Мэри сделала глубокий вдох.
Когда она замолчала, Рейдж понял, что должен поступить по-мужски. Он не мог возложить все на плечи Мэри. Подойдя к ним, он сел на колени перед девочкой.
– На самом деле, он связался с нами. Понимаешь, Мэри пыталась найти его до того, как ты переехала к нам, ведь это было правильно с ее стороны. Не получив ответа, мы переживали за тебя, но также были рады – за себя.
Нахмурившись, Битти чуть отпрянула от него.
– Подожди… он здесь. Он жив?
Мэри кивнула.
– Да, и мы только что встречались с ним. Он кажется нам очень хорошим и честным человеком. И он очень хочет встретиться с тобой.
Девочка еще сильнее нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Но я не хочу. Я хочу жить здесь, с вами. С Братьями и с Лэсситером. С Наллой, Маленьким Рофом, с Бу и с Джорджем. Здесь мой дом.
Рейдж потер лицо.
– Милая, но он – твоя семья.
– Вы – моя семья.
– Битти… – начала Мэри. – Он брат твоей мамы…
Вскочив с дивана, Битти отбежала от них.
– Это из-за моих ног и рук, да?! Вы не хотите ребенка, который может стать калекой после превращения? Я вам больше не нужна, потому что я ущербная…
– Битти!
– Это не так!
Но девочка их не слышала.
– Вы хотите избавиться от меня! Отлично! Так просто выгоните меня!
И Битти выбежала из комнаты. И, черт возьми, они с Мэри бросились вслед за ней, когда она выскочила в фойе.
– Битти, стой! – закричала Мэри, когда они все побежали к парадной лестнице и начали беспорядочно подниматься. – Битти, все совсем не так…
Малышка остановилась на полпути и снова повернулась.
– Вы не любите меня… вы никогда не любили меня! Вам плевать…
– Лизабит! – Голос Рейджа подобно раскатам грома вырвался из него, прозвучав настолько громко, что сотряс весь дом. – Не смей разговаривать со своей мамэн в таком тоне!
|
|
Аллллооооооо, внутренний отец, – подумал он онемело.
И да, заткнулись все. Женщины застыли, как вкопанные.
Даже бедный доджен возле кабинета Рофа бросил тряпку для пыли и скрылся с глаз.
И, очевидно, Рейдж еще не закончил.
Он сократил расстояние до Битти, перешагивая через ступеньку, и пригнулся так, чтобы смотреть ей глаза в глаза.
– Я понимаю, что ты расстроена. Мы тоже расстроились. Мы не планировали этого… но в итоге мы вчетвером оказались в этой ситуации. Твой дядя кажется нам хорошим мужчиной, и он – твой кровный родственник, ты должна встретиться с ним. Я понимаю, что ты на взводе, и мы с Мэри поддержим тебя. Но я не позволю тебе думать, что мы не любим тебя как родную дочь. Ты не ущербная. Ты самая идеальная и умная, ты – благословение, так считают все, кто с тобой знаком. И мы будем любить тебя вечно.
Он столько всего оставил невысказанным: «Ты – единственный ребенок, который у нас когда-либо будет. Я умираю здесь, на этой лестнице, и Мэри тоже. Без тебя мы ничто».
Но это все для взрослых. Эти проблемы им придется пережить с Мэри.
Это не проблема Битти, и он не позволит забивать этим ее мозги.
Малышка внезапно разревелась.
– Я не хочу уходить от вас…
Мэри сжала Битти в объятии. А Рейдж обнял своих женщин.
И они, как одно целое, сидели посреди лестницы… и плакали.
Глава 39
В итоге Акс оставил Ново в «Ключах» после того, как она нашла себе вероятного кандидата... на самом деле, им оказалась женщина, с которой Акс спал пару раз, та, что с пирсингами в сосках и волосами как у Круэллы де Виль. Понимая, что его одногруппница была в хороших руках – то есть, в своих собственных – он кивнул ей, указал на выход и дождался ответного кивка.
|
|
Впервые за всю историю он был рад вернуться домой… и, черт, ему не терпелось помыться. Зайдя за порог, он сразу же сбросил черный плащ на кресло и направился прямиком в душ.
Хотя он не занимался сексом и ни к кому не прикасался, он все же хотел отмыть каждый дюйм своего тела перед встречей с Элизой.
Горячая вода и мыло оказались подарком божьим, и он провел кучу времени под струей воды, восхитительный поток омывал его лицо и грудь. Акс уже собирался выйти из кабинки, когда почувствовал чужое присутствие в коттедже. И да, вскоре раздался тихий стук.
Он улыбнулся.
– Ты рано.
– Прости, – сказала Элиза из-за закрытой панели. – Я подожду внизу…
– Я не дотягиваюсь. – Он отодвинул шторку в сторону. – Не потрешь мне спину?
Дверь открывалась очень медленно, а потом показалась Элиза, ее красивое лицо выглядывало из-за панели, светлые волосы были распущены, щеки раскраснелись от мороза… или, может, она просто думала о том же, что и он.
Эрекция Акса была мгновенной, и он не отворачивался от Элизы, пока член медленно восставал.
Хотя света практически не было, Акс знал, куда устремился ее взгляд… и где задержался.
– Тебе нравится, что ты видишь? – протянул он.
– Да…
– Тогда иди ко мне. Вода теплая.
Элиза зашла в ванную и закрыла за собой дверь. В тесном, наполненном паром пространстве она скинула свитер и футболку. Стащила джинсы по невообразимо длинным ногам. Сняла лифчик… и трусики.
|
|
Акс отступил назад, предоставляя ей место, и Элиза, потянувшись к нему губами в поцелуе, положила на него руки.
И речь не о плечах, бицепсах, животе или даже заднице.
Акс выгнулся так сильно, что ударился головой о стену душевой.
– Твою…
– О, Боже, прости…
– Плевать.
Издав гортанный стон, он поцеловал Элизу, его бедра подавались вперед в ее вновь окрепшей хватке, страсть между ними нарастала – от легкого горения свечи до солнечной вспышки в считанные секунды. И он не был нежен. Отчаяние делало его грубым, Акс резко прижал ее к себе, а его рот напал на ее губы, нужда вышла из-под контроля.
Но, дражайшая Дева-Летописеца, Элиза вторила его отчаянию, ведомая собственным голодом.
– Я так сильно тебя хочу, – простонал он ей в губы.
– Так возьми меня.
Хотя ее ноги были скользкими от воды, он подхватил Элизу, поднимая выше, устраивая напротив своих бедер. Потом прошелся пальцами по ее лону – она была такой готовой для него – и, о да, она взяла контроль на себя, протянув руку между их телами, обхватив его член и…
Акс снова выругался, скользнув домой.
Элиза выдохнула его имя.
А потом он яростно и глубоко вбивался в нее, вколачивая хрупкое тело в стену душевой. Элиза принимала все, что он давал ей, вцепившись руками в его плечи, сжимая ногами его бедра так сильно, как могла.
Акс стиснул зубы, ее влажная, горячая хватка сводила его с ума. Но он не кончит первый. Нет, сначала Элиза, она важнее, чем он и его удовольствие. И вскоре она забилась в его руках, запрокинула голову, стиснула руки.
Ее лоно сжалось вокруг его члена.
Срань Господня, Элиза обхватывала его так крепко, что он сам улетел, кончая в нее, заполняя ее, ее влажные волосы лезли ему в лицо, и казалось, что она обвивала его всем телом, хотя на самом деле они соединялись всего в одном месте.
Но в очень, охренеть-насколько важном месте.
Когда первая волна спала, Акс опустил ее, позволяя встать на ноги.
Откинув влажные волосы назад, он обхватил руками ее лицо.
– Привет, – прошептал он, прижимаясь губами в уже более цивилизованном поцелуе. – Я рад, что ты кончила… в смысле, закончила и пришла…. Черт. Я просто рад тебя видеть.
– Я тоже.
Улыбка Элизы была немного смущенной, и Аксу понравился контраст между ее сексуальностью и скромностью.
Он снова потянулся к ней, целуя уже без спешки, задерживаясь на ее губах, лаская языком, потираясь о ее бедра своими. Пар окутывал их, как легкий летний ветерок, холодное дыхание зимы не допускалось в это священное место – как и все, что касалось реальности за пределами их узкого мирка на двоих.
Ее груди были идеальными, как он и запомнил, и, опустившись на колени, Акс принялся ласкать губами соски, а руками массировал и мял ее ягодицы… а потом он опустил голову к развилке ее ног.
Элиза выкрикнула его имя, когда он прикоснулся к ней; вцепилась пальцами в его влажные волосы, ведь теплые струи воды продолжали падать на них сверху.
Акс закинул ее ногу себе на плечо, и Элиза прислонилась спиной к стене, постанывая и дрожа, когда он принялся ласкать ее лоно. С рычанием он лизал ее влажные складочки, дразнил, входил в нее языком, и в итоге она уперлась руками в стену, держась только благодаря напряжению во всем теле, которое он провоцировал.
Акс был в Раю.
И в ближайшее время он не планировал возвращаться на землю.
***
Элиза посмотрела вниз, мимо своих грудей и живота, и испытала эротический шок, увидев, как огромный мужчина сгорбился на полу душевой, Акс не сводил с нее пылающих глаз, лаская ее лоно, розовый язык то скрывался, то снова показывался у…
Очередной оргазм сотряс ее тело, и она прижалась к его лицу, потираясь о его губы.
В ответ он набросился на нее с еще большей жадностью.
Акс брал ее, обладал ею… эротичное наслаждение было почти невыносимым, ощущения прокатывались волнами по ее телу, мозг закоротило, и все чувства обострились до предела.
Она не хотела, чтобы он останавливался.
И Акс не остановился.
Спустя какое-то время… много времени… после того, как он снова усадил ее на свои бедра, и они снова занялись диким, необузданным сексом, вода начала остывать, и тогда пришлось выбраться из душа. У Акса было всего одно полотенце, и он вытер сначала ее, нежно скользя руками по телу…. И пока он трепетно заботился о ее теле, на его лице отражалось такое благоговение, словно, судя по татуировкам и пирсингам, он ни к кому не проявлял подобную нежность раньше.
– Пошли, – позвал он, – посидим у камина перед твоим уходом. Нужно высушить твои волосы, чтобы ты не подхватила пневмонию.
Он быстро прошелся по своему телу абсолютно мокрым полотенцем, а потом велел ей подождать его в ванной. Мгновенье спустя он вернулся с чистым покрывалом и завернул ее.
Подхватив Элизу на свои мощные руки, Акс спустился с ней на первый этаж так, словно она ничего не весила, и, устроив ее возле камина, она увидела, как он поправил поленья так, чтобы тепло шло в ее сторону.
– Я бы хотел, чтобы ты осталась, – сказал Акс, вытягиваясь на одеялах рядом с ней.
Окей, вау… он был таким голым. Очень, полностью… и хотя они только что занимались сексом всеми мыслимыми и немыслимыми способами, она не могла не пялиться на его член, лежавший на мощном, мускулистом бедре.
– Я не уйду, – услышала она себя.
– Что?
Посмотрев ему в глаза, Элиза качнула головой.
– Я оставила телефон у Пэйтона. Если позвонит отец, он всё уладит… и мой отец в восторге от того, где я, по его мнению, нахожусь и чем там занимаюсь. Он думает, что мы планируем вечеринку в честь дня рождения Пэрадайз.
Акс все молчал, и Элиза почувствовала себя неуверенно.
– Но если ты хочешь…
Он поцеловал ее, заставляя замолчать.
– Я не хочу, чтобы ты уходила. Никогда.
Что ж… его слова согревали лучше камина. Жаль, что признание не затрагивало в нем тех же чувств.
Когда он перевел взгляд на огонь и стиснул зубы, она дотронулась до его лица.
– До сих пор не верится, что я встретила кого-то вроде тебя.
– Урода?
– Вовсе нет.
На его лице появилась некая отстраненность.
– Элиза, не пытайся делать из меня героя. Я не герой, поверь на слово.
– Ты всегда был добр ко мне.
Он сел и словно исчез, хотя оставался рядом с ней.
– Акс, почему так сложно поверить, что в тебе есть что-то хорошее? Я про… Пэйтон рассказал мне, что ты сделал для Брата Рейджа. Ты спас ему…
– Не надо. – Он накрыл лицо руками. – Элиза. Не будем об этом.
Когда она положила руку ему на плечо, он дернулся, и это сильно ранило. Но Элиза дала ему свободу.
– Акс, помоги мне понять, почему. И я оставлю тебя в покое.
Он очень долго молчал, она была уверена, что Акс попросит ее уйти. Но потом он прокашлялся.
– Ты знаешь, что в ночь набегов мой отец работал в доме аристократов. Я рассказывал об этом. – Он помедлил. – На самом деле, вернемся к самому началу. Ты помнишь кухню, которая так понравилась тебе?
– Да, она невероятная.
– Она сделана в память о моей матери.
– Прими мои сожаления… она тоже умерла… я думала о…
– О нет, она жива. Живет в особняке какого-то богатея, зарабатывает на жизнь как проститутка, раздвигая ноги. – Акс так сильно нахмурил брови, что его глаза едва были видны. – Поэтому на самом деле мой отец умер задолго до своей физической смерти.
– Он так сильно любил ее, – печально прошептала она. – О, Акс…
– Я ненавижу эту кухню. Каждый гребаный листочек и тупую розочку, которую он вырезал женщине, не любившей его… Господи, ты бы видела, что хранится в подвале. После ухода матери мой отец проводил там дневные часы, работая над фигурками. – Свет от камина плясал на его лице, искаженном от гнева. – Этот мужчина в своем горе был чертовски жалким. Она бросила его и своего ребенка, взяла и ушла… испытывая отвращение к жизни в их семье, она не взяла с собой даже свою одежду и личные вещи. А что сделал он? Скорбел. Он должен был послать ее ко всем чертям и заняться своей жизнью.
Элиза покачала головой.
– Сколько тебе было?
– Это произошло еще до моего превращения. Лет десять, наверное. Она заменила нас, словно домашнюю технику. Кассетный плеер поменяла на айПод. Она не оглядывалась назад… а мой отец так и не смог посмотреть вперед. Он застрял в одной точке, убежденный, что в любой момент она зайдет в эту дверь, попросит прощения, и все станет как прежде. Но он заблуждался. Да ладно… мы жили в этом дерьмовом домишке, вместо машины – подержанная развалюха, ее постоянно лапали грубые руки чернорабочего. Ее сын? Я был маленьким нескладным дерьмом. – Акс покачал головой. – Но после ее ухода я быстро вырос. Я не скучал по матери, хрен ей. Я ненавидел ее и радовался тому, что она держалась от нас подальше. Я не знаю, где она, да и плевать я хотел… черт, жаль, ее не убили в набегах.
Элиза сделала глубокий вдох.
– Должно быть, ты чувствовал себя преданным. И потому что она бросила вас, и потому что твой отец покинул тебя.
Акс пожал плечами.
– Физически он не ушел. Он кормил меня. Давал мне крышу над головой. Но он так погрузился в фантазию о ней и ее божественном возвращении… – Акс нахмурился и посмотрел на Элизу. – Не верю, что говорю обо всем этом.
Рискнув, она потянулась к нему и погладила его руку.
– Акс, я никогда не осужу тебя. Ты должен мне верить.
– Уверена в этом?
– Продолжай, и я докажу.
Акс щелкнул костяшками руки, одна за другой, и Элиза видела, как при этом расслабляются огромные мускулы его рук.
– Я принимал много наркотиков. Уже после превращения. Просто не мог оставаться здесь с отцом. Я ненавидел его. Действительно ненавидел, хотя он ни в чем не был виноват. Он был хорошим мужчиной, немного мягким внутри, но он заслуживал большего, чем получил от своей шеллан. Заслуживал большего от своего сына.
– Ты был ребенком. Будучи детьми, мы стремимся к выживанию, в какой бы семье ни родились. Нам приходится мириться с происходящим и порой это причиняет нам вред.
Акс покачал головой.
– Я был далеко не ребенком, когда начал уходить в запои. Когда пропадал по несколько ночей. Когда отгораживался от него. В итоге я разбил ему сердце так же, как это сделала она. – Акс сжал челюсть. – Той… той ночью, когда он умер? Я был в городе. Я был под кайфом дня три, четыре, чередуя кокаин с героином.
– Ты не мог спасти его, – прошептала Элиза. – Мне даже не обязательно знать подробности. Но ты не мог спасти его, Акс. Ты должен простить себя…
– Он звонил мне. Когда на них напали. Он оставил на моем долбаном телефоне голосовое сообщение… в тот самый момент, когда все произошло. Знаешь, откуда я узнал точное время? Когда он звонил, я не взял трубку, включив голосовую почту. А когда я увидел, что он оставил сообщение? Я стер его. Черт возьми, я…
Акс отвел глаза, прячась от ее взгляда.
– Акс, ты не виноват в том, что твоя мама оставила его. И ты не виновен в его смерти…
– Этому тебя учат на лекциях по психологии? – Шмыгнув носом, он вытер лицо о сгиб локтя. – Успокаивать всех и вся, даже тех, кто поступил плохо? Выдавать утешительный приз лишь за то, что пациент дышит, даже если в реальности он – кусок дерьма, который способен предать своих близких?
Элиза посмотрела на него ровным взглядом, жалея, что Акс ее не видит.
– Нет, они учат нас, что ненависть к себе – это самоисполняющееся пророчество.
– И что это значит?
– Пока ты не научишься отпускать ответственность за отношения и поступки твоих родителей, ты на все будешь смотреть сквозь призму вины. Ты съедаешь себя живьем.
– Но я стер его сообщение. – Акс с силой потер лицо. – Последнее, что он сказал, находясь на этой планете, я выбросил его слова, словно мусор. Я ничем не лучше нее. Я бросил его, когда он нуждался во мне.
– Поэтому ты едва не позволил себя убить, спасая прошлой ночью Рейджа? Ты просто должен был помочь и никому бы не позволил остановить себя?
Он замолк. Потом:
– Наверное.
– Мы находим возможности раз за разом повторять ситуации, до тех пор, пока не сделаем все правильно. Но это может быть опасно. Особенно когда мы пытаемся исправить то, в чем изначально не было нашей вины.
Вспоминая, как она стояла перед дверью в квартиру Эллисон, Элиза задумалась, что, может, стоит обратить внимание на собственный совет.
– Акс, тебе нужно подумать о том, что твоя мамэн могла уйти не из-за тебя или твоего отца. Она ушла ради себя. Она бросила вас, потому что у нее были внутренние проблемы. А, может, они с твоим отцом были несовместимы. Или… она полюбила другого. Отношения распадаются по тысяче разных причин. Но одно я знаю наверняка: ни от одного ребенка, как бы он себя ни вел, не зависит, останутся ли его родители вместе и насколько здоровыми будут их отношения. Это целиком на плечах взрослых. Это их работа.
Акс очень долго молчал. Потом он поднялся, обмотал покрывало вокруг талии и встал над ней.
Черт, подумала Элиза.
Не следовало ей включать психотерапевта. С одной стороны, в личных отношениях это никому не нужно. С другой, ну какой из нее мозгоправ?
Выражаясь его же словами, просто потому что она ходила на лекции по психологии, это не давало ей право указывать людям, как им жить.
– Прости, – сказала она с грустью, тоже поднимаясь на ноги. – Я пойду… стоило думать, прежде чем открывать рот. Только заберу одежду из ванной.
Глава 40
Когда Элиза встала, все еще замотанная в покрывало, которое он дал ей, Акс не мог подобрать слова, чтобы выразить то, что хотел ей сказать.
– Боже, как же я злюсь на себя, – прошептала Элиза, отворачиваясь. – И я уйду прежде, чем…
Он схватил ее за руку.
– Я не хочу, чтоб ты уходила.
Она оглянулась через плечо, сбитая с толку.
– Но…
– Я хочу… – Он прокашлялся. – Я хочу показать тебе кое-что.
Держа ее за руку, он повел Элизу мимо лестницы, в кухню, к двери в подвал. Во многих смыслах ему не верилось в то, что он сделал. Что рассказал. Совсем, ни на йоту не мог поверить, что она не сбежала от него в ужасе.
Также, казалось, Элиза нисколько его не осуждала.
И поэтому он хотел еще больше погрузиться в прошлое – вместе с ней.
Хотя это, казалось, не имело никакого смысла.
Открыв дверь в подвал, Акс зажег фонарь, оставленный на вершине лестницы, а потом повел Элизу вниз по деревянным ступеням. Когда желтый свет озарил комнату, Элиза охнула.
– Он сделал все это? Твой отец?
Она отпустила его руку и прошла вперед, к полкам с законченными фигурками.
– Это… невероятно.
Акс держался поодаль, осознавая, что показывал частичку себя, и Элиза принялась осматривать лесной пейзаж с живностью, которую вырезал его отец, пытаясь смыть – а, может, обострить – свое горе.
– Он был художником, – услышал он свой голос. – Настоящим мастером. Но растратил свой талант, пуская по ней сопли.
– Поэтому ты против брака? – прошептала Элиза, когда ее изящная ручка обхватила кролика с навостренными ушами, сидевшего на лапах. – Ты боишься, что шеллан оставит тебя, и все будет так же, как с ним?
– Я не… – Акс пожал плечами, хотя она на него не смотрела. – Я почти об этом не думаю.
Трус, – сказал он себе.
Трус и к тому же лжец.
Именно в этом причина. И… и поэтому он никогда не встречался с аристократками вроде нее.
Поставив деревянного кролика рядом с оленем и енотом, Элиза подошла к нему своей плавной походкой. Когда она положила руки на его предплечья, Акс дернулся от прикосновения, но не отстранился.
– Акс, я не буду пытаться исправить тебя. Это не мое дело. Но если я почувствую, что ты ошибаешься, я сразу скажу тебе об этом, а дальше сам решай, как поступить с этой информацией. Я не стану осуждать тебя.
– Что ж, сейчас ты знаешь все мои грязные тайны.
– И я все еще рядом, разве нет?
Протянув руку, желая погладить ее по щеке, он не удивился дрожи в своей конечности.
– Женщина, ты пугаешь меня до усрачки.
Он лучше встретит тысячу лессеров, чем ее в покрывале перед отцовской Стеной Несчастья. И все же он не ушел. И сто процентов не попросит уйти ее.
– Очень страшно открываться другому, – сказала Элиза, поглаживая его руки, успокаивая его. – Когда пускаешь людей внутрь, они могут причинить боль. В твоем случае, ты вырос с уверенностью, что это естественные последствия любви к другому. Подводят тебя. Подводишь ты. И все рушится. Но не всегда бывает именно так.
Положив руки на ее талию, Акс притянул девушку к себе. Посмотрел в ее голубые глаза и прошептал:
– Я солгал.
– В чем?
– Ты не просто пугаешь, я в откровенном ужасе.
Она покачала головой.
– Ты можешь доверять мне. Я не оставлю тебя.
Акс поцеловал ее. Потому что хотел поцеловать. И потому что отчаянно хотел прекратить разговор.
– Пошли отсюда. Здесь холодно.
И, что более важно, он суеверно опасался, что отношения его родителей, подобно проклятью, могли транслироваться на него и Элизу. Вирус отношений или что-то в этом духе.
Поднявшись по лестнице, он поспешно отвел Элизу в гостиную. Солнце уже вставало, и там были самые плотные шторы.
Черт, раньше он об этом не задумывался, но сейчас он не чувствовал, что она могла в безопасности оставаться здесь в течение дня. Он хотел оказаться с ней за стальными дверями, укрыться от солнца в подвале так глубоко, чтобы показалось, что огромный смертоносный шар и не существует вовсе.
Они снова устроились перед камином, улеглись рядом, и он сказал:
– Я не употреблял наркотики с той ночи, когда узнал о его смерти. Я завязал. Иногда я могу позволить себе выпить, но не в тех масштабах, что раньше.
– И в этом весь смысл, – заметила Элиза.
– Наверное, да.
Он не рассказал ей про секс в клубе, отчего зашевелилась совесть. Но он туда больше не вернется. Отправившись сегодня в «Ключи», Акс осознал, что сейчас, когда у него есть настоящие отношения, эта чушь ему больше не нужна…
Он нахмурился, когда в другом конце комнаты зазвонил телефон.
Это был его мобильный.
Который Крэйг принес ему в начале ночи.
Телефон замолк. Чтобы зазвонить снова.
– Да что ж такое, – ворчал Акс, поднимаясь.
Порывшись в карманах плаща, он достал телефон и тут же нахмурился.
– Ново? Ты в порядке? Да, я в норме… нет, я дома. Где ты? Уже уходишь? Ново, не дури, рассвет на носу. Что, черт возьми, ты делаешь… а? Да, там время летит незаметно, но, Господи, закругляйся. Не заставляй меня пожалеть, что я провел тебя… Хорошо. Бросай трубку и набери мне, когда будешь дома. Бестолочь.
Он закончил разговор и прихватил с собой трубку, возвращаясь к Элизе и снова укладываясь рядом.
– Прости. Учимся вместе. Совсем как я, и дури в голове не меньше. Я просто… ну, не хочу, чтобы кто-то пострадал.
Элиза кивнула.
– Конечно. Не хочешь проверить, как он добрался?
Акс закатил глаза.
– С Ново ничего не случится, пока…
Снова затрещал мобильный, и Акс ответил прежде, чем он перестал трезвонить.
– Где ты? – вдохнул он. – Хорошо. Больше так не задерживайся, ладно? Всегда можно вернуться, но для этого надо быть живым. Увидимся завтра. Балда.
Посмеиваясь, он повесил трубку.
– Психушка плачет.
Элиза улыбнулась, но как-то отстраненно.
– Нужно иметь особую породу, чтобы заниматься тем, что делаете вы и Братья.
Акс понял, что ее настроение изменилось, и захотел утешить ее.
– Не волнуйся. Я знаю, о чем ты думаешь, но я в безопасности. Я осторожен…
– Акс… кажется, я влюбляюсь в тебя.
***
О дааааааааааааааа, подумала Элиза. Она не это собиралась сказать. И близко нет.
И когда бомба упала между ними, Акс моргнул, словно она заговорила на иностранном языке. Ну да, именно такую реакцию ждешь от мужчины, которому признаешься в любви.
– О, Боже. – Элиза накрыла лицо руками. – Не могу поверить, что я только что ляпнула.
Слегка надавив, он заставил ее опустить руки. А выражение его лица….
Ну, он улыбался.
Еле заметно, не сверкая клыками. Но это определенно была скромная улыбка исподтишка, предназначенная только ей… и, она подозревала, вызвана была тоже ее действиями.
Об этом она и говорила, подумала Элиза, улыбаясь в ответ.
– Повтори, – прошептал Акс. – Одари меня еще раз солнечным светом, чтобы я убедился, что мне не послышалось.
Элиза понимала, что у нее было два варианта. Она могла отказаться от своих слов, обесценить их, выбрать безопасность для себя. А могла позволить себе взлететь.
Она выбрала изумительный полет взамен страха.
– Я влюбляюсь в тебя.
Акс улыбнулся чуть шире, а потом поцеловал ее, опрокидывая на тюфяк. Он уверенными движениями отбросил покрывало в сторону, а потом накрыл ее своим тяжелым телом, устраивая горячую, твердую эрекцию в развилке ее ног.
Это было самым естественным для нее действием – ответить на поцелуй и пустить его в себя. И в этот раз не было лихорадочного ритма, нежные движения сначала согрели ее, а потом заставили пылать.
И пока они занимались любовью перед камином, весь мир казался ей совершенным: да, это слишком быстрый шаг в их отношениях, но благодаря честности и открытости не было ничего невозможного.
Особенно когда Акс уронил голову и прошептал ей на ухо:
– Я тоже влюбляюсь в тебя.
Элиза захихикала.
Да, она рассмеялась по-девчачьи, такое хихиканье больше подходит женщине с модным маникюром, окрашенными прядями, в кокетливой юбке и на шпильках.
Услышав ее несуразный смех, Акс замер и отклонился назад.
– Это то, о чем я подумал?
– Нет.
– Мой доктор психологии только что…
– Да нет же. – Она накрыла его рот ладошкой.
– Да.
– Нет.
– Да…
Когда он ворвался в нее до упора, Элиза выгнулась под ним, удовольствие затопило ее вены.
– Акс…
– Признай это.
– Что? – пробормотала она.
Он повел бедрами. Потом опять замер.
– Ты хихикала.
– Так нечестно… – Акс снова вошел в нее, и в этот раз она впилась ногтями в его ягодицы. – Закончи, что начал!
– Признай, что хихикала!
– Зачем?!
Они смеялись так сильно, что было уже все равно, о чем шла речь. Их охватил пузырь счастья, окружая радостью, отгораживая от внешних обстоятельств.
– Ладно, я хихикала…
В ответ на ее капитуляцию, Акс занялся делом, погружаясь в нее… а потом обхватил ее ногу, поднимая вверх так, что она оказалась на боку, и он смог войти еще глубже.
Даже охваченная удовольствием, Элиза не сводила с него глаз. Он был великолепным в свете камина, тело воина доминировало над ней, мускулы резко выделялись, огромные вены выступили на его загорелой шее и руках.
Когда Акс обнажил клыки, она знала, что он хочет ее вену, и, желая того же, Элиза наклонила голову в бок, открываясь для него…
Укус вышел таким мощным, клыки вонзились очень глубоко, и она закричала… не от боли, хоть и было больно в самом восхитительном смысле.
Он метил ее именно так, как она об этом слышала.
Мужчина предъявлял права на женщину, владел ею. И да, он удерживал ее на месте зубами, и также метил ее изнутри, кончая в нее.
Но Акс не успокоился на этом.
Когда Элиза смогла перевести дух, он вышел из нее, перевернул и поставил на четвереньки. Подобравшись сзади, он снова укусил ее и опять насадил на себя, одной рукой скользнув между ее колыхавшимися грудями и обхватив за горло, другой рукой упершись в пол, поддерживая их обоих.
Элиза стояла лицом к камину, и зрение колебалось при каждом резком толчке… пламя подпрыгивало перед ее глазами, волосы разметались, в итоге, несколько прядей даже попало в ее распахнутый рот.
В какой-то момент она просто рухнула на покрывало, ее бедра оказались поднятыми вверх, полностью в его распоряжении, и Акс не переставал вбиваться в нее, кончая столько раз, что целиком и полностью покрыл ее своим связующим запахом.
Элиза сбилась со счету, не зная, сколько раз кончила сама.
Ее волновало одно – чтобы он никогда, ни за что не останавливался.