-- Трамваем задавило? -- шепотом спросил Поплавский.
-- Начисто, -- крикнул Коровьев, и слезы побежали у него из-под пенсне
потоками, -- начисто! Я был свидетелем. Верите -- раз! Голова -- прочь!
Правая нога -- хрусть, пополам! Левая -- хрусть, пополам! Вот до чего эти
трамваи доводят! -- и, будучи, видимо, не в силах сдержать себя, Коровьев
Клюнул носом в стену рядом с зеркалом и стал содрогаться в рыданиях.
Дядя Берлиоза был искренне поражен поведением неизвестного. "Вот,
говорят, не бывает в наш век сердечных людей!" -- подумал он, чувствуя, что
У него самого начинают чесаться глаза. Однако в то же время неприятное
Облачко набежало на его душу, и тут же мелькнула змейкой мысль о том, что не
Прописался ли этот сердечный человек уже в квартире покойного, ибо и такие
Примеры в жизни бывали.
-- Простите, вы были другом моего покойного Миши? -- спросил он, утирая
Рукавом левый сухой глаз, а правым изучая потрясаемого печалью Коровьева. Но
Тот до того разрыдался, что ничего нельзя было понять, кроме повторяющихся
слов "хрусть и пополам!". Нарыдавшись вдоволь, Коровьев отлепился наконец от
стенки и вымолвил:
-- Нет, не могу больше! Пойду приму триста капель эфирной валерьянки!
-- и, повернув к Поплавскому совершенно заплаканное лицо, добавил: -- Вот
Они, трамваи-то.
-- Я извиняюсь, вы мне дали телеграмму? -- спросил Максимилиан
Андреевич, мучительно думая о том, кто бы мог быть этот удивительный плакса.
-- Он! -- ответил Коровьев и указал пальцем на кота.
Поплавский вытаращил глаза, полагая, что ослышался.
-- Нет, не в силах, нет мочи, -- шмыгая носом, продолжал Коровьев, --
как вспомню: колесо по ноге... одно колесо пудов десять весит... Хрусть!
Пойду лягу в постель, забудусь сном, -- и тут он исчез из передней.
Кот же шевельнулся, спрыгнул со стула, стал на задние лапы,
подбоченился, раскрыл пасть и сказал:
-- Ну, я дал телеграмму! Дальше что?
У Максимилиана Андреевича сразу закружилась голова, руки и ноги
Отнялись, он уронил чемодан и сел на стул напротив кота.
-- Я, кажется, русским языком спрашиваю, -- сурово сказал кот, --
Дальше что?
Но Поплавский не дал никакого ответа.
-- Паспорт! -- тявкнул кот и протянул пухлую лапу.
Ничего не соображая и ничего не видя, кроме двух искр, горящих в
Кошачьих глазах, Поплавский выхватил из кармана паспорт, как кинжал. Кот
Снял с подзеркального стола очки в толстой черной оправе, надел их на морду,
От чего сделался еще внушительнее, и вынул из прыгающей руки Поплавского
Паспорт.
"Вот интересно: упаду я в обморок или нет?" -- подумал Поплавский.
Издалека доносились всхлипывания Коровьева, вся передняя наполнилась запахом
Эфира, валерьянки и еще какой-то мерзости.
-- Каким отделением выдан документ? -- спросил кот, всматриваясь в
Страницу. Ответа не последовало.
-- Четыреста двенадцатым, -- сам себе сказал кот, водя лапой по
паспорту, который он держал кверху ногами, -- ну да, конечно! Мне это
отделение известно! Там кому попало выдают паспорта! А я б, например, не
выдал такому, как вы! Глянул бы только раз в лицо и моментально отказал бы!
-- кот до того рассердился, что швырнул паспорт на пол. -- Ваше присутствие
На похоронах отменяется, -- продолжал кот официальным голосом. --
Потрудитесь уехать к месту жительства. -- И рявкнул в дверь: -- Азазелло!
На его зов в переднюю выбежал маленький, прихрамывающий, обтянутый
Черным трико, с ножом, засунутым за кожаный пояс, рыжий, с желтым клыком, с
Бельмом на левом глазу.
Поплавский почувствовал, что ему не хватает воздуха, поднялся со стула
И попятился, держась за сердце.
-- Азазелло, проводи! -- приказал кот и вышел из передней.
-- Поплавский, -- тихо прогнусил вошедший, -- надеюсь, уже все понятно?
Поплавский кивнул головой.
-- Возвращайся немедленно в Киев, -- продолжал Азазелло, -- сиди там
Тише воды, ниже травы и ни о каких квартирах в Москве не мечтай, ясно?
Этот маленький, доводящий до смертного страха Поплавского своим клыком,
Ножом и кривым глазом, доходил экономисту только до плеча, но действовал
Энергично, складно и организованно.
Прежде всего он поднял паспорт и подал его Максимилиану Андреевичу, и
Тот принял книжечку мертвой рукой. Затем именуемый Азазелло одной рукой
Поднял чемодан, другой распахнул дверь и, взяв под руку дядю Берлиоза, вывел
Его на площадку лестницы. Поплавский прислонился к стене. Без всякого ключа