В детстве Мартин часто слышал песню о поезде в ад. Его отец, напиваясь по вечерам, неизменно распевал её. Он следил за путями и гордился своей работой. Мартин толком и не помнил слов этой песни, но не мог забыть, как отец находил в ней утешение.
Однажды родитель серьёзно ошибся, выйдя на работу пьяным. Он как-то некстати оказался между цистерной и гондолой, и был задавлен насмерть. Мартину показалось странным, что на похоронах не звучала эта песня.
Мама бросила его ради торгового агента из Киокука. А Мартин дружил с той же песней в доме сирот.
Сбежав оттуда, он частенько насвистывал её мотив где-нибудь в лесу, пока другие бродяги спали.
Мартин скитался около пяти лет, пока до него не дошло, что это бесперспективно. Да, он пробовал черновую работу в Орегоне и Монтане, воровал диски в Денвере и шины в Оклахома-Сити. Но после шестимесячного знакомства с кандалами в Алабаме понял: надо завязывать. Хотелось работать там же, где отец, но время было для этого неподходящее. А Мартин не мог быть вдалеке от рельсов, и даже в морозную погоду грузовой вагон привлекал его больше, чем лимузин, направляющийся во Флориду. Когда ему удавалось раздобыть веселящую жидкость и найти тёплое место, Мартин вспоминал детство, а с ним и песню о том самом поезде. В нём ехали пьяницы, жулики, развратники и прочие грешники. Ему было бы здорово в этой компании. Но Мартин не любил думать о том, что будет после прибытия на Потусторонний вокзал. И всё же это было бы восхитительное путешествие. Если такой поезд существует. Но об этом можно только мечтать.
По крайней мере, Мартин так думал, направляясь однажды по шпалам от узловой станции Эплтон к югу. Было туманно и холодно, обычный ноябрьский вечер в долине реки Фокс. Зиму надо встретить в Орлеане или даже в Техасе. Мартин не был в восторге от этого варианта, хотя и слышал, что в Техасе у многих автомобилей золотые диски. Ну уж нет, он не создан для мелких краж. Это хуже смертного греха, ведь это неприбыльно. Мало того что служу дьяволу, так ещё и получаю гроши. Жаль, но меньшим злом будет вступить в Армию Спасения.
Мартин напевал любимые слова, ожидая, когда его догонит товарный поезд. Нужно туда попасть, больше ничего не оставалось.
Сталь под ногами задрожала явно не по графику. Ближайший поезд на север покидает станцию Нийна-Менаша через несколько часов, а он шёл оттуда. И даже при такой погоде уже появился бы свет прожектора, а был только слышен накатывающий из тьмы пронзительный звук. Мартин впервые не узнавал по «голосу» паровоз. Этот сигнал был скорее криком падшей души.
Мартин посторонился. Поезд, мерцая над рельсами, затормозил неестественно быстро – колёса отозвались адским скрежетом. Это был пассажирский состав, длинный и… Ни одного светящегося окна, даже в будке темно. Нельзя разобрать надписи на вагонах, но ясно, что поезд не принадлежит Северо-Западной дороге. Мартин тем более убедился в этом, когда увидел кого-то, вылезающего из переднего вагона. Странная походка; хвост ему что ли мешает? Насторожило и то, как незнакомец включил ручной фонарь: подул на него. Оригинальный способ, у нас так не принято. Фонарь загорелся красноватым цветом.
Увидев форменную фуражку на голове, Мартин чуть успокоился. Хотя и с ней что-то не так, сидит как на рогах.
Всё же Мартин умел себя держать, а когда заметил приветственный взгляд, сказал: «Добрый вечер, гражданин Проводник».
— Добрый вечер, Мартин.
— Откуда вы узнали моё имя?
— Откуда ты узнал, кто я?
— Но вы и есть… Или?
— Для тебя – да. В каждом случае я выбираю соответствующую роль. Мартин, стоит посмотреть на мои встречи с подельниками в Голливуде…
— Я люблю путешествовать,– усмехнулся он.
— А что привлекло вас ко мне? – заинтересовался Мартин.
— Ты сам должен знать. Сегодня я вдруг осознал, что твоя жизнь опасно уклонилась. Потянуло в Армию Спасения?
— Ну…
— Не важно. Ошибки – часть вашей природы. Важно, что без меня тебе не обойтись. Поэтому я тут.
— Зачем?
— Предлагаю комфортный транспорт. Зачем тебе бродячий концерт?
— Но куда я с вами приеду?
— Ах, ну да. Стандартное возражение.
Собеседник вздохнул.
— Я так понимаю, ты предпочёл бы сделку.
— Именно так.
— Но мне и без этого хватает пассажиров. Я уже не принимаю на себя какие-либо обязательства. Чем же ты отличился?
— Тем, что вы изменили маршрут ради меня.
— Признаю, – Проводник снова вздохнул. – Гордыня преследует меня всю жизнь. Но потерять вас для меня было бы немалым поражением... Хорошо, чего изволите?
— То есть?
— Всё, что душа просит.
— Ага.
— Но предупреждаю, не пытайтесь меня обмануть. Я исполню любое желание, но вы сядете в поезд, когда время придёт.
— А что, если не придёт?
— Придёт.
— Но вдруг у меня желание, которое позволит избежать следующей встречи с вами.
— Таких желаний не бывает.
— Это всё та же самоуверенность.
— Позвольте, я сам позабочусь о своей цели. Мне всё равно, что вы потребуете.
— Я слышал, вы обманываете. Говорят, вы хуже, чем торговец подержанными автомобилями.
— Так, подождите…
— Простите, но вы не заслуживаете доверия, – неуверенно сказал Мартин.
— Признаю. Но вы же полагаете, что нашли выход?
— Стопроцентный.
— Даже так? Весьма забавно!
И, сдержав смех, он продолжил: «Мы теряем драгоценное время; ближе к делу».
Мартин набрал побольше воздуха.
— Мне нужна возможность остановить время.
— Прямо сейчас?
— Нет. И не для всех. Я хочу остановить время для себя. Один раз, когда-нибудь. Как только все другие мои желания будут реализованы. Так я получу незыблемое блаженство.
— Вот это фокус! Трудно спорить, чего-то подобного не слышал, – а мне каких только условий не ставили. Но вы серьёзно думали об этом, правда же?
— Много лет… И что скажете?
— Это допустимо, в границах личного ощущаемого времени. Да, я думаю, это возможно.
— Но я хочу, чтобы это случилось, а не казалось.
— Понятно. И я берусь это устроить.
— То есть вы согласны?
— Почему же нет? Я обещал, и жду вашу руку.
— А это не слишком больно? Просто я не переношу вида крови, а к тому же…
— Не смешите! Вы наслушались разного бреда. Сделка уже оформлена, мой друг. Я собираюсь только дать вам то, что исполнит мечту. Но вы сами не знаете, когда решитесь, а я вряд ли cмогу опять всё бросить ради вас. Поэтому вы сами назначите время.
— Вы что, дадите мне временной стоп-кран?
— В принципе, да. Что же больше подойдёт?.. А, ну конечно! Возьмите часы.
Он достал из жилетного кармана профессиональные часы в серебряном футляре и принялся их настраивать; Мартин, как ни старался, не мог уследить за его пальцами.
— Вот и всё. Повернёте завод в обратную сторону до упора и спустите его. Тогда ваше время застынет. Достаточно объяснил?
— Вот и всё? – спросил Мартин, сжав часы.
— Совершенно верно. Но запомните, вы можете использовать их только один раз. Я предостерегаю по справедливости: сделайте достойный выбор.
Мартин расслабился.
— Обязательно. И коль скоро вы были откровенны, я проявлю взаимность. Вы упустили кое-что. Когда я сделаю это, то стану бессмертен. И ваш поезд меня никогда не заберёт.
Проводник отвернулся с побеждённым видом.
— Ну и кто из нас хуже, чем…
Медленно зашагал он обратно; уставший ждать паровоз прогудел отправление, и всё это понеслось во мрак.
Мартин стоял, переворачивая часы. Это улика в пользу того, что его разум на месте. И был оставленный паровозом запах смолы и серы, а на этих перегонах такое топливо использовалось довольно редко.
У него не было сомнений насчёт сделки. Сколько идиотов выбрало бы власть, богатство или знаменитую актрису. Продался бы и его папаша, за немного виски. А тут нашлось кое-что понадёжнее. Надо только выбрать момент.
Мартин положил часы в карман и двинулся между рельсами. У него появился конкретный ориентир – не куда, а зачем. Он шёл за прекрасным мгновением.
Мартин уже кое в чём разбирался. Счастье капризно и относительно. Сейчас ему для удовлетворения немного и надо, но возник смысл ухватить что-то большее.
Через два дня он появился в городе-герое Чикаго. Там дела пошли в гору: вскоре Мартин ел и спал под крышей. Однажды, насладившись бутылкой муската, он подумал было, что вот оно, счастье… Но опьянение не помешало ещё подумать. Люди, перед которыми он попрошайничал, выглядели тупыми, но преуспевали. У них больше оснований испытывать восторг: модные автомобили, престижные отели, неразбавленное виски. Может, они и ограниченные, но у них есть то, чего ему теперь не хватает.
Нет, рано использовать волшебное свойство часов. Или обменять их на ещё одну бутылку? Нет, спать и завтра же искать работу.
Проснувшись, Мартин обнаружил, что даже похмелье не убавило его решимость. Меньше чем через месяц он работал на перспективной стройке. Работа была тяжёлая не только физически, но и морально; однако хорошо оплачивалась. Довольно скоро он позволил себе однокомнатную квартиру. Наконец-то у него удобная кровать. И каждый субботний вечер можно провести в ресторане. Хорошо. Но уже маловато будет.
Начальство оценило его труд и обещало повышение через месяц. Если подождать, то ему будет уже доступен автомобиль – подержанный, но этого хватит, чтобы дамы обратили внимание.
Все его приятели на работе ездили на свидания, и он не будет на это дело ходить. За рулём больше шансов.
Так Мартин продолжил работать и поднялся на карьерную ступень. Вот он ездит на своей машине, и не один. Сразу после первой встречи казалось, что цель достигнута. Но он вспомнил, о чём говорят мужчины постарше. Например, Чарли, с которым работали на подъёмнике. «В молодости, пока не узнали, что к чему, вас может и радуют эти сучки. Но через какое-то время начинаете понимать, что для счастья нужна своя, родная женщина.»
Мартин почувствовал себя в долгу перед собой. Надо искать, хуже не будет.
Не прошло и полгода, как он встретил Лилиан Гилис. К тому времени он ещё повысил квалификацию, освоив счетоводство, и уже работал в офисе.
Она его определённо радовала. И когда приняла наисерьёзнейшее предложение, Мартин был уверен, что его время наконец-то подходит. Но девушка, вся такая милая, решила подождать. И это правильно, жену надо заработать. А очередное повышение уж точно не повредит.
Всё это заняло год, но оно того стоило. Часто он сомневаясь разглядывал свои часы… Мартин их не показывал кому-либо, да и стеснялся. Для сотрудников его уровня они были непрестижны.
В который раз он смотрел на них? Несколько поворотов, и у него будет то, что недоступно всем этим плебеям. Непрерывное удовольствие. Его застенчивая невеста для этого как нельзя больше подходит.
Свадьба оказалась только началом. Лили убедила, что им не хватает нового, своего жилья. Мартин захотел дорогую мебель, телевизор и крутой автомобиль.
Много вечеров он потратил на учёбу. Став топ-менеджером, Мартин хотел больше времени проводить дома, ибо кое-кто был(а) на подходе.
Появление сына убедило отложить последний трюк. Пускай подрастёт, поймёт, что у него есть родители…
Когда-то тогда же он отправился в командировку, и перед ним открылись престижные отели, где можно было роскошествовать за счёт фирмы. Часы не давали покоя – ну что ему ещё нужно от жизни?! Если только… Компания доверяет ему крупные проекты. Рано или поздно он заработает столько, что можно будет не работать. Красота!
Потратив немало времени, Мартин по-настоящему разбогател. Его сын уже был старшеклассником. Сейчас или никогда.
Потерпи, приказал он себе, встретив Шери Уэсткот. Её не волновало, что его молодость прошла, стало меньше волос и больше веса. Она учила его, как человеку средних лет выглядеть привлекательнее, и ещё много чему интересному.
Он решился было, но, к сожалению, в тот момент, когда их застали на месте преступления. Потянулся бракоразводный процесс, так что Мартин надолго забыл о заветном желании. Развязавшись с этим делом, он остался подавленным. У Шери едва не разорившийся Мартин получил отставку.
Вспомнив о смысле жизни, он взялся за реконструкцию.
Заново поднимаясь и поднимаясь по горе, Мартин всё ещё не видел её вершину. Эффектные женщины его больше не волновали, да и ликёр тоже. Тем более что доктор советовал не злоупотреблять.
Но состоятельному человеку доступны и другие удовольствия. Например, путешествия. Комфортные и куда угодно. (Мартин помнил, как его мотало между провинциальными городами.)
Тадж Махал при лунном свете намекал, что задача выполнена. Мартин достал часы. Вокруг ни души… И поэтому он колебался. Удовольствие портило одиночество. У него как-то не нашлось времени найти друзей. Это и должен быть ответ: интимная близость, богатство, власть, созерцание разных там красивостей не дадут то, что можно найти среди людей, близких по духу.
На обратной дороге Мартин стремился ко знакомствам в корабельном баре. Но они были намного моложе, и с ними было трудно поговорить о чём-то стоящем. У них свои развлечения, а Мартин был уже не тот. Хотя пытался вспомнить лихие времена.
Наверное, поэтому его посетила неприятность, как назвал это судовой врач. Кое-какая проблема, о которой он говорил с перенапряжённой физиономией, заставила Мартина пролежать сутки перед Сан-Франциско. Сразу из порта его отправили в больницу.
Мартин знал цену этому дорогому лечению. Вокруг уверены, что в его возрасте после инфаркта долго не прожить. Но у него есть верное лекарство. И нашлись силы сбежать.
Под открытым небом, вдали от людей и своих низменных желаний, он готов обмануть смерть. Секрет разгадан: свобода превыше всего.
Тяжело продвигаясь вдоль ночного берега, Мартин с удовольствием думал о том, что молодость вернулась. Вожделенный момент настал, когда утекающая жизнь объяснила: бродяга – это навсегда.
Мир закружился от резкой боли, пронзившей грудную клетку. Мартин упал в траву. Но сознание оставалось, и он понимал, что случилось. Второй приступ, отступать некуда. Он ещё владел руками и собрался, чтобы использовать последний шанс. Всё в его руках.
Мартин вытащил из кармана часы и стал крутить завод. Несколько поворотов, и поезд в ад пройдёт мимо него. Он будет жить вечно.
Вечно!
Пожилой человек, прикованный к земле, до сей поры избегал размышлять над этим словом. Хотел ли он такого бессмертия? Нет. Он не может это сделать. Он это не сделает. И тут ужасно захотелось плакать, потому что где-то на жизненном пути он свернул в тупик. И безнадёжно опоздал. В глазах потемнело, и он услышал…
Он не мог не узнать этот вопль, и совсем не удивился, увидев поезд, мчащийся сквозь туман. Не поразило и то, что он остановился. Проводник сошёл на землю и, знакомо посмеиваясь, медленно зашагал к нему.
— Мартин, пора на борт.
— Я знаю, – прошептал Мартин. – Но я не могу ходить. И, похоже, не могу говорить нормально?
— Я вас нормально слышу. И вы пойдёте сами.
Проводник поднял его. Секунды ледяного оцепенения – и Мартин пошёл за Проводником по склону к поезду.
— Сюда? – спросил он.
— Нет, ваше место в люкс-вагоне. Вы получили от жизни всё, что хотели, и меня вам не в чем упрекнуть.
— Прекрасно. Вы не можете быть виноваты в моих потерях. Но всё, что у меня было, я заработал без вашего участия. И даже часы не понадобились.
— Значит, не понадобились… – ответил Проводник, посмеиваясь. – Тогда не могли бы вы их вернуть?
— Они вам будут нужны для следующего лоха?
— Не исключено.
Что-то заставило Мартина поднять глаза. Но глаза Проводника были скрыты козырьком фуражки. Тогда Мартин взглянул на часы.
— Скажите пожалуйста, – начал он осторожно, – что вы собираетесь делать с ними?
— Брошу в канаву.
И он протянул руку.
— А если кто-то найдёт?
— Их не будут использовать для того, что вы хотели.
— То есть вы меня обманули? Это простые часы?
— Нет. Я имею в виду, что вы не отличаетесь от остальных людей. Искали полного счастья. Ждали то, что не настанет никогда.
Проводник снова протянул руку. Мартин вздохнул и покачал головой.
— И всё-таки вы меня обманули.
— Вы сами это сделали. И время пришло.
Мартин при активном содействии Проводника залез в вагон. Поехали!
Вот они все перед ним: пьяницы, жулики, развратники и прочая весёлая публика. Они знают, куда едут, но им всё равно. Окна были завешены, лампы сияли, и мероприятие шло полным ходом. Они алкоголят, гремят о своих подвигах, бросают кости и непристойные шутки – всё как в песне из детства.
— Повезло, – сказал Мартин. – Почему я в жизни не встретил такую приятную компанию?
— Им станет ещё веселее после финиша.
В третий раз Проводник протянул руку.
— Часы, пожалуйста. Сделка должна быть закрыта.
— Да, – рассмеялся Мартин, взявшись за колёсико. – Здесь-то я и достигну свою цель.
— Что вы делаете? – ужаснулся Проводник. – Не (Мартин спустил завод) смейте!.. Вы соображаете, что натворили?! Теперь мы не доедем до Потустороннего вокзала! Поезд будет катить и катить – бесконечно!
— Вот и славно. Я открыл замечательную дорогу. И кстати, может, продолжим сотрудничать? Дайте фуражку и оставьте мне часы.
Так они поладили, и теперь человека счастливее, чем Мартин, нет на этом свете и не будет на том.