— Почтенный Го Вэй, моя госпожа велела передать тебе этот подарок,— сказала она и показала пояс.— Вот эту драгоценность, цена которой двадцать Пять лянов... Чтобы ты ни в чем не сомневался. Но только она требует ответного знака.
«Вот тебе на! А у меня на беду нет ни единого вэня! — подумал Го.— Пояс пока я возьму, а потом что-нибудь придумаю!»
Он предложил старухе присесть и велел слуге принести вина. Они выпили по чарке, а за ней еще и еще. — Что же мне ей подарить? — проговорил Го и покосился на старуху.
— Пошарь у себя, может, что и найдешь! — посоветовала Ван.— Отнесу, и дело с концом!
Го Вэй стянул с головы залоснившийся и пропахший потом платок. Оторвав от него полоску, он протянул старухе.
I
— Экий прижимистый! — рассмеялась старая женщина.
Подарок Го Вэя вызвал у бывшей наложницы взрыв веселого смеха, но она его приняла, и, таким образом, помолвка состоялась. Осталось лишь выбрать счастливый день для свадьбы. Старая Ван обещала устроить все как надо. Само собой, на торжество пригласили Ши Хунчжао и Янь, за которой специально послали человека в Чжэнчжоу. После свадьбы госпожа Чай, как говорят в таких случаях, «свернула полог» — перебралась к своему мужу. Прошло какое-то время. Однажды молодая сказала:
— Мой супруг! Вряд ли ты прославишься, если останешься простым караульным солдатом! Я напишу письмо, с которым ты поедешь в Западную столицу к дяде моей матери — господину Фу, начальнику области. Я попрошу его помочь устроить тебе карьеру. Что ты на это скажешь?
— Горячо благодарю тебя! — обрадовался Го Вэй, Госпожа Чай, как она и сказала, написала письмо, и вот в один прекрасный день Го Вэй, сложив пожитки, отправился в путь.
Когда он идет, его озаряет'
немеркнущий красный свет,
Замедлит шаг, и лиловый туман
струится ему вослед.
С единственным спутником — посохом —
выходит в путь на заре,
Одинокий фонарь его ночью встречает
на постоялом дворе.
Его судьбу от рождения
отметил счастливый знак:
Он станет подобен барсу —
отважный воин, смельчак.
А покуда по пыльной дороге
стремит одинокий шаг.
Как говорят в подобных случаях: с рассветом он отправлялся в путь, а в сумерки останавливался на ночлег; когда был голоден, закусывал, когда хотел пить — утолял жажду. Через несколько дней он добрался до Западной столицы и нашел пристанище на постоялом дворе. Го Вэй думал, как только он приедет, вельможа Фу сразу устроит ему блестящую карь-
еру, и никак не предполагал, что на него обрушится беда, а жизнь его будет висеть на волоске. Здесь уместно сказать:
Крылья расправив, взмыть в поднебесье,
увы, не пришлось ему —
Много дней томился в темнице,
был погружен во тьму.
Но расскажем все по порядку. В Западной столице Го Вэй увидел много любопытного.
Область Хэнань, округ Юйцзюнь —
нету прекраснее мест,
Много десятков тысяч людей
мирно живут окрест.
Мост, перекинутый через ров,
к городским воротам ведет,
На многочисленных улицах
знатный толпится народ,
Понял Го Вэй — город цветет.
Повозки скрипят по дорогам,
песни повсюду звучат.
Откуда летит чудесный мотив,
сразу поймешь навряд.
Знати дома прекрасны —
облик их пышен, богат,
Днем и ночью над городом
тончайший плывет аромат.
На востоке— Гунсянь лежит,
На западе — пруд Миньчи
дымкой вечернею скрыт,
На юге — уезд Локоу
тучной землей знаменит,
Дальше на север — река Хуанхэ
потоком бешеным мчит.
Как серп молодого месяца,
городской изогнулся ров,
Могучие стены вздымаются,
доставая до облаков.
Знаки Дракона и Тигра
украшают дворцы князей,
Пышны палаты красные —
жилища богатых семей:
Полководцы, министры, чиновники —
один другого знатней.
Некогда в давние времена
это был государев град,
Но и сейчас, куда ни взгляни,
красоты радуют взгляд.
Таковы стихи. Да, поистине:
Весной — словно красная земля
простерлась перед тобою.
Летом — словно шелковый полог
голубеет над головою.
Прошла ночь. Утром Го Вэй решил снести письмо вельможе, но вдруг подумал: «Настоящий человек должен добывать свою славу сам! Как-то не слишком удобно, когда тебе помогает устраивать карьеру женщина!» И он, спрятав рекомендательное письмо, пришел в ямынь с пустыми руками. Возле листа для записи посетителей он стал ждать, когда его примет начальник караула Ли Баюй. Но вот его, наконец, вызвали.
— С чем пожаловал? — спросил Ли.
— Кое-что есть...— ответил Го.
— Что принес?
— Восемнадцать способов боевого искусства!
Начальник имел в виду взятку за то, чтобы допустить посетителя к вельможе.
— Когда его сиятельство выйдет из залы, я представлю тебя.— В голосе чиновника слышалось недовольство.
Однако Ли Баюй не сдержал обещания, и Го Вэй не был представлен сановнику.
Прошло больше двух месяцев, в течение которых Го Вэй каждый день приходил к ямыню, надеясь встретиться с вельможей, но так и не дождался приема. Слуги на постоялом дворе ему посоветовали:
— Любезный, ты зря теряешь время. Этому Ли надо просто дать взятку. Без нее начальник тебе не поможет!
— Ах вот чего он ждет, разбойник! — вскричал Го Вэй.
Как говорится в этих случаях: в сердце его поднялся гнев, печень наполнилась злостью. В этот день он не пошел в ямынь. Кипя от возмущения, он строил разные планы, что ему предпринять. Вдруг у ворот постоялого двора остановился торговец рыбой, который разыгрывал товар в кости. Го подозвал торговца к себе и с первого же броска костей выиграл всю рыбу.
— Вот так повезло! — проговорил незадачливый
торговец.— Вчера еле-еле наскреб несколько вэней, чтобы купить эту рыбу, думал выиграть пару медяков для матери, и вот на тебе — все начисто проиграл! С какими глазами я вернусь к ней без гроша в кармане? Чем буду ее кормить? Почтенный,— взмолился он.— Возврати мне рыбу. Я отыграюсь и верну весь свой долг!
Забота парня о матери тронула сердце Го, и он вернул рыбу.
— Если узнаешь, что где-то играют еще, скажи мне!
Обрадованный торговец ушел. Возле ворот какой-то харчевни его остановил окрик:
— Эй, торговец!
Видно, уж так было предопределено судьбой, что из-за этого человека Го Вэй вступит в кулачную схватку, а двор харчевни превратится в арену жестокой битвы. Кто же был тот человек, кто окликнул торговца? О нем можно сказать такими словами:
Злодейства страшные совершал,
обманывал Небо не раз,
Но, наконец, неизбежно настал
великой расплаты час.
Оказалось, что это был тот самый Ли Баюй, что служил в хэнаньской управе. В это время он выпивал в харчевне и, заметив торговца, решил с ним сразиться в кости. Быстро проиграв несколько вэней, Ли не только отказался расплачиваться, но даже отобрал у бедняги всю рыбу. Несчастный, боясь ссориться со служивым, ушел прочь и, найдя Го Вэя, рассказал ему, что с ним стряслось.
— Я выиграл у него несколько вэней и хотел с тобой расплатиться, а он отнял у меня всю рыбу.
— Кто он, говори, не трусь!.. Как он смел отнимать товар, да еще мой!.. Если проиграл, так расплачивайся! — разъярился Го.— Он мне за это ответит!
Если бы Го Вэй остался на месте, возможно, все бы на этом и кончилось, но наш герой направился в харчевню поговорить по душам с обидчиком. И что же он увидел? Как говорится:
Смертельного врага узрел
И в тот же миг рассвирепел.
Словом, при виде Ли Баюя ярость его удесятерилась.
— Как ты смел взять мою рыбу? — крикнул Го с порога.
— Откуда я знал, что рыба — твоя? Я спросил, он ответил, что рыба разыгрывается!
— А ну, отвечай! — Го хватил кулаком по столу.— Почему не пускаешь меня к начальству? Почему заставил торчать два с лишним месяца? Взятки ждешь? Говори!
— Приходи завтра в ямынь, я все улажу! — пошел на попятную Ли Баюй.
— Ах ты, прохвост! Голову тебе мало отрубить за то, что ты попираешь справедливость! — кричал Го.— Но я с тобой рассчитаюсь, я не посмотрю, кто ты есть!
Го скинул куртку. В харчевне раздались возгласы изумления. Оказывается, в юные годы Го повстречал даосского праведника — человека, надо вам знать, поистине необыкновенного, и даос сделал Го Вэю татуировку. На одной стороне шеи он выколол воробьев, а на другой изобразил несколько стебельков риса.
— Когда воробьи начнут клевать рис, к тебе придет слава и богатство,— промолвил даос.
С тех пор Го Вэй получил прозвище Воробей. И вот что удивительно: тот день в самом деле наступил — воробьи действительно принялись клевать зернышки риса. Впрочем, об этом можно рассказать и позднее, а пока, как мы знаем, у всех присутствующих вырвался вздох восхищения. Что сказать об этом узоре?
Вблизи — десять видов парчи Сычуани
с восторгом увидишь ты.
Издали взглянешь — изгибы Лошуй
сплошь покрывают цветы.
— Драться со мною решил? — удивился Ли.— Ну, пеняй на себя!
— Будет болтать! Выходи биться!
Ли Баюй скинул одежду, и взорам окружающих предстало его обнаженное тело, будто веревками обвитое мускулами. Среди присутствующих раздался крик изумления. Правильно говорят:
Словно плавя железо,
в тигле беснуется пламень,
Словно в плиту могилы
вкраплен диковинный камень.
Бойцы заняли исходное положение, и бой начался. Противников со всех сторон обступили любопытные зрители. Удар кулаком сменялся ударом локтя, бойцы сближались и кружились на месте. И вдруг последовал решающий удар. Все ахнули — один из бойцов оказался на земле в луже крови. Кто же тот неудачник, кто проиграл схватку?
Хуля великое Небо,
явился жестокий злодей.
Гневом сердца пылали
стоявших рядом людей.
Но если искусство защиты
до тонкостей ты постиг,
Тебя злодей испугается
иль будет повержен вмиг.
Как оказалось, Го Вэй, изловчившись, нанес противнику столь сильный удар, что Ли, обливаясь кровью, рухнул на землю. И тут на улице послышались крики, возвещавшие о появлении правителя области Фу. Вельможа верхом на коне подъехал к месту боя и стал свидетелем последней части поединка. Вид Го поразил его. Над головой бойца будто поднималось алое сияние, а все тело вокруг словно окутал сизый туман. Всем было ясно, что в этой схватке караульному Ли ни за что не одолеть противника.
Вельможа приказал слуге:
— Приведи их обоих ко мне, только спокойно — не вспугни! — И направился в свое помещение.
Слуга подбежал к бойцам. — Прекратите драку! Его сиятельство, господин правитель, повелел вам явиться в его поместье!
Противники, подчинившись приказу, последовали в дом вельможи. Сановник взглянул на Го Вэя:
Брови — точно у Яо,
Словно у Юя — стан,
Глазами похож на Шуня,
Плечами — вылитый Тан.
— Кто ты такой? — спросил Фу.— И почему ты избил моего служащего?
— Ваша светлость! Меня зовут Го Вэй, родом я из уезда Яошань Синчжоуского округа. Я приехал к вам по делу, однако этот Ли помешал мне увидеть ваш сиятельный лик, поскольку ждал от меня взятку. Из-за него мне пришлось зря просидеть здесь больше двух месяцев. Сегодня мы неожиданно встретились, и наша встреча кончилась потасовкой. Простите ничтожного, ваша светлость, за недостойное поведение в вашем присутствии. Я жду наказания!
— Какое же дело привело тебя ко мне и заставило ехать издалека?
— Просто я хотел показать вам восемнадцать приемов боя, коими я владею в совершенстве.
Услышав ответ, вельможа приказал противникам сразиться. Ли Баюй, которому сильно досталось от Го Вэя, взмолился:
— Ваша светлость! Не хочу с ним сражаться, он бьется не по правилам!.. Взгляните, на мне живого места нет!
Однако вельможа был тверд в своем решении.
— Не по правилам, говоришь? — вскричал Го.—
Давай еще раз померимся силой!
Поклонившись сановнику, враги стали в позицию. Битва началась.
Шаньдунский удар мечом,
Хэбэйский выпад копьем,
Снова шаньдунский удар
нанесен со всего размаха,
Гул такой, будто фыркает
огромная черепаха.
Снова выпад копьем,
Кажется, это гора Куньлунь
нутро изрыгает от страха.
Быстрый тройной поворот,
Шаг за шагом вперед,
Вихрь закрутил-засвистал,
С криком ворон упал,
Мощных ударов шквал.
Бойцы за дубинки взялись —
Кажется, ленты белого шелка
стремительно взмыли ввысь.
Раздался немыслимый гром —
Будто ужасная буря
все сокрушает кругом.
Сражение продолжалось. Выпад сменял и удары сверху и снизу, прыжки вперед и отступления назад.
И так несчетное число раз. Вельможа, наблюдавший за схваткой с возвышения, подбадривал бойцов возгласами. Сейчас уместно вспомнить такие слова;
Когда заболел полководец Ян Гу,
он Ду Юю дела передал.
Когда в темнице томился Гуань,
Бао Шуя ему помогал.
Живут ли ныне такие герои
среди Четырех Морей?
Великого мужа разве найдешь
в толпе обычных людей?
Сражение продолжалось, но было уже ясно, что Ли Баюй не только не справится с противником, но будет им бит. Между тем поединок привел вельможу Фу в веселое расположение духа. Он подозвал Го Вэя и сказал, что назначает его начальником караула, а Ли Баюй у него в подчинении. Го Вэй поблагодарил вельможу низким поклоном. Так он остался на службе в управе Хэнаньской области.
Время летело вперед. Однажды, когда в управе не было никаких дел, Го вышел из ямыня и решил сходить на рынок. Возле одной харчевни его внимание привлекли странные действия незнакомого человека. Человек этот сидел перед дверьми харчевни, отдавая какие-то распоряжения. Его челядинцы ломали харчевню.
— Почему он шумит? — спросил Го у слуги заведения.
— Это же барич Шан — известная в наших местах личность! С полмесяца назад он приметил хозяйскую дочь, которой только что исполнилось восемнадцать лет. Барич прислал к нашему хозяину своего человека.
— Почтенная госпожа Шан,— сказал он,— просит девушку прийти к ней по одному делу... И еще она сказала, что, если в вашем доме тяжело с деньгами, она готова помочь.
Мой хозяин, понятно, вспылил.
— Продавать свою дочь? Никогда! Лучше умру!
Получив отказ, барич явился сюда сам и вот учинил погром. Го Вэй закипел от возмущения.
Гнев небывалый
в сердце Го Вэя возник,
Лютая злоба
в печени вспыхнула вмиг.
От ярости округлились
фениксовы глаза,
Драконовы брови встали торчком,
на челе собралась гроза.
Никто не в силах умерить
его воинственный пыл,
От пяток до самой макушки
его праведный гнев пронзил.
С нечеловеческой яростью
факел в душе запылал —
На тысячу чжанов взметнулся ввысь
страшный огненный шквал.
Го Вэй приблизился к баричу Шану.
— Каждый должен проявлять человеколюбие и справедливость. Как известно, если в темном углу скапливаются черные замыслы, божественное око рано или поздно сверкнет подобно молнии. Почтенный! Не подобает терять свое достоинство из-за женской юбки! Уходите отсюда подобру-поздорову!.. Я советую по-хорошему!
— Ты еще откуда взялся? — вскричал Шан.
— Меня зовут Го Вэй, а служу я начальником караула у господина Фу,— ответил Го.
— Служи себе на здоровье, но не встревай в чужие дела! Эй, слуги, проучите этого наглеца!
— Я предупредил по-хорошему, а вы хотите меня избить. Сейчас вы меня узнаете! — рассвирепел Го.
Схватив барича за халат, он выхватил из-за пояса короткий нож. Последовал быстрый удар, и жизнь молодого Шана, увы, прервалась. Да, поистине:
Великий муж родился на свет,
честен, могуч и прям,
И в Поднебесной конец наступил
всяким дурным делам.
Итак, Го Вэй покарал барича Шана за его нечестивые поступки. Люди барича разбежались в разные стороны, а Го Вэй направился в ямынь правителя области.
— Ваша светлость, господин правитель! — сказал Го, когда Фу появился в зале.— Почтительно вам докладываю: я наказал одного злодея, который измывался над простым людом. Прошу меня не карать за проступок!
Правитель учинил Го Вэю допрос, дабы выяснить обстоятельства дела, и, узнав их, немедленно прика-
вал стражам надеть на Го Вэя большую кангу и отправить в уголовный приказ. Об этом страшном месте можно сказать так:
Некогда здесь
тинвэй делами вершил.
Судьею он строгим был.
Сокрыто здесь множество страшных тайн,
их не узнаешь вовек.
Рассудок здесь от страха терял
уже не один человек.
У тюремного стража брови густы,
мглаза холодны и строги,
Держит в руках буйволиной главой
украшенные батоги.
У другого стража с чертом лоча
злобою сходен взгляд,
Крепко сжимает могучей рукой
длинный железный канат.
Канги трех видов собраны здесь —
одна другой страшней.
Чем преступник важнее, тем кара ему
мприуготовлена злей.
Каждый приказ здешней управы
своими делами вершит.
Жизнь или смерть суждены тебе,
мигом судья решит.
Грозно свистя,
вихрь стремительный мчит.
Черных воронов стая
над камерой пыток кричит.
Тени неровные
опустились, землю укрыв.
Уже не виден храм Сяосяна
за густою зеленью ив.
Обернешься — пять полководцев-злодеев
возникнут, как страшный дурман,
Откроешь глаза — пред тобою стоит
владыка ада Яньван.
Дело Го Вэя попало в руки следователя Ван Сю. Приказав тюремщикам доставить из темницы связанного преступника, он сразу приступил к допросу. Через какое-то время от правителя Фу явился нарочный, который принес распоряжение, повелевающее следо-
17. Старинная проза Китая
вателю немедленно прибыть в боковые комнаты. Ван Сю тотчас последовал к начальнику. Правитель сказал ему пару незначительных фраз, а потом взял кисть и вдруг написал несколько слов.
— Освободить Го Вэя? — удивился Ван.— Но ведь недавно вы дали другое указание... Наконец, есть статья закона...
Правитель смешался и, внезапно поднявшись, направился к двери и вышел из комнаты. Растерянный Ван пробормотал слова прощания. Он ничего не понимал. В задумчивости он вернулся в свой приказ, сел у стола... и уснул. И вдруг он увидел на столе небольшую красную змейку.
— Что за чертовщина? — проговорил Ван и решил было смахнуть ее со стола, но змейка ускользнула от него и быстро-быстро поползла в сторону. Ван замер и заметил, что змейка поползла медленнее...
И вдруг Ван видит, что он стоит в восточной части тюрьмы. Змейка шмыгнула в дыру одной из камер. Ван за ней. В камере сидел Го Вэй. Змейка оказалась на канге заключенного и неожиданно юркнула ему в ноздрю. И тут Ван Сю заметил, что над головой узника вроде как разливается алый свет, а все тело окутано лиловым туманом. Ван стал соображать, что с ним происходит... и вдруг проснулся.
Надо сказать, что подобные сны видятся человеку обычно тогда, когда случаются разные неприятности: тревожит его неразрешимое дело, или засела в голове какая-то мысль, или угнетают его разные печальные думы, или, наконец, страдает он от безденежья. И правда, многие тревоги суть порождение бедности, а печали — рождаются в заботах и тревогах. Ведь всем известно, от радости и приятностей тревог не бывает.
«Как видно, неспроста правитель велел мне выпустить преступника,— думал Ван Сю.— Недаром говорят: хороший человек всегда разглядит себе подобного». И тут на него вновь нашло сомнение: «Как же можно освободить заключенного?» Но как ни ломал он голову, ничего путного придумать не смог. Потому как не знал он Го Вэя и того, что тому пришлось перетерпеть в своей жизни. В раннем детстве Го Вэй потерял отца, а мать вышла замуж за некоего Чана из Лучжоу, и мальчик поехал туда. Потом что-то такое
стряслось, из-за чего он вынужден был покинуть Хэ-бэй. Ему пришлось хлебнуть немало горя, пока он не стал старшим конвойным у правителя Фу. И надо же так случиться, что, ввязавшись в пустое дело, он навлек на себя великие беды...
В эту ночь в городе вспыхнул пожар, который, как ни странно, весьма обрадовал следователя. Он решил использовать удобный случай. В голове его возник план освобождения Го Вэя. Что же придумал следователь Ван Сю?
Могучий, способный тучу обнять,
протянул всесильную руку
И вызволил вмиг из тюрьмы того,
кто был обречен на муку.
Следователь поспешил к правителю Фу. Сообщив ему о пожаре, он намекнул, что как раз сейчас очень удобно выпустить узника, так как огонь подошел к самой тюрьме, а в городе из-за пожара царит сумятица. Правитель одобрил этот план. Оказывается, он уже заранее написал письмо начальству, в котором на всякий случай обосновал освобождение Го Вэя. Ван Сю поспешил в тюрьму. Освободив заключенного от канги, он дал ему головной платок и велел немедленно повязаться.
— Его сиятельство приказал тебе сейчас же ехать в Бяньцзин к тайвэю Лю.— Ван протянул письмо правителя.— Отправляйся немедля!
Огонь в городе продолжал бушевать. Воспользовавшись паникой, Го Вэй поспешил в свое жилище, где остались вещи и деньги. В ту же ночь он незаметно покинул город и направился в Бяньцзин, он же Кайфын.
Через несколько дней он добрался до места и нашел себе пристанище, а на следующее утро пошел с письмом в управление дворцовой стражи. Ждать пришлось довольно долго. Наконец, появился начальник придворной стражи тайвэй Лю, который только что приехал с аудиенции. Его появление можно описать такими словами:
Ярко-синие балдахины
плывут, словно тучи,
Украшает сверкающий жемчуг
морды коней могучих.
Так ехал Лю Чжиюань — государев полководец, командующий Золотой гвардией. Го Вэй приблизился к вельможе и, отвесив низкий поклон, сказал:
— Ваша светлость, вам письмо от правителя Фу из Западной столицы.
Лю Чжиюань приказал подчиненным взять письмо и последовал в ямынь. Познакомившись с содержанием послания, Лю велел делопроизводителю вызвать Го Вэя. Величественная осанка Го свидетельствовала о его необычной судьбе, и военачальник решил оставить его при себе, назначив младшим командиром.
Прошло несколько дней. Как-то полководец Лю возвращался в ямынь после военных учений. Его путь лежал мимо поместья министра двора Сан Вэйханя. В это время министр с женой следили из окна за проходившими по улице войсками. Полководец Лю находился впереди, а за ним шло более трех сотен солдат. Зрелище было величественное и грозное.
— Посмотрите-ка на него! — сказала жена министра,
— На Лю Чжиюаня?
— Вот именно! А вы заметили, какой он стал важный? Можно подумать, что его пост не менее высок, чем ваш!
— Он всего лишь простой вояка! — рассмеялся министр.— Стоит мне сейчас приказать ему явиться, и он сделает это без промедления и будет выслушивать мои указания, стоя возле порога и отбивая поклоны. Нечего о нем говорить!
— Я лишь предостерегаю вас и умоляю не исполнять никаких его просьб... За это я охотно выпью с вами чашу вина, которую вы мне поднесете.
Сан Вэйхань приказал порученцу вызвать полководца Лю к себе, а сам удалился во внутренние покои, наказав слугам поставить перед ширмой его туфли.
— Господин тайвэй! Вас вызывает его сиятельство, министр Сан! — передал приказ чиновник для поручений.
Лю Чжиюань повернул к дому вельможи и спешился у ворот. Перед входом в гостевую залу он оста-
новился и занял почтительную позу. По этому поводу уместно заметить:
Такой полководец из тысяч — один,
ни на кого не похожий!
А его заставили ждать у дверей,
кланяться туфлям вельможи.
Полководец продолжал ждать сановника, но тот не появлялся. В это время министр распивал с супругой вино, совершенно забыв о госте, а слуги побоялись ему напомнить. Наступил вечер, и тайвэй, так и не дождавшись хозяина, возвратился в свой ямынь. Он весь кипел от возмущения. «Я завоевал себе славу в седле и с луком в руках, а этот прокисший книжник смеет так меня оскорблять!»
На следующее утро в пятую стражу была назначена аудиенция у императора. Во дворце полководец Лю заметил Сан Вэйханя, который, сойдя с коня, пошел в государев павильон. В сердце Лю Чжиюаня снова вспыхнула обида на вельможу. «Вчера он жестоко оскорбил меня, заставив кланяться своим туфлям. Интересно, что скажет он сегодня?» Не сдержав своих чувств, Лю в тронном зале нанес оскорбление вельможе, за что государь Цзиньди прогнал его со двора и повелел немедленно ехать в Тайюаньскую область. Ссылка полководца послужила причиной чудесного взлета Ши Хунчжао. Верно говорится в стихах:
Растишь цветы, а они не цветут,
хоть вложено столько труда!
А в случайном застолье без всяких усилий
веселье царит всегда.
Итак, полководца Лю изгнали в тайюаньский гарнизон, где он получил должность командующего. В один из благоприятных дней, распростившись со двором, отправился он в долгий путь. Впереди ехал сам тайвэй с командирами, служившими под его началом, и с наиболее близкими приближенными. Сзади под присмотром Го Вэя следовали родственники полководца и его багаж.
Об этом путешествии есть стихотворение:
Пурпурные стяги
подняты поутру,
Расшитые флаги
колышутся на ветру.
Проходят воины
за рядом ряд —
У каждого нож и тяжелый меч,
к бою готов отряд.
Военачальники важные
свитою окружены,
У слуг за поясом дщицы,
плети в руках длинны.
Едва петухи
зарю возвестят,
Тотчас, село покидая,
в путь уходит отряд.
Солнце садится,
вечер настал.
Но войско в горы упорно идет,
еще далеко перевал.
Заброшенной крепости вал,
Мост давно обветшал,
Каждый воин устал,
На дворе постоялом — привал.
По утрам плывет, играя с рассветом,
туч нефритовый рой,
На закате последний солнечный луч
сливается с поздней зарей.
Им на пути встречались тысячи гор и потоков, но они преодолевали их и шли дальше. Однажды взорам путников предстал нескончаемый лес, о котором лучше всего сказать стихами:
Деревья могучие
тянутся ввысь,
Их корни
тесно переплелись.
Солнцу путь преграждает
зеленой завесой листва,
Словно драконы чудесные,
извиваются дерева.
Волшебные линчжи
меж корней могучих растут.
В кронах древесных
фениксы гнезда вьют.
Тонкие ветви
колеблет слегка
Легкое дуновение
прохладного ветерка.
Молодая листва
свежа и хрупка.
Высоко в поднебесье
чередою плывут облака.
Лес распростерся
на многие тысячи ли.
До Девятого Неба
дотянуться деревья смогли.
Лю Чжиюань хотел было двинуться дальше, но вдруг из леса выехал отряд всадников, которые преградили путникам путь. Встревоженный полководец, решив, что они наткнулись на разбойников, отдал приказ изготовиться к бою. Однако незнакомцы, выстроившись в одну линию, вдруг прокричали приветствие, и от них отделился всадник, очевидно, начальник. Он подъехал к тайвэю и доложил:
— Командир охраны послал для встречи господина тайвэя отряд под моим началом. Мне велено доставить вас в Тайюань. Докладывает командир отряда Ши Хунчжао.
Бравый вояка пришелся по душе полководцу, и он оставил его при себе, назначив младшим командиром.
Через несколько дней Лю Чжиюань прибыл в Тайюань, а вскоре туда приехала и его семья. Вот тут побратимы встретились снова, и оказалось, что они оба удостоились высокого чина — левого и правого командира. Когда кидани произвели уничтожающий набег на Цзиньский двор, Лю Чжиюань бросил свое войско к Бяньцзину. В это время двумя передовыми отрядами командовали побратимы. Им удалось изгнать врагов, и престол государя занял Лю Чжиюань. С этого времени началась новая эра правления, которую назвали Поздняя Хань.
Слава Ши Хунчжао росла и ширилась. Стал он богат и знатен. Ему пожаловали должность правителя Четырех округов: Дань, Хуа, Сун и Бянь. Трудно перечислить все почести, каких он удостоился. Недаром говорится:
Реют черные стяги,
Голубеет навес экипажа,
Веерами красавицы машут,
С плетьми его грозная стража.
Зимой засыпает
он под пологом алым,
Кисеей бирюзовою
укрывается знойным летом.
Преданных слуг
у него, наверно, не мало,
Вниманьем красавиц
душа вельможи согрета.
Повесть, которую мы сейчас вам рассказали, очень известна среди ученых сказителей стольного града. Ее можно встретить и в «Подлинном повествовании об истории Пяти династий», составленном самим Оуяном, который имел титул гуна Просвещенности и Верности. В ней, к примеру, говорится, что в конце эпохи Лян власти повелели от каждых семи семей выставить по одному солдату. Один из них и был Ши Хунчжао, который сначала служил в гарнизоне Кайдао, а потом в дворцовой гвардии, пока государь Гаоцзу, он же Лю Чжиюань, не пожаловал ему чин командира. Когда Гаоцзу взял Тайюань, Ши Хунчжао получил повышение и стал военным инспектором округа Лэйчжоу. За большие заслуги ему присвоили титул военного советника при армии Боевой Верности, а через какое-то время назначили командующим столичной пехотой императорских охранных войск. Вскоре он дослужился до чина командующего пехотными и кавалерийскими частями столицы, а затем получил чин военного советника армии Возвращенной Добродетели. Он готовил военные доклады и составлял планы под началом главы Военного ведомства, а потом и сам стал его начальником. Когда чжоуский Тайцзу, то бишь Го Вэй, занял престол, его друга и побратима Хунчжао, увы, не было уже в живых. И тогда ему был присвоен титул посмертно — Князь Величественный. Послушайте, что говорится в стихах: