Новый Год в Паттайе
Ждут туристов таи
Денежки в кармане тают с каждым днём….
Проснулся я от жуткой головной боли, на часах 11.30. Завтрак проспал, ну и ладно. О еде даже думать было противно. Яркое солнце через полуоткрытую дверь балкона слепило глаза. Рядом кто-то пошевелился. Глаз уловил слева женскую спину иссиня – чёрного цвета, и изящную головку с причудливой причёской. Память возвращалась с трудом.
Так. Вчерашняя ночь. Мы с Саней, пьяные в дупель, плетёмся из бара по «Бичке». Несколько раз пытаемся остановить «тук – тук», но водители, видя состояние, в котором мы пребываем, на наши жесты не реагируют, и проезжают мимо.
Дальше, что было дальше? Из зеркала на меня смотрела опухшая физиономия, лучше бы не видеть эту рожу. Как же трещит голова, зато вчера было весело. В холодильнике, кажется, осталось пиво. Так и есть, слава богу. Выпил прямо из бутылки. Боль потихоньку отступила, вот оно, счастье бытия. Давненько не было такого похмелья.
Итак, что дальше? Устали, плюхнулись на первую попавшуюся скамейку. Так припоминаю.
Далее из темноты, как в сказке, к нам подошли две тёмные фигуры. Это были всего-навсего две молоденькие негритоски, как я потом узнал у Санька, из Кении, и подружкам по 22 года. Мой неугомонный приятель тут же стал, заплетающимся языком, балаболить с ними по-английски, а потом спросил:
- Вася, ты случаем не расист? Ну, тогда поехали - он пьяно осклабился во всю пасть.
Девчонки поймали неуловимый для нас «тук – тук» и мы благополучно добрались до отеля. На ресепшене у кениек взяли документы – «ID» карточки, а с нас содрали по стольнику бат. Приятель мешком повис на своей подруге, и они, шатаясь, побрели в свой номер. Но сам я не помню дальше, ничего, хоть убей. Как добрался до номера, и было ли у нас с эбонитовой нимфой что-то? Но внутренний голос упрямо твердил, - было было, еще, как было. Я покосился на «трахадром» и увидел, что девушка уже подняла своё заспанное, копчёное личико и сладко зевнула. Пока она приводила себя в порядок в ванной комнате, я с тоской думал, - надо же ей заплатить, а сколько? Договаривался то Сашка. Как бы узнать, наверное, он ещё дрыхнет. Ещё бы не забыть эсэмэску жене и дочке сбросить, поздравить, успокоить, что я в порядке.
Эх, Вася, Вася, как же низко ты пал. Тебя пьяного в сиську снимают на улице негритянские проститутки, а ты, принимаешь это как должное, и даже не сопротивляешься.
Стук в дверь прервал мои мысли, кто же это мог быть, конечно же, Саня. Приятель был не один, подружка, семенившая за ним, была чуть ли не на голову выше его. Физиономия у однокашника была не краше моей, такая же помятая и опухшая. Вместо глаз две щёлки, как говорят: - Лица много, а глаз мало.
- Как ты, Василий. Башня трещит? А мы с Клавкой уже опохмелились. Вот вам оставили. Сашка поставил на стол начатую бутылку «Sang Somа».
- Девка, просто огонь. Сама за бутыльком сгоняла.
- Как хоть их зовут? Никак вспомнить не могу.
- Ну, ты Вася даёшь. Я тебе несколько раз повторял. Мою зовут Клаудиа, а твою Джулия.
- У тебя язык в косичку заплетался, вот я ничего и не понял.
В это время Джулия вся сияющая, уже с макияжем, вышла из ванной и присоединилась к нашей компании. Саня разлил на четверых, мы дружно выпили.
- Как твоя «шоколадка»? Всё окей?
- Говорю тебе, не помню, может, ничего и не было.
- Да? Ты уверен, а что вон там? – приятель показал куда-то на пол. Там лежала вскрытая упаковка от презика.
- Вася, ты забыл? Я же журналюга. А журналист как сыщик должен всё подмечать, иначе с сенсациями пролёт. Такая вот работа. А я вот только утром смог, и то после опохмелки. Нажрались мы с тобой вчера грамотно, на то и НГ, будет, о чём вспомнить.
- Сколько мы им должны?
- Не парся, всего по полторы тонны. Шлюхи обычно за ночь два косаря просят, а эти видно в пролёте были, никто их не снял, и мы для них оказались последним шансом подзаработать. Поэтому на полтораху и согласились. Им хорошо, и нам не плохо, опять же экзотика. Небось, ты с негритяночками ещё не спал? Что, поменяться не желаешь? Я бы с твоей запросто – Саня внимательно посмотрел на Джулию.
- Не, я пас, да и поспал бы ещё.
- Какой ты скучный Василий, нет, с тобой каши не сваришь.
Расплатившись и выпроводив подружек, мы разошлись по номерам, я отослал, наконец, родным эсэмеску, и завалился досыпать.
Александр
-Что я с этим замороженным олухом ношусь, как с писаной торбой? Решено, вечером на охоту пойду один, а Васька пускай сам как хочет, отдыхает, ну а сейчас пора за статью браться. Надо написать обязательно, иначе в следующий раз с отпуском могут быть проблемы.
У Александра, как у всех опытных журналистов, давно уже был выработан свой стиль.
Писать так, чтобы обязательно была интрига, динамика происходящих событий, чтобы не слишком разборчивой публике было интересно.
И он стал описывать Новый год на небоскрёбе в свойственной ему манере.
Сначала шло описание, с каким трудом ему достались билеты, какой великолепный вид открылся наверху. Как он познакомился с американским миллиардером, как тот дал визитку и приглашал его к себе на виллу в Сан – Диего. Потом произошла кровавая стычка между перепившими русскими и недопившими китайцами. Кого-то чуть не сбросили сверху, но вмешалась местная полиция и быстро успокоила всех. Получалось что-то наподобие праздничного триллера. Всё закончилось «хэппи эндом», декламацией собственных стихов, гимном и умопомрачительным салютом.
- Прекрасная статья, давно не было такого вдохновения - он откинулся в кресле, довольный собой.
- Сейчас схожу, перекушу в кафешку, потом посплю, а ближе к полуночи попытаюсь найти ночную фею. Хороша стервоза, никаких денег на неё не пожалею.
Около полуночи Александр был уже на «Волкин». Василий так и не появился.
Саня мельком видел приятеля в бассейне.
- Вот и хорошо, пойду один, как и хотел.
Бар, в котором они зажигали, нашёлся не сразу, узнал по маленькой чёрной двери.
Только теперь Саня посмотрел на вывеску «Living Dolls» - живые куклы.
Народу и сегодня было битком – однако популярностью пользуется – подумал он, и присел за столик, примыкающий к подиуму. Так же, гремела музыка, и гирлянды разноцветных огней рассыпались в такт тяжёлого бита. Вчерашнего ангела на танцполе не было, да и танцовщицы были все до «неприличия» одеты.
– Наверно такое обнажённое шоу только по праздникам.
Подошла официантка. Сашка знал, что в таких заведениях без напитка сидеть нельзя, он заказал «Сингху» - местного пива, и стал выжидать. Когда второй бокал был уже выпит, журналист не выдержал и подозвал «Маму – сан». С достоинством и не спеша подвалила всё та же мадам. Сашка стал извиняться, дескать, был пьян и неадекватен, а также согласен на все условия.
- Ты это о чём? – спросила женщина.
- Девушка, которая мне понравилась, здесь?
«Мама – сан» ласково улыбнулась – «ноу», она уехала на неделю в деревню к родителям.
Тут много других, выбирай.
- Мне та понравилась, - помрачнел наш Дон Жуан.
В отель идти не хотелось совсем.
- Уже второе января, четвёртого домой. Нет, я не Вася, надо обязательно кого-нибудь снять, что-нибудь такое этакое, чтобы весь год с удовольствием вспоминать.
Саня грустно шёл по сияющему и грохочущему «Волкину» - Надо бы выпить, для куражу, - взгляд остановился на вывеске «Country Cocktail», а рядом! Рядом с вывеской стояла длинноногая молодая богиня. Чёрные, как смоль волосы, ниспадали до самого пояса, на груди под яркой футболкой угадывались два аккуратных бугорка, а лицо, а фигура,
это что-то. Дон Жуан был поражён в самое сердце.
- Только бы не отказала,- твердил Сашка как заклинание, когда подходил к девушке.
- Привет. Ты прекрасна – как можно безмятежнее проворковал ловелас.
- Спасибо.
- Сколько тебе лет?
- Недавно 19 исполнилось.
- Работаешь?
- Да.
- Сколько?
- 2000 – «шот тайм», и 4000 – «лонг тайм»
Саня торговаться не стал, да и разве с такой красавицей можно было торговаться.
«Тук тук» быстро домчал их до гостиницы, по дороге журналист заскочил в «Фэмили Март», взяв всё необходимое для «пати».
На ресепшене он отдал положенные 100 бат, спутница карточку, и путь в номер был открыт.
Пока девушка, принимала душ, Сашка разложил на столе всё, что было прикуплено: пиво, вино, местный ром, всевозможную закуску, предвкушая незабываемый вечер.
Стол, предусмотрительный соблазнитель расположил так, чтобы сиденьем служила широкая кровать.
- Васька, дурачок, наверняка уже спит, завтра специально приведу познакомить, пусть заценит и позавидует.
Когда Пхай, так звали девушку, вышла из ванной, грациозно наклоняясь, чтобы расчесать роскошные волосы, то показалась Александру ещё привлекательней и желанней. Увидев богато накрытую «поляну», девушка довольно улыбнулась, и скромно присела на краешек «трахадрома».
Саня вне себя от радости стал перед ней вертеться, как уж на сковородке. То справа подойдёт, нальёт вина, то слева, предложит что-нибудь вкусненькое, и говорит, говорит, говорит. Было понятно, что красавица ничего не понимает из переливов Сашкиного красноречия, но такое внимание ей однозначно льстит.
Он специально оттягивал вожделенный момент, момент, когда начнётся самое главное.
Не мог Сашка поступить с ней так же, как поступал с другими женщинами. Красота всегда пленяла нашего стареющего Дон Жуана, не смотря на весь его столичный цинизм.
Когда журналист видел блистательных дам под руку с какими-то уродами, его сердце невольно сжималось от такой вопиющей несправедливости.
- Как это прекрасное очаровательное создание, может вот с таким в постели? Не понимаю – и сам себе отвечал. – В нашем мире материально обеспеченные толстосумы могуткупить красоту так же легко, как цветы на рынке. А современная молоденькая прелестница, прекрасно понимает не долговечность своей привлекательности, и старается не упустить свой шанс.
Наконец тот миг настал. Сашкина душа трепетала, как осенний листочек на ветру.
Обычно девушки древнейшей профессии не дают себя целовать. Так уж повелось, секс зачастую для них - просто работа, а поцелуи – нечто другое, то, что идёт от души, от сердца. Сашка об этом знал, но девушка, к его удивлению, нисколько не противилась.
Во время долгого поцелуя он едва не разрядился.
Пхай выключила свет, задвинула шторы, и стала раздеваться. Саня лежал, и с нетерпением наблюдал за тёмным силуэтом девушки, за её неторопливыми движениями. Вот уже и трусики были аккуратно положены на приготовленный стул.
Пхай забралась под одеяло, прижалась горячим телом и замерла в ожидании.
Сашка, весь изнемогая, начал гладить молодое упругое тело всё ниже и ниже, девушка стала томно постанывать и извиваться.
- Мои ручки шаловливые быстро заведут тебя – думал он – сам сгорая от страсти.
Неожиданно рука наткнулась на что-то необычное, - что там такое?
Вдруг Сашка со всей ясностью понял – да это же…., он молниеносно вскочил, включил свет и откинул одеяло. Перед ним была всё та же Пхай, но только с внушительным мужским достоинством, во всей его эрегированной красе.
Ещё со студенческой скамьи всеми фибрами своей души Сашка возненавидел «гомосексуалистов».
Кто тогда до перестройки знал о гомосексуализме столько, сколько сейчас?
Несомненно, гомосексуализм существовал всегда. Была и уголовная статья за мужеложество, могли посадить аж на восемь лет.
На первом курсе журфака понравился он доценту, нетрадиционной ориентации – преподавателю по- английскому.
Когда Александр, гетеросексуал до мозга костей, с отвращением отреагировал на его «ухаживания», стал преподаватель всячески его притеснять. Придирался по пустякам, зачёты подолгу не хотел ставить, из-за этого могли и стипендии лишить. Пришлось вмешаться двоюродному дяде. Только после разговора с ним доцент успокоился, и отстал. А может, другую жертву нашёл.
- Ааааааааа – заорал обманутый Дон Жуан, - пошлаааа, пошёёёёл вон.
Пхай быстро всё сообразила, видно такие случаи в её жизни были уже не раз.
Оделась пулей, как солдат, поднятый по тревоге, но не ушла, а вплотную приблизилась к несостоявшемуся любовнику и нагло заявила:
- Мани!
Тут Сашка совладать с собой уже не смог, последовали два мощных и сильных удара по лицу зарвавшегося «ледика». Пхай с рёвом кинулась вон, прикрывая разбитые в кровь нос и губы.
Печальное происшествие.
Не завидует никто, тем, кто в горе мается
К негодяю липнет то, чем он сам является
Проснулся я около 21.00, стукнулся в Сашкин номер, тишина.
Просмотрел мобилу, эсэмэски от родных не было – странно, почему молчат, моя то эсэмэска дошла. Тихонько, чтобы не привлечь внимания охранников, искупался в бассейне, посмотрел телик, до трёх ночи ворочался, к утру всё же смог уснуть, завтрак, конечно же, проспал.
Приятеля в номере опять не было, а может с кем-то, и не открыл?
Послезавтра улетаем обратно, представил, как радостно встретит жена с дочкой, и остро почувствовал, что стал скучать по родным «пенатам».
На улице так же светило яркое солнце. В кафэшке, напротив отеля перекусил, и решил прогуляться. Ноги сами пошли в ту сторону, где находился «Sabai Room Body Massage».
Девушка из «боди массажа» до сих пор бередила душу. По пути разменял «зелень» на баты. Что жалеть, эти «баксы», так и так долг отдавать весь год придётся, опять пахота предстоит, впрочем, рано ещё об этом думать, всему своё время.
Около входа в салон вертелся всё тот же проныра – бойкий таец, который сразу меня узнал и, улыбаясь, весело закивал, как старому знакомому.
- Мина там?
Таец пытался что-то ответить на ломаном русском, но я ничего не понял, и тут, с изумлением увидел девушку, которая подходила к двери.
- Мина, воскликнул я, - преградив ей путь. Таец ловко отпихнул меня в сторону, лицо его стало неприветливым, и даже злым. Он жестом показал, что так делать нельзя.
- Мина, ты меня не узнала?
Девушка равнодушно взглянула, пожала плечами и зашла в салон.
Подошли ещё две «массажистки». Таец опять преобразился, и с гостеприимной улыбкой пригласил меня пройти внутрь. Настроение, словно солнышко, которое закрыла туча,
разом померкло. Я замотал головой и пошёл прочь.
Да, Сашка был прав. Мы для них просто клиенты, это всё игра, и чувства здесь не при чём. Девушки, пользуясь своей привлекательностью, как пауки заманивают иностранцев в свои сети, и словно кровь, высасывают из жертвы всю их наличность.
Какая же это интересная штука - провидение, именно оно помогло мне встретиться с Миной, и поставить точки над «и». А может быть просто случайность? Хотя кто-то из философов сказал: - Случайность - цепь не выявленных закономерностей.
На мои глаза попался магазин с красно-зелено-оранжевыми полосками «7 – ELEVEN», точно такая же сеть, как и «Family Mart». Я взял бутылку местного пива «Leo», зашёл за угол в тенёк, и не спеша выпил. На душе стало легче. Впереди справа маячила вывеска
«3D ART MUSEUM», до неё было метров двести. Чтобы развеяться, а больше успокоится, решил сходить.
Не стану подробно описывать, что я там увидел, скажу одно, удовольствие от просмотра получил, и потраченных 500 бат мне не жалко.
Когда шёл в отель, проходил мимо нескольких туристических фирм. Сколько же можно было бы посетить здесь замечательных мест. К тому же в номере лежали рекламные буклеты различных экскурсионных маршрутов.
Во-первых, времени уже не осталось, надо было раньше думать, во-вторых одному скучно, а у приятеля одни шлюхи на уме. Он для этого сюда и летел.
На ресепшене меня неожиданно остановил служащий отеля, и передал записку следующего содержания:
«Вася, я попал в больницу в интернациональный госпиталь, на улице сои 4.
Назови адрес, таксист довезёт. Найдёшь меня, в регистратуре знают, что ты подойдёшь. Нужны баты, тысяч пятнадцать, обменяй, это чуть больше 400 баксов, я верну».
Почерк, который, я едва сумел прочитать, был не ровный, Санька или торопился, или был в плохом состоянии. Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью. Что с ним случилось?
Что произошло? Одно было ясно - приятеля надо срочно выручать.
Обменяв доллары в жёлтом обменнике, поймал такси, и доехал довольно быстро, минут за десять. От нашего отеля до госпиталя было близко, можно было бы и пешком дойти.
В холле мне выдали белый халат, тапочки, и мы с медсестрой на лифте поднялись к Сашке.
Журналист лежал в отдельной палате. Когда я вошёл и увидел его, то узнал не сразу. Выглядел Сашка ужасно. Голова забинтована, левая рука в гипсе, а лицо….
На меня смотрела какая-то бесформенная маска, вместо лица. Под обоими глазами сияли тёмно-фиолетовые фингалы, опухший нос напоминал большую мягкую игрушку, а завершали страшную картину две сосиски - синие разбитые губы.
- Привет, - прошепелявил приятель, – обнаруживая отсутствие, по меньшей мере, двух зубов.
- Что случилось? - Только и сумел выдавить я из себя, настолько меня шокировал Сашкин вид.
- Позже расскажу, мне нужно отсюда выписаться поскорее. «Бабки» привёз?
- Конечно, - я показал баты, - вот, тут даже больше чем ты просил.
- Вася, ты не представляешь, какой мне выставили счёт за всё, к тому же, один день, проведённый в палате, стоит 2500. Не надо было мне дураку на страховке экономить, кто же знал, что такое случится.
Приятель что-то прошамкал медсестре, та ответила «ок», и тут же вышла.
Только сейчас я обратил внимание на интерьер палаты. Здесь были телевизор, холодильник, аудиосистема, отдельный туалет с душем, был даже отдельный диванчик, скорее всего для посетителей с ещё одним телевизором. Центральное место занимала специальная кровать на колёсиках, на которой возлежал побитый приятель, сверху нависали какие-то приборы. Из огромных окон открывался чудесный вид.
- Лучше чем люкс в гостинице, - подумал я.
В палату быстро вошла женщина, с уже знакомой медсестрой. Женщина стала что-то горячо объяснять Сашке, энергично жестикулируя, показывая на загипсованную руку. Я понял, что это лечащий врач, и что она настоятельно отговаривает приятеля выписываться. Журналист же настаивал на своём. Наконец врач развела руками, и сдалась. Дала подписать какую-то бумагу, и Сашку благополучно выписали. В кассе госпиталя я заплатил за его лечение около 15000, мне выдали чек с подробной калькуляцией проделанных процедур. Из документа, напечатанного на английском, я смог прочитать только одно слово «roentgen».
Сашка переоделся в своё, и мы на такси вернулись в отель. На ресепшене служащие, увидев прихрамывающего Сашку, смотрели ему вслед и сочувственно качали головами.
Уже в номере, за бокалом пива, приятель, подробно рассказал, что с ним произошло.
- Как я так глупо облажался с этим гомосеком, - начал приятель, слово «гомосек» у него смешно прозвучало как «гомошек», - простить себе не могу. Раньше был уверен, что узнаю̀ их сразу, да, так и было. А тут встретилась такая деваха, красивая до невозможности.
Ты знаешь Василий, есть у меня слабость, как увижу красивую бабу, сразу таю как масло на сковородке. И ничего поделать с этим не могу.
Сашка морщась, и вздыхая, рассказал свою любовную историю с печальным концом. Говорить ему было трудно, а понимать ещё труднее, но я старался.
- Ну, с гомиком твоим всё ясно, а кто ж тебя так разукрасил?
- Я тогда очень разозлился, и пресанул его, «ледик» ломанулся так, что чуть дверь не вышиб. Посидел, успокоился, думаю, остался один день, скоро уезжать, ну и пошёл искать другую тёлку, а нашёл приключение на задницу.
Встретили они меня тёпленького, когда двигался в сторону центральной улицы к «тук-тукам» по пустынной улочке. Время то ночное, и на улице ни души.
- Кто это они?
Пятеро на мотобайках, все в коже и чёрных шлемаках. Должно быть их «ледик» науськал.
А может и сам, участие принял, стёкла на шлемах тёмные, и лиц не видно.
Повалили на землю, стали палками со всей дури метелить. Что можно было предпринять против такой кодлы с дубинами? Только руками закрывался, как мог, и орал как недорезанный. Длилось это безобразие не долго, думаю не больше минуты. Потом они моментально испарились, как привидения. По всему видать, опытные отморозки.
Дальше было так. Лежу, левой рукой от боли пошевелить не могу, во рту кровавая каша. Кое-как поднялся. Никого, только собачки бездомные спят около помойки, да трасса шумит невдалеке. Думаю, - хорошо хоть не убили. С трудом доковылял до отеля, там вызвали полицию и скорую. Полицейский стал расспрашивать, а я говорить не могу от боли.
Врач сделала укол, немного полегчало. Местный страж порядка долго со мной не церемонился. Пока везли в госпиталь, коротко расспросил о случившемся. Да мы едва и понимали то друг друга, я ещё в таком состоянии. В итоге подсунул бумажку расписаться, типа – претензий не имею.
- А записка?
- Записка. Проще простого. Медсестра за 200 бат пулей до гостиницы сгоняла.
Отъезд
Наступил последний день нашего пребывания в Таиланде. Очень мне понравилась эта страна. Понравилась бы ещё больше, если бы не инцидент с Сашкой. Я, конечно, помнил, и понимал, как не честно поступил он со мной, но злорадства, от произошедшего с приятелем не испытывал. Собрал свой дорожный рюкзак, помог собрать рюкзак и однорукому Сашке. Жалко, что сувениров привезти было нельзя. Как объяснить родным, откуда они у меня взялись? Весь день провёл около бассейна, потягивая пиво, прощался с Паттаѐй. Вернусь ли сюда когда-нибудь? А так хочется побывать хотя бы ещё раз в стране улыбок, в этом пальмовом раю, ведь по сути ничего ещё толком не видел.
Побитый одноклассник сидел в своём номере, допивал остатки спиртного, и местный ром «Sang Som», который по его просьбе я ему принёс, и никуда не высовывался. Да и куда было идти в таком виде. 400 долларов, которые обещал вернуть, не вернул, но клялся отминусовать от долга. Пришлось поверить, а зря. Когда я пытался возразить, приятель стал плакаться, дескать, денег сейчас на лечение у него уйдёт уйма. Зубы надо вставить то, да сё. На больничном просидит две, три, недели, как пить дать. Не может же он в таком виде показаться на работе. Лицо у журналиста, как и у артиста – его хлеб. Так жалко мне его стало.
Самолёт улетал в 10.00, в 7.00 надо было быть в аэропорту. Выехали на такси пораньше,
в 5 утра. В аэропорту все сочувственно поглядывали на забинтованного приятеля, а на вопросы соотечественников, которые летели тем же рейсом что и мы, Сашка небрежно отмахивался: - а, на мотобайке в аварию попал.
Во время рейса стюардессы заботливо опекали его, спрашивали: - Всё ли у вас хорошо? Может, вы хотите поменяться с кем-нибудь, чтобы поудобнее устроится. Они договорятся. На что Сашка, с печальной отрешённостью отвечал, мол всё «окей» и беспокоиться не стоит. Перелёт он перенёс тяжело, всю дорогу кряхтел и постанывал.
Столица встречала двадцатиградусным морозцем, который мы почувствовали, проходя по специальному рукаву, соединявшему салон самолёта с аэропортом. Добирались с пересадкой в Алматы, поэтому прибыли в златоглавую около девяти вечера, уже по московскому времени. В аэропорту переоделись соответственно погоде.
Я посадил Сашку в такси, и мы расстались.
Расставание было не долгим, и безрадостным. Праздник закончился, да и вид приятеля ненамного изменился за двое суток после избиения.
Мой рейс Москва – Мурманск был в семь утра с копейками, и я всю ночь просидел в аэропорту Шереметьево. Сидел и думал о том, как встретят родные. Надо было ещё придумать, почему без денег, долларов то осталось – кот наплакал. Решил, скажу, что заплатить обещали только через неделю, а деньги переведут на карточку. У себя в городе перезайму необходимую сумму, отдам жене, и тему закрою.
Так и сидел, полу-бодрствовал, полу-дремал. Время до рейса текло медленно, но и оно не бесконечно. Короткий перелёт и я уже в столице Заполярья. На улице кружил лёгкий ветерок со снежком, было немного морозно. 106-й автобус быстро домчал до Мурманска, на автовокзале пересел на 105-й, вот я и дома.
Жена была дома, на обеде. На звук открывающейся входной двери вышла из кухни буквально огорошив словами: - Столько лет вместе прожили Вася, и никогда думала, что ты такой негодяй. Я застыл как памятник, не зная, что ответить.
- Что встал, раздевайся, коль пришёл, поговорим.
От такого «радушного» приёма я опешил, - вероятно, она всё знает, - мысли, опять закрутились вьюгой, как тогда от Санькиной записки. - Как-то надо было выкручиваться, во попал, как кур во щи.
На кухне сидела Света с заплаканным лицом, и покрасневшими глазами.
Немного помолчав, начала свой диалог.
- Я всё разузнала ещё до праздников. Так мне стала обидно, выходит, я тебя и не знаю совсем. Кризис среднего возраста, кризис среднего возраста, - вот он этот кризис на лицо.
Коллега с работы у родственников в Москве гостила, я ей позвонила, чтобы она выяснила, что за контора тебя вызвала. О тебе беспокоилась, чтоб не надули, ты же наивный, как дитя. Пришла она в эту контору, а там, в приёмной расфуфыренная дамочка муженька своего поджидает. Эта дама, от нечего делать болтала с секретаршей, как раз о Штольмане и о тебе. Оказывается, в этой строительной конторе историю Александра Штольмана знают все, тем более жена шефа. Рассказывают, как анекдот. Саня – этот жучара, каждый год ищет попутчиков - лохов в Таиланд, потом обдирает их, как липку. В этот раз нашёл одноклассника, где-то на севере, кажется в Сибири, зовут то ли Ваня, то ли Вася. Придумал для его жёны отмазку, чтобы этот пентюх с крючка не сорвался.
Попросила я коллегу, чтобы она молчала, да разве она промолчит. Теперь на работе косятся в мою сторону, и шепчутся по углам.
- Света, прости меня, сам не знаю, как так получилось, замутил мне все мозги этот Штольман.
- Простить то может и прощу, а как тебе дальше верить???????
Единожды солгавши, кто ж тебе поверит?
74-й афоризм из собрания мыслей и афоризмов Козьмы Пруткова (1854).
Единожды предав – предаст не раз,
Единожды солгав – солжет и дважды,
Хоть ложь не выставляют напоказ,
Но избежать ее не сможет каждый.
Предательства, глотая горький яд,
Надеемся, оно не повторится,
Не понимая, тот, кто виноват,
Предаст еще, воздавши нам сторицей.
Предательство стараются прикрыть,
Но не сокрыть того, что очевидно,
И вряд ли сердце сможет позабыть
Поступки, за которые нам стыдно.
Бывает ложь во благо иногда,
Но чаще та, что трусость прикрывает,
Лишь, правда, пробиваясь сквозь года
Из толщи лжи наружу выползает.
Предательство в предательстве умрет,
И ложь об ложь когда-то разобьется,
И лишь судьбою выставленный счет-
По полной всем оплачивать придется.
(Аткина Е. Н.)
P.S. От автора: Прошу извинить меня Аткина Елена Николаевна за то, что воспользовался вашими стихами, уж больно они мне понравились.
14.04.17