В детстве любил Астрид Лингрен, Туве Янсон, Конан Дойля.
Из классиков предпочтение отдает Гоголю, Достоевскому, Толстому, Олеше, Мариенгофу, Платонову, Гайдару, Булгакову, Шолохову, Набокову, Шукшину.
Из современных писателей выделяет Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Алексея Иванова, Эдуарда Лимонова,Захара Прилепина, Андрея Аствацатурова, Валерия Айрапетяна, Германа Садулаева.
Творчество Елизарова, по мнению критиков, соприкасается с творчеством Андрея Платонова, Владимира Шарова, а из современных писателей – с творчеством раннего Владимира Сорокина (однако Елизаров, в отличие от Сорокина, не пародирует переосмысливаемый материал), Виктора Пелевина, Юрия Мамлеева, Николая Заболоцкого (с его фаталистическим недоверием к тайне природы и одновременно мистическим благоговением перед ней).
Функция литературы, по Елизарову, – побуждать мыслить: «Я категорический противник того, чтобы развлекать. Воспитывать – тоже не моя задача… Манипулировать очень легко, это не моя цель. Я просто даю некую картинку, а дальше человек сам решает, что с этим материалом делать».
Произведения:
«Проза» (повесть, рассказы) // Харьков: «Торсинг», 2000, 1.000 экз.
«Ногти» (24 рассказа и одноименная повесть) // Москва: «Ad Marginem», 2001, 5.000 + 5.000 экз. Сборник «Ногти» привлёк внимание к писателю. Главные герои повести – два воспитанника интерната для слабоумных детей. По словам автора, рассказы из сборника он писал с 19-ти до 27-ми лет. Повесть попала в шорт-лист литературной премии Андрея Белого, Лев Данилкин в журнале «Афиша» отнёс сборник к лучшему дебюту года (ТЕМА БОЛЬНЫХ ПОДРОСТКОВ, ТЕМА СИРОТСТВА).
«Pasternak» (роман) // Москва: «Ad Marginem», 2003, 5.000 экз. Получил неоднозначные оценки: «тошнотворный роман», «трэш» или «яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа», «православный философский боевик». Поэт Борис Пастернак представлен в образе демона, «отравляющего» сознание интеллигенции своими произведениями. Как сказал сам Елизаров, Пастернак ему никогда не нравился: «Человек талантливый, но какие-то отвратительные поэтические принципы плюс такие же человеческие качества. Смотрю дальше — а там целый айсберг, за которым стоит поганая либеральная гнусь». (ТЕМА ПРАВОСЛАВИЯ, «ЗАМУТНЁННОГО» ВСЕВОЗМОЖНЫМИ ПРИМЕСЯМИ, ТЕМА МИРОВОГО ЗЛА, ОБРАЗ «НЕЛЮДЕЙ»).
«Красная плёнка» (сборник рассказов) // Москва: «Ad Marginem», 2005, 5.000 экз. (ТЕМА МИРОВОГО ЗЛА, ЗАОСТРЁННОСТЬ НА «ТЕЛЕСНОСТИ», БОЛЬШОЙ АКЦЕНТ НА НЕУДАЧЕ, ПОДРОСТКИ В МИРЕ ВЗРОСЛЫХ).
«Библиотекарь» (роман) // Москва: «Ad Marginem», 2007, 5.100 экз.
«Кубики» (рассказы) // Москва: «Ad Marginem», 2008, 5.000 экз. (ТЕМА МАНИПУЛЯЦИИ СОЗНАНИЕМ НА БЫТОВОМ, ГОСУДАРСТВЕННОМ, ИДЕОЛОГИЧЕСКОМ УРОВНЯХ И ЕЁ ПОСЛЕДСТВИЙ).
«Мультики» (роман) // Москва: «АСТ», 2010, 10.000 + 10.000 экз. В 2011 году роман «Мультики» стал финалистом премии «Национальный бестселлер». (ТЕМА СОЦИАЛЬНО-АГРЕССИВНОЙ ВЛАСТИ, ТЕМА ПРОНИКНОВЕНИЯ СОВЕТСКОГО СОЗНАНИЯ ВНУТРЬ ИНДИВИДУАЛЬНОГО РАЗУМА).
«Бураттини. Фашизм прошёл» (эссе) // Москва: «АСТ», 2011, 7.000 экз.
«Мы вышли покурить на 17 лет…» (сборник рассказов) // Москва: «Астель», 2012, 6.000 экз.
В 2014 году Елизаров стал победителем премии НОС в номинации «Приз зрительских симпатий» с книгой «Мы вышли покурить на 17 лет».
«БИБЛИОТЕКАРЬ » — роман русского писателя Михаила Елизарова, опубликован в издательстве «Ad Marginem» в 2007 году, лауреат «Русского Букера» за 2008 год. Роман «Библиотекарь» (2007) в декабре 2008 года стал лауреатом «Русского Букера». Сам Елизаров никогда не подавал заявок на премии, его номинировала региональная библиотека.
Замысел и реализация идеи
М. Елизаров: «Сразу скажу, что к библиотекарям, как к представителям определённой профессии, я отношусь очень хорошо. Помните, «Имя Розы» Умберто Эко? Так вот, библиотекарь – это хранитель знаний, причём, тайных знаний!»
«Я жил в крошечной деревне, в 100 км от Мюнстера. В деревне была бойня, где три раза в неделю забивали свиней. И три раза в неделю везде чудовищно пахло, можно было сойти с ума от запаха. Вечером, когда накатывал шквал этого запаха, я бросался запирать окна. И в один из этих вечеров возникла идея „Библиотекаря“, я сел и тут же написал первую главу. Стимулом стало мертвое свиное мясо. Почему именно оно — не поддается логике ».
Писал «Библиотекаря» в промежутках между работой в течение 2-х с небольшим лет.
Критика
Елизаров и читателями, и критиками воспринимается весьма неоднозначно. Отзывы о его творчестве варьируются от полного неприятия до неподдельного восторга: «Елизаров же вообще не писатель. Эта обезьяна, которую кто-то не в добрый час натаскал петь козлиным тенором под гитару «Хризантемы в саду», не имеет никакого отношения к изящной словесности» — «Читал я, значит, читал, и на моей буйной голове шевелились волосы — от чистоты исполнения и смелости автора, да и от зависти тоже. В общем, если очень кратко, то я понял, что автор гений».
Как отмечалось в журнале «Знамя», проза Елизарова эволюционирует «от скандальной эпатажности к интеллектуально насыщенной беллетристике».
Роман «Библиотекарь» и последующее присуждение ему премии «Русский Букер» вызвало длительные и бурные дискуссии среди литераторов:
Виктор Топоров: «Философская притча с элементами фантастики и сильным подражанием Владимиру Шарову и отчасти Владимиру Сорокину… он пытается переписать заведомо бесчеловечную антиутопию так, чтобы она — вопреки здравому смыслу, да и просто вопреки всему, — превратилась в проникнутую „нас возвышающим обманом“ утопию». «Присуждение Букера роману „Библиотекарь“ Михаила Елизарова — это прорыв и выход из болота толстожурнальной литературы».
Антон Нечаев: «Книга Хорошего Стиля, исполненного простоты и достоинства».
Роман Арбитман: «Произведение, проникнутое какой-то истерической ностальгией по канувшей в небытие советской Атлантиде».
Александр Кабаков: «Это позор! Премировать низкопробный фашистский трэш!»
Алла Латынина: «Роман местами неплох, но растянут, переполнен однотипными сценами сражений, перегружен мельтешащими персонажами, подпорчен нелепым финалом. Это никакой не трэш — это литература. Прочесть — стоит. На Букера не тянет».
Михаил Котомин: «В Букер впрыснули свежую кровь! Впервые премия досталась писателю, за которым не стоит никакая литературная группировка!»
Анна Наринская: «Букера Михаил Елизаров получил всё же не за трогательную искренность и даже не за «сильный нарратив». Присуждение премии… нельзя не расценить как решение из области идеологической».
Анатолий Стреляный: «Руководствовались политикой. <…>. Приправленную советизмом, эту штуку сейчас видим в основании путинизма или, по другому определению, ново-русского фашизма».
Дмитрий Быков: «Он совсем не писатель, к сожалению… Выскочка, наглый мальчишка. Он точно не постмодернист. Он обычный безграмотный харьковчанин… Он просто очень бездарный человек».
Название: игра со значениями (какими?): «библиотекарь» (от букв. до значения «вождь», «руководитель»). Также обыгрывание значений слов и имен: «Алексей» – «заступник», «хранитель», «Вяземский» («вязь» – «переплетение», вяз – дерево, древесина которого хорошо сопротивляется гниению); наличие 2-х названий книг – фактических (например, «Дума о сталинском фарфоре») – и условных (Книга Смысла). Книга – источник знаний или источник раздоров и смертей? Вязинцев – мессия, искупитель человеческих страданий и защитник распавшейся иллюзорной советской страны или слабовольная жертва роковых обстоятельств?
Жанр: «Библиотекарь» называют «философской притчей», «боевиком» с элементами социальной научной фантастики и сильным подражанием, «романом идей», «историческим романом».
(Нескольким людям дается задание доказать / опровергнуть принадлежность романа к одному из названных жанров. Почему не получается определить «чистый» жанр? – т. к. это феномен игровой литературы).
М. Безрукавая говорит о том, что в романах Елизарова «с равным правом на первенство присутствуют «боевик», «триллер», «ужасы», «криминальная драма». Все эти жанровые формы пребывают во взаимодействии, уживаются друг с другом и формируют тип повествования, который мы можем назвать «фарсовым триллером».
Время действия: (какое в романе?) – четко идентифицировано (1990-е и 2000-е, 1970-е и 1980-е – в том случае, когда речь идет о детстве героев). Это время вхождения советского человека в новую Россию.
Герой: «В романе по большому счету меня интересовал некий человек, мой ровесник, у которого когда-то вышибли из-под ног Родину, семью, профессию, а он даже и не заметил. И вдруг судьба случайно, как подарок, возвратила смысл человеческой жизни - борьбу, долг, ответственность…». Избранный. (Можно ли назвать Вязинцева однозначно положительным / однозначно отрицательным и почему? – см. выше пункт «Релятивность и амбивалентность).
Идейное наполнение
Взгляд критиков на роман является столкновением разных точек зрения.
1. Роман – «ностальгия по СССР», потому что автор реабилитирует соцреализм, канонизирует советское прошлое (ср. описание эмоций после прочтения книги Памяти).
2. Роман – «пародия на советщину», потому что автор иронизирует над советской действительностью. Советский новояз как воплощение советского сознания является в современной прозе одним из частых объектов пародирования (традиция неофициальной советской литературы 1920-1930-х гг., в частности, М. Зощенко). («Могучая Сила» жестока, «благородная Ярость» необузданна, «гордое Терпение» бездумно, «сердечная Радость» эгоистична, «священная Власть» самодурна, а над всем этим стоит насквозь фальшивая Память, и лживый, хотя и кажущийся «великим», Смысл. Те качества, которые прославляются советской литературой — дружба, мужественность, самоотверженность, героизм, жертвенность, — присущи сектантам, оборачиваются изуверством, с которым люди лупят друг друга молотками, цепями, кувалдами, топорами и лопатами под “музыку Пахмутовой, слова Добронравова”. Это мир иллюзий. Финал оборачивается тупиком, «адом»: Библиотекарь продолжает беззаветно служить трупу тоталитарного государства, ни во что не ценящего жизнь человека, да к тому же государства, которого уже нет; «подобие литературы оберегает подобие страны»).
3. Роман – «антирелигиозный», потому что герои, по большей части, не верят в Бога, хотя сектански поклоняются книгам: «Пахнет первобытным язычеством».
4. Нигде в книге не сталкивается мир соцреализма с миром капитализма. Это роман о потребности в некоем идеале, без которого жизнь – не в жизнь, о дефиците духа, об отсутствии общей идеи в обществе, без которой оно неизбежно деградирует и распадается. Автор придает прошлому не столько сакральный, сколько магический смысл (вместе с тем показывая всю неуместность магических практик в прямом и в переносном значении). Наивная и светлая вера советских людей в силу чтения трансформирована «в нечто новое, более глубокое». В финале герой мистически ежедневно, ежеминутно спасает страну, Родину – подвиг самоотвержения.
5. «Полнейшая идеологическая невнятица»: «В целом мировоззренческие высказывания Елизарова – видимо, просто чутко уловленные модные тренды ».
(Обсуждение каждой точки зрения, дискуссия по проблеме с аргументацией каждой позиции. Вывод: ни пародирования и демифологизации, ни воспевания советской ментальности в романе нет. Отсылка к советскому времени и мышлению служит платформой, на которой строится повествование).
Сам Елизаров подчеркивал, что он не пародировал советскую культурную эстетику: «Я ничего не романтизирую, не ностальгирую. Конкретно в тексте Советского Союза нет, там есть просто человеческие отношения, которые связаны с теми идеалами, которые продвигала советская культурная эстетика. Это та достойная форма поведения, которая при нынешнем капиталистическом строе совершенно утеряна. А критики цепляются к деталям, пытаются запихнуть текст в жанр пародии – им так легче, с постмодернизмом-то». «Советский опыт – опыт цельности. Метафизический Советский Союз был фантастически цельной страной». «Я тоскую не потому, каким был СССР, а по тому, каким бы он мог стать...»
«Библиотекарь» — это книжка об утраченной Родине, о культурной проекции Советского Союза, в которой он представлялся идеальным государством, Библиотека как вселенная, мир, клан, хранилище знаний и место силы. А может быть, и кладбище идей мёртвых писателей» — проблема смерти литературы.
В целом все критики сходятся во мнении, что творчество Елизарова есть свидетельство кризиса в художественной литературе. Существуют 2 точки зрения на роман «Библиотекарь» по отношению к постмодернизму.
1. «Библиотекарь» - не постмодернистское произведение. «Вряд ли стоит связывать творчество М. Елизарова с эстетикой постмодернизма»: постмодернизм в преломлении Елизарова изживает себя изнутри, творчество Елизарова находится между постмодернизмом (тяготеющим к игре), и модернизмом (стремящимся к дидактике) либо между постмодернизмом и подражанием ему.
2. «Библиотекарь» - произведение в полной мере постмодернистское.