1. Никколо Макиавелли (1469 – 1527). Главные произведения: «Государь», «Рассужденя о первой декаде Тита Ливия», «Искусство войны».
«Государь» повествует о монархии и предназначался в дар правителю из дома Медичи, «Рассуждения» посвящены республиканскому строю. В том и другом случае рассказывается о построении государственной системы. Философия Никколо Макиавелли – редкий вид чисто политической философии. Это радикальный порыв с предшествовавшей традицией, как в свое время сделал Марсилий Падуанский. Вместе с тем, нельзя назвать флорентийца революционером от философии: с прошлым его связывает типичная для эпохи Ренессанса ностальгия по Риму. Из воспоминаний о Риме вытекает понятие virtu, комлпекса таких качеств как хитрость, смелость, патриотизм, сила, смелость и ум. Именно люди, обладающие virtu способны управлять государством с наибольшей эффективностью и выполнять задачи, которые ложатся на плечи государей.
Многое из того, что Макиавелли высказывал, до него описывали, пусть и не столь открыто, другие философы. К примеру, в диалоге Ксенофонта «Гиерон» поэт Симонид Кеосский дает правителю Сиракуз несколько советов о том, как тирану сделать свой режим наиболее эффективным и остаться у власти.
Вероисповедание – еще один пункт в философии Макиавелли и неверная трактовка позиции философа по этому вопросу привела к тому, что его почитают чуть ли не язычником и дьяволопоклонником. Христианская добродетель предполагала смирение, однако смирение не может сделать человека великим полководцем, законодателем или правителем. Смирение для государя неприемлемо; смирение для государя – это смерть и поражение. Христианская мораль может подходить для обычного человека: торговца, крестьянина или ремесленника, однако она не подходит государственным мужам. Макиавелли не против христианства и не за язычество: он против любых цепей, которые мешают государю вести свой народ к победе над врагами и процветанию. Им уготована другая судьба: идти рука об руку с Фортуной и с virtu в душе. Virtu же – это ныне стереотипный набор качеств успешного человека: амбициозность, тщеславие, храбрость, хитрость и ум. Нравственно чистые, но не готовые к борьбе пророки вроде Савонаролы, чья биография производила на Макиавелли большое впечатление, были обречены на гибель. Virtu - это не язычество: со стороны во всех отношениях прагматичного Макиавелли было бы просто глупо тысячу лет спустя после повсеместного установления в Европе христианства проповедовать возвращение к поклонению Юпитеру или Беллоне. Макиавелли не был ни христианином, ни язычником – уж скорее он верил в raison d’etat.
Отсюда Макиавелли демонстрирует свои новаторские способности, предлагая нестандартные для своего времени решения: вместо наемников набирать регулярную армию, рекомендует централизацию правительства и проповедует, что государь может и должен идти на сомнительные в моральном смысле поступки ради процветания государства и собственной власти.
В центре его философии находится Фортуна. «Когда вам впадает случай и Фортуна вам улыбается, нужно её удержать». Фортуна преимущественно улыбается молодым и энергичным лидерам – чтобы её привлечь нужно virtu.
Важно вспомнить о ярком отличии последней, двадцать шестой главы от двадцати пяти первых. Пламенный призыв объединить Италию, которые позже разделили Гарибальди, Гавацци и Пизакане являются целью, средства к достижению которой описаны ранее. Лишь в случае, когда цели нет, когда virtu извращено и мелочно, лишь тогда можно согласиться с Бертраном Расселом, который окрестил «Государя» Макиавелли «пособием для гангстеров».
Макиавелли учил правителей исполнять свой долг перед союзниками, а советников – долг перед господами. В список его доктрин не входило: «пресыщайся охотой, пытками и плотскими удовольствиями во дворце». Лео Штраус называл итальянца «учителем зла», однако он был скорее новатором, человеком, верившим, что благая цель оправдывает средства, что двадцать шестая глава оправдывает двадцать пятую. Макиавелли верил, что кто-то – государь и его приближенные – должны пачкать руки, чтобы другим не пришлось. Нельзя сказать, что Макиавелли абсолютно аморален: он рекомендует не изменять своему слову и если уж не вызывать любви у подданных, то не вызывать в них ненависти, а лишь страх и уважение к силе и власти государя.
Для Макиавелли этика и политика – дисциплины разного порядка является непреложной и бесспорной истиной. В этом контексте любопытно вспомнить, что статус Макиавелли как философа находится под вопросом: многие отказывают ему в этом звании, полагая итальянца больше политологом чем философом, таким образом, поступая сообразно методу Макиавелли – разделяя вещи сообразно законам логики и знания. Однако это не меняет следующего: хуже ада, который может ждать нас в загробной жизни – ад, в котором мы можем находиться при жизни. И чтобы избежать анархии, войны и настоящего зла, миру нужны люди, обладающие virtu, имеющие на своей стороне Фортуну. Потому что только так Италия – а Макиавелли, будучи патриотом, более всего заинтересован в своей родине – сможет возродиться из небытия, в котором она пребывала в шестнадцатом веке. Макиавелли безусловно был лабилен в политических взглядах – в «Рассуждениях» он хвалил республиканский строй, но в «Государе» уже монархию, однако последнее следует связывать с особыми обстоятельствами в жизни Макиавелли, а также тем, что цель - процветание государства и народа – важнее названия строя, главное, чтобы наконечник государственного копья был преисполнен vrtu.