Летом 1909 г. в Канаде стало возрастать беспокойство, связанное с обострившейся международной ситуацией. Обоснованные опасения по поводу растущей мощи германского флота быстро разрослись до настоящей «морской паники». Между Лондоном и Канадой не было согласия по вопросу военно-морской обороны. Стремясь решить эту проблему, У. Лорье разработал законопроект о военно-морской службе доминиона и представил его в парламент Канады.
Предложение премьер-министра построить военно-морской флот для поддержки Великобритании воспринималось англоканадцами как очень незначительный шаг, а франкоканадцами – как слишком решительная мера. Военно-морской кризис увеличил стремление Канады к сотрудничеству в области морской обороны, однако процесс принятия решений по этому вопросу был спорным[92]. Англоговорящие сторонники имперской интеграции призывали к увеличению расходов на нужды британского флота. Франкоговорящие националисты заняли радикальную позицию глубокой изоляции, оставаясь подозрительными к любым формам военно-морского взаимодействия между Англией и Североамериканским доминионом. Они не желали обсуждать проблему военных обязательств за пределами страны, а участие Канады в имперских конфликтах считали опасным посягательством на национальный статус доминиона[93].
Причины недовольства политикой либерального кабинета Лорье объяснялись несколькими факторами: внешнеполитическим, материальным и этическим. Растущий флот Соединенных Штатов и доктрина Монро эффективно защищала канадскую территорию от любого возможного вторжения. В то же время строительство доминионом собственного флота могло быть расценено как угроза американскому господству на Американском континенте. Кроме того, строительство флота требовало огромных финансовых затрат. Существовало несколько способов изыскания средств: поднять налогообложение, сделать заем, увеличивая и без того растущий национальный долг, отозвать часть средств из сферы общественных работ или промышленности. Каждый из них был ударом по национальному благосостоянию страны. И, наконец, строительство флота нарушило бы старую и уважаемую традицию пацифизма, укоренившуюся в Североамериканском доминионе с тех пор, когда «тысячи переселенцев выбрали эту страну в качестве убежища от царской и габсбургской воинской повинности»[94].
В преддверии всеобщих выборов в Канаде в 1911 г. развернулась острая межпартийная борьба. Население Канады не устраивали решения действующего правительства в отношении морской политики страны. Премьер-министр Уилфрид Лорье терял свои позиции, уступая консерватору Роберту Бордену.
Франкоканадские националисты вслед за квебекскими консерваторами выступали против любой морской политики, критикуя законопроект У. Лорье о морской службе за его имперский характер.[95] Действующий премьер недооценил степень имперской лояльности населения доминиона, следствием чего стало его поражение на выборах[96]. Осенью 1911 г. к власти пришло консервативное правительство Р. Бордена – известного франкофоба и убежденного протестанта[97].
В ноябре 1911г. правительство Р. Бордена заявило, что оно не намерено объявлять тендеров на строительство кораблей, а уже внесенные на эти цели депозиты будут возвращены. После поездки в Британию в 1912 г., Р. Борден представил в Палате общин дополнительный законопроект по морскому вопросу с предложением предоставить от доминиона 3 дредноута класса «Куин Элизабет» для обеспечения эффективной помощи метрополии.[98] Субсидируемые канадскими налогоплательщиками суда в случае войны должны были стать частью Королевского флота. В целях более тесной имперской интеграции корабли предлагалось строить в Британии. Также в планах Р. Бордена относительно морской политики было развитие судостроительной промышленности.
По замыслу Р. Бордена канадские дредноуты должны были выйти из состава Королевского флота если Канада пожелает организовать свой флот. Этот вопрос вызвал спор между консерваторами и либералами во главе с У. Лорье, которого поддерживала большая часть франкоканадского населения. Первые хотели отдать дредноуты Британии, вторые – оставить дредноуты в Канаде и создать канадский флот, который будет помогать метрополии. У. Лорье в свою очередь заявил: «Если эти суда просто дать взаймы британским властям, как говорится в законопроекте, то Джордж Бернард Шоу прав, когда писал, что «Канада производит свои суда, чтоб задобрить британский флот и британского налогоплательщика, пока не придет время отозвать их, чтобы формировать независимый флот доминиона»»[99]. Поэтому, У. Лорье внес поправку на рассмотрение Палаты общин о необходимости восстановления действия «Акта о военно-морской службе», предложенного им ранее, и создании двух флотских соединений. Поправка была отклонена, причем квебекские консерваторы голосовали против. Предложение Премьер-министра о строительстве крейсеров новейшего типа и передачи их в распоряжение Его Величества было принято в нижней палате парламента (115 человек, против 83; 7 квебекских консерваторов голосовали вместе с либералами против), однако в Сенате законопроект подвергли обструкции. Это было связано с тем, что избрание в Сенат являлось пожизненным, и после пребывания либералов у власти в течение 15 лет, они имели там большинство[100].
Таким образом, морская политика страны не была окончательно сформулирована к началу военных действий. «Акт о военно-морской службе» сохранился в книге законодательных актов парламента, два старых крейсера оставались в собственности Канады, но ими пренебрегали, а других кораблей не строилось[101]. С началом войны в 1914 г. защита побережий Канады была вверена японским, австралийским и британским судам. Неудача У. Лорье на парламентских выборах 1911 г. и обструкция Сенатом программы Р. Бордена привели к тому, что Канада практически аннулировала свое участие в морской обороне империи.
Поводом к началу Первой Мировой войны послужило убийство австрийского эрцгерцога сербскими террористами из организации «Млада Босна». В ответ на отказ Сербского правительства выдать преступников 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила войну Сербии. В войну на стороне Сербии вступили страны Антанты – Россия, Франция. Германия – на стороне Австро-Венгрии. В начале августа 1914 г. Германия решила вторгнуться во Францию через нейтральную Бельгию, так как границы Франции на периферии с Бельгией были наименее укреплены и это обеспечивало наиболее легкое нападение на противника. После нападения на Бельгию Великобритания вступила в войну на стороне Антанты, так как по Лондонскому договору 1839 г. Великобритания выступала гарантом нейтралитета и независимости Бельгии на случай иностранного вторжения[102]. Когда Британская Империя объявила войну Германии в ответ на вторжение Германии в Бельгию в августе 1914 г., Канада наряду с остальными доминионами Империи автоматически присоединилась к метрополии. Этот факт говорит о том, что вступление в Первую Мировую войну было обусловлено статусом Канады как доминиона Великобритании[103].
Первоначально, помощь империи была практически единодушно поддержана как англо- так и франкоканадцами[104]. Канадцы были уверенны, что они вступают в борьбу против угнетения, автократии, варварства[105]. В период мирного времени канадская армия насчитывала около 3000 военнослужащих. С началом Первой Мировой войны в стране был объявлен дополнительный набор добровольцев. Усиленно распространялась идея, что победа над Германией будет легкой[106]. Канаду охватила волна патриотизма. Как на английском, так и на французском языках выпускались агитационные плакаты, призывающие «защищать драгоценную свободу» и «сокрушить тиранию»[107]. Многие считали своим долгом зарегистрироваться в канадский экспедиционный корпус[108]. Большинство добровольцев не имели никакого военного опыта. Первые отряды сформировались в рекордно короткие сроки. За два месяца было призвано около 32 000 человек, среди которых были франкоканадцы. Также, силами канадцев создавались добровольческие организации для помощи на фронте: военные госпитали заботились о больных и раненных; канадский фонд собирал деньги, чтобы помочь семьям солдат; церкви, благотворительные организации, женские организации, Красный Крест и другие организации всеми силами стремились «сделать свою малую часть» для помощи военнослужащим[109]. Франкоканадцы активно участвовали в деятельности добровольческих организаций, стараясь помочь в борьбе против Германии.
На основе программы «активной поддержки Англии» в стране произошло сплочение бизнес-элит. Однако, в данном стремлении к единству лежала корыстная цель. Большинство предпринимателей рассчитывали увеличить свою прибыль за счет поставок в метрополию и нарастить объемы производства.
Р. Борден заявил о необходимости принятия любых мер для сохранения единства империи. Для обеспечения военных целей правительством были введены высокие налоги[110]. С началом войны был принят законопроект для защиты финансовых учреждений в стране, который повысил тарифы на некоторые потребительские товары, пользующиеся большим спросом. Законопроект о военных мерах, спешно принятый в трех чтениях, давал правительству чрезвычайные полномочия для принуждения канадцев. С полной поддержкой Уилфреда Лорье, бывшего премьер – министра Канады и видного политического деятеля Квебека, действующему правительству во главе с Робертом Борденом в пятидневный срок удалось установить законы военного времени.
Первая канадская дивизия отплыла в Великобританию 3 октября 1914г. Спустя несколько месяцев канадские подразделения, насчитывавшие почти 30000 человек (6000 из которых являлись франкоканадцами) были направлены на Западный фронт для участия в боевых действиях против германских войск[111]. Войска были составлены без учета языкового принципа и франкофоны оказались разбросаны среди англоговорящих подразделений. Главнокомандующий войсками Сэм Хьюз не видел необходимости в создании франкоязычного блока для привлечения новобранцев. Франкоканадцы были недовольны этим фактом и считали, что их права ущемляют. Большую часть добровольцев составляло англоговорящее население страны. Диспропорции были очевидны: в средствах массовой информации Канады с постоянной периодичностью выходили в печать списки добровольцев со статистическими данными о языковой и религиозной принадлежности[112].
Таким образом, по данным на конец 1914 г. число добровольцев среди английских канадцев составляло примерно 89%[113]. В связи с этим в англоканадской прессе появилось мнение, что франкоканадцы не хотят служить во благо своей родины и свободы и игнорируют всякие призывы Великобритании. Это обострило отношения между фрако- и англоканадцами.
Это было и не удивительно. Основная часть англоговорящих добровольцев была эмигрировавшими в Канаду выходцами с Британских островов, в то время как из Франции с конца восемнадцатого века не было практический никакой эмиграции. Этим обуславливалось то, что жители Квебека не чувствовали никакой связи с европейским миром. Франкоканадцы ощущали себя отдельной нацией в большей мере, чем канадцы английского происхождения.
В годы войны курс на насильственную ассимиляцию франкоканадцев в Онтарио усилился. В школах запрещалось преподавание на французском языке[114]. В 1916г. дело дошло до уличных стычек и забастовок учителей из-за гонений на французский язык. Это вызвало ответную реакцию в Квебеке, который стал призывать обеспечить конституционное равенство французского и английского языков для всей Канады[115]. В феврале 1916 г. около 5000 французских канадцев потребовали от премьер-министра Р. Бордена вмешательства федерального правительства в данный конфликт с целью вернуть обучение на французском языке в школах Онтарио. Р. Борден, будучи убежденным, что это строго провинциальное дело, ничего не предпринял. Затем, в апреле этого же года трое франкоканадских министров требовали вынести данный вопрос на рассмотрение законодательного собрания, в чем также получили отказ. Нечувствительность к проблемам и требованиям населения Квебека еще больше подорвали и без того ограниченную поддержку Р. Бордена в данной провинции.
Делегация федеральных и провинциальных политиков, духовенства и некоторые предприниматели лоббировали создание франкоканадского батальона. Они утверждали, что национальное единство в военное время зависит от интеграции французских канадцев в постоянную армию и образования исключительно франкоговорящего батальона. В письме на имя премьер – министра Роберта Бордена сэр Уилфрид Лорье утверждал, что формирование франкоканадского блока окажет положительное влияние на франкоговорящее население страны[116]. Вскоре, 20 октября предложение было принято.
Франкоканадский 22 пехотный батальон был официально включен в состав канадского экспедиционного корпуса 21 октября 1914 г. По этому поводу Отец Дойон сказал: «…Это главным образом вопрос о национальном существовании: для франкоканадцев это вопрос жизни и смерти как нации на континенте Северной Америки»[117].
С началом Первой Мировой войны по всей Канаде начались гонения на проживавших в Канаде выходцев из государств, с которыми вела войну Британская Империя. В порыве патриотизма канадцы потребовали интернировать находившихся на территории страны австрийцев и немцев – «подданных враждебных государств»[118]. Газеты и богослужения на «враждебных» языках были запрещены. Иммигранты из центральноевропейских государств, находившихся в войне с Антантой, подвергались преследованию[119].
Франкоканадский блок был встречен англоговорящим населением не очень дружелюбно. Это было обусловлено слухами о нежелании франкоканадцев воевать на стороне Британской Империи.
Для защиты объединенных войск в апреле 1915 г. на Ипрский выступ были направлены подразделения первой канадской дивизии. Линия обороны Фландрии имела большое значение для воюющих сторон[120]. Германское правительство разработало план наступления с целью ликвидации Ипрского выступа и захвата города Ипр. Немцы применили ядовитый газ. Канадцы пытались сохранить свои позиции, обнаружив, что действия газа можно нейтрализовать, закрыв нос и рот влажными тряпками. Из 6000 канадцев 2000 погибли. После двух дней боев канадцы приобрели хорошую репутацию на полях сражений. Канадские войска стали высоко цениться в Британской армии, что вызывало гордость канадского населения.
Канадцы активно участвовали в одной из важнейших операций – Битве на Сомме[121]. Это наступление планировалось с целью отвлечения немецких войск от французской крепости Верден. Однако, в конечном итоге потери при битве на Сомме оказались куда более внушительными, чем под Верденом. Битва продолжалась с середины сентября до середины ноября 1916 г. канадские войска были направлены обеспечить безопасность в деревне Курселетт. Франкоканадец Клаудиус Корнелюп, участник военных действий, описал в своем дневнике эпизоды этой кровавой бойни. Величина потерь при этой битве была несоизмеримо велика по сравнению с ничтожными приобретениями территорий. Моральный дух солдат был подорван, так как они чувствовали излишнюю жертву[122]. Четвертая канадская дивизия 15 сентября при поддержке других частей британской армии и танков начала наступление на позиции немцев и завладела контролем над большинством немецких окопов. Канадские подразделения сыграли важную роль в боевых действиях и премьер – министр Великобритании Ллойд Джордж отметил это, сказав, что «канадцы отличились до такой степени, что теперь они будут копьем армии во всех крупных сражениях»[123].
Гонения на выходцев «вражеских» государств усиливались[124]. В Оттаве в 1916 г. сгорело здание парламента. Вину за это возложили на «немецких саботажников». По результатам народного референдума город Берлин в провинции Онтарио был переименован в Китченер[125]. Многие немцы были интернированы.
В начале 1917 г. с целью завершения войны планировались мощные операции в разных направлениях. Канадский корпус нес ответственность за штурм Вими. Впервые за всё время войны 4 канадских дивизии должны были действовать вместе. Операция оказалась весьма удачной, хотя корпус понес тяжелые потери (3598 убитых, 10602 раненых, в общей сложности 30000 человек). Им удалось полностью захватить район Вими. Немецкие войска понесли большие потери. Победа при Вими стала одной из главных побед канадского оружия в истории. Эта битва стала примером для национальной гордости канадцев, символом могущества. Также, война ускорила процесс национального самоопределения. Победы на полях сражений стали формировать канадский национализм, а победу у Вими некоторые канадцы называли «Рождением нации».
Канадцы всё сильнее ощущали себя самостоятельной нацией. Расхожее представление о том, что англоговорящий канадец – это тот же англичанин, живущий в Северной Америке, окончательно ушло в прошлое[126].
Потери на фронте росли. Третья операция при Ипре, которая носит имя битвы при Пашендейле происходила с июля до середины ноября 1917 г. в ходе ожесточенных боев, германским войскам пришлось отступить, а канадцем удалось взять Пашендейль, но с большими потерями.
В апреле и мае 1917 года, особенно в период после битвы при Вими, в армию завербовались добровольцами немного больше, чем 11 000 человек.
Всё более затягивающаяся война побуждала правительство к принятию новых мер. Военные усилия в стране, где производилось все необходимое для войны - еда, машины, боеприпасы и другое - достигли небывалых темпов.
С течением времени приток добровольцев иссяк и Английское правительство в 1917 г. потребовало от Р. Бордена перехода к обязательной воинской повинности[127]. Однако эта идея не имела никакой поддержки у франкоканадцев. Их отношение к войне стало крайне скептическим.
Стали известны случаи различных издевательств над франкоговорящими канадцами, несущими службу в британских войсках[128]. Усилились гонения на франкофонов и французский язык. Анри Бурасса, националист, политический деятель Квебека изначально одобрявший войну, заявил, что настоящие враги французской Канады не немцы, а «англоканадские англификаторы, махинаторы из Онтарио и ирландские священники», которые хотят отменить образование в провинциях на французском языке[129]. На улицах Квебека стали проходить массовые митинги и демонстрации протеста. Франкоканадцы ощущали себя самостоятельной и независимой от Империи нацией и не желали воевать за чужие интересы[130].
Премьер-министр Р. Борден надеялся избежать раскола нации по вопросу о срочной службе путем создания коалиционного правительства, собрав в кабинете министров как консерваторов, так и либералов[131]. У. Лорье отклонил предложение Р. Бордена о формировании альянса и решил провести кампанию против воинской повинности. Он предложил вынести этот вопрос на всеобщий референдум и принять только в случае одобрения законопроекта избирателями[132]. По вопросу о конскрипции произошел раскол среди либералов. Часть из них осталась на стороне У. Лорье, а другая часть перешла на сторону Р. Бордена. Консерваторы с примкнувшими к ним либералами стали именоваться юнионистами.
Кампания У. Лорье потерпела неудачу, и в июле этого же года военная служба стала обязательной для всех трудоспособных британских подданных в возрасте от 20 до 45 лет. По британскому образцу был разработан Закон о мерах военного времени. Его одобрила парламентская оппозиция. Благодаря этому закону федеральные власти получили чрезвычайные полномочия. Это решение привело к кризису призыва на военную службу. Франкоканадцы восприняли данный закон враждебно. Они заявляли, что правительство Р. Бордена презирает общественное мнение и права человека[133]. Франкоканадец Клаудиус Корнелюп, участник боевых действий, написал письмо Анри Бурасса для публикации в Le Devoir, в котором выступал против обязательной воинской повинности, а также критиковал действия англоканадских военачальников[134]. Однако, письмо было изъято, а сам Корнелюп был приговорен военнополевым судом к 4 месяцем лишения свободы и обязательным работам[135]. Франкофоны не считали необходим воевать за чужие интересы. Также они аргументировали это тем, что обязательная воинская повинность не существует ни в Индии, ни в Южной Африке, ни в Ньюфаундленде, следовательно, нет никаких оснований вводить её в Канаде[136].
Оппозицию франкофонов возглавил Анри Бурасса. Он выступал против близких связей Канады с империей. А. Бурасса был категорически против срочной службы, которую он называл «налогом кровью». Своё отношение к вступлению Канады в войну он описал в книге «Что мы должны Англии?», где он говорит, что абсолютная независимость - это естественное и законное право народа[137]. В газете Le Devoir («Долг»), которую А. Бурасса посвятил защите франко-канадцев, он решительно протестовал против призыва 1917 года[138].
Обострение в стране социальных и национальных противоречий не могло остаться без последствий для традиционной партийно-политической системы Канады. Выборы 1917 г. сопровождались яркой поляризацией общества. В виду непопулярного решения Бордена об обязательном воинском призыве дальнейшее его нахождение на посту премьер-министра было под угрозой. Правительство приняло особые меры, чтобы не потерять свои позиции[139]. В октябре 1917 г. был принят закон, по которому женщины – члены семей военнослужащих получили право голоса на выборах, так как они считались более патриотичными, чем остальные; также Борден предоставил право голоса солдатам, находившимся на службе и медсестрам. А граждане, прибывшие в Канаду после 1902 г. и выходцы из вражеских государств – права голоса лишались. Смысл этих законодательных мер заключался в том, что получившие избирательные права были склонны голосовать за консерваторов, что способствовало победе на выборах. А сторонники оппозиционных либералов права голоса лишались.
Во время избирательной кампании Р. Борден пытался обеспечить большее количество голосов, пообещав освободить сыновей фермеров от призыва. Когда правительство после выборов отказалось от своего обязательства, тысячи фермеров устроили демонстрацию в Оттаве, что говорит о том, что оппозиция обязательной военной службы выходит за рамки франкоканадского протеста[140].
Итоги выборов 1917 г. были примечательны. В самой Канаде юнионисты, т.е. консерваторы и их сторонники – либералы не получили большинства. За них проголосовали 909 тыс., а против – 998 тыс. избирателей. Только учет голосов военнослужащих за океаном дал юнионистам перевес. Отсюда название «выборы хаки»[141]. Итоги выборов отразили раскол общества по национальной линии. Союзное правительство Бордена предсказуемо победило в каждой провинции, кроме Квебека, где в 62 из 65 мест занимали либералы У. Лорье. В остальной части страны либералы заняли 20 из 140 мест, что подчеркнуло глубину этнического разделения между англо- и франкоканадцами, спровоцированного принятием закона о всеобщей воинской повинности.
Коалиционное правительство поспешило реализовать самые важные элементы своей программы. На первом плане была поддержка военной политики. Было создано федеральное бюро статистики для обеспечения систематической информацией о социальной структуре населения, экономике и другой информации, которая не была представлена в значительной степени в первые годы войны. Также произошла реформация федеральной государственной службы. Бы веден прямой «временный» налог на доходы с предпринимательства. Правительство регулировало распределение продовольствия и топлива. Были введены меры, запрещающие забастовки[142].
Однако, Р. Борден опасался принятия данного решения, так как считал, что оно может привести к началу гражданской войны в Квебеке[143].
Закон о всеобщей воинской повинности оказался не очень действенным. Формулировки были весьма нечеткими. Допускалось множество исключений. Большое количество людей смогли избежать призыва. К счастью для Роберта Бордена, война закончилась уже через пару месяцев.
Среди англоканадцев привести этот закон в жизнь было нетрудно. Но в Квебеке весной 1918 г. произошли народные проявления протеста, вылившиеся в жестокие уличные схватки у призывных пунктов[144]. Масштаб демонстраций достигал 15 – 17 тыс. человек. Это было вызвано тем, что подавляющая часть франкоговорящего населения считала эти меры излишними, так как интересам самой Канады ничего не угрожало[145]. Квебекские политики Блондэн и Пантенод заявили, что Борден и его партия исчезнут с политического ландшафта Квебека в течение 25 лет[146]. Во время демонстраций по бастующим был открыт огонь. Четверо человек были убиты[147].
Консерваторы утратили всякое влияние на квебекцев. В их юрисдикции остались лишь несколько англоговорящих районов провинции. Борьба против воинской повинности вылилась во всеобщую национальную кампанию, так как проблема конскрипции была по существу частью более широкого вопроса о праве на национальное самоопределение.
За время войны из семимиллионного населения Канады на фронт отправились около 630 тысяч человек. На Западном фронте канадские войска зарекомендовали себя как одни из лучших. Из них на фронт оправились около 15000 добровольцев – франкоканадцев. Большинство было из Монреаля и Квебека. Хотя франкоговорящие канадцы составляли примерно 30% населения страны, среди добровольцев франкоканадцев насчитывалась всего около 4%.
Великая война подчеркнула противоречивые тенденции в Канаде. Многие историки утверждают, что война вызвала у канадцев чувство национального единства[148]. Другие – что канадские национальные, политические и социальные связи были повреждены. Усилилось расщепление страны по этнической, языковой, идеологической и классовой линии. Гонения на немцев и австрийцев в Канаде продолжались на протяжении всей войны. 25 сентября 1918, канадское правительство даже запретило публикацию материалов, подготовленных в языке врага. В противном случае, необходимо было иметь разрешение государственного секретаря[149]. Квебек на долгие годы превратился в центр сепаратизма.
За последние сто дней войны канадские войска успешно достигли Монса. Тем не менее, в этот период потери составили 46000 убитыми, раненными и пленными.
В итоге, Первая мировая война имела важнейшие внутриполитические последствия для страны. Она вновь обострила отношения англо- и франкоканадцев, повлияла на формирование национального самосознания канадцев. Если для одних стран война стала частью долгой истории, то для канадцев послужила основой для формирования нации.
В течение войны отношение франкоканадцев к Британской Империи значительно изменилось. Первоначально они поддерживали Великобританию в военных действиях. Франкофоны добровольно вербовались в армию, создавали организации для помощи военнослужащим. В то же время канадцы враждебно относились к выходцам государств – противников Британской империи. Об этом свидетельствуют гонения на находящихся в Канаде австрийцев и немцев, запрет в стране печатать газеты и вести богослужения на языке врага. Однако, с течением времени отношение франкоканадцев к идее имперского единства вновь стало скептическим. Этому способствовала дискриминация французского языка и курс правительства на насильственную ассимиляцию франкофонов. Анри Бурасса уже в 1917 г. заявлял, что настоящие враги французской Канады не немцы, а англоканадские англификаторы. Также на улицах Квебека франкоканацы проводили митинги против введения обязательной воинской повинности. Внутриполитическое положение в стране накалилось. Значительно усилилась поляризация общества на англо- и франкоканадцев. Франкофоны не только не признавали связи с Британской Империей и не ощущали себя её частью, но уже видели в ней угрозу для существования своей нации.