«АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ»
(ФИЯ, магистры, Стац. и З/О).
НАПОЛНЕНИЕ: Экстралитературная реальность; литературная традиция; языки искусства; знак и символ.
Методы (по уч. пособию В.Г. Зинченко и др. «Методы изучения литературы»): – культурно-исторический; сравнительно-исторический; компаративистика; герменевтический; социологический.
Литературно-художественное произведение создается в определенных исторических, социальных и бытовых условиях, что определяется как экстралитературная реальность. Ее воздействие испытывает и автор, и читатель. Экстралитературная реальность изменчива. Вместе с тем есть нечто относительно стабильное в литературной области – как творческой, так и рецептивной (области восприятия) – литературная традиция.
Всем известно словосочетание «литература и искусство». Это не оппозиция, а неразделяемые части единого в исторических рамках художественного процесса. Более того, литература и искусство являются аналогами по отношению друг к другу. Такой точки зрения придерживался представитель феноменологической эстетики М. Дюффрен («Феноменология эстетического опыта», 1953) и немецкий исследователь Вальтер Беньямин (эссе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости», 1937; «Труд о Парижских пассажах», 1927-1940). Они полагают, что любой эстетический опыт снимает оппозицию «человек – мир» и открывает возможность общения человека с миром в режиме диалога. Понимая произведение искусства (литературно-художественное, музыкальное, живописное и др.), человек, по В. Беньямину, понимает историю, эпоху, мир в целом. Крупнейший представитель герменевтической школы, Г.-Г. Гадамер писал: поэзия, даже самая малопонятная, рождается в понимании и для понимания («Актуальность прекрасного»).
Все языки искусства (слов, звук, цвет, линия, форма и др.) – это отражение способности человечества к символотворчеству (С. Лангер, Э. Кассирер), которая заложена в чувственно-психологической сфере человека (перекличка с учением К.Г. Юнга об архетипах – работа «Архетип и и символ»).
Знак и символ. Знак несет информацию о другом объекте, отличном от самого знака («стол» – это знаковый набор фонем, обозначающий предмет определенной формы и назначения). Знак, т.обр., репрезентативен. Символ же, напротив, презентативен, представляет сам себя и ничего другого. Он многослоен, концептуален, а его применение предельно аксиологично (ценностно). Символ вводит воспринимающего в целую систему понятий и представлений, оценок, в контекст культуры, традиции и т.д. Символ суггестивен, то есть лишен императивности (директивных интенций).
В модели «автор-произведение-читатель» зафиксирована определенная диалектика: отношение «автор-произведение» постоянно и зафиксировано в художественном повествовании. Отношение «произведение-читатель» изменчиво и зависит от времени восприятия (эпохи), читательской компетенции.
Культурно-исторический метод (ключевые слова: цивилизация, раса, среда, момент, характер народа, дух народа, литературный факт).
Глава школы – И. Тэн. Эту методологию разделяли Г. Лансон (Франция), Г. Брандес (Дания), А.И. Пыпин, П.Н. Сакулин (оба – Россия).
И. Тэн называл себя учеником Ш. Сент-Бёва, но «укрепил» его метод историзмом. Сущность метода изложена Тэном в предисловии к пятитомному изданию «Истории английской литературы»: «это история английской расы и цивилизации через ее литературу». Тэн не отрицает значения биографической личности автора, но все же больше внимания уделяет закономерностям исторического и национального характера. Тэн считал, что в поведении людей, особенно из одной местности (среда) и одного времени есть много общего. Этими общими чертами определяется и характер литературы:
1 – раса. Стабильная характеристика. Включает врожденный темперамент, свойственный народу в целом, а не только индивидууму. Не только ментальный, как сказали бы сегодня, но и биологический и физиологический комплекс.
2 – среда. Место обитания представителей «расы». Тэн обращает внимание на географические факторы, которые формируют характер, народов. Мягкость эллинов и латинян в целом (в том числе итальянцев), избалованных мягкостью природы, красотой и изобилием. Воинственность германцев, осевших в местах с тяжелым климатом и т.д. Характер народа формируется из века в век средой, историческими процессами, ведущими социальными и/или религиозными идеями, различными обстоятельствами. В Испании, например, на протяжении восьми веков огромно влияние идеи освобождения Гроба Господня, идея крестового похода против мусульман. Это находит завершение в изгнании мавров, ограблении евреев, учреждении инквизиции. В Англии, напротив, на протяжении тех же восьми веков государственный строй всячески поддерживал идею почтения к закону, идею личного достоинства человека. Во Франции Тэн видит такую «среду»: многовековой сплав римской государственности, навязанный варварским народам, и наследственную власть короля. Это привело к формированию централизованной административной государственной структуры, где попытки уравнять составляющие приводят к постоянным революционным ситуациям, грозящим правящей династии.
По И. Тэну, география, история, социум для нации – примерно то же, что для индивидуума место проживания, воспитание, семья, профессия, общественное положение.
3 – момент, или «исторический уровень культуры и традиции» (И. Тэн). «Раса» и «среда» встречаются в определенном историческом «моменте», и от этого меняется «рисунок» в литературе и искусстве. Человеческий тип при всей его относительной цельности для того или иного народа всё же в различные культурно-исторические эпохи претерпевает изменения. В средние века – рыцарь и монах, в Возрождении – недюжинная личность, в классицизме с его культом абсолютистской идеи в герое главным становится чувство долга, что на уровне стиля опрокидывается в риторический план.
В культурно-историческом методе произведение трактуется не только как создание определенного биографического автора, жизнь которого отразилась в произведении (по концепции Сент-Бёва), но и как документ эпохи.
Сравнительно-исторический метод (сегодня известен больше как сравнительно-типологический). Ключевые слова: историческая поэтика, сопоставление, повторяемость, воздействие, ряд, психологический параллелизм, мотив, сюжет.
Родоначальником считается ак. Ал-ндр Ник. Веселовский (1838-1906). В свою очередь, А.Н. Веселовский опирался на культурно-историческую школу И. Тэна, но ввел поправку на повторяемость явлений в литературе и искусстве (в частности, в народном творчестве), то есть привнес элементы типологизации. Метод Веселовского релевантен для «дальних рядов» литературы (для отдаленного времени). Это вполне понятно, так как литературный пласт древности весьма обширен и дает прекрасный материал для типологии. На «малых дистанциях, особенно близких к исследователю во времени этот метод «не срабатывал». Веселовский и сам это отмечал, называя свой метод «эволюционным».
Веселовский возражал против «европоцентристской» точки зрения на литературу и художественную культуру в целом, доказывая, что для культурного процесса нет отсталых народов. Он сопоставляет сходные литературные особенности, сходные литературные факты на самом широком материале и находит типологические соответствия в духовной и художественной культуре разных народов («рас», в терминологии Тэна) и эпох. А.Н. Веселовский включает также в литературоведческий контекст бытовой фон с его лингвистическими и психологическими составляющими, то есть наряду с «традицией» вводит и элемент «реальности» (не путать с «реализмом»!).
В 1899 г. выходит книга Веселовского «Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля». Художественное слово представлено здесь как особая сфера духа. Автор делает важный вывод: в художественной литературе различных эпох и народов можно и нужно искать параллели не только исторические, но и психологические. Заметим, что эта интереснейшая догадка возникает у Веселовского задолго до появления учения К.Г.Юнга об архетипах как предпосылках создания художественного образа и символа. Ученый в отдельных случаях старается исключить прямую генетическую связь между явлениями литературы (как в отдельной, так и между мировыми литературами). Иногда такая связь представляется ему слишком прямолинейной, «лобовой» (например, лирика развивалась имманентно в различных национальных культурах – в Европе, Японии и т.д.). Генезис поэзии, считал ак. Веселовский, – в древнейших элементах образности, которые зарождались имманентно, самостоятельно и были вызваны едиными для всех людей одними и теми же психическими процессами, а также явлениями ритма как производного от ритмов космических, сезонных и биологических (ритм сердца, дыхания и др.).
Поэтическое мышление, таким образом, восходит к психологическому параллелизму, «упорядоченному параллелизмом ритмическим». Процессы творчества он сближает с процессами восприятия, которое связано в его представлении с категорией суггестивности – способностью слова, образа, сюжета «подсказывать» читателю иной эпохи новое содержание. В эстетическом опыте, по Веселовскому, происходит условное отображение предметного мира: предметы схватываются сознанием художника интенсивно. В каждой национальной литературе существует целый рад типических восприятий, которые удерживаются благодаря народно-исторической традиции и развиваются путем ассоциаций. Это в чем-то сближает его позицию с позицией А.А. Потебни, который также обращался к психологической образной доминанте, «содержательному анализу корнеслова».
В литературах отдаленных друг от друга регионов подбор образов может отличаться (разные условия, флора, фауна, быт и пр.), но качество отношений сохраняется – наличие «коллективного автора», «реальности» и общих для всех литератур мельчайших неделимых единиц сюжета – «мотива» (например, похищение солнца; злая старуха изводит молодую девушку; злая мачеха и бедная падчерица; злые сестры и Золушка; красавица и чудовище и т.д.).
Огромный вес в системе Веселовского имеет не столько произведение как уникальный продукт творчества, сколько традиция. Гений становится гением только при условии устойчивой обратной связи в цепочке «автор» (коллективный автор) – «произведение» (традиция) – «читатель» (коллективный читатель). В своем исследовании «Историческая поэзия» Веселовский утверждал, что поэт приходит в мир, но «материалы и настроения его поэзии приготовила группа» (с. 215).
И сегодня теория литературы, культурология, а также психолингвистика и философия языка во многом опираются на опыт сравнительно-исторического метода Веселовского (работы Ю.М. Лотмана, А. Вежбицкой, Р.Фрумкиной, Н.Д. Арутюновой, Ю.С. Степанова, И.Г. Неупокоевой, Д. Дюришина и др.).
Компаративистика как метод вышла из сравнительно-исторической школы. Ее ближайшие источники – эстетика немецкого романтизма, для которого были характерны принципы историзма, универсальности, синтеза искусств, философии, литературы, иронии и энтузиазма. Завершением в этой области стала «Эстетика» Гегеля, которая давала целостный анализ тогдашнего искусства, всех стилей и жанров. А название метод получил по аналогии со «Сравнительной анатомией» Кювье. Первая кафедра по сравнительному литературоведению появилась в 1896 г. во Франции. Основные представители: Ж. Текст, Ф. Бальдансперже, П. ван Тигем и др.). Наиболее важные понятия компаративистики – сравнение, сопоставление и диалог. Предмет сравнительного литературоведения – «точка контакта» (взаимодействия) различных художественных текстов. В основе этого метода лежит механизм тождества и различения «своего» и «чужого», присущий человеческому сообществу в целом, а также художественному творчеству и научному мышлению.
В художественном творчестве принцип сравнения ведет к появлению переносных значений, что в конечном итоге выражено процессами метафоризации и символизации. В науке же сравнение (сопоставление) выявляет повторяемость различных признаков и явлений, при этом показывается их сходство и различие.
Компаративистика регистрирует сходства, отличия различных элементов сюжета, мотивы, функционирование сходных мотивов в различных литературных памятниках, выявляет генетические связи в произведениях на различных уровнях (проблемных, образных композиционных, стилевых и т.д.).
С опорой на этот метод корректно рассматривать и взаимодействие различных видов (и соответственно – языков) искусства с литературой. Так, ак. Д.С. Лихачев обнаружил общие свойства древнерусской литературы, иконописи и миниатюры («Историческая поэтика русской литературы». – СПб., 1997). А.В. Михайлов, один из крупнейших исследователей немецкой литературы, рассматривал наличие «музыкальности» в литературе. В этом случае заметна тенденция компоновать материал по закону, превосходящему закон самого материала («Языки культуры. – М., 1997) – романы Т. Манна «Будденброки», «Доктор Фаустус», романы Р. Роллана и др.
«Живописность» и «музыкальность» могут входить в структуру и образный строй литературного произведения, и наоборот – литература проникает в живописные и музыкальные тексты (литературные мотивы в живописи, кантата А. Шнитке «Плач д-ра Фаустуса», опера «Кармен» Бизе по мотивам новеллы П. Мериме, балет «Спящая красавица» П.И. Чайковского по мотивам сказки Ш. Перро и т.д.). При сопоставлении исследователи обнаруживают сходство и различие, а также концептуальность введения различных элементов из художественного языка иных видов искусства.
Французская компаративистика обнаружила огромное количество влияний различных литератур друг на друга, в то время как проблема восприятия (рецепции) затронута не была. С одной стороны, причины нужно искать в своеобразии литературного процесса Франции, начиная с 17-18-го вв. Дело в том, что французская литература долгое время оставалась «законодательницей мод» в европейской культурной жизни. Она скорее сама воздействовала на другие литературы, нежели брала у них. С другой стороны, галльской ментальности всегда был свойственен дух прагматизма, позитивизма и биологизма (особенно, начиная с революции в естествознании). Отсюда – тяготение к голой фактажности, накоплению огромного количества фактов и их сухому анализу, отказ от эстетических критериев и оценок.
Германское же (немецкое) литературоведение 19-го века и позже отличается противоположными тенденциями. Оно всегда базировалась на духовно-исторической основе. Именно Вильгельм Дильтей ввел в систему анализа такие понятия, как «дух художника», «дух эпохи» (Zeitgeist), категорию «переживания» (Erlebnis). Дильтей отстаивал специфику гуманитарных наук, их целостность (все они – о духе и пронизаны человеческим духом). Если технический работник говорит о применении, то гуманитарий – о душе и нравственности. В. Дильтея интересовала не столько регистрация фактов и их формальная обработка, сколько принцип рецепции, (восприятия) и воздействия на читателя. При анализе литературного произведения важно следовать трем опорным моментам (триада): что написано? (проблемно-тематический блок); Как написано (поэтика, художественные средства); Зачем, с какой целью написано? (уровень концептосферы).
Принципиальный вклад в сравнительное литературоведение был внесен ак. Веселовским (см. выше). Его концепции развивали один из основоположников российской компаративистики, В.М. Жирмунский (на материале европейских литератур), Д.С. Лихачев (на материале древнерусской литературы разрабатывал систему международных литературных связей), ак. Н.И. Конрад (его работы посвящены литературным контактам Запада и Востока), украинский исследователь ак. А.Белецкий и др.
Основное положение компаративистики – принцип равноценности воздействия и восприятия.
Воздействие/влияние связано с точкой зрения (позицией) автора как отправителя информации.
Восприятие учитывает и присутствие реципиента.
Оба процесса носят двусторонний характер, открытый и принципиально незавершенный. Их можно разделить только условно, в ходе аналитики. Одно из условий восприятия – наличие «встречных течений» (А.Н. Веселовский) – умение задать своего рода вопрос художественному материалу, вжиться в него. Это, в свою очередь, связано с рецептивными механизмами пересоздания и воссоздания. В чистом виде они также не встречаются: рецепция предполагает «двойную экспликацию» (переплетение, наложение различных начал). Пересоздание возникает при опоре на предшествующий литературно-художественный материал, однако писатель, воспринимая другое, уже включается в процесс сродни творчеству («новое творчество из старых материалов», – так назвал это В.М. Жирмунский). Воссоздание же предполагает исторический подход.
Для компаративистики важно владение языками. Конечно, можно пользоваться и переводами, лучше – несколькими: наличие 2-3-х переводов одного произведения – уже повод для компаративистского исследования.
Герменевтический метод. Название метода дало имя Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего), который кроме известных функций (вестничество, покровительство путникам, торговым людям и сопровождение в загробный мир), согласно мифологии, еще и пояснял людям слово богов. В старину герменевтикой называли толкование священных книг. В 20-м в. – это филологическая дисциплина, основанная на интерпретации художественных текстов. Традиция пришла от риторов, софистов.
Герменевтика – искусство понимать тексты, толковать их, применять. Одним из первых теорию понимания произведения предложил немецкий ученый, протестантский теолог и философ Фр.Д.Э. Шлейермахер (1768-1834). Произведение искусства, считал он, можно, конечно, постигать «по правилам», но этого недостаточно (трактаты «Герменевтика» и «Критика»). Дело в том, что творчество – божественный дар. Гениальные произведения нужно постигать, становясь хотя бы на время «автором» текста, что позволяет применить к нему такую же гениальную интерпретацию, ибо в каждом из нас как минимум живет «иной». Так возникает «дивинация» (божественное озарение при понимании текста), что позволяет исследователю строить гениальные догадки при постижении текста.
Понимание – не единичный акт, а разноуровневый процесс, оно происходит в несколько этапов, что и составляет понятие «герменевтический круг» (ничто не может быть понято за один раз, к пониманию приходят постепенно, в несколько заходов, уровней).
Вторая теория понимания принадлежит В. Дильтею (1833-1911) – эссе «Происхождение герменевтики». Здесь также присутствует понятие «герменевтического круга», но он понимается по аналогии с кругом логическим: целое понимается на основании части и наоборот (часть на основании целого).
Крупнейший представитель герменевтического метода, Ганс-Георг Гадамер (1900-2001), автор книг «Истина и метод», «Актуальность прекрасного», также оперирует понятием герменевтического круга, но подчеркивает его неформальность. Понимание здесь обеспечивается взаимодействием традиции и истолкования. Традиция обеспечивает акт предвосхищения – он вовсе не субъективен, ибо предполагает опыт эстетический, знание традиции, литературного процесса. Исследователь должен работать внутри текста, изнутри его, доверяясь его течению и создавая предание. Г.-Г.Гадамер предостерегает от излишней доверчивости замыслу, ведь «на выходе» произведение может меняться и эстетически, и концептуально. К замыслу может относиться только речевая прагматика, а произведение – сложный глубинный мир. Поэтому смысл никогда не может быть исчерпан до конца, и приближение к нему – процесс бесконечный.
В русле герменевтики вырастает рецептивная эстетика (см.: О.В. Матвиенко, И.А. Попова-Бондаренко «Методическое пособие по курсу «История зарубежной литературы: XX век», Донецк, 2007).
Социологический метод. Ключевые слова: социальная типизация, классовый подход, теория отражения, социально-исторический контекст. Этот метод рассматривает литературу как одну из форм общественного сознания. Внимание здесь уделяется не индивидуальности, не художественно-эстетическим достоинствам произведения, а социальным процессам и явлениям (экономике, политике, идеологии, социологии и пр.). Метод зародился в 1840-60-х гг. в публикациях Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева и др. разночинцев.
В начале 20-го века тезис о классовости литературы выдвигали Плеханов, Ленин, Сталин (все – с опорой на К. Маркса). Искусство и литературу сравнивали с «зеркалом жизни», требовали, чтобы она отражала основные классовые идеи и понятия, воспитывала читателя в соответствии с идеологией победившего пролетариата. Метод характеризуется прямолинейной связью с классовыми корнями, идеологией, политикой и гражданской жизнью. Один из тезисов метода – «литература должна быть партийной». Наиболее одиозное выражение метод получил в контексте метода социалистического реализма (ср.: некорректное деление литературы прошлого на «прогрессивную» и «реакционную» – например, романтизм).
В 1930-50-е гг. в СССР стали очень популярны игровые «суды» над героями различных классических произведений (Онегиным, Печориным, Обломовым и др.). Эти «суды» проводились в рамках молодежных вечеров в школах, вузах, на производстве. Героев судили с классовых позиций как аристократов, бездельников, циников и пр. и сравнивали их с идеологически выверенными образцами (передовиками производства, комсомольскими вождями, пионерами-героями и т.д.), что само по себе некорректно и ненаучно.
В рамках этого метода возникает вульгарный социологизм, когда художественное мышление писателя прямолинейно связывалось с его классовыми корнями, политической борьбой и идеологией. Социологический метод нашел сторонников и в западном литературоведении – Р. Фокс (Англия), А. Кеттл (Англия), М. Голд (США), отчасти А. Барбюс (Франция) и др.