Наиболее значительными произведениями средневековой письменности по-прежнему оставались различные летописные своды, которые представляли собой синтетические памятники средневековой культуры, объединявшие в себе разные устные и литературные жанры. По мнению многих авторов (Д. Лихачев, В. Кусков), во всех летописных сводах XIV – XV вв. отчетливо проявлялся их общерусский характер, где красной нитью проходят идеи единства всех русских земель, героической борьбы против иноземных захватчиков и защиты православия. Наиболее крупными летописными центрами той поры были столицы самых мощных русских княжеств и земель – Москва, Новгород и Тверь.
По мнению большинства ученых (Д. Лихачев, В. Кусков, А. Кузьмин, Я. Лурье), оригинальное московское летописание возникло в 1326 г., с момента основания Иваном Калитой Успенского собора в Московском Кремле. В 1408 – 1423 гг. при активном участии митрополитов Киприана и Фотия был создан первый общерусский летописный свод – знаменитая Троицкая летопись, или «Владимирский полихрон». А уже при Иване III, в связи со строительством нового Успенского собора в Московском Кремле, в 1480 г. был создан знаменитый Московский летописный свод.
Вопрос о времени возникновении самобытного тверского летописания до сих пор остается дискуссионным. Одни историки (А. Шапиро) утверждают, что первый летописный свод в Тверском княжестве был составлен в 1305 г. в годы правления тверского князя Михаила Ярославича (1304 – 1318). Однако большинство ученых (Д. Лихачев, Я. Лурье, В. Кусков) утверждает, что создание Тверского летописного свода, который сохранился в составе «Рогожского летописца», началось только в 1375 г., при тверском князе Михаиле Александровиче (1339 – 1399). Надо сказать, что в тверском летописании особое место занимает «Летописец» великого тверского князя Бориса Александровича (1425 – 1461), созданный иноком Фомой в 1453 г.
|
|
Новгородское летописание, возникшее в эпоху Древней Руси, до середины XV в. продолжало носить сугубо местный характер, поскольку даже в «Софийском временнике», созданном в 1432 г. при архиепископе Евфимии II, по-прежнему подчеркивалась особая роль Господина Великого Новгорода в истории всей средневековой Руси. В 1448 г. был создан новый Софийско-Новгородский летописный свод, или Первая Новгородская летопись, который, по мнению многих авторов (М. Приселков, Д. Лихачев, Я. Лурье), представлял собой уже общерусский летописный свод.
В рамках средневекового летописания дальнейшее развитие получила историческая мысль, значительно расширился исторический кругозор и появились новые виды исторических произведений. К ним, прежде всего, относятся знаменитые «хронографы», посвященные не только русской, но и мировой истории, освещаемой с религиозных богословских позиций. По мнению ряда современных ученых (О. Творогов), первый русский «Хронограф во великому изложению» был создан в середине XI в. на основе византийских исторических хроник Иоанна Малалы (VI в.) и Георгия Амартола (IХ – Х вв.). Этот «Хронограф» позднее и был положен в основу «Еллинского и Римского летописца» (конец XIV – начало XV вв.), на базе которого были созданы две новых – вторая и третья редакции «Хронографа».
По справедливому мнению многих ученых (О. Творогов, Б. Клосс), русские «хронографы» были не компилятивными, а оригинальными произведениями русской средневековой культуры, созданные вдумчивыми и профессиональными историками-источниковедами. В силу этого обстоятельства «хронографы» представляли собой своеобразные исторические энциклопедии различных народов и государств, которые содержали в себе очень интересные сведения и факты из истории Иудеи, Вавилона, античной Греции, Римской и Византийской империй, происхождения славян, древнерусской истории и т.д.
|
|
Значительно позже, в 1512 г. (О. Творогов) или в 1516 – 1522 гг. (Б. Клосс), на основании южнославянских, греческих и русских сочинений была создана вторая редакция «Хронографа», составленная знаменитым выходцем из Сербии Пахомием Логофетом. А примерно через сто лет, в 1617 г., была создана третья редакция этого «Хронографа», в которой была значительно сокращена библейская часть и, напротив, существенно расширены географические, этнографические и исторические сведения из истории разных народов и государств.
Развитие литературы
Русская литература конца ХIII – XV вв., как и в предыдущий период, развивалась в форме разнообразных повестей, многие из которых сохранились в составе тех или иных летописных сводов, «житий» и сказаний. Внешне проникнутые традиционным религиозным мировоззрением, литературные произведения той поры все же не могут быть целиком отнесены к церковной литературе. Напротив, многие из них посвящены чисто светским сюжетам, поскольку центральной темой этих сочинений была борьба с иноземными захватчиками и идея единства русских земель. Кроме того, особенностью всей средневековой литературы было то, что в основе ее произведений лежали конкретные исторические факты, а все литературные персонажи были реальными историческими лицами. И только значительно позже, примерно со второй половины XV в. обозначились тенденции возникновения обобщенных и вымышленных литературных сюжетов и персонажей.
|
|
События, связанные с монголо-татарским нашествием и героической борьбой русского народа с иноземными захватчиками, стали центральной темой многих литературных произведений той поры, созданных в жанре воинской повести. Самыми ранними и значительными произведениями этого жанра стали «Повесть о разорении Рязани Батыем», в рамках которой обычно выделяют два самостоятельных рассказа: «О любви и смерти рязанского князя Федора Юрьевича, его жены Евпраксии и их сына Ивана Постника» и «О рязанском богатыре Евпатии Коловрате», «Слово о погибели земли Русской», «Поучения» владимирского епископа Серапиона и «Повести» о новгородском князе Александре Невском и псковском князе Довмонте. В конце XIII – начале XIV вв. появляются новые литературные памятники этого жанра, в частности, знаменитые сочинения тверских авторов «Повесть об убиении князя Михаила Ярославича в Орде» и «Повесть о Шевкале», которая представляла собой переработку устного народного сказания о Щелкане Дудентьевиче.
Со второй половины XIV в., особенно после Куликовской битвы, русская литература вступила в период нового подъема. Это сказалось не только в появлении многих новых литературных произведений, но и в существенном изменении ее форм. Многие историки древнерусской литературы (И. Еремин, Д. Лихачев, В. Кусков) отмечают появление в конце XIV в. нового, так называемого «экспрессивно-эмоционального» стиля, напрямую связанного с предвозрожденческой тенденцией в развитии всей русской культуры и так называемым «вторым» южнославянским влиянием, что внесло в русскую литературу свойственную южнославянской культуре возвышенность и эмоциональность.
С конца XIV в. ведущим центром русской литературы становится Москва, где были созданы наиболее значительные литературные произведения той эпохи. В частности, под влиянием победоносной Куликовской битвы возник целый цикл литературных произведений, которые прославляли подвиг русского народа на этом знаменитом ратном поле.
1) «Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и его брате Владимире Андреевиче», которое более известно под поэтическим названием «Задонщина», сохранилось в двух редакциях – «Краткой» и «Пространной» и шести летописных списках XV – XVII вв. В этом знаменитом поэтическом произведении средневековой Руси с особым пиететом прославлялся великий московский князь Дмитрий Донской, которого безымянный автор называет главным вдохновителем и организатором победы русских дружин и народного ополчения на Куликовом поле
В исторической науке вопрос о времени написания этого памятника до сих пор остается дискуссионным. Большинство современных ученых (Л. Дмитриев, И. Данилевский) определяют его хронологические рамки 1390 – 1480-ми гг. Авторство этого знаменитого произведения тоже вызывает немало споров. Многие авторы (В. Адрианова-Перетц, Р. Якобсон, С. Азбелев) утверждали, что автором «Задонщины» был брянский боярин, а затем рязанский иерей Софроний. Их оппоненты (Р. Дмитриева) отвергали эту точку зрения как недоказанную.
Еще одной спорной проблемой является вопрос о соотношении «Задонщины» и «Слова о полку Игореве». Хорошо известно, что некоторые советские и зарубежные авторы (А. Мазон, Э. Кинан, А. Зимин) в категорической форме утверждали, что, безусловно, первична «Задонщина». Их многочисленные оппоненты (Р. Дмитриева, Л. Дмитриев, О. Творогов, А. Зализняк) предельно убедительно доказали, что выдающийся автор средневековой «Задонщины» как раз и создал свое гениальное произведение, опираясь на поэтические и художественно-стилистические приемы древнерусского «Слова о полку Игореве», а не наоборот.
2) Летописная повесть о Куликовской битве или «Побоище великого князя Дмитрия Ивановича на Дону с Мамаем». По мнению большинства ученых (А. Шахматов, В. Рудаков, И. Данилевский), это самый древний памятник Куликовского цикла, созданный в конце XIV в. и сохранившийся в составе Софийско-Новгородского летописного свода 1448 г. В этом литературном произведении был впервые не только дан подробный и связанный рассказ о Куликовской битве, но и резко осуждены два союзника Мамая: «льстивый отступник» рязанский князь Олег Иванович и «нечестивец» великий литовский князь Ягайло.
3) «Сказание о Мамаевом побоище» – самое объемное и популярное произведение Куликовского цикла. Это и самое «синтетическое» произведение этого цикла, поскольку, с одной стороны, куликовская победа представлена как награда за христианские добродетели, а с другой стороны, здесь нашел отражение вполне реальный взгляд на вещи и реальная оценка многих исторических событий и персонажей той поры. Кроме того, в этом «Сказании», где были широко использованы устные народные предания о Куликовской битве и содержатся разнообразные элементы устного народного творчества, находит свое целостное выражение идея тесного союза Русской православной церкви и сильной княжеской власти.
Вопрос о времени создания этого «Сказания» и его авторстве тоже является предметом давней научной дискуссии. И.Б. Греков датировал его создание концом XIV – началом XV вв., В.В. Кучкин и Б.М. Клосс относили его написание к 1485 – 1525 гг., а В.С. Мингалев утверждал, что оно было создано только в 1530 – 1540-х гг. Профессор Б.М. Клосс приписывал авторство «Сказания» коломенскому епископу Митрофану, а профессор Р.Д. Дмитриева называла его автором рязанского священника Софрония.
4) «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», которое представляет собой настоящий панегирик умершему князю. Историки до сих пор спорят о времени создания и об авторстве этого произведения. Но, вероятнее всего, автором этого «Жития» был выдающийся русский книжник и религиозный философ Епифаний Премудрый, а само это «Житие» было создано между 1389 – 1420 гг., т.е. датами кончины Дмитрия Донского и самого Епифания Премудрого.
5) К произведениям Куликовского цикла вплотную примыкает и знаменитая повесть «О Московском взятии от царя Тохтамыша и о пленении земли Русской», которая отразила печальные события 1382 г.
Другим литературным жанром той эпохи были «жития святых». Самым ранним сочинением этого жанра стало «Житие святого Александра Невского», созданное в 1280-х гг. и дошедшее до нас в тринадцати редакциях – Первоначальной, Лихачевской, Особой и других. По мнению большинства авторов (Н. Костомаров, В. Пашуто), первая редакция этого «Жития», вероятнее всего, была создана во Владимире при монастыре Рождества Богородицы, где в 1263 г. было погребено тело великого русского князя. Вопрос об авторстве этого произведения также до сих пор является предметом научных споров. Одни ученые (В. Кусков) говорят, что авторами «Жития» были старший сын Александра Невского великий владимирский князь Дмитрий Александрович (1276 – 1294) и митрополит Кирилл (1249 – 1281). А их оппоненты (Д. Лихачев) полагают, что автором этого произведения был анонимный выходец из Галицко-Волынской Руси, который в 1250-х гг. прибыл во Владимир в свите митрополита Кирилла. Чуть позже, в начале XIV в. в двух редакциях было создано знаменитое «Житие» московского митрополита Петра, принадлежащие перу ростовского епископа Прохора и митрополита Киприана.
В конце XIV в. житийная литература приобретает принципиально новый характер, поскольку произведения этого жанра стали исполняться в возвышенном панегирическом стиле, обильно украшаться всевозможными эпитетами, художественными оборотами и цитатами из Священного писания. Именно в этой стилистике «плетения словес», родоначальником которой стал Епифаний Премудрый, были написаны его знаменитые произведения «Слово о житии и учении Стефана Пермского» (1396), «Послания иеромонаха Епифания к некоему другу своему Кириллу» (1414 – 1415) и «Похвальное слово и житие Сергия Радонежского» (1417 – 1418). В таком же возвышенном панегирическом стиле было создано «Житие Пафнутия Боровского» (1426), автором которого стал его келейник, иеромонах Иннокентий.
Значительный вклад в развитие житийной литературы и панегирического стиля внес Пахомий Логофет (Словоположник), сербский ритор и богослов, прибывший в Россию в 1430-х гг. По мнению большинства ученых (В. Ключевский, В. Зубов, В. Кусков), именно его перу принадлежали вторая редакция «Жития Сергия Радонежского» и «Жития» митрополита Алексия, Варлаама Хутынского, Кирилла Белозерского, новгородского архиепископа Евфимия и других русских подвижников, а также знаменитое «Сказание о Михаиле Черниговском и его боярине Федоре», созданное в 1430 – 1440-х гг.
В эпоху собирания русских земель дальнейшее развитие получил жанр исторической повести. Среди памятников этого жанра, сохранившихся в составе Троицкой летописи, Новгородской Первой летописи младшего извода и других летописных сводах, особый интерес вызывают «Повесть о нашествии Едигея на Москву», «Повесть о новгородском восстании 1418 г.», «Повесть об ослеплении Василия II», в основу которой, как установил профессор М.Д. Приселков, были положены воспоминания самого великого князя, московская и новгородская «Повесть о походе Ивана III Васильевича на Новгород», которые, естественно, расходились в своих оценках этого важнейшего события в истории средневековой Руси, «Повесть о стоянии на Угре» и другие.
Во второй половине XV в. в русской литературе возник принципиально новый жанр сюжетной повести, который внешне еще вполне историчен, но уже наполнен вымышленными сюжетами и героями. К числу наиболее известных сюжетных повестей той эпохи относятся «Повесть о Петре и Февронии», возникшая, вероятнее всего, в Муроме и повествующая о пылкой и страстной любви простой крестьянской девушки и муромского князя Петра, и «Повесть о Меркурии Смоленском», которая продолжила традиции героических (воинских) повестей о русских богатырях – героях борьбы против татаро-монгольских захватчиков.
В тот же период был создан целый ряд чисто беллетристических произведений, в частности, сербская редакция «Александрии», посвященная жизнеописанию Александра Македонского, «Троянские сказания», которые были написаны по мотивам знаменитых поэм Гомера «Одиссея» и «Илиада», и «Сказание о Вавилонском царстве».
В XIV – XV вв. дальнейшее развитие получил такой известный по прошлым векам литературный жанр, как «хождения». Среди многочисленных памятников этого жанра наиболее известны «Хождение новгородца Стефана в Царьград», «Хождение смоленца Игнатия в Афон, Царьград и Палестину», «Хождение гостя Василия в Иерусалим», «Хождение монаха Зосимы в Царьград», «Хождение посла Семена Толбухина в Венецию» и знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина в Индию, созданное в 1466 – 1472 гг. Текст этого «Хождения» сохранился в двух изводах конца XV в. – в «Летописном сборнике», включенном в Львовскую и Вторую Софийскую летописи, и в «Троицком» («Ермолинском») сборнике.
В тот же период дальнейшее распространение получила и переводная литература, подробный перечень и анализ которой содержится в работе профессора Г.М. Прохорова «Памятники переводной и русской литературы XIV – XV вв.», вышедшей в 1987 г. Среди этих произведений особый интерес представляют сочинения известных византийских исихастов Георгия Писиды («Похвала Богу о сотворении всей твари»), Григория Паламы («Беседование с хионы и турки») и Дионисия Дисипата («Диоптра»).
Проблема влияния византийского исихазма на историю и культуру средневековой Руси до сих пор является предметом острой научной дискуссии. Не вдаваясь в существо этой сложной и давней проблемы, скажем лишь о том, что ряд авторов (Д. Лихачев) в целом положительно оценивает их деятельность и связывают с ними развитие предвозрожденческих тенденций на Руси, а их оппоненты (А. Кузьмин), напротив, негативно относятся и к самой идеологии исихастов, и к их деяниям.