Кай узнал бы об этом. Со временем. Точно так же, как узнает, что отменить его статус уже невозможно. Даже если Крис отпустил бы его, даже если бы он свёл знак со лба — это ничего бы не изменило. Уже нет. Он навсегда стал частью семьи Ву в тот миг, как дыхание дракона коснулось его кожи. С того самого мига у Криса было неоспоримое право говорить о Кае "мой".
Каю придётся просто с этим смириться.
tbc Попытка
Попытка
Попытка
Когда на колено опустилась крупная ладонь с длинными тонкими пальцами, Кай без колебаний сбросил её и отодвинулся к окну. Даже смотреть на Криса не стал — без того чувствовал спиной злорадную улыбку.
Утром Крис "мыл слона", а после потребовал, чтобы Кай помыл его в ответ. Кай сначала воодушевился, окрылённый перспективой поменяться с Крисом местами. Хотел заставить его почувствовать всё, что Каю пришлось пережить во время наказания. Только не вышло ничего. Крис не шарахался от него, а явно получал удовольствие от неумелых прикосновений. Кай не понимал, почему. Позднее решил, что дело в разнице их положений.
Он вообще долго размышлял над словами Криса и предложенным договором. Смысл в этом был, если не считать, что Крис ничуть особенным Каю не казался. Подумаешь, иногда срывается. Он же не один такой. Но другие как-то собственными силами обходились и не заводили себе рабов. Этот момент стоило прояснить как-нибудь.
Пока что Кай уяснил для себя, что в самом деле способен влиять на ситуацию. Если он чего-то не хотел, то мог заставить Криса изменить решение. Как в день наказания, когда Крис не стал использовать ножи. Хотя если бы Кай знал заранее, чем это обернётся, то, может, и на ножи согласился бы.
Сейчас Крис полагал, что у Кая фобия, и он боится острых предметов. Кай не стал разубеждать — так ему было выгоднее, чем объяснять Крису, что он просто боится, что после игр с ножами на его теле останутся следы навсегда. Крис уже достаточно следов оставил: клеймо на лбу, шрам на скуле от осколков зеркала и несколько мелких шрамов на правой щеке. Жан-Жак говорил, что та пахнущая луком мазь поможет, но Кай сомневался. Стоило поднять чёлку, и любой бы без труда различил на коже бурые сейчас линии. Угловатый шрам на скуле тоже был хорошо виден на смуглой коже. Рубец получился чуть выпуклым и светлым. Россыпь мелких шрамиков на правой щеке если и не проступала светлыми пятнышками, то пестрела мелкими углублениями и неровностями.
Кай полагал, что с помощью обычных средств для сценического грима это всё удалось бы замазать и спрятать, но он не мог знать наверняка без проверки. А чтобы проверить, следовало заполучить все необходимые средства, которых в доме Криса не нашлось.
Конечно, глупо волноваться из-за лица, когда твои документы не в твоих руках, а дом чёрт знает где, ты сам — чей-то раб и можешь умереть в любую минуту. Но у Кая были цель и мечта, а Крис будто вознамерился поставить на них крест. Кай собирался ему помешать.
Паспорт его всё так же держал при себе Крис. До посадки на самолёт, во время и после. Зато во время полёта Кай хотя бы смог нормально поспать. Один. Не чувствуя на груди руку Криса. Ещё успел подумать о родных и поугнетаться от собственного бессилия — у него даже не было возможности сообщить им, что он жив. Мать и сёстры, наверное, с ума сходили. А может, считали, что он мёртв. Он подумывал поговорить об этом с Крисом, но не рискнул. Вряд ли Крис стал бы так подставляться, а вот сорваться и придумать новое наказание мог вполне. Да и не факт, что Кай дожил бы до февраля такими темпами, значит, смысл в весточке отпадал сам по себе.
***
Калабосо их порадовал жарой под тридцать градусов по Цельсию. Кай хотел снять скроенную как пиджак лёгкую кожаную куртку и тонкий кремовый свитер с высоким воротом, но ему просто не дали такой возможности. Крис почти грубо потянул его за собой на выход, потом они торопливо прошли контроль и оказались в зеркальном зале с мягкими лавками. Кай растерянно огляделся, но в зале больше не нашлось ни души. Только они с Крисом. Даже Алекс и Жан-Жак куда-то подевались.
К счастью, в зале было намного прохладнее, поэтому Кай сунул руки в карманы тёмных джинсов и прошёлся вдоль лавки. Оглянулся и поглазел на занятого по уши Криса, уткнувшегося в дисплей смартфона.
Кай пошлялся по залу, но в итоге всё же перебрался к Крису поближе. Вплотную он подходить не стал бы ни за что в жизни, как и пытаться заглянуть Крису через плечо, поэтому отвернулся к стене-зеркалу, где отражались они оба. Крис в дорогом костюме с чуть склонённой головой и он сам — в тёмных джинсах и чёрном кожаном пиджаке. Контраст бил в глаза. Их стили не сочетались совершенно. Кай выглядел неуместным рядом со строгим Крисом. Зато прямо сейчас они были одинакового роста. Пока Крис не вскинул голову.
— Присядь, ещё четверть часа ждать.
— Уже насиделся.
— Присядь, — жёстко повторил Крис, сам сел на лавку и похлопал ладонью рядом с собой.
Каю зудело послать Криса к чёрту, но он согласился на договор. Неохотно подошёл и медленно опустился на лавку, пока Крис запихивал смартфон в карман. От неожиданного прикосновения Кай отпрянул, но Крис удержал его за ворот свитера. С невозмутимым лицом расправил ворот и аккуратно разгладил.
— Когда ты уже перестанешь шарахаться?
— Когда в прежнем рефлексе отпадёт нужда, — огрызнулся Кай. Намекал, что раньше Крис предпочитал прикладывать к нему кулаки. Резко, быстро и больно.
— Ага. У нас есть время, поэтому спрашивай, если хочешь.
— О чём?
— О том, что ты предпочёл бы знать заранее. Не валяй дурака, ладно? Ты обещал попытаться. Пытайся. Как видишь, я иду тебе навстречу.
— Тогда начни с ближайших планов и твоих ожиданий. Вопросы задам в процессе, — помолчав немного, решил Кай. Тишина разлилась потом как будто на бесконечность, и он повернул голову, чтобы встретить пристальный взгляд Криса. Тот кивнул, закинул ногу на ногу и сел прямо.
— Ладно. Экспресс-курс хороших манер для тебя на сегодняшний день такой... Дальше трёх шагов ты от меня не отходишь, куда бы мы ни пошли и с кем бы ни встретились. Следуешь за мной как приклеенный. Садишься тогда, когда сажусь я, всегда рядом и по левую руку. Если для тебя место не оставлено, ты стоишь за моим левым плечом у спинки стула. Всегда со стороны сердца. Запомни, Кай, ты мои глаза, уши и хвост. Пока только глаза, уши и хвост, это ты понял?
— Понял. Мне надо ходить за тобой, смотреть, слушать и помалкивать.
— Именно. Старайся при этом следовать этикету. Это не строго, но желательно. Смотри за мной или другими и делай так же. За тобой будут наблюдать. Лично меня не слишком волнует, насколько ловко ты управляешься со столовыми приборами и чавкаешь ли во время еды, да и места за столом тебе могут не дать — бывает. Но на тебя будут смотреть и по тебе меня оценивать. Голодным не останешься, не волнуйся. Я вполне могу тебя кормить.
— Уже представляю себе этот процесс, — съязвил Кай.
— Тогда ты промахнулся. Я просто буду брать что-нибудь левой рукой и отдавать тебе. Что-то такое, что можно без проблем есть руками. Устраивать спектакли для других мне незачем и совершенно не хочется. Остальным довольно знать твой статус и видеть тебя. Каковы же наши отношения — их не касается. Поэтому если ты облажаешься, то схлопочешь уже потом, когда мы останемся одни. Схлопочешь за всё, поэтому не обольщайся. Ни одного промаха я тебе не забуду и спрошу за каждый.
— Звучит вдохновляюще. Что дальше?
— Ничего. Этого достаточно. Ты смотришь, слушаешь, молчишь и всегда в трёх шагах от меня. Говоришь только тогда, когда я к тебе обращаюсь. Или когда к тебе обращаются остальные, а я не возражаю. Только думай прежде, чем раскрыть рот. Тебе нужно быть внимательным, следить за мелочами и помогать мне смотреть на всё с разных сторон. Не только контролировать меня, но и прикрывать мне спину при необходимости. В глазах всех прочих мы не два разных человека, а один. Именно так они будут смотреть на тебя. Будут смотреть на тебя, пытаясь прочитать меня. Следи за собой поэтому. Ясно?
— Что-то ещё? — с напускной кротостью уточнил Кай и раздражённо одёрнул пиджак.
— Да, есть кое-что. — Крис вздохнул и поменял ногу, сложил на колене руки и переплёл пальцы. — Ты обо всём этом забываешь тут же, если видишь, что я на грани. Это твоя работа. Ты должен меня удержать на грани, не позволить сорваться и успокоить. Ты должен сделать это с учётом моего положения и репутации, надеюсь, это понятно. Без демонстрации наших отношений. То есть, обнять или отсосать мне при всех, или врезать в ухо — это пиздец, а не способ. Даже чмокнуть в щёчку не годится.
— Этого ты точно не дождёшься, — буркнул Кай, озадаченный внезапным предложением забыть изложенные правила к хренам и творить что угодно. — Лучше скажи, как мне понять, что ты на грани?
— Хороший вопрос. Не знаю.
— Ты предлагаешь мне научиться читать твои мысли, или что? Если ты злишься, ты сам это знаешь лучше прочих, разве нет? Ты вполне можешь сам успокоиться. Зачем тебе кто-то другой?
— Ошибаешься. — Крис тяжело вздохнул. — Ты прав, я могу злиться, знать об этом и отлично это скрывать. Но всё не так просто. В обычное время я могу прекрасно управлять эмоциями и преодолевать их. Но никто не знает — даже я сам — когда чаша переполнится. Когда я делаю это слишком много и часто, я срываюсь. Это часть моей натуры. С тех пор, как мне стукнуло двадцать, я четыре раза себя ломал и переделывал. Прямо вот выписывал каждую свою черту и переписывал те, что меня не устраивали. Менял себя и делал то, что я хотел сделать с собой. Того меня, который был пять лет назад, ты бы не узнал, поверь на слово.
Кай промолчал, ошеломлённый внезапной откровенностью Криса. Тот говорил медленно и трудно, но искренне. Кай отчётливо читал по лицу Криса, насколько тяжело ему давалось каждое слово. Он покусывал губы, удерживал лицо спокойным, но подрагивание бровей, побелевшие костяшки и сведённые напряжением переплетённые пальцы выдавали, с каким усилием он выговаривал слова и обнажал свою суть.
— Это трудно объяснить. Обычно меня не понимают, но я попробую. Когда я слишком долго сдерживаюсь и коплю эмоции и реакции, их становится слишком много. Все они в такой миг равноценны, одинаково сильны и неудержимы, и я не знаю, какая из них перевесит. Напоминает паровой котёл, в котором эмоции бурлят и готовятся сорвать крышку. Обычно меня начинает трясти. Если сижу, то сначала трясёт колени. Потом — руки. За миг до взрыва я не могу контролировать губы. Алекс говорил, что тогда у меня дрожит нижняя губа, а глаза заметно темнеют или светлеют. Наверное, правда, потому что мне трудно говорить в такие минуты, губы не слушаются. Остальное никто не замечал... колени там, что руки трясутся. Хотя Коу говорил, что заметно, если знать, куда смотреть. Как только всё это сливается в одну чистую эмоцию... Всё. Вот этого ты не должен допустить. Я в самом деле перестаю соображать. Ничего не могу сделать со стремлением рушить. Желание разломать, растерзать... непреодолимо для меня. Всё, что внутри, просто бесконтрольно вырывается наружу. Иногда я могу не различать, где свои, а где чужие. Сродни состоянию аффекта, как говорил психоаналитик, но психоаналитики врут в глаза за деньги. Я всё помню и осознаю, но не могу остановиться сам. Помню, как срываюсь, что делаю и к чему это приводит. В суде разок отмазаться состоянием аффекта можно, но работать всегда не будет. Есть разница.
Кай молчал и продолжал смотреть на сведённые будто судорогой пальцы Криса.
— Коу старался не доводить до этого. Дело не в том, что он настолько хорошо умел читать все эти сигналы и предотвращать срывы. Он старался при возможности в обычное время вызвать на откровенность и заставить отдать накопленные эмоции. Разными способами. Иногда он выбивал из меня дух на тренировках. Иногда я выбивал из него дух как-нибудь иначе. Неважно. Коу просто старался...
—...поддерживать твои эмоции на безопасном уровне? — предположил Кай невольно, но тут же осёкся.
— Тебе интересно?
— Ничуть, — поспешно возразил Кай и отвернулся.
— Как скажешь, — отозвался немного погодя с нескрываемым сарказмом Крис, и Кай сжал губы, чтобы позлиться на себя.
Вообще-то это было интересным — он с таким не сталкивался, хотя то ли слышал о таком, то ли читал, но плохо себе это представлял. Отчасти Криса он понимал — он сам тоже копил эмоции и злость. Никогда не вспыхивал сразу, а запоминал и держал в памяти, а потом взрывался, когда груз становился невыносимым. Но ярость Кая всегда оставалась холодной, ледяной, просчитанной от и до. Он не терял разум во время вспышек и контролировал себя. Возможно, ему легче это давалось, потому что сам по себе он был прямолинейным. Всегда высказывался начистоту, если считал что-то неправильным. Разумеется, иногда подобное заканчивалось не лучшим образом, когда ему указывали, где его место. Например, когда он высказывался в адрес преподавателей или старших, которые требовали послушания от него просто как от ученика или младшего вне зависимости от справедливости его замечаний и доводов. Тогда вот злость и накапливалась, потому что Кай знал: он прав, а его правоту проигнорировали.
У Криса всё это явно работало по-другому, пусть и похоже.
— Ты молчаливый и спокойный. Знаешь, это работает. Иногда. Я бы даже сказал, что часто. Даже когда ты полыхаешь от эмоций, ты спокойно так язвишь, поэтому скандалить рядом с тобой... это выглядит глупо и неуместно, наверное.
Кай непроизвольно повернул голову и с удивлением уставился на Криса, от которого точно ничего подобного услышать не рассчитывал. Вздрогнул от неожиданности через миг, потому что Крис смотрел на него и слабо улыбался, а потом касался кончиками пальцев скулы, легонько гладил.
— Даже удивляешься тихо и спокойно. На улыбку тянет.
Кай осторожно отклонился, чтобы пальцы Криса больше не тревожили кожу прикосновениями и теплом.
— А у тебя есть учебники на эту тему? Как стать фаворитом, например.
— Чего нет... — Крис весело развёл руками. — Но вся библиотека в твоём полном распоряжении. Вдруг что полезное отыщешь. А теперь... не вставай. Сиди спокойно. — Крис смотрел вперёд и больше не улыбался.
Кай взглянул туда же и углядел одетого с небрежным удобством человека в компании двух охранников. Все они приблизились и отвесили поклоны. Небрежный тип почти сразу одарил вниманием Кая и замер в позе явного ожидания.
— Что, слухи бегут впереди, как всегда? — фыркнул Крис, поднялся с лавки с томностью сытого хищника и протянул ладонь. Кай поднялся, чуть помешкав. Ладони Криса коснулся, но опираться на неё не стал.
— Кай, это Лэй, мой левый управляющий, который тут за всем присматривает. За домом — тоже, поэтому видеться будем часто.
Кай едва заметно кивнул, не придумав ничего лучше. Лэй же отвесил более церемонный поклон, задержался в нём и медленно выпрямился.
— Крис, встреча по расписанию. С Рамоном. Всё в силе, или лучше отменить?
— В силе, — окинув Кая быстрым взглядом, решил Крис.
— Машина ждёт.
В машине Кай смог избавиться от куртки и свитера, а в глазах у Криса застыло заметное разочарование, когда под свитером обнаружилась чёрная футболка с достаточно глухим воротом, чтобы спрятать даже ключицы. Поскольку Лэй был одет с небрежностью, Кай хотя бы перестал чувствовать себя неуместным на фоне Криса и охранников, облачённых в строгие костюмы и при галстуках. К тряпкам он не присматривался, но не сомневался, что одеждой его снабдили недешёвой, просто по стилю она слабо вписывалась в строгость и официальность.
Не прошло и минуты, как на колене Кая возникла ладонь Криса. Крис слегка поглаживал тёмную ткань, кончиком пальца проводил по нарочито небрежному разрезу, подушечкой трогал кожу в разрезе и укладывал тёмные волоски ровнее.
На пристальный взгляд Крис не отреагировал — смотрел в окно, руку не убирал и продолжал ласкать колено, словно это была его любимая статуэтка дракона. Кай вздохнул и снова уставился на ладонь с длинными пальцами. Руки у Криса отличались утончённой изысканностью, несмотря на крупный размер. Красивые руки, которые не очень-то вязались с его обликом и сферой деятельности. Кай предполагал, что без перчаток такими руками драться было бы не слишком удобно — они не казались созданными для драк. Он перевёл взгляд на собственные руки и закусил губу. Его ладони тоже были крупными, с заметными суставами и узловатыми пальцами, довольно длинными пальцами, но они на фоне пальцев Криса казались грубоватыми. Ещё и костяшки в ссадинах, с корочками засохшей крови — иногда о перчатках Кай забывал и дрался без защиты.
Он вздрогнул, потому что Крис внезапно придвинулся вплотную и почти коснулся губами уха.
— Ты всё помнишь?
— Экспресс-курс по этикету из головы не выветрился, — буркнул Кай и попытался отодвинуться. Крис обхватил его рукой за плечи, удержал и лизнул кромку уха, чтобы тут же скользнуть кончиком в раковину и... Кай не знал, как это называлось, но по ощущениям Крис занимался с его ухом любовью: поглаживал языком, пытался забраться глубже, прихватывал губами мочку, слегка покусывал кромку и снова оглаживал языком каждый выступ и впадинку. Кай настойчиво возился в его объятиях, но спасти ухо не получалось. Теснота салона не позволяла отпрянуть, рука Криса притягивала всё ближе, а язык становился наглее и бесцеремоннее.
— Хватит! — хриплым шёпотом возмутился Кай и с силой зажмурился. Язык в ухе не вызывал неприятных ощущений, скорее, наоборот, но это никто не назвал бы правильным и пристойным.
— Но это меня успокаивает, — едва слышно отозвался Крис и провёл удивительно мягкими губами по шее Кая, поцеловал под мочкой и снова скользнул языком в ухо. Кай притих, прекратив сопротивляться. Просто сидел и ждал, когда Крис успокоится и отлипнет от бедного уха.
— Что не так? — глухо спросил позже Крис, вновь тронув губами шею. — Никому нет дела до того, что мы сейчас делаем.
— Судя по всему, тебя меньше всего волнуют мои мысли по этому поводу, — огрызнулся Кай.
— Да нет, волнуют, я же спрашиваю.
— Мне не нравится, когда меня воспринимают как вещь.
Крис коснулся пальцами его подбородка и заставил повернуть голову, заглянул в глаза и скупо усмехнулся.
— Я привязываюсь к вещам. Натура такая. Но ты ошибаешься. Я не считаю тебя вещью, иначе не предлагал бы ни договоров, ни условий, ни права выбора. Мои ожидания больше, и ты вряд ли можешь...
— Знаю я твои ожидания, но всё равно не понимаю. У тебя друзей нет? Алекс вот тоже спокойный. Почему он не может делать это для тебя? Зачем тебе кто-то посторонний и незнакомый?
— У меня нет друзей. В моём положении это роскошь. А ты будешь беспристрастен именно потому, что личного интереса у тебя нет. — Крис отодвинулся наконец. Вовремя, потому что машина остановилась.
Кай шёл в двух шагах позади Криса, как ему и сказали. Смотрел, слушал и молчал.
Их провели за ограду, потом по дорожке к двухэтажному дому, где на террасе за столом расположились двое. Свободным там остался лишь один стул. Крис опустился на него, а Кай встал за спинкой по левую руку. Он встретил взгляд мужчины помоложе, но глаза не отвёл. Худощавый европеец тоже продолжал смотреть на него. Внешность его выдавала испанскую кровь, дорогой костюм вписывался в стиль Криса, только обилие перстней на пальцах вносило нотку диссонанса. Несмотря на то, что этот человек был моложе другого, дородного и улыбчивого, впечатление производил более сильное.
— Слухи не лгут? — немного растягивая гласные, спросил он у Криса по-английски.
— Похоже на то. — Крис откинулся на спинку стула и коротко глянул на Кая. — Это Рамон, мой главный партнёр. Рамон, это Кай.
Рамон кивнул с аристократичной небрежностью и прикипел взглядом к левой части лица. Кай знал, что чёлка неплохо скрывала клеймо, но Рамон, видимо, что-то приметил. Тем не менее, его худое лицо с резкими чертами оставалось спокойным, а в чёрных глазах Кай не находил неприязни, скорее, одобрение.
— Ладно. По поводу недвижимости. Участок выкуплен, как и все важные места на подъезде. Я уже дал старт для подготовительных работ и расчистки территории. Сам потом поглядишь, если хочешь. Работы проводит Саул, а он мне не отчитывается. Свою часть по условиям я выполнил. Сейчас ищу специалиста-проектировщика, чтобы проверить предварительные чертежи и эскизы. Их я тебе пришлю к вечеру. Лучше будет, если и ты посмотришь.
— Откуда такая щепетильность? — Крис поставил локоть на стол и опустил подбородок на кулак.
— А то я не знаю, что такими вещами ты предпочитаешь заниматься лично и лично их контролировать. Ну и... если ты не передумал, и мы по-прежнему в доле пятьдесят на пятьдесят, то я не хочу, чтобы возникало недопонимание. Мне проще перестраховаться. Ты ведь в курсе, как я веду такие дела.
— Ладно. Что-то важное ещё?
— Наверное. К проекту проявляли интерес. Повышенный. Не знаю пока, кто. Один из наёмных пытался слить предварительную документацию. Не успел. Я прощупал западную сторону — глухо. С твоей стороны, как ты понимаешь, у меня возможности и связи не те. Может, это ничего и не значит, а может, означает крупные неприятности. Решай сам. Пока мне ничего узнать не удалось, но если ты захочешь, восток пощупаешь сам.
Крис коротко кивнул.
Один из охранников притащил бумажный конверт — толстый и достаточно увесистый, как кирпич. Открывать конверт никто не стал, дородный и улыбчивый напарник Рамона просто молча забрал его и из рук не выпускал. Дальше беседа Криса и Рамона напоминала ничего не значащий обмен любезностями, а затем они поднялись из-за стола. Рамон на минуту задержался рядом с Каем, ещё раз окинул его внимательным взглядом, коротко кивнул и попрощался с Крисом.
***
В машине Кай сидел у окна и смотрел на припорошенную пылью обочину, пока они катили меж зелёных стен прочь от пригородов.
— Что думаешь? — Крис тоже смотрел в окно, но с другой стороны.
— Немногое. У тебя с Рамоном общее дело пополам, кто-то стал вынюхивать, скорее всего, кто-то из тех, с кем ты раньше имел дело или не ладил. Он показался мне достаточно откровенным и заинтересованным в успехе вашего с ним проекта. Всё, наверное. Трудно сказать больше.
— Неплохо. Я веду с ним дела всего лишь полгода.
— Значит, он намеренно старается углубляться даже в мелочи, чтобы заложить прочный фундамент и показать, как именно работает, — пожал плечами Кай. Предубеждения против Рамона у него не возникало, да и отношение Рамона ему, скорее уж, нравилось.
Дорога пролегла мимо нескольких то ли заводей, то ли озёр, свернула к холмам, и через два часа быстрой езды они въехали в уютный дворик. Дом казался хрупким и почти игрушечным, три этажа в белых цветах и увитых зеленью. Внутри Кай не заметил ни одной особенно большой комнаты, всё почти одинаково и даже просто, мебели по минимуму, полы прохладные и без ковров, незамысловатые картины на стенах.
Крис провёл его по лестнице на третий этаж и завёл в их спальню, очевидно. В центре стояла широкая кровать под навесом с белой мелкой сетью, вокруг пестрели простыми узорами раздвижные панели стенных шкафов, а у окна высился стол с одинокой вазой. Слева белела тонкая раздвижная дверь ванной. Почти по-спартански. Вполне в духе Криса.
— Справа, — подсказал ему Крис, когда он неловко смял в руках снятые свитер и куртку, не представляя, куда их сунуть. После подсказки он шагнул к правой стене и неуверенно отодвинул панель. Свет включился сам. Шкаф напоминал полноценный гардероб, как в костюмерной академии. Правда, костюмерная была рассчитана на уйму народа, а тут всё явно предназначалось только для Кая. Полки с обувью, перекладины ярусами с плечиками для одежды, сама одежда, просторные ящики для белья, несколько зеркал под разными углами, отдел с куртками и лёгкими плащами, с десяток зонтов, ящик с перчатками, с носками и хрен знает что ещё.
Кай неловко облизнул губы и испытал чувство, сильно смахивающее на унижение. Вещи в шкафу стоили явно немало, их было очень много, но все как одна — на Кая. Он не заплатил за них ничего. Ему просто будто в лицо всё это швырнули с откровенным намёком, и прямо сейчас Кай ничего не мог поделать — воспринимал это как жестокую насмешку над его мечтами, ожиданиями и амбициями.
Крис вытянул у него из рук свитер и куртку, небрежно бросил на одну из полок, тронул скулу ладонью и прижался к губам поцелуем. Как финальный аккорд, расставляющий всё по местам. У Кая костяшки заныли от желания врезать Крису. Он рванулся из объятий, а потом стиснул зубы, прихватив язык Криса, когда освободиться не вышло. Удар не заставил себя ждать. Кай оказался на полу и тыльной стороной ладони потёр пострадавшее место слева от подбородка, пока Крис тихо шипел и ругался в стороне.
Дожидаться, что будет дальше, Кай не стал. Ушёл в ванную. Он как раз сидел на бортике и вертел в пальцах зубную щётку, когда туда же заглянул Крис.
— Что случилось?
— Ничего.
Процедуру мытья Кай пережил удивительно безучастно, практически никак не реагируя на прикосновения Криса. С той же безучастностью прикасался к Крису сам. Сейчас его куда больше занимали обломки в собственной голове.
Опустошение и руины — вот на это походило его состояние. Вероятность, что в феврале он сможет попасть домой, выглядела на фоне всего настолько мизерной, что её почти и не осталось. А дома его считают мёртвым или пропавшим. Ещё в голову просились мысли, мрачно напоминающие, что до февраля Крис не испарится. До февраля Крис может что угодно делать. С ним. Причём не существовало ничего, что могло бы Криса остановить. Это был его дом, его вещи, его люди.
Кай собственными глазами видел заросли у дороги, саму безлюдную дорогу, холмы, горы вдали и океаны непроходимой зелени. Даже если бы он попытался сбежать, его нашли бы быстро — неподалёку от дома дремал под охраной вертолёт, а о местной флоре и фауне Кай не знал практически ничего. Если идти по дороге, то за несколько дней он добрался бы до города. Но идти по дороге — это быть на глазах. На вертолёте или машине его догнали бы в два счёта. Идти же по бездорожью — глупость несусветная, потому что джунгли Венесуэлы отличались от того, что Кай вообще видел прежде, он бы потерялся там на счёт раз.
Пока Крис ещё возился в ванной, Кай прошмыгнул в комнату и устроился на правой половине кровати, закутавшись в тонкое одеяло. Потом смотрел, как Крис подходил к шкафу, чтобы задвинуть панель. Крис немного постоял, разглядывая вещи внутри, бесшумно задвинул-таки панель, позволив свету погаснуть, затем с минуту разглядывал Кая.
Кай держал глаза почти закрытыми и отчаянно притворялся уснувшим. Настороженно прислушивался к едва уловимым шагам. Под весом Криса матрас заметно продавился, и Кай сдвинулся ещё немного к краю, чтобы расстояние между ними увеличилось хоть на сантиметр.
Крис не стал подгребать его к себе поближе. Просто выключил лампу и затих на левой половине.
tbc Просвещение строптивого
Просвещение строптивого. Часть 1
Просвещение строптивого. Часть 1
С Лэем он столкнулся на площадке для занятий в утренней дымке. Лэй как раз откладывал в сторону разряженный пистолет и, наверное, собирался пойти позавтракать.
Крис молча подхватил отложенный пистолет и принялся перезаряжать. Чувствовал на лице вопросительный взгляд, но не реагировал.
— Алекс сказал, ты распорядился, чтобы он занимался с мальчишкой. Это правда?
Крис едва заметно кивнул и выпрямил руку, чтобы прицелиться. Мишень по ту сторону площадки уже мало на что годилась, значит, Лэй тут проторчал с час где-то. Очень может быть. Из-за холмов звуки до дома не долетали, да и при выстреле автоматика производила мало шума.
— Ты уверен?
— Ты всегда можешь высказаться, — почти грубо бросил он Лэю в ответ и отложил оружие. Лэй сам взял из стопки новый лист и протянул Крису. Они медленно двинулись в противоположную сторону площадки.
— Я знаю, но основания для подозрений в самом деле есть. Твои отношения с управляющими, прямо скажем, натянутые.
— Ты сам его проверял. И Алекс — тоже. Случайный мальчишка. Украли и продали. Ничего приметного в его жизни не было, никаких тёмных пятен ни в его истории, ни в истории его семьи. Он чист, как снег.
— Но Цзытао мог ему что-нибудь пообещать. Цзытао, как и остальным, выгодно выйти из-под крыла семьи Ву. Ведь часть прибыли они отдают так просто, а мы для них не делаем ничего. Это их территории и их дела. И разве тебя не настораживает, что только Цзытао пытался выбрать кого-то такого, кого ты заметил бы?
— Речь шла о его жизни. На его месте я б ещё и не так постарался, — рыкнул разозлённый Крис и остановился у мишени.
— Может быть, но вероятности это не отменяет. Цзытао знает традиции. Он знает, что мальчишка будет к тебе ближе всех.
— А ещё знает, что мальчишка не обучен. Что за ним будут смотреть.
— Пока ты официально не признаешь его. Но потом будет поздно. А спешить им некуда. Безусловно, мальчишка сейчас не станет давать поводов, он может ждать год, два, пять, если потребуется. Ну а когда ты расслабишься и забудешь об осторожности, всадит тебе нож в спину. Ему сейчас выгодно быть шёлковым, чтобы остаться рядом с тобой.
Крис раздражённо закрепил мишень и резко обернулся.
— Ну да, и поэтому паршивец удирал при каждом удобном случае? Ты это называешь "быть шёлковым"? Он ведёт себя как человек, который попал в ситуацию, на которую ни разу в жизни не рассчитывал. Он делает нормальные и естественные ошибки. Он пытался сбежать по-настоящему, Лэй. Это не было игрой. Он тщательно продумывал каждый шаг и знал, чего ему это будет стоить. Если бы дело было в Цзытао, то мальчишка в самом деле старался бы втереться в доверие. Он бы делал всё и по доброй воле, и он бы нихрена не подставлялся так, чтобы потом отлёживаться днями без возможности твёрдо стоять на своих двоих. Он бы сам лез ко мне в постель, а не удирал оттуда при каждом удобном случае.