— Понятия не имею, — чуть не по слогам проговорила с улыбкой мисс Панси. — Но в нашей семье это было так, а при инициации мистера Малфоя — нет. Когда связанных магов здесь станет больше, возможно, у нас получится хоть что-то проанализировать.
Энни оторопело моргнула. Дэнни ее понимал — ему тоже когда-то казалось, что учителям известно вообще все. До тех пор, пока не услышал их страх — там, в коридоре западного крыла.
— А наставник мистера Драко точно его любил? — спросила Дина. — В смысле… я имею в виду не… ну, то есть…
Сидящий рядом Фил фыркнул и толкнул ее локтем в бок.
— В каком смысле? — уточнила мисс Панси.
— А в каком он его любил? — ответила вопросом Энни.
— Ты, вообще, понимаешь, о ком именно мы тут сейчас говорим? — насмешливо поинтересовался у нее Фил. — Можешь себе представить мистера Снейпа, который любит?
— Я могу, — пожала плечами Дина. — Любой может, у кого глаза на месте.
Мисс Панси почему-то кусала губы — как будто ей не терпелось вмешаться в разговор, но она с трудом заставляла себя этого не делать.
— Все равно, — парировал Фил. — Я даже не уверен, что он толком разрешает себе чувствовать. Если предположить, что инициация скрепляет ту пару, которой необходимо взаимное доверие и открытость…
— Забота и внимание друг к другу, я бы сказала, — подала голос Маргарет.
— …то мистер Снейп вряд ли на это способен, — закончил Фил. — Заботиться он, может, и будет, но доверять…
— К нему просто нужен правильный подход, — заявила Дина.
Группа, не удержавшись, прыснула в кулаки. Что такое «подход» в понимании Дины, Дэнни прекрасно себе представлял. Видимо, все представляли. Филипп укоризненно уставился на девушку.
— Не каждый хочет, чтобы к нему его находили, — тихо, с нажимом заметил он.
— Не каждый знает, чего хочет, — отмахнулась Дина.
— Когда-нибудь ты нарвешься на того, кто доступно объяснит тебе, чего именно он не хочет, — еще тише сказал Филипп. — И хорошо, если — не по шее.
Торринс безмятежно улыбнулась.
— Я ценю твою заботу, — мягко отозвалась она. — Но лучше б ты, честное слово, сам уже попробовал бы доверять тем, кто тебя окружает.
Дэнни смотрел на них и не понимал, почему никогда раньше не видел, как сильно, почти до истерики, Фила пугает то, что она вытворяет. К Дине почти никогда не приходили добровольно — она влезала в чужие жизни сама, умудряясь возвращать уверенность, поддерживать, успокаивать. Пару раз случались громкие скандалы — когда ей приспичивало мирить рассорившиеся парочки, вцепляясь в любого из двух магов, а то и в обоих сразу — правда, как раз после скандалов все на свои места и вставало.
А Дина запиралась потом… кстати — да, в спальне у Фила же… и Дэнни слышал, чувствовал, как она плачет. А потом все начиналось заново.
— Прошу прощения? — вывел его из задумчивости голос мистера Гарри.
Вскинув голову, Дэнни увидел, что он стоит в дверях, а за его спиной топчется… человек?! Здесь?! Рехнуться можно…
— Уильям Перкинс, — представил мистер Гарри, пропуская вперед мужчину. — Наш гость из Министерства Магии.
Тот обвел комнату пытливо-настороженным взглядом.
И застыл, уставившись на Вилену.
Маги, будто поперхнувшись, дружно заткнулись, сверля взглядами незваного визитера, но Дэнни не видел и не замечал уже ничего, кроме торжествующего блеска в глазах этого человека, кроме его изумления — и какого-то необъяснимого довольства собой, и растекающегося облегчения, и радости. И ему совершенно не нравилось, что кого-то так нехорошо радует вид его девочки.
Пальчики Вилены вдруг вцепились в ладонь с такой силой, что Дэнни едва не зашипел.
— А поприсутствовать на уроке можно? — вежливо спросил мужчина, оборачиваясь к мистеру Гарри.
Наваждение исчезло — теперь это снова был просто человек, очень, кстати, неуютно себя чувствующий в окружении недружелюбно поглядывающих на него магов.
— Этого я не решаю, — сказал учитель. — Если ребята захотят, они вам позволят.
Ребята гнетуще молчали, и Дэнни был уверен — ему не померещилось, мистер Гарри тоже это заметил. И даже, кажется, переглянулся с мисс Панси, а та почему-то вроде бы даже слегка растерялась…
— Извините, — подала наконец голос Маргарет. — Мы ничего не имеем лично против вас, но нам будет довольно сложно доверять… человеку. Если вы хотите остаться, мы вам не запрещаем, но это занятие для нас будет считаться оконченным. Здесь обсуждаются очень личные вещи, и вряд ли каждый сможет продолжать говорить, что думает.
Человек как-то странно посмотрел на нее, потом бросил быстрый взгляд на мисс Панси, будто не мог понять, почему за всех отвечает одна из учениц, а не учительница.
— Она — старший водный маг, — пояснила Дина. — У нее есть право говорить за всех.
Лицо Перкинса окаменело. Он испугался, понял Дэнни.
— Да не читаем мы ваши мысли… — насмешливо проговорил Брайан. — Это к земным магам. А у вас просто на лице все написано, не обижайтесь.
— Вы точно уверены, что хотите остаться? — в голосе мистера Гарри звучала неприкрытая убийственная ирония.
А может, Дэнни только казалось.
А еще почему-то казалось, что мисс Панси тревожилась не так уж и зря. Этот гость не предвещал ничего хорошего — даже если абстрагироваться от напряженного тихого дыхания Вилены рядом с плечом, от ее стиснутых пальцев.
Дэнни машинально поднял руку с зажатым в ладони кулачком и прижал его к губам.
— Если ты успокоишься, я сделаю тебе качели, — шепнул он. — Прямо сегодня.
Вилена перепуганно дышала сквозь зубы, коротко вздрагивая и глядя перед собой расширившимися глазами.
— Думаю, что предпочту не мешать, — сделал вывод Перкинс. — Извините, что отвлекли.
Все-таки, как только за ним захлопнулась дверь, стало легче. Дэнни и сам не понимал, раздражают ли его люди, от которых он давно успел отвыкнуть, или конкретно этот мужчина, который узнал Вилену, наверняка узнал, раз так радовался, когда увидел ее.
— Я никому тебя не отдам, — выдохнул он, опуская лоб на руки. — Обещаю…
Вилена промолчала — просто уткнулась носом в его плечо. Но дышать, вроде, стала спокойнее.
* * *
— Вы очень смелый человек, мистер Перкинс, — задумчиво произнес Гарри.
Они шагали по коридорам — гость определенно решил уцепиться за предоставленный шанс и увидеть как можно больше. Разобраться в мотивах получалось, только напомнив себе, что перед тобой — человек. Не понять, так хоть запомнить — тоже принцип, если задуматься…
— Отчего же? — рассеянно осведомился Перкинс.
— Не каждый решится сунуться туда, где полно магов, — пожал плечами Поттер. — Тем более… гм, если он — представитель текущей власти.
Уильям бросил на него быстрый взгляд.
— Мисс Грэйнджер живет здесь уже три месяца, причем — с маленьким ребенком. Видимо, вы не настолько опасны, если она до сих пор не превратилась… в такую же, как вы. И не бросаетесь на каждого, как вампиры.
— Ей это и не грозит, — усмехнулся Гарри. — Она вряд ли когда-нибудь будет готова к посвящению. А оно — уж не знаю, хорошо это или плохо — не зависит от желания мага. Как и от желания человека… Это просто происходит, само собой. Можно либо выдержать и получить нового воспитанника, либо умереть вместе. Выбор, в общем-то, невелик.
Перкинс остановился.
— Что значит — готова? — напряженно поинтересовался он. — И что значит — выбор? Вы намекаете на то, что у человека, попавшего в лапы мага, его уже не существует? Либо перестать быть собой, либо умереть?
— Либо, наконец, стать собой, либо умереть, — поправил его Гарри. — Но к этому и впрямь нужно быть готовым. Мистер Перкинс, вам не сделаться магом, даже если мы все здесь очень-очень этого захотим. По крайней мере, сейчас я не вижу, как это могло бы произойти. Вы слишком довольны своей жизнью, чтобы отказываться от нее, и к тому же — слишком, извините, стары. Девяносто девять процентов стихийных магов проходят инициацию до того, как им стукнет двадцать.
— Так это все-таки добровольно? — быстро спросил Перкинс.
Поттер не смог сдержать улыбку.
— Нет, — мягко сказал он. — Но когда вы окончательно и безвыходно запутаетесь в том, чем являетесь, зачем живете и почему у вас так плохо это получается, возможно, у вас появится шанс. Если вовремя попадетесь под руку магу, который будет нуждаться именно в таком воспитаннике, как вы, и при этом будет испытывать к вам, как минимум, симпатию. И захочет помочь.
Перкинс несколько секунд ошеломленно молчал. Интересно, неужели Гермиона не смогла сформулировать ему даже этого? — невольно спросил себя Гарри. Тогда он — трижды смелый человек… За голые идеалы в наше логово полезть…
— Вы, случайно, не в Гриффиндоре учились? — не выдержав, брякнул он.
— В Равенкло… — медленно ответил Перкинс. — Вы настаиваете на том, что маги безвредны для большинства людей? Я правильно вас понял?
И действительно — чего я на идеалах зациклился, подумал Гарри, глядя ему в лицо. Стремление к знаниям — тоже страшная штука.
— Правильно, — проговорил он вслух. — Иначе нас, согласитесь, было бы больше в разы. Любая заразная болезнь, если не уничтожать носителей, распространяется с бешеной скоростью — хоть вампиризм, хоть ликантропия. Стихийная магия тоже, если можно так выразиться, заразна, но требуется слишком много условий, чтобы инициировать новичка. Вы под них не подходите — как и Гермиона.
Перкинс определенно сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться. Получилось не очень.
— Надеюсь, мисс Грэйнджер тоже это понимает… — пробормотал он наконец.
— Вам виднее, — хмыкнул Гарри. — Вы же ее сюда отправили.
Уильям задержал дыхание — будто собрался что-то сказать, но вовремя прикусил язык. Через несколько долгих секунд он выдохнул и отвернулся. Вот и умница, мрачно подумал Гарри, снова идя за ним по коридорам.
— А где четвертый класс? — спросил Перкинс, давая понять, что тема закрыта. — Воздушные маги. К ним заглянуть не позволите?
— На крыше, скорее всего.
— Там учатся? — уже без удивления уточнил Уильям.
— Нет. Меняют черепицу.
Брови Перкинса дернулись вверх.
— Здесь все работают, — пояснил Гарри. — Просто иногда отрываются от работы ради занятий. У воздушных сегодня уроков не будет.
— Их должны были вести вы? — в лоб поинтересовался Уильям. — А заменить вас некем.
— Ну, не бросать же вас одного, — ухмыльнулся маг.
Теперь улыбка получилась чуть лучше. Прогресс радовал, хотя сам Перкинс нервировал просто непереносимо.
— И, тем не менее, свежие силы вам все же нужны, — резюмировал Уильям, подставляя лицо солнцу, когда они вышли во двор. — Зачем, мистер Поттер? Пытаетесь регулировать популяцию?
— Нет, что вы, — отмахнулся Гарри и кивнул в сторону садовой скамейки. — Давайте посидим уже…
Об этом тоже стоило поговорить. Черт, да о многом — стоило… но совершенно не хотелось. Не с человеком. Не с хмырем из Министерства, как бы у него глазки от новой информации ни сверкали…
«Предубеждения — залог поворота на ошибочный путь», — всплыли в голове собственные слова. Когда он это говорил и кому именно — Гарри не помнил, но тогда ситуация казалась абсурдной, а отказ от розовых очков — единственным выходом из нее. Бедные ребята, отстраненно подумал он. Бедные мы все, вообще. За что нам такое ярмо — внутренняя честность?
Он отчетливо понимал — все утро — что просто не хочет доверять Перкинсу. А все причины — только притянутые за уши отмазки от самого себя. Довериться нужно, хотя бы кому-то из людей… Драко прав — необходимо уже, даже не просто нужно. Но вот — не хочется.
— Я уже сказал вам, что контролировать прирост числа магов мы в любом случае не можем, — медленно начал Гарри, глядя себе под ноги. — И никто не может. Инициация не поддается контролю… Ее невозможно предугадать. Поверьте, чаще всего стихия связывает тех, кто совершенно к этому не стремится. По крайней мере, им нередко долгое время так кажется…
— Но вы нуждаетесь в новых магах, — настойчиво повторил Перкинс. — Раз приводите в замок людей. И, раз магами они все же становятся…
Фраза повисла в воздухе. Красноречиво повисла.
Гарри вздохнул и перевел взгляд на сидящую на постаменте проекцию — юноша, обхватив себя за плечи, мечтательно рассматривал безоблачное летнее небо.
— Мы приводим в замок сумасшедших, — коротко ответил Гарри. — Тех, кто в любом случае уже перестал быть человеком. Это необходимое условие для инициации… хотя и не достаточное. Большинство живущих здесь людей до сих пор остаются людьми. Потому что, повторюсь, условий слишком много.
Перкинс внимательно смотрел на него, не мигая — как ящерица. Будто пытался гипнотизировать. Он даже не волновался — просто дожимал собеседника. И, наверное, это и раздражало в нем сильнее всего.
— Могу я быть с вами откровенным, мистер Поттер? — вдруг спросил он.
Гарри бросил на него странный взгляд.
— Скорее уж, вы не можете быть неоткровенным, — поправил он. — Я же слышу, когда вы лжете или умалчиваете о чем-то, и вам было известно об этой особенности магов еще до прибытия сюда.
Перкинс непонимающе моргнул и на мгновение задумался. Через секунду его лицо прояснилось, и он чуть не впервые искренне улыбнулся.
— Мы, люди, — доверительно пояснил он, — говорим эту фразу, когда хотим дать понять собеседнику, что собираемся сказать нечто такое, за что не хотели бы получить удар в спину. То есть, она демонстрирует желание заговорить о чем-то, либо выходящем за рамки светской беседы, либо обнажающем слабые места человека, и при этом озвучивается, что обе стороны — в курсе.
Гарри не удержался и прыснул в кулак.
— Извините… — смеясь, пробормотал он.
Перкинс покачал головой.
— Вы же тоже были человеком, мистер Поттер. Неужели пять лет жизни магом настолько меняют психику, что даже такие простые вещи… я не знаю — забываются?
— Перестают иметь значение, скорее… — Гарри все еще улыбался. — Я не общаюсь с людьми, мистер Перкинс. Можно сказать, никто из нас не общается… в том числе — и из-за таких вот мелких различий. Мы мыслим слишком разными категориями, чтобы находить общий язык получалось достаточно легко. Так что, наверное — да, я немного… отвык.
— Теперь я хочу попробовать быть откровенным уже по двум поводам, — признался Уильям.
Гарри молча поднял вверх обе ладони. Перкинс покосился на него и рассеянно кивнул.
— Я знаю, что вы общаетесь с людьми, — сообщил он. — Минерва МакГонагалл бывает здесь время от времени — или вы станете утверждать, что она приходит не к вам?
— Она приходит редко, — ответил Гарри. — К тому же — она знает нас достаточно давно, и с ней этих различий почти не замечаешь. По крайней мере, за те короткие беседы, что у нас с ней бывают. А по поводу мисс Грэйнджер могу сразу сказать, что она старается держаться от меня подальше. От большинства из нас.
Смешливость будто ветром сдуло — с обоих. И то, что Перкинс первым начал открывать карты, почему-то только настораживало.
Я превращаюсь в параноика, машинально подумал Гарри.
— Я видел ее, — спокойно сказал Уильям, глядя в лицо Поттера. — Вилену Романски — это ведь она была в первой группе, у водных магов? Ее сложно не узнать.
— И что? — ровно осведомился Гарри.
— Мы можем ходить вокруг да около, но вы похитили несовершеннолетнего ребенка, мистер Поттер — вы или ваша семья, неважно. Я правильно понимаю, что она — все еще человек?
— Нет, — выдерживать тон оказалось не так сложно, как Гарри предполагал. Нужно было только не отводить взгляда и не торопиться. — Она — маг, хотя и недавно инициированный. И — нет, мы в любом случае ее не отдадим, хотя сейчас уже, скорее, имеют значение не наши желания, а ее наставника. Да она и сама не пойдет — даже если забрать ее силой, вы просто получите пару трупов, стихийный выплеск и, в конечном итоге, труп самой Вилены. Она в любом случае будет пытаться вернуться сюда — а сила магов вам, я думаю, известна.
— Она — ребенок, — возразил Перкинс. — У нее даже палочки еще нет. Она не умеет колдовать, не училась магии и даже не окончила начальную школу. Вы не можете удерживать ее у себя, несмотря на…
— Она — не человек, — перебил его Гарри. — Ей уже никогда не устроиться на работу, не поступить в школу волшебства и не получить диплом ведьмы. А, значит, и начальная школа ей тоже не потребуется. Все, что ей будет нужно, она узнает и здесь. А оторвать ее от наставника теперь все равно невозможно.
Перкинс вздохнул и наконец-то отвел взгляд.
— Вы планируете держать их в этом замке всю жизнь, мистер Поттер? — отстраненно поинтересовался он. — До самой смерти? Не выпуская за пределы?
— Они выходят за пределы, — Гарри тоже не удержался от вздоха и потер лоб. — Теперь уже — выходят… Не все и нечасто, но из многих уже все равно не получится маньяков. Они слишком далеки от человеческих обид, чтобы начинать мстить… к примеру, людям.
— Маг, развязавший вторую войну, не был далек? — тут же спросил Перкинс. — На ваш взгляд.
Гарри невесело усмехнулся.
— Его звали Симус Финниган, и вы вполне можете так его и называть, я пойму, — задумчиво проговорил он. — Знаете, я прожил семь лет с ним в одной комнате — когда мы оба были людьми, разумеется — и могу вам сказать, что на маньяка он не тянул никогда. Но его слишком быстро превратили в изгоя и отщепенца, заставив идти ради собственного выживания на любые меры, поэтому он сломался… Можно сказать, что этому мы здесь и учим — как ломать самого себя до того, как тебя сломают другие. И некоторых уже можно выпускать наружу, не боясь, что они кинутся отыгрываться на ком-то и искать виноватых.
Перкинс надолго задумался. Слишком надолго — это почти внушало надежду.
— То есть, вы гарантируете, что прошедшие вашу школу маги будут безопасны для людей — во всех смыслах? — уточнил он наконец. — И именно в этом — ваша цель? Безопасность человеческого общества?
— В общем — да, — неохотно ответил Гарри. — Никакого желания не испытываю, знаете ли, в еще одной войне магами руководить. К тому же — их слишком много умирает… даже под моим руководством. Хотите узнать, скольким пришлось пожертвовать собой во время блокады городов? Просто так, для статистики. Сколько магов умерло, чтобы война закончилась.
Что-то во взгляде Перкинса говорило, что без этой информации он уже обойдется. Ему достаточно знать, что маги не бессмертны, как бы глупо оно ни звучало.
— Лучше расскажите, зачем вам все-таки нужны люди, — попросил он, отворачиваясь. — Я имею в виду — не для инициаций… Зачем вам эти переговоры, мистер Поттер? Что бы вы ни говорили, но я вижу прекрасно отлаженную машину, полное самообеспечение — не стану даже спрашивать, откуда такое финансирование, вряд ли ваши маги имеют нечто, что могли бы вносить в общий котел, как вклад — и достаточно большую обустроенную территорию, на которой и впятеро больше магов разместится хоть на всю жизнь. Плюс — есть еще и резервация… где тоже вполне можно жить, не боясь получить Аваду между лопаток. Я правильно понимаю, что от Авады маги не защищены?
Ему так нравилось вставлять время от времени вот такие мелкие информативные вопросики, что это почти умиляло. Как будто нельзя просто прямо спросить, не пряча свой интерес исследователя между фразами… Что поделать — человек, в который уже раз невольно вздохнул Гарри.
— Большинство — да, — кивнул он. — Лично в меня, к примеру, во время первой войны, случалось, и тройными Авадами попадали… Я понял вас, мистер Перкинс. Да — здесь можно жить, и у меня и моей семьи хватит сил удерживать в замке даже большую толпу, чем полторы сотни магов. Хоть до бесконечности. Но история уже дважды показала, что маги нужны людям.
— Это были критические ситуации, — быстро перебил Уильям. — Я не могу представить, как в мирное время, в отсутствие кризисов и переворотов…
— Ну, а я — могу, — хмыкнул Гарри. — И вы сможете, если задумаетесь. Более того — я уверен, что вы уже об этом задумывались, и прекрасно представляете себе, чем мы могли бы быть вам полезны.
Перкинс закусил губу и испытующе уставился на разлапистый лист растущей рядом со скамейкой ползучей маховицы. Будто на ней ответ написан, усмехнулся про себя Гарри.
— Да и Гермиона, полагаю, вам уже все уши прожужжала на эту тему, — добавил он вслух. — Вы же ее начальник, в конце концов.
— У мисс Грэйнджер вполне могут быть и свои причины желать легализации магов… — осторожно начал Перкинс.
— Еще бы, — процедил Гарри. — С учетом того, что ее муж подал встречный иск на передачу ему опекунских прав на Вика, ее мотивы очевидны до не могу. С точки зрения принятого взгляда на магов, она подвергает жизнь ребенка опасности, держа его рядом с такими существами, как мы, и ей крайне выгодно, чтобы нас признали за хотя бы частично вменяемых. С другой стороны, вернуть его в Лондон она тоже не может, потому что Терри снова попытается его выкрасть. Ей-Мерлин, иногда я спрашиваю себя, почему самая умная выпускница нашего года постоянно умудряется сделать из своей жизни нерешаемую задачку.
Перкинс устало вздохнул.
— Вы очень категоричны, мистер Поттер, — мягко заметил он.
— Должны же у меня быть недостатки, — серьезно ответил Гарри. — Хоть один.
Уильям тупо помолчал, после чего не выдержал и фыркнул, бросив на него насмешливый взгляд.
— У вас просто нет своих детей, — проговорил он наконец.
— Почему же — есть, — возразил Гарри. — Мальчик… Правда, присмотра пока не требует, только капризничает и через раз заставляет меня чувствовать себя идиотом. Он родится в ноябре, — пояснил он, глядя на непонимающее лицо Перкинса. — Маги… как бы вам объяснить… по-другому чувствуют физиологию и сознание друг друга. Поэтому для меня он — уже есть. Хоть мой сын и человек, но он — мой сын. Так что — я понимаю, что вы хотели сказать.
Уильям долго смотрел на него, будто что-то решая. Впрочем, он не колебался — скорее, просто выглядел неуверенным.
— Знаете, — сообщил он, помолчав. — Это вы — смелый чело… э-э-э…
— Я понял, — улыбнулся Гарри. — Хотите, пройдемся по саду? На уроках сидит меньшая часть магов, в основном, все работают. Так что, можно сказать, вы почти никого еще и не видели…
— Не все посещают занятия? — тут же встрепенулся Перкинс.
— Мы просто не делаем группы больше, чем по пятнадцать особей. Но — вы правы, занятия посещают не все. Есть такие, кто категорически отказался от них, и предпочитает просто жить здесь. Или даже был бы и рад уйти, но мы их не выпускаем.
У него разве что уши торчком не вздернулись. И ведь точно — Равенкло, подумал Гарри, глядя на него. От новой информации с ума разве что не сходит…
— А могу я увидеть кого-нибудь из таких? — осторожно поинтересовался Уильям.
— Да пожалуйста, — пожал плечами Гарри и встал. — Пойдемте. Как минимум троих из них я здесь точно слышу, так что — сейчас встретим…
* * *
— Он же все равно услышит, что ты рядом, — сочувственно произнес женский голос.
Шон испуганно распахнул глаза, машинально вцепляясь в короткую молодую траву. Перед ним на корточках сидела Дина Торринс и, подперев кулачком подбородок, гипнотизировала его своими нечеловечески голубыми глазами.
«Нечеловечность» создавалась исключительно контрастом со жгучей чернотой челки, свисающей на лоб — Шон никогда раньше не встречал светлоглазых брюнеток. Выглядело так, будто что-то одно из двух не настоящее — то ли радужки, то ли волосы.
— Или ты этого и добиваешься? — вздохнула Дина.
Шон устало мотнул головой и снова запрокинул ее, прислоняясь затылком к дереву.
— Чтобы услышать, надо слушать… — негромко проговорил он.
— …А ему это нафиг не надо, — закончила за него девушка.
Кивать, собственно, не потребовалось.
Если в Дине и было что-то… ну, не хорошее, нет — терпимое — так это то, что с ней было не обязательно соглашаться или спорить. Она на удивление многое понимала и так.
Вот только поступала всегда по-своему.
— Когда прячешься за спиной, создается иллюзия, что это ты сейчас — там, вместо Снейпа, сидишь и разговариваешь с ним, — задумчиво сказала Дина и непринужденно уселась рядом, подтянув колени к груди.
— Ты мне мешаешь, — невыразительно отозвался Шон, не открывая глаз. — Я из-за твоей болтовни ничего не слышу.
Дина только презрительно фыркнула и уставилась в небо.
— Да ты хоть пять диалогов одновременно слушать можешь, — лениво парировала она. — Это все знают, Миллз. Не дури.
Глупо было рассчитывать, что Дину проведешь на таком пустяке. Несколько секунд Шон сосредоточенно кусал губы, силясь придумать более логичный повод и отделаться, наконец, от этой странной девицы.
— У тебя разве уроков сейчас нет? — спросил он.
— Так перерыв же…
— …Мистер Эббинс, профессор, доброе утро, — донесся до них из-за кустов голос Поттера. — Познакомьтесь, это Уильям Перкинс — наш гость из Министерства Магии.
Шон замер, захлебнувшись вдохом. Мысли вылетели из головы c такой скоростью, будто их вышибло порывом шквального ветра.
Секунды гнетущей тишины со стороны садовой скамейки, казалось, растянулись в часы.
— Не знал, что здесь бывают… гости, — наконец замороженно заметил Кристиан.
— Насколько мне известно, до меня никого и не было, — вежливо ответил незнакомый голос — очевидно, этого самого Перкинса.
— Мы здесь несколько… э-э-э… не привыкли к человеческому обществу, — ледяной сарказм в голосе Снейпа привычен, как скошенная притолока у двери, за которую каждый раз, раздраженно морщась, задеваешь макушкой — и каждый раз, шипя, стараешься побыстрее отойти подальше и забыть о ней. А потом натыкаешься снова и снова…
— Вы давно живете здесь?
— …Шонни, ну за что ты его так ненавидишь? — тихий шепот Дины.
— Я? — Шон криво усмехнулся и промолчал.
За то, что с ним Крис говорит о том, о чем давно уже молчит рядом со мной. За то, что улыбается ему — иногда, редко, но я слышу это в их голосах. За то, что они, два ворона, понимают друг друга, и временами даже язвительность в них одинаковая, а я «веду себя, как ребенок» и раздражаю его своими «выходками».
За то, что я прячусь за деревом, пытаясь понять того, кто всегда был для меня ближе всех. Прячусь день за днем, а он даже не слышит моего присутствия, потому что давно уже не прислушивается — есть я еще или уже исчез, истончился, стерся… как Джерри. Превратился в невидимое глазу дуновение ветра.
— Я не ненавижу его, — медленно проговорил Шон. — Я просто… я…
— Завидуешь, — Дина тяжело вздохнула и принялась с интересом перебирать его пальцы.
Юноша презрительно хмыкнул и отнял руку.
— Никогда, мисс Торринс, запомните — никогда я не хотел бы стать хоть в чем-то похожим на кого-то вроде мистера Снейпа, — с нажимом прошипел он, в упор глядя на девушку. — Если вам вместо обеда так захотелось побыть целителем душ, что аж невтерпеж, могу посоветовать поискать Доминика. Кажется, он с утра был чертовски не в духе.
— Ага, я его уже видела, — грустно улыбнулась Дина. — Тони уехал, вот он и бесится…
Шон оторопело моргнул. Старший маг уехал из школы? Вот так запросто?!..
— Как уехал? — тупо переспросил он.
— Ну, так… — пожала плечами Дина. — Оставил вместо себя Алана — на кухне руководить — и свалил. Только Дом все равно — идиот, Тони его с собой звал, между прочим… Так нет же, уперся — ответственность у него, видите ли… Мог бы тоже вместо себя кого-то назначить, вон, хоть твою Лорин, к примеру, или Мартина…
Она говорила чуть рассеянно, неторопливо и негромко, и слегка щурилась, разглядывая безоблачное небо, и ее голос так завораживал, что Шону вдруг показалось — если закрыть глаза, то будет полнейшее ощущение, что лежишь на поверхности воды, раскинув руки, и покачиваешься на почти незаметных волнах. Он помотал головой, отгоняя наваждение.
— И ладно бы еще и правда — ответственность, — продолжала Дина. — Так ведь, не поверишь, просто сам себе доказательств каких-то захотел. Дескать, Тони его из жалости и маголюбия звал, как псину привязавшуюся. Сам себя псиной чувствует, а другие виноваты потом… А теперь ходит, ты прав, с таким видом, как будто на него самого цепных собак кто-то спустил. Не поверишь, Шонни — злой, как… Мерлин знает кто! С кулаками на меня ночью полез…
Шон не удержался от улыбки, пряча лицо в ладони. Ну, конечно — откуда бы она все это иначе разузнать могла…
— Знаешь, — шепотом сообщил он ей наконец. — Здесь в народе ходит такая примета — не знаю, слышала ты о ней или нет. В общем, суть в том, что если ты просыпаешься рядом с Диной Торринс — значит, у тебя действительно проблемы.
Дина заразительно улыбнулась.
— Это же здорово, — без тени шутки сказала она. — Значит, хоть это понимают… Спасибо тебе.
— За что? — Шон снова устало запрокинул голову.
— Теперь мне чуть-чуть легче верить, что этот мир не совсем безнадежен.
— …А почему вы не учитесь, мистер Эббинс? — спросил Перкинс. — Насколько я понял, пройти обучение — это единственная возможность для магов когда-нибудь выйти отсюда. Вам так нравится жить здесь?
Фырканье Снейпа нельзя было спутать ни с чьим другим. Шону даже показалось, что он чувствует бег мурашек вдоль позвоночника каждый раз, когда раздается этот звук.
— Вы, видимо, плохо представляете себе местное обучение, сударь, — холодно ответил Кристиан. — Нужно не просто прослушать курс, а принять вдалбливаемые здесь истины. Мистер Поттер и его любовники обладают удивительным, я бы сказал, талантом вламываться в чужие устои и разрушать их. Я вижу достаточно примеров их негативного влияния на живущую здесь молодежь, и у меня нет ни малейшего желания стремиться к тому же.