещере окажется столько живых существ, предпочитающих хотя и промозглую, но безопасную жизнь под каменным небом...

Выходим из лагеря в первом часу. Путь проходит по подземному ручью. Уступы, меандры - речные излучины, колодцы. Впереди нас ждет сифон...

10 августа. Очнувшись, на ощупь нахожу фонарь. На часах без пяти десять. Поднимаю ребят. Сегодня нам предстоит тяжелая работа...

Подобрав себе баллоны, подгоняем к ним ремни. Миша предпочитает носить акваланг за спиной, я же закрепляю по баллону на бедрах - так удобнее проходить узкие участки. К легочным автоматам привязываем веревочки для крепления на шее, иначе в мутной воде не сумеешь перейти от одного загубника к другому. На руки надеваем шерстяные перчатки, поверх них - резиновые: температура воды в сифоне +3,3°С, и незащищенные руки после нескольких минут работы теряют чувствительность. Опоясываемся свинцовыми грузами. Надеваю широкие ласты прямо на сапоги. На каску закрепляю подводный фонарь. Вроде бы все готово.

Спускаемся к сифону. Пристегиваюсь карабином к проводу - ходовому концу, и начинаю погружение. Ледяная вода нестерпимо ломит узкую полоску кожи на лбу, не защищенную маской и капюшоном. Набираю глубину. Закладывает уши. Пытаюсь сглатывать, но этот прием не помогает. Продуваюсь, зажав непослушными пальцами ноздри. Боль в ушах проходит. В чистой воде белеет ходовой конец. Что ж, этот сифон нашей экспедицией, можно сказать, освоен. Но Илье и Мише придется идти уже на ощупь: вода стала мутной. Баллоны гулко ударяются о стены. Слышу, как выдыхаемые пузыри лопаются на поверхности воды. Всплываю.

Оттягиваю капюшон, впуская в себя воздух. Только теперь становится ясно, что я протек, но пока не сильно. Запах ацетилена напоминает о карбидке, в которую через форсунку попала вода. Щелкаю пьезозажигалкой. Лампа взрывается столбом пламени, высвечивая стены и свод небольшого грота.

Слабые подергивания провода не прекращаются. Вскоре в темной воде появляется лучик фонаря. Выходит Миша. У него сосредоточенный вид. Он жалуется на боль в ушах. Снимаем капюшон гидрокостюма. На белом вязаном подшлемнике замечаю расплывшиеся бурые пятна. Так и есть, порваны обе барабанные перепонки. А ведь надо еще возвращаться. Настроение у Миши безнадежно испорчено. Для него дальнейшая подводная работа закончена.

Ждем Илью. Удастся ли ему на этот раз пройти первый сифон? Год назад это у него не получилось. На удивление быстро всплывает Илья. Вместо ослепительного света трех мощных фар на его мотоциклетной каске (собственное изобретение!) видны лишь слабо горящие нити накаливания. Несмотря на драматизм ситуации, мы не можем сдержать улыбок. Илья расстроен - пришлось не столько увидеть сифон, сколько ощупать телом его выступы, подтягиваясь на ходовом конце.

 

Еще до встречи с первым сифоном нас интересовал вопрос: где же подземный поток пробивается на свет? Вопрос этот далеко не праздный. Арабика опоясана сетью карстовых источников, водосборный бассейн которых определить нелегко. Некоторые из них дают воду курортным поселкам, другие в недалеком будущем также предполагается осваивать. Поэтому, кроме теоретических проблем гидрогеологии карста, существует и практическая задача охраны подземных вод. Мы делаем для этого все возможное - весь "свой" мусор, несмотря на огромный труд по его подъему, захораниваем на поверхности. Но подземные воды загрязняются в основном через карстовые воронки и трещины, сквозь которые проникают талые снеговые и дождевые потоки. Правда, для Арабики эта опасность пока еще гипотетическая.

Нам, спелеологам, важно было определить место выхода подземного ручья: это уточнило бы и потенциальную глубину пещерной системы, и направление ее развития.

Мы с нетерпением ждали результатов эксперимента, который в 1984 году с помощью грузинских коллег проводила группа спелеологов из Института геологических наук АН УССР (*239) под руководством Александра Климчука. Безвредные органические трассеры (*240) - родамин и уранин - запущенные на больших глубинах в системе имени Владимира Илюхина и пещере Куйбышевская, должны были окрасить воду источников близ побережья Черного моря. Вскоре после запуска трассеров началась кропотливая работа по ежедневной проверке и смене угольных "ловушек". Обработка на специальном приборе погруженных в воду кусочков активированного угля дает измененный спектр, соответствующий появившемуся красителю.

Но кончалась уже третья неделя с момента запуска, а спектр не менялся. Время экспедиции, а точнее время отпусков, ибо эксперимент, как и все наши спелеоэкспедиции, проводился на общественных началах, было на исходе, когда, наконец, появились первые следы уранина. Невидимые на глаз, сильно растворенные частицы этого красителя вышли в мощных источниках Репроа и Холодная Речка. Чуть позже уранин был обнаружен и во вскрытом скважиной субмаринном источнике (*241). Вскоре в тех же водотоках появились и слабые следы родамина из пещерной системы имени Владимира Илюхина.

Считая за нулевую отметку расположенный на берегу моря источник Репроа, установили, что краситель прошел путь с перепадом высот по глубине в 2300 метров, то есть, получили глубочайшую карстовую гидросистему в мире!

В атласе Международного спелеологического союза карстовая гидросистема "Владимира Илюхина - Куйбышевская - Репроа" заняла почетную верхнюю строку. Интересно было и то, что две крупнейшие пещеры массива оказались лишь верхними водоотводящими ветвями одного гидрогеологического древа. В гигантском "стволе" собирает оно живительную влагу с огромных площадей и выдавливает ее на поверхность через глубокие "корни" - источники.

К сожалению, там, где способна просочиться вода, не всегда может пройти человек. Даже раскопки, взрывы и акваланги не могут гарантировать стопроцентного успеха.

Оказываясь перед выбором, каждый из нас вначале проверяет наиболее простые, но не всегда правильные варианты.

В нашей системе таким перепутьем оказался первый сифон.

А за ним - второй.

10 августа. Оставив у первого сифона комплект подводного снаряжения, бредем по неглубоким лужам с глинистыми берегами, изредка пригибаясь под низким сводом. Здесь нет привычного грохота воды. Подземный ручей, проработавший эти галереи, теперь течет по более короткому пути.

Небольшой отрезок высокого меандра - и мы у озера, ведущего ко второму сифону. Пока кипятится чай, согреваюсь пробежкой. Затекший гидрокостюм не располагает к остановкам. Миша вновь готовит аппараты к работе. Опоясываюсь баллонами. Приматываю к правой руке подводный фонарь. Каску, на которой он обычно крепится, пришлось снять. По узкой щели пробираюсь к сифонному колодцу. Миша с Ильей, готовые страховать, перебираются выше, на скальную полку. Пристегнувшись к ходовому концу, ухожу в глубину...

Незамутненный подводный тоннель манит темнотой. Попав в тупик, успеваю заметить, что ходовой конец уходит в узкую расщелину. Повернувшись на бок, залезаю туда, стуча баллонами. Ширина щели меньше полуметра, но постепенно щель расширяется. Появляется полоса чистой воды. Всплываю в небольшом гроте. Ходовой конец чудом держится на выступе. Легкий рывок - и он слетает в воду.

Балансирую на крутом подводном склоне, пытаюсь закрепить провод за натечную микроколонну. После третьего срыва это удается. Озерцо продолжается еще метров пять-шесть, заканчиваясь новым сифоном. Дальше - неизвестность".

* * *

Скользя глазами по этим строчкам, ощущаю знакомый холодок в груди. Дальше - неизвестность. В чистом кристаллизированном виде. Ни один человек с Мире, во всей Вселенной не знает, что Там, за призрачными дверями сифона.

Стоя на пороге неизвестности, я всегда ощущаю какую-то робость. Мое Я будто раздваивается. Одна половинка, охваченная азартом любопытства, рвется вперед - что там, дальше? Другая, более осторожная, тянет за рукав - может быть, не стоит? Вдруг там...

Что? Что там, в этой Неизвестности? Чем обернется она для первопроходца через минуту? Радостью победы или... Если думать о поражении, идти не стоит. Сомнения не прибавляют уверенности. "Боишься - не делай, делаешь - не бойся! Кто это сказал?

* * *

"Идти в новый сифон без ходового конца - безумие, но чистая вода и круто поднимающееся дно показывают, что сифон небольшой. Решаюсь на разведку. Через два-три метра всплываю в новом озерце. Впереди виден ход. Обернувшись, запоминаю место всплытия.

Вскарабкавшись на берег, не спеша освобождаюсь от аппаратов, ласт, маски. Куда торопиться, если впереди наверняка новый сифон. Но вирус первопрохождения уже овладел мной. Быстро пробегаю несколько поворотов красивого меандра с хрупкими песчаными пластинами-заберегами и оказываюсь перед глубоким колодцем. Стекающий по стене колодца ручеек отложил на ней белоснежную дорожку гроздевидного кальцита...

Пытаюсь спуститься, но через несколько метров понимаю всю нелепость этой затеи. Оглядевшись, замечаю слева продолжение разлома - там колодец. Иду распорами над колодцем: широко расставив ноги, упираясь руками и ногами в стены. Попадаю в глинистую галерею, вскоре выводящую к параллельной ветви отвесов. Первый, десятиметровый, преодолеваю, расклинившись в узкой вертикальной щели. Острые скальные зубья угрожающе царапают толстый капрон комбинезона. Не хватает только порвать гидрокостюм - в нем и так достаточно воды! В самом низу щель резко расширяется. Повисаю на резиновых перчатках, рискуя порвать их, и пытаюсь нащупать опору для ноги. Дно. Поворот - и новый уступ. Он в два раза короче, но ничуть не проще. За ним - еще один, отвесный глубокий колодец. Брошенные камни с бульканьем уходят в воду...

Прикидываю общую глубину. С учетом последнего колодца получается более километра. Заветный Рубикон: -1000, перейден!

12 августа. Сегодня необычный день: предстоит выход за второй сифон. Должно свершиться то, к чему мы стремились два долгих года. Жаль Мишу - своей травмой он вычеркнул себя из списка "счастливчиков". Но каждый из нас старается не выдавать своего настроения. Все заняты работой. После завтрака Сергей с Мишей готовят акваланги и приводят в рабочее состояние кинобокс. Я вожусь с фотоаппаратами и вспышками, тщательно упаковываю в мешок веревку и вещи, те, что останутся за вторым сифоном для следующей экспедиции. Илья обматывает очередным мотком изоленты свое трехглазое детище.

- Готово, - наконец роняет он и, щелкнув выключателями, демонстрирует ослепительную мощь своего сложного сооружения.

Пытаюсь оттянуть неизбежный момент проверки снаряжения, когда надо полностью окунуться в ледяную купель озера. Но, делать нечего, приходится лезть в воду. Выжатый из одежды воздух оживляет клапан гидрокостюма, заставляя его судорожно посвистывать. Цепочка мелких пузырьков торопливо устремляется к поверхности. Пробую дышать из второго легочника. Вроде бы все в порядке. Всплываю. Рядом проверяет свое снаряжение Илья. Стоящий по грудь в воде и уже подзамерзший Миша занят киносъемкой.

- П-поех-хал-ли! - выстукивает он зубами команду.

Ухожу в сифон, обернувшись на уже погруженный в воду объектив. Илья - рядом. Повторяем уже знакомый путь: уступы, галереи, озеро... Небольшая передышка перед вторым сифоном. Всплываю в гроте. Лопающиеся пузыри предвещают появление Ильи. А вот и он сам. Жалуется на боль в ушах. Приступаем к непростой операции - наращиванию ходового конца, служащего на сей раз и телефонным кабелем. Зависнув на одной руке, нужно исхитриться соединить пальцами второй руки ощетинившиеся стальными проволочками концы проводов. Единственное, что мне удается сделать за пятнадцать минут борьбы, это порвать об острые скалы последнюю целую резиновую перчатку. Холод сковывает и пальцы и тело. Скручиваю связанные провода куском изоленты, словно веревкой.

Илья отплывает за короткий сифон, я разматываю за ним кабель. Следует сигнал: два рывка. Плыву за Ильей. На берегу оставляем все подводное снаряжение. Дальше мы понесем лишь бухту веревки, молоток, шлямбур, скальные крючья, карабины и личное "железо".

Уже около шести вечера. Связи с лагерем -950 нет. Видимо, скрутка проводов не удалась.

- Может, откликнется база? - говорит Илья.

Вызываем. Молчание... Мы наверху колодца, остановившего меня позавчера. 120-метровая веревка сходит кольцами - через каждые пять метров приходится их распутывать. Долго спускаюсь, любуясь прозрачными кальцитовыми дорожками, что проложила медленно стекающая в колодец вода. На дне не могу сдержать восхищения.

- Красота! - кричу Илье.

Он ничего не понимает - при "продувании" все же порвал перепонку. Жду, когда он спустится, и вместе рассматриваем россыпи жемчужин. Кальцитовый "цемент" незаметно приковал эти каменные блестящие шарики ко дну взрастивших их ванночек. Отдельные жемчужины достигают трех сантиметров в диаметре. Для пещер это редкая находка. Осторожно проходим след в след среди хрупких кальцитовых пластин...

Вот и край очередного уступа. Аккуратно отматываю десять метров веревки. Приземляюсь в глубокую лужу. Обрезаю веревку, но оплавлять ее мокрый конец некогда. Вяжу узел, и идем вперед. Новый, на этот раз отвесный колодец. Здесь надо бы провесить и страховочную веревку. Но бухта слишком мала. Придется экономить.

Закрепив веревку и сбросив остатки бухты вниз, начинаю спуск. Серо-голубая стена, прочерченная оранжевой полосой кальцита, прерывается уступом с глубокой лужей. Отталкиваюсь от стены и приземляюсь рядом с водой. Зову Илью. Вскоре он стоит рядом, держа полупустой мешок.

На уступе необходим крюк, иначе веревка может перетереться. Пока Илья достает шлямбурный набор, надеваю самохваты - специальные приспособления для подъема. Даже если веревка кончится на отвесе, я сумею подняться по ней...

Я уже потерял счет пройденным вертикалям. Новый колодец глубиной около 15 метров заставляет призадуматься. Если бы не доносящийся снизу шум воды, я бы повернул назад. Но этот манящий гул притягивает не хуже магнита. С трудом нахожу единственно возможный вариант спуска, который заканчивается сложными распорами в вертикальном лабиринте глыб. Впереди широкая и высокая трещина, по дну которой струится поток. Наклонные темные стены убавляют оптимизм. Пробегаю вдоль этого разлома. Стою у начала узкого озера. Глубоко уходя под левую стену, вода образует длинный сифон. Третий сифон на нашем пути! Комки глины, падающие из-под ног и локтей, замутняют прозрачную воду. Трещина сужается. Продвигаться в распоре все сложнее - скольжу по мокрой глине вниз. Двигаюсь по инерции, только чтобы убедиться, что озеро имеет конец.

Ход заканчивается. Это последняя точка, которой нам суждено достигнуть в этой экспедиции. Следующим летом придется нырять уже на этой умопомрачительной глубине.

На часах 20.30. Предстоит мучительный подъем...

Нам пришлось проработать до девяти утра. Вместе с Ильей, обеспокоенным моим долгим отсутствием и спустившимся вниз тем же головокружительным маршрутом, мы сделали топографическую съемку не только новой части, между третьим и вторым сифонами, но и пересняли галерею между вторым и первым. Полусонные, замерзшие, но гордые тем, что удалось выйти победителями из решающего поединка, вернулись мы в лагерь.

Впервые в мировой практике на подобной глубине, за сифонами, было пройдено более двухсот метров вертикалей. Глубина пещеры возросла до 1220 метров. В ней отснято почти шесть километров ходов и галерей. И все же это пока лишь истоки большой подземной реки, путь к устью которой займет не один год".

 

Да, это был успех, не имевший аналогов в Мире.

* * *

К этому, замечательному для исследователей Перовской-Илюхинскй, году я отношу начало наших с Володей все более и более близких контактов. Занявшись после ВИП-85 "первопрохождением" SRT, я крайне нуждался в информации - каждый неверный шаг на одинарной веревке грозил весьма неприятными последствиями. И, как я уже говорил, Киселев по-царски широко распахнул передо мной сокровищницу своей литературы по спелео. Как это было здорово! Чувствуя, что я взялся за дело всерьез, Володя звонил, сообщал о появлении новинок. Киселев более, чем кто-либо другой, понимал прогрессивность применяемой за рубежами СССР одноверевочной техники, но, за другими вопросами, видимо не имел возможности заниматься реформаторством в этой области.

Скорее, не хотел, потому что всякое реформаторство - это во многом политика, это необходимость спорить и доказывать, отбиваться от неблагожелателей и даже охранять свой приоритет от ретивых, но припоздавших встать на тропу честолюбцев. А политики Киселев всегда мудро сторонился.

И еще одна черта делала Киселева Киселевым - его щедрость на передачу контактов с иностранцами. Только тот, кто пожил за пресловутым "железным занавесом" поймет, что это значило для заштатных спелеосекций, вроде усть-каменогорской.

* * *

Два добрых Бога постоянно оказывались рядом на моем пути в кейвинге, чтобы помочь или предложить что-нибудь нетривиальное: два Володи - Резван и Киселев. Они и работали много вместе - в течение многих лет по крупицам собирали информацию о несчастных случаях в советском спелеотуризме, анализировали и, главное, делали эту информацию доступной для остальных. Я рад, что мне удалось поучаствовать в этой работе, посылая Вовкам подробнейшие анализы аварий и ошибок на одинарной веревке, которые не замедлили быть на нашем одноверевочном пути.

Оглядываюсь и смотрю на висящую на гвоздике потускневшую брелок-медаль: выпуклый спелеолог уходит вниз на одинарной веревке, цифры - 1988, и сзади контуром первопроходец в шляпе вместо каски и цифирка 8 над девяткой.

Надпись полукругом: CENTENAIRE DE LA SРELEOLOGIE FRANCAISE.

Эту медальку-брелок Володя подарил мне однажды у себя дома, в Ясенево. Тогда весь просвещенный мир жил под знаком 100-летия мировой спелеологии. А в СССР - мы радовались еще и 30-летию спелеологии советской. То ли по тому поводу, то ли еще почему, но Киселев недавно побывал во Франции, вернулся с хорошими впечатлениями, привез новую кучу литературы, о чем немедля черкнул мне:

- В Москву не собираешься? Есть кое-что интересное.

Я увидел эту медальку: висящей за стеклом серванта - у Киселева вообще были такие эффектные вещички буржуйского калибра, что порой глаз не оторвешь. Я уставился на медальку, повертел в руках и, стараясь не вздохнуть, повесил на место. А Володя этак просто снял ее и протянул:

- Вот, чуть не забыл. Это тебе.

- Мне?! Черт меня забери. Спасибо! А как же ты?

- А мне две подарили.

* * *

Киселев как-то умел помнить о том, что вам было необходимо и, в меру возможности, старался помочь. На Тбилисском Международном Симпозиуме, куда я чудом успел, преодолев аэрофлотовский полтергейст, думаю, не одному мне было не слишком уютно. Почти немой со своим техническим по вузовской программе английским (а скорее от робости перед раскованными, как у себя дома, иностранцами), я с уважением и тихой завистью следил за Климчуком и Киселевым, которые внешне ничем не отличались от наших зарубежных коллег: улыбки, мягкая английская речь.

Вообще, языки - это вопрос вопросов! Подходит Резван и, глядя в расписание, сообщает порядок работы на Симпозиуме:

- Надо подойти к председателям своих секций и сказать, кто основной докладчик, кто что... Так, а кто у нас председатель? О! Ку-на-вер Ю., Югославия. Вот ты прикинь, подойду я к нему и что скажу?

- Да-а, - я начинаю озадаченно вникать в проблему. - А кто у меня?

- Триммель, Австрия. Ну, тебе легче.

- Это почему?

- Так с ним все ясно: Хайль, Гитлер! Хенде хох!

Сидим, слушаем выступление члена Бюро МСС венгра Лайоша Тарди.

- Мы собрались на гостеприимной земле Джорджии... - начинает венгр по-русски.

Резван толкает меня под бок:

- Слушай! Я, кажется, венгерский язык понимаю!..

- Что вы все - "языки-языки", - фанат Кугитанга Володя Мальцев улыбается в длинные усы. - Вот подходит иностранец к милиционерам и что-то их спрашивает по-английски. Те не понимают. Иностранец повторяет вопрос на немецком. Тот же результат. Тогда иностранец спрашивает то же самое на французском, потом поочередно еще на нескольких языках. Так ничего и не добившись, уходит ни с чем. "Надо иностранные языки учить, - говорит один милиционер другому. - А то не понимаем ничего". "Ха! - отвечает второй. - Этот вон сколько знал. Ему это помогло?"

После обеда откуда-то выныривает Киселев, мягко улыбается своей неизменной улыбкой:

- Пообедали? И как?

- Два рубля, дороговато, трам-тарарам...

- Где это вы так погуляли?

- На восьмом этаже...

- То-то, а еще спелеологи! - Киселев смеется. - К земле надо ближе держаться - в подвале под залом заседаний то же удовольствие, но за 80 копеек! Резвану - что, он в Сочи живет, привык к таким ценовым перепадам, это нам, среднеазиатам, пока в диковинку.

- Ладно, - говорит Резван. - Мне вот анекдот рассказали. На Конгрессе этимологов (*242), вот, вроде, как у нас, читают доклад: "Мы можем объяснить, например, происхождение слова "стибрили". Когда Александр Македонский захватил город Тибр, там у него украли меч... Есть вопросы?" "Есть. Скажите, а в городе Пиза ничего не пропадало?"

Мимо проходит группка иностранцев во главе с темпераментным итальянцем Пауло Форти, о котором президент МСС Дерек Форд сказал, что его можно звать Пауло Фортиссимо.

- Интересно, - Резван задумчиво смотрит им в след. - Интересно, вот Пауло - он член мафии?

В этой группе выделяется не только итальянец. Высокий грузный председатель североамериканских спелеологов Ричард Гарни доброжелательно отвечает на вопросы Булата Мавлюдова, который довольно уверенно шпарит по-английски.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-10-25 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: