Вопрос об «упускании» времени и «опустошении» человека связан именно с господством линейного времени, когда «будущее» становится доминантой. Все дело в темпоральной ассиметрии, которая и превращает время в прехождение, а не в пребывание человека. Становление времени формой бытия современного человека ставит вопрос о его овладении.
а). Техническое овладение временем: методичность технэ. Первой формой овладения временем является техника. Что означает, что время становится формой бытия человека? Это означает не только доминирование линейного времени и указанный приоритет «будущего». Это означает, в первую очередь, методичность и инструментальность самого времени.
Действительно, линейное время – есть время счета, время алгоритма. Инструментальность времени заключается в том, что собственно техника как таковая и есть воплощенный механизм темпоральности, ее манифестация. Инженерный разум производит, фабрикует, отливает, кует само время в ритме производства вещей, в ритме движения машин, в переключениях электронных реле, схем, чипов, в открывании окон на дисплее компьютеров, в перекачке битов информации, в числовых регистрах серверов и т.п. Чистая форма машинного движения это чистое время. Любая машина есть в действительности машина времени. А потому овладение техникой, гаджетами, присутствие в коммуникационных сетях, освоение «диких дивайсов» и прочих технических новинок есть способ овладеть временем. И проблема только в скорости этого процесса. Коль скоро, выскочить нельзя из смертной гонки, то нужно бежать еще быстрее.
Методичность времени означает, что само время становится ресурсом, которым можно управлять, контролировать, резервировать. Оно - счетно, а, значит, может быть извлекаемо, изымаемо для нужд человека. И, прежде всего, перед лицом самого времени, точнее – «будущего» времени. Ведь в чем смысл счета, контроля и управления временем? – Только в том, чтобы успеть приготовиться к наступающему, до конца не контролируемому, неопределенному будущему. А потому это есть уже упоминаемая попытка успеть. Круговое органическое время нельзя разделить и сосчитать, а, следовательно, им нельзя управлять; только линейное время позволяет это делать. Само время жизни может быть линейно упаковано, представлено, сосчитано для его правильного распределения. Весь менеджмент, который является «философией успеха» современного человека, основан на этой методичности времени. И осуществляется это управление временем опять же при помощи техники.
Это значит, что техника есть судьба современного мира. Технически возможно все, что непротиворечиво, и именно аксиология задает здесь границы власти. Однако, в той мере, в которой возрастает ценность «будущего», в той мере техника становится воплощением возможности захвата этого «будущего». Это означает, что техническое овладение временем не знает границ.
Техника есть способ овладения максимально большим пространством за все меньшее время, способ стяжать время через пространство. Все техническое вообще суть только различные машины времени. Все современные виды транспорта направлены на ускорение и максимальное сокращение времени пути; в пределе – это должна быть мгновенная телепортация, т.е. фактическая остановка времени, поскольку «растягивание» временного интервала на максимально большое расстояние есть его замедление времени. Это новые виды коммуникации и медиа, которые делают контакт индивидов мгновенным: для современного человека все больше и больше Интернет и социальные сети становятся формами повседневного и исторического бытия. Проблема в том, что такое виртуальное присутствие ведет к размытости критериев реальности.
Возрастание скорости наталкивается на ограниченность человеческой природы. Поэтому делается попытка преодолеть антропологическую ограниченность человека перед миром огромных скоростей и информации, осуществить его искусственную соразмерность меняющемуся сущему. Вся современная био- и антропотехника направлена на такую темпоральную трансформацию человека. Создание новых медиаландшафтов и человекопарков основаны на трансформации человеческого тела, вплоть до редукции пола и реконструкции самого человеческого тела, создания экранного и знакового тел. В этом же направлении движется и трансформация человеческой субъективности. Методичность времени связана с различением линейных моментов, которые оказываются на деле простыми точками различия, сингулярностями. Другими словами, все это только языковые, т.е. знаковые, различения. Современная коммуникационная техника наглядно демонстрирует как происходит деконструкция всякого центра. Идея постчеловека как раз и связана с тем, что прежние антропологические инстанции (душа, дух, сознание, личность), претендующие на роль центра человека, в новой информационной технике редуцируются к некоторому неопределенному месту. Эта противоречивость технического овладения временем привела к тому, что сегодня стали говорить о прекращении существования человека и начало его веществования.
б). Нетехническое овладение временем: неспешность пойэсиса. Может ли быть альтернатива техническому овладению временем, коль скоро техника - наша судьба и мы не можем от нее отказаться? Поскольку мы – не гаджеты, постольку всегда наряду со временем прехождения для нас возможно и время пребывания.
Для человека бытие может открыться только как личностная медитация бытия. Это означает, что событийность опыта всегда отсылает к собственному и нередуцируемому смыслу настоящего. Такое настоящее время есть всегда присутствующая возможность, которая раскрывается только при смене горизонта. Комплиментарность времен прехождения и пребывания как раз и заключается в этой возможности перехода от самого ускорения к самому этому событию, от ударяющегося горизонта к «месту» его удаления, от скорости изменения к неспешности присутствия.
Сама событийность смены горизонта присутствия – от технэ к пойэсису – выступает в таком случае основанием модусов времени. Настоящее в этом случае – это не сжимающееся в точку присутствие, а суть место налично присутствующего, в котором оно и есть само время. В качестве такового оно (сущее) есть место события присутствия как «движения» самих горизонтов времени. Это «место» различения/обретения самих смысловых горизонтов наличного здесь-бытия. «Движение» горизонтов суть их с-бывание, т.е. со-бытие присутствия как настоящее. В нем мы обретаем само время как то, в чем мы сбываемся, а не как то, чему мы противостоим.
Все дело в том, что это движение горизонтов суть соразмерно человеческому бытию: развертывание горизонтов времени («места») тождественно пребыванию при сущем. Пойэсис суть человекоразмерный (антропоразмерный) способ пребывания. Поэтому стратегия технического овладения временем обретает действительный смысл в параллельной констатации ее событийности в настоящем, т.е. при условии их удержания в настоящем опыте человека (образ человека). Мы можем наблюдать за уходящим поездом современности, только потому, что мы совсем недавно ехали на нем, а теперь вышли. Мы едем в этом поезде времени, только потому, что мы только, что стояли на перроне, ожидая его, и вошли в него при его прибытии к нам. Выходим мы или входим в поезд времени – это зависит от нас. Более того, даже двигаясь в поезде времени, мы можем внутри сохранять неспешность присутствия, подобно тому, как неспешен пассажир, отдавшись судьбе путешествия. При этом «сжимается» время пути, но не время нашего присутствия: последнее зависит от того, охватывает ли нас в поездке скука или мы обретаем катарсис преображения. Это значит, что и техническое овладение временем может быть настоящим временем нашего существования (катарсис технической деятельности).
Технэ и пойэсис суть комплиментарные собственно / несобственные способы овладения временем. Хотя решимость и есть экзистенциал самой структуры присутствия, однако для нас он открывается как модус нашей собственной воли. Отрешенность (Gelassenheit) или решимость быть (Entwurf) суть медиации самого бытия, но раскрываются они как таковые всегда как немогота и сладкое безволие нашего присутствия или наш собственный волевой порыв. Бытие может застигнуть нас, обрушив из суетливой погони за будущим в неспешность присутствия, но, так или иначе, оно так раскроется нам как наше собственное присутствие. Аналогично и обратное: разрешимость бытия может открыться нам как выброс из пойэсиса в технэ. Но вся суть в том, что понимание этого переводит безликую решимость в решимость осознанную; только в этом случае можно говорить о собственном времени. Потому в данном случае мы говорим не об обретении потерянного времени, а об овладении найденным временем.
Быть современным, шагать в ногу со временем – не значит: быть только в настоящем моменте, но значит: быть в настоящем как средоточии горизонтов времени. А это возможно только для чувствующего, помнящего, воображающего существа, соразмерного своему присутствию, поскольку бытие открывается не рассудком, а личным переживанием (Erlebnis).