Борис, до чего ты, блин, малограмотен! Понимаю, все мы лицеев не кончали, но раз уж взялся за стило… Короче, чтоб мне самому читать было не противно, я тут прошёлся рукой мастера. J Хочешь, прими правку, что непонятно, спроси…
Яркое солнце сияет над домом Любы. Дикий виноград, опутавший окно, отчасти пропускает лучи светила, которые падают на бумагу, лежащую на столе, и на хозяйку с полными слез глазами; причиной слёз является письмо, овладевающее в этот час всем её существом. «Дорогой Вова, я не собираюсь тебе объяснять…» - она берёт и комкает очередной лист бумаги и бросает на пол; и тени листьев винограда, простиравшиеся на полу, словно дописывают Любино откровение к мужчине, недавно ещё так любимому, что думала: не сможет жить без него.
Вова вел с Любой интеллектуальные беседы и ни на что не претендовал. Ни на её голос, анализ тембра коего производил почти ежедневно, потому как Люба была умна и образованна. Вова не претендовал ни на её глаза и губы, ни на волосы, вписывающиеся, надо сказать, в сознание Вовы как довольно привлекательные - но ничего более.
Вова не догадывался, что рано или поздно ему как мужчине придется распутывать этот узел отношений с женщиной, удивлявшей его уже девять лет, в течение которых он черпал её духовно-интеллектуальный потенциал; впрочем, в свою очередь, он одаривал Любу своими изысканиями в области духовной практики и философских воззрений. Излишняя тактильность его подруги иной раз вызывала у Вовы лёгкие приступы страха с последующими внутренними раздражителями, приводящими к осознанию своего фиаско в области реализации своего мужского «я». Впрочем, он даже раз сказал Любе, сильно раскрасневшись, что в сферу его мировоззрения не входит интимная связь с противоположным полом. Люба всё поняла и не стала больше «беспокоить» своего «спутника».
Разговоры продолжались, выносились недвусмысленные выводы на тему смысла жизни, истины и атрибутов человеческого разума; но в один прекрасный день Люба сорвалась и накричала на Вову и даже выгнала его из дома. И вот Вовы не было уже целую вечность. Женщина затосковала и решила написать письмо на немецком языке. Надо сказать, что это ещё одна ипостась, объединяющая этих двух людей: Люба в прошлом слыла талантливым переводчиком и знала немецкий почти в совершенстве. Вова тоже понимал немецкий, и этот факт – в ряду прочих - заставлял женщину обманываться в том, что именно Вова – её мужчина и понимает как никто другой.
Люба жила обособленной жизнью, не впуская в свой мир никого. Она читала эзотерические книги и считала, что должна свой дух приводить в совершенство, ибо трагедия, приключившаяся с её семьёй, оставила её в одиночестве. Появление в ее жизни Вовы внесло поначалу эмоциональный подъём и надежду на душевный альянс, который, как мы знаем, в одночасье испарился.
Мы застали Любу за столом всю в слезах именно в начале того времени, когда она ещё пыталась вернуть минуты, не ушедшие, как ей казалось, которые ещё могут спасти часто бьющееся сердце; она верила, что у друга сердце также колотится, и их унисон разобьёт цепи Вселенной, разделяющей их, и, вместе с тем, именно эти два уголка должны были бы определить те самые размеры той самой Вселенной, где они вдвоём существуют.
Итак, Люба перед окном написала эти строчки, эти последние строчки… И во дворе залаяла собака, а сознание женщины вдруг прекратило своё существование в предыдущем цикле, так жестко взявшем психику в оборот. Люба успокоилась и вспомнила, вспомнила о письме. Нет, не о том письме, на которое сейчас смотрела, на глазах уходящее в небытие, - так её казалось, - а о том, что недавно получила от одного молодого аспиранта. Он узнал про заслуги Любы в переводческом деле и умолял её помочь ему в переводе текста, которым заболел, и хотел привлечь специалиста. Письмо, надо сказать, было не первое: юноша настойчиво пробуждал у переводчицы любовь к слову, к невероятным приключениям в области языковой лингвистики. И сейчас она чувствовала, что уже нечто другое начинает разливаться в её желаниях, в её приоритетах; появляется новый человек, письма которого она считала бредовыми. Ей вдруг искренне захотелось поработать, но, при этом лицо пылало, и она усмехнулась, сложив руки на колени.
Так Люба просидела минут пять, а потом вдруг резко вскочила и в одно мгновение достала письмо из ящика стола. Адрес был у неё перед глазами…
________________
Мы видим Любу в городском автобусе, она слилась с пассажирами и внешне ни чем не отличается, скажем, от продавщицы ближайшего супермаркета, только что влезшую в автобус. И вряд ли кто догадался бы, что находящийся в салоне, прекрасный переводчик на немецкий язык изысканных текстов совсем не интересует пассажиров, на лицах которых написаны не очень - то разнящиеся эмоции.
И все-таки, родственные нашей героине души, внезапно врезались в её слух: она услышала английскую речь. Два приятеля говорили между собой на английском, причем один смотрел механическими глазами на Любу, а губы второго, шевелились, вблизи уха друга, говоря слова, довольно громко. Люба знала английский и слушала, как молодые люди довольно бесцеремонно практикуются в этом языке, обсуждая внешний облик сидящей напротив девушки: «А она – ничего, волосы красивые…» - сказал один другому, и взгляд его, только на мгновение, переключившись на девушку, уши которой, надо сказать, были заняты наушниками, остался занят фигурой Любы. Он ответил, смотря в глаза нашей героине, следующим текстом: «Не-е-т, мне нос не нравится… и, - худая очень».
- Молодые люди, никогда не обсуждайте другого человека в его присутствии, даже если он вас не понимает, - назидательно обратилась Люба по-английски к молодым людям, слегка смутившись от так и не отпустившего её пристального взгляда юноши, не удивлённого тем, что его раскусили, а любезно улыбавшегося незнакомой женщине.
Впрочем, в глазах молодого человека мелькнула какая-то искра, передавшаяся волшебным образом нашей героине, и ей это не показалось. Она чуть приоткрыла рот, чтобы полной грудью вдохнуть свежего нового воздуха, и не поняла сама, как оказалась на улице, выйдя из автобуса.
Люба идет по улице, и её серьёзный взгляд сменяет улыбка удивления и радости.
29 сентября 2012
14 мая. Продолжили реставрацию забора, в процессе пришло понимание, что оба одичали в одиночестве и ладим с трудом.
Херр Черных визита не нанёс, хотя был предупрежден о возвращении горловчанки через Настю (впрочем, отнюдь не приглашен). Ответствовал в том стиле, что у неё его телефон есть, захочет общаться – позвонит.
По дороге домой фоткал сирень.
15 мая. Вдруг материализовался из Московии старый друг-приятель Василий Казаков – родню навестить, покрасить оградку на могиле бати. Надо встретиться. В инете он не шибко общителен – посмотрим, каков в реале.
Мама вконец измучилась со своим огородом, хочет на тот год его бросить. Похоже, придется и мне бросить витать в облаках и сесть на родную землю…
16 мая. Год назад на одном дыхании написалось вот это:
Забив на всех гандонов,
забыв родной Елец,
построю дом над Доном,
притихну наконец.
Скользя от мига к мигу,
распробую, пойму
природу, песню, книгу,
себя, детей, жену.
И пусть от нас отстанет
на много-много лет
страна моя большая,
которой лучше нет! J
16 мая, 7:07, Трансерфинг реальности:
- Михаил, не слишком ли вы увлеклись заботой о других? Поставьте себя на первое место. Другие не получат от вас ничего хорошего, если ваша собственная душа отодвинута вами на второй план. Отдавая всего себя служению другим (даже близким людям) или тем более маятникам, вы бессмысленно растратите свою жизнь. Ваша жизнь дана вам не для того, чтобы вы кому-то служили, а чтобы вы реализовали себя как личность.
Сделали забор! Потом пообедали, повалялись на солнышке, любуясь облаками и всуе поминая каббалу, коаны, «Огненный цветок» ИНК (И.Н. Калинаускаса), его же туркестанского старца и пр. На обратном пути нашёл бесхозный одинокий кошелёк с 343 рублями. Войдя в рунет, договорился о завтрашней встрече с Васей и Настей – это будет торжество по случаю некоего ПОЛУЮБИЛЕЯ…
Плакат из той жизни…
17 мая. Ещё 4 мая (Луна «Феникс») я выдал Риму и миру нижеследующий текст.
С каждым годом я старею, отмечаю юбилеи... J
17 мая 1992 года аз, многогрешный, создал клуб духовной культуры “Теург” (с 5 июля, поскольку это слово в те годы казалось очень уж чернокнижным, – “Тезис”. Ровно через пятилетку, 17 мая 1997 название изменили на клуб духовного развития “Тезис”). На его собрания приходили интересующиеся сочинениями Блаватской, Рерихов, астрологией, магией, Ведами, Бхагаватгитой, даосизмом, тантрой, раджнишизмом, дианетикой и психологией в изложении Н.И.Козлова. Своё вялотекущее существование сия маргинальная оккультная группка прекратила, наконец, 5 января 1999 года, чтобы в тот же день смениться более массовой – клубом “Пойми меня” при центре “Травы и здоровье”, где акцент был смещён с ззотерики на психологию, поэзию и общение как таковое.
В те годы не только я был таким активным: 27 апреля 93 года – то есть примерно через год после основания «Теурга» – ельчанами Рябичевым и Мололкиным был начат приём в “Школу духовного самоосознания“ при предприятии “Родина“ (даже напечатаны рекламные плакаты в типографии!), но наши пути тогда не пересеклись: кунфу и ведизм, составлявшие основу школьной программы, были неинтересны мне со товарищи, а почему отцы-основатели не вышли на “Тезис”, активно популяризовывавшийся мною со страниц “Красного знамени“, они и по сию пору не признаются… Мололкин потом стал священником и графоманом, а рябичевская школа без финансовой подпитки – “Родина”-то внезапно обанкротилась – захирела, уцелев только в виртуале.
Трубицын и Рябичев реализовали таки один совместный проект, живый и поныне – Елецкую школу арканов. В среду 17 мая она на правах духовного наследника отметит 25-летие «Теурга/Тезиса». Без шампанского – просто рабочей встречей где-нибудь у костра на берегу Сосны. (Это будет 21-й лунный день «Табун», который рекомендуется провести в компании, на природе, походить по скошенной траве…)
Приглашаются все желающие.
Желающих, кроме Дмитрия Почтарёва, не нашлось, и если бы не явление из Подмосковии Васьки, притянувшего, в свою очередь, Настю... В связи с пришествием циклона место встречи было перенесено с открытого воздуха в антикафе "ДРУГОЙ МИР", а потом и вообще ко мне домой. Были: я, Вася Казаков, Дима Почтарёв, Настя Балахнина, Ирина Варнавская. Последняя в этом списке – первая по значимости. Она ещё в 2004 году организовала в Ельце женский оздоровительно-эзотерический клуб, в коем и я в 2007-м успел отметиться, но тут же был отлучён за статью о Лие (см. ниже). Помещение клуба сейчас пустует, и Ирина (гип-гип, урра!) великодушно согласилась предоставить его Димкиной «ОТРаДе». J
Когда одна хочет замуж, а другая – денег…