Жизненные перекрестки Теодора Нарбута
Бобруйская крепость, санаторий в Друскининкае, археологический музей в Вильно... У их истоков стоял один человек — Теодор Нарбут...
На войне как на войне
Теодор Нарбут родился в 1784 году в имении Шавры бывшего Лидского уезда, сейчас это Вороновский район.
Сегодня нет того имения. Хотя были там и красивый усадебный дом, и въездные ворота, украшенные раритетами, добытыми хозяином усадьбы во время раскопок, и уникальная библиотека...
Род Нарбутов древний и славный. По легенде, три линии — Радзивиллы, Остики и Нарбуты — ведутся от жреца Лиздейки, сына князя Наримонта. Сам Теодор Нарбут в эту версию верил и любил писать свою фамилию так: Остик–Нарбут.
Возможно, с легенды о родословной и началось увлечение маленького Теодора историей. Впрочем, это не помешало ему поначалу выбрать профессию самую что ни на есть техническую — военного инженера. В 1803 году Теодор Нарбут заканчивает петербургский кадетский корпус и начинается первая работа: исследование Немана в группе гидрографа Энтельвейна.
А дальше началась война.
Вначале Теодор участвует в войне России и Пруссии против Франции, потом — в русско–шведской... В перерывах военный инженер занимался возведением крепостных сооружений, но и в боях побывал нешуточных. И контузило его так, что почти потерял слух, и руку прострелило. В рукопашном бою под Астраленкой получил штыковое ранение. Видимо, этого с Нарбута хватило. Больше в боях он не участвовал.
Начинается один из крупнейших проектов его жизни — Бобруйская крепость.
Крепость и курганы
Российское командование понимало, что нужно укреплять западные рубежи. Для этого было решено построить пять крепостей. Для одной из них присмотрел место Теодор Нарбут — на развалинах древнего замка в Бобруйске, над рекой Березина.
Его проект был одобрен.
Бобруйская крепость считалась самой неприступной, самой оснащенной в Российской империи. Думал ли Теодор Нарбут, участвуя в ее строительстве, что строит и одну из самых страшных в империи тюрем? Именно в Бобруйскую крепость были брошены некоторые декабристы, и впоследствии, во время восстаний, бушевавших на территории Беларуси, грозная крепость становилась темницей для инсургентов.
Но вряд ли и российский царь Александр II, который подписывал проект, подозревал, что зодчий впоследствии будет строить планы по захвату этой крепости. А пока он ее строит и... делает раскопки.
Ведь во время возведения фортификационных сооружений земляных работ проводится много. Вот и разрыли рабочие курган, потом другой...
Это сейчас каждый школьник знает, что курган — древняя могила... А во время Теодора Нарбута об этом нужно было кому–то догадаться и научно доказать. Нарбут увлекся раскопками. Знакомство с доктором Генертом из Быхова, книгособирателем, стало еще одним стимулом. В собрании Генерта находилась уникальная рукопись XIV века. Молодой инженер читал ее, как увлекательнейший роман. И, выйдя в отставку и поселившись в своем имении Шавры, всерьез занялся историческими исследованиями. Публикация «О курганах» положила начало научным работам. Правда, многие ученые обвиняли Нарбута в том, что он выдумывает первоисточники и много фантазирует. Похоже, не без того — Нарбут очень увлекался легендами и преданиями, да и специального образования–то не получил. Но все же его заслуги перед исторической наукой несомненны: он — автор девятитомной «Древней истории литовского народа», первого столь фундаментального исследования о совместной истории белорусского и литовского народов, о Великом княжестве Литовском. Кстати, мало упоминаемый факт — за этот труд Николай I наградил Теодора Нарбута перстнем с бриллиантом.
«Хронические» страсти
Нарбут создал в Вильно археологический музей и археографическую комиссию. Параллельно не забывал и о хозяйстве, экономистом был неплохим. А еще в Друскининкае основал водолечебницу... Именно там теперь действует известный санаторий. И еще одна из его заслуг перед наукой — он опубликовал «Хронику Быховца».
Вот только вокруг «Хроники Быховца» разгорелся скандал... Рукопись была найдена учителем виленской гимназии Ипполитом Климашевским в библиотеке помещика Быховца из усадьбы Могилевцы Волковысского уезда. Впоследствии Быховец переслал ее Нарбуту, и тот ее опубликовал. Описываются в хронике события до 1506 года, в том числе Грюнвальдская битва... Причем на хорошем белорусском разговорном языке и с позиций патриота Великого княжества Литовского. Например, там утверждается, что под Грюнвальдом Тевтонский орден был разгромлен силами только княжества, а поляки «и сабли не вынимали», рассказывается, как жители Вильно не хотели принимать «латинскую веру», и что Витовт, как и Ягайло, вначале был православным. И, разумеется, непредвзятому читателю сразу понятно, что под термином «Литва» нужно понимать «Беларусь». Сразу пошли слухи, что «хроника» фальсифицирована Теодором Нарбутом — он прекрасно владел белорусским языком, занимался литературными переводами. К тому же рукопись таинственным образом исчезла сразу после опубликования, а нашедший ее Ипполит Климашевский тоже пропал: он участвовал в восстании 1831 года и после уехал в эмиграцию. Но сегодняшние исследователи сходятся все же на том, что рукопись подлинная и написана в середине XVI века.
Сирота Кристина
А как же «лирическая линия» сюжета? Любовь? Семья?
Хозяйство в Шаврах вела сирота, бедная шляхтянка, а по некоторым сведениям, и вообще крестьянка, Кристина. Ее отец служил солдатом в армии Тадеуша Костюшко. Была Кристина младше хозяина почти на 20 лет. Именно она и стала его избранницей. Подарила ему девять (кое–где говорится — 11) детей... Причем трое первых, Михал, Атон и Альдона, умерли в детстве.
Много лет Кристина пребывала в статусе сожительницы, дети, которые рождались, считались незаконными. Женился Теодор на Кристине только в 56–летнем возрасте.
...Начало XIX века. Сожительство помещика с молоденькой служанкой, наверное, не было редкостью, но в данном случае она не находилась в статусе наложницы. Теодор признавал рожденных от нее детей, жил рядом с ней до конца дней, вероятно, у них были общие патриотические взгляды и настоящая любовь. Неосвященный брак в обществе того времени считался скандалом. То, что Теодор долго не женился, похоже, подтверждает, что сирота Кристина действительно была не шляхетского сословия. Женитьба родовитого шляхтича, родни Радзивиллов, на безродной девушке — это тоже должен был быть скандал. Однако венчание состоялось перед самым восстанием 1831 года, в Варшаве уже шли сражения. Скорее всего, Теодор предвидел страшные испытания и хотел, пока есть возможность, «узаконить» детей и возлюбленную. На верующих людей не могло не влиять и то, что дети, рожденные «во грехе», умирали один за другим.
Темные пятна биографии
В войне 1812 года Теодор Нарбут не участвовал, причем существует много версий почему. Официальная — болезни, старые ранения, сидел себе в своих Шаврах. Другая версия — на самом деле он воевал на стороне Наполеона, был переводчиком при штабе Маро (все же знание десятка языков!). Третья — что он участвовал в войне на стороне русских войск и даже был награжден. Впрочем, наградили его действительно, но в начале 1812 года, за возведение Бобруйской крепости. Цитадель тогда была почти завершена, а Нарбут в связи с ухудшением здоровья подал в отставку.
Восстание 1831 года —— за пасквиль на Россию в 1831 году Теодор Нарбут был арестован, но поскольку доказательств его связей с восстанием не нашли, отделался штрафом.
Последнее восстание
А вот следующее восстание, 1863 — 1864 годов, стало для семьи роковым. Сам Теодор Нарбут был уже в преклонном возрасте, но его дети как раз подросли. Сын Людвик Нарбут, родившийся вскоре после того, как родители освятили свой брак, стал известным повстанческим командиром, он погиб в бою. Кстати, в его отряде сражался молодой Франтишек Богушевич. Другой сын, Болеслав, после гибели брата командовал отрядом, был арестован, приговорен к смерти, но ввиду юного возраста смертный приговор заменили каторгой. Еще один сын, Франтишек Нарбут, учился на факультете права Петербургского университета, присоединился к восставшим, после поражения восстания эмигрировал в Европу. Самый младший сын, Станислав, в свои одиннадцать лет был у повстанцев дозорным. Впоследствии он окончил Мюнхенский университет, стал врачом, много лет работал в Браславе, оставив о себе добрую память. Еще один сын, Алоиз–Александр, оказался «по другую сторону баррикады»: когда началось восстание, он служил поручиком гренадерского полка в Петербурге. Но в 1864–м подал в отставку, что неудивительно. Принимала участие в событиях и 24–летняя Теодора Нарбут. Когда над ней нависла угроза ареста, ее матери Кристине удалось организовать дочери побег. Теодора уехала в Париж, долго жила там, поскольку была заочно приговорена к каторге, а умерла в Кракове в 20–х годах прошлого века, в доме престарелых.
Последний путь Кристины
Кристина и Теодор Нарбуты были признаны врагами империи. Плохо воспитали детей! Только Теодора уже не получилось наказать: когда пришли его арестовывать, он был парализован, и 26 ноября 1864 года, на восьмидесятом году своей жизни, умер. Его похоронили рядом с костелом в Наче, неподалеку от Шавров. А вот Кристине снисхождения не полагалось, хотя и она уже была не молода. Ее выслали в Пензенскую губернию.
Вернулась Кристина Нарбут в Шавры только в 1871 году. Добиралась где пешком, где на телеге... В разоренное гнездо приехал и сын Болеслав — на каторге он заболел чахоткой и был отпущен домой умирать. В 1889 году его похоронили на кладбище в Шаврах. Через десять лет рядом появилась могила Кристины Нарбут.
Что ж, в 1891 году количество «польских» ссыльных в пределах Российской империи доходило до 100 тысяч. Только представьте эту цифру! И примите во внимание, что это были люди образованные, граждански активные и в большинстве своем — с белорусских земель.
Усадьбу в Шаврах сровняли с землей. Сегодня там возле кладбища стоит валун с надписью: «Нарбутам — участникам восстания 1863 года. Потомки».
Автор публикации: Людмила РУБЛЕВСКАЯ
Дата публикации: 22.09.2009
|