Этим мнимым правом считают правомочие в случае опасности потери моей собственной жизни отнять жизнь
==144
у другого, который не причинил мне никакого зла. Бросается в глаза, что здесь учение о праве противоречит самому себе; в самом деле, речь идет здесь не о человеке, несправедливо покушающемся на мою жизнь, которого я опережаю, отнимая жизнь у него (ius inculpatae tutelae),— случай, когда предложение быть воздержным (moderamen) относится даже не к праву, а только к этике,— речь идет здесь о дозволенном насилии против того, кто не употребил никакого насилия против меня.
Ясно, что такое утверждение следует понимать не как объективное, основанное на том, что мог бы предписать закон, а лишь как субъективное, зависящее от того, как отнесется к вопросу суд. А именно не может быть никакого уголовного закона, карающего смертью того, кто, подвергаясь при кораблекрушении одинаковой с другим опасности для жизни, сталкивает этого другого с доски, на которой он спасся, дабы таким образом спасти самого себя. Ведь грозящая по закону кара не могла бы быть в этом случае больше, чем кара, состоящая в потере жизни, угрожавшей первому из них. Такой уголовный закон вообще не может иметь предполагаемое воздействие, ведь угроза несчастья, которая пока еще неопределенна (угроза смерти по приговору суда), не может перевесить страх перед совершенно] определенным несчастьем (а именно перед боязнью утонуть). Таким образом, насильственное действие ради самосохранения следует рассматривать не как нечто невиновное (inculpabile), а лишь как нечто ненаказуемое (impunibile), и эта субъективная ненаказуемость по какому-то удивительному недоразумению считается учеными правоведами объективной ненаказуемостью (законосообразностью).
Девиз права крайней необходимости гласит: «Нужда не знает закона (nйcessitas non habet legem)»; и тем не менее не может быть такой нужды, которая сделала бы законосообразным то, что неправо.
Мы видим, что в обоих правовых суждениях (по праву справедливости и праву крайней необходимости) двусмысленность (aequivocatio) проистекает от смешения объективных оснований осуществления права с
==145
субъективными (перед разумом и перед судом), так как то, что мы с полным основанием считаем для себя правом, может не найти подтверждения у суда, а к тому, что мы сами в отношении себя (an sich) должны рассматривать как неправое, суд может проявить снисхождение, потому что понятие права в этих двух случаях берется не в одном и том же смысле.
ДЕЛЕНИЕ УЧЕНИЯ О ПРАВЕ
А
Общее деление правовых обязанностей
Это деление можно совершить по Ульпиану11, если придать его формулам смысл, который он вряд ли отчетливо мог представлять себе, но который они тем не менее дают возможность из них вывести или в них вложить. Формулы эти таковы: 1. Будь человеком, действующим по праву (honeste vive). Правовая честность (honestas iuridica) состоит в следующем: надо сохранять в отношениях с другими свое достоинство как человека; этот долг выражен в положении: «Не будь лишь средством для других, будь для них также и целью». Этот долг будет в дальнейшем объяснен нами как обязательность, основанная на праве человечества в нашем собственном лице (lex iusti).
2. Не поступай с кем-либо не по праву (neminem laede), даже если тебе ради этого надо будет прекратить всякую связь с остальными и избегать всякого общества (lex iuridica).
3. Вступай (если ты не можешь избежать всякой связи с другими) в такое сообщество с ними, в котором каждому может быть сохранено свое (suum cuique tribue).— Последняя формула, если ее перевести как «воздай каждому свое·», была бы нелепостью; ведь нельзя кому-то дать то, что у него уже есть. Так что если искать в ней смысл, то она должна звучать так: «Займи такое положение, в котором каждому может быть гарантировано свое в отношении любого другого» (lex iustitiae).
Итак, три приведенные классические формулы суть также принципы деления системы правовых обязан-
==146
ностей на внутренние, внешние и те, с помощью которых последние выводятся из принципа первых через подведение.
В Общее деление прав
1. Прав как систематических учений на естественное право, покоящееся на одних только априорных принципах, и положительное (статутарное) право, вытекающее из воли законодателя.
2. Прав как (моральной) способности обязывать других, т. е. как законного основания для них (titulum); основное деление этих прав — это деление на прирожденное и приобретенное право: первое — это такое право, которое принадлежит каждому от природы независимо от какого бы то ни было правового акта; второе — это право, для которого требуется правовой акт.
Прирожденное мое и твое может быть названо также внутренним (правом] (meum vel tuurn internum), ибо внешнее [право] всегда должно быть приобретено.