Астрель Москва 2005
УДК 001.94.97 ББК 20.3 -В49
Подписано в печать 02.02.2005. Формат 84x108 '/п Усл. печ. л. 22,68. Тираж 7 ООО экз. Заказ № 1784
Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93,том 2; 953000 — книги, брошюры
Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953.Д.0ОО577.02.04 от 03.02.2004
Винокуров, И. В.
В49 Парапсихология / Игорь Винокуров. — М.: Олимп: ACT: Астрель, 2005. — 487,[9]с: ил. — (Энциклопедия загадочного и неведомого)
ISBN 5-17-028119-6 (ООО «Издательство ACT»)
ISBN 5-7390-1364-Х (ООО «Агентство «КРПА Олимп*)
ISBN 5-271-10843-0 (ООО «Издательство Астрель»)
Книга знакомит читателя с необычными способностями человека, существование которых строго-настрого «запрещено» наукой. Когда же они проявляются, невзирая ни на какие «табу», не только ученые, но и простые смертные иногда теряют душевное равновесие. «Этого просто не может быть!» — пораженные, восклицают и те и другие. Значит, бывает то, чего не может быть...
Возможно ли предвидеть и изменить будущее? Правда ли, что людей облучают психотронными генераторами? Как привлечь в казино «госпожу удачу»? Чем опасны изреченные предсказания? Ответы на эти и многие другие столь же интригующие вопросы читатель найдет в этой книге.
УДК 001.94.97
ББК 20.3
ISBN 5-17-028119-0 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-7390-1364-Х (ООО «Агентство «КРПА Олимп») ISBN 5-271-10843-0 (ООО «Издательство Астрель.)
© ООО 'Агентство 'КРПА Олимп», 2005
© Оформление. ООО 'Издательство Астрель», 2005
содержанпе
От автора
ЖИВОТНЫЙ МАГНЕТИЗМ И ЕГО МАГИЧЕСКОЕ ОЧАРОВАНИЕ 5
Внемозговыс носители психического: истоки концепции 9
О тождестве нервного и электрического начал 17
Предтечи месмеризма 21
Месмер и его теория животно-магнетического флюида 28
Постмесмеризм, 48
Неомесмеризм 62
От «грозоотметчика» Гальвани — к грозоотметчику Попова 79
Электромагнитная гипотеза мысленного внушения 92
Н ейтринная гипотеза телепатии 121
Психоэнергетические концепции телепатического процесса 128
Можно ли взвесить душу? 134
ЧТО И КАК ИЗУЧАЕТ ПАРАПСИХОЛОГИЯ 152
Ч то изучает парапсихология 154
Как она это делает 163
Знопсихокинетические исследования 181
Что такое гомосфера 189
Изучение феномена дальнодействия на живых объектах.... 193
«Мозговое телевидение», ясно- и дальновидение 205
Телекинез на неживых объектах 223
Можно ли мысленно вызвать сбой в работе компьютера? 233
Пси-явления в повседневной жизни 244
После смерти — что? 249
ОЧЕВИДЦЫГРЯДУЩЕГО 260
Как изучают спонтанные пси-события 261
Феноменология спонтанных случаев 265
Статистическая психофизиология спонтанных случаев 273
Кто «автор» пси-события 276
Как сбываются сны 278
Как оправдываются предчувствия 284
Что могут предвещать таинственные голоса 286
Чему предшествуют привидения 289
Как исполняются предвидения 291
Можно ли избежать беды? 293
Чему быть, того не миновать 305
Чем опасны изреченные предсказания 312
СКВОЗЬ БАРЬЕРЫПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ 321
Привидения и нелады со временем 322
Необычайные соприкосновения с будущим 325
Странные контакты с прошлым 332
ЧЛО: хрональные эффекты 351
Полтергейст: рассказ о «потерянном» времени 354
Перемещенные» лица 355
Перманентные паранормальные объекты 360
Врсмя: эксперименты и наблюдения парапсихологов 362
ЗЕМЛЯ, КОСМОС И АНОМАЛЬНЫЕ ЯВЛЕНИЯ 366
Космический флюид и зет-излучение Солнца 367
Солнечно-земные корреляты спонтанных пси-явлений 382
Гелиогеофизичсские факторы экспериментально наблюдаемых пси-явлений 392
Пси в казино: «лунный эффект» 401
Космоземные корреляты «приземных» проявлений феномена НЛО 407
Парапсихология и астрология 415
Закон минимума активности 427
ПАРАПСИХОЛОГИЯ: ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ432
Позиция ученых „ 434
Глазами «облучаемых» 442
Суждения отцов Церкви 469
от автора
Вот уже более сорока лет автор этой книги наблюдает становление поразительно древней области знания, ныне известной как парапсихология, пси-хотроника, биоэнергоинформатика. Ранее это называлось месмеризмом, магнетизмом, психическими исследованиями, психизмом и т. п. Все они так или иначе соотносятся с главным объектом внимания лой книги, а именно — с теми противоречащими так называемому здравому смыслу необычными способностями человека, право которых на существование столь безапелляционно отвергается академической наукой. Но Природа берет свое и раз за разом демонстрирует удивленным ученым настолько немыслимые, с их точки зрения, возможности человека, что потрясенные мужи, бывало, в панике покидали лабораторию, где на их глазах только что свершилось нечто, по их мнению, абсолютно невероятное, то есть чудо.
Вместе с тем, как заметил еще Августин Блаженный (354—430), чудо отнюдь не противоречит законам Природы, — оно лишь свидетельствует, что мы пока недостаточно полно познали их. Со временем одни чудеса, по мере проникновения в законы мироздания, получали разумное объяснение, другие, связанные главным образом с природой самого человека, так и продолжали оставаться непостижимыми. Но людям всегда было свойственно любопытство, и они издревле занимались сбором и осмыслением чудес подобного рода. Возможно, в надежде, что их труды когда-нибудь пригодятся в будущем. Копилка фактов полнилась год от года и со временем стала своего рода банком чудес, из которого целые поколения исследователей могли черпать бесценные сведения о предмете своего интереса. О том, как (применительно к двум типам феноменальных явлений) создавалось это уникальное и невидимое непосвященными хранилище, я рассказал в книгах «Призраки и привидения* и «Полтергейсты».
Во второй половине прошлого века ученые стали столь часто встречаться с чудесами медиумизма, что и сами не заметили, как втянулись в их изучение. Об этом этапе психических исследований, непосредственно предшествующем современным парапси-хологическим, повествует моя книга «Духи и медиумы».
И наконец, книга «Парапсихология», которую читатель держит в руках, вобрала в себя долгий и мучительный путь ошибок, заблуждений, гонений, открытий и озарений, который привел исследователей парапсихологических чудес к современному пониманию их невообразимо сложной природы.
Я не хочу предопределять выводы, которые сделает читатель, ознакомившись с содержанием этих книг. Буду рад, если они заставят хотя бы задуматься над тем, что картина мира, в котором мы живем, отнюдь не так проста и однозначна, как она нередко рисуется в школьных и даже вузовских учебниках.
животный магнетизм п его магическое очарование
Может быть, уже завтра физика, работающая со «се более и более тонкими измерительными приборами, докажет, что то, что мы сегодня воспринимаем просто как напор душевной силы, есть все же нечто вещественное, есть доступная созерцанию тепловая волна, нечто от электричества или от химии, энергия, допускающая взвешивание и измерение... Возможно, возможно таким образом, что мысли Месмера о творчески изучающейся жизненной силе суждено еще вернуться в мир.
С этим столь современно звучащим, но относительно давним пророческим высказыванием Стефана Цвейга, писателя, наделенного особым даром проникновения в природу и свойства души человека, отечественный читатель смог познакомиться еще в 1932 году. Именно тогда в ленинградском издательстве «Время» вышел одиннадцатый том его Собрания сочинений. В нем под общим заглавием «Врачевание и психика» представлены три художественно-исторических исследования: «Месмер», «Мери Бекер-Эдди» и «Зигмунд Фрейд». Выделенное курсивом высказывание, приведенное в начале раздела, содержится в очерке, посвященном Францу Антону Месмеру (1734—1815), создателю месмеризма — учения, названного его именем.
Однако насколько обоснованно предположение Цвейга, что учению Месмера еще суждено вернуться в мир? Разве ко времени написания очерка об отце месмеризма последнее перешло в мир иной и было предано забвению? Отнюдь нет! Весь парадокс состоит в том, что отдельные элементы этого учения получили путевку в жизнь задолго до рождения его основателя, что позволяет говорить о «месмеризме» домесмеровской эпохи. Месмер же привнес в воззрения древних стройную систему, облек ее в понятия, доступные его современникам и не чуждые долгой череде их последователей, включая современных; он же, в процессе целительской практики, показал действенность своего учения — его, как говорят сейчас, прикладную значимость. Другое дело — споры о том, за счет чего происходит исцеление.
По этому вопросу еще во времена самого Месмера сложилось два взаимоисключающих мнения, благополучно доживших практически в своем первозданном виде до наших дней. Стоит отметить, что все оппоненты Месмера и его последователей не отрицают целебный эффект месмеризма, но дают ему иное объяснение: исцеление происходит исключительно под влиянием воображения пациента. Этот суровый приговор был вынесен в 1784 году, почти за шестьдесят лет до того, как в лексикон ученых были введены понятия внушение и самовнушение, которыми и стали объяснять целительные силы месмеризма.
Сам же Месмер, его прямые ученики и отдаленные последователи приписывали эффекты месмери-ческого исцеления действию животного (живого, жизненного, оживленного. — И. В.) магнетизма, который, как указывал Месмер, способен «непосредственно излечивать нервные болезни», причем и, когда пациент и магнетизер разделены значительным расстоянием. Более того, исцеление про-Г. если пациент даже и не подозревает, что » оказывается магнетическое воздействие. Но случае терапевтический эффект месмеричес-.ечения никоим образом нельзя приписать ни "жснию (самовнушению) пациента, ни вну-со стороны магнетизера. Такой вывод стано-еще более очевидным, когда в качестве магнетизируемого выступает животное и даже растение.
Таким образом, если исцеление произошло не благодаря психотерапии и не само по себе, но все зк под воздействием магнетизера, оно обязано некоему исходящему от целителя фактору. Месмер назвал его целебным магнетическим флюидом1. Современные исследователи именуют этот фактор по-разному: они говорят, например, о биополе, о материи психики, о психической материальной сущности, о некоей биофизической структуре, несушей в себе информацию о психическом состоянии человека. Иначе говоря, речь идет о гипотетическом материальном носителе психики, психического, способном выйти за пределы породившего его организма, в частности мозга, затем какое-то время вести относительно самостоятельное внетелесное су-шествование в иной среде обитания и, при взаимодействии с другим живым организмом, оказывать влияние на его поведение и функциональное состояние. Другими словами, имеется в виду «такая реальность, которая, будучи вполне материальной, одновременно обладает свойством психического» (доктор психологических наук В. Н. Пушкин, 1980). Эта же реальность может лежать в основе так называемого внемозгового субстрата или носителя психики, психического. Его поисками человечество занято вот уже по меньшей мере несколько тысячелетий, в XX же веке они особенно активизировались.
Флюид - жидкость, истечение. От лат. Пиісіїк - текучий.
Сколь странным это ни покажется, но в том же 1932 году, когда российский читатель смог ознакомиться с пророческим предположением С. Цвейга о том, что «мысли Месмера о творчески излучающейся жизненной силе суждено еще вернуться в мир», два исследователя — профессора Л. Л. Васильев (Ленинград) и С. Я. Турлыгин (Москва) — занялись выяснением физической природы мысленного внушения, то есть телепатии. Работы велись отнюдь не по их личной инициативе, а по заданию и в интересах Наркомата обороны СССР — на государственной основе, с целью возможного практического применения полученных результатов. Вопрос был поставлен достаточно серьезно, и это говорило лишь о том, что идею Месмера о существовании, говоря современным языком, внемозгового носителя психического разделяло, по существу, высшее политическое, а также военное руководство страны. Идея эта столь же жива и в наши дни, несмотря на то что в истории науки имя Месмера поминают почти исключительно в связи с историей психо-, гипно- или магнитотерапии, а его учение рассматривается как хрестоматийный пример научного заблуждения, подобного учениям о теплороде или флогистоне, отвергнутым современной наукой. Оно объявлено ложным и мертвым: это, дескать, лжеучение.
Но это в теории. В реальной же жизни все оказалось значительно сложнее. Сам ученый уже отошел, как говорится, в мир иной — и давно, но созданное им «лжеучение» продолжает жить. Оно не только живо, но и систематически плодит своих явных, тайных и невольных приверженцев; последние иногда и не подозревают об истоках своих откровений и о личности того, кто их породил.
Идеи Месмера, сам дух его учения достаточно глубоко укоренились как в общественном, так и в ввввшвдуадьном сознании и даже проникли в лек-
свку ввдных государственных деятелей. Ведь не случайно хе бывший президент США Ричард Никсон, 1ГИГ1И сообщению газеты «Известия» от 5 апреля ВМ года, на встрече с американскими коррсспон-жятамн после своего визита в СССР заявил, что Елышн «может многое внушить людям, у него жи-втый магнетизм»...
В чем же причина поистине магического очарования идей Месмера, их столь мощного воздействия на умы его современников, и на нас — отдален-вых потомков? Почему они столь глубоко западают в ваши души? Не потому ли, что оказались созвучны вжим-то очень уж сокровенным чаяниям человечества? А может быть, весь секрет обаяния идей Месмера заключается в их истинности? Ведь идея о возможности мысленного влияния на расстоянии, опосредованного неким носителем, имеет весьма и весьма протяженную историю. Познакомимся же с тем, как и когда она возникла, какой долгий, сложный и мучительный путь прошла, пока не стала едва ли не краеугольным камнем современной парапсихологии.
Внемозговые носители психического: истоки концепции. Уже в проблесках первобытной культуры, в мифологических, магических и религиозных воззрениях древнего человека присутствует несокрушимая вера в возможность оказывать мысленное влияние на расстоянии. Эта же вера в своей первозданной сущности проходит сквозь ряд всех последующих социально-культурных и естественно-научных наслоений, занимая отнюдь не последнее место и в менталитете современного человека.
По-видимому, истоки идеи о возможности оказывать мысленное воздействие на расстоянии следует искать в особенностях мышления первобытного человека, который, начиная отличать себя от окружающей природы, наделял каждый ее живой и неживой объект своего рода двойником — душой. При этом окружение выступало как скопление произвольно действующих душ, а душа самого человека представлялась ему как бы его призраком, двойником, способным временно (сон, обморок) или навсегда (смерть) покидать бренное тело. Выделяясь из объятого сном тела, душа перемещается во времени и пространстве, вступая в общение с другими душами. Впечатления блуждающей души при ее возвращении в тело воспринимаются спящим как сновидения или откровения.
Одна из особенностей человеческого мышления состоит в том, что любое, в том числе и мысленное, влияние на расстоянии представляется невозможным, если отсутствует посредник, носитель дистантного воздействия, той или иной природы. Именно здесь коренятся истоки представлений о субстанциональной, доступной конкретно-чувственному восприятию душе. Такие представления влекли за собой поиски ее видимого образа. Уже само происхождение слова «душа» — от глагола «дуть» и существительного «дух» — указывает на дуновение, дыхание как образ души. Ведь и латинское anima означает прежде всего «воздух», «ветер» и лишь затем — «жизнь», «душа». Да и по христианским воззрениям Бог, создав Адама из глины, «вдохнул» в него душу в виде «пара»; говорят и о «воспарении» души после смерти. Согласно же народным верованиям, пар, дым, облачко или ветер как образ души — это не столько бесплотный дух, сколько какое-то полуматериальное, весьма эфемерное тело, которое как бы растворяется и исчезает в воздушном пространстве. В процессе поиска видимого образа души со временем сложилось убеждение, что из человеческого тела выделяется особая светящаяся в темноте субстанция. Она признавалась за видимое проявe «мировой души» и сближалась, а иногда и ввввавхтвлялась со светом или пламенем. Подобные предстаатения известны с незапамятных времен. О ввлвмой в темноте субстанции знали еще древние вкпсы. халдеи и египтяне, затем о ней стало известно евреям и другим позднейшим народам.
Учение о всеобщей одухотворенности — гилозо-взм. понимающее под душой движущее начало всех венки, одушевляющее все сущее, оставило глубокая след в сознании человечества. Гилозоизм рассматривал природу как единое наделенное жизнью витериальное целое. Человек же выступал как составная часть этого целого, а его душевная жизнь — как воспроизведение жизни Космоса и по материалу, и по способу организации. Согласно этому учению, единое пронизывающее все тела Вселенной материальное начало образует ее «душу». Душа же всякого живого человека есть часть этой вселенской «души». Когда человек умирает, его душа возвращается к своему целому — к этой всеобщей «душе». Д\ша человека материальна, она — частица или искорка общей субстанции Космоса. Активность и подвижность — свойства как живых, так и косных одушевленных тел. По мнению Фалеса Милетского (640—550 до н. э.), янтарь и магнит потому притягивают другие тела, что обладают душой, от которой исходит притяжение, поскольку лишь одушевленные тела способны вызвать движение. Всеобщую одухотворенность допускали, с теми или иными оговорками, и некоторые известные мыслители как давнего, так и относительно недавнего прошлого, например Гильберт, Робине, Фехнер, А. Я. Данилевский (гипотеза биогенного эфира), В. И. Вернадский (учение о ноосфере), П.. А. Флоренский (концепция пневматосферы). Однако наибольшим успехом представления о всеобщей одухотворенности пользовались в XV—XVI веках, в связи с возрождением древней идеи одушевленного мирового флюида, посредством которого человек, как считалось, способен воздействовать на себе подобных на каком угодно расстоянии. Истоки этой древней идеи, испытавшей несомненный отблеск эзотерических знаний совсем уж седой старины, следует искать в недрах цивилизаций, возникших в странах Востока за несколько тысячелетий до нашей эры.
В Китае и Индии, в Иране и Японии, в Тибете и на Гималаях до сих пор сохранены следы древнего учения, согласно которому движущей силой всех высших начал являются особые субтильные колебания, вибрации, звуки или ритмы не физической, но духовной природы: «Их не услышать ухом, но только сердцем, их не произнести устами, но только мозгом». Например, одно из древнейших на Земле философских учений — йога — использовало представление о пране, по существу очень близкое европейским античным и позднейшим представлениям о пневме (о последней чуть позже). Прана — это нечто большее, чем просто дыхание, нервная энергия, жизненная сила, мыслительные способности, интеллект или воля. Все это — лишь модификации праны. Равноценными пране можно считать представления о жизненных энергиях Ци, Ки или Чи, практерные для ряда стран Востока. Подобные же редсташтения нашли отражение и в сознании некоторых античных мыслителей.
Сейчас нелегко проследить пути миграции того «ревнего учения в Европу, однако известно, что Пифагор, Эмпедокл и Демокрит имели непосредственную связь с культурой и наукой Востока. Так, Пифагор (VI век до н. э.) в своем сочинении «Гармония сфер» утверждал, что каждое небесное и поднебесное тело, все живое и сущее производят при 2£ижении особые звуки, ритмы или вибрации, согласно их природе. Эти вибрации создают всеобиваа гармонию, в которой каждый элемент входит составной частью в единое целое.
Другой выдающийся представитель античной мыс-ж — Эмпедокл (490—430 до н. э.) объяснял психическую деятельность механическим взаимодействием одушевленных материальных начал: реальное движение физических элементов порождает психические проявления. Главнейшая космическая сила выражена в принципе сродства, стремления подобного к подобному. Эмпедокл подарил нам и гипотезу «истечений»: вещи, находясь в непрерывном движении, испускают волны тонких «истечений», проникающих в «поры» других предметов; когда же «истечения» попадают в «поры» органов чувств, возникают ощущения.
Демокрит (около 460—370 до н. э.) разделял взгляд Эмпедокла о необходимости физического контакта раздражителя с органом чувств для возникновения ощущений. Свою атомистическую теорию он распространяет на объяснение физических, телесных и душевных явлений. По Демокриту, в беспредельном пространстве движутся неделимые и непроницаемые частицы — атомы. Им присущи такие качества, как твердость, тяжесть, плотность. Среди всех атомов наиболее подвижны легкие и шарообразные атомы огня, которые образуют душу. Ощущения возникают при непосредственном контакте атомов и органов чувств, поэтому глаз и ухо как бы осязают; В отличие от Эмпедокла, Демокрит анализирует происхождение не только ощущений, но и образов, которые отличаются от «истечений» тем, что по форме соответствуют своему источнику на всем пути следования от вещей к душе. Каждый образ, утверждал Демокрит, имеет свой прообраз во внешнем мире; он был убежден в существовании таких прообразов у сновидений и других фантастических построений.
Подобно Демокриту, Эпикур (341—270 до н. э.), объясняя происхождение знания о вещах, придерживался гипотезы атомных «истечений»: отделяясь от своего носителя, образ (эйдола) проникает в органы чувств, мышление же есть не что иное, как дальнейшая переработка этих образов внутри тонкой материи души. Однако Эпикур, в отличие от Демокрита, полагал, что вещество, дарующее телу жизнь и психику, неоднородно: он считал, что более грубые и более нежные субстанции души располагаются по все возрастающим степеням тонкости. По Эпикуру, материал души состоит из четырех элементов: огня, пневмы, ветра и еще одного безымянного элемента — носителя проявлений психического. Эпикур представлял душу как состоящее из тонких частиц тело, очень похожее на ветер, с какой-то примесью теплоты.
Таким образом, Эпикур, описав четыре субстанции души, оставил без названия одну из них — носитель психического; он лишь сказал о «неизъяснимо тонкой материи, имя которой он назвать не может». Тит Лукреций Кар (99—55 до н. э.), последователь Эпикура, дал название этой субстанции — дух (animus), в отличие от души (anima). Излагая, обосновывая и развивая учение Эпикура, Лукреций создает поэму «О природе вещей». В ней душа рассматривается как одна из разновидностей материи. Тело, по Лукрецию, состоит из более грубой материи, душа же отличается легкостью, тонкостью и подвижностью; ее фундаментальная способность — давать ощущения за счет восприятия «истечений» органами чувств; поэтому все ощущения, в том числе и дистантные, например зрительные и слуховые, — род осязания. Согласно Лукрецию, предметы непрерывно испускают образы, которые, вылетая с большой скоростью, толкают перед собой атомы воздуха, входящие в соприкосновение с глазом, проникающие сквозь зрачок и вызывающие зрижшные ощущения. Действие магнита Лукреций также объясняет материальными «истечениями»:
Стало быть, камень магнитный своим истеченьем толкает Эти опилки железные и от себя отгоняет...
Ученики и последователи Аристотеля — перипатетики — рассматривали душу как вещество и движение, поскольку, согласно Теофрасту (371—286 до н. э.), трудно представить, чтобы душа не имела движении: ведь и мы говорим о «малейших движениях души». Вскоре душе приписали собственный, сугубо материальный носитель, способный продвигаться только во внутрителесном пространстве, не выходя за его пределы. Таким носителем стала считаться пнев-ча. или квинтэссенция (то есть «пятая субстанция»).
В IV веке до нашей эры Зенон основал школу стоиков. Для нас интересен первый этап развития этого учения, когда было выработано понятие о пневме как о первоначале всего сущего — пневма стала первоосновой, разряжающейся и сгущающейся в вещи и мысли. Космос рассматривался стоиками как единое целое, состоящее из множества разновидностей огненного воздуха — пневмы, одной из которых является душа. Согласно учению стоиков, мировая пневма идентична мировой душе — «божественному огню». При своем рождении человек посредством дыхания захватывает внешнюю пневму, под влиянием которой его внутренняя, вегетативная (питательная) пневма превращается в психическую. Когда в III веке до нашей эры Герофил и Эразистрат открыли нервы, последние стали рассматриваться как проводящие пневму каналы.
Текло время, столетия сменялись столетиями, но пневма и для Галена (129—199 н. э.) все еще оставалась материей и инструментом души. Великий врач подразделял пневму на жизненную и психическую; последняя производится и хранится в заднем желудочке мозга, полагал он. Согласно Галену, нервные пути — это русло, по которому течет подобная подогретому воздуху пневма. Однако, в отличие от своих предшественников, Гален сделал одно принципиально важное допущение: он приписал пневме способность «вылета» за пределы организма для взаимодействия с внешним воздухом, уподобления его себе и создания «внешнепневматического» придатка, посредством которого органы чувств, например глаз, «касаются» того или иного удаленного предмета, то есть как бы «осязают» его. Поэтому каждому органу чувств присуща своя особая пневма: зрительная — светообразна, слуховая — воздухоподобна.
По странной прихоти судьбы на рубеже нашей эры движение европейской мысли в прослеживаемом направлении приостанавливается на протяжении почти полутора тысячелетий. Достаточно сказать, что и спустя шестнадцать столетий после Лукреция английский физик и придворный врач Уильям Гильберт (1544-1603) в книге «О магните, магнитных телах и о большом магните — Земле» (Лондон, 1600) все еще объясняет электрические явления «истечениями», а магнетизм рассматривает как особую силу, напоминающую силу «одушевленного существа».
Однако утверждать, что мыслители напрочь потеряли интерес к этой проблеме, все же нельзя. Они делали определенные попытки понять, какова природа носителя: материальная или духовная? Например. Плотин (204—269 н. э.), в отличие от Галена, любой психический акт рассматривал как действие чисто духовное. В его философии эманации находит место и таинственное влияние одних людей на других. Незадолго до Плотина приобрели известность взгляды Филона (около 25—54 н. э.), согласно которым человек состоит из трех элементов: духа,
: -. тела. Последнем} лает жизнь дыхание потусторонней божественной силы; это-то дыхание и есть мневма в понимании Филона.
Эстафету в развитии представлений о сущности психического перенимают мыслители стран Востока. Так. в III веке нашей эры арабский врач Плин утверждал, что душа человека обладает силой воздействия на другие души, создавая в них равновесие (вызывая выздоровление) или уничтожая его (порождая болезнь). Иранский врач Рази (864—925) в сочинении «О зрении и о том, что оно не обуславливается исходящими из глаз лучами» выступил против галеновского объяснения зрительного акта. Знаменитый Ибн Сина, или Авиценна (980—1037), признавал возможность воздействия одного человека на другого на расстоянии. Для.Авиценны пневма — это тггучая субстанция, зарождающаяся из парообразных частей четырех соков организма, субстрат всех жизненных и психических явлений.
Таковы в общих чертах истоки всех последующих юедставлений о сущности психического и возмож-<1Й природе его внемозгового субстрата (носителя).
О тождестве нервного и электрического начал. В „ередине нашего тысячелетия, в эпоху Возрожаения, возобновилось движение европейской научной мысли, направленной на познание сущности психического. Это движение складывалось из трех направлений. В недрах первого началось развитие идей, которые в конечном счете воплотились в представление о сугубо идеальной природе психического. Второму направлению мы обязаны современными представлениями о материальной природе нервного процесса. В рамках третьего продолжилась разработка воззрений о возможности выхода психического акта вовне, за пределы породившего его организма; иными словами, это направление было ориентировано на поиск внемозговы.х психоструктур, внемозгового субстрата (носителя) психического.
Второе и третье направления какое-то время развивались бок о бок, иногда даже сливаясь друг с другом. Как правило, они основывались на одних и тех же фактах, толкование которых и составляло особенность того или иного из них. Здесь мы обозначим схему развития второго направления, а затем подробно займемся третьим — от эпохи Возрождения до наших дней.
Возрождение учения о пневме связано с именем итальянского философа Бернардино Телезио (1509— 1588), полагавшего, что теплота и холод, как два противоборствующих принципа, лежат в основе Природы. Производя движение и жизнь, теплота служит материальным носителем возникающих в организме психических явлений. Божественная же пневма, считал Телезио, воплощаясь в развитии мира, посредством легких, артерий и мозга становится материалом души — особым тонким веществом, обозначенным лукрециевским понятием animus — дух.
Великий Везалий (1514—1564), анатом, своим трактатом «О строении человеческого тела» (1543) немало способствовал сокрушению авторитета Га-лена в анатомии и медицине, однако в вопросе о природе психического стоял на позициях Галена. «Животные духи», которые, согласно Везалию, вырабатываются в желудочках мозга и являются носителем психического, это всего-навсего лишь переименованная «психическая пневма» Галена.
Пожалуй, именно Декарт (1596—1650) первым стал рассматривать «животные духи» как носители скорее нервного, а не психического начала. «Животные духи», по Декарту, — это тела, которые очень малы и движутся очень быстро; никаких других свойств они не имеют, но способны отражаться от поверхности мозга подобно световому лучу. Ошушения же возникают благодаря движению «животных духов». Следуя Декарту, английский врач
Г. Унллис (1621 — 1675) полагал, что носителем нервного процесса являются особые «анимальные (животные, живые. — И. В.) частицы», природа которых сходна с природой света. Эти частицы распространяются по нервам лучеобразно, отражаясь и преломляясь средними частями мозга, созданными по-аобно системе оптических зеркал. Немецкий астроном Иоганн Кеплер (1571 — 1630) в работах по психофизиологии зрения определяет последнее как чувственную деятельность раздражимой и наполненной «зрительным духом» сетчатки. «Зрительный дух» для Кеплера — это очень тонкое вещество, разлагающееся под действием собранного хрусталиком света. Гипотезу об «эфирной» природе нервного процесса поддержал сам Ньютон (1642—1727), сформулировав вопрос: не является ли процесс, происходящий в зрительных нервах, вибрацией частиц эфира? Вопрос был поставлен в его знаменитой «Оптике», которая была написана не позднее 1687 года, а издана в 1704 году.
Таким образом, в XVII веке часть мыслителей переходит от воззрений на психическое как на некую вещественную субстанцию к поискам субстанциональной природы нервного процесса, однако база для современного понимания последнего была заложена лишь в XVIII столетии. Замечательный русский физиолог И. М. Сеченов (1829—1905) в книге «О животном электричестве» (Спб., 1862) отметил: «Было время — и оно прошло еще очень недавно — когда главнейшая, почти исключительная задача электрофизиологии заключалась в том, чтобы доказать тождество так называемой нервной силы с электрической». По мнению Сеченова, истоком учения о животном электричестве следует считать мысль о тождестве нервного начала с электричеством. Первым ее высказал лейпцигский профессор Гаузен (1693—1743), трактовавший «животный дух» как электричество. Де Соваж в 40-х годах XVIII века признавал тождество «нервного флюида» и «электрической материи», а Пристли в 70-е годы того же столетия предположил, что действующее в нервах начало есть электричество, «преобразованное жизненным действием».
Первое время мысль о том, что сила, действующая в нервах, тождественна электрической, была, по свидетельству Сеченова, весьма шатка, «потому что составилась на основании очень поверхностных аналогий между двумя агентами». Однако ее укреплению весьма способствовало сделанное 6 ноября 1780 года знаменитое наблюдение итальянского врача и физика Луиджи Гальвани (1737—1798) над сокращением нервно-мышечного препарата лягушачьей ноги при его соприкосновении с металлом. Свой «Трактат о силах электричества при мышечном движении» Гальвани издал только в 1791 году. Понятие «нервный флюид» он заменил равноценным ему «электрическим флюидом», употребляя, наряду с последним, и словосочетание «нервно-электрический флюид». Чешский физиолог Йиржи Прохазка (1749—1820) все еще нерешительно отнес введенное им (вместо «животных духов», «соков», «флюидов» и прочих субстанций, которыми объясняли природу нервных процессов) понятие «нервной силы» к категории электрических явлений.
Представление о тождестве нервного и электрического начал получило всеобщее признание благодаря исследованиям Маттеуччи 1837—1840 годов и окончательно укрепилось после работ известного немецкого философа и физиолога Э. Дюбуа-Реймо-на, опубликовавшего в 1848—1849 годах двухтомные * Исследования по животному электричеству». Уже в 1862 году Сеченов под «животным электричеством» понимал «электродинамическую деятельность нервов и мышц (учение о животном электричестве в тесном смысле) и явления электрического раздражения этих органов», то есть все тр, что составляет предмет иссясаяввввя электрофизиологии в ее современном
Таков долгий путь торжества мысли о тождестве треного начала электрическому. Она зародилась в рамках второго направления, ориентированного на выяснение природы психического, но привела, в сяду отражения реальных закономерностей функци-онмрования одного из материальных субстратов психической деятельности, к обнаружению электрической природы материального нервного процесса.
Предтечи месмеризма. Месмеризм — типичный продукт европейской мысли, европейского способа мышления. В его — месмеризма — истоках, напомню, лежала древняя идея одушевленного мирового флюида. Ее возрождение состоялось на рубеже XV—XVI веков и стало толчком, который дал начало третьему направлению движения европейской научной мысли, ориентированного на познание природы психического в русле поиска его внемозго-вых структур. Одним из основополагающих этапов этого направления стало рождение месмеризма.
Флюид, о котором идет речь, мыслился как нечто среднее между бренным телом и возвышенной душой, как нечто «полуматериальное» — в виде пара, газа, корпускул, животного (жизненного) духа, — способных отделяться от человеческого тела и вести относительно самостоятельное внетелесное существование. Флюид представлялся как вездесущая тончайшая жидкость, которая проникает во все тела и таким образом способствует их связи, общению друг с другом, поддерживая мировую гармонию. Наблюдения над способностью магнитов притягивать и отталкивать привели к мысли, что, возможно, такие чувства, как симпатия и антипатия, тоже имеют магнетическую природу. Такое представление способствовало допущению возможности влияния одного живого существа на другое на расстоянии, подобно дистантному влиянию магнита.
Первым ученым, давшим понятное для своего времени объяснение магнетического влияния людей друг на друга, был флорентийский врач Марцилиус Фицин (1433—1499), профессор философии. Он утверждал, что магнетическая связь между людьми осуществляется посредством какого-то духа или пара, который пе