Новосибирск - 2011
Введение.
Введение
Я выбрал эту тему т.к. считаю, что она была и будет актуальна, до тех пор, пока существует человек,людские взаимоотношения и чувства.
«Искусство любить», пожалуй, самая читаемая книга Э.
Фромма. На протяжении многих лет она оставалась в США бестселлером, была
переведена на десятки языков в других странах. Общий тираж ее на
английском языке составил 5 млн. экземпляров. Эта книга приходит к
русскоязычному читателю с опозданием более чем на 30 лет, однако, к
сожалению, изложенные в ней проблемы до сих пор не утратили
актуальности. «Здоровое общество», о
котором размышлял Э. Фромм, все еще не построено, а наша страна слишком
отстала на этом пути от остального человечества, и нам многому у него
предстоит учиться. Одиночество, бегство от угнетающей реальности в мир
наркотических и алкогольных иллюзий, психопатология в обыденной и
общественной жизни, изнурительная рутина отчуждающего труда, во многом
похожего на сизифов труд,— разве это не наши сегодняшние проблемы?!
Популярности этой книги Э. Фромма среди широкой публики способствовала в немалой мере доверительная интонация беседы умудренного опытом и знанием человека с людьми, страдающими от собственной несчастности. Автор невпадает в поучительство, назидательность, он полон желания помочь людямразобраться в своих проблемах, развить свое сознание в борьбе сострахом, неверием в себя, отчаянием, научить свое сердце любить.
Отчаяние не созидательно, любовь же способна творить чудеса.
Как практикующий клиницист-психоаналитик, выслушавший, вероятно,
не одну сотню, а то и тысячу горьких исповедей, он осознавал
существенное значение эротики в человеческой жизни. Уделено ей
подобающее место и на страницах данной книги.
Написана эта работа философом, человеком, по роду своего призвания
склонным и способным видеть и оценивать широкую панораму бытия в
максимально всеохватных, всевременных категориях разума. Что есть любовь
и для чего она нужна людям, Э. Фромм показывает на обширном материале
разных времен, разных культур. И на разных уровнях: от макроуровня, где
действуют социально-политические силы и в расчет берутся большие массы
людей, до микроуровня — душевного мира человека — в здоровом и
болезненном проявлении этого чувства.
Э. Фромм подчеркивает в своей книге необходимость передавать от
поколения к поколению не только свод идей и учений, но и определенный
образ жизни, в котором эти идеи осуществлены, стали фактом биографии.
Поэтому чем больше людей будут жить в любви, тем больше добра мы
передадим в наследство следующим поколениям. Пример — лучшая проповедь.
Надежда Э. Фромма на возможность преображения мира питается из того же
источника, что и надежды всех гуманистов всех времен и народов. «Одного
луча света довольно, чтоб рассеялись многие тьмы» — в это верил даже
пессимист А. Шопенгауэр.
Этот Вопрос затрагивали такие люди как Отто Кернберг,З.Фрейд, С.А. Мичелл,но на мой взгляд Э.Фромм рассмотрел эту область шире,разносторонней.
Ключевым вопросом книги Фромм ставит вопрос: что же такое любовь? «
Является ли любовь искусством? Если да, то она требует знаний и усилий.
Но, может быть, любовь — божий дар, выпадающий человеку как счастливый
случай, удача? Эта книга основана на первой предпосылке, хотя
большинство людей, несомненно, исходят из второй.
Конспект
Является ли любовь
искусством.
«Осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви — это
источник стыда и в то же время это источник вины и тревоги. Таким
образом, глубочайшую потребность человека составляет стремление покинуть
тюрьму своего одиночества. Полная неудача в достижении этой цели
приводит к безумию, потому что панический ужас вечной изоляции может
быть преодолен только таким радикальным способом, когда внешний мир, от
которого человек отделен, сам перестает для него существовать.
Первый шаг, который необходимо сделать,— это осознать, что любовь
— искусство, такое же, как искусство жить. Если мы хотим научиться
любить, мы должны поступать точно так же, как если бы мы хотели
научиться любому другому искусству, скажем: музыке, живописи,
столярному, врачебному или инженерному делу.
Обучение искусству можно последовательно разделить на два этапа:
первый — приобщение к теории; второй — овладение практикой. Если я хочу
стать медиком, в первую очередь я должен приобрести знания о теле и
организме человека, а также о природе различных болезней. Но даже когда
я овладею всеми книжными премудростями, я все еще не смогу считать себя
мастером врачевания. Это произойдет после длительной практики, когда
знание и навык соединятся в одно — в интуицию, сердце подлинного
мастерства. Но наряду с теорией и практикой есть еще третья
составляющая, без которой не достигнуть высот в любом деле,— это
одержимость им, сосредоточенность на нем, предпочтение его всему
остальному и всем остальным, полная самоотдача ему себя, своих сил и
мыслей.»
И все же Фромм рассматривает, во-первых, теорию любви (это занимает
большую часть книги) и, во-вторых, практику любви — насколько можно
вообще говорить о практике в этой области.
Теория любви.
Любовь -- ответ на проблему
человеческого существования.
В главе Э.Фромм утверждает,что «человек есть сознающая себя жизнь, он
постигает себя, своего ближнего, свое прошлое и возможности своего
будущего. Это восприятие себя как отдельного существа, понимание
краткости собственной жизни, того, что не по своей воле рожден и вопреки
своей воле умрет, что он может умереть раньше, чем те, кого он любит,
или они раньше него, ощущение собственного одиночества, беспомощности
перед силами природы и общества — все это делает его отчужденное,
разобщенное с другими существование невыносимой тюрьмой. Он стал бы
безумным, если бы не мог освободиться из этой тюрьмы, покинуть ее,
объединившись в той или иной форме с окружающим миром и людьми.
...Переживание отчужденности рождает тревогу, чувство беспомощности,
неспособности владеть обстоятельствами, рождает состояние страха: мир
может наступить на меня, а я при этом не в силах противостоять ему.
Таким образом, отчужденность — источник напряженного беспокойства. Кроме
того, она рождает чувство стыда и вины.
... Во все времена во всех культурах перед человеком стоит один и тот же
вопрос: как выйти за пределы своей собственной индивидуальной жизни и
обрести единение с другими людьми и окружающими лицами?
И ещё такая мысль меня заинтересовала в этой главе «...Единение с
группой является еще и ныне в современном западном обществе
преобладающим способом преодоления личной отделенности. Это единение, в
котором человек в значительной степени утрачивает себя как индивид; цель
его в том, чтобы не выделяться, слиться со всеми, соответствовать
общепринятым нормам и обычаям. Если я похож на кого-то еще, если я не
имею отличающих меня чувств или мыслей, если я в привычках, одежде,
идеях приспособлен к образцам группы, я спасен, спасен от ужасающего
чувства одиночества..
... Но на самом деле люди хотят приспособиться в гораздо большей
степени, чем они вынуждены приспосабливаться....Большинство людей даже
не осознают своей склонности к приспособленчеству. Они живут с иллюзией,
что следуют своим собственным идеям и взглядам, что они оригинальны, что
они приходят к своим убеждениям в результате самостоятельного
раздумья;это, мол,простое совпадение, что их взгляды схожи с мнением
большинства, согласие лишь доказывает правильность «их» идей. Поскольку
все же существует потребность как-то выразить свою индивидуальность, это
достигается при помощи незначительных отличий (инициалы на сумке или
свитере, принадлежность к демократической или, напротив, республиканской
партии, к какому-либо клубу и т. д.^). Рекламируемый лозунг «это
отличается» не более как патетическая декламация неординарности, тогда
как в действительности она весьма невелика.Эта всевозрастающая тенденция
к унифика-ции тесно связана с пониманием и переживанием идеи равенства.
Равенство в религиозном контексте означает, что все мы дети Бога, что
все мы обладаем одной и той же человеко-божеской субстанцией, что все мы
едины, хотя и не похожи друг на друга и каждый из нас неповторим, являя
космос в себе.
...Единение, достигаемое в созидательной работе, не межличностно;
единение, достигаемое в оргиастическом слиянии, преходяще; единение,
достигаемое приспособлением, оскопляет личность. Следовательно, оно дает
только частичное разрешение проблемы существования, бытия человека.
Полное — в достижении межличностного единения, слияния своего «я» и «я»
другого человека, т. е. в любви.
Итак, что же мы будем иметь в виду, говоря о чувстве единения: истинную
любовь как реальное решение проблемы существования или же незрелые формылюбви, которые могут быть названы симбиотическим союзом? На следующих страницах я буду называть любовью только первую форму. А начну обсуждение любви со второй.
Пассивная форма симбиотического союза — это подчинение, или, если
воспользоваться клиническим термином, мазохизм.. Мазохист избегает
невыносимого чувства изоляции и одиночества, делая себя неотъемлемой
частью другого человека,который направляет его,руководит им, защищает
его, является как бы его жизнью и кислородом....Активная форма
симбиотического союза — господство, или, используя клинический термин,
соотносимый с мазохизмом, садизм. Садист хочет избежать одиночества и
чувства замкнутости в себе, делая другого человека неотъемлимой частью
самого себя. Он как бы набирается силы, вбирая в себя другого человека,
который ему поклоняется.Садист зависит от подчиненного человека, так же
как и тот зависит от него; ни тот, ни другой не могут жить друг без
друга.
В противоположность симбиотическому союзу любовь — это единение при
условии сохранения собственной целостности, индивидуальности. Любовь —
это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие
человека от его ближних; которая объединяет его с другими. Любовь
помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества, при этом
позволяя ему оставаться самим собой и сохранять свою целостность, В
любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при
этом двумя.»
Далее автор критикует и не соглашается с З.Фрейдом, «который видел в
любви исключительно выражение, или сублимацию, полового инстинкта вместо
того, чтобы признать, что половое желание — лишь проявление потребности
в любви и единении.» Но ошибка Фрейда, по мнению Фромма, лежит глубже:
«В соответствии со своим физиологическим материализмом он видит в
половом инстинкте результат заданного химическими процессами напряжения
в теле, причиняющего боль и требующего облегчения. Цель полового
желания, по Фрейду, состоит в устранении этого болезненного напряжения;
половое удовлетворение — в достижении такого устранения. Этот взгляд
имеет основание в том смысле, что половое желание ощущается так же
остро, как голод или жажда, когда организм не получает достаточного
питания. Половое желание, согласно данной концепции, это страстное
томление, а половое удовлетворение устраняет это томление. На деле же,
если принять эту концепцию сексуальности, идеалом полового
удовлетворения окажется мастурбация. Фрейд начисто игнорирует
психобиологический аспект сексуальности, женско-мужскую полярность и
желание преодолеть эту полярность путем единения. Вероятно, крайняя
патриархальность Фрейда привела его к заблуждению, что сексуальность
сама по себе является мужским качеством и, следовательно, можно
игнорировать специфически женскую сексуальность. Он выразил эту идею в
работе «Три взгляда на теорию пола», утверждая, что либидо имеет, как
правило, мужскую природу, независимо от того, в ком оно проявляется — в
мужчине или женщине. Та же идея в рационализированной форме выражена во
фрейдовской теории, по которой маленький мальчик воспринимает женщину
как кастрированного мужчину, а сама она ищет для себя различных
компенсаций отсутствия мужских гениталий. Но женщина — это ведь не
кастрированный мужчина, и ее сексуальность специфически женская,
противоположная «мужской природе». Половое влечение лишь отчасти
мотивировано необходимостью устранения напряженности, основу же его
составляет стремление к единению с другим полом.»
Э.Фром, однако, не отрицает, что «Мужественность и женственность
наличествуют в характере так же, как и в половой сфере. Мужской характер
определяется способностью к анализу, проникновению вглубь, потребностью
к руководству, активностью, дисциплинированностью и отвагой; женский —
способностью продуктивного восприятия, чувством реальности,
выносливостью, склонностью опекать других.»
Любовь между родителями и детьми.
Именно в следующей главе автор определяет позицию отца,
матери и ребёнка. «Все переживания ребёнка кристаллизуются и
объединяются в одном переживании: я любим. Я любим, потому что я ребенок
своей матери. Я любим, потому что беспомощен. Я любим, потому что
прекрасен, неповторим. Я любим, потому что мать нуждается во мне. Это
можно выразить в более общей форме: я любим за то, что я есмь, или, что
более точно: я любим, потому что это я. Переживание любимости матерью —
пассивное чувство. Мне ничего не надо делать для того, чтобы быть
любимым,— материнская любовь безусловна. Все, что от меня требуется,—
это быть — быть ее ребенком. Но есть и негативная сторона в этой
«гарантированной» любви. Ее не только не нужно заслуживать, но ее и
нельзя добиться, тем более контролировать. Если она есть, то она равна
блаженству, если же ее нет, это все равно как если бы все прекрасное
ушло из жизни — и ничего нельзя сделать, чтобы эту любовь искусственно
создать.
Для большинства детей в возрасте 8—10,5 лет проблема почти
исключительно в том, чтобы быть любимыми за то, что они есть. Младший
ребенок еще не способен любить; он благодарно и радостно принимает как
данность то, что он любим. С указанной же поры в детском развитии
появляется новый фактор: ощущение способности возбуждатьлюбовь своей
собственной активностью.
... Материнская любовь по самой своей природе безусловна. Мать любит
новорожденного младенца, потому что это ее дитя, потому что с его
появлением в ее мире произошли преображения, свершились какие-то важные
ожидания. Безусловная любовь утоляет одно из сокровеннейших желаний не
только ребенка, но и любого человека. Когда любят «за что-то», за
какие-то достоинства, т. е. ты сам заслужил любовь, это всегда связано с
сомнениями: а вдруг я не нравлюсь человеку, от которого жду любви? А
вдруг то, а вдруг это... Всегда существует опасность, что любовь к тебе
может исчезнуть. Далее, «заслуженная» любовь всегда оставляет горькое
чувство, что ты любим не сам по себе, а лишь постольку, поскольку
приятен, нужен, что ты в конечном счете не любим вовсе, а используем.
Неудивительно, что все мы томимся по «беспричинной», материнской любви,
будучи и детьми, и взрослыми. Связь с отцом совершенно иная. Мать — это
дом, из которого мы уходим, это природа, океан; отец же не олицетворяет
никакого такого природного дома. Он имеет слабый контакт с ребенком в
первые годы его жизни, не идущий ни в какое сравнение с материнским. Но
зато отец представляет собой другой полюс человеческого существования,
где — мысли, вещи, созданные человеческими руками, закон и порядок,
дисциплина, путешествия и приключения... Отец — это тот, кто учит
ребенка, как узнавать дорогу в большой мир.
.....Отцовская любовь-— это обусловленная любовь. Ее принцип таков: «Я
люблю тебя, потому что ты удовлетворяешь моим ожиданиям, потому что ты
достойно исполняешь свои обязанности, потому что ты похож на меня». В
обусловленной отцовской любви мы находим, как и в безусловной
материнской, отрицательную и положительную стороны. Отрицательную
сторону составляет уже тот факт, что отцовская любовь должна быть
заслужена, что она может быть утеряна, если человек не сделает того,
чего от него ждут. В самой природе отцовской любви заключено, что
послушание становится основной добродетелью, непослушание— главным
грехом. И наказанием за него является утрата отцовской любви. Важна и
положительная сторона. Поскольку отцовская любовь обусловлена, то я могу
что-то сделать, чтобы добиться ее, я могу трудиться ради нее; отцовская
любовь не находится вне пределов моего контроля — в отличие от любви
материнской.
...В конечном счете зрелый человек приходит к тому моменту, когда он сам
становится и своей собственной матерью, и своим собственным отцом. Он
обретает как бы их объединенное сознание.. Материнское сознание говорит:
«Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей
любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив». Отцовское сознание
внушает: «Ты совершил зло, ты не можешь избежать последствий своего
проступка, и, если ты хочешь, чтобы я любил тебя, ты должен прежде всего
исправить свое поведение». Зрелый человек внешне становится свободен от
материнского и отцовского влияния, но он включает его в свою сущность,
запрятывает внутрь.»
И здесь опять Фромм не соглашается с Фрейдом: «однако, вопреки
фрейдовскому понятию сверх-Я, он делает это не повторяя мать и отца, а
строя материнское сознание на основе своей собственной способности
любить, а отцовское сознание — на своем разуме и здравом смысле. Более
того, зрелый человек соединяет в своей любви материнское и отцовское
чувства, несмотря на то что они, казалось бы, противоположны друг другу.
Если бы он обладал только отцовским чувством, то был бы злым и
бесчеловечным. Если бы обладал лишь материнским, то был бы склонен к
утрате здравомыслия, препятствуя себе и другим в развитии.
Объекты любви.
В следующей главе автор раскрывает такие понятия, как любовь
братская, материнская, эротическая, любовь к себе и любовь к Богу.
«Любовь — это не обязательно отношение к определенному человеку;
это установка, ориентация характера, которая задает отношение человека к
миру вообще, а не только к одному «о'бъек-ту» любви. Если человек любит
только кого-то одного и безразличен к остальным ближним, его любовь —
это не любовь, а симбиотический союз. Большинство людей уверены, что
любовь зависит от объекта, а не от собственной способности любить. Они
даже убеждены, что, раз они не любят никого, кроме «любимого» челотека,
это доказывает силу их любви. Здесь проявляется заблуждение, о котором
уже упоминалось выше,— установка на объект. Это похоже на состояние
человека, который хочет рисовать, но вместо того чтобы учиться живописи,
твердит, что он просто должен найти достойную натуру: когда это
случится, он будет рисовать великолепно, причем произойдет это.само
собой. Но если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех
людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то «я люблю
тебя», я должен быть способен сказать «я люблю в тебе все», «я люблю
благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя».
Мысль, что любовь — это ориентация, которая направлена на всё, а не на
что-то одно, не основана, однако, на идее, что не существует различия
между разными типами любви, зависящими от видов объекта любви.
а) Братская любовь
«Наиболее «фундаментальный» вид любви, составляющий основу всех ее
типов. Под ней я разумею ответственность, заботу, уважение,
обстоятельное знание другого человеческого существа, желание продлить
его жизнь.». Братская любовь — это любовь ко всем человеческим
существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Если я
развил в себе способность любви, я не могу не любить своих братьев. В
братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми,
человеческой солидарности. Братская любовь основывается на чувстве, что
все мы — одно. Различия в талантах, образовании, знаниях не принимаются
в расчет; главное здесь — идентичность человеческой сущности, общность
всех людей.Братская любовь — это любовь между равными; но даже равные не
всегда «равны». Как люди, все мы нуждаемся в помощи. Сегодня я, завтра
ты. Но эта потребность не означает, что один всегда беспомощен, а другой
всесилен. Беспомощность — это временное явление; умение обходиться
собственными силами — устойчивое состояние.
б) Материнская любовь
Это установка, которая внушает ребенку любовь к жизни, которая дает ему
почувствовать, что хорошо быть живым, хорошо быть мальчиком или
девочкой, хорошо жить на этой земле!.... Материнская любовь заставляет
ребенка почувствовать, как хорошо родиться на свет; она внушает ребенку
любовь к жизни, а не только желание существовать. Та же идея может быть
выражена и другим библейским символом. Земля обетованная (земля — это
всегда материнский символ) описана как «изобилующая молоком и медом».
Молоко — это олицетворение первого аспекта любви, заботы и утвержден-ия.
Мед символизирует радость жизни, любовь к ней. Большинство матерей,
безусловно, дают своим детям «молоко», но лишь немногие способны
подсластить его «медом» — для этого нужно быть не только хорошей
матерью, но и счастливым человеком, а эту цель достигнуть непросто.
Воздействие матери на ребенка едва ли может быть преувеличено.
Материнская любовь к жизни так же заразительна, как и ее тревога. Обе
установки имеют глубокое воздействие на личность ребенка в целом: среди
детей и взрослых можно выделить тех, кто получили только «молоко», и
тех, кто получили и «молоко», и «мед».
Но ребенок должен расти. Он должен покинуть материнское лоно,
оторваться от материнской груди, наконец, стать совершенно независимым
человеческим существом.. Именно. на этой стадии материнская любовь
возлагает на себя столь трудную миссию, требующую бескорыстности,
способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья
любимого человека. Именно на этой стадии многие матери оказываются не
способны к настоящей любви. Нарциссистская, властная, с собственнической
установкой мать может искренне любить ребенка, пока он мал. Но только
лишь женщина, для которой больше счастья в том, чтобы отдавать, чем в
том, чтобы брать, личность, обретшая ценность в своем собственном
существовании, способная любить своего мужа, других детей, чужих людей,
может, стать действительно любящей матерью, когда ребенок начнет
отделяться от нее.Материнская любовь к растущему ребенку, любовь,
которая ничего не желает для себя,— это, возможно, наиболее трудная
форма любви из всех достижимых и наиболее обманчивая из-за легкости, с
которой мать любит свое дитя в младенчестве.
в) Эротическая любовь
Прежде всего ее часто путают с бурным переживанием «влюбленности»,
внезапного крушения барьеров, существовавших до определенного момента
между двумя чужими людьми. Но, как было отмечено ранее, это переживание
внезапной близости по самой своей природе кратковременно. Половое
желание требует слияния, но физическое влечение основывается не только
на желании избавления от болезненного напряжения. Половое желание может
быть внушено не только любовью, но также тревогой и одиночеством, жаждой
покорять и быть покоренным, тщеславием, кроме того, потребностью
причинять боль и даже унижать. Оказывается, половое желание вызывается
или легко сливается с любой другой сильной эмоцией. Из-за того, что
половое желание в понимании большинства людей соединено с идеей любви,
они легко впадают в заблуждение, что любят друг друга, в то время как
речь может идти лишь о физическом влечении. Вызванная любовью физическая
близость лишена жадности, потребности покорять или быть покоренным, но
исполнена нежности. ^. Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в
друга и не испытывающих любви больше ни к кому. На самом деле их
любовь—это эгоизм двоих. Два человека отождествляются друг • с другом и
решают проблему одиночества, увеличивая единичную индивидуальность
вдвое. Однако будучи изолированными от всего остального человечества,
они остаются отделенными и друг от друга, и каждый из них отчужден от
самого себя. Их переживание соединенности — иллюзия.
г) Любовь к себе
Идея, выраженная в библейском «возлюби ближнего, как самого себя»,
подразумевает, что уважение к собственной целостности и уникальности,
любовь к самому себе и понимание себя не могут быть отделены от
уважения, понимания и любви к другому индивиду. Любовь к своему
собственному «я» нераздельно связана с любовью к любому другому
существу.
Любовь к кому-то — это сосредоточение и осуществление способности
любить. Основной заряд, содержащийся в любви, направлен на любимого
человека как на воплощение существеннейших личностных качеств. Любовь к
одному человеку предполагает любовь к человеку как таковому. «Разделение
труда», как называл это У. Джемс, при котором человек любит свою семью,
но не испытывает никакого чувства к «чужому», означает принципиальную
неспособность любить:
Любовь к людям является не следствием, как часто полагают, а
предпосылкой любви к какому-то определенному человеку. Из этого следует,
что мое собственное «я» должно быть таким же объектом моей любви, как и
другой человек. Утверждение собственной жизни, счастья, развития,
свободы коренится в моей способности любить, т. е. в заботе, уважении,
ответственности и знании. Если индивид в состоянии любить созидательно,
он любит также и себя; если он любит только других, он вообще не может
любить.
Как мы обясним эгоизм,Эоистичного человека волнует только собственное
«я», он желает всего хорошего только для себя, чувствует удовлетворение
не тогда, когда отдает, а когда берет. На внешний мир он смотрит с точки
зрения того, что он может получить от него для" себя; такой человек
безучастен к потребностям других людей, он не уважает их достоинство и
целостность. Он в принципе не способен любить.Эгоистичный человек любит
себя не слишком сильно, а слишком слабо, более того — по сути он себя
ненавидит. Из-за отсутствия созидательности, что оставляет его
опустошенным и фрустрированным, он неизбежно несчастен и потому
судорожно силится урвать у жизни удовольствия, получению которых сам же
и препятствует. Кажется, что он слишком носится с собственной персоной,
но в действительности это только безуспешные попытки скрыть и
компенсировать свой провал по части заботы о своем «я».
Легче понять эгоизм, сравнивая его с неестественно жадным интересом к
окружающим, какой мы находим, например, у чрезмерно заботливой матери.
Хотя она искренне убеждена, что идеально нежна со своим ребенком, в
действительности она испытывает к нему глубоко подавленную враждебность.
Ее интерес избыточен не потому, что она слишком любит ребенка, а потому,
что вынуждена компенсировать отсутствие способности вообще любить его.
. Если бы кто-то взялся изучить воздействие матери, по-настоящему
любящей себя, он смог бы увидеть,.что нет ничего более способствующего
привитию ребенку опыта любви, радости и счастья, чем любовь к нему
матери, которая любит себя.
д) Любовь к Богу
Религиозная форма любви, которая называется любовью к Богу, в
психологическом смысле не является чем-то отличным. Она тоже берет
начало в потребности преодолеть отчужденность и достичь единства.
Действительно, любовь к Богу имеет так же много различных свойств и
аспектов, как и любовь к человеку, и в значительной мере мы находим
здесь те же самые различия.»
Далее автор рассматривает различие между матриархальными и
патриархальными элементами в религии, чтобы показать, что «характер
любви к Богу зависит от их соотношения. Патриархальный аспект заставляет
меня любить Бога как отца: я признаю, что он справедлив и суров, что он
карает и вознаграждает, наконец, что он изберет меня как своего
возлюбленного сына,В матриархальном аспекте религии: я люблю Бога как
всеобъемлющую мать, я верю в ее любовь, и, пусть даже я беден и
бессилен, пусть даже я согрешил, она будет любить меня, она не
предпочтет мне никого другого из ее детей; чтобы бы ни случилось со
мной, она спасет меня, убережет меня, простит меня. Нет нужды говорить,
что моя любовь к Богу и любовь Бога ко мне нераздельны..
Здесь Э.Фромм поясняет, что сам он мыслит не в теистических понятиях и
что для меня понятие Бога — это только исторически обусловленное
понятие, в котором человек на определенном историческом этапе выразил
опыт восприятия своих высших сил, свое страстное стремление к истине и
единству. Но он думает также, что следствия строгого монотеизма и
нетеистического пристального интереса к духовной реальности —это две
точки зрения, которые, несмотря на различия, не должны бороться друг с
другом.
Из этих размышлений следует, что любовь к Богу нельзя отделить от любви
к своим родителям. Если человек не освобождается от кровной
привязанности к матери, клану, народу, если он сохраняет детскую
зависимость от карающего и вознаграждающего отца или какого-либо иного
авторитета, он не может развить в себе более зрелую любовь к Богу;
следовательно, его религия является такой, какой она была на ранней
стадии развития, когда Бог воспринимался как опекающая всех мать или карающий-вознаграждающий отец.
В современной религии мы находим все стадии: от самого раннего и
примитивного развития до высшей стадии. Слово «Бог» обозначает как
племенного вождя, так и «абсолютное ничто». Таким же образом и каждый
индивид сохраняет в себе, в своем бессознательном, как было показано 3.
Фрейдом, все стадии, начиная со стадии беспомощного младенца. Вопрос в
том, до какой стадии человек дорос. Одно вполне определенно: природа его
любви к Богу соответствует природе его любви к человеку. Действительный
характер его любви к Богу и человеку часто остается бессознательным,
будучи скрыт и рационализован более зрелой мыслью о том, что есть его
любовь. Далее, любовь человека, хотя непосредственно она вплетена в его
отношения со своей семьей, в конечном счете определяется структурой
общества, в котором он живет. Если социальная структура основана на
подчинении авторитету — явному авторитету или анонимному авторитету,
допустим рынка и общественного мнения,— его понятие Бога по
необходимости оказывается инфантильным и далеким от зрелости.»
Любовь и её распад в современном западном
обществе
В этой главе автор задаётся вопросом: благоприятствует ли развитию любви
социальная структура западной цивилизации и соответствующий этой
структуре уровень духовности? И отвечает на него отрицательно.
«Объективные наблюдения за нашей жизнью не вызывают сомнения, что
подлинная любовь — братская, материнская и эротическая — относительно
редкое явление, ее место занято некими обрзацами, многочисленными
формами псевдолюбви.
Западное общество основано на принципе политической свободы, с одной
стороны, и принципа рынка как регулятора всех экономических, а
следовательно, и социальных отношений, с другой. Товарный рынок
определяет условия, при которых происходит обмен товаров, трудовой рынок
регулирует занятость работой и продажу труда. Как вещи, так и
человеческая энергия и навыки превращаются в товары, которые
обмениваются без применения силы и без обмана согласно условиям рынка.
Туфли, хотя они могут быть пригодны и надежны, не имеют экономической
ценности (обменной ценности), если на них нет спроса на рынке;
человеческая энергия и навыки не обладают обменной ценностью, если при
существующих рыночных отношениях на них нет спроса. Владелец капитала
может купить труд и заставить его приносить себе прибыль. Обладатель
труда должен продавать его капиталисту'по существующим рыночным
условиям, если он не хочет умереть с голоду. Эта экономическая структура
отражена в иерархии ценностей. Капитал господствует над трудом; масса
вещей — то, что мертво, имеет более высокую ценность, чем
труд,'человеческие силы — то, что живо.
Проблема современного капитализма может быть сформулирована так.
Современный капитализм нуждается в людях, которые сконцентрированы в
большие массы и слаженно трудятся сообща; которые хотят потреблять все
больше и больше; чьи вкусы стандартизированы, легко могут быть
направляемы и предвосхищены. Капитализм заинтересован в людях, которые
чувствуют себя свободными и независимыми, не подвластными какому-либо
авторитету, принципу или совести и в то же время готовы подчиняться
приказу, делать то, что от них требуют; они без конфликта прилаживаются
к социальной машине. Ими можно руководить без применения силы, вести без
ведущих, заставлять двигаться без какой-либо сознательной цели, за
исключением цели делать товар, быть в движении, идти вперед.
Что из этого следует? Современный человек отчужден от себя, от своих
ближних, от природы. Он превращен в товар, свои жизненные силы он
воспринимает как инвестицию, которая должна приносить ему прибыль,
максимально возможную при существующих рыночных условиях. Человеческие
отношения, в сущности, являются взаимодействием отчужденных автоматов,
каждый из которых основывает свою безопасность на том, чтобы держаться в
стаде теснее и не отличаться от других в мысли, чувстве или действии.
Хотя каждый старается быть как можно ближе к остальным, он остается
крайне одиноким, проникнутым чувством опасности, тревоги и вины, которое
всегда появляется там, где человеческая изолированность не может быть
преодолена. Наша цивилизация предлагает много паллиативов, помогающих
людям не ощущать своей отчужденности. Прежде всего это строгий шаблон
бюрократизированного, механизированного труда, который помогает людям
оставаться вне осознания своих самых основных человеческих желаний,
стремлений к высшим целям и единству.
Практика любви.
Здесь автор даёт следующие рекомендации: «Любовь — личное
переживание, которое каждый может пережить только сам и в себе. В самом
деле, вряд ли найдется хоть.кто-то, кто не знает или не знал этого
переживания хотя бы в малой степени в детстве, юности или в зрелом
возрасте. Рассмотрение практики любви может сосредоточиться на
предпосылках искусства любить и подступах к нему, а также на
осуществлении этих предпосылок и подступов. Шаги к этой цели можно
сделать только самостоятельно, а рассмотрение закончится прежде, чем
будет сделан решительный шаг.
Практика любого искусства имеет определенные общие требования,
прежде всего дисциплины.Едва ли нужно доказывать, что сосредоточенность
составляет необходимое условие для овладения искусством. Еще одно
условие овладения людьми искусством — терпение.
Последним условием обучения всякому искусству является искренняя
заинтересованность в обретении мастерства. Если человек хочет стать
мастером, этой цели должна быть подчинена вся его жизнь или, по крайней
мере, вплотную с ней связана. Собственная личность становится тем
инструментом в практике искусства, который нужно поддерживать в таком
состоянии, чтобы он мог исполнять свои особые функции. Пока что я
рассматривал компоненты, необходимые для практики любого искусства.
Теперь я собираюсь рассмотреть те качества, которые имеют особое
значение для способности любить. В соответствии с тем, что я говорил о
природе любви, главное условие в ее достижении составляет преодол