23 апреля, 17:32 (стандартное время Японии)
Тёфу, Токио, Япония
железнодорожная линия Кейо, станция Тёфу, южный павильон
Когда объект охраны направился в кафе, Соске проследил за ним, пробрался следом, и теперь тайком наблюдал за ситуацией из противоположного угла. Он незаметно, но нервно оглядывался, делая вид, что читает старую, трехдневную газету «Токио Спортсу».
Соске чрезвычайно не нравился вид человека, усевшегося у высокой стойки за спиной Канаме. Лет тридцати, среднего телосложения, глаза спрятаны под надвинутым на лоб серым беретом. Мужчина то и дело посматривал на часы. Рядом с его ногой стоял черный атташе-кейс.
«Что же у него в кейсе»? — думал Соске. Черный чемоданчик напомнил одну вещь, которую он видел в каталоге антитеррористического снаряжения. Если его не подводила память, та модель представляла собой кожух, скрывающий встроенный пистолет-пулемет, из которого можно было неожиданно открыть огонь одним нажатием кнопки.
Прикончив гамбургер, мужчина встал, держа в руках свой поднос.
«Началось»… — Соске напружинился, приготовившись немедленно отреагировать на угрозу.
Однако человек всего лишь выбросил замасленную бумажную обертку в мусорный контейнер, потом пристроил сверху пустой поднос. И вышел на улицу.
«Получается, я ошибся. Хотя»… — Соске метнул взглядом обратно и увидел, что кейс так и остался стоять возле табурета, где сидел подозрительный тип.
Что, если…
Проклятье!
Террористы никогда не останавливались перед тем, чтобы подорвать целую толпу непричастных людей вместе с обозначенной целью. Но разве не предполагалось, что Канаме — потенциальная мишень для похищения, а вовсе не для убийства? Возможно, ситуация кардинально изменилась, но у Соске уже не было времени это обдумывать.
Он вскочил и ринулся через тесно заставленный зал кафе, переворачивая столики и расшвыривая закусывающих посетителей. Портфель, который моментально оказался в руках у Соске, был достаточно увесистым, чтобы содержать заряд взрывчатки.
Его бросок, сопровождавшийся грохотом, звоном посуды и возмущенными выкриками посетителей, не остался незамеченным.
— Сагара?.. — не веря своим глазам, проговорила Канаме.
— Ложись!.. — оттолкнув замешкавшуюся женщину, он стремглав вылетел из Мак-Дональдса, прижав загадочный портфель к животу, точно вратарь.
Где же избавиться от этой штуки?
Стремительный осмотр прилегающей местности не обрадовал Соске — вечером весь торговый район возле станции был густо заполнен народом. Однако через улицу, за проезжей частью, он заметил обширную парковку — возможно, там людей будет поменьше.
— Разойдись! — заорал Соске, и бросился через улицу, пугая водителей и заставляя автомобили шарахаться и визжать тормозами.
Би-и-и-ип!
Соске обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть широкую морду отчаянно тормозящего грузовичка. Машина не сумела полностью погасить инерцию и налетела на Соске, отправив его в полет. Сбитый с ног, он отлетел и врезался в ряд велосипедов, припаркованных на тротуаре.
«Встать… и идти. Сдаваться… нельзя»…
Поднявшись так быстро, как только ему позволила гудящая и кружащаяся голова, оглушенный Соске как раз пытался вспомнить, в какой последовательности нужно переставлять ноги, когда к нему неуклюже подбежал тот самый подозрительный мужчина из Мак-Дональдса.
— Эй, парень, ты жив? — заботливо спросил он, вынув кейс из ослабших рук Соске. Раскрыв его, он с чувством воскликнул: — Спасибо тебе! Даже и не знаю, что бы я делал, если бы потерял рукопись.
Благодарно похлопав Соске по плечу, мужчина удалился.
Небольшая группка людей, состоявшая из перепуганного водителя грузовичка, Канаме и ее подруг, просто любопытных прохожих, собралась вокруг Соске, удивленно таращась на него. Некоторые взгляды были сердитыми, некоторые — озадаченными или восхищенными, но во всех читалось ожидание хоть каких-то объяснений.
— Что это ты тут такое вытворял, Сагара? — с изумлением воскликнула Канаме.
— Думал, это бомба, — кротко проговорил Соске и повалился на тротуар без сознания.
23 апреля, 19:20 (стандартное время Японии)
Тёфу, Токио, Япония
жилой комплекс «Тайгасу», комната 505
— Такими темпами не доживешь до конца недели! — хохотнул Курц, обматывая голову Соске бинтом. — Ты сам опаснее любого террориста! Постарался бы так сильно не напрягаться, что ли.
— Стараюсь, как могу, — виновато ответил Соске.
Вечернее фиаско в Мак-Дональдсе было лишь верхушкой айсберга, состоявшего из четырех дней отчаянных, но неверно направленных усилий с катастрофическими (и весьма болезненными) результатами. Как бы он ни старался, Соске никак не мог удержаться в рамках. Он постоянно нарушал общественный порядок: бросался вперед, круша все на своем пути, уничтожал общественную и школьную собственность, срывал занятия. Учительница Кагурадзака Эри и Чидори Канаме, как староста класса, естественно, не давали ему спуску.
Энергия Соске не кончалась, обеспечивая ему непрерывный приток свежих синяков и шишек.
Даже во время самых жестоких боев в прошлом он ни разу не получал столько ранений за такой короткий промежуток времени. И неудивительно: он пересчитал ступеньки лестницы в физкультурном корпусе, вылетел через окно вместе с рамой и стеклом, оказался придавлен рухнувшим стеллажом и засыпан горой книжек в библиотеке, получил увесистый удар в грудь гипсовым бюстом — наглядным пособием — да так, что ребра до сих пор ныли. Это не считая более мелких травм.
«Меня совершенно выбило из колеи», — думал он, не представляя, что делать дальше, и как исправить свои ошибки. Какая ирония — уцелеть на полях стольких сражений только для того, чтобы оказаться совершенно вымотанным обычной старшей школой.
— Так продолжать нельзя, — решил Курц. — Завтра меняемся. Мы с Мао проследим за ней вне школы.
— Но что, если враги появятся изнутри школы?
— Сомневаюсь. Да и вообще, неизвестно, является ли еще Канаме мишенью, или нет.
— Рассчитывать на лучшее — опасно, — в ответ на легкомысленное заявление Курца Соске нахмурился. — Следует принимать во внимание все вероятности…
— …Если хочешь, чтоб тебя сбил грузовик! — прервал его Курц. — Никогда не слышал такое выражение: «сражаться с ветряными мельницами?»
Выражение на лице Соске ясно показывало — не слышал.
— Хм. Ну, тогда, это словно борец сумо, запутавшийся в своей набедренной повязке-маваси.
— Маваси?..
— И этого не знаешь? Да ты вообще японец или кто?! — возмутился Курц, заканчивая бинтовать голову Соске. Потом он встал и подошел к окну.
— Есть еще одна вещь, которую я не понимаю.
— Насчет набедренных повязок?
Курц закатил глаза:
— Насчет Канаме, дурень. Он выглядит такой… такой нормальной. Я имею в виду, она красивая, но не настолько уж, чтобы все падали в обморок. И биография ее — самая обычная, особенно по сравнению с нашими.
— Ты прав.
Даже если Соске и не выучился ничему за это задание, он не мог не заметить пугающей разницы между собой и своими гражданскими сверстниками.
— Так почему же за ней охотится КГБ? То же самое и с девицей, которую мы вытащили на той неделе. Она тоже была обычной старшеклассницей, и они ее сцапали. Какого дьявола они добиваются, воруя и обкалывая наркотой девчонок?
— У меня не больше информации, чем у тебя, — ответил Соске.
— Должно быть еще что-то, помимо того, что нам рассказал майор.
23 апреля, 21:21 (западно-тихоокеанское стандартное время)
Хабаровск, Советский Союз
местное управление КГБ
— Когда вы собираетесь начать действовать? — настойчиво спрашивал полковник КГБ. Со дня его встречи с Гауроном миновали три дня.
— Скоро. Очень скоро, — жужжал голос Гаурона в телефонной трубке.
Полковник слышал на заднем фоне неясные городские шумы. Гаурон — террорист неизвестного происхождения — звонил из советского посольства в Токио. Согласно отчетам дипломатических работников он почти не покидал стен посольства и ни с кем не общался.
— Сейчас я занимаюсь приготовлениями. Прежде чем приблизиться к цели, мы должны быть уверены, что все силки расставлены.
— Приготовлениями? Какими такими приготовлениями?
— Не стоит быть нетерпеливым.
— Что?
— Митрил не позволит нам просто запихнуть ее в багажник и увезти.
— Вы имеете в виду, что они охраняют эту, как ее… Кануму? — у полковника все еще никак не получалось правильно выговорить имя девушки.
— Складывается такое впечатление. Если я не буду осторожен, меня вычислят, — фыркнул Гаурон.
— Мне все равно! — закричал полковник. — Ликвидируйте всех, кто встанет у вас на пути! Действуйте с помощью грубой силы.
— Боюсь, это невозможно.
— Почему же?
— У них наготове бронеробот в режиме ЭКС, который следует за ней по пятам.
— И никто его не заметил? Это невозможно. Такого оборудования просто не существует…
— Я же говорил вам, — резко прервал его Гаурон. — Их оружие на десять лет впереди всего остального мира. Наверняка для этого задания выделены самые опытные их люди, профессионалы. Если мы кинемся напролом, как желторотые новички, они утрут нам нос.
Полковник опешил, и его возбужденная филиппика прервалась на полуслове.
— Не беспокойтесь. У меня есть план, — утешил его Гаурон и положил трубку на рычаг. — Лучше бы тебе самому позаботиться о том, как не угодить в трудовой лагерь.
24 апреля, 14:38 (стандартное время Японии)
старшая школа Дзиндай, Токио, Япония
класс номер 4 второго года обучения
— Вот вам! — Канаме закончила чирикать мелком по доске. Теперь там красовался список обязанностей.
Она обернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с классом, полным абсолютно незаинтересованных, скучающих одноклассников. Школьники беззастенчиво спали, швырялись друг в дружку бумажными катышками или читали мангу.
— Эй! Слушайте меня!
— Слу-у-у-ушаем, — автоматически прогудели в ответ ученики.
— Осталось всего несколько дней до школьной экскурсии. Чтобы все прошло гладко, нам надо кровь из носу решить, кто какую обязанность будет выполнять во время поездки.
— Ну и ладно!
— Давайте уже решим поскорее и — по домам, — донеслись скучающие голоса.
Канаме тяжело вздохнула.
— И какого черта я согласилась стать старостой? — простонала она, подняв взгляд к равнодушным небесам. — Ладно, я знала, что ваше раздолбайство этим и кончится, поэтому заранее расписала всех по должностям. Вам осталось только согласиться. Всем ясно?!
Школьники радостно загомонили: «О-о-о, ты крута, Чидори»!
— Нет проблем! — заявила она, победно выставив пальцы, сложенные буквой «V». — Итак, Онда и Санемацу — вы будете ответственными за питание. Арияма и Омуро — за багаж. Онодера и Сузуки займутся планированием мелких мероприятий…
Она быстро нацарапала имена напротив выписанных на доске обязанностей. Неожиданно по ее губам скользнула ехидная ухмылка:
— А уборка мусора… это работа для Сагары.
Заслышав свое имя, Соске стряхнул задумчивость и негромко откашлялся.
— Что такое, Сагара-кун[14]? — фальшиво улыбнулась Канаме.
— Не помню, чтобы подписывался на это.
— А-а, прости, это такое школьное правило — всех переведенных учеников сразу записывают в мусорщики. Неприятно, конечно, но правила есть правила.
Все засмеялись, и только Соске не понял шутки.
— Меня не предупредили. Хорошо, я согласен.
— Превосходно. Введу тебя в детали попозже. Ну что, все довольны?
Таким образом, один из лучших бойцов-наемников Митрила был назначен мусорщиком. Единогласно.
24 апреля, 11:13 (время по Гринвичу)
Японское море, глубина 50 метров
главный командный пост «Туатха де Данаан»
— Школьная поездка? — переспросила капитан первого ранга Тестаросса.
— Так точно, — подтвердил майор Калинин, передавая ей несколько бланков и ручку. — Экскурсия состоится на следующей неделе. Предлагаю открыть новый защищенный шифро-канал связи. Для передачи сообщений наших оперативников во время путешествия. Пожалуйста, подпишите формуляр.
Она кивнула и поставила подпись.
— Странная школа. Экскурсия в это время года? И куда же они собираются?
— На Окинаву.
— О! — Тесса быстро бросила взгляд на карту, выведенную на передний командный дисплей в просторном зале ГКП подводной лодки. — Ведь я жила там раньше. Вы не знали?
— Никак нет, мэм.
— Отец хотел, чтобы я ходила в японскую начальную школу, — задумчиво и с оттенком печали проговорила она. — Но я так и не смогла сойтись с детьми и завести друзей. Потом меня перевели в школу при базе.
Старший помощник капитан второго ранга Мардукас выразительно откашлялся, вернув задумавшуюся Тессу с небес на землю. Она вздрогнула:
— Наверное, сейчас не лучшее время для воспоминаний, — извиняющимся тоном произнесла командир корабля.
— Никак нет, мадам капитан, — отрубил Мардукас, возвращаясь к несению вахты.
Калинин продолжал читать рапорт, словно ничего не произошло:
— Появилась новая информация.
— О Посвященных?
— Так точно, мэм. Подтверждено, что Хабаровский НИИ продолжает вести исследования в этом направлении. Взгляните.
Калинин вручил Тессе стопку распечаток. На листах протянулся бесконечный список химических материалов. Некоторые соединения были выделены красным маркером.
— Обведенные субстанции чрезвычайно редки в СССР, — объяснил майор. — Согласно данным нашей разведки…
— Хабаровская лаборатория — единственная? — прервала его Тесса.
— В донесениях Разведывательного управления фигурирует только она.
— Мы не можем быть уверены до конца. Пожалуйста, отправьте запрос на продолжение расследования.
— Так точно, мэм, — Калинин подтвердил с такой готовностью, словно сам еще не послал запроса.
— Нет ли способа вывести Хабаровский институт из строя дистанционно? Например, с помощью компьютерной атаки? — предложила Тесса.
Это было вполне разумное предложение, поскольку компьютерная система, управляющая ТДД-1, была на две головы выше систем, объединяющих электронику обычных боевых кораблей. Искусственный интеллект Даны был настоящим монстром, чемпионом среди компьютеров. Он легко взламывал закрытые системы, расшифровывал коды, и мог нарезать круги вокруг военных связных систем США, тайком используя их каналы для своих целей. Он высчитывал во много раз больше операций в секунду, чем сотня «Креев[15]». Взломать советскую компьютерную сеть не представляло никакой сложности для этого электронного зверя.
— Компьютеры НИИ совершенно изолированы от внешних сетей, — безжалостно произнес Калинин. Мыльный пузырь с треском лопнул. — Нам придется уничтожить лабораторию физически.
— Понятно. Крылатая ракета?
— Да, мэм, — подтвердил Калинин. — «Томагавка[16]» типа G будет достаточно. Прямолинейный и незамысловатый удар — попадание объемно-детонирующей боеголовки решит все проблемы.
Капитан первого ранга подумала немного, потом снова взглянула на карту. Если верить данным разведки, здания, где жили ученые, располагались примерно в километре от институтского комплекса.
— Хорошо. Но постараемся минимизировать жертвы. Нанесем удар ночью, в следующий выходной день. Изучите последние космические фотографии «Стинга» и уточните все детали, насколько возможно. Кто, где, когда, зачем.
— Вас понял. Теперь, к вопросу об «Арбалете»… — Калинин вместо продолжения фразы передал ей новую пачку бумаг.
Протянув за ними руку, Тесса выронила толстую кипу документов, которые она просматривала раньше. Бумажные листы затанцевали в воздухе, усеяв подступы к командирскому креслу.
— Ах, какая я неуклюжая! Простите, простите!.. — воскликнула она, когда Калинин и Мардукас принялись помогать ей собирать непокорные листки.
— Благодарю вас, мистер Мардукас, — сказал Калинин.
— Ничего, — ответил Мардукас чуть раздраженным тоном. — В самом деле, майор, пора бы и вам перейти на электронную документацию, как это сделали все остальные.
— Рано или поздно придется, — согласился слегка пристыженный Калинин, и вручил командиру очередной бланк.
—...«Семь заповедей мусорщика»? — с удивлением прочитала Тесса.
Смутившийся майор быстро забрал рапорт Соске и передал ей правильные документы.
25 апреля, 16:35 (стандартное время Японии)
Токио, Япония
линия Кейо, поезд, следующий до станции Хасимото
— Все, он меня достал! — свирепо проговорила Канаме, доведенная до белого каления. Аккуратно вставив потертый покетбук в портфель, девушка поднялась на ноги и решительно двинулась в конец вагона. Туда, где сидел Соске, делая вид, будто читает спортивную газету.
— Эй! — набросилась на него Канаме. — В чем дело?!
Он поднял голову:
— Чидори? Какое совпадение.
— Ага, — прорычала она, выхватив у него газету и бросив взгляд на заголовки. — Что за ерунда?! Газета прошлогодняя! Читаешь новости, которым сто лет в обед?
— Имею право.
— Какого черта ты таскаешься за мной повсюду?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Это можно квалифицировать как повышенную мнительность, — сухо ответил Соске.
— Ни капельки я не мнительная. Ты все время меня достаешь — каждый день! Если хочешь сказать что-то — давай напрямую и кончай вилять!
— Я уже сказал, это чистое совпадение.
Канаме на секунду замолчала, онемев от его наглости. В вагонных динамиках раздался голос машиниста, который явно подражал рефери на ринге:
— Уважаемые пассажиры, остановка — ста-а-а-анция Кокурё-ё-ё!
Канаме швырнула газету на пол, напугав пожилую женщину, сидевшую рядом. Поезд замедлил ход, остановился и зашипел дверями, обозначая прибытие на станцию Кокурё.
— Значит, простое совпадение? — уточнила она.
— Так точно.
— Ну, как хочешь.
В тот момент, когда двери уже поехали навстречу друг другу, Канаме рванулась вперед, проскочила между створками и вылетела на платформу.
Обернувшись к окну, за которым в панике метался Соске, она показала ему язык.
— Счастливо оставаться, хентай-сан[17]!
Поезд тронулся.
Не успела Канаме присесть на скамейку, как Соске неожиданно вылетел из окна разгоняющегося вагона и, сгруппировавшись, грохнулся на платформу. Он несколько раз подпрыгнул, перекатываясь колесом, пока не врезался в железную загородку, ограждающую торец платформы.
— Не может быть… — только и смогла выдохнуть Канаме.
Соске неподвижно распластался на платформе, словно коврик. Канаме бросилась к нему, упала на колени и осторожно потрясла за плечо.
— Эй, ты вообще живой? — со страхом в голосе спросила она.
В следующий миг Соске поднялся на ноги, словно ничего не произошло.
— Нет проблем. Немного испачкался.
Он нагнулся и похлопал по штанинам, выбивая пыль.
— В самом деле — ненормальный! О чем ты только думал?!
— Вспомнил, что… что хотел сойти на этой станции. К тебе не имеет никакого отношения.
— И после того, как вытворял такие сумасшедшие штуки, ты имеешь наглость настаивать…
— Не более чем совпадение.
Вздохнув, Канаме плюхнулась на соседнюю скамейку. Соске присел рядом и вытащил из-за пазухи злополучную спортивную газету, которую каким-то чудом успел подхватить, выпрыгивая из разгоняющейся электрички.
— А то, что ты уселся здесь читать свою газету — тоже совпадение?
— Так точно.
— Невероятно, — Канаме пригорюнилась, опершись локтем на коленку, и с усталым интересом разглядывая Соске.
Как ни странно, его непонятное поведение не вызывало в ней того отвращения, которого он по справедливости заслуживал. Конечно, с того самого момента как он перевелся, этот странный парень неотрывно таращился на нее, следовал хвостом, куда бы Канаме ни пошла, и, в довершение всего, нагло вломился вслед за ней в раздевалку. Но даже при всем этом у нее не получалось смотреть на Соске, как на обыкновенного настырного волокиту и приставалу.
Он был совсем другим.
В его нахмуренном взгляде не чувствовалось ни малейшего следа непристойности, похоти или праздного любопытства. Соске выглядел слишком достойным и благородным. В его чертах не было абсолютно ничего от ненормального или извращенца.
Словно спортсмен перед ответственным матчем, он излучал целеустремленность и деловитость. Он выглядел спокойным, но необычайно сконцентрированным и собранным.
Так какого же черта он таскается за ней по пятам?
— Эй, Сагара.
— Да?
— Обещаю, что не стану злиться, но объясни, наконец, что происходит?
— Ровным счетом ничего. Цепочка совпадений, — ответил Соске в своей обычной деловитой манере.
— Хорошо-хорошо, — уступила Канаме, — Но, как совершенно случайно здесь очутившаяся одноклассница, могу я тебя спросить?
— Конечно.
— Ты долго жил за границей, верно? И всегда так странно себя вел в школах, где учился?
Соске надолго задумался над этим простым вопросом и в итоге явно воспринял его по-своему:
— Да. Это были восхитительно мирные и небогатые событиями дни.
— Наверное, грустно было расставаться с друзьями?
— Нисколько. Мы поддерживаем связь по телефону и обмениваемся письмами. Сказать, что я расстался с ними, будет не точно.
Канаме со вздохом подняла глаза к небу.
— Именно так, — подтвердил Соске.
— А твоя девушка?
— Я знаком со многими девушками, — похоже, он не совсем понял, что означает этот вопрос, и куда она клонит.
— Да нет, я имею в виду подругу, — настаивала Канаме, — Ну, как говорят, «любимую», «милую».
— Знакомых такого рода у меня нет. Один из моих коллег… то есть друг, всегда говорит: «Твоей девушкой не согласится стать даже лохматая горная корова из Тибета».
Канаме прыснула:
— Смешной он, твой друг.
— До сих пор не понимаю, что он имел в виду.
— Он просто хотел сказать, что ты странный, Сагара.
— Странный?
— Очень странный, — фыркнула она, но уже совсем не сердито. — И это не обязательно так уж плохо. Тебе просто нужно встретиться с хорошим человеком, который поймет тебя. А то вдруг, даже найдет эту странность привлекательной.
— Понял. Знаешь, ты кажешься хорошим человеком, — заметил Соске.
— Эй, перестань! Не принимай все так серьезно. Да и я говорила не о себе, — чуть покраснев, запротестовала Канаме.
— Так точно. Не буду.
— Ты в самом деле странный. Очень странный, — воскликнула девушка.
Канаме очень удивилась себе, когда поняла, что этот незатейливый разговор на мгновение родил в ее груди непонятное ощущение тепла. Словно она приласкала по дороге бездомного бродячего пса, который теперь вознамерился следовать по пятам, куда бы она ни пошла. Одиночество, постоянно сидевшее глубоко внутри саднящей занозой, на время растаяло в этом теплом чувстве.
«Удивительно, но… это так приятно. Пусть даже всего на мгновение…» — подумала Канаме.
Электричка с грохотом и лязгом влетела на станцию, прервав ее мысли на полуслове.
25 апреля, 19:05 (время по Гринвичу)
Японское море, перископная глубина
«Туатха де Данаан»
Сквозь гладкую поверхность моря пробивалось очень мало лунного света — его хватало лишь на то, чтобы окутать тело субмарины таинственными тенями.
Со стороны «Туатха де Данаан» напоминала акулу, хотя была в сотню раз крупнее. Атомная десантно-штурмовая подводная лодка размерами не уступала небоскребу, лежащему на боку.
Бесшумно раздвигая воду корпусом, громадная субмарина скользила медленно — очень медленно.
В носовой части подлодки открылась крышка люка, и оттуда выпрыгнула ракета. Вышибив на поверхности громадный белопенный всплеск, «Томагавк» вертикально взмыл в черное небо. Раскрылись крейсерские несущие поверхности, и крылатая ракета резко склонилась к поверхности моря. Прочертив нисходящую дугу, она достигла маршевой высоты и устремилась к северному горизонту.
— Процедура запуска завершена. Закрываю крышку шахты вертикального пуска MVLS[18], — доложил оператор, управляющий ракетной стрельбой.
— Превосходно, — произнесла Тесса, взглянув на индикаторы, помаргивающие на командном дисплее и подтверждающие благополучный старт ракеты. — Погружаемся на глубину ста метров и меняем курс на юг.
— Так точно, командир, — подтвердил старший помощник, капитан второго ранга Мардукас. Высокий тощий мужчина в строгих очках в квадратной черной оправе, костистый и бледный, больше напоминал ученого, чем военного моряка.
— Заполнить цистерны главного балласта, рули глубины — десять вниз. Увеличить скорость до десяти узлов.
Тереза Тестаросса, имевшая дело с подводными лодками с шести лет от роду, отдавала команды без всякой робости или стеснения, хотя ходила на «Туатха де Данаан», без сомнения, самой современной и высокотехнологичной субмарине в мире, не так уж много времени.
Она прекрасно знала, что старт крылатой ракеты может привлечь внимание, и следует немедленно покинуть этот район — чем быстрее, тем лучше. Определить результаты попадания «Томагавка» в цель предполагалось через «Стинг» — шпионский спутник Митрила.
— Ай-ай[19], мэм! — ответил рулевой, отрепетовав команды, согласно уставу военно-морского флота.
— Результат узнаем через три часа? — спросила Тесса, откинувшись назад.
— Так точно, мадам капитан. Возможно, вам следует пока отдохнуть? — деликатно порекомендовал Мардукас.
Тесса пожала плечами:
— Было бы неплохо, но… я лучше не стану. Опять приснятся кошмары.
Согласно данным телеметрии, ракета следовала указанным курсом. Если атака пройдет успешно, исследования будут прерваны. Противник, вероятно, окажется отброшен вспять не менее чем на пять лет. Дорого обошедшиеся данные, добытые разведывательным управлением Митрила, свидетельствовали, что Хабаровский НИИ был единственным в стране, занимающимся Посвященными.
— Майор, если мы уничтожим лабораторию, сможем ли мы отозвать охранников из Токио? — негромко спросила Тесса, устало утонув в командирском кресле с подлокотниками.
— Так точно, госпожа капитан. Хотя…
— Да? Что такое?
— Нет-нет, ничего. Возможно, это просто плохое предчувствие, — ответил Калинин. Он почему-то выглядел озабоченным.
26 апреля, 10:38 (стандартное западно-тихоокеанское время)
Хабаровск, Советский Союз
местное управление КГБ
— Вся лаборатория лежит в руинах! — орал полковник в телефонную трубку. — Ракетная атака, какого черта?.. Откуда?! Вся информация, все результаты экспериментов пропали. Мы потеряли все!!! Все, что у нас было по Посвященным!
Из динамика трубки раздался голос Гаурона, в котором было совершенно не слышно сочувствия:
— Печально слышать.
— Продолжать исследования невозможно, поэтому нам больше не нужна эта девчонка.
— Понятно. Какая жалость.
— Да, вы должны отменить похищение, мы все равно не сможем заплатить, — образ Гаурона, хладнокровно стреляющего в голову его подчиненному, не вовремя пришел на память полковнику. Он непроизвольно поежился.
— Понимаю, — Гаурон говорил спокойно. Даже слишком спокойно.
— В самом деле? — осторожно переспросил полковник.
— Безусловно.
— Как-то вы слишком спокойно говорите, учитывая, что вы лишились источника дохода.
— Вы не единственный мой работодатель, — констатировал Гаурон. — Обращусь к другому нанимателю. Думаю, он оценит этот маленький сувенир.
— Сувенир?
Что-то сухо щелкнуло по твердому микрофону телефонной трубки.
— Как вы думаете, полковник, что бы это могло быть? DVD, который я раздобыл. Неплохо звучит, верно? Он переполнен увлекательными картинками.
— Исследовательские данные? Но когда ты успел?..
— Секрет фирмы, товарищ. Не забудьте написать мне письмецо из исправительного лагеря, куда вас законопатят коллеги. Попутного ветра, полковник.
Прощальный щелчок в трубке. Словно в ответ ему прозвучал уверенный стук в дверь.
Полковник обернулся, но не успел даже раскрыть рот. В кабинет ворвались трое вооруженных солдат.
— Полковник Смирнов? — спросил молодой лейтенант. — Ваши темные делишки привлекли внимание руководства партии. Вы обвиняетесь в растрате государственных средств, использованию их в личных целях и подрыве народного хозяйства.
— Подождите, я не…
— Оправдываться будете на Лубянке. Следуйте за мной.
Лубянка. Все русские прекрасно знали значение этого слова, от которого сердца уходили в пятки. Лубянка означала интенсивные допросы, скорый суд и суровый приговор, а затем — исправительно-трудовой лагерь. Судьба полковника Смирнова была предрешена: его ждали только холод, голод и страдания.
Уронив голову, полковник позволил солдатам увести себя прочь.
26 апреля, 20:01 (стандартное время Японии)
Тефу-си, Токио. Япония
жилой комплекс «Тайгасу», комната 505
Заслуженный тяжким трудом день увольнительной Соске провел на явочной квартире, отдыхая.
В это воскресенье, когда Канаме вышла из дома, за ней последовал Курц, а Мао пилотировала БР, так что на долю Соске досталась нетрудная задача присматривать за пустой квартирой Канаме.
За целый день ни один подозрительный субъект не появился в его поле зрения. Лишь раз какая-то женщина с ребенком нажала внизу в подъезде звонок от охраняемой квартиры, но она выглядела безвредной, и Соске классифицировал это как ложную тревогу.
Вскоре после того, как пробило восемь, Канаме благополучно вернулась домой.
— Двадцать ноль шесть. «Ангел» дома. Ничего подозрительного, — пробормотал Соске в микрофон.
Практически сразу же в дверь конспиративной квартиры вломился Курц, пребывающий в самом прекрасном расположении духа:
— А-а-а вот и ваш любимый Курци-и-и-и! Йо-хо-хо. Что за мрачная рожа, угрюмый сержантишка?
Стоило ему открыть рот, как комнату наполнили пивные ароматы. Соске даже не стал оборачиваться, контролируя монитор охранной видеокамеры.
— Удивляешь, Курц. Пить во время задания?
Курц стыдливо поковырял пол носком ботинка:
— А что я мог поделать? Собирался выпить всего одну кружечку, но Киоко все подливала и подливала.
— Киоко — подруга Канаме?
— Она самая. Я совершенно случайно встретил на улице Канаме, Киоко, Юку и Сиори и пожаловался им, что потерялся: «Огромное спасибо! Вы спасли меня! Японские девочки такие добрые»! А уж, какие милашки — это что-то. Хо-хо!
То, чего Курцу не хватало в плане скрытности и оперативной маскировки, он с лихвой возмещал самоуверенностью.
— Бога ради, кто бы заколотил в мозги этому идиоту хоть немного соображения! — прохрипел сквозь помехи голос Мао из динамика радиостанции. Она уже вернулась со своим бронероботом в трейлер.
— Я не виноват, что они такие милые! — запротестовал Курц. — Кроме того, гораздо интереснее любоваться на дружелюбных молоденьких девочек, чем все время таращиться на одну зловредную стерву, не буду показывать на нее пальцем.
— Курц, мы выполняем совершенно секретное задание. Собираешься вступать с объектами охраны в неформальные отношения? — напомнил Соске.
— Да ты больной, братишка? Познакомиться с ними, задружиться так, чтобы подпустили поближе, в личное пространство — так будет гораздо легче присматривать. Элементарно, дружище.
— Если привяжешься к ним, это может повлиять на рациональность твоих решений. Суждения телохранителя должны оставаться незамутненными…
— Это все теория! — прервал Курц, — Сам знаешь, когда запахнет жареным, придется полагаться на инстинкты, думать будет некогда.
— Но…
— Ты что, не веришь?! Думаешь, я неправ?
Соске молча смотрел на него, в растерянности уже не понимая, кто прав, а кто неправ. Он говорил так, как его учили, но был ли он сам уверен в той истине, что защищал?
— Прикинь, эти девчонки проболтали мне все уши, — бодро продолжал Курц, — «В наш класс только что перевели такого странного новичка, правда, Кана? Думаешь, он ненормальный а, Кана? Расскажи ему, что вчера отчебучил новичок»! Тьфу! Поверить не могу, им даже в голову не пришло поговорить о действительно важных вещах. Например, обо мне.
Неожиданно Соске вскинулся:
— Что они обо мне говорили?
— Хо-хо, все понятно! Хочешь узнать, как они о тебе сплетничали? — осклабился Курц.
— Не очень. Но это важная для выполнения задания информация, и я должен знать.
— Так не пойдет, приятель. Сначала вежливо попроси: «Дяденька, сделайте милость, поведайте мне, ничтожному»!
Соске никак не отреагировал.
— Чего надулся, как дите? Ладно, так и быть… — тоже заприметив нечто подозрительное, Курц моментально протрезвел.
Он нагнулся к экрану одной из камер слежения и всмотрелся.
— Двадцать один двадцать один: подозрительный субъект на балконе жилого дома. Начал слежение, — проговорил Соске.
В зоне ответственности камеры, установленной на крыше противоположного здания, была задняя сторона дома, где жила Канаме. В левой части экрана появился силуэт человека, одетого во все черное и в вязаной маске. Он взбирался по водосточной трубе.
— Настолько глуп, что пришел один? — заметил Соске, навинчивая глушитель на девятимиллиметровый пистолет.
— Черт его знает. Остальные могут скрываться поблизости. Проверю машины в окрестностях, — схватив стоявшую у стены снайперскую винтовку с ночным прицелом, Курц выскочил из комнаты.
— Говорит Урц-2, — вмешалась по радио Мао. — Берем голубчика. Урц-6, тащи свою винтовку на противоположную крышу, где камера.
— Урц-6 понял, — ответил уже по радио Курц.
— Урц-7, производишь непосредственный захват. Я буду наготове на автостоянке.
— Вас понял. Две минуты.
Перебросив моток альпинистской веревки через плечо, Соске вылетел в дверь.
Через сто двадцать секунд он был на крыше дома, где жила Канаме. Пристегнув веревку карабином к перилам, он пропустил веревку между ног, захлестнул за спину и приготовился дюльферять[20]. В миниатюрном наушнике раздался голос Курца:
— Говорит Урц-6. Я возле камеры. Никаких следов соучастников. Видимо, он и в самом деле орудует в одиночку.
— Не расслабляйся, следи на шесть часов[21].
— Кого ты лечишь, тупоголовый?!
Мао прервала пикировку:
— Удобный момент, Урц-7: Канаме в душе. Постарайся разобраться с ним пока она не выйдет.
— Я — Урц-7, понял вас.
— Не убивай его.
— Знаю.
С этими словами Соске спрыгнул с кромки крыши и заскользил вниз. Он действовал бесшумно; слышался лишь слабый свист веревки, трущейся об его спину. Несколько раз оттолкнувшись ногами от стены, он спланировал и оказался прямо над головой злоумышленника. Подозрительный тип был так занят перелезанием через балконные перила, что даже не подозревал о его появлении, и уж, конечно, ничего не заметил.
Последний раз оттолкнувшись, Соске ювелирно сманеврировал в воздухе и рухнул на спину взобравшегося на балкон человека, сбив его с ног.
— Стоять, — Соске ткнул круглый обрез глушителя в затылок злоумышленника, — Ты проиграл. Ни звука.
Стуча зубами от страха и трясясь, тот закивал головой.
— Прекрасно. Ценишь свою жизнь.
Прижав нарушителя к бетонному полу, Соске провел быстрый досмотр. Похлопывание не выявило никакого оружия, лишь бумажник. Соске раскрыл его.
Внутри был ученический билет.
Старшая школа Дзиндай, второй год обучения, класс номер четыре, номер десять. Казама Синдзи.
Это оказался никто иной, как одноклассник Соске.
— Говорит Урц-6. Седьмой!
— На связи.
— Проверь, что он держит в руке.
Соске вынул из ладони злоумышленника нечто, на первый взгляд показавшееся просто кусочком тонкой ткани.
— Трусики, — хмыкнул в наушнике Курц. — Белоснежные и изящные. Конец связи.
Соске непонимающе оглянулся назад: Курц на противоположной крыше, ухмыл