Саймон в ярости развернулся к ней:
– Не надо, Клэри! Это какая‑то ловушка!
– Это не ловушка, – сказал Джейс. – Это испытание.
– Не знаю, как ты, Саймон, – вмешалась Изабель, – а я хочу, чтобы Клэри вышла отсюда вместе с нами.
– Ты бы поцеловала Алека, если бы так велела королева фейри? – спросил Саймон.
– Ну конечно, – нетерпеливо ответила Изабель. – Если бы мне грозило остаться в Летнем дворе навечно… Всего лишь поцелуй! Тоже мне, проблема!
– Ты права, – сказал Джейс. Опустив глаза, Клэри видела сквозь ресницы, как он подходит к ней, берет за плечи и разворачивает лицом к себе. – Всего лишь поцелуй.
Его голос звучал резко, но прикосновение рук было невыразимо нежным. Клэри подняла взгляд. Глаза у Джейса потемнели – может, просто от того, что в зале царил полумрак. В его расширенных зрачках она увидела свое отражение, миниатюрную копию себя. – Закрой глаза и думай об Англии, если хочешь.
– Я никогда не была в Англии, – ответила Клэри, послушно смежив веки.
Она чувствовала, как мокрая одежда холодит и раздражает кожу, вдыхала неприятно‑сладкий воздух пещеры, и единственное тепло исходило от горячих ладоней Джейса на плечах. А потом он поцеловал ее.
Сначала прикосновение его губ было легким, и Клэри почти против своей воли вдруг сделалась податливой и покорной. Она прильнула к груди Джейса, обвила его шею руками, встав на цыпочки, потянулась к нему всем телом, как подсолнух тянется к свету.
Руки Джейса сомкнулись вокруг нее, пальцы запутались в волосах, и в один краткий миг поцелуй превратился из нежного в яростный – так маленькая искра в одно мгновение вспыхивает жарким пламенем. Приближенные королевы вздохнули в один голос, но Клэри этого не услышала – вздох потерялся в стуке крови в висках. Тело стало невесомым, голова закружилась.
Ладони Джейса скользнули вниз, к лопаткам; он крепко прижал ее к груди – а потом отпустил, мягко отстраняясь, снял ее руки со своей шеи и отступил назад. Клэри испугалась, что сейчас она упадет как подкошенная, лишившись опоры, как будто от нее оторвали часть тела. Она смотрела на Джейса, пытаясь понять, что он чувствует. Ему все равно? Если ему все равно, то она этого просто не вынесет.
Джейс встретился с ней взглядом, и в его глазах Клэри увидела то же выражение, что и тогда, в приюте Ренвика, когда портал, отделявший юношу от родного дома, рассыпался на тысячи осколков.
Через мгновение Джейс отвел взгляд и сжал кулаки.
– Довольны зрелищем? – обратился он к королеве.
Королева улыбалась, прикрыв ладошкой рот.
– О да, очень довольны. Хотя, сдается мне, участники представления получили больше удовольствия, чем зрители.
– Полагаю, вы так любите играть с чувствами смертных, потому что лишены своих собственных, – сказал Джейс, и улыбка сползла с лица королевы.
– Полегче, Джейс, – шепнула Изабель. – Клэри, теперь тебя ничего не держит?
Невидимые узы и в самом деле исчезли. Она подошла к зеленому занавесу и обернулась. Саймон смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
– Надо идти, – сказала Клэри. – Пока не поздно.
– Уже слишком поздно, – ответил он.
Мелиорн вывел их из Летнего двора обратно в Центральный парк, за всю дорогу не произнеся ни слова. Вид у него был весьма недовольный. Как только они снова оказались в Черепашьем пруду, он развернулся и исчез в лунном отражении, даже не попрощавшись с Изабель, отчего та пришла в ярость:
– Ну все, может считать, что получил отставку!
Джейс усмехнулся и поднял воротник промокшей куртки. Все дрожали. Ночной ветер нес запахи земли, травы и города, Клэри даже почудился в воздухе вкус железа. Примыкающие к парку здания сияли яркими неоновыми огнями, их отблески мерцали в спокойных подах, неслышно ласкающих берег. Отражение луны убежало на самый край пруда и дрожало там, как будто бы люди его пугали.
– Надо возвращаться, пока мы тут не замерзли насмерть, – сказала Изабель, зябко ежась.
– До Бруклина отсюда ужасно далеко, – подумала вслух Клэри. – Надо взять такси.
– Пойдем лучше в Институт, – предложила Изабель и быстро добавила, встретив взгляд Джейса: – Там никого нет. Все сейчас в Городе костей, ищут улики. Хоть переоденемся во что‑нибудь сухое. Институт по‑прежнему твой дом, Джейс.
– Ладно, – кивнул Джейс, к явному удивлению Изабель. – Мне все равно надо забрать кое‑что из своей комнаты.
– Не знаю, – с сомнением проговорила Клэри. – Мы с Саймоном лучше возьмем такси.
Она хотела поговорить с Саймоном наедине и объяснить ему, что на самом деле все, что случилось в Летнем дворе, было совсем не тем, о чем он подумал. Джейс, который до этого момента сосредоточенно рассматривал наручные часы на предмет попавшей внутрь воды, поднял голову и сказал с прохладцей:
– Твой друг уже ушел.
Клэри резко обернулась. Саймон и правда куда‑то делся; они остались на берегу пруда втроем. Клэри взбежала на холм и увидела высокую фигуру, решительно шагающую по бетонной дорожке к выходу из парка.
– Саймон! – крикнула она, но он даже не обернулся.
И смерть свою утратит власть
Изабель оказалась права – в Институте был только Макс. Он спал в прихожей, неуклюже скорчившись на красной кушетке. Очки съехали набок, упавшая книга валялась на полу. Клэри с нежностью подумала, что Макс очень похож на Саймона в детстве – те же очки, неловкость и оттопыренные уши.
– Макс как котенок – способен заснуть где угодно, – произнес Джейс с неожиданным теплом, бережно снял очки с носа Макса и положил на стоящий рядом столик.
– Не трогай его очки – перемажешь, – сварливо сказала Изабель, снимая мокрый плащ. Ее платье липло к телу, кожаный пояс, за который был заткнут хлыст, потемнел от воды. – Похоже, я простудилась. Надо бы принять горячий душ.
Джейс посмотрел ей вслед с чем‑то вроде невольного восхищения:
– Иногда она напоминает мне героиню детского стишка. Ну, знаешь, про Изабель, которая съела медведя. «Не испугалась, не завопила…»
– А что, тебе приходилось пугаться и вопить?
– Не без того, – сказал Джейс, стягивая с плеч мокрую куртку. – Кстати, горячий душ – прекрасная идея.
– Мне не во что переодеться. А ты иди, я тебя подожду, – ответила Клэри, вдруг почувствовав острую необходимость остаться одной хоть на пару минут, позвонить Саймону, убедиться, что все в порядке.
– Ерунда, я дам тебе футболку.
Его джинсы потяжелели от воды, сползли и висели на самых косточках, обнажая полоску покрытой рунами кожи. Клэри поспешно отвернулась:
– Не надо.
– Пошли, – твердо сказал Джейс. – Я все равно должен кое‑что тебе показать.
Идя за нам по коридору, Клэри тайком посмотрела на экран телефона. Саймон не звонил. Грудь как будто сковал лед. Клэри не ссорилась с Саймоном много лет подряд, а в последние две недели он то и дело на нее злился.
В аккуратной, как монашеская келья, комнате Джейса не было ничего, что могло бы рассказать о хозяине: ни плакатов на стенах, ни книг на прикроватном столике, кровать застелена простым белым покрывалом.
Джейс выудил из шкафа аккуратно сложенную синюю футболку с длинными рукавами и бросил ее Клэри:
– Села после стирки… хотя все равно, наверное, будет велика… Я иду в душ. Крикни, если что понадобится.
Клэри кивнула, прижимая к груди футболку, как щит. Джейс хотел было что‑то еще сказать, но передумал и скрылся в ванной, захлопнув дверь. Клэри опустилась на кровать, вытащила из кармана телефон и набрала номер Саймона. После нескольких гудков включилась голосовая почта: «Привет, это Саймон. Либо я забыл где‑то телефон, либо не хочу с вами говорить. Оставьте сообщение, и…»
– Что ты делаешь? – раздался голос у нее за спиной.
В открытых дверях ванной стоял Джейс. За его спиной клубился пар и шумела вода. Джейс был уже без рубашки и босиком, промокшие джинсы сползли с пояса, и прямо над их краем на коже виднелись резкие вмятины, оставленные ремнем.
Клэри захлопнула телефон и уронила его на кровать:
– Ничего. Смотрю, который час.
– На тумбочке стоят часы, – сказал Джейс. – А ты звонила своему примитивному.
– Его зовут Саймон, – поправила Клэри. – И мне не нравится, что ты все время к нему цепляешься. Он не раз выручал тебя.
Джейс смотрел на нее с глубокомысленным видом. Ванная комната быстро заполнялась густыми клубами пара, и от этого его волосы курчавились еще сильнее.
– Тебя мучает чувство вины, потому что он ушел, не попрощавшись. На твоем месте я бы не звонил. Он все равно не возьмет трубку.
– Тебе откуда знать? – огрызнулась Клэри, не сдерживая раздражения.
– Я видел, с какой физиономией он развернулся. Ты не видела, потому что на него даже не посмотрела. А я посмотрел.
Клэри отбросила с лица все еще влажные волосы. Кожа чесалась от промокшей одежды, и от нее наверняка воняло тиной. Перед глазами стояло лицо Саймона, когда он смотрел на нее в Летнем дворе чуть ли не с ненавистью.
– Это все ты виноват, – выпалила она с закипающим гневом. – Не надо было целовать меня вот так!
Джейс, подпиравший дверной косяк, резко выпрямился:
– А как надо было тебя целовать? Есть конкретные пожелания?
– Нет. – Руки у Клэри дрожали, пришлось крепко сцепить их в замок. Пальцы замерзли, как ледышки, кожа на них сморщилась от воды. – Я вообще не хочу, чтобы ты меня целовал.
– Мне показалось, что в той ситуации выбора у нас не оставалось.
– Вот этого я и не могу понять! – взорвалась Клэри. – Зачем она это сделала?! Зачем королева заставила нас целоваться? Ей‑то что за радость?!
– Ты прекрасно слышала: она хотела наградить меня.
– Неправда.
– Сколько раз тебе повторять? Феи никогда не лгут.
Клэри вспомнила, что сказал Джейс в доме Магнуса. Они всегда знают, чего ты хочешь больше всего на свете, и могут подарить тебе желаемое, но с таким бедами в довесок, что ты проклянешь тот день, когда дал мечтам волю.
– Значит, она ошиблась.
– Она не ошиблась, – произнес Джейс с горечью. – Она видела, как я смотрю на тебя, как смотрит на тебя Саймон, как ты смотришь на меня. Мы для нее инструменты, и она сыграла то, что ей в тот момент захотелось.
– Я не смотрю на тебя, – прошептала Клэри.
– Что?
– Я не смотрю на тебя, – повторила Клэри и разжала стиснутые пальцы. По ним пошли красные пятна. – По крайней мере, стараюсь не смотреть.
Джейс сузил глаза, из под ресниц блеснуло золото. Клэри вспомнила, как впервые увидела его и подумала, что он похож на льва – смертельно опасного золотого зверя.
– Почему?
– Сам‑то как думаешь? – почти беззвучно произнесла Клэри.
– Тогда какого черта? – Голос Джейса дрогнул. – Зачем вся эта история с Саймоном? Зачем ты отталкиваешь меня?
– Потому что это невозможно! – Против ее воли слова прозвучали надрывно. – Сам прекрасно понимаешь.
– Потому что ты моя сестра, – сказал Джейс, и Клэри молча кивнула. – И ты, значит, решила, что старый друг Саймон поможет тебе отвлечься?
– Вовсе нет, – запротестовала Клэри. – Я люблю Саймона.
– Люка ты тоже любишь, – отмахнулся Джейс. – И маму.
– Саймона я люблю по‑другому, – резко и холодно ответила Клэри. – Не надо рассказывать мне, что я чувствую.
– Я тебе не верю.
Клэри встала. Не в силах встретиться с ним взглядом, она стала смотреть на тонкий шрам на плече Джейса, похожий на звезду. Память о старой ране. Ходж когда‑то сказал, что жизнь Сумеречного Охотника – сплошь шрамы и убийства, и Клэри нет в ней места.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что ты лжешь. – Глаза Джейса горели, а руки в карманах были сжаты в кулаки. – Ты лжешь не только мне, но и себе самой.
Что‑то внутри Клэри треснуло и сломалось, слова сами сорвались с языка.
– А ты хочешь слышать правду? Что я люблю Саймона так, как должна любить тебя? Что мечтаю, чтобы он был моим братом, а ты – не был?! С этим ничего нельзя поделать! Или у тебя есть какие‑то идеи, раз ты такой умный?!
Джейс со свистом втянул в себя воздух. По его лицу Клэри поняла, что такого он услышать никак не ожидал.
– Прости, Джейс. Я не хотела…
– Нет. Не надо, не извиняйся!
Он шагнул к ней, едва не оступившись на ровном месте – Джейс, который никогда не спотыкался, не допускал ни одного неверного движения! Он поднял руку, желая погладить Клэри по щеке, и замер в миллиметре от лица. Она чувствовала тепло, исходящее от его пальцев, понимала, что надо отстраниться… и не могла себя заставить.
– Ты не понимаешь. – Голос Джейса дрогнул. – Я никого никогда так… Я думал, что не могу… что неспособен… Меня воспитал отец…
– Любовь – это уничтожение, – глухо сказала Клэри. – Я помню.
– Я думал, что в моем сердце любви быть не может, – произнес Джейс так, будто сам не ожидал услышать от себя эти слова. – Никогда. Но ты…
– Не надо. – Клэри накрыла его ладонь своей, сплетя пальцы. – Это бессмысленно.
– Неправда! – с отчаянием воскликнул он. – Если мы оба чувствуем…
– Неважно, что мы чувствуем, – перебила его Клэри. Собственный голос звенел в ушах как чужой. – Мы не можем быть вместе. Куда мы уйдем, как будем жить?
– Будем держать все в тайне.
– Все равно рано или поздно все узнают. Я не хочу лгать своей семье. А ты хочешь?
– Какой еще семье? – горько усмехнулся Джейс. – Лайтвуды меня ненавидят.
– Неправда. И я не смогу рассказать Люку. И маме! Что она скажет, когда очнется?! Всем, кого мы любим, наши чувства будут внушать отвращение…
– Отвращение?! – Джейс отпрянул от нее, словно она его оттолкнула. – Вот, значит, что ты об этом думаешь!
Клэри не осмелилась поднять на него глаза.
– Может быть, – прошептала она. – Я не знаю.
– Так бы и говорила.
– Джейс!
Но он уже снова закрылся, спрятался за маской холодной небрежности. Невозможно было поверить, что только что он смотрел на нее совсем иначе.
– Забудь мои слова, – произнес Джейс ледяным тоном. – Больше я никогда не поцелую тебя, можешь не сомневаться.
Сердце у Клэри болезненно сжалось. Джейс отошел от нее, взял с комода полотенце и направился в ванную.
– Куда ты?
– В душ, ясное дело. И если сейчас окажется, что из‑за тебя я впустую вылил всю горячую воду, я очень разозлюсь. – Джейс пинком захлопнул за собой дверь.
Клэри без сил рухнула на кровать и тоскливо уставилась в потолок. Из‑под спины высовывался синий рукав футболки Джейса. Клэри перевернулась и вытащила футболку – она даже пахла совсем как Джейс: мылом, дымом и запекшейся кровью. Клэри прижала ее к груди, свернулась калачиком и закрыла глаза.
Во сне она видела под собой зеркальную гладь озера, в которой, мерцая, отражались звезды. Вода была и правда твердой, как зеркало, и легко выдерживала ее вес. Клэри шла, вдыхая запахи мокрой листвы и города, сверкавшего огнями на горизонте. Из‑под ног разбегались тонкие трещины и брызгали в стороны мелкие стеклянные осколки.
В небе появилось какое‑то свечение, тут и там возникали яркие сполохи, как горящие спичечные головки. Сверху дождем посыпались горящие угли, и Клэри в ужасе съежилась, закрывая голову руками. Пламенеющий уголь упал прямо перед ней и, едва коснувшись земли, превратился в Джейса. Он весь горел золотым светом – глаза, кудри и распахнутые белые крылья с густым оперением. Джейс улыбнулся по‑кошачьи и указал на что‑то за ее спиной.
Клэри обернулась и увидела темноволосого юношу, очень похожего на Саймона. Он тоже был крылат, только перья чернели, как ночная тьма, и кончик каждого из них обагряла кровь…
Вскрикнув, Клэри проснулась и уставилась в темноту. Скудный свет падал из узкого окна у кровати. Она села, все еще сжимая в руках футболку. Голова налилась тяжестью, и ужасно болела шея. Клэри оглянулась и вздрогнула, увидев две яркие искры, похожие на кошачьи глаза.
В кресле у окна сидел Джейс – в джинсах, сером свитере и с уже почти просохшими волосами. В руках он держал какой‑то предмет, поблескивающий металлическим блеском. Оружие? Но от кого ему защищаться в Институте?
– Как спалось?
– Почему ты меня не разбудил? – После сна голос звучал хрипло.
– Подумал, что тебе не помешает отдохнуть. Тем более что спала ты как убитая, – сказал Джейс и добавил ехидно: – Даже слюней напустила. Прямо на мою футболку.
Клэри вспыхнула:
– Извини.
– Дрыхла разинув рот, – продолжал Джейс. – Неподражаемое зрелище.
– Хватит уже! – Клэри нашарила в складках покрывала телефон и с надеждой посмотрела на экран, хотя знала, что там увидит. Ни одного сообщения и пропущенного вызова. – Три часа ночи, – констатировала она с тревогой. – Думаешь, с Саймоном все в порядке?
– Я думаю, у него не все в порядке с головой. Причем в любое время суток.
Клэри засунула телефон в карман и направилась в ванную:
– Пойду переоденусь.
Белоснежная ванная комната Джейса была не больше, чем у Изабель, и содержалась в идеальном порядке. Клэри сняла мокрую футболку, умылась и провела расческой по волосам, которые от влажности пошли буйными кудрями. Футболка Джейса висела мешком, но материя оказалась очень мягкой и приятной на ощупь. Клэри закатала рукава и вышла из ванной.
Джейс сидел в том же положении, мрачно уставившись на блестящий предмет в руках. Она подошла и заглянула ему через плечо, опершись на спинку кресла:
– Что это?
Вместо ответа Джейс поднял предмет – зазубренный осколок зеркала, однако вместо собственного отражения Клэри увидела в нем зеленую траву, голубое небо и голые ветви деревьев.
– Осколок портала! – догадалась девушка. – Не знала, что ты его хранишь.
– За ним я сюда и пришел, – произнес Джейс с тоской в голосе. – Все думаю, что однажды увижу в отражении отца. Может, пойму, что он замышляет.
– Разве Валентин в Идрисе? Я думала, он где‑то здесь, в городе.
Джейс покачал головой:
– Магнус считает, что в городе его нет.
– Он следит за Валентином? Но как?
– Магнус получил статус верховного мага не за красивые глаза – мощь его чар простирается за пределы города. И он чувствует, что происходит на его земле.
Клэри фыркнула:
– Ощущает волнения в Силе?
Джейс резко повернулся к ней, нахмурившись:
– Я не шучу. Магнус начал расследование после того, как в районе Трайбека был убит маг. Когда я оказался в его доме, он попросил у меня что‑нибудь, что принадлежало отцу, и я отдал ему кольцо Моргенштернов. Обещал сообщить мне, как только Валентин объявится, но пока никаких признаков его появления нет.
– Может, ему просто кольцо понравилось? – предположила Клэри. – Магнус любит украшения.
– Пусть забирает, не жалко. Для меня оно ничего не значит. – Джейс стиснул осколок, и Клэри с испугом заметила, что острые края рассекли ему ладони.
Она отобрала окровавленный осколок и засунула его в карман куртки Джейса, висевшей на крючке.
– Пойдем, надо возвращаться к Магнусу, – сказала она как можно мягче. – Алек там уже давно…
– Не думаю, что ему там надоело, – сказал Джейс, но все же послушно поднялся на ноги, достал стило и вывел на руке исцеляющую руну. – Хотел задать тебе один вопрос… Когда ты вышибла дверь моей камеры в Городе молчания, как тебе это удалось? Что ты сделала?
– Просто начертила открывающую руну, самую обыкновенную…
Ее прервал резкий оглушительный звонок. Клэри машинально полезла в карман, прежде чем сообразила, что это не телефон.
– В дверь звонят, – сказал Джейс, снимая куртку с крючка. – Пошли.
На полпути к лифту они столкнулись с сонной Изабель, выскочившей из своей комнаты. На ней были банный халат и сдвинутая на лоб розовая маска для сна.
– Три часа ночи! Кто может звонить в дверь в три часа ночи?! – возмущенно возопила она так, будто все это подстроили Джейс и Клэри.
– А вдруг Инквизитор? – предположила Клэри, похолодев.
– Она бы просто вошла, как и любой другой нефилим, – сказал Джейс. – Институт закрыт лишь для нежити и примитивных.
У Клэри замерло сердце.
– Саймон! – воскликнула она. – Наверняка он!
– Неужели решил перебудить всех посреди ночи, чтобы признаться тебе в любви? – Изабель зевнула. – Не мог просто позвонить? Ох уж эти мне примитивные мужчины!
В прихожей было пусто – Макс уже перебрался в постель. Изабель повернула рычаг на стене, и внутри собора зарокотало – к ним поднимался лифт.
– Бедняге не хватило ума и самоуважения просто пойти надраться и заснуть в канаве, – сказал Джейс. – Я разочарован.
Клэри едва его слышала. От нарастающего страха кровь в жилах превратилась в кисель. Перед глазами возникли картины из сна: ангелы, лед, Саймон с окровавленными крыльями… Ее начала бить дрожь. Изабель посмотрела на Клэри с сочувствием, сняла с вешалки синий бархатный плащ и протянула ей:
– Надень, тут холодно.
Клэри закуталась в плащ – он был ей велик, зато сразу стало теплее. Отделанный атласом капюшон она откинула, чтобы не мешал смотреть.
Джейс открыл двери лифта. Клэри встретилась взглядом со своим отражением в зеркальной стене – бледным и перепуганным – и поспешно вошла в кабину.
– Эй, а ты куда? – вдруг спохватилась Изабель. – Никто не должен знать, что вы в Институте!
– Там Саймон, – объяснила Клэри. – Я знаю, что это он.
– А если…
– Заходи уже, – перебил ее Джейс, шагнув в лифт и придерживая дверь.
Изабель раздраженно вздохнула и послушалась. Вниз они ехали в молчании. Клэри пыталась поймать взгляд Джейса, но он намеренно не смотрел в ее сторону и что‑то еле слышно насвистывал. Клэри вспомнила легкую дрожь его рук, когда он обнимал ее в Летнем дворе; перед глазами немедленно возникло лицо Саймона и то, как он почти бежал от нее по парку, исчезая в тенях. Ее не оставляло необъяснимое предчувствие надвигающейся беды.
Клэри первой выскочила из лифта в полумрак храма, освещенного пляшущими огоньками свечей, и чуть ли не со всех ног побежала по проходу между скамьями. Споткнувшись о подол плаща, нетерпеливо подобрала его повыше и метнулась к огромным двойным дверям. Изнутри они запирались на несколько бронзовых засовов толщиной с руку. Снова раздался звонок. Клэри уже открывала самый верхний засов. Изабель что‑то прошептала Джейсу. Металлический брус поддавался с трудом, Клэри тащила изо всех сил, и вдруг на ее руку легла ладонь Джейса. Засов наконец отошел в сторону, и тяжелые врата распахнулись.
В храм, гася свечи, ворвался ночной ветер, несущий запах города – соли, дыма, остывающего бетона и мусора. Но к этим знакомым запахам примешивалось что‑то еще. Привкус меди. Так пахнет новенькая одноцентовая монета.
Сначала Клэри показалось, что на пороге никого нет. Потом из ночных теней возник Рафаэль. Его черные кудри трепал ветер; ворот белой рубашки распахнулся, открывая шрам на горле. Он держал на руках чье‑то бездыханное тело. Клэри в ужасе уставилась на него, не видя больше ничего вокруг. Человек на руках вампира был определенно мертв: его руки и ноги безжизненно повисли как плети, голова откинулась назад и на горле зияла чудовищная рана.
Джейс вдруг сжал Клэри за плечи – крепко, как тисками. В ужасе она различила во тьме знакомую вельветовую куртку с рваным рукавом, синюю футболку, залитую кровью, – и закричала.
Крик получился беззвучным. Колени подкосились, и Клэри непременно упала бы, если бы не Джейс.
– Не смотри, – прозвучал над ухом его голос. – Не смотри!
Но Клэри не могла отвести взгляд от запекшейся крови на темных волосах Саймона, от растерзанного горла, от длинных порезов, рассекших запястья. Перед глазами плясали черные точки, и невозможно было вздохнуть.
Первой пришла в себя Изабель: схватила со стены тяжелый пустой подсвечник и направила его трехконечное острие в грудь Рафаэлю.
– Что ты сделал с Саймоном? – вопросила она холодным и требовательным тоном, став в эту секунду невероятно похожей на свою мать.
– El no es muerto, – бесстрастно ответил Рафаэль. Он легко и неожиданно бережно опустил Саймона наземь, к ногам Клэри. Она совсем забыла о том, какой чудовищной силой обладает вампир, несмотря на свою внешнюю хрупкость.
– Что ты сказал? – прошептала Клэри.
– Он жив. – Джейс сжал ее плечи еще сильнее. – Он жив.
Клэри резко вырвалась из его рук и опустилась на бетонный пол. Просунув руку Саймону под голову, она нежно приподняла ее и уложила к себе на колени. Кровь не внушала ей никакого отвращения; Клэри чувствовала лишь детский ужас. В последний раз она испытывала подобное в пять лет, когда разбила бесценную старинную лампу в маминой комнате. Ничто, безжалостно произнес внутренний голос, ничто теперь не сможет снова склеить эти осколки.
– Саймон, – шепотом позвала она, гладя его по щеке. – Саймон, это я.
– Он тебя не слышит, – произнес Рафаэль. – Он умирает.
Клэри вскинула голову:
– Ты же сказал…
– Я сказал, что он еще жив. Но пройдет несколько минут – может быть, десять, – и его сердце остановится. Уже сейчас ваш друг ничего не видит и не слышит.
– Надо срочно в больницу! – воскликнула Клэри, прижимая голову Саймона к груди. – Или нет, вызвать сюда Магнуса!
– Ты не понимаешь, – произнес вампир. – Ему уже никто не поможет.
– Да, мы не понимаем. – Голос Джейса струился, как шелк по острому лезвию. – Поэтому тебе стоит поскорее нам объяснить. Иначе я приду к выводу, что ты нарушил Завет, кровосос, и тогда придется вырезать тебе сердце. Что мне следовало сделать еще в прошлый раз.
Рафаэль улыбнулся одними губами:
– Ты дал клятву, что не тронешь меня, нефилим. Забыл?
– Зато я такой клятвы не давала, – сказала Изабель, не опуская подсвечник.
Рафаэль даже не посмотрел на нее, его глаза были прикованы к Джейсу.
– Я помню, как вы явились в Дюморт, чтобы спасти этого человека. Поэтому принес его сюда, а не отдал своим. Видите ли, он ворвался к нам без приглашения, и мы имели полное право его прикончить. Но я знал, что это ваш друг, поэтому сохранил ему жизнь. Я не хочу вражды с нефилимами.
– Ворвался? К вам? – недоверчиво переспросила Клэри. – Саймон не способен на подобную глупость!
– Он боялся превратиться в одного из нас. – На лице вампира промелькнула тень улыбки. – И пришел узнать, как остановить процесс превращения. Помните, он укусил меня, пребывая в облике крысы?
– Очень предприимчивый ход, – вставил Джейс. – Я одобрил.
– Возможно. Только при этом ему в рот попала моя кровь. А ведь обращение в вампира происходит именно через кровь.
Клэри вспомнила, как странно отреагировал Саймон на старый фильм про вампиров по телевизору, как морщился от солнца…
– Все эти дни он боялся превратиться в одного из вас! – с ужасом сказала она. – Так боялся, что даже решил вернуться в отель, чтобы все выяснить.
– Бедняга, – ответил Рафаэль. – Эффект от укуса вскоре рассеялся бы, следовало просто подождать. А теперь…
– Что теперь? – резко вопросила Изабель. – Теперь он умрет?
– Умрет и восстанет из могилы. Он будет вампиром.
Глаза Изабель в ужасе расширились, острие подсвечника дрогнуло. Джейс выхватил импровизированное оружие из ее опустившихся рук и холодно посмотрел на Рафаэля:
– Ты лжешь.
– Подожди, сам увидишь, – посоветовал Рафаэль. – Он возродится и станет одним из нас, Детей Тьмы. Поэтому я все еще здесь. Саймон теперь мой.
Его голос не выражал никаких эмоций, и можно было только догадываться, какое злорадство на самом деле испытывает вампир от того, что все складывается в его пользу.
– Как этому помешать? Неужели ничего нельзя сделать? – в панике воскликнула Изабель.
Клэри молчала, отстраненно удивляясь тому, что Изабель и Джейс – те, кто вовсе не любит Саймона – задают вопросы и мечутся в поисках решения. Они говорили за нее, потом что сама Клэри не могла вы молвить ни слова.
– Можно, – ответил Рафаэль. – Можно отрезать ему голову и сжечь сердце.
– Нет! – закричала Клэри, крепче прижимая Саймона к груди. – Не смей его трогать!
– Я и не собирался, – сказал Рафаэль.
– Я не тебе. Даже не думай, Джейс! Даже не думай!
В наступившей тишине было слышно только взволнованное дыхание Изабель. Рафаэль же и вовсе не нуждался в дыхании.
Поколебавшись, Джейс спросил:
– Ты думаешь, Саймон хотел бы стать вампиром? Как поступил бы он сам?
Джейс стоял над Клэри, сжимая в руке подсвечник, как трезубец. Ей вдруг представилось, как Джейс хватает Саймона и вонзает трехконечное острие ему н грудь, разбрызгивая фонтаны крови.
– Отойди от нас! – закричала она так громко, что люди, идущие мимо собора, остановились и стали озираться по сторонам.
Джейс побелел как полотно. Золотые глаза на бледном лице горели нечеловеческим сиянием.
– Клэри… Ты же не думаешь, что я…
Саймон вдруг изогнулся в ее руках, хватая ртом воздух, и открыл глаза – невидящие и полные ужаса. Рыдая, Клэри прижала его к себе. Он потянулся к ней рукой – хотел то ли коснуться, то ли вцепиться в лицо, не узнавая ее.
– Это я. Саймон, это я, Клэри. – Она нежно взяла его руку и опустила ему на грудь, сплетя с ним пальцы, скользкие от крови и слез. – Саймон, я люблю тебя.
Его рука судорожно сжалась, из груди вырвался хриплый прерывистый выдох – и вдоха за ним больше не последовало.