Последний штрих Руси старинной-
Деревня в Псковския глуши.
Колодезный журавль длинной
Качает шеею в тиши.
Как настороженная птица,
Не доверяя тишине,
Он приглашает нас напиться
Воды, сокрытой в глубине,
Которой долго не касалось
Когда-то новое ведро.
Оно давненько не спускалось
С цепи заржавленной на дно.
Грустит левее виновато,
Кустарником заросший сад.
А здесь ведь жизнь была когда-то…
Ненужно яблоки висят.
Поля заброшены.Крестьяне
Поразъезжались в города.
И спит деревня, как в нирване.
Спокойная, как никогда.
И пчёлы ползают по сотам
Забытых ульев. Воздух сух. …
И доживая под присмотром
Двух стариков да трёх старух,
Грустит деревня о народе.
Нещадно время, как палач. …
Торчат, как шпалы в огороде,
Столбы электропередач.
С.Н.Калачев О Б.Фрейлихе
Борис Григорьевич был поэтом. Странно как- то, остановился на написанном лове «был» и почувствовал, что мне не хочется так писать о нем. Просто, Б.Г.Фрейлих – поэт. Для меня вообще поэты – некие особые, странные люди, обладающие каким-то особым даром, ощущающие и передающие другим некую высшую гармонию, зовущие нас то ли в высоту, то ли в глубину. Конечно, это те, кто не просто сплетает рифмы, ибо само слово переводится с греческого как «творец». Может быть поэтому, когда думаешь о них, приходят на ум слова других поэтов. «Поэты не рождаются случайно…»
Более одиннадцати лет мы были рядом. Совместная работа в клубе «Феникс», множество встреч с разными людьми, бесед, иногда кратких и поверхностных, иногда более глубоких и продолжительных. Это общение было частью жизни, естественным и само собой разумеющимся. Казалось, что так и будет дальше. И вдруг, с его уходом, из этой жизни выпало, как оказалось, что-то важное. Конечно, в нашем возрасте каждый задумывается о конце своего жизненного пути. Был у нас с Борисом Григорьевичем разговор и на эту тему. Он сказал, что хотел бы уйти из жизни без страданий. Я, полушутя, сказал, что нужно обязательно дожить до восьмидесяти лет. Были у нас и разговоры о смысле жизни, о Боге…
Сейчас, прослушивая фонограмму наших чтений в Синей Николе на тему «Святая Русь», где он говорит: «Я, в общем - то, атеист. И я страшно завидую верующим. Честное слово, завидую. Может быть в силу воспитания, в силу того, что я полукровка, или того, что у меня были разные воспитатели. Ну, в общем, не дал мне Бог, как говорится, веры. Но понятие «Святая Русь» для меня всегда было ясным и понятным », я начинаю понимать, в чем именно мы были близки и почему понимали друг друга. Здесь хочется привести слова другого поэта:
Как сердцу высказать себя
Другому как понять тебя
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Эти слова сказаны Борисом Григорьевичем незадолго до смерти. И здесь очень важным кажется именно то, чтобы понять смысл, вложенный им в эти слова о себе. «Я – атеист» - это в том смысле, что он не был включен ни в какую религиозную систему, в ее, если хотите, обрядовую составляющую. Однако, религиозная тематика занимала в его жизни достаточно важное место. Он не был «безбожником» - человеком, у которого ни в сердце, ни в жизни нет Бога. Наверное, это было своеобразное «богоискательство», как поиск пути к Богу. В наше время «больших подмен» и искажения смыслов слов и понятий, можно встретить человека, который не просто называет себя «верующим», но и претендует на роль проповедника, но и в словах, и в делах, и в поступках которого, в его отношениях к людям, при всем желании трудно обнаружить эту самую веру. У Бориса Григорьевича слышится иная молитва, молитва раскаяния. Он свою веру не дерзает назвать словом «вера». Тот, другой, поверхностный, Б.Г – глубокий. Молитва такого человека могла бы быть такой: «Из глубины взываю к Тебе, Господи… дай мне веру, хоть с зерно горчичное». Есть что-то библейское в его стихах.
Мне вновь идти
Тропою снега.
Не тянет груз,
Я «нищ и наг».
Шаги легки –
Мои богатства
Не гнут голов, не горбят спин.
Мои враги не поживятся –
Им ни к чему, что я скопил
Он не любил разговоров на злобу дня и не писал стихов на политические темы. Но, был борцом, наверное, борцом не «против», а «за».
Вся наша жизнь – поход за счастьем
А счастье, все-таки в борьбе
Какую именно борьбу он вел в последние годы жизни? Я не знаю. Думаю именно созидательную, в себе и в окружающих людях.
И, кажется, здесь есть различие в наших жизненных позициях. Опять слово поэту.
Я видел поэта на встречной дороге
Я торопился к людям, он шел спокойно к Богу
И как-то по особому звучит для меня строчка из стихотворения «Сонет»:
В конце пути поделим, право
И поражения и славу.
Борис Григорьевич ушел из этого мира на праздник Святой Троицы. Считается, что небеса забирают в такие дни светлых людей. Значит именно таким и был Борис Григорьевич Фрейлих
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают высшие миры.
Неведомые нашему сознанью
По правилам космической игры
P.S. После ухода из жизни творческих людей всегда остается архив – неопубликованные стихи, черновые наброски, дневниковые записи. Вот это стихотворение Бориса Григорьевича о русской деревне, написанное им не так давно, не вошло в сборник стихов изданный в книжном формате. Что будет с этим его наследием? Как отнесутся к нему родственники, друзья? Думается, что если бы «жив» был наш клуб «Феникс», то мы нашли бы время и возможность собрать из такого архива материалы и издать новый сборник. Или даже не издать, а хотя бы сохранить в доступном для чтения формате. Вот работа для краеведов.
Читаю стихи из сборника «Еще вчера…» и чувствую, что еще вчера они для меня звучали по-иному…
Памяти друга.
Б.Г.Фрейлих.25.05.1939-03.06.2017гг.
3 июня перестало биться сердце Бориса Григорьевича Фрейлиха, который совсем недавно отметил свой очередной и последний 78-й день рождения.
Высокий, худощавый и подтянутый, седобородый и немногословный человек. Он закалил свой характер на Севере, где работал метеорологом на полярной станции.
Родившийся в Ленинграде в семье фронтовиков, пострадавший в детстве от блокады и чудом выживший, он навсегда сохранил чувство глубокого уважения к памяти народного подвига, совершенного в той войне.
Он обладал даром уважения к разным людям, а также феноменальной памятью и прекрасным интеллектом. Он глубоко впитал культуру родного Ленинграда, пронес через десятилетия дружбу с одноклассниками Б.Каганским, В.Раутианом. Как сохранил через время любовь к хорошей литературе и шахматам.
Он много знал, любил путешествовать и был совершенно лишен снобизма. Живя в небольшой красногородской деревне Зеркули на протяжении 20 лет, несмотря на отсутствие городского комфорта, чувствовал себя здесь хорошо. Любил природу, интересных собеседников и чтение любимых авторов.
Он всегда находил время на участие в важных событиях культурной жизни края. Благодаря его помощи публикации красногородских краеведов появились на страницах петербургского альманаха «Псковский букет».
Именно здесь, в Красногородске, увидела свет его первая книга «Еще вчера».
Борис Григорьевич был полон планов по изданию новой книги, в которую непременно хотел включить цикл стихов «С тобой и без тебя», посвященный любимой супруге Ольге. Он был цельной личностью, что в наше время уже становится редкостью.
Он был Гражданином мира. Уйдя в мир иной, Борис Григорьевич будет жить в памяти многих красногородцев.
Андреева Г.П., Александрова М.В., Боева В.П., Васильев В.В., Григорьева О.В., Игнатьев Д.И., Иванова В.Г., Конов Ю.Г.,Кузьмина Н.Н., Кузьмина Л.М., Малышев Д.Н., Николаева Г.И., Пехуров Е.Ф., Полукеева В.А., Сергеев А.К., Сергеева Н.В., Трофимова Г.П., Трофимова Н.В., Черкасова Л.И.
Владимир Раутиан