Семья наша жила в подвальном помещении по Дворянской улице в доме Юркова Василия Федоровича. Нас ребят на дворе дома было три брата Юркова, я с братьями Василием и Владимиром. У меня еще две старшие сестры, не принимавшие участие в наших похождениях. У Юрковых старший брат Александр, учившийся в технологическом институте в Петрограде, его называли «вечным студентом», в то время, когда мы жили в доме Юркова на квартирах, то он уже ходил в студентах десять с лишним лет. Одно время в нашей компании подростков был «Ванька, гадалкин сын». У этого мальчика мать была гадалка и месяца два жила в комнате в доме Юрковых. Она называла себя хиромантом, к ней приходили, и за деньги она по линиям рук гадала, предсказывала будущее. С одногодками Ваней, Толей, и Федей Юрковых мы жили дружно, играли вместе, к нам присоединялись еще Коля Буторин (Лахичев) сын торговца, имеющего мануфактурный магазин.
С нами никто из взрослых не занимался, мы были предоставлены сами себе, поступали, играли как нам благорассудится.
По соседству с домом Юрковых был дом купчихи Агафоновой, сад от дома примыкал к огороду Юрковых. Частенько осенью, в конце лета мы с ребятами проникали в таковой, пользовались ягодами, крыжовником, кислыми яблоками, снимали с гряд огурчики. А однажды увидали на грядках большие белые, незнакомые нам плоды, думали что арбузы, через забор перебросили в огород дома Юрковых, решили полакомиться, попробовать, но сладкого оказалось мало, это были не арбузы, а тыквы. Поплевались, да и выбросили разломанные тыквенные плоды. Греха таить нечего. Лазили по чужим садам, помню сад на берегу реки Ягорбы, в этот сад мы залезали, там были вкусные яблоки.
Играли мы в цирк, постилали на землю на дворе половик, ходили на руках, боролись на нем, старались положить «противника» на обе лопатки.
Зимой играли в лодышки, козни, сбивая их палками называемыми битками. Летом играли в рюхи, городки, гоняли пана, эти игры были в ходу и тогда, когда я учился в приходском и городском училище.
Памятен мне Иван, сын гадалки. Он нас учил курить, до него о этом мы не мечтали. По совету Ивана купили пачку папирос под названием «Трезор» стоимостью 5 копеек 20 штук, достали коробок спичек и в огороде около дома решили покурить. Учить нас стал Иван, он говорил, как надо затягиваться, пускать дым, дышать и т.д.
Накурился до тошноты и головной боли, не лучше меня чувствовали и братья Юрковы. Не понравилась это нам учение Ивана, проболев два-три дня, мы забыли эту забаву.
Помню ссору с младшим сыном Юркова - Федей, дело дошло до того, что этот подросток схватил меня за рубаху и разорвал ее. Обидно мне было. В слезах, пришел жаловаться матери, выслушав меня, она сказала: «Не плачь, Коля, рубашку починим, а на хозяйского сына жаловаться не буду. Ведь как никак мы у них на квартире, могут и отказать, тогда придется куда-то переезжать».
Родители сняли квартиру в подвальном этаже дома сестер Черновых на Источницкой улице. Соседями с нами были дворяне Шемаковские, отец которых служил в Череповецком реальном училище, дети были Анатолий, Лидия, Капитолина и еще старшая сестра. Мы с ними, конечно, не играли, не дружили. Ведь как ни как они были дети дворян, учились в женской гимназии и в реальном училище. Напротив нас жил Студенов, старший следователь, у него было двое детей, которые хотя и не были дворянами, но нас бедных детей при случае старались обидеть. Особенно вредным был младший сын Студенова мальчик Лева.
Отец купил нам резиновый мяч. Играли мы им и в лапту, в горелки, много приятных минут, часов от игры им мы получили. Играя, мяч подкатился к дому Студеновых. Попытки получить его обратно не имели успеха. Лева сказал, что забросил его на крышу. Поплакал я, пожаловался родителям, но ни отец, ни мать не решились пойти к Студеновым, пожаловаться на сына. Через некоторое время я увидел свой мяч в руках Левы, он им играл. Проглотив слезы, я молчал, чувствовал себя безсильным.
После революции мне пришлось встретиться с братьями Студеновыми, они делами попытку поступать в институт, но их не приняли, да и направления учиться они не получили. Подвело социальное положение и бывшая служба отца старшим следователем. Старшего брата Левы я больше не встречал, а Лева Студенов, бывший царский офицер, поручик, жил в Череповце, он совсем спился, ходил, как сейчас помню в брюках военного образца, однобортной тужурке. Стал алкоголиком, путешествовал по городу в тужурке с рваным локтем и почти все время пьяный. Мне его не жалко. Горечь за детские обиды, от этого разложившегося царского офицера, в некоторой степени получила удовлетворение.