Эксплуататоры и эксплуатируемые

Рельсы сквозь скалы тянулись к нефтяным вышкам, а вышки тянулись кнебесам. Дэгни стояла на мосту и смотрела на вершину холма, где лучи солнцападали на самый верх вышки. Металлический отблеск походил на белый факел. К весне, думала она, эта дорога состыкуется с линией, которую тянут отШайенна. Она смотрела на зеленовато-голубые рельсы, которые спускались отвышек вниз через мост и уходили дальше. Она повернула голову и посмотрелавдаль, куда на многие километры вперед, извиваясь вдоль подножия гор,уходила новая железная дорога. В самом конце строящейся линии, словно рука соголенными костями и нервами, на фоне неба возвышался кран. Мимо Дэгни проехал груженный зеленовато-голубыми болтами тягач. Снизумерной дрожью отдавался звук работающих отбойных молотков. Это рабочие,раскачиваясь на металлических тросах, срезали выступ скалы на стене каньона,чтобы укрепить опоры моста. Вниз по полотну рабочие укладывали шпалы. Стояна мосту, она могла различить, как напряжены их мышцы. -- Мышцы, мисс Таггарт -- вот все, что нужно, чтобы построить чтоугодно, -- сказал Бен Нили, ее подрядчик. Похоже, таких подрядчиков, как Макнамара, в мире больше не осталось.Дэгни наняла Бена Нили, потому что не смогла найти никого лучше. Никому изинженеров "Таггарт трансконтинентал" нельзя было доверить руководствоработами. Все они относились к новому металлу весьма скептически. - Мисс Таггарт, я буду с вами откровенен. Поскольку этот экспериментпроводится впервые, я считаю, что взваливать на меня ответственность за негопросто несправедливо, -- сказал главный инженер. -- Вся ответственность на мне, -- ответила Дэгни. Главному инженерубыло уже за сорок. Он закончил колледж и до сих пор сохранил шумные студенческие повадки. В свое времяглавным инженером в "Таггарт трансконтинентал" был молчаливый, седоволосыймужчина. Он был самоучкой, но равных ему не было ни на одной железнойдороге. Он уволился пять лет назад. Дэгни посмотрела вниз. Она стояла на мосту, под которым простираласьбездна глубиной в полторы тысячи футов. На дне каньона она различила смутныеочертания высохшего русла реки, кучи валунов и искореженных деревьев. Онаспрашивала себя, достаточно ли одних мышц, камней и стволов, чтобыперекинуть мост через этот каньон. И неожиданно для самой себя подумала отом, что давным-давно на его дне столетиями жили голые дикари. Она посмотрела на нефтяные вышки Вайета. Железнодорожный путьрасходился на множество веток, которые вели к нефтяным скважинам. Она виделамаленькие кружочки железнодорожных стрелок, точками выделявшиеся на снегу.Это были металлические стрелки такого же типа, как и те, что тысячамиразбросаны по всей стране, не привлекая к себе никакого внимания. Но этистрелки сверкали на солнце зеленовато-голубыми отблесками. Для нее этиотблески означали долгие часы уговоров, терпеливые попытки переубедитьмистера Моуэна, президента Объединенной компании по производствужелезнодорожных стрелок и сигнальных систем из штата Коннектикут. -- Но, мисс Таггарт, дорогая мисс Таггарт! Моя компания находила общийязык с несколькими поколениями вашей семьи. Ваш дед был первым клиентоммоего деда, поэтому у вас нет оснований сомневаться в нашей готовностисделать для вас что угодно, но... вы сказали -- стрелки из металла Реардэна? -Да. -- Но, мисс Таггарт, только подумайте, во что обойдется нам работа сэтим металлом. Вы знаете, что для выплавки нужна температура не ниже двух споловиной тысяч градусов? Как вы сказали -- здорово? Может быть, это здороводля тех, кто производит двигатели, для меня же это означает новуюконструкцию печи, абсолютно новую технологию, рабочих, которых нужнообучить, срыв производственного графика, -- словом, полную неразбериху, иодин Господь знает, что из всего этого выйдет... Откуда вы знаете, миссТаггарт? Откуда вы знаете, если этого до вас никто не делал?.. Я не могусказать, что этот металл хорош, и не могу утверждать обратного... Нет, я незнаю, что это: гениальное изобретение или очередное мошенничество, какзаявляют многие, мисс Таггарт, очень многие. Нет, кто что говорит, для меняничего не решает, но я не могу рисковать, взявшись за такую работу. Она удвоила стоимость своего заказа. Реардэн откомандировал двухспециалистов-металлургов, чтобы обучить рабочих Моуэна, показать, объяснитькаждый шаг всего технологического процесса. Он же платил жалование рабочимМоуэна, пока те учились. Она посмотрела на костыли, крепившие рельсы к шпалам, и вспомнила тотдень, когда узнала, что компания "Саммит кастинг" из штата Иллинойс,единственная компания, которая взялась изготовить костыли из металлаРеардэна, обанкротилась, выполнив лишь половину заказа. Той же ночью онавылетела в Чикаго, подняла с постели троих адвокатов, судью и местногозаконодателя, подкупила двоих из них и, запугав остальных, получиладокумент, дававший ей чрезвычайные полномочия на законных основаниях. Онатак все запутала и замела следы, что, если бы кто и захотел докопаться доистины, ничего бы не вышло. Ворота завода компании были открыты, и еще дорассвета наспех собранная, полуодетая бригада рабочих взялась за дело.Работой руководили инженер из "Таггарт трансконтинентал" и металлургРеардэна. Строительство Рио-Норт не остановилось. Она прислушалась к реву бурильных машин. Был такой период, когда работыпо возведению опор моста пришлось приостановить. -- Я ничего не мог сделать, мисс Таггарт, -- обиженно сказал тогда БенНили. -- Вы же знаете, как быстро изнашиваются коронки. Я давным-давнозаказал новые, но у "Инкорпорейтэд тул" произошел сбой. Их тоже нельзявинить. "Ассошиэйтэд стал" не поставила им вовремя сталь, поэтому нам ничегоне остается, кроме как ждать. Что толку расстраиваться, мисс Таггарт. Яделаю все, что в моих силах. -- Я наняла вас для того, чтобы вы делали дело, а не все, что в вашихсилах, каковы бы они ни были. -- Как странно вы рассуждаете. Такие взгляды нынче не в ходу, миссТаггарт, ой как не в ходу. -- Никакой "Инкорпорейтэд тул". Никакой стали. Закажите коронки изметалла Реардэна. -- Только не я. С меня хватит неприятностей из-за этих ваших рельсов,черт бы их побрал. Я не собираюсь портить свое оборудование. -- Одна коронка из металла Реардэна прослужит дольше, чем три из стали. -- Возможно. -- Я сказала -- закажите их. -- А кто за это заплатит? -- Я. -- А кто найдет того, кто захочет за это взяться? Она позвонила Реардэну. Он нашел заброшенный, давно закрытыйинструментальный завод. В течение часа он купил его у родственниковпоследнего владельца. Через день завод заработал. Через неделю коронки изметалла Реардэна были доставлены в Колорадо. Она посмотрела на мост. Он представлял собой задачу, решенную не лучшимобразом, но ей пришлось смириться с этим. Этот мост, триста шестьдесятметров стали, переброшенных через черную пропасть, был построен, когдакомпанией руководил сын Нэта Таггарта. Уже давным-давно он стал далеко небезопасен. Его укрепляли продольными стальными, железными, а затем идеревянными балками. Сейчас едва ли стоило реставрировать его. Дэгни ужеподумывала про новый мост из сплава Реардэна. Она попросила главногоинженера представить проект моста и ориентировочную смету. Представленныйпроект был вариантом стального моста, неумело переделанного с учетом большейпрочности нового металла, а предполагаемые затраты оказались баснословными-- проект был снят с рассмотрения. -- Простите, мисс Таггарт, -- обиженно сказал главный инженер, но я непонимаю, что вы имеете в виду, говоря, что я не использовал свойств металлаРеардэна. В этом проекте я учел дизайн лучших мостов. Чего же еще вы от меняхотели? -- Нового метода строительства. -- Нового метода? Что вы хотите сказать? -- Я хочу сказать, что, когда появилась достаточно прочная сталь,стальные мосты не строили по образцу деревянных, -- сказала Дэгни и усталодобавила: -- Подготовьте план всего, что нужно сделать, чтобы старый мостпротянул еще лет пять. -- Хорошо, мисс Таггарт, -- бодро сказал главный инженер. -- Если мыукрепим мост сталью... -- Мы укрепим мост металлом Реардэна. __Хорошо, мисс Таггарт, -- холодно ответил он. Дэгни смотрела на заснеженные горы. В Нью-Йорке ей иногда казалось, чтоу нее трудная работа. Иногда она останавливалась посреди своего кабинета,парализованная отчаянием от сознания, что время неумолимо. Это были дни,когда срочные деловые встречи шли одна за другой, когда ей приходилосьзаниматься неисправными локомотивами, гниющими товарными вагонами,выходящими из строя сигнальными системами, падающими доходами, в то времякак все ее мысли были заняты критическим состоянием Рио-Норт, а передглазами стояли две зеленовато-голубые полоски металла. Это были дни, когдаона прерывала совещания, вдруг вспомнив, почему то или иное событиевзволновало ее, и, схватив телефонную трубку, звонила своему подрядчику: -- Кто вам поставляет продукты для рабочих?.. Я так и думала. Этакомпания вчера обанкротилась, срочно найдите другого поставщика, если нехотите голодать. Она руководила строительством дороги из своего кабинета в Нью-Йорке.Это было трудно. Но сейчас она смотрела на дорогу и знала, что строительствобудет завершено в срок. Она услышала торопливые шаги и обернулась. По полотну шел высокиймолодой человек, одетый в кожаную куртку-спецовку. Но он был не похож наобыкновенного рабочего, очень уж властной и уверенной была его походка. Онаузнала его, лишь когда он подошел ближе. Это был Эллис Вайет. Послеединственной встречи в ее кабинете она его больше не видела. Он подошел, остановился, посмотрел на нее и улыбнулся: -- Привет, Дэгни. Она поняла все, что он хотел сказать этими двумя словами. Это былоизвинение, понимание, признание. Это было приветствие. Она рассмеялась, как ребенок, счастливая от того, что все может бытьтак просто и так правильно. -- Привет, -- сказала она, протягивая руку. Он задержал ее ладонь в своей на мгновение дольше, чем требовалообычное рукопожатие. Это была своего рода подпись, скрепившая заключенноемежду ними соглашение. Они поняли друг друга. -- Скажи Нили, чтобы установил новые снегозащитные заграждения длиной вполторы мили в районе Гранада Пасс. Старые совсем сгнили. Следующей пургиони не выдержат. Пришли ему новый снегоочиститель. Тот, что я видел у него,-- куча металлолома, который не выметет как следует даже задний двор. Сейчасможно в любой день ожидать сильных снегопадов. Некоторое время она пристально рассматривала его: -- Как часто ты это делаешь? -- Что? -- Приходишь посмотреть, как идут дела. -- Когда есть время. А что? -- Ты был здесь в тот вечер, когда произошел оползень? -Да. - Я, помнится, удивилась, прочитав в отчете, как быстро расчистилипуть. Даже подумала, что Нили куда лучший специалист, чем я полагала. -- Специалист он никудышный. -- Это ты организовал доставку материалов к линии? -- Конечно, я. Его люди бегали полдня, чтобы достать все что нужно.Скажи ему, пусть присмотрит за цистернами с водой, а то как бы они незамерзли однажды ночью. Да посмотри, не надо ли пригнать новый экскаватор.Мне не нравится, как выглядит тот, что у него есть. И проверь системуэлектропроводки. Она некоторое время смотрела на него, потом сказала: -- Спасибо, Эллис. Он улыбнулся и пошел дальше. Дэгни смотрела, как он перешел через мости начал подниматься к нефтяным вышкам. -- Похоже, он думает, что все это принадлежит ему. Она с удивлениемобернулась. Рядом с ней, указывая пальцем в сторону Вайета, стоял Бен Нили. -- Что все? -- Железная дорога, мисс Таггарт, ваша железная дорога, а может быть, ивесь мир. Во всяком случае он так считает. Бен Нили был тучным мужчиной с одутловатым, угрюмым лицом. Взгляд егобыл упрям и пуст. В голубоватом отблеске снега его кожа казалась желтоватой,как сливочное масло. -- Что он все время здесь сшивается? Как будто кроме него никто ничегоне умеет. Пижон сопливый. Кого он из себя корчит? -- Катись-ка ты ко всем чертям, -- спокойно, не повышая голоса, сказалаДэгни. Нили не знал, что побудило ее так сказать, но подспудно чувствовал это.Ее поразило, что эти слова вовсе не удивили его. Он промолчал. -- Пойдем к тебе в бытовку, -- сказала она устало, указывая на стоявшийпоодаль старый вагон. -- Возьми с собой кого-нибудь, чтобы делал заметки. - Насчет этих шпал, мисс Таггарт, -- торопливо начал Нили, когда онивошли, -- мистер Коулман, который у вас работает, их не забраковал. Я непонимаю, почему вы считаете... -- Я же тебе сказала, их надо заменить. Выйдя из бытовки, Дэгни почувствовала себя смертельно усталой. Целыхдва часа она терпеливо объясняла, разжевывала, отдавала необходимыераспоряжения. Внизу, на грязной изрытой дороге, стоял новенький черный,блестящий двухместный автомобиль. В эти дни новая машина была необычнымзрелищем -- они попадались не так уж часто. Она огляделась и открыла рот от удивления, увидев высокого мужчину,стоявшего возле моста. Это был Хэнк Реардэн. Дэгни не ожидала встретить егов Колорадо. Он стоял с карандашом и блокнотом в руках, погруженный вкакие-то расчеты. По той же причине, что и машина, в глаза сразу бросаласьего одежда. На нем были обычное пальто и шляпа с узкими полями, но такогоизумительного качества и такие дорогие, что среди серой толпы казалось, будто он разоделся напоказ. Это выглядело еще более заметным потому,что он носил одежду очень естественно. Дэгни вдруг поняла, что бежит к нему. Усталость как рукой сняло. Нонеожиданно она вспомнила, что не видела его с того вечера, и остановилась. Он заметил ее, махнул рукой в знак удивленного, радостного приветствияи пошел навстречу. Он улыбался. -- Привет, -- сказал он. -- Первый раз здесь? -- Пятый за три месяца. -- А я не знал, что ты приехала. Мне не сказали. -- Я знала, что однажды ты не выдержишь. - Не выдержу? - И приедешь посмотреть на все это. Вот он -- твой металл. Как тебе этонравится? Он огляделся вокруг: -- Если когда-нибудь решишь уволиться с железной дороги, дай мне знать. - Ты возьмешь меня на работу? - В любой момент. Некоторое время она смотрела на него, затем сказала: -- Ты говоришь наполовину в шутку, наполовину всерьез, Хэнк. Приди япросить у тебя работу, тебе бы это понравилось. Тебе бы понравилось видетьменя своим подчиненным, а не клиентом, командовать мною, давать мнеуказания. -- Да, понравилось бы. -- Не уходи из сталелитейного бизнеса, Хэнк. Я тебе на железной дорогеработы не предложу, -- сказала она. Он рассмеялся: -- Дэгни, даже не пытайся. - Что? -- Выиграть сражение, когда условия ставлю я. Дэгни ничего не ответила. Она была поражена тем, как подействовали нанее эти слова. Это было не чувство, а физическое удовольствие, которое онане могла понять или как-то определить. -- Между прочим, я здесь не впервые. Я был здесь и вчера. -- Правда? Почему? - Я приехал в Колорадо по одному делу и решил заглянуть сюда. - И чего же ты хочешь? -- А с чего ты взяла, что я чего-то хочу? -- Ты бы не стал попусту терять время и не приехал бы лишь для того,чтобы посмотреть. Во всяком случае не дважды. Он рассмеялся: - Ты права. Меня интересует вот это. -- Реардэн указал на мост. -- А что в нем такого особенного? - Ему пора на свалку. -- Ты думаешь, я этого не знаю? - Я видел перечень деталей из металла Реардэна, которые ты заказала дляукрепления моста. Ты зря выбрасываешь деньги. Разница между стоимостьюдеталей, с помощью которых мост протянет еще пару лет, и новым мостом измоего металла так мала, что я не понимаю, зачем ты хочешь сохранить этотмузейный экспонат. - Я думала про новый мост из твоего металла и попросила своих инженеровпроизвести расчеты предполагаемых затрат. -- И что они тебе сказали? -- Два миллиона долларов. -- Сколько? -- А что скажешь мне ты? -- Восемьсот тысяч. Дэгни посмотрела на него. Она знала, что Реардэн ничего не говорит зря. - Каким образом? -- спросила она, пытаясь говорить спокойно. -- А вот так. Он показал ей свой блокнот. Она увидела множество пометок, цифр и несколько сделанных наспехнабросков. Дэгни разобралась во всем раньше, чем он закончил объяснения. Онане заметила, что они присели на кучу промерзших стройматериалов, что ее ногиприжаты к грубым доскам и ощущают их холод сквозь тонкие чулки. Они сидели,склонившись над двумя листками бумаги, благодаря которым тысячи тонн грузовсмогут пересечь зиявшую неподалеку пропасть. Его голос звучал резко иотчетливо. Он говорил о системе опор, силе тяги, нагрузке, направленииветра. По замыслу Реардэна, мост представлял собой пролетное строение длинойпочти в тысячу двести футов. Он придумал принципиально новый способсоединения пролетов, который можно было осуществить на практике лишь припомощи конструкций, обладавших легкостью и прочностью металла Реардэна. -- Хэнк, ты что, придумал все это за два дня? -- спросила она. -- Черт побери, нет. Я изобрел все это задолго до того, как у меняпоявился металл. Я все рассчитал, еще когда производил сталь для мостов.Чтобы осуществить этот проект и многие другие, не хватало только металла. Яприехал посмотреть, какой интерес могут представлять для меня твои проблемы,связанные с этим мостом. Он усмехнулся, заметив, как она медленно провела ладонью по векам, иувидел на ее лице след горечи, словно она старалась стереть все то, противчего вела изнурительную борьбу. -- Это только набросок, но думаю, ты понимаешь, что можно сделать. -- Я не могу тебе сказать все, что понимаю, Хэнк. -- И не надо. Я и сам это знаю. -- Ты уже во второй раз спасаешь "Таггарт трансконтинентал". -- Дэгни, когда-то ты лучше разбиралась в психологии. -- Что ты хочешь этим сказать? -- Да какое мне дело до "Таггарт трансконтинентал"? Чего ради я долженее спасать? Разве ты не понимаешь, что мне нужен мост из моего металла, окотором узнали бы все? -- Я понимаю, Хэнк. -- Сейчас на всех углах вопят, что металл Реардэна небезопасен. Яподумал, что неплохо бы подбросить им что-нибудь действительно стоящее,пусть покричат. Я покажу им мост из металла Реардэна. Она посмотрела на него и рассмеялась с искренним удовольствием. __Чего ты смеешься? -- спросил он. -- Знаешь, Хэнк, я не знаю ни одного человека, кроме тебя, который приподобных обстоятельствах мог бы додуматься до такого ответа всем этим людям. __ А ты? Ты хотела бы ответить им вместе со мной и услышать, как они завопят? -- Конечно, Хэнк. И ты это прекрасно знаешь. -- Да, знаю. Он посмотрел на нее прищурившись. Он не рассмеялся, как она, но егоглаза смеялись. Она вдруг вспомнила их последнюю встречу на приеме. Это воспоминаниеказалось просто невероятным. Как легко им было тогда друг с другом -- легкодо головокружения; и каждый из них сознавал, что нигде больше не обрететтакой легкости. После этого сама мысль о какой-то взаимнойнедоброжелательности была невозможной. И все же она помнила об этом вечере,он же вел себя так, словно его никогда не было. Они подошли к краю каньона и заглянули в темную пропасть, посмотрели навозвышавшуюся над ней скалу и солнце над нефтяными вышками Вайета. Дэгнистояла на холодных камнях, широко расставив ноги, чтобы выдержать порывветра. Не касаясь груди Реардэна, она чувствовала ее у себя за плечами, аветер хлестал по его ногам полами ее пальто. -- Хэнк, мы построим мост к сроку? Осталось ведь всего полгода. -- Конечно. На это уйдет значительно меньше времени и сил, чем настроительство любого другого моста. Мои инженеры разработают проект в общихчертах, и я пришлю его тебе. От тебя я не требую никаких обязательств.Посмотришь проект и решишь, осилишь ли это строительство по деньгам. Я знаю,что осилишь. А детали пусть доработают твои умники с дипломами. -- А как насчет металла? -- Я обеспечу тебя металлом в необходимом количестве, даже если дляэтого мне придется отказаться от всех других заказов. -- Ты выплавишь его в такие сжатые сроки? -- Я хоть раз затягивал выполнение твоих заказов? -- Нет. Но ты же знаешь, как сейчас обстоят дела. Может случиться так,что ты будешь не в силах что-то сделать. -- С кем, черт возьми, ты разговариваешь -- с Ореном Бойлом? Она рассмеялась: -- Ну хорошо. Постарайся как можно скорее прислать мне чертежи. Япросмотрю их и в течение сорока восьми часов сообщу о своем решении. А чтодо моих умников с дипломами... -- Она замолчала и нахмурилась. -- Хэнк,почему сейчас так трудно найти толковых людей для любой работы? -- Не знаю... Он окинул взглядом горы, которые словно врезались в небо. Тоненькаяструйка дыма тянулась ввысь с отдаленной равнины. -- Ты видела новые города и фабрики Колорадо? -- спросил он. -- Да. -- Это просто чудо. Сколько крутого народу собралось здесь со всехконцов страны. Все они молоды, все начинали с нуля, а сейчас сворачиваютгоры. -- А какую гору решил свернуть ты? -- То есть? -- Что ты делаешь в Колорадо? Он улыбнулся: -- Подыскиваю себе рудничок. -- Какой? -- Медный. -- Боже мой, у тебя что, мало работы? -- Я знаю, что это дело непростое. Но поставки меди становятся всеболее непредсказуемыми и ненадежными. В этой стране, похоже, не осталось ниодной стоящей компании, занимающейся этим, а с "Д'Анкония коппер" я не хочуиметь дела. Я не доверяю этому плейбою. -- Я тебя за это не осуждаю, -- сказала она, глядя в сторону. -- Раз уж не осталось ни одного компетентного человека, который бы могвсе это делать, придется самому добывать медь, как я добываю железную руду.Я не могу рисковать и не могу допустить, чтобы из-за каких-то сбоев ипроволочек простаивали мои заводы. Для металла Реардэна нужно много меди. -- Ты уже купил рудник? -- Пока нет. Сначала надо решить ряд проблем: нанять рабочих, закупитьоборудование, решить вопросы транспортировки. -- Ага... -- Дэгни усмехнулась. -- Хочешь поговорить со мной остроительстве дополнительной ветки. -- Может быть. Возможности этого штата неисчерпаемы. Ты знаешь, чтоздесь есть все виды полезных ископаемых? Месторождения не тронуты и ждутсвоего часа. А как стремительно здесь разрастаются заводы! Я чувствую себяна десять лет моложе, когда приезжаю сюда. -- А я нет. -- Она смотрела за горы, на восток. -- Я думаю о разницемежду Колорадо и другими местами, где проходят пути "Таггарттрансконтинентал". Грузооборот неуклонно падает, с каждым годом продукциипроизводится все меньше и меньше. Словно... Хэнк, что происходит со страной? - Не знаю. -- Помнится, в школе нам рассказывали, что солнце с каждым годом теряетсвою энергию и постепенно остывает. Я тогда пыталась представить себе, какимбудет конец света. Думаю, это было бы похоже на то... что происходит сейчас.Становится все холоднее и холоднее, все замирает. -- А я никогда не верил в конец света. Я всегда верил, что к томувремени, как солнце угаснет, люди найдут ему замену. -- Правда? Забавно. Я тоже так думала. Он указал на струйку дыма: -- Вот, это восходит новое солнце. Все остальное будет черпать энергиюиз него. -- Если его не остановят. -- А ты что, считаешь, что все это можно остановить? Она взглянула нарельсы под ногами: -- Нет. Реардэн улыбнулся. Он посмотрел вниз, на рельсы, затем поднял глаза наподнимавшееся по склонам гор в направлении далекого крана железнодорожноеполотно. Какое-то мгновение она видела лишь его профиль и петляющуюзеленовато-голубую ленту. -- Мы это сделали, правда? Это мгновение было наградой за все. Это была плата за напряжение, закаждую бессонную ночь, за безмолвную борьбу с отчаянием. -- Да, -- повторила она, -- мы это сделали. Она посмотрела в сторону, заметила старый кран, стоявший на запасномпути, и подумала, что нужно заменить его износившиеся тросы. Ею овладеланеобыкновенная ясность, которая наступает лишь по ту сторону чувств -- когдаиспытаны все чувства, какие только возможно испытать. Все, чего онидостигли, и одно короткое мгновение, вместившее в себя их заслуги, пониманиетого, что все это принадлежит им двоим, -- что могло быть выше такой формыблизости между двумя людьми? И теперь она вольна была обратиться к самымбудничным, сиюминутным заботам, ибо все, что находилось в ее поле зрения,было исполнено глубокого смысла. Дэгни спрашивала себя, откуда у нее такая полная уверенность в том, чтоон чувствует то же самое. Реардэн резко повернулся и пошел к машине. Онапоследовала за ним. Они шли, не глядя друг на друга. -- Через час я уезжаю на восток, -- сказал Реардэн. -- Где ты ее купил? -- спросила Дэгни, указывая на машину. -- Здесь. Это "хэммонд". Их выпускают здесь, в Колорадо. Этоединственная компания, где еще умеют делать классные машины. -- Сработано на совесть. -- Это точно. -- В Нью-Йорк поедешь на ней? -- Нет. Мне ее туда доставят. Я прилетел на своем самолете., -- Правда? Я приехала из Шайенна, нужно было осмотреть линию, но теперья должна как можно быстрее вернуться домой. Можно мне полететь с тобой? Он ответил не сразу. Возникла короткая пауза. -- Мне очень жаль, -- его голос прозвучал резковато, а может, ей этолишь показалось, -- но я лечу не в Нью-Йорк. Через час я отправляюсь вМиннесоту. -- Что ж, значит, полечу на лайнере, если, конечно, сегодня есть рейс. Она смотрела, как его машина, петляя по извилистой дороге, скрылась заповоротом. Часом позже она приехала в аэропорт. Небольшое летное поленаходилось в долине между цепочками гор. Местами промерзшая неровная поверхность поля была покрыта снегом. Скраю возвышался радиомаяк. С него на землю свисали провода. Остальные маякисвалило бурей. Ее встретил скучающий дежурный. -- Нет, мисс Таггарт, -- сказал он с сожалением, -- самолет будет лишьпослезавтра. Здесь каждые два дня совершает посадку трансконтинентальныйлайнер. Тот, который должен был прилететь сегодня, совершил вынужденнуюпосадку в Аризоне. Все та же история -- отказал двигатель. Жаль, что вы неприехали чуть раньше, -- добавил он. -- Совсем недавно мистер Реардэн улетелв Нью-Йорк на своем личном самолете. -- А разве он полетел в Нью-Йорк? -- Да, а что? Во всяком случае он так сказал. -- Вы в этом уверены? -- Он сказал, что у него на сегодняшний вечер назначена важная встречав Нью-Йорке. Дэгни пустым взглядом смотрела на небо, в сторону востока. Ничто немогло объяснить ей, почему он так поступил. -- Черт бы побрал эти улицы, -- сказал Джеймс Таггарт. -- Мыопаздываем. Дэгни посмотрела вперед, выглядывая из-за спины шофера. Шел мокрыйснег. Сквозь прочищаемое дворниками лобовое стекло она видела черные крышипотрепанных, неказистых машин, которые выстроились в длинную неподвижнуюлинию. Далеко впереди над тротуаром висел красный фонарь, указывающий, чтоидут ремонтные работы. -- Какую улицу ни возьми, везде какие-то неполадки. Почему никто ненаведет порядок? -- нервно пробурчал Таггарт. Дэгни откинулась на спинку сиденья, кутаясь в воротник своей накидки. Кконцу дня она чувствовала себя смертельно усталой. Она пришла в офис в семьутра, но ей пришлось прервать рабочий день, не завершив дела, и поспешитьдомой, чтобы переодеться. Она пообещала Джиму выступить сегодня на приемеконгресса предпринимателей Нью-Йорка. "Они хотят послушать, что мы думаем ометалле Реардэна. Ты сделаешь это намного лучше, чем я. Для нас очень важнопроизвести нужное впечатление. Сейчас по поводу этого сплава ведутсяожесточенные споры". Сидя рядом с ним в машине, Дэгни жалела, что согласилась выступить наэтом приеме. Она смотрела на улицы Нью-Йорка и думала о гонке между металломи временем, между строящейся линией Рио-Норт и уходящими днями. Ее нервыбыли напряжены до предела -- машина застыла на месте, и целый вечер проходитвпустую, когда каждый час на вес золота. -- Учитывая, что сейчас Реардэн со всех сторон подвергается всяческимнападкам, ему может понадобиться помощь друзей, -- сказал Джим. Дэгни с удивлением посмотрела на него: -- Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься поддержать его? Он ответил не сразу: -- Что ты думаешь об отчете, представленном спецкомитетом Национальногосовета по вопросам металлургической промышленности? -- Ты прекрасно знаешь, что я о нем думаю. -- В нем сказано, что металл Реардэна представляет угрозу общественнойбезопасности, потому что его химическая формула нестабильна, он хрупок,распадается на молекулярном уровне и может дать трещину в любой момент. Он замолчал, словно умоляя ее что-нибудь ответить. Она молчала. - Ты ведь не изменила своего мнения о нем? -- спросил он озабоченно. -- О чем? -- О сплаве. -- Нет, Джим, не изменила. -- Хотя они ведь эксперты, представители этого комитета... Лучшиеэксперты. Главные инженеры-технологи, работающие в крупнейших корпорациях иимеющие множество ученых степеней разных университетов, -- сказал онудрученно, словно умоляя ее заставить его усомниться в этих людях и ихмнении. Дэгни удивленно смотрела на него -- это было на него не похоже. Машина тронулась с места. Она медленно двигалась по проезду мимотраншей, вырытых на участке, где прорвало водопровод. Она увидела недавнопроложенные новые трубы. На трубах стояла фабричная марка изготовителя:"„Стоктон фаундри", Колорадо". Она отвернулась. Сейчас ей не хотелосьдумать о Колорадо. -- Я не могу этого понять... -- жалко проговорил Таггарт. -- Лучшиеэксперты Национального совета по вопросам металлургической промышленности... -- Кто президент этого совета, Джим? Орен Бойл, если не ошибаюсь? Таггарт не повернулся к ней, но она увидела, как у него отвислачелюсть. -- Если этот жирный болван думает, что может... -- начал он, нозамолчал на полуслове. Она подняла глаза и увидела висящий на углу фонарь. Это был светящийсястеклянный шар. Он освещал заколоченные досками окна и потрескавшиесятротуары. Остальные фонари не горели. На другом берегу реки на фоне зареванад каким-то заводом она различила едва заметные очертаниятеплоэлектростанции. Закрывая обзор, мимо, блистая яркой новой краской,неподвластной слякоти, проехала машина -- из тех, что развозят мазут длятеплоэлектростанций. Грузовик был зеленого цвета, на нем белыми буквамивыделялась надпись: "„Вайет ойл", Колорадо". -- Дэгни, ты слышала о встрече представителей профсоюза литейщиков вДетройте? -- Нет, а что? -- Это было во всех газетах. Они обсуждали один-единственный вопрос:разрешать или нет членам профсоюза работать с металлом Реардэна. Они непришли к единому мнению, но и этого оказалось достаточно, чтобы одинподрядчик, который собирался рискнуть с этим сплавом, тут же аннулировалзаказ. А что, если... что, если все выскажутся против металла Реардэна? -- Ну и пусть. По ровной линии к вершине невидимого в темноте небоскреба поднималасьсветящаяся точка. Это был лифт большого отеля. Из стоявшего у подъезднойдорожки грузовика рабочие переносили в подвал запакованное тяжелоеоборудование. На одном из ящиков Дэгни увидела фабричную марку:"„Нильсен моторе", Колорадо". -- Мне не нравится резолюция, которую принял съезд школьных учителейНью-Мексико, -- сказал Таггарт. -- Какая резолюция? -- Они запретили учащимся ездить по линии Рио-Норт "Таггарттрансконтинентал", когда ее строительство будет завершено. Запретили потому,что это опасно. Они выразились предельно ясно -- новая железнодорожная линия"Таггарт трансконтинентал-". Об этом писали во всех газетах. Нам такойрекламы не нужно... Дэгни, как, по-твоему, мы должны им ответить? -- Пустить первый поезд по Рио-Норт. Таггарт долго молчал. Он выглядел необыкновенно подавленным. Она немогла этого понять: он не злорадствовал, не спорил с ней, ссылаясь на мнениевысокопоставленных лиц. Он словно умолял, чтобы его утешили. Мимо промчалась машина; за короткое мгновение Дэгни успела оценить еемощь, плавность и уверенность хода, великолепный дизайн. Она узнала маркумашины -- "хэммонд", Колорадо. -- Дэгни, мы... мы успеем в срок завершить строительство линии? Обычно Таггарт старался тщательно скрывать свои эмоции, но сейчас в еговопросе явно сквозило одно-единственное чувство -- животный страх. -- Успеем. А если нет, то Боже спаси и помилуй этот город, -- ответилаона. Машина завернула за угол. Над черными крышами домов показалось таблокалендаря, которое высвечивало дату: двадцать девятое января. -- Дэн Конвэй -- ублюдок, -- внезапно со злостью выпалил Таггарт,словно был больше не в силах сдерживаться. Дэгни удивленно посмотрела на него: -- Почему? -- Он отказался продать нам свою линию в Колорадо. -- Ты что... -- начала было она и замолчала. -- Ты что, предложил емупродать ее нам? -- спросила она, силясь говорить спокойно, не крича. -- Конечно. -- Но ты же не надеялся... что он ее продаст... продаст тебе! -- А почему бы и нет? -- К Таггарту вернулась его обычная истерическаявоинственность. -- Я предложил ему больше, чем другие. Нам даже не пришлосьбы снимать и перевозить рельсы. Мы могли использовать его дорогу прямо наместе, и это была бы для нас прекрасная реклама -- мы отказываемся отжелезной дороги из металла Реардэна, учитывая мнение широкой общественности.Но этот сукин сын отказал мне. Он заявил, что не продаст нашей компании ифута своей дороги. Он продает рельсы по частям первому встречному, каким-тозахудалым железным дорогам в Арканзасе или Северной Дакоте. Продает себе вубыток, ублюдок. Его не интересует даже прибыль. Если бы ты только знала,сколько стервятников к нему слетелось. Еще бы, они ведь прекрасно понимают,что рельсы больше нигде не достать. Она сидела, опустив глаза. Ей было противно даже смотреть на него. -- Я думаю, что это противоречит положениям резолюции "Противхищнической конкуренции", -- сердито сказал он. -- Я считаю, что задачей ицелью Национального железнодорожного союза является сохранение и защитаинтересов крупнейших железных дорог, а не вшивых узкоколеек Северной Дакоты.Но сейчас я не могу собрать союз, чтобы проголосовать за это. Все сбежалисьв Колорадо и грызутся из-за этих рельсов. -- Теперь я понимаю, почему ты хочешь, чтобы я защитила металлРеардэна, - - медленно проговорила Дэгни, словно сожалея, что на ней нетперчаток и она может замарать руки этими словами. -- Не понимаю, к чему ты клонишь... -- Заткнись, Джим, -- тихо сказала она. Некоторое время Таггарт сидел молча. Затем он откинул назад голову ивызывающе сказал: -- Ты уж постарайся отстоять металл Реардэна, потому что кто-кто, аБертрам Скаддер умеет съязвить и ужалить. -- Бертрам Скаддер? -- Сегодня он будет одним из докладчиков. -- Одним из... Ты не говорил, что кроме меня будет выступать ещекто-то. -- Я... А впрочем, что это меняет? Ты же не боишься его? -- Конгресс предпринимателей Нью-Йорка... и вы пригласили БертрамаСкаддера? -- А почему бы и нет? Разве это не разумный шаг? Ведь на самом деле онне имеет ничего против бизнесменов и принял приглашение. Мы хотим показать,что терпимо относимся к самым разным мнениям, и, кроме того, попробуемпереманить его на свою сторону... Что ты на меня так смотришь? Ты же сможешьпереспорить его? -- Переспорить?. -- По радио. Будет радиотрансляция. Ты выступишь против Скаддера вдискуссии "Металл Реардэна -- смертоносное детище в погоне за наживой". Дэгни наклонилась вперед и опустила окошко, отделявшее их от водителя. -- Остановите машину, -- сказала она. Она не слышала, что говорилТаггарт, лишь смутно осознавала, что его голос перешел в крик: -- Они же ждут... приглашено пятьсот человек, трансляция будет идти навсю страну. Ты не можешь со мной так поступить! -- Он схватил ее за руку изакричал: -- Но почему? -- Идиот несчастный, неужели ты думаешь, что я считаю этот вопросспорным? Машина остановилась, Дэгни выскочила и побежала. Первое, что она вскоре заметила, были ее вечерние туфли. Онанеторопливо шла по улице, и ей было непривычно ощущать холодный тротуар подтонкими подошвами. Она откинула волосы со лба и почувствовала тающие на ладони снежинки.Сейчас она была спокойна; слепящая ярость улеглась. Она не чувствоваланичего, кроме гнетущей усталости. У нее побаливала голова, она вспомнила,что ничего не ела и собиралась поужинать на конгрессе предпринимателей. Онашла по улице. Есть она уже не хотела; ей хотелось лишь выпить где-нибудьчашку кофе, потом взять такси и поехать домой. Дэгни осмотрелась -- такси нигде не было. Этот район она не знала и оней не нравился. Она увидела заброшенный парк, прорехой зияющий междудалекими небоскребами и невысокими фабричными трубами. Она увидела свет вокнах обветшалых домов, несколько невзрачных лавочек, закрытых на ночь, итуман, поднимавшийся над Ист-Ривер в двух кварталах впереди. Дэгни повернулась и пошла назад, к центру. Перед ней вырос темныйсилуэт разрушенного здания. Когда-то давным-давно здесь размещался офисныйцентр. Сквозь голый стальной каркас и обломки кирпичной кладкипросматривалось небо. В тени руин, словно травинка, выросшая у корнеймертвого дерева-исполина, ютилась небольшая закусочная. В ее окнах гореляркий свет. Дэгни открыла дверь и вошла. Она увидела чистый хромированный прилавок и блестящий металлическийбойлер. В помещении, где находилось несколько человек, стоял густой запахкофе. За стойкой хозяйничал крепкий пожилой мужчина в белой, с закатаннымипо локоть рукавами рубашке. В закусочной было тепло, и Дэгни вдругпочувствовала, что замерзла. Она поплотнее закуталась в черную бархатнуюнакидку, сел