12:01
– Убили? – завопила Дана так громко, что два подростка за другим столом обернулись. Этан изобразил смех.
– Ага, – он сказал на такой громкости, чтобы они слышали. – Мы просто убили этот проект. Сразу на отлично.
Ученики потеряли интерес, и Этан склонился к Дане и зашипел:
– Почему не крикнуть еще громче? Тогда мой глухой дед из Филадельфии услышал бы.
Она направила на него вилку.
– Нельзя было сначала предупредить?
– Я думал, мы об этом и говорили, – парировал он.
– Нет, мы говорили не об этом, – рявкнула Дана. – Мы говорили о подростках, которые под кайфом разбивают машины. Никаких убийств не упоминалось. Что с тобой?
Этан отодвинулся и поджал губы, задумавшись.
– Ладно, – сдался он через миг. – Наверное, я не так тебя понял.
– Думаешь?
– Прости. Просто я думаю, что в Крейгере происходит что–то плохое.
– Да. Люди нашего возраста умирают.
– И ты видишь призраков. Там была подруга моей сестры, Меган, и она слышала, что ты рассказала миссис Фрэзер. Ты сказала, что видела Мейси, из которой лилась кровь, будто ее пронзили ножом.
Дана молчала.
– Но рана от ножа и авария – разные вещи, – сказал Этан. – Нож – это убийство.
– У меня была галлюцинация.
– Угу. Ты описала Мейси точно, даже одежду, в которой она была, когда умерла. Откуда ты могла это знать?
Сердце Даны затрепетало, в этот раз не из–за внимания милого парня. Эти слова пронзали ее током.
– Думаю… я могла что–то услышать.
– Например? Кем была для тебя Мейси?
– Я ее не знала. Кем она была для тебя? – парировала Дана.
Он искренне удивился.
– Мейси? Никем. Она была в нашей школе. Была одной из нас, а теперь мертва. Она была такой, как мы, но кто–то убил ее.
– Как ты можешь так говорить? Она разбилась в аварии. Я читала вчера в газете. Копы говорят, что это была авария. Что она сама себя погубила. Нет… она случайно убила себя. Никто с ней этого не делал. Если бы на это были намеки, так бы и сказали.
– Не все, что знают копы, попадает в газеты, Дана, – сказал Этан. – Они не сообщают прессе много деталей, если идет расследование. Так они смогут увидеть разницу между теми, кто притворяется, что знает детали убийства, и теми, кто правда знает.
– О, откуда тебе знать? Смотрел программы про копов?
– Нет, – сказал он. – Я знаю это, потому что мой дядя – коп. Как и почти половина моей семьи за тридцать.
– И все они говорят, что это было убийство.
Этан сделал паузу.
– Нет… не все.
– То есть?
– Ладно, мой дядя думает, что что–то здесь подозрительно?
– Подозрительно?
– Да. Он не верит, что столько подростков могло умереть одним и тем же путем. Пять, Дана? Полиция собирает статистику, это слишком даже для Балтимора или Нью–Йорка. Дядя Фрэнк убедил капитана создать конфиденциальную линию, чтобы могли звонить те, кто что–то знает.
– Кто–то звонил?
– Ага, около тысячи психов, которые считают, что это все от тайного суицида до пришельцев или скрытой деятельности правительства.
– Отлично, – недовольно сказала она.
– Все хорошо, – сказал Этан. – Все эти звонки могут быть полезными. Просто требуется время, чтобы проанализировать данные.
Дана съела пару кусочков, пока обдумывала это.
– Хочешь тоже стать копом?
– Я? Не совсем. Я хочу быть судмедэкспертом.
– Это как?
– Он собирает для отделения шерифа улики и анализирует их. Кровь, отпечатки пальцев, все такое. Говорят, что всегда остаются следы, и судмедэксперт их ищет. Знаешь, в сериалах копы говорят, что отправляют что–то в лабораторию? Как раз к судмедэксперту. И там начинается настоящая работа.
Его энтузиазм и страсть были очевидны, Дана была впечатлена.
– И твой дядя Фрэнк думает, что это убийство? – спросила она.
Этан ответил не сразу.
– Мне кажется, что он так думает.
– Что? Ты серьезно?
– Ладно, – сказал Этан. – Он не пришел и сказал, что их убили, но статистика его тревожит. Он живет со мной и папой, и у него есть копии каждого случая. Он явно думает, что они связаны. Порой он всю ночь читает отчеты экспертов и изучает фотографии с мест преступления.
– Фотографии? – Дана чуть не подавилась.
– Да.
– Ты их видел?
– Нет… – сказал Этан так, что Дана ему поверила. – Он хранит их в столе. Он сказал, что у меня буду кошмары, но это не так. Мне не пять лет, да? И я видел вскрытие в учебниках. У меня сильный желудок. Для того, чтобы быть судмедэкспертом, так и нужно, – он посмотрел на нее. – Ты тоже крепкая. Ты даже не дрогнула, когда мы вскрывали лягушку.
– Пожалуй. Такое меня не беспокоит.
– А что беспокоит? – спросил Этан.
– Все в этом разговоре.
Прозвенел звонок.
– Мне в спортзал, – сказал Этан. – Слушай, мы сможем поговорить позже? После школы?
– У меня йога после школы.
– Ты ходишь на йогу?
– Да, а еще на джиу–джитсу, но завтра.
Он смотрел на нее.
– Ого. Да ты крутая.
– Молчи.
– Тогда за обедом завтра? Нет, погоди, завтра, наверное, сократят день из–за похорон Мейси. Почему тебе не прийти в научный кружок перед йогой? Нас там четверо, это не круто. Мы – группа странных ребят, но ты можешь, не знаю, влиться.
– Потому что я странная?
– Бывает хуже, – он широко улыбнулся. – И ты ходишь на йогу и джиу–джитсу. Ты можешь быть нашим крутым символом.
Они пошли вместе и остановились в коридоре. Спортзал был слева, а ее кабинет – справа.
– Думаешь, Мейси убили? – спросила Дана, пытаясь принять эту идею.
– Надеюсь, я ошибаюсь, – сказал Этан и ушел. Она проводила его взглядом.
* * *
После уроков Дана нашла Мелиссу и потащила ее в «Вне пределов». Они нашли свой любимый столик, и Дана рассказала сестре все, что сказал Этан. Все, включая то, что дядя Этана, детектив, думал, что смерти подозрительны. Когда она закончила, Мелисса смотрела на нее большими глазами. Она моргнула и посмотрела на часы.
– Блин, мне пора на занятия медитации, – сказала она. – Никуда. Не. Уходи. Нам нужно поговорить.
– У меня йога через час, – сказала Дана. – Поговорим потом.
– А потом у меня продвинутая йога, – прорычала Мелисса. – Не важно. Дождись меня. Я хочу все детали.
– Но… я все тебе рассказала.
Мелисса встала и улыбнулась Дане.
– Я хочу подробности о тебе и Этане.
– Что? Нет, я…
Но Мелисса ушла. За Даной щелкнула касса, в колонках играла странная музыка, и день, и без того странный, продолжал кружиться.
ГЛАВА 24
Комната наблюдения
14:37
Агент Герлак принял звонок на телефон в машине.
– Прошлой ночью он не просто играл с разумами детей, – сказал звонящий. – Он развлекался. Мы только сейчас узнали.
– Конечно, – сказал Герлак, зажимая переносицу и закрывая утомленные глаза. – Что в этот раз?
Тяжелое молчание на другом конце.
– Вы еще там? – сказал Герлак. – Скажите, что он сделал.
– Лучше посмотрите сами.
– Все так плохо.
– Нет, сэр, – сказал звонящий. – Боюсь, намного хуже.
ГЛАВА 25
Вне пределов
15:44
– Важно сосредоточиться на чем–то постоянном, – сказал учитель. – Йога о здоровье и мире, о спокойном разуме.
«Ага, – подумала Дана, пытаясь держать тело в позе воина. – Удачи».
Ее разум не был спокойным, и мир казался лишь иллюзией. Менее реальным, чем то, что она видела в раздевалке. Чем ангел в ее снах.
Она с трудом выполнила шесть поз, отставала от класса, привлекала внимание учителя так часто, что некоторые «мирные» ребята начали громко вздыхать с раздражением. К счастью, занятие закончилось длинной медитацией. Это было хорошо. Дана могла попытаться все обдумать, отойти и посмотреть на все произошедшее, как люди смотрят на картину, чтобы не разглядывать вблизи мазки.
Она села, скрестив ноги, склонилась немного вперед, ладони легли на колени, она закрыла глаза и медленно вдыхала носом и выдыхала ртом.
Этан хотел быть судмедэкспертом. Звучало неплохо, по мнению Даны, хотя она никогда не думала об этом раньше. Она не хотела развиваться в том направлении, но это помогло ей немного отвлечься и привести мысли в порядок. За последние два дня она металась от одного странного момента к другому.
Мейси была мертва. С этого все началось.
Вот только… Нет. Все началось со снов. Началось с ангела в них. И с его странных слов, произнесенных шепотом. Многие слова растаяли, когда она проснулась, но обрывки оставались, щекотали воспоминания. Странное. Зловещее и странное.
Несмотря на произошедшее в раздевалке, на реальность ангела в ее снах, Дана не была уверена, что такое было наяву. Или, если это было наяву, сколько в этом было правды? Что бы там ни было, это становилось сильнее. Или правильнее сказать – хуже. У нее всегда были странные сны, но в Крейгере у нее появились сны о темном ангеле. Это было ясновидение? Или телепатия? Она не знала и хотела спросить у кого–нибудь. У Мелиссы, может. Или Коринды. Тут все началось. Это во–первых.
Во–вторых, случившееся в раздевалке. Галлюцинация, визит, что бы там ни было. Дана не могла это описать словами. Мейси говорила о Красной эре? Что за Красная эра? Она больше ничего не знала, не было объяснений, если они вообще могли быть.
В–третьих, темный ангел. Кем он был? Порой она думала о нем, как о дьяволе, в другие разы она думала о нем, как об ангеле. В ранних снах ангел не был жестоким, он был не таким пугающим. И хотя Дана считала, что это мог быть Люцифер, он так не пугал. Это было странно, но почему ее чувства изменились? Из–за Мейси? Может, но Дана так не думала. Не совсем.
В четвертых…
Что в–четвертых? Ей нужно было навести порядок в мыслях. Да. В–четвертых, пять мертвых подростков. Пять. Пять аварий. Пять жизней погасло. Было это пять несчастных случаев или убийств? Она не знала. Часть ее хотела узнать, схватить Этана и выведать у него всю информацию. Часть ее боялась даже думать. Пятьдесят на пятьдесят.
В–пятых?
Она надеялась, что этого нет.
– Дана… Дана!
Она открыла глаза и поняла, что все стоят, и коврики для йоги уже свернуты. Учитель стояла перед ней, она вежливо и удивленно улыбалась.
– На занятии ты не могла сосредоточиться, а в медитации ушла так глубоко, что даже не слышала свое имя, хотя я звала четыре раза. Ты так глубоко ушла, да?
– О, – сказала Дана. – Глубоко. Очень глубоко.
Она встала, свернула коврик и поспешила уйти.
Коринда стояла у комнаты йоги, ее лицо было мрачным, глаза странно горели.
– Думаю, нам нужно поговорить, – сказала она.
Дана замерла.
– О чем?
– О твоих снах, – сказала она. – О пяти убитых детях, о том, что тебя посещает дьявол.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРОСТОРНЫЙ МИР
«Чем идеальнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри»
– Зигмунд Фрейд
ГЛАВА 26
Крейгер, Мэриленд
16:08
Агент Герлак сидел на нижней ступеньке и смотрел на кое–что в комнате. Обнаженное, в крови, улыбающееся, словно мир шутил, и только он это понимал.
Герлак тяжко вздохнул, чувствуя себя старше, чем на тридцать один год. Он устал. Он ощущал вес Кольта 45 модели 1911 года, который он носил в нейлоновой кобуре на плече. Он даже думал о том, сколько проблем решилось бы, если бы он прижал дуло к затылку маньяка и нажал на курок.
В комнате напротив него сидел, скрестив ноги, безумец, обнаженный, в пятнах крови, глаза странно горели. Между убийцей и агентом лежали фотографии, сделанные на Полароид, там были красные куски того, что раньше было подростками. Герлак видел эти тела сам, он сделал то, что было нужно. Работа была ужасной, сложной, но в ней была наука. Автомобильные аварии были полезны. Давление от удара, острые осколки стекла, пластика и куски металла разлетались в стороны. Никто не мог просчитать траекторию каждого обломка. Можно было спрятать почти все, кроме раны от выстрела. Аварии давно решали проблемы Синдиката и многих других агентств. Герлак не знал, смог ли вспомнить количество проблем, которые так решились за последние годы. Эти смерти были другими. В последний раз было очень сложно скрыть другие раны.
Фотографии на полу показывали правду. И ответственный безумец был здесь, его тело было в красном, окруженное уликами, которые могли запереть его на сотню лет.
– Если хочешь моих извинений, – сказал ангел, – ждать придется долго.
– Нет, – сказал Герлак. – Я не смогу стереть собачьи фекалии с ботинка твоим извинением.
– Хочешь, чтобы я объяснил?
– Нет. Я знаю, что ты этого не сделаешь.
– Почему? – спросил ангел.
Герлак ткнул туфлей ближайшую фотографию. Там кричала темнокожая девочка.
– Потому что ты психопат.
– Не только это, – белые зубы ангела слепили. Лучи солнца падали через витраж на окне, где были солдаты–римляне, забивающие гвозди в руки Иисуса. Стекло было разбито, и солдаты словно были без голов.
– Не сомневаюсь, – сказал Герлак, – но мне все равно. Я и минуты своего дня не потрачу, чтобы понять твой разум.
Ангел посмотрел на потрескавшуюся краску на потолке, потом на стенах. Паутина была на окне, оттуда свисали пустые оболочки мотыльков, которых съел паук.
– Может, стоило, – сказал ангел.
– Возможно. Но я подумаю об этом завтра, – сказал Герлак. – Сегодня мой вопрос, успеешь ли ты до сроков?
– Сроки, – ангелу нравилось звучание слова.
– Многое от этого зависит, компадрэ, – сказал Герлак. – Знаешь, сколько потребовалось денег, чтобы привезти все семьи в эту дыру? Новые здания, отстроенная школа, а еще обеспечить работой всех, кто не в программе. Куча работы. Все это стоит денег, и каждый день мы ждем тебя, сжигая миллион долларов. Каждый день.
– Деньги от мира людей, – сказал ангел.
– Да, да, а ты не человек и в свете Красной эры ты предстанешь во всем великолепии нефилима. Точно. Я слышал сто раз. Я понимаю твой взгляд. Но, позволь сказать, я не знаю, что ты и как станешь тем, кем собрался стать. Ангел, дьявол, мутант, безумец, кто угодно. Не важно. Это стороннее. Ты стал таким, потому что генетика где–то развернулась в твоей семье. Или это сверхъестественное, и ты становишься демоном из ада. Не знаю, и мне все равно. Меня волнует только программа.
– И срок.
– Наш срок, Яркий, – напомнил Герлак. – Ты подписался на это. И не говори, что мы – средства для твоего конца. Это не лучшая тема для разговора. Ясно?
Ангел молчал, но улыбка сияла, как солнце.
– Ты угробил часть подопытных, – сказал агент. – Мне пришлось стараться, чтобы все выглядело чисто.
– Браво за инсценировку маленьких драм. Это великий театр.
– Дразнишь, – сказал Герлак, но улыбнулся. – Мне нужно знать две вещи. Во–первых, мне нужно, чтобы ты меня убедил, заставил поверить, что те дети были не нужны для программы.
– Я уже говорил, – сказал ангел с первой ноткой раздражения в голосе. – Это были неудачи, тупики в культивации. Кроме двух, все врезались в потолок развития способностей. Девчонка Белл и вот этот выглядели обещающе, но с появлением талантов они повернулись в другую сторону. Они думали, что поняли, что происходит, и каждый хотел что–то сделать с этим. Так нельзя.
– Угу, – сказал Герлак, он не скрывал скепсиса. – Никак иначе справиться нельзя было?
– Никак.
Герлак вытащил пачку жвачки из кармана, выудил две пластинки и начал жевать их. Он не предложил ангелу.
– Что тебя тревожит? – спросил ангел.
– Ты не заполнил отчет о прогрессе.
– Это будет.
– Уже пора.
– Ситуация стала критической, – сказал ангел. – Я не могу тратить время. Эта встреча, кстати, мне мешает.
– Жаль, – Герлак жевал жвачку. – Да, плохо будет, если это отвлечение будет стоить жизни еще одного субъекта.
– Контроль, – сказал ангел, – требует сосредоточенности.
ГЛАВА 27
Вне пределов
16:09
– Не бойся, – сказала Коринда.
– Поздно, – сказала Дана. – Я уже слишком сильно напугана.
Они сидели за столиком, где обычно были Дана с Мелиссой. Коринда сказала, что ей нужно быть ближе к кофе–бару, чтобы она, если что, помогла новенькой работнице. На столике были чашки чая и булочки, но Дана их не трогала. Ее сердце колотилось со скоростью пулемета, она сильно потела. Кружилась голова, словно все это было сном, и она не до конца проснулась.
– Откуда вы знаете об убийствах? – осведомилась Дана. – Откуда знаете о моих снах? Откуда вы все это знаете?
Коринда подняла чашку, подула на горячий чай и осторожно сделала глоток. А потом она отклонилась и глубоко вдохнула испарения, прикрыв на миг глаза.
– Ах, приятно. Это моя смесь. Чай с цветком лотоса. Лотос – священный символ вечной жизни во всех духовных культурах от современного египетского кеметицизма до древних индуизма и буддизма. Он помогает просвещению духа, верной любви. Можно использовать любую часть, но я люблю с тычинками и лепестками.
Дана сверлила ее взглядом.
– Вы говорите о чае, а моя голова вот–вот взорвется.
Коринда кивнула на чашку перед Данной.
– Я сделала тебе с ромашкой, чтобы успокоить нервы, и лепестками роз, которые открывают сердце, успокаивают разум и стабилизируют ауру.
– Я ухожу, – сказала Дана, но Коринда схватила ее за руку. Женщина была удивительно быстрой, а ее хватка – сильной.
– Нет, – сказала она. – Тебе нужно остаться, нам нужно поговорить. Знаю, ты видела его ночью в своей комнате.
Дана хотела вырваться, почти сделала это, но ей нужно было знать. Она вздохнула и села.
– Пей чай, – сказала Коринда. Из колонок раздавался странный низкий шум, и Дана не сразу поняла, что это было не искажение, а австралийская народная музыка, которую играли на диджериду. Эти трубы из дерева были на витрине магазина. Они нравились Мелиссе, но Дана считала, что эта музыка больше похожа на песни китов на похоронную тему.
Она сделала глоток чая и посмотрела на Коринду.
– Расскажите, откуда вы все знаете?
Коринда склонила голову, задумчиво глядя на Дану.
– Ты же знаешь, где ты? Ты знаешь, что это за место, кто я, какая я? Оглядись. Скажи мне, откуда я это знаю.
Дана огляделась. Карты Таро, хрустальные шары и руны. Полки книг о связи с духом, символах солнца, нехоженых тропах, внутренней работе, книги об открытии разума и вознесении духа. Талисманы из камней и иконки стояли на каждом столе. Плакаты уроков йоги, тай чи, медитации, чакр, терапии светом, перерождения, первобытных криков, пранаямы и многого другого висели на стенах. Она повернулась к Коринде, женщина понимающе улыбалась.
– Да, – сказала она. – Вот так.
Дана упрямо покачала головой.
Коринда пила чай, а потом отставила чашку.
– Прошлой ночью я медитировала и позволила сознанию отделиться от тела. Знаешь про астральную проекцию?
– Наверное. Отделиться от тела? Вы про это?
– Да. Дух покидает физическое тело и может пересекать большие расстояния без помощи. Дух по своей воле оказывается вне тела, и так он оказывается вне ограничений пяти чувств. Он может видеть больше, знать больше, понимать больше.
– И это вы делаете?
– Всю жизнь, – сказала Коринда. Она горько улыбнулась. – Это не легкий путь. Было уже плохо возвышаться над всеми парнями в классе и легко справляться с учебой, но я еще и была очень странной. Но потом… ты ведь знаешь, как это?
– Да? – спросила Дана, все еще оставаясь настороже.
– Конечно, – сказала Коринда. Она выбрала булочку, стряхнула крошки, откусила кусочек и заговорила, жуя. – Ты хорошо учишься. И всегда такой была.
– Откуда вы знаете?
Коринда взглянула на нее.
– Я уже тебе говорила. Не надо так удивляться. Ты в моем доме, а я так делаю. Теперь… дай мне руки. Дай прочитать тебя. Все хорошо, я не кусаюсь.
Коринда опустила булочку и потянулась к рукам Даны. Та замешкалась на миг, а потом позволила прикоснуться. Руки Коринды были теплыми, а пальцы Даны холодными.
– Как… это работает? – спросила Дана. – Что мне делать?
– Просто смотри мне в глаза, – прошептала Коринда. – Сосредоточься на мне и позволь мне пройти в твое энергетическое поле.
– Как?
– Просто позволь, милая. И все. Я все сделаю.
– Эм, ладно? – прозвучало как вопрос.
Коринда смотрела на нее зелеными глазами с прожилками золота. Она нежно, но уверенно гладила пальцы Даны, словно смягчала глину. Сначала Дана помнила о людях и движении вокруг, она была уверена, что выглядит глупо, сидя здесь и держась за руки с женщиной, что была вдвое старше нее. Но нежное постоянное движение пальцев Коринды успокаивало. Это напоминало массаж, тепло растекалось по ее ладоням к запястьям, оттуда – в мышцы рук. Австралийская музыка закончилась, начался новый альбом, Дана узнала музыку с йоги. Серьезная флейта Пола Хорна, записанная в пирамиде Гизы, она гипнотизировала. Медленная, нежная и очень глубокая.
– Я вижу твой дух, Дана, – сказала низким голосом Коринда. – Твоя аура оранжево–желтая. У тебя научный склад ума. Ты любишь все анализировать. Ты – перфекционист. Ты любишь решать загадки и проблемы, находить порядок в хаосе.
Дана открыла рот.
– Тише, просто слушай. И все. Позволь увидеть все, что я могу, что открыто для меня, – Коринда замедлила движения. – Моя аура синяя. Мой дар – связь с духами и ясновидение. Потому я все в тебе вижу. Я вижу желтые шипы, Дана. Как вспышки на солнце. Желтый значит, что ты на грани духовного пробуждения, над твоей головой фиолетовый венец, над твоей чакрой короны. Твой дух стал очень активным. Твое внутреннее око хочет открыться. Позволь ему! Пусть третий глаз видит то, что не могут человеческие глаза. Я помогу тебе, Дана, потому что уже вижу. Мой третий глаз был открыт до моего рождения.
Дана была на границе сна. Она пыталась проснуться, но теплые постоянные прикосновения убаюкивали.
– Эти видения для тебя не новые. Они были раньше, но теперь стали сильнее, возникают чаще, это пугает. Ты видела что–то и не знаешь, ангел это или дьявол. Ты не знаешь, откуда эти видения, и ты боишься увиденного. Все хорошо. Я буду твоим проводником. Ничто не ранит тебя, пока мы вместе. У меня есть щиты, мой дух охраняет все вокруг меня. Это безопасное место.
– Безопасное… – пробормотала Дана.
– Тебя посещал во снах ангел, Дана, – сказала Коринда. – Это посланник, который очень хочет поделиться с тобой важной информацией. Кивни, если понимаешь.
Дана кивнула. Она в это верила.
– Порой он красивый, так, как ты думаешь, выглядит ангел. Чистый, целый, прекрасный.
Кивок.
– Но порой он выглядит иначе. Темный, незнакомый, пугающий. Монстр.
– Да, – очень–очень тихо сказала Дана.
– Да, – согласилась Коринда. – Я скажу, почему, сестренка. Это ангельское существо, да, но не такой ангел, о каком тебе рассказывали. Это не высокие блондины с мягкими крыльями. И не младенцы. Ангелы очень сильные и отличаются от всего, что ты можешь представить. Это не люди. Они могут так выглядеть, когда мы, люди, даем им такой облик. У них нет физического воплощения. Это существа чистой энергии космоса. Но, когда ты смотришь на них человеческими глазами, даже во сне, то твой разум теряется и требует придать им понятный облик. Потому ангелов изображали как красивых величественных людей. Потому художники изображали бога как мужчину с белой бородой. Они придавали всему космическому образ короля, потому что им казалось, что так все и выглядит.
Дана кивала.
– Ты выбрала ангелу красивый и безопасный облик, – продолжила Коринда. – Он похож на отца. Знаю, ты любишь и уважаешь отца, но и немного боишься его. Он сильный, строгий, далекий, и ангел представляется тебе таким. Ты дала ангелу другое лицо, чтобы любить его так, как не можешь любить отца, и это хорошо, это безопасно. Но ты выбрала этот облик.
Слова Коринды успокаивали, как прикосновения, и Дана парила, словно поднималась над телом. Она даже представила, что могла посмотреть вниз и увидеть себя, сидящую напротив женщины.
– В городе начали происходить смерти, – сказала Коринда. – Ужасные смерти. Украденные жизни. Убийства. Это оскорбляет гармонию твоего духа, Дана, ты чувствительна и уловила негатив в воздухе. Но ты не знаешь о своем даре и не управляешь им, негатив замутняет твой глаз. Он влияет на то, как ты воспринимаешь небесных существ рядом с твоим духом. Негатив закрывает тебя, и ты иначе видишь ангельское существо. Ты видишь его как дьявола, потому что не понимаешь, как может вредить самая невинная космическая сила. Тебе кажется, что ангельские существа наносят вред. Но, Дана… послушай, это не так. Не ангельское существо стоит за этим. Они так не делают. Они – проводники, они защищают нас.
В разуме Даны появился вдруг силуэт темного ангела из ее сна. Он стоял спиной к ней, высокий и сильный, черные крылья сложены, руки расслаблены, пальцы скрючены и увенчаны черными ногтями. Он стоял, словно слушая Коринду, а потом начал разворачиваться. Крылья дрогнули, и Дана услышала шорох мембран кожи.
«Дана, – заговорил ангел голосом, похожим на летний гром. – Дана, будь осторожна. Очень осторожна. Если ты откроешь глаза, то развидеть не сможешь».
Темные ангел отвернулся и на миг – на секундочку – у него было лицо ее отца.
Дана закричала и отпрянула, она вырвала руки из хватки Коринды. Ее плечи ударились о стенку между кабинкой и стойкой, что–то упало. Календарь, наверное. Она услышала шелест и стук по полу. Связь была разорвана, силуэт темного ангела пропал, Коринда охнула и отдернула руки, словно ужаленная.
Они сидели, застывшие, и смотрели друг на друга. Коринда сначала была потрясена, но быстро взяла себя в руки и выдавила улыбку.
– Что ж, – сказала она. – Это уже что–то, не так ли?
ГЛАВА 28
Вне пределов
16:31
– О чем вы говорите?
Дана вздрогнула и увидела, обернувшись, Мелиссу у столика. Она не слышала, как сестра подошла.
– Ох! Ты меня напугала, – выдохнула Дана.
Мелисса вскинула брови.
– Похоже, тебя уже перепугали. Ты белая, как призрак. Даже сильнее. Булочки свежие? Я голодна, – она села, подвинув Дану бедром, взяла булочку, откусила большой кусок и кивнула Коринде. – Пугаете мою сестренку?
– Немного, – сказала Коринда. – Дана хорошо сама себя пугает.
– О, это больше, чем испуг, – сказала Дана с нервным смешком. – Намного больше.
– Расскажите все, – Мелисса забрала чашку Даны и допила холодный чай.
– У меня были тревожные видения насчет духовного разума Даны, – сказала Коринда. – Но ты уже это знала, да? Да. Я вижу, она тебе рассказывала.
Мелисса не моргнула от слов Коринды. Она кивнула.
– Она все мне рассказывает. Откуда вы знаете? Карты? Кристалл?
– Медитация и астральная проекция, – сказала Коринда.
– Круто. И вы забрались в голову Даны?
– Я здесь, вообще–то, – сказала Дана.
Мелисса ткнула ее локтем.
– Расскажите все.
Они так и сделали. Коринда сделала, а Дана кивала в нужных местах. Некоторые фразы Коринда передала Мелиссе иначе, и эти слова было сложнее понять Дане. Но смысл был тем же.
Мелисса склонилась, ее глаза были огромными.
– Думаете, Мейси убили? – потрясенно прошептала она. – О боже!
– Так и Этан думает, – сказала Дана. – И его дядя. Мейси и других подростков.
– Думаешь, это правда? – спросила Мелисса. – Такого же не может быть?
– Это правда, – ответила Коринда. – Дана знает это душой. Убитые дети тянутся к ней, используют ее чувствительность, чтобы передать историю. Раскрыть правду. Потому Мейси явилась к ней в школе.
– Мы должны рассказать людям, – заявила Мелисса. – Сказать шерифу, и… всем.
– Нет, – одновременно сказали Дана и Коринда.
– Почему?
– Потому что меня объявят безумной, – сказала Дана.
– Не важно, – сказала Коринда. – Люди считали меня такой, когда мне было всего три года. Кому какая разница? Просто это доказывает, как мал их разум, и что они носят шоры. Нет, девочки, говорить никому нельзя, по крайней мере, пока что, потому что мы не знаем, кто убийца.
– Потому нужно рассказать полиции, – настаивала Мелисса.
– Нет, – Дана поняла, куда клонит Коринда.
– Почему? – спросила ее сестра.
– Потому что, – сказала Дана, – если мы расскажем полиции, убийца поймет, что мы все знаем.
Мелисса сказала:
– И что? Мы не знаем, кто убийца, и вряд ли мы кого–то заденем. Мы же не назовем имена.
– Убийца этого не знает, – сказала Дана. – Если он поймет, что мы знаем это из–за моей вспышки или слов Этана о файлах дел, которые хранит его дядя, то убийце станет интересно, что еще я знаю. Он подумает, что будет, если во сне я увижу его лицо или имя. Он решит расправиться с этим.
– Да, – тихо сказала Коринда. – Он сосредоточится на тебе, Дана.
– Жаль, ты не видела больше подробностей в видениях, – сказала Мелисса. – Например, имя, адрес. Хоть что–то.
– Требуется время, – сказала Коринда, – даже для меня. Нужно, чтобы все в космосе соединилось, чтобы увидеть это.
– Хотелось бы понимать, что со мной происходит, – ответила Дана.
– Видения обычно не точные, – сказала Коринда. – Они часто замутнены символизмом и шифром.
– Это сводит с ума, – сказала Дана.
Коринда покрутила чашку с холодным чаем.
– Ты шутишь, но видения сломали много разумов за века.
– И некоторых сожгли на костре, думаю.
– Это тоже. Об этом мы можем не переживать, но реакция на видения часто негативная и враждебная. Ты видела это вчера в спортзале.
Дана взглянула на нее.
– То, что вы это знаете, очень жутко.
Коринда обиделась.
– Знаю. Я пугала людей всю жизнь. Это не смешно. Некоторые из нас, одаренных, часто кажутся другим злом, грешниками из–за того, кто мы есть. Я не просила об этом, и ты, думаю, то же.
– Ни за что не просила бы, – сказала Дана.
– Но мы остались на том же месте, – сказала Мелисса.
Они сидели и думали, а люди приходили и уходили, «Вне пределов» жил в своем темпе. Анджело прошел мимо с красной металлической коробкой. Он посмотрел на них, Дана встретилась с ним взглядом. Лишь на миг, но ее пронзило током. Его лицо было серьезным, почти встревоженным, он заметил ее взгляд и отвернулся. Почему? Смутился? Не нравилось, что он видел? Что–то было с ней? Дана не знала. Но Анджело быстро ушел, пропал вдали.
– Что нам делать? – спросила Мелисса, не заметив этих взглядов.
Коринда щелкнула пальцами.
– Точно, – сказала она. – Луч.
– Верно, – сразу согласилась Мелисса.
– Что? – спросила Дана. – А что он знает?
– Насчет убийств? – спросила Коринда. – Ничего. Но у него тоже есть дар.
– Какой?
– Какие занятия он ведет? Психическое погружение? Это для тех, кто одарен или так думает. Он помогает людям развивать дар. Думаю, он тебе поможет.
Дана волновалась. Она не знала, хотела ли, чтобы ее «дар» стал сильнее. Но вдруг Луч мог помочь? Вдруг, сосредоточив видения, Дана сможет помешать убийству?
– Ладно, – неуверенно сказала она, – попробуем.
У стойки образовалась очередь, и Коринда встала.
– Поищите Луча. У меня работа, а потом свои дела.
– Но… – начала Дана, но Коринда прервала ее.
– После встречи с Лучом, идите домой и медитируйте. Я тоже буду, а завтра сравним результаты и составим план.
Они договорились. Коринда коснулась щеки Даны.
– Будь сильной, сестренка. Ты становишься сильной, это всегда пугает. Верь в свою силу, доверься миру. Он даст ответы, – и она ушла.
ГЛАВА 29
Дом Скалли
17:54
Они пошли искать Луча, но оказалось, что он уже ушел. И Дана с Мелиссой пошли домой, говоря обо всем, но никаких выводов не делая. Это так раздражало, что они тревожно молчали вплоть до двери дома.
Дана пошла в комнату и принялась за уроки, когда зазвонил телефон. Потом она услышала, как ее зовет мама:
– Дана! Это тебя.
Телефон был на столике у лестницы, Дана поспешила туда. У нее не было своего телефона, почти никто ей не звонил. У нее не было здесь друзей, как не было и в Сан–Диего. Порой папа хотел поговорить с ней, но он обычно звал обеих дочерей. Она взяла трубку.
– Да?
– Эй, – сказал знакомый голос. – Есть минутка?
Она не сразу нашла голос.
– Этан…?
– Ага, я подумал…
Дана прикрыла трубку и громко крикнула:
– Я взяла трубку, мам!
Через миг стало слышно щелчок телефона внизу.
– Я же не помешал ужину? – спросил Этан.
– Нет, – быстро сказала она. – Я училась.
– Лягушки? – спросил он.
– Лягушки, – согласилась она и прижалась к стене.
– Лучше всего перед сном. Кишки лягушки.
– Откуда у тебя мой номер? – вдруг спросила она.
– А? О, от Эйлин, которая взяла у Дейва, а тот – у твоей сестры. Круто, что я позвонил? – спросил Этан. – Или я… перегнул?
– Круто, – убедила она его. – А что? Насчет сочинения по лабораторной?
– Нет, – голос его вдруг стал увереннее. – Я насчет того, о чем мы говорили за обедом. О Мейси и остальных.
– А что с ними?
– Ты была заинтересована.
– Да.
– В отчетах, я имею в виду.
– Ах, – сказала она, понимая. – И?
– Они дома, – сказал Этан. – У дяди свой архив. Все в его столе.
– И?
– У меня есть ключ.
Дана смотрела в пространство, накручивая провод на палец.
– Ты еще там? – спросил он.
– Да.
– Когда дядя Фрэнк завтра будет на работе, – сказал Этан, – мы сможем… не знаю… заглянуть?
– Да, – снова сказала она, напряжение в голосе ее удивило.
– Уверена?
– Абсолютно. А что твои родители? – спросила она.
Пауза.
– Мамы нет, а папа много работает. Он дома не бывает.
– О, – она не знала, что еще сказать. Тон Этана не приветствовал комментарии.
– Значит, завтра, – сказал он. – У нас полдня, но я могу задержать парней из клуба науки. Если хочешь с ними встретиться.
– Определенно, – сказала Дана.
– Мы встречаемся в лаборатории химии после последнего урока. Мы быстро, ведь школа закроется рано, но полчаса на разговор у нас будет.
– Хорошо, – сказала Дана. – Там и встретимся. И, Этан…?
– Да?
– Спасибо, – сказала она.
– За что?
– За то, что не относишься ко мне, как к психу.
– Я никогда не буду, – сказал он и закончил разговор.
Дана медленно вернулась в комнату, думая обо всем, что случилось сегодня. Этой ночью ей не снились ангелы или дьяволы. Но сон был страшным.
Дане снилось, что ее сердце было в огне.
Во сне она лежала на голом холодном полу в пустом здании. Церковь. Высокие комнаты с витражами были разбиты, паутина висела среди обломков досок. Дана лежала на полу, руки были раскинуты в стороны, а лодыжки сжаты. На миг она подумала, что ее распяли, как Мейси. Но потом она ощутила жжение в груди. Раскаленное и тяжелое, словно кто–то пронзил ее лучом чистого огненного света. Этот вас прижимал ее к полу.
Она ощущала, как в ней горел огонь, но, когда подняла голову, не увидела дым или пламя. Ее пижама не была повреждена, крови не было.
Но боль…
Хуже Дана еще не ощущала, наяву и в кошмарах. Боль была такой сильной, что она даже не могла кричать. Крик не выразил бы эту боль. Она лежала, стиснув зубы, мышцы напрягались, а разум горел вместе с сердцем.
А потом жжение запульсировало, растянулось с яркостью солнца. Боль поглощала ее, сжигала все в пепел.
Она вырвалась из сна, обнаружила голос и закричала от боли. Она была на полу у кровати, одеяло запуталось в ногах. Грудь все еще жгло. Дана выбралась из одеял, они отпустили ее, и она побежала в ванную, захлопнула за собой дверь. Она сорвала кофту, чтобы увидеть, как сильно ее ранило.
Вот. Красное пятно, яркое, как от свежего ожога, в форме вспыхнувшей звезды, лучи тянулись в стороны. Она, казалось, пульсировала жаром, светом, болью.
А потом угасла, пропала, забирая с собой ощущения, следы обожженной плоти. Осталась только гладкая кожа.
Дана стояла там, прижавшись бедрами к рукомойнику, она склонялась к зеркалу, чтобы рассмотреть кожу.
Ничего.
Дана прижалась к стене ванной. Она съехала и сжалась там, дрожа.
– Что это? – спросила она у пустой комнаты.
Никто ей не ответил.
Она д