Классической тактики – сменить тему – оказалось достаточно. Но Мистер и Миссис Учебной Программы были правы. Сегодня ночью у них опять полевые учения. Не занятия в классе. Не спарринги в зале.
Настоящие пушки и веселуха, выражаясь словами Братьев.
Последнее, что им нужно – межличностный конфликт с сокрушительными последствиями.
Вплоть до могилы.
***
Элиза буквально парила по воздуху, направляясь к лестнице для персонала. Последнее, что она хотела – чтобы ее застукали в банном халате, с запахом свежего ночного воздуха и мужчины, с которым она целовалась перед домом.
Забавно, думая о Трое всего несколько ночей назад, она стремилась именно к этому восхитительному соблазну. Желала ощутить именно это чувство невесомости, хотя и смутно понимала его. Она искала, и она нашла. И это было чудесно.
Но пузырь ее счастья оказался недолговечным.
Элиза поднялась на второй этаж и тихо пошла по ковру, мимо закрытых дверей в гостевые комнаты и покои ее отца, и как раз приближалась к открытой двери в темную комнату…
Голос ее дяди звучал издалека, хотя мужчина стоял в темноте спальни:
– …этим вечером? Может, стоит накрыть трапезу только для нас двоих?
Ответ тети был тихим, и Элиза не расслышала слов.
– В таком случае… – пробормотал ее дядя. – Да, я пойду. Может, как-нибудь в другой раз. Думаю… что? Я знаю, ты плохо спишь…
Элиза скрестила руки на груди и тихо прошла мимо него, опустив голову и не отрывая глаз от ковра. Дядя, очевидно, услышал ее или почувствовал, потому что когда она проходила мимо двери в их спальню, он развернулся к свету.
Его лицо осунулось, кожа посерела от стресса и переживаний, глаза были безжизненными.
– Элиза, – сказал он мертвым голосом. – Как поживаешь?
|
|
Она поклонилась и ответила на Древнем Языке:
– Хорошо, мой дядя. А вы?
Традиционный ответ на традиционный вопрос, не требовавший честного описания ее состояния, скорее проявление вежливости, аналогично желаешь здоровья чихнувшему.
– Хорошо. Благодарю тебя.
А потом он закрыл дверь.
Она не видела свою тетю с самой трагедии и могла только догадываться, в каком состоянии пребывала женщина.
Элиза продолжила путь в свою комнату, где переоделась в удобные брюки для йоги и флисовый пуловер – наряд, который так не одобрял ее отец. Быстро глянув на часы, она убедилась, что ей предстоит провести чересчур много часов до выхода.
И, разумеется, она забудет телефон дома.
Спасибо тебе, папа.
Она села за французский столик. Ей нужно было прочитать научные статьи и черновик январского семинара, который ей скинул Трой еще днем. Но ее мысли были слишком беспорядочными, чтобы сосредоточиться: выдержки из разговора Акса с ее отцом, телефонный звонок Пэйтону… их поцелуй на газоне… сцена в коридоре... все это тормозило мыслительные процессы.
Элиза опомнилась уже в коридоре… перед комнатой Эллисон.
В этот раз она вошла внутрь, но застыла посреди комнаты, не понимая, что здесь делает, что ищет. Не имея других вариантов, спустя мгновение она подошла к гардеробной.
Закрывшись внутри, она оглянулась по сторонам, когда включился свет, сработавший на движение. Одежда беспорядочно висела на вешалках, и также была разбросана по полу.
Боже, здесь все еще пахло Эллисон и ее фирменным парфюмом.
В ее гардеробе было полно футболок и юбок, джинсов, сапог и шпилек… Элиза никогда бы такое не надела – все облегающее, кожаное, с шипами или рваное. Там, где Элиза соблюдала правила, Эллисон нарушала все социальные ожидания.
|
|
Стандартные противоположности: хорошая девочка/плохая девочка.
С клинической точки зрения, неудивительно, что родные отказывались обсуждать ее смерть. Феликс чувствовал вину и, может, отчасти превосходство, ведь его более консервативная во всех смыслах дочь не пострадала; его брат обезумел от горя, что его непокорная и упрямая дочь кончила жизнь именно так, как ее предостерегали; а тетя проявляла суицидальные наклонности.
Тем временем, Элиза пыталась жить своей жизнью, барахтаясь в трясине, загнанная в тиски между горем и жаждой независимости.
Какой бардак.
И на этой ноте…
Она взяла черную блузку и повесила на свободную вешалку. Потом повторила операцию с фланелевой рубашкой, практически изорванной. Боди с принтом в виде капель крови, словно ее владельцу выстрелили в грудь.
Элиза не понимала, зачем убирается… хотя нет, ерунда, все она понимала. Она хотела помочь своим родным и не придумала лучшего способа сделать это. Отец не выносил даже простых объятий с ее стороны. Дядя избегал смотреть на нее. Тетя не встанет со своей постели… только когда придет черед отправиться на тот свет.
Уборка – все, что оставалось Элизе.
Когда-нибудь… в этом году или в следующем, может, через десять лет… кто-нибудь упакует вещи Эллисон, спустит в подвал или поднимет на чердак, ведь в аристократических семьях не принято отдавать или продавать имущество. Считалось плохой приметой.
|
|
Может, они сожгут все.
Но, по крайней мере, если она уберется, им не придется наблюдать этот бардак.
Вспоминая слова Пэйтона, Элиза могла лишь покачать головой. Отец выставлял все в таком свете, словно Эллисон погибла от руки человека.
И сейчас она узнает, что это сделал вампир.
Что, черт возьми, произошло?
Глава 28
Ново и Бун материализовались в хорошо освещенном переулке последними… и вскоре в дальнем конце показался огромный автомобиль размером с банковский сейф. Это была мобильная операционная Братства, и когда машина остановилась перед ними, Акс понял, что время пришло. Игры закончились.
Брат Бутч, также известный как Дэстроер, вылез с пассажирского сиденья.
– С тренировками мы закончили.
Так точно.
– Это не проба пера и не проверка. – Брат вытащил из машины вещевой мешок размером с человеческое тело. – Нужно заменить ваши патроны. Это пули с тупым концом и специальной начинкой.
Бун – ответственный за поднятую руку во время занятий – разумеется, не смог сдержаться:
– Какой?
– Вода из Святилища Девы-Летописецы. Из бывшего Святилища. – Бутч закрыл дверь, стукнул кулаком по кузову, и скорая отчалила. Когда машина скрылась с глаз, Бутч бросил сумку на асфальт и расстегнул ее.
– Вперед, налетайте.
Бун шел первым по очереди, вытащил две обоймы из своих сороковых и заменил на новые.
– Запаску с ремня тоже давай, – приказал Бутч.
Опять замена. Потом Крэйг. Пэрадайз, Ново… Акс последним из них поменял свои пули и встал в строй рядом с остальными. По близости не было людей – шатающихся или разъезжающих на автомобилях – и было ли дело в празднике с присущими ему леденцами и весельем, или же в обжигающем холоде, Акс не знал. В сущности, ему было плевать.
Но это не значило, что они были одни.
Зэйдист стоял в десяти футах, при виде шрамированного лица и черных глаз даже у Акса съеживались яйца. Рядом с Братом расположился Тормент. Также были Джон Мэтью, Блэйлок и Куин.
Срань Господня, подумал Акс. Они действительно не шутили.
– Мы приближаемся к концу войны, – снова заговорил Бутч. – Это значит, что лессеров становится сложнее находить и легче убивать, потому что попадаются только новообращенные. Во время прошлых учений вы все накосячили, поэтому сейчас работаем в парах – с Братьями или солдатами. Действуя сообща со своим наставником, вы прочешите улицы с запада на восток. Не разделяться, только в случае боя, и то по крайней необходимости. Если завяжется бой, и вы, и ваш наставник должны отправить информацию остальным. Когда все получают сигнал, мы собираемся вместе и расходимся по своим участками только после оценки ситуации. Не буянить. Никакой самодеятельности. Не вздумайте умирать. Есть вопросы? И, хочу напомнить вам, идиотам, что это не тренировка. Самое время сдать назад, если есть желание. После начала патруля шаг влево будет считаться дезертирством и поводом к исключению из группы. Лучше сейчас отстранить вас из патруля, чем вы подгадите нам посреди миссии.
Никто не струсил. Не стал тратить время на тупые вопросы.
Они были готовы настолько, насколько это возможно для новичков.
И каждый из них осознавал, что эта ночь грядет.
– Акс, ты со мной, – сказал Бутч. – Пэрадайз с Тором, Зи с Буном. Крэйг с Джоном Мэтью. Пэйтон, ты с Куином. Блэйлок в этой миссии играет роль разведчика, движется по крышам, опережая всех нас. Держите пушки наготове, глаза – широко раскрытыми, и берегите телефоны.
Народ молча разбивался на пары, и Акс стоял рядом с Бутчем, пока каждой двойке определяли свою улицу. План таков: каждый прочешет свою территорию до более благоприятной части города, примерно в тридцати кварталах отсюда. Потом все сдвинутся на шесть улиц на север, подальше от центра Колди… потому что военные действия всегда велись в стороне от небоскребов из-за наличия в дорогой недвижимости видеонаблюдения и частных охранных фирм.
И то, и другое грозило раскрытием, чего все стремились избежать.
Это единственное правило, которого придерживалось и Братство, и Общество Лессенинг: по возможности никаких взаимодействий с людьми. В противном случае – быстрая уборка за собой.
Аксу с Бутчем достались самые дальние территории, и они вдвоем перешли на бег, потому что, будучи полукровкой, Бутч не мог дематериализовываться… хотя это не играло никакой роли. Происходя из королевского рода, он был силен, как бык, а ноги передвигались весьма быстро, так, что Акс едва успевал за ним.
Когда они добрались до Пятой улицы, Бутч выхватил оба пистолета. Акс повторил за ним.
– Сынок, пойдем по этой стороне, – сказал Бутч с характерным бостонским акцентом. – Держи ухо востро.
Вместе они зашагали по разным сторонам улицы, придерживаясь стен зданий… то есть, они были открытыми мишенями, стреляй-не-хочу. Но Акс просматривал окна на противоположной стороне улицы, прикрывая Бутча, и Брат делал то же самое для него: они высматривали малейшие движения, отблеск света в окнах юридических фирм, социальных служб и благотворительных организаций…
Эти здания – лучшее, что они повстречают на своем пути.
И да, весьма скоро стало очевидно ухудшение финансового благосостояния. Через несколько пяти-шестиэтажных домов без лифта показались первые признаки старения и разложения: сломанные ступени на крыльце, напоминавшие зуб, грозивший вывалиться из челюсти, облупившаяся краска, и, еще дальше, отсутствие окон.
Сейчас Акс шел по слякотной массе из мусора, колпаков, пивных банок и бутылок, запчастей, хрен знает, что там еще валялось. Да плевать. У него были хорошая подошва на военных ботинках, уверенная походка и бритвенно-острые инстинкты, которые сейчас отчаянно ревели. На самом деле, все его тело ревело, кровь бурлила в венах, пальцы подрагивали на курке пистолета.
И все время он не переставал сканировать здания, периодически переключаясь на дорогу впереди, чтобы снова вернуться к крышам и грязным стеклам.
Нельзя было сказать, что в его действиях прослеживался определенный ритм. Ни о каком ритме не могло быть и речи, если в любую секунду ты можешь открыть огонь или схлопотать пулю. Но он определенно попал в зону…
Сначала Акс почувствовал запах.
Он как раз пересекал узкий переулок, когда порыв ветра принес вонючую смесь сбитого три дня назад животного с синтетическим ванильным айсингом и детской присыпкой.
Он знал, что останавливаться нельзя, даже если ноги стремились затормозить. Вместо этого он перепрыгнул проулок и прижался спиной к дальнему углу заброшенного здания. Тихо просвистел, привлекая внимание Бутча… и объяснения не потребовались.
Брат все и так понял, и прошел назад таким образом, чтобы оказаться в другом конце уличного пролета.
Акс чувствовал сумасшедшее биение своего сердца, но намеренно успокаивал дыхание. Если он начнет громко дышать, то снизит остроту слуха, а это вряд ли поможет.
Наконец-то он вступит в бой с врагом.
Дерьмо, – подумал Акс, уловив другой запах в воздухе.
Кровь.
Кровь вампира.
В это мгновенье телефон в рукаве издал сигнал, и он поднял локоть, читая сообщение, просвечивающее сквозь прозрачный карман, пришитый к военной куртке.
Черт, Куин и Пэйтон вступили в бой.
Почти сразу же пришли и другие сигналы.
Тор и Пэрадайз тоже.
Как и Джон Мэтью с Крэйгом.
Абзац.
Осознав, что Рейджа среди них не было, он подумал… гребаный ад, что, если Брат сражался в одиночку?
***
В глубине гардеробной Эллисон, Элиза тщательно перебрала все вещи, оставив после себя аккуратные ряды полок по стандартам витрин в «Мэйси», вся одежда идеально разложена, даже мятая или настолько рваная – очевидно, по замыслу дизайнера – что едва держалась на вешалках. Она также перебрала вещи, валявшиеся на полу, расставила сумки и обувь по стилю и цветовой гамме.
Отходя назад, чтобы оценить проделанную работу, Элиза нахмурилась. В дальнем углу был какой-то сверток, и, опустившись на колени, она вытащила… комок ткани, это был большой мешок или… нет, это черный плащ, от которого пахло…
О, да. Сигаретами, алкоголем и прочими «ароматами».
Элиза свернула плащ на полу и собиралась вернуть его на место, но потом снова наклонилась и заглянула в темный угол.
Там было что-то еще.
Пришлось постараться, чтобы дотянуться до…
– Что за чертовщина? – пробормотала она.
Коробка. Металлическая, прохладная на ощупь.
Она пыталась достать ее, но коробка оказалась слишком тяжелой. Пришлось тянуть двумя руками и приложить усилие.
Как оказалось, это был мини-сейф, с тяжелыми прочными стенками и верхней крышкой. Замок подразумевал использование ключа, и, попытавшись открыть сейф, Элиза не ожидала…
Да только замок открылся. Под давлением крышка чуть отошла вверх, а потом начала подниматься. Элиза не проследила движение своими руками.
Сев на задницу, она поставила коробку между ног, гадая, что, черт возьми, она творит. Там могли храниться личные вещи… которые сначала следует показать родителям Эллисон. Но представив, как приносит тете с дядей вещи их дочери, Элиза поняла, что ничем хорошим это не кончится… и, несмотря на смешанные чувства, она заглянула внутрь.
Просто сверток бумаг формата А4. И все.
Достав бумаги, она расправила их. Договор на аренду жилья… в многоквартирном доме? В центре города, судя по адресу.
Именно там ночевала Эллисон, когда не приходила домой порой по несколько суток?
– Мы снимали квартиру для нее.
Охнув, Элиза резко обернулась.
Ее тетя стояла в дверях в гардеробную, и, милостивый Боже… женщина словно побывала в автокатастрофе… или, скорее всего, в аварии с участием мотоцикла, причем в роли мотоциклиста выступала она сама: ее волосы, всегда причёсанные и спускавшиеся волнами по плечам, представляли собой воронье гнездо, отросшие корни были на два тона темнее популярного в Глимере калифорнийского блонда. И вместо модного костюма от «Эскада» и «Сэнт-Джон» с жемчужной ниткой на шее и капельками – в ушах, она была одета в грязную, помятую сорочку, когда-то шелковую, сейчас же тряпка напоминала смятую салфетку.
В ее широко раскрытых глазах плескалось безумие.
Но она не смотрела на Элизу. Женщина не сводила глаз с упорядоченной одежды.
– Это сделала ты? – спросила она с дрожью в голосе.
Женщина шагнула вперед такими же нетвердыми шагами.
– Простите. – Элиза судорожно сложила бумаги в коробку и захлопнула крышку. – Я просто… не знала, чем помочь.
И да, она подслушивала – очень похвальное занятие.
– Ее вещи… – Изящная рука прикоснулась к одежде, которую развесила Элиза. – Боже, как я ненавидела ее одежду.
Элиза вернула сейф на место и поднялась с пола.
– Не стоило мне приходить сюда…
– Нет, все нормально. Ты… ты хорошо постаралась.
– Я лезу не в свое дело…
– Мы сняли для нее квартиру, потому что не могли наблюдать, как она возвращается домой после ночи. Растрепанная. Пьяная. Под наркотиками. Воняя сексом.
В голове Элизы зазвенело «SOS, SOS, помогите!». А также фраза «бойтесь своих желаний».
Она не ожидала, что они станут говорить о таком.
Костлявая рука ее тети сжала одну из мини-юбок.
– Отец считал, что изгнание станет правильной реакцией на ее своеволие. Что она поживет там, осознает свои грехи и завяжет с таким поведением. – Ее смех олицетворял сумасшествие. – Но вместо этого она пустилась во все тяжкие. Я не могла достучаться до нее. Он и вовсе не пытался. И со временем становилось лишь хуже. Ей нравилось мучить нас.
– Тетушка, может, тебе следует поговорить с дядей…
– Я ненавидела ее. – Женщина сдернула юбку с вешалки и бросила на ковер. – А после смерти стала ненавидеть только сильнее.
– Ты же не думаешь так, на самом…
– О, нет. Это я и чувствую. Она всегда была грязной шлюхой. Она получила по заслугам…
– Вы же ее мама, – выпалила Элиза. – Как вы можете говорить такое?
Ее тетя опустила руку и схватила одну из блузок, срывая, и вешалка, срикошетив, полетела ей в лицо. Но женщина не обратила на это внимание.
– Посмотри, что она сотворила с нами! Сначала мы потеряли сына, сейчас убили нашу дочь! Ее нашли всю в крови и полумертвую, на пороге убежища для жертв домашнего насилия! Как она посмела опозорить нас таким образом!
Элизе оставалось лишь смотреть на пепельно-бледное, изможденное лицо, когда ее тетя начала срывать одежду с вешалок.
Вот, откуда беспорядок… Эллисон тут не при чем. Это ее тетя раскидала вещи… и сделает это снова, прямо сейчас.
Элиза почувствовала внезапное желание расплакаться. Казалось невообразимой мысль, что социальные ожидания полностью разрушили родственные узы между матерью и дочерью.
И Элиза даже не догадывалась о расколе. До убийства Эллисон, все держалось в тайне, тетя с дядей присутствовали на всех мероприятиях, являясь в прекрасных нарядах, улыбались, создавали впечатление идеальной пары… а в это время их дочь после смерти своего брата ступила на путь саморазрушения, дюйм за дюймом, ярд за ярдом… пока разлад в семье не стал очевиден для всех домочадцев.
Для всего общества.
– Нас больше не хотят видеть, – выдавила ее тетя, скидывая все больше вешалок, бросая одежду на пол, топчась по ней голыми ногами. – Нас больше никуда не приглашают! Мы стали изгоями, и все по ее вине!
Проглотив ком, Элиза посмотрела в сторону спасительного выхода.
Она чувствовала, что ее сейчас стошнит.
– Милая, я шокировала тебя? – усмехнулась ее тетя. – Ты словно увидела призрака.
– Нет, – прошептала Элиза. – Не призрака. Я смотрю на воплощение истинного зла, которое никогда не ожидала встретить в своей семье.
Она проскочила к выходу, отталкивая ходячий труп ее тети с дороги, и бросилась прочь из комнаты Эллисон, прочь из особняка.
Оказавшись на лужайке перед домом, Элиза уперлась руками в колени… ею завладели рвотные позывы.
А потом она побежала вперед, по дорожке, не заботясь о том, что ей некуда податься.
Глава 29
Когда Бутч подал сигнал «вперед», Акс с Братом нырнули в узкий служебный проезд позади заброшенных зданий, и Акс следовал за воином, не отставая, проворно продвигаясь по одному Богу известно каким улицам.
Гребаный ад, здесь было темнее, чем он рассчитывал, хотя Акс понимал, что проблема в другом: он понятия не имел, что их ждет, и поэтому инстинктивно считал, что наличие света могло бы сыграть ему на руку.
Шум борьбы, доносившийся издалека, становился все настойчивей, как и запах пролитой крови… вампирской и лессерской.
Первый полудохлый лессер показался примерно в восьми кварталах от места, где они сошли с маршрута, и Бутч остановился всего на мгновение, чтобы достать черный кинжал из ножен, занести над головой и вонзить в грудь нежити. Акс впервые воочию наблюдал, как лессер испарился с хлопком и дымом.
Но он не стал задерживаться на этом дерьме: вероятность схлопотать пулю в лоб заставила Акса сосредоточиться на еще живых убийцах, а не тех, что отправили к Омеге.
Чуть дальше на изрытом асфальте показались черные пятна, напоминавшие разлитое масло… а затем – красные брызги на кирпичных стенах…
Раздались выстрелы.
Хлоп! Хлоп! Ра-та-та-та-та….
Они рванули вперед, удваивая скорость, пока не добрались до очередного перекрестка и завернули за угол, принимая стойку для стрельбы, Бутч смотрел вперед, Акс – в противоположную сторону.
Акс бросил быстрый взгляд через плечо… о, черт, он никогда не забудет хаос, что развернулся примерно в пятидесяти футах от них.
Рейджа окружили три лессера, у каждого из них были ножи…. И Брат сражался с ними голыми руками, несмотря на то, что на его груди висели кинжалы.
Также было очевидно, судя по крови, струящейся по левой руке, что его подстрелили как минимум раз, может, больше.
Его словно облили красной краской…
Лессер вывернул из-за угла, из-за которого только что выскочили Акс с Бутчем, и благодаря тренировкам Акс не стал тратить время на восклицания в духе «Срань Господня!», а сразу пошел в разнос, нажимая на курки пистолетов…
Заело. Оба!
– Дерьмо!
Бутч стрелял в сторону сражения, пытаясь снять лессеров и при этом не зацепить Рейджа… миссия невыполнима, учитывая, что Брат пытался сражаться, несмотря на кровотечение.
– Кинжал! – закричал Акс. – Быстро!
И, опять же, помогли тренировки. Бутч на мгновение оглянулся назад, убедился, что у Акса нет иного выхода, только ближний бой, и достал из ножен один из черных кинжалов.
– Не выделывайся! Просто сделай свое дело!
И на этом он бросил кинжал за спину, Акс поймал его в полете и бросился вперед, целясь прямо в грудь лессера.
Он не промахнулся.
Гребаное черное лезвие вошло в нужную точку, словно в закаленной стали был своеобразный прицел.
Но времени для празднования не было.
Залетная пуля, выпущенная Бутчем и срикошетившая, или же принадлежавшая двум новым убийцам, которые внезапно нарисовались в переулке, влетела Аксу в бедро, которое взорвалось от резкой боли так, будто кто-то воткнул в него раскаленную кочергу.
А потом из-за угла вывернул еще один лессер.
Нет времени на раздумья.
Акс бросился на ублюдка, завалив бездушного человека на асфальт и переворачивая его. Но ублюдок либо оказался умным, либо до чертиков хотел жить, потому что умудрился вцепиться Аксу в ногу в месте раны и сжать.
Зрение Акса тут же закоротило, его панель управления подверглась перегрузке от чрезмерного количества электрических импульсов.
Но потом он рассвирепел. Сжав рукой горло лессера, Акс посмотрел на оскаленные зубы со странными, неострыми клыками, на вытатуированную слезу под карим глазом, лохматые космы, которые не стригли как минимум месяц.
А потом занес кинжал над плечом, как это делал Бутч, и вонзил его прямо в лоб убийцы, вогнал лезвие в череп и серое вещество под костью.
Припадок. Убийца затрясся, выплясывая буги, расслабляя хватку на бедре Акса, его руки бились по асфальту так, словно он аплодировал, а ноги зашлись в имитации плавания.
Акс откатился в сторону, морщась от боли. Потом вытащил кинжал, торчащий словно флаг, над бровью лессера…
Он застрял. Не вытаскивался.
Акс вогнал кинжал так сильно, что пробил череп и воткнул конец лезвия в долбаный асфальт.
Вскочив на ноги, он пошатнулся, а потом решил послать все к черту, по крайней мере, убийца никуда не денется.
Больше сознательных мыслей не было.
Он быстро оценил обстановку: Бутч сцепился в рукопашке за контроль над пистолетом с лессером, который сложением напоминал защитника из «Нью-Ингленд Пэтриотс»[63] … а Рейдж, тем временем, оседал на колени в центре переулка, оказывая слабое сопротивление из-за кровопотери, кровь лилась из него так, что образовывала целые лужи под ногами.
Яростно закричав, Акс бросился вперед, делая три огромных прыжка, игнорируя пулевое ранение.
Он атаковал первого лессера, до которого добрался, запрыгнув ему на спину, стискивая его бедрами, как ковбой на быке, упираясь обеими руками в его уши по обе стороны от головы. Потом он дернул голову вправо так резко, что порвал связки и сухожилия на левой стороне шеи.
К следующему.
Оставив тело, Акс рванул вперед… в этот момент убийца как раз сложил лассо из цепи и собирался накинуть его Рейджу на шею. Ага, хрен тебе. Акс быстро достал менее крупный охотничий нож и вонзил лессеру в бочину.
Вот вам подражание Джейсону[64]: он наносил удары так быстро, сильно и в огромном количестве, что не просто вывел ублюдка из строя, скорее покрошил на шашлык.
Потом он пытался добраться до последнего. Изо всех сил.
У ублюдка был нож. Длинный, с зазубренным лезвием, которое могло нанести серьезный ущерб, особенно Брату, который едва сохранял сознание: руки Рейджа раскоординировано метались по сторонам, вместо того чтобы наносить точные удары, равновесие было шатким, кожа – белее снега.
Акс поскользнулся и упал. Жестко. Приземление вышло неудачным.
Он заскользил по снегу, и кожаные штаны защитили его кожу… но не спасли от очередной пули… которая взорвалась болью в плече. И, может, в него что-то воткнули?
Но потом Рейдж свалился наземь, и все остальное потеряло свое значение. Всемогущий Брат рухнул сначала на одну ладонь, потом на другую, и Акс пришел к ужасающему выводу: убийца с ножом собирался зайти со спины и вскрыть Рейджу горло, завершая работу.
В этот раз он обошелся без крика. Акс сам терял остатки сил.
Вместо этого он просто поднялся, хотя зрение снова закоротило, и рванул вперед, не столько побежал, сколько спотыкался и падал…
Что-то жужжало возле его головы… откуда взялись мухи в декабре? Что за херня такая?
И, Боже, тело внезапно потяжелело в два раза.
Черт, в воздухе стоял слишком плотный запах крови.
Плевать. Потянувшись к Рейджу, он схватил Брата за волосы и изо всех сил попытался убрать парня с пути лессерского ножа…
Акс принял лезвие на себя.
Нож вошел глубоко. Прямо между ребрами, сбоку.
Он охнул, поднимая глаза к небу. А потом все стало как в замедленной съемке, и его охватило онемение. Мир падал… нет, наверное, падал все-таки он?
Что там с мухами?
Бамс! Он снова жестко рухнул… но ничего не почувствовал благодаря онемению; Акс скорее понял это по грохоту и тому, как выросли над ним здания, гравитация пересилила закон падения тела в сопротивляющейся среде.
Выдох.
Он почувствовал во рту привкус меди. Бульканье. Он услышал жуткое бульканье… и, значит, он захлебывался собственной кровью.
Рейдж открыл рот и прошептал что-то, протягивая к Аксу окровавленную руку, чтобы тот вцепился в нее.
Акс попытался шевельнуть своей рукой.
Но было поздно.
Ему конец.
Глава 30
Сердце воина.
Рейдж не встречал ничего подобного. И уж точно не ожидал такого поступка от ученика. Он сам оказался повержен, суровая реальность напомнила ему, что война, как и мать-природа, была непредсказуема: несмотря на всю силу, тренировку и оснащение, порой волна поворачивается против тебя, накрывая с головой.
Именно это и произошло.
Слишком серьезная кровопотеря. Слишком много противников. Он был слишком самонадеян, решив, что легко справится с этим дерьмом, пока мыслями он был дома, с Мэри и Битти, с душой, охваченной болью.
Ему стоило воспользоваться проклятым оружием.
Волна накрыла мгновенно, ноги начали превращаться в желе, и он почувствовал, как оседает на асфальт… и вскоре обещание быть осторожным, данное отцом своей дочери, стало ложью: его окружат и убьют… и даже зверь не поможет. Рейдж ждал, что огроменный дракон вырвется наружу, и он почти вырвался… но перед самой трансформацией зацепили артерию, из-за скакнуло кровяное давление, срывая все планы.
Зверь однажды спас его в таком состоянии… но не сегодня.
Не сегодня.
Но потом Акс появился как черт из табакерки, нападая на первого из лессеров, закалывая ублюдка кинжалом в грудь. Новобранец нацелился на следующего и пригвоздил его череп к асфальту… и в этот момент его атаковали с тыла, огромный убийца запрыгнул ему на спину, хлестанув цепью по лицу и плечам Акса.
Но курсанта это не остановило. Черт, Акс, казалось, даже не заметил балласта: теряя кровь, с колотыми ранами в нескольких местах, простреленной ногой и с лессером в качестве наездника, мужчина был неудержим, он кинулся к Рейджу, принимая на себя нож, предназначенный для горла самого Брата.
Мужчина рухнул наземь, как многовековой дуб.
И Рейдж протянул к нему руку по асфальту, а на их истекающие кровью тела посыпал снег.
Такой храбрый.
Расфокусированные глаза Акса обратились в его сторону, их взгляды встретились. Кровь вытекала из его рта, покрывала грудь.
Спасибо, сынок … прошептал Рейдж одними губами. Спасибо …
Внезапно народ посыпал к ним со всех сторон, Братья, потом Мэнни на скорой и все остальные. Им сразу начали оказывать первую помощь, прямо на земле, и Рейдж старательно пытался сохранить сознание. Не хотел уходить.
Несмотря на холод и онемение, смазанное зрение и сердце, выплясывающее за грудиной, он отказывался отключаться от реальности.
Он боялся, что уже не придет в себя.