Миранда
Флэшбек
Со временем я привыкла, что любовь и внимание Шеймуса сосредоточены на ребенке, потому что я поднималась по карьерной лестнице. Перед первым днем рождения Кая я пробилась в топ-менеджеры. Все шло по плану. С каждым повышением поднималась и зарплата. За двенадцать месяцев я увеличила свой годовой доход в четыре раза. Деловой мир был моей стихией. У меня был новый, купленный в кредит, Мерседес. Мы переехали в наш первый огромный дом, оформленный только на мое имя.
Я побеждала.
Только это было не так.
Я получила еще один фак от вселенной.
Не знаю, что изменилось, но я стала дерганой и возбужденной. Мне стало казаться, что все происходит недостаточно быстро. Я хотела скорости, прогресса, а окружающий мир не поспевал за мной.
Именно тогда я обратилась к Шеймусу. Мне нужно было снова завоевать его, физически и эмоционально, а простейшим способом был секс. Секс вызывал в Шеймусе восхищение. Он никогда не отключался во время секса, для него это всегда был акт любви. И впервые за долгое время я хотела заняться им, надеясь, что это заполнит образовавшуюся во мне пустоту. Я хотела, чтобы он снова смотрел на мое обнаженное тело своими темными, наполненными страстью, глазами. Я хотела почувствовать его желание и возбуждение. Я хотела почувствовать, как его сильное тело находит ритм, который доводит меня до экстаза. Я хотела услышать, как он выкрикивает мое имя в момент, который могу подарить ему только я.
Поэтому мы стали трахаться.
Часто.
Это вышло мне боком.
Я полюбила секс.
Очень.
Я жаждала этого.
Я словно сексуально пробудилась.
Это открыло дверь к измене. Существовал предел того, что я могла давать и брать от Шеймуса. С ним я всегда чувствовала себя сдержанной. Меня больше интересовало мое удовольствие, чем его, а достижение того и другого ограничивало мои желания. Но сейчас мой мозг был переутомлен, постоянно возбужден и наполнен темными фантазиями, которые я не посмела бы просить удовлетворить Шеймуса. Поэтому я обратилась за добавкой вне брака, к молодому мужчине, который недавно начал работать в отделе, которым я руководила. Красивый, хорошо сложенный и наделенный непомерным самомнением, что позволило легко его соблазнить. Я потворствовала его эго, и он стал жертвой собственной наивности. В результате я получила первобытный, животный, экспериментальный секс, когда и где мне этого хотелось.
|
|
Измена стала моим наркотиком.
А Шеймус продолжал боготворить меня.
Победа. Гребаная победа.
Моя сексуальная жизнь была идеальной.
Пока все не закончилось второй беременностью.
Я была невнимательной и забывала принимать таблетки. Шеймус никогда не пользовался презервативами. Слава богу, моя «сексуальная игрушка» всегда это делала, или я оказалась бы в полном дерьме. Мне пришлось сразу же уволить бедного идиота под предлогом сокращения штата. Больше он был мне не нужен.
Шеймус был невероятно рад, когда я рассказала ему о беременности. Все было так же, как и с Каем. Из меня словно выкачали весь воздух. Меня снова заменили. Уверена, что теперь, когда этот маленький детеныш появился на свет, в сердце Шеймуса больше не останется места для меня.
Фасад, который я пыталась создать и которым хотела дергать за ниточки как кукловод, с каждым днем казался все больше похожим на мираж. Иногда он есть. А иногда нет. Дни, когда его нет, пугают меня.
|
|
Глава 13
Предатель
Миранда
Флэшбек
Во время второй беременности я с головой погрузилась в работу, чтобы подняться на еще одну ступеньку карьерной лестницы до того, как снова окажусь в отпуске.
Ребенок появился на свет на четыре недели раньше срока. Роды были сплошным адом. Проклятая боль охватила меня так быстро, что они отказались давать мне эпидуральную анестезию[9], на которой я настаивала. Они сказали, что это небезопасно. Думаю, медсестры просто болезненно наслаждались моей агонией. Суки. Я громко и безжалостно обругала всех, кто находился в родовом зале, включая Шеймуса. Никто не избежал моего гнева.
Вторые роды оказались душераздирающим повторением первых.
— Это мальчик, — тем же самым торжественным голосом объявил доктор. На моей груди лежала липкая миниатюра человеческой формы. Я наблюдала за тем, как на глазах Шеймуса появляются слезы, и каждая черточка его лица начинает светиться любовью и гордостью. Полость за рёбрами, которая дала приют жизненно важным органам, отвечающим за дыхание и поддержание жизни, мгновенно опустела, в то время как Шеймус пытался справиться с переизбытком воздуха, который поставляли ему взволнованные возбужденные легкие и торжествующее сердце.
Я снова потерпела поражение. От своей собственной плоти. Гребаный маленький предатель. Я лежала и смотрела на Шеймуса, мысленно умоляя его: «Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста, скажи, что любишь меня». Это не сработало. Он видел только этого предателя, который свернулся на моей груди.
|
|
— Тебе нравится имя Рори? — Он улыбался так мило, что я могла поклясться — у этих двоих происходил телепатический разговор, и они уже были связаны крепкими узами на всю жизнь.
Я не ответила на его вопрос. Я не думала об именах. Я не хотела признавать этого ребенка еще до родов. И теперь, когда все закончилось, чувствовала себя опустошенной.
— Простите, но я вынужден забрать его у вас, чтобы осмотреть. Так как он родился недоношенным, ему нужно дополнительное внимание.
«Заберите его. Пожалуйста. И если уж вы об этом упомянули, то мне тоже не помешает гребаное дополнительное внимание», — хотелось сказать мне. Но я не сказала. Я продолжала смотреть на красивое лицо Шеймуса, которое скривилось, когда он понял, что у этого маленького мальчика могут быть осложнения, потому что он так рано появился в этом мире.
Мне тоже стоило бы расстроиться по тем же самым причинам, но ничего подобного. Я была расстроена за себя.
***
Рори провел четыре недели в Детской больнице до того, как его разрешили забрать домой. Я вернулась на работу через три недели. К счастью, у Шеймуса были летние каникулы в школе, и он взял на себя заботу об обоих мальчиках.
В этот раз послеродовая депрессия была реальной. Я всеми силами избегала любых эмоций и это стало душить меня. Мне выписали таблетки. Они помогали справиться с перепадами настроения, но так и не привили мне любви к моим сыновьям.
Я видела, как Шеймус смотрел на меня. Вопросы типа «Что тебе нужно?» и «Как я могу помочь» были постоянным дополнением к нашим редким разговорам. Я знала, что он искренне хочет мне помочь, но также понимала, что, помогая мне, он думал, что помогает мальчикам. Помогает семье. Потому что Шеймус был абсолютно семейным парнем.
Я начала обижаться на то, что меня осуждают, даже если это делалось с хорошими намерениями с его стороны. Я стала чувствовать себя слабой и ранимой. У нас у всех была роль в моем маленьком театре, но послеродовая депрессия все портила.
***
Каю сейчас три года, а Рори один. Я приняла тот факт, что родила этих детей, и этого достаточно. Их отец любит мальчиков за нас обоих. У меня есть билет в рай — Шеймус. Он всегда отведет от меня зло. Неосознанно искупит все мои грехи. Слава богу, он не оставил меня. Он слишком ослеплен любовью к мальчикам, чтобы видеть меня настоящую.
Фасад остается нетронутым.
Глава 14
Нам нужен был герой
Шеймус
Настоящее
— Шеймус! — Судя по приглушенному крику, кто-то оказался в беде. Кому-то нужна помощь.
Мгновенно просыпаюсь, откидываю одеяло и немного неуклюже соскакиваю с кровати. Я стою в коридоре напротив детской комнаты, пытаясь вспомнить чей был крик о помощи — мужской или женский.
Мой полусонный мозг склоняется в сторону женского, когда я слышу его снова:
— Шеймус! — Вслед за этим кто-то тарабанит в мою дверь.
Сердце начинает стучать как сумасшедшее, но в то же время я расслабляюсь, поняв, что это не мои дети звали меня. Они в безопасности и спят. Я тащусь к двери, потому что уставшие и онемевшие ноги — не лучшее средство передвижения.
Открываю дверь и вижу Фейт, которая стоит на коврике в мокрой пижаме. Она тяжело дышит, но я не знаю то ли это от бега по ступенькам, то ли потому, что она напугана.
— Слава богу, Шеймус, нам нужна твоя помочь. В квартире Хоуп прорвало трубу, а Липоковских нет дома. Вода везде, и мы не знаем, как перекрыть ее.
Я опускаю взгляд на свое нижнее белье, понимая, что стоило подумать о скромности до того, как открывать дверь, а не сейчас, когда Фейт стоит передо мной и просит о помощи. Уверен, сейчас ей было бы наплевать, даже если бы я спустился голым, лишь бы перекрыл воду. Однако я еще ни разу не встречал Хоуп. А нижнее белье – не подходящий наряд для знакомства, даже во время бедствия.
Натягиваю шорты и говорю Фейт:
— Оставайся здесь с детьми, пожалуйста.
Она быстро кивает.
Я спускаюсь по лестнице, пытаясь не упасть в темноте. На тротуаре, перед дверью квартиры номер один стоит кресло, маленький столик и комод. Когда я стучусь в незапертую дверь, она приоткрывается на несколько дюймов.
— Эй, есть кто дома? — громко кричу я, не желая заходить в незнакомый дом без приглашения.
Из помещения, которое я принимаю за ванную комнату, выходит высокая и чрезвычайно худая женщина. Первое, на что я обращаю внимание в ней — это безысходность. Она выглядит как человек, которого жизнь била так часто, что жалость стало его постоянным спутником.
— Прорвало трубу. Я не знаю, как остановить воду.
Я захожу в квартиру, не представившись.
— Где у вас подсобка?
Она показывает на дверь рядом с кухней.
Я иду в подсобку по промокшему насквозь ковру. Главный вентиль подачи воды находится в подсобке рядом с печью и водонагревателем, как и у нас в квартире. Слава богу!
Когда мы слышим, что вода прекращает бежать, Хоуп облегченно вздыхает.
— Слава богу, — потупив взгляд, шепчет она.
Я киваю и подаю ей руку.
— Меня зовут Шеймус. Я живу этажом выше с тремя детьми. Уверен, вы уже заметили нас. — Я чувствую необходимость извиниться за тот шум, который мы создаем. — Мы пытаемся все делать тише, но простите, если телевизор работает слишком громко или если вы слышите, как сыновья играют в догонялки.
Женщина неохотно берет мою руку кончиками пальцев и пожимает ее.
— Меня зовут Хоуп, — говорит она, глядя на свои мокрые ноги.
— Я видел, что вся ваша мебель на улице. Пойду принесу вентилятор и полотенца и помогу вам все убрать. — Если Фейт согласится посидеть с детьми в квартире, я могу помочь Хоуп.
— У меня в кладовке есть вентилятор, — произносит она. Я понимаю, что Хоуп предлагает решение проблемы, но то, как она это делает, кажется странным. Словно она делает какое-то случайное заявление. По каким-то причинам это кажется совершенно не в тему.
— Хорошо. Поставьте его на кухне, там, где сухо и включите. Я скоро вернусь, — потому что боюсь, что она поставит его на промокшем ковре, включит и ее ударит током.
Хоуп кивает.
Я шлепаю по промокшему ковру к двери. Выйдя на улицу, разминаю плечи, закрываю глаза и дышу влажным ночным воздухом. Напряжение, сковывающее тело из-за внезапного притока адреналина, начинает спадать. Хорошо, если бы от любого стресса можно было бы избавиться столь же просто. Медленно поднимаюсь по лестнице, потому что меня снова начинает охватывать усталость.
Дверь в мою квартиру широко распахнута. Фейт, скрестив ноги, сидит на полу в гостиной, положив ладони на колени. У нее закрыты глаза, и я вижу, как поднимается и опускается ее грудная клетка. Ее губы немного двигаются, как будто она что-то говорит, но не слышно ни звука.
Довольно неловкая ситуация. Не уверен, стоит ли прерывать ее или просто подождать, когда она почувствует мое присутствие. В конце концов, я прочищаю горло — это мой способ выходить из подобных ситуаций.
Она еще несколько секунд шевелит губами, а потом открывает глаза и встает.
— Ну? Отключили воду?
Я киваю, но перед глазами все еще стоит образ Фейт, сидящей на полу.
— Что ты делала? Медитировала? Молилась?
— Наверное, и то, и другое, хотя мне не нравится такое определение. Мне больше подходит многозадачность, — подмигивает Фейт.
Не знаю, появилась ли на моих губах улыбка или нет, потому что я слишком устал, но вот внутри она заставила меня смеяться.
— Мне нужно взять вентилятор и полотенца, чтобы вернуться и помочь Хоуп привести все в порядок.
— Почему бы тебе не отдать их мне, и я помогу ей? Я не против? Так я буду чувствовать себя полезной, — говорит Фейт.
— Но я сказал Хоуп, что вернусь, чтобы помочь ей, — возражаю я, потому что ненавижу подводить людей, особенно, если пообещал им что-то.
Фейт улыбается, и я понимаю, что она не собирается сдаваться.
— Завтра утром тебе нужно идти на работу, а детям в школу. Мне нет. Отдыхай, Шеймус.
— Ты уверена? — Мне не хочется отступать, но она права. Через несколько часов нужно вставать на работу.
Фейт кивает.
Я настаиваю на том, чтобы спустить вентилятор и полотенца самому. Объясняю ситуацию Хоуп и говорю, что ей поможет Фейт. Также прошу ее подняться и постучать ко мне в квартиру, если им что-нибудь понадобиться.
Хоуп кивает, но не произносит при этом ни слова.
Мы с Фейт встречаемся у меня на пороге.
— Спасибо за то, что помог сегодня Хоуп. Прости, что пришлось разбудить тебя. Нам нужен был герой.
Приятно чувствовать себя нужным.
— Всегда пожалуйста. Спокойной ночи, Фейт.
Она закрывает за собой дверь, но оставляет небольшую щелку.
— Спокойной ночи, Шеймус, — шепчет она в нее.
Глава 15