План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до
Ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот,
Мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в
Состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то
Получается какая-то неприятная чепуха.
-- Позвонить? Ну что же, позвоните, -- печально согласился больной и
Вдруг страстно попросил: -- Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то,
что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на
это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас
Будет предъявлено.
-- Хорошо, хорошо, -- фальшиво-ласково говорил Берлиоз и, подмигнув
Расстроенному поэту, которому вовсе не улыбалась мысль караулить
Сумасшедшего немца, устремился к тому выходу с Патриарших, что находится на
Углу Бронной и Ермолаевского переулка.
А профессор тотчас же как будто выздоровел и посветлел.
-- Михаил Александрович! -- крикнул он вдогонку Берлиозу.
Тот вздрогнул, обернулся, но успокоил себя мыслью, что его имя и
Отчество известны профессору также из каких-нибудь газет. А профессор
прокричал, сложив руки рупором:
-- Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев?
И опять передернуло Берлиоза. Откуда же сумасшедший знает о
Существовании Киевского дяди? Ведь об этом ни в каких газетах, уж наверно,
Ничего не сказано. Эге-ге, уж не прав ли Бездомный? А ну как документы эти
липовые? Ах, до чего странный субъект. Звонить, звонить! Сейчас же звонить!
Его быстро разъяснят!
И, ничего не слушая более, Берлиоз побежал дальше.
Тут у самого выхода на Бронную со скамейки навстречу редактору поднялся
В точности тот самый гражданин, что тогда при свете солнца вылепился из
Жирного зноя. Только сейчас он был уже не воздушный, а обыкновенный,
Плотский, и в начинающихся сумерках Берлиоз отчетливо разглядел, что усишки
У него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а
Брючки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки.
Михаил Александрович так и попятился, но утешил себя тем соображением,
Что это глупое совпадение и что вообще сейчас об этом некогда размышлять.
-- Турникет ищете, гражданин? -- треснувшим тенором осведомился
клетчатый тип, -- сюда пожалуйте! Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за
указание на четверть литра... поправиться... бывшему регенту! -- кривляясь,
Субъект наотмашь снял жокейский свой картузик.
Берлиоз не стал слушать попрошайку и ломаку регента, подбежал к
Турникету и взялся за него рукой. Повернув его, он уже собирался шагнуть на
Рельсы, как в лицо ему брызнул красный и белый свет: загорелась в стеклянном
ящике надпись "Берегись трамвая!".
Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии
С Ермолаевского на Бронную. Повернув и выйдя на прямую, он внезапно
Осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал.
Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку,
Переложил руку на вертушке, сделал шаг назад. И тотчас рука его скользнула и
Сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику, откосом
Сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы.
Стараясь за что-нибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно
Ударившись затылком о булыжник, и успел увидеть в высоте, но справа или
Слева -- он уже не сообразил, -- позлащенную луну. Он успел повернуться на
Бок, бешеным движением в тот же миг подтянув ноги к животу, и, повернувшись,
Разглядел несущееся на него с неудержимой силой совершенно белое от ужаса
Лицо женщины-вагоновожатой и ее алую повязку. Берлиоз не вскрикнул, но
Вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая
Рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно
Подпрыгнул, и с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу
Берлиоза кто-то отчаянно крикнул -- "Неужели?.." Еще раз, и в последний раз,
Мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно.
Трамвай накрыл Берлиоза, и под решетку Патриаршей аллеи выбросило на
Булыжный откос круглый темный предмет. Скатившись с этого откоса, он
Запрыгал по булыжникам Бронной.
Это была отрезанная голова Берлиоза.
Глава 4. Погоня
Утихли истерические женские крики, отсверлили свистки милиции, две
Санитарные машины увезли: одна -- обезглавленное тело и отрезанную голову в
Морг, другая -- раненную осколками стекла красавицу вожатую, дворники в
Белых фартуках убрали осколки стекол и засыпали песком кровавые лужи, а Иван