Творческая визуализация желаний 2 глава

— А теперь спонтанный танец, — прошептал мне на ухо Раджив. — Позволь телу вести себя, растворись в этом танце. Ни­кто не смотрит на тебя, не смущайся, у всех повязки. — Вокруг уже все танцевали, и я включилось в общее движение. Мелодич­ность музыки постепенно убрала все зажимы, и тело двигалось само. Через пятнадцать минут музыка изменилась.

— А теперь просто стой прямо и ощущай, как внизу, в коп­чике, становится тепло и постепенно это тепло поднимается вверх по позвоночнику, — напомнил Раджив. Я вытянулась в струнку, и вдруг в какой-то момент мои внутрилонные мыш­цы начали непроизвольно сокращаться, качая энергию. Ошелом­ленная и захваченная новыми ощущениями, я даже не замети­ла, как пролетели пятнадцать минут. Музыка закончилась, и на­ступила звенящая тишина. Все легли на спину, вытянув руки вдоль тела.

— Поза трупа — Шавасана, — шепнул Раджив. Стоило мне лечь, как я тут же провалилась в сон. Только удар гонга разбудил меня. Не понимая, где я и что происходит, я смотрела, как

люди тихо встают, обнимаются и разбредаются в темноте ночи. Все еще в полудреме я почувствовала чьи-то крепкие объятия и увидела смеющиеся глаза Раджа.

— Что ты почувствовала? — спросил меня Раджив.

— Что ты почувствовала? — Я все еще лежала на ковре и пы­талась осмыслить, что это было. Камилль пытливо взглянул на меня.

— В какие-то моменты я чувствовала, что больше не выдер­жу,— тихо начала рассказывать я, — особенно во второй фазе было трудно стоять. В какие-то моменты я чувствовала себя лег­кой и расслабленной, даже в такой неудобной позе.

—Да, важно научиться получать удовольствие даже в дис­комфорте,— заметил Камилль, — и когда ты перестаешь все контролировать и отпускаешь себя, тогда становится легче.

— Я не смогла отпустить себя даже в третьей фазе. Но в чет­вертой я почувствовала теплые волны, проходившие по телу. — Я умолчала про пульсацию матки.

Но, видно, все мои переживания настолько ясно читались на лице, что Камилль покачал головой:

— Слишком много в твоем теле запретов и зажатостей. Слиш­ком много ложной стыдливости. Ты все контролируешь, каждый свой шаг, каждое движение, не позволяешь себе отпустить себя.

— Стыд защищает от уязвимости, — начала оправдываться я.

— Стыд блокирует творчество. Стыд и запреты прегражда­ют путь к твоему подсознательному. Лишают тебя доступа к могучей силе сверхразума и памяти поколений, хранящейся в тем-ных глубинах твоего бессознательного. Только убрав чувство стыда и внутренние запреты, особенно запрет на удовольствие, ты можешь получить доступ к источнику твоего творчества и всей мощи твоей сексуальной энергии... Когда ты прикасалась к себе последний раз?

— К себе? — переспросила я и покраснела.

— Ты стыдишься своего тела? Ты стыдишься дотронуться до себя? Но в этом нет ничего постыдного.

Ни один мужчина не сможет пробудить тебя, если ты будешь закована в броню свих запретов и стыда. Сегодня ночью, мягко и нежно прикасаясь к себе, изучи себя. Дотронься до самых по­таенных местечек, пойми, что приносит тебе наибольшее удо­вольствие, наибольшее наслаждение. Пообещай мне, что сдела­ешь это и завтра расскажешь про все свои тайны.

— Может, и сделаю, но рассказывать не буду, — отрезала я, все еще дрожа от возбуждения и желая, чтобы Камилль остался и сам исследовал мое тело.

— Мне надо уезжать, хотя больше всего мне хочется остать­ся и самому узнать все твои тайны, — словно прочитав мои мысли, сказал Камилль.

— Мне нужно уходить, — прошептал Раджив, проводив ме­ня после занятия до дверей моей комнаты. — И я хотел бы пе­редать тебе послание Налы.

— Мне послание Лалы? Но мы же еще незнакомы.

— Она наблюдала за тобой во время медитации и заметила, что ты слишком зажата и стыдишься своего тела.

— Это неправда! — бросилась я защищаться.

— Может, она и ошибается, но она просила тебя сегодня, прежде чем ты уснешь, поласкать себя и отдаться удовольствию. Я бы хотел стать твоими руками, но пока мне запрещено оста­ваться с тобой. Так что этой ночью заснуть мне будет трудно, представляя тебя. — И, легонько чмокнув меня в щечку, Раджив ушел.

Я в недоумении и легкой растерянности вошла в комнату. Мне казалось, что, стоит мне лечь в постель, я тут же усну. Но в голове вертелись сотни мыслей и послание Лалы. Я вспомни­ла, как бабушка била меня по рукам, заметив, что я изучаю се­бя под одеялом. Мне было тогда около восьми лет, и с тех пор я опасалась прикасаться к себе, считая это чем-то грязным и непристойным.

— Тебя сейчас никто не видит, — уговаривала я себя, — и никто не ударит тебя по рукам. Ты уже взрослая. — Но внушен­ный стыд пока еще цепко держал меня. Ворочаясь и злясь на Лалу, Раджива, себя, я включила свет и достала книгу Барбары Кислинг, которую дала мне Алка. Открыв книгу наугад, я про­читала: «Знакомство с собой».

Слова: «Если ты не можешь сама себе доставить удовольст­вие, ты становишься зависима от мужчин, а когда ты умеешь получать удовольствие, они становятся зависимыми от тебя» — стали последней каплей, и я храбро опустила руку вниз. Я пред­ставила, что внизу у меня дивная орхидея, и луч солнца касает­ся ее, лаская своими лучами, и шмель опускается на маленький бугорок, наслаждаясь сочащимся нектаром. Тело заныло от на­слаждения, и волны удовольствия унесли меня в сон. Я проснулась, полная сладкой истомы, вспоминая вчераш­нюю ночь, когда я, прикасаясь к себе, многое открывала впер­вые, выло ощущение, словно я заново родилась. Потянувшись, я встала и тут же услышала требовательный звонок в дверь. На­кинув легкий шелковый халат, я спустилась, недоумевая, кто мог приехать так рано. Открыв дверь, я с изумлением увидела Ка-милля.

— Что же, ночь, судя по твоему виду была волшебной, — удовлетворенно сказал Камилль.

— Да, мне понравилось. Может, и мужчины не нужны? — промурлыкала я сладко потянувшись.

— Нужны. Они дают мужскую энергию, позволяя оставать­ся женщиной. Но я рад, что ты смогла перебороть свой стыд и свои запреты.

— Мне кажется, смогла.

— Сейчас мы это проверим.

— Это неопасно? — тут же запаниковала я, осознав, что на мне только легкий халатик.

— Пока нет, — низким голосом ответил Камилль и, тут же перейдя па обычный тон, как ни в чем не бывало поинтересо­вался:— У тебя есть шелковый шарф?

— Зачем?

— Будем играть в жмурки. Я завяжу тебе глаза, и тебе надо будет поймать меня, ориентируясь только на мои прикоснове­ния. Готова?

— Да!— ответила я и пошла за шарфом.

Завязав мне глаза Камилль повернул меня несколько раз во­круг оси и отошел. Я почувствовала себя сразу одинокой и рас­терянной. Прошло несколько минут, и вдруг я почувствовала молниеносные обжигающие прикосновения к шее. Сначала при­косновения были очень быстрыми и неожиданными — на лок­те и тут же на стопе, на спине, на запястье. Смеясь, я пыталась поймать Камилля но в какой-то момент расслабились и просто отдалась каскаду прикосновений. Постепенно темп прикоснове­ний стал замедляться, и, хотя они все еще оставались нежными и невинными, внутри меня что-то изменилось. Оставаясь в оде­жде я стала чувствовать себя полностью обнаженной. Мозг пе­рестал контролировать происходящее, и возникло волшебное со­стояние освобождения.

— Что это было?— спросила я.

— Мощь прикосновений. Прикосновение помогает принять себя, пробудить свою чувствительность, освободить свою энер­гию, — объясняла Лала на следующее утро собравшимся в за­ле. Все еще сидели в парах, прислушиваясь к себе после упраж­нения «Секрет прикосновения».

— Следующее упражнение поможет вам еще лучше освобо­диться от запретов, — говорила Лала низким голосом.

— Глядя в левый глаз своего партнера, медленно снимите с себя всю одежду, оставшись полностью обнаженными. Почувст­вуйте себя новорожденным ребенком, радующимся своей наготе.

— Я не готова раздеваться перед всеми, — возмущенно про шептала я Радживу, вспомнив о всех маленьких и больших не-достатках своей фигуры и тут же застеснявшись своего тела. — Это похоже на стриптиз.

— Стриптиз, — словно услышав мои слова продолжала Лала, — лишь внешняя сторона того глубинного процесса, кото­рый происходит, когда человек освобождается от одежды. Сни­мая внешние покровы, он словно слой за слоем снимает броню запретов, сковывающих его сознание. Обнажаясь, человек обна­жает свою душу. Но если вы не чувствуете себя готовым, то мо­жете не раздеваться полностью. Представьте, как каждый эле­мент вашей одежды олицетворяет запреты. Даже если вы сни­мете что-то одно, но с мыслью, что вы освобождаетесь от того, что мешает вам наслаждаться собой, вы уже на пути к победе.

Заиграла музыка, и, глядя мне в левый глаз, Раджив начал медленно снимать одежду. Его немигающий взгляд и движения вводили меня в транс. Я услышала чьи-то тихие рыдания и по­няла, что не для меня одной это упражнение кажется тяжелым. «Странно», — думала я, любуясь смуглым накачанным телом, но в этом раздевании не чувствовалось ничего сексуального, оно было чистым и возвышенным. Гимн красоте и совершенству че­ловеческого тела, даже если в чем-то оно и не соответствовало канонам красоты.

— Если вы готовы, поменяйтесь местами и снимите свои оде­жды, — услышала я мягкий голос Лалы и, словно под гипнозом, стала медленно раздеваться. Мне казалось, что с каждым движени­ем я избавлялась от всего наносного, запретного, надуманного. Оставшись в одних трусиках, я замерла, глядя на Раджива.

— Все хорошо, — прошептал он, — ты можешь не идти даль­ше. — Глядя на меня изучающе, он добавил: — Ты прекрасна.

— Ты прекрасна, — прошептал Кампллъ, остановив мои ру­ки, когда я пыталась запахнуть халат, сползший с меня и рас­пахнувшийся во время игры. — Позволь мне полюбоваться то­бой как воплощением женственности. Когда сняты все покро­вы, женщина становится прекрасной. Ты прекрасна, как может быть прекрасна женщина, открывшая себя и позволяющая лю­боваться собой. Если бы я был скульптором, я бы вылепил те­бя, если бы я был поэтом, я воспел бы тебя в стихах, если бы я был музыкантом, я рассказал бы о тебе в звуках, но я лишь во­ин. И все, что я могу, — это сражаться за твою красоту и кра­соту этого мира. Все, что я могу, — это любоваться тобой, не смея тобой обладать до тех пор, пока не одержу победу.

Я стояла, замерев и слушая Камилля, не зная, как реагиро­вать. Мне хотелось броситься ему в объятия, но в такой момент это казалось слишком наигранным. И вдруг Камилль сменил тон и совершенно буднично произнес:

— Позволь мне сделать тебе массаж и научить тебя древне­му индийскому массажу, открывающему энергию. Ты начина ешь со стоп, потом поднимаешься к животу и делаешь несколь­ко круговых движений вокруг живота по часовой стрелке, по­том массируешь грудь 18 раз в одну сторону и 18 раз в другую и 9 раз открываешь грудь. А теперь ложись, и я просто сделаю тебе массаж. «Господи! — подумала я. — Я совсем не чувствую стеснения, принимая как должное, что почти незнакомый мужчина прикаса ется ко мне, совершенно не боясь его и не стыдясь своего тела».

— Монстров, охраняющих путь к твоей сексуальности. Их создает все, что ты знала о сексе, все твои опасения, представ­ления, страхи. Для усиления обряда произнеси заклинание: «Огонь, пожирающий и возрождающий, сожги все мои опасе­ния, страхи, представления и переплавь в мою раскрепощен­ность и удовольствие, страстность и желание. Да будет так, как сказано!» Поблагодари Огонь за проявленное внимание, сего­дня нам понадобятся его мощь, сила, его помощь.

-— Стихия Огня! Во всей первозданной мощи! — тихо про­изнес Камилль, когда наконец-то мы достигли священных ог­ней. Как и обещал, он приехал вечером. Весь день я провела в странном оцепенении. Я написала письмо тетушке, описы­вая события последних дней. И мне казалось, что письмо важ­нее для меня, чем для тетушки, оно помогало мне осознать происходящее.

— Оденься потеплее, мы идем в горы, — сказал Камилль.— Настало время показать тебе священный огонь.

— Священный огонь?

— Да, огонь, вырывающийся из земли. Существует несколь­ко мест на Земле, где всегда горит священный огонь, — стал рас­сказывать Камилль. пока мы поднимались по затерянной тро­пинке к вершине. Уже почти стемнело, и он зажег факел. — Наи­более известны огни Химеры. Древние греки ориентировались по ним, ведя свои корабли.

-—А сейчас они тоже существуют или остались только ле­гендой?

—Те, о которых писали греки, сейчас находятся на терри­тории Турции, недалеко от Кимера. Здесь, на Монблане, тоже существует такое место, но о нем никому не известно. Я уви­дел его во сне и потом нашел в реальности. Ты увидишь, что огонь вырывается прямо из-под Земли, напоминая о том, что внутри Земли бушует вечное пламя — огненная магма, подоб­но тому как в каждом из нас бушует сексуальная энергия, и если мы не даем ей выхода, она пожирает пас изнутри или прорывается наружу, сжигая все на своем пути. И лишь на­учившись управлять своей страстью мы можем направлять ее. Но у кого-то огонь еле тлеет, и тогда пропадает страсть к жиз­ни и человек теряет желания.

— Потеря желаний мне пока не грозит, — засмеялась я.

— Что же, тогда ты готова встретиться со своей страстью, — произнес Камилль. — Познать, что такое истинная страсть, и отпустить себя, стать раскованной, страстной, чувственной и необузданной, сладострастной и спонтанной, активной и изо­бретательной. Познать, что такое состояние Любовницы, но не в бытовом понимании, а в высшем. Пробудить в себе непо­знанные возможности и научиться ими управлять. Научиться Управлять своей энергией оргазма. Позволить себе быть воз­любленной и насладиться этим состоянием...

Последние сло­ва Камилля я уже не услышала, остановившись в изумлении. Пологий склон был усыпан небольшими сполохами пламени, вырывающимися прямо из-под Земли. Чернеющая выжженная Земля сливалась с темнотой ночи. Я, словно завороженная, смотрела на огонь. ной, а продолжение посвящения в богиню Шакти. И я легонько кивнула.

Раджив распахнул дверь, и я застыла в изумлении. Мерца­ние свечей, расставленных в разных уголках комнаты, и чувст­венные запахи эфирных масел нероли, жасмина и илан-иланга наполняли комнату. Роскошные букеты роз стояли в наполь­ных вазах. На серебряном подносе стояли бокалы и кувшин с красным вином, лежали желтые круги ананаса, оранжевые ку­сочки манго и темно-красные кусочки папайи. На полу были разбросаны яркие золотисто-желтые, красные и оранжевые по­душки и валики. Чуть слышно играла мелодичная индийская мелодия.

— Я ждал тебя, — прошептал Раджив, увлекая меня в ком­нату. — Словно принцессу, он усадил меня на подушку и налил мне бокал вина.

— В индийской традиции вино символизирует огонь. Пригуби маленький глоток, проявляя уважение к стихии Огня, и съешь кусочек манго, чтобы восстановить силы. — Раджив по­ложил мне в рот кусочек манго.

Сев напротив меня, Раджив тоже взял бокал и, глядя мне в глаза, отпил несколько маленьких глотков. Я вспомнила праба­бушкины советы и, отпивая глоток, представляла что выпиваю Раджива вместе с вином. Внезапно мой взгляд упал на мои бо­сые ноги, перемазанные пылью, пеплом и травой, и я тут же за­стеснялась.

— Пойдем, я приготовил тебе ванну, — словно прочитав мой мысли, сказал Раджив и протянул мне руку, помогая подняться с подушки. — Почтительно сняв с меня сари, он повел меня в

ванную, также украшенную свечами и наполненную ароматом масел. Подняв меня на руки и опустив в прохладную иоду, од­ним движением Раджив сбросил рубашку и брюки и сел рядом со мной.

— Ой, какая холодная вода. — Поеживаясь, я протянула ру­ку к крану, чтобы добавить горячей воды.

— Нет, — перехватив мою руку, остановил меня Раджив.

— Почему? — удивилась я.

— Прохладная вода оживляет и тонизирует душу, а горя­чая-— расслабляет и успокаивает. Согласно древним книгам, влюбленные принимают совместную ванну наполненную про хладной водой. Не переживай, я согрею тебя.-—Я почувст­вовала, как Раджив мыльной пеной, благоухающей жасми­ном, намыливает мои стопы, икры, бедра, талию и грудь. Его прикосновения были наполнены почитанием и преклонени­ем. Ноги, еще горящие после прохождения по огненной дорож­ке, стали успокаиваться, а усталость, наоборот, растворяться вводе. Глаза сами собой закрылись, и я вся отдалась ощуще­ниям.

—-Теперь твоя очередь, — Раджив протянул мне мыло.

Я так же, словно совершая ритуальное омовение, намылила его стопы и роскошное мускулистое тело. Раджив закрыл глаза и отдался во власть моих прикосновений. Я стыдливо обошла его восставший в желании фаллос и в нерешительности взгля-вула на голову, не зная мыть его гриву или пет.

— Продолжай, у тебя замечательно получается. Откуда-то из глубин памяти всплыли нужные движения, и

я начала массировать его затылок, мизинцами скользить вдоль ушей, делая вдох, как учила прабабушка. Повторив так три раза, я уже сама начала чувствовать легкое волнение и нарас­тание возбуждения. Уйдя под воду, Раджив смыл с себя пену и включил душ. Сполоснув меня и себя, он вышел из ванны и протянул мне пушистое красное полотенце. Словно драгоцен­ность, завернув меня в полотенце и промокнув остатки воды, Раджив опять усадил меня на подушки, а сам сел напротив меня.

— Дай мне свои руки, я хочу почувствовать их тепло, — прошептал Раджив, — правую руку ладонью вниз, левую — ладонью вверх. Положи свою правую ладонь на мою левую, а я положу свою правую ладонь на твою левую. Я вспомнила, что жрицы стихий так же сцепляли руки в танце, соединяя свои энергии. Сблизив свои руки с горячими ладонями Раджива, я сразу почувствовала ток энергии проходящей между нами.

— Представь, что во время вдоха ты получаешь мою энер- гию, а во время выдоха — отдаешь свою, и смотри мне в ле- вый глаз. — Шепот Раджива становился все более чувственным и низким. Наше дыхание замедлилось и слилось, и мы раство­рились в кольце энергии, ощущая себя бестелесными и раство­рившимися друг в друге. Я не знаю, сколько времени прошло, когда почувствовала, что Раджив отпустил мою левую руку и сел рядом со мной. Нежно прикасаясь пальцами, он медленно повел свою руку от моей правой руки до правой стопы. Взяв в руки масло и погрев его в своих ладонях, он стал массиро­вать мою ступню, сосредоточившись на большом пальце, и дальше его руки стали подниматься по икрам, бедрам, словно

прикасаясь к священной скульптуре. Его рука дошла до талии и стала подниматься так же медленно вверх, чуть задержав­шись на груди.

— Ты знаешь, что у тебя изумительная грудь? — тихо заметил он.

— Да? — все, что смогла я ответить, захваченная волной воз­буждения.

— Да, и когда я ласкаю ее, она становится еще более пре­красной. Дальше его рука скользнула вниз, опускаясь по бед­рам, икрам до левой стопы. Он оказался за моей спиной, и я почувствовала, как его руки нежно помассировали мои плечи. Мягко положив меня на кровать, Раджив правой рукой стал ласкать меня внизу, а левой поддерживал меня за спину, легко дуя в область сердца.

— Можно я поцелую там, где жарко, влажно и сладко? — спросил он, и его голова опустилась. Левой рукой он держал мою руку, а правая рука накрыла мой сердечный центр, соеди­няя страсть с любовью. Волны наслаждения накрывали одна за Другой, я извивалась в его сильных и умелых руках.

— Моя Шакти, ты — само пламя, сама страсть, — оторвав­шись, пробормотал Раджив. И, сев па кровать, одним движени­ем посадил меня себе на бедра.

Я сидела на бедрах Камилля, не понимая, что происходит. Он так и не сделал попытки меня раздеть и сам оставался одетый. И в то же время я чувствовала исходивший от него жар и

слышала его тихий голос.

Внутренний мужчина

— Сядь поудобней и закрой глаза. Сделай вдох и на вдо­хе окажись в диком лесу. Ты видишь тропинку, ведущую в глубь леса, иди по ней. Она приведет тебя на поляну, где тебя ждет мужчина. Дикий мужчина. Посмотри не не­го — какой он? Посмотри на его тело, сильное и муску­листое, посмотри на грубые черты его лица, поймай его взгляд, обжигающий желанием и нескрываемой страстью. Что ты чувствуешь по отношению к нему? Он медленно подходит к тебе, и ты слышишь, как начинают бить бара­баны. Посмотри, что делаешь ты? Ты устремляешься к нему навстречу или, наоборот, начинаешь уходить? При­близившись к тебе, он одним движением разрывает твою одежду, и ты остаешься обнаженной перед ним. Хочется ли тебе разделить его желание? Позволишь ли ты ему ид­ти дальше?

Он проводит указательным пальцем по центру твоего лба, по центру твоего лица, спускаясь к шее, чуть задер­живаясь в яремной ямке и дальше, по центру груди, спус­каясь к пупку и ниже, до самого лобка, и резко привле­кает тебя к себе. Он уже готов, ты ощущаешь его горя­чий, пульсирующий, наполненный желанием фаллос. Ты в кольце его рук, его руки на твоем крестце, и медленно они начинают подниматься вдоль твоего позвоночника и, дойдя до талии, останавливаются. Он поднимает тебя в воздух и, опускаясь на землю, сажает тебя себе на бед­ра, на свой восставший фаллос, и замирает.

Почувствуй, как фаллос заполняет тебя изнутри, какой он твердый и упругий. Начни дышать часто и глубоко — дышать ртом. А теперь начинай сжимать свои влагалищ­ные мышцы, но не в воображении, а в реальности. Вдох носом — сжимаешь мышцы и представляешь, как волна энергии по позвоночнику устремляется в голову. Там, на гребне волны, задерживаешься, максимально напрягая мышцы и затаив дыхание на несколько секунд, затем де­лаешь выдох через рот со стоном и расслабляешь мыш­цы. Ты чувствуешь ритм его дыхания и видишь кольцо энергии, циркулирующей между вами. И так повторяешь до тех пор, пока не почувствуешь, как ты растворяешься в этих ощущениях. Дай себе время, не спеши, пятнадцать — двадцать минут. И на самом пике ты опять начинаешь дышать ртом — часто и глубоко, по­зволяя себе достичь оргазма и раствориться в пароксиз­ме страсти, отпуская энергию в пространство. Ты мо­жешь вместе с ней отпустить свое желание.

Когда я открыла глаза, Камиллъ вглядывался в меня.

— Как тебе твой внутренний мужчина, воплощение твоей сексуальности? — поинтересовался он.

— Впечатляет, — все, что я могла произнести, еще находясь под воздействием ярких картин и собственных ощущений. — Но ты прав, он совсем не похож на тебя, хотя я ждала, что это будешь ты. В нем больше первобытной силы и необузданности, — откровенно ответила я.— Думаю, в его компании эти два месяца тебе не будет скуч­но, — улыбнулся Камилль.

— Сжимай интимные мышцы и делай вдох, — вдруг про­изнес Камилль и стал медленно поднимать свои руки вдоль моего позвоночника до затылка. Я почувствовала, как горячий поток поднимается вдоль позвоночника и заполняет голову. На самом верху я задержала дыхание, напрягла тело и тут же с выдохом расслабила мышцы и все тело, наслаждаясь. Вновь услышав громкий вздох Камилля, я невольно подключилась к его дыханию. Мы дышали синхронно, глядя в глаза друг дру­гу. Поток энергии набирал силу и становился все мощнее и мощнее, поднимая меня все выше и выше на гребне волны, пока я не забилась в конвульсиях оргазма.

Я пришла в себя, сидя между колен Камилля, как в колыбели.

— Что это было?

— Сияние страсти!

— Никогда не думала, что это возможно без полной бли­зости.

— Настоящий оргазм — это протекание сильной энергети­ческой полны по телу, открывающей творческий поток внутри тебя.

— Да, волны я почувствовала.

— Радость моя, ты не замерзла? Предрассветные часы осо­бенно холодны, — еще крепче сжимая меня в объятиях, спро­сил Камилль.

Я увидела, что небо стало розоветь.

— Нет, пока мне жарко.

—Я рад, потому что мы еще не закончили. Я хочу запер­шить первую инициацию обращением к Солнцу. Поднявшись, Камилль протянул мне руку.

Огромный шар солнца медленно поднимался из-за гор,

— Солнце — гигантский огненный шар, источник тепла и света для всей Вселенной. Солнце помогает установить связь со стихией Огня. Закрой глаза и представь, как солнечный свет за­полняет тебя, входя через нижний центр мягким огненным по­током, и поднимается по всем центрам, озаряя их своим сияни­ем. Сделай вдох и на выдохе начни пропевать звук РА. Это звук стихии Огня. Пропевай его около пяти минут, пока не почувст­вуешь вибрацию внизу живота, в матке. Попроси Солнце подарить тебе озарение и проницательность, возможность видеть ве­щи в истинном свете.

— Попроси Солнце подарить тебе спонтанность и импуль­сивность.— Я слышала голос Раджива и, закрыв глаза, смотре­ла на Солнце. Мы стояли на ступенях храма, наблюдая за вос­ходом Солнца. Раджив разбудил меня в шесть утра встречать рассвет. Полусонные охранники открыли нам калитку, и мы по­шли к храмам. Пустынные без туристов храмы возвышались во всем величии.

— Когда-то они все были окружены водой, поэтому у них столь высокие платформы, на которых они стоят, — рассказы­вал Раджив, пока мы шли по дорожке к храму Лакшмана.

— А почему такие высокие ступеньки? — спросила я, почти запыхавшись, поднявшись ко входу в храм.— Высота ступеней рассчитана таким образом, чтобы, под­нимаясь по ним, человек вошел в особое состояние сознания и мог легче общаться с божественным.

— Просто больше поступает в кровь кислорода, и все, — на­шла я научное объяснение.

— Что-то ты сегодня слишком рациональная. Придется по­казать тебе древнюю технику для отключения сознания. И Раджив зашел в храм. Перед алтарем с фигурой Шивы, посередине небольшого пространства храма, стоял подиум, украшенный с четырех сторон резными колоннами, поддерживающими купол с тремя расходящимися концентрическими кругами.

— Встань посредине подиума подними левую руку ладонью вверх и опусти правую руку ладонью вниз, соединив большой и указательный пальцы на правой руке, и, запрокинув голову, глядя на концентрические круги, начинай кружиться.

Я кружилась, глядя на вращающийся купол, и чувствовала, как мое сознание отключается, теряется ориентация в простран­стве и появляется ощущение полета. Если бы Раджив не под­хватил меня, то я бы упала.

— Вот теперь ты готова обратиться к Солнцу, тем более оно уже почти взошло, — выводя меня из сумерек храма на солнеч­ный свет, весело констатировал Раджив.

Я подняла руки в молитве и обратилась к Солнцу. Когда я открыла глаза, мне показалось, что осколок Солнца каким-то об­разом оказался у Раджа.

— У меня есть для тебя подарок, — торжественно произнес Раджив и протянул мне старинное кольцо с огромным руби­ном — величиной с миндальный орех. — Ты прошла испытание

огнем и посвящение. Мне было предсказано, что однажды я встречу женщину, владеющую силами четырех стихий, и пода­рю ей себя, обретая власть и могущество. И в дар за ее страсть я дам ей кольцо с камнем, олицетворяющим застывшую страсть.

— Я не могу принять такой дорогой подарок, — выдавила я в полном изумлении.

— Ночь, проведенная с такой женщиной, стоит всех драго­ценностей мира. В древней традиции было принято дарить пен­ные подарки после первой ночи, тем самым восстанавливая ба­ланс энергии. Древние считали, что, отдаваясь в первый раз, женщина отдает максимальное количество.энергии, и, чтобы мужчина мог трансформировать эту энергию в процветание и могущество, он должен подарить женщине ценный подарок, тем самым благодаря ее и усиливая себя в десятки раз.

— Что-то я не помню, чтобы современные мужчины дари ли драгоценности после первой ночи. Они иногда не помнят и имя той, с кем провели ночь.

— Потому что глупые и жадные. И не понимают, что тем самым многого себя лишают. Отданный женщине дар возвра­щается им в десятикратном размере.

— Хорошее вложение! Лучше, чем в любой банк.

—-Да, и те, кто понимает эти законы, многого достигают.

— Я запишу эти слова и покажу своим подругам. Но мы же не можем требовать от мужчины подарок за первую проведен­ную ночь, — запереживала я, представив вопросы подруг. — Это будет похоже на проституцию.

— Если ты так будешь считать, то так и будет. Но если ты знаешь, что твоя женская энергия — это бесценный дар, помо-тающий мужчине исполнять его мечты, то ты будешь ценить себя. И это будет внутри тебя. Ты — проявление великой боги­ни Шакти, наполняющей и питающей мужчину, и в знак покло­нения этой богине в тебе мужчина преподносит дар. И прини­мая этот дар, ты тем самым возвеличиваешь божественную жен­ственность. И тогда ты внутренне готова принять любой ценный подарок, потому что подарок — это подарок не только тебе, но и божественному в тебе.

— Да, после таких слов трудно отказаться от подарка, — улыб­нулась я.

— Я надену кольцо тебе на указательный палец, связанный со стихией Огня. Я долго искал ту, которая была бы достойна этого камня.

— Я долго искал ту, которая была бы достойна этого кам­ня. — Камилль протянул мне в бархатную коробочку, в кото­рой лежал рубин.

После встречи солнца мы вернулись домой. Хотя ночь была бессонной, спать совсем не хотелось. Я сварила кофе, и мы си­дели на веранде.

— Я привез его из Индии, — продолжил Камилль. — Ру­бин — один из самых почитаемых камней, его называют «сгуст­ком горячей крови дракона», способным воспламенять любов­ное желание, пробуждать страсть и пылкость. Этот камень бурной энергии учит человека изобретать и генерировать идеи. — И чуть помолчав, добавил: — И наслаждаться чувствен­ной любовью.

Я переводила взгляд с камня на Камилля, все еще не веря происходящему. Камень по форме и размерам точно соответ­ствовал отверстию в обруче женской силы.

— Тебе нравится? — спросил Камилль, озадаченный моим затянувшимся молчанием.

— Конечно! Ты что-то знаешь об обруче женской силы, даю­щем власть и могущество?

— Нет, но предполагаю, что подобное могло существовать. Нет ничего, чего бы не было.

— Так может, ты знаешь, какие камни я должна собрать? — с надеждой спросила я. — И мне не стоит мучиться? Сейчас ты мне все скажешь, мы поедем и купим эти камни, и все.