Ю. А. ПОЛЯКОВ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ЭСКАЛАЦИЯ




1992г. Ю. А. ПОЛЯКОВ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ: ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ЭСКАЛАЦИЯ

Крупнейшая драма XX столетия — гражданская война в России — на протяжении более чем семи десятилетий привлекает внимание ученых, политиков, писателей. Однако и поныне нет — и, вероятно, никогда не будет — однозначных ответов на вопросы о том, что же это за исторический феномен — гражданская война в России, когда она началась и когда закончилась.

Гигантский разброс мнений в этой связи существует в мировой историографии. Иначе и быть не может при той острейшей поляризации, которая не только расколола российское общество, но и проложила заметную межу во всем мире. Если граждане одного государства с невиданным ожесточением обращают оружие друг против друга, если гибнут миллионы людей и длится это не один год, то исторические оценки этого явления не могут быть одинаковыми или простыми. Неизбежны крайние взгляды, а меж ними — широчайший спектр разнообразных мнений и суждений. Политические оценки противоборствующих сторон в событиях тех лет готовыми клише входили в историографию, а инерционность мышления передавала их из поколения в поколение.

На протяжении десятилетий основным предметом спора остается вопрос: кто виноват в развязывании войны? И ответы, если формулировать их в таком простом виде, разумеется, диаметрально противоположны. "Братоубийственную гражданскую войны развязали фанатики-большевики" 1, — говорят одни. "Свергнутые революцией эксплуататоры развязали при помощи международного империализма гражданскую войну", — говорят другие. Этот вопрос по сей день не оставляет равнодушными граждан России.

Объективный ответ на него возможен при сопоставлении многих факторов, при исследовании различных обстоятельств, в зависимости от условий, в которых развертывалась вооруженная борьба. Ответ не сводится к тому, чтобы примирить противоположные точки зрения или вывести нечто среднее, равноудаленное от крайностей. Ответ не может быть одномерным, он должен основываться на комплексном рассмотрении огромного, тугого клубка проблем. Само понятие гражданской войны вызывает различные суждения.

Гражданская война известна в истории начиная с древнейших времен. Однако общие суждения о том, что гражданская война это война между гражданами одного государства, или самая острая форма классовой борьбы, не слишком проясняют ее суть. Гражданские войны, к примеру, в Англии (XVII в.), в США (XIX в.), в Испании (30-е гг. XX в.) при наличии некоторых общих черт имели свои особенности, совершенно различными были противоборствующие силы, их соотношение, их цели. Поэтому затруднительно объединять все гражданские войны общей дефиницией и потому представляется целесообразным, говоря о гражданской войне в России, дать определение именно этой войны.

В самом общем виде это определение может быть таким: гражданская война в России — это длившаяся около 6 лет вооруженная борьба между различными группами населения, имевшая в своей основе глубокие социальные, национальные и политические противоречия, проходившая при активном вмешательстве ино странных сил в различные этапы и стадии, принимавшая различные формы, включая восстания, мятежи, разрозненные столкновения, крупномасштабные

Поляков Юрий Александрович, член-корреспондент РАН. 32

военные операции с участием регулярных армий, действия вооруженных отрядов в тылу существовавших правительств и государственных образований, диверси-онно-террористические акции.

Когда это началось? Одними из важнейших для понимания сущности и особенностей гражданской войны в России являются проблемы установления времени начала войны, исторических корней насилия и его эскалации, характера иностранного вмешательства.

Почему я придаю такое значение датировке начала войны? От этого, на первый взгляд относительно частного вопроса, зависит сама концепция гражданской войны, понимание того, какие силы и по каким причинам оказались в нее втянутыми.

Первоначально в советской историографии утвердилось мнение о том, что сама революция являлась по своему существу гражданской войной (коль скоро борьба за власть во время революции принимала вооруженный характер). Именно так понимали гражданскую войну Ленин и другие большевики, рассматривая ее как самую острую форму классовой борьбы, выдвигая лозунг превращения войны империалистической в войну гражданскую. То, что вопрос о хронологических рамках в гражданской войне противоречив и неоднозначен, легко увидеть на примере высказываний самого Ленина. Их множество и менялись они по мере развития событий. После Февраля 1917 г. Ленин сказал, что "в России первая гражданская война кончилась", т. е. Февральскую революцию он расценивал как первую гражданскую войну. В дальнейшем он называл началом "гражданской войны со стороны контрреволюционной буржуазии" корниловский мятеж, говорил о том, что гражданскую войну начали юнкера и другие элементы, выступившие против революции. В апреле 1918 г. он заявил: "Гражданская война в основном закончена". Позднее Ленин весь первый период советской власти (т. е. до конца 1920 г.) называл периодом ожесточенной гражданской войны.

Эти высказывания — пример того, что точка зрения современника может меняться и меняется в зависимости от стремительно изменяющейся обстановки. И теперь для нас особенно наглядно, что цитатные бои, которые мы любили и умели вести, губительны для науки. Нетрудно увидеть, сколько противоречий в этих цитатах, как, манипулируя ими, легко доказать что угодно. Так или иначе, в огромном комплексе ленинских высказываний одна мысль является доминирующей — мысль о неразрывной связи революции и гражданской войны, о том, что революция и насильственное свержение старого строя есть форма гражданской войны. Это нашло отражение в исторической литературе. В задуманной и писавшейся в 30-х гг, многотомной истории гражданской войны повествование началось с мировой войны и Февральской революции. Однако затем точка зрения изменилась. Революция была отсечена от гражданской войны. Закрепленная в "Кратком курсе" и посему ставшая законом для всех последующих трудов, версия гласила: гражданская война началась летом 1918 г., когда силы внутренней контрреволюции и империалистической интервенции объединились.

Сторонники этой точки зр ения, ссылаясь на Ленина (он сказал в июле 1918 г.: "Мы снова попали в войну"), опирались на очевидные факты возникновения летом 1918 г. военных фронтов (хотя своеобразные фронты были и раньше, например, на Северном Кавказе).

Думаю, что первая точка зрения имеет под собой гораздо больше оснований. Повторю: революция и гражданская война неотделимы. Другое дело, что гражданская война в России прошла несколько фаз, самым резким образом отличающихся друг от друга и по формам борьбы, по ее характеру и по целям сторон. Но с самого начала это было противоборство, выливавшееся порой в ожесточенные вооруженные схватки, в акты насилия. Это была борьба, в которой достаточно отчетливо определялись стороны, участвовавшие в противостоянии, стороны,

2 Отечественная история, № 6

довольно стабильные в социальном плане, хотя их политическая окраска претерпевала изменения.

По существу прологом гражданской войны стала Февральско-мартовская революция 1917 г. Можно спорить о том, был ли сам Февраль гражданской войной. С одной стороны, вооруженная борьба, хотя и кратковременная, была. С другой стороны, после отречения императора страну ненадолго, но повсеместно охватила эйфория, возникшая в обстановке "краснобантового" единения. Несмотря на все это Февраль, сам потрясший общество, положил начало неизмеримо более глубоким и масштабным потрясениям. Это сразу поняли наиболее проницательные современники. Максимилиан Волошин 27 февраля (12 марта) 1917 г. был в Москве. И ему, глядевшему на возбужденные лица демонстрантов "внезапно и до ужаса отчетливо стало понятно, что это только начало, что Русская Революция будет долгой, безумной, кровавой, что мы стоим на пороге новой Великой Разрухи Русской земли, нового Смутного времени" 8.

М. Волошин оказался прав. Дело не только в том, что вооруженные столкновения в Петрограде были весьма ожесточенными и привели к большим жертвам 9. Дело и не только в том, что Февраль мог вылиться в крупномасштабное военное столкновение. Как хорошо известно, для подавления Петроградского восстания на фронте готовились серьезные военные силы. Документы Ставки, опубликованные еще в 1927 г., свидетельствуют о том, что с фронта был двинут довольно крупный карательный отряд генерала Н. И. Иванова и наготове были другие значительные воинские силы 10. Дело в том, что четко выявилась линия социального противостояния и было положено начало эскалации насилия. В дни Февральской революции и в первые же недели после нее, несмотря на кратковременное опьянение победой, царила атмосфера ненависти и вражды в общественном сознании. Эту атмосферу ненависти того времени точно и сильно передает В. В. Шульгин. Вспоминая о первых днях Февральской революции, он рассказывает, как в Таврический дворец, где собрались члены Государственной думы, вбежал перепуганный офицер. Прерывающимся от волнения голосом он проговорил: "Господа члены Думы, я прошу защиты!.. Я — начальник караула, охранявшего Государственную думу... Только что ворвались какие-то солдаты. Моего помощника тяжело ранили... Хотели убить меня... Я едва спасся... Помогите!" 11.

Ему было чего опасаться. В Питере, а затем в других местах началось преследование офицеров. На Балтийском флоте были убиты командующий флотом адмирал Непенин, адмиралы Бутаков и Вирен (военный губернатор Кронштадта), генерал Стронский, другие офицеры. Многие адмиралы и офицеры были арестованы.

Шульгин, вспоминая, как восставшие ворвались в Таврический дворец, написал слова, которые и сейчас буквально обжигают. Эти слова хорошо известны, но я бы их обязательно помещал во всех книгах по истории революции. Я не знаю других слов, которые сильнее отражали бы настроение тех дней. Шульгин пишет, как "черно-серая гуща" — "солдаты, рабочие, интеллигенты —просто люди" затопили "вязким человеческим повидлом" зал за залом. Выплывали все новые и новые лица... "Но сколько их ни было, у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное.

Боже, как это было гадко!.. Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство...

Пулеметов — вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя...

Увы — этот зверь был... его величество русский народ... " 12

Так уже в первые дни Февральской революции возникшее в людских душах озлобление выплеснулось на улицы, закричало на митингах и, неудержимо разрастаясь, привело к потокам крови, залившим страну.

Эта ненависть овладела и генералами, требовавшими усмирить солдат. Она нашла свое выражение в возникших уже в марте-апреле планах "наведения порядка" в "разложившемся" Петрограде. Противостояние, безусловно, носило классовый характер. Хотя агитация политических партий оказывала свое воздействие, но невозможно отрицать объективную социальную первооснову. Эта первооснова дала себя знать с небывалой ранее силой. Солдаты — против офицеров и генералов 13, рабочие — против владельцев фабрик и заводов, крестьяне — против помещиков, бедные— против богатых.

Итак, Февраль, обнажив и обострив классовые противоречия, развязав насилие, пролив первую — и немалую — кровь, положил начало гражданской войне в России.

Кто же виноват? С точки зрения формальной, виноват народ, начавший революцию. При этом ни одна из политической партий не может быть признана ответственной за руководство Февральской революцией. Все оппозиционные партии, каждая по-своему, от большевиков до кадетов, расшатывали, ослабляли царизм, приближали его падение, — это верно. Но от оппозиционного расшатывания до революции — дистанция огромного размера. Революцию совершил народ — рабочие Петрограда и солдаты, т. е. в большинстве своем крестьяне одетые в солдатские шинели. Их привели к революции объективные причины: копившаяся долгие годы неудовлетворенность своим положением, бесправие и насилие, переполнившие чашу народного терпения, довольно смутное, но сильное стремление к перемене строя, к созданию нового общества, в котором хозяевами были бы люди труда, а не прежние властители.

Адекватной ли была эта реакция? Трудно судить, ибо насилие над народом было растянуто во времени, длилось целыми столетиями, а гнев его был сравнительно кратковременным, сконцентрированным в нескольких днях. Поэтому насилие народа было более наглядным, заметным, ощутимым. Революция с презрением отбросила старые законы. В этом была ее особая опасность, и это не может быть оправдано с нравственной точки зрения. Но было бы наивно полагать, что революцию совершают люди в белых перчатках.

Так или иначе, можно одобрять или не одобрять действия масс, но эти действия вполне объяснимы и естественны. Таким образом, первопричина гражданской войны — в строе социальной несправедливости, существовавшей в мире, и в России в том числе.

Рядом с высказыванием В. В. Шульгина я бы во всех учебниках по истории приводил слова А. Блока из знаменитой статьи "Интеллигенция и революция" (1918 г.):

Почему дырявят древний собор?

Потому что сто лет здесь ожиревший

поп, икая, брал взятки и торговал водкой.

Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах?

— Потому, что там насиловали и пороли девок;

не у того барина, так у соседа.

Почему валят столетние парки? —

Потому что сто лет под их развесистыми

липами и кленами господа показывали свою власть...

Да, классовая ненависть копится долго, а выплескивается разом.

Есть ли возможность другого, мирного пути совершенствования общества, если не устранения, то ослабления, смягчения насилия, придания ему цивилизованных форм, быть может, превращения насилия в разумное и необходимое обществу принуждение? Да, исторический опыт показывает, что такая возможность в мировом сообществе существует. Она обрела реальные очертания, которые стали особо зримыми во второй половине XX в. в связи с поразительными достижениями в технологии, изменившими облик мира и благосостояние людей.

2* 35

Демократическое развитие, эволюционное изменение экономических и общественных структур, безусловно, обладают преимуществом. Однако этот явно предпочтительный путь не дается человечеству с легкостью, как награда за примерное поведение. Это результат трудного — в каждом случае специфического — развития в той или иной стране или на континенте в целом. Практически во всех ныне развитых демократических странах были свои революции и войны, США за свою короткую историю прошли через национально-освободительную войну конца XVIII в., носившую не только национально-государственный, но и социальный характер, а также ожесточенную Гражданскую войну между Севером и Югом во второй половине XIX в. Англия раньше многих других также прошла через революцию и гражданскую войну. Франция, прежде чем утвердиться на пути эволюционного, демократического развития, испытала вихри могучей революции 1789 г. и трех революций XIX в. (1830, 1848, 1871 гг.). А каков был путь ныне процветающей, сверхразвитой и сверхдемократической Германии? Революции и крестьянская война XVI в., опустошительная Тридцатилетняя война XVII в., революция 1848 г., революция 1918—1919 гг., двенадцатилетняя диктатура фашизма... И это при том, что в Германии со второй половины XIX в. существовало сильное, хорошо организованное социалистическое движение, отстаивавшее принципы эволюционно-демократического развития. Таким образом, правилом является объективная сложность исторического процесса, определенная закономерность распространения немирных, революционных форм движения, соответственно — отрицание демократии и преобладание насилия. Вероятнее всего, итог развития человечества — демократия, но путь к ней в подавляющем большинстве случаев не прямой, а зигзагообразный, сопровождающийся мучительными испытаниями.

И революция, путем насилия отвергающая прежнее насилие, есть явление прогрессивное, двигающее общество вперед, хотя и ценой тяжких жертв, лишений, потерь.

Итак, народ России, совершивший революцию и тем самым положивший начало гражданской войне, не может быть обвинен в том, что он решился на насилие, чтобы разорвать свои цепи в борьбе с теми, кто мешал ему сделать это.

Развитие страны после Февраля пошло по ливни нарастания напряженности, усиления противостояния. Конфронтация между рабочими и предпринимателями, крестьянами и помещиками, солдатами и офицерами разрасталась. К примеру, весной и летом 1917 г. не флоте было отчислено от должностей! "в связи с отношением к ним команд" 306 адмиралов, генералов и офицеров 14. По авторитетному свидетельству А. А. Брусилова после Февраля лишь 15—20% офицеров пошли вместе с солдатами 15. Политическая и психологическая вражда усиливалась. Все это, несомненно, шло снизу, из самых глубоких пор общества. Обострялась и политическая борьба. Правда, вооруженные столкновения поначалу носили спорадический характер (июльские события, корниловский мятеж), но накаленность атмосферы была чревата новой масштабной кровавой схваткой.

Необходимо разобраться в вопросе, который все послереволюционные годы не переставал волновать и участников событий, и историков.

Была ли альтернатива тому пути, который сделал Октябрь неизбежным? Альтернативы существуют всегда. Их множество. Любая революция (коль скоро речь идет о революциях) может остановиться на половине пути, на трети или четырех пятых его (кстати, как определить, где конец пути?), может свернуть влево или вправо. Дело не в количестве вариантов и возможностях альтернатив и их теоретическом обосновании, а в их реальности.

Можно ответить с уверенностью, что путь перевода революции на мирные, эволюционные, демократические, парламентские рельсы имел твердую почву. Народ получил полную политическую свободу, существовало демократическое правительство, функционировали более или менее представительные учреждения (Советы, Предпарламент), активно действовали достаточно мощные политические партии, отстаивавшие парламентскую демократию.

Однако реально существовавшая демократия не сумела разрешить противоречия жизни, ответить на народные требования. Демократия была атакована и слева, и справа. Главная причина падения демократии — нарастание поляризации в обществе, усиление противостояния. Массы не были удовлетворены достигнутым, их радикализация происходила с огромной быстротой и приобретала под влиянием политической агитации целенаправленный, классовоотчетливый характер. Считая; что на пути к народной власти, прекращению войны, получению земли, взятию под контроль промышленных предприятий стоят контрреволюционные, классово враждебные силы ("вековые угнетатели", "паразиты"), массы готовы были до биваться своего с помощью насилия. С другой стороны, высшие и средние слои общества — офицерство, чиновничество, значительная часть интеллигенции, зажиточное крестьянство, владельцы промышленных и торговых предприятий — готовы были не колеблясь защищать свои права. Но одна их часть пришла к выводу о необходимости ответить на насилие насилием, другая стремилась к наведению порядка без насилия. Единства между защитниками порядка не было. Попытка сторонников насилия справа (корниловский мятеж) была отбита демократическими противниками насилия. Это упрочило позиции сторонников насилия слева, опиравшихся на все продолжавшуюся радикализацию масс.

Октябрьская революция стала главным рубежом гражданской войны. Взятие власти было актом насильственным, что никогда не отрицалось самими большевиками. Жертвы, конечно, были, но в принципе не так уж важно, сколько погибло в Петрограде 7—8 ноября (25—26 октября) 1917 г. (в те дни павших было немного). Важно то, что была вооруженная борьба. Одна сторона мобилизовала и повела против другой армейские и флотские боевые соединения, вооруженные отряды рабочих (Красная гвардия). Другая сторона мобилизовала и приготовила к активной обороне свои вооруженные воинские соединения, призвала на помощь фронтовые части.

Взятие власти в столице было, безусловно, актом гражданской войны. С еще большей наглядностью это предстает на примере всей страны. Здесь переход власти в руки Советов был сложным, относительно длительным и повсеместно сопровождался ожесточенным противостоянием. Советы под руководством большевиков и левых эсеров брали власть и жестоко подавляли противников, отступавших с сопротивлением или без оного. Для оценки сути происходившего не имеет принципиального значения, мирным или немирным путем переходила власть к Советам в том или ином городе. Но, конечно, там, где шли бои, взаимное ожесточение принимало небывалый до того характер. Пролитая кровь звала к отмщению. Там пропасть, разделяющая стороны, была особенно глубокой. Кстати говоря, в большинстве мест, где власть бралась Советами мирно, в дальнейшем контрреволюция, сохранив силы, через некоторое время начинала вооруженную борьбу. Ну, а к таким ожесточенным схваткам, как семидневное сражение в Москве, бои в Ташкенте, в Иркутске, под Ростовом, в Коканде, на Южном Урале и т. д., можно ли подобрать другое определение, нежели гражданская война?! Если это не гражданская война, то что же тогда называть гражданской войной?

Да, в России сама Октябрьская революция, установление советской власти, произошедшие не в один день, а потребовавшие примерно 3—4 месяца, сопровождавшиеся борьбой ожесточенной, в большинстве случаев вооруженной, сопровождавшиеся нагнетанием ненависти, дальнейшей эскалацией насилия, были гражданской войной.

Мы видим, что столь мучительный вопрос — "Кто виноват в гражданской войне?" — остается без ответа. Если подойти формально, то в новом витке гражданского противоборства, начатого Октябрем, виноваты массы рабочих и солдат, совершившие революцию, виноваты большевики, ими руководившие, виноваты Советы, взявшие власть. Но мы знаем, что Октябрь стал логическим развитием событий и явлений лета и осени 1917 г., те, в свою очередь, упираются в Февраль, а обстоятельства, обусловившие Февральскую революцию, уходят своими корнями в предшествовавшую историю России. Поэтому нет логических оснований обвинять трудовые массы и большевиков в том, что они, совершив Октябрьскую революцию, тем самым развязали гражданскую войну.

Срединная фаза гражданской войны. Революция победила, советская власть установлена, но гражданская война практически не затухает ни на день. Меняются ее характер, направленность. Ее ведут теперь силы, потерпевшие поражение в Октябре, ведут за восстановление потерянной власти. Ответ на вопрос "кто повинен в развязывании войны на этом этапе?" очевиден. Но ясно и то, что данная фаза войны не может рассматриваться изолированно от предшествующих событий. Да, на этой стадии войну развязывают контрреволюционные силы. Но их действия — логическое следствие революции, которая поставила их перед дилеммой: полностью капитулировать или продолжать сопротивление. Они выбрали второй путь.

Весенние месяцы 1918 г. получили название мирной передышки. Это название условно. Оно подразумевает интервал в широкомасштабных военных действиях — от заключения Брестского мира (начало марта) до возникновения фронтов в Сибири, на Волге, Северном Кавказе (июнь — июль). Оно свидетельствует о малом размахе военных действий по сравнению с последующими массовыми сражениями. Но слово "передышка" вовсе не означает, что это были мирные, спокойные недели. Нет, шли ожесточенные бои локального масштаба (Северный Кавказ), происходило формирование вооруженных сил — и белых, и красных, активно действовали подпольные антисоветские вооруженные группы, вспыхивали мятежи.

Эти месяцы — не пролог гражданской войны, как считают некоторые авторы. Они составляют срединную фазу гражданской войны в России. Эта фаза характеризуется дальнейшей эскалацией насилия, жестокости, классового противостояния. Насилие обрушивается прежде всего на контрреволюционные силы в районах, где укрепилась советская власть.

С конца 1917 г. арсенал гражданской войны пополняется еще одной формой борьбы — взаимным террором, который становится все более беспощадным, достигнув апогея к осени 1918 г.

Весенняя передышка 1918 г. — не примирение и даже не перемирие. Временное и относительное затишье, перегруппировка сил, продолжение насилия, подготовка к новому этапу, еще более масштабному и ожесточенному. К этому новому столкновению страна двигалась неумолимо и неудержимо.

И снова тот же вопрос: можно ли было тогда, весной 1918 г., остановить раскрученный маховик, предотвратить самый кровопролитный этап гражданской войны? Кстати, когда ставится вопрос о возможности предотвращения война, имеется в виду именно это время — весна 1918 г. Эго понятно, ибо именно тогда был сделан решающий шаг к расширению войны.

Убежден, что прекратить гражданскую войну весной и летом 1918 г., не допустить ее развертывания было уже невозможно. Обе стороны не израсходовали своего пороха. Более того, его в пороховницах поприбавилось. Ружья были заряжены и в ряде мест пальба уже шла вовсю. Втягивание в бой основных сил было неизбежным.

Ни одна из сторон не собиралась отступать или сдаваться. Заявления лидеров были проникнуты леденящим душу ожесточением, ненавистью к противнику. непримиримостью, готовностью сражаться до конца. Никто в случае поражения не мог рассчитывать на пощаду.

Позиция Советов: победа одержана, власть завоевана, мир, хотя и тяжелый, достигнут, крестьяне получили землю, рабочие контролируют фабрики и заводы. Но контрреволюция — помещики, капиталисты, кулаки — хочет лишить народ его завоеваний. Она вооружается, она стреляет из-за угла в вождей рабочего класса, организует саботаж, голод, готовится жестоко покарать рабочих и крестьян, осмелившихся стать хозяевам своей судьбы. Необходимо беспощадно разгромить все очаги контрреволюции. Иначе трудящихся ждут новая кабала и физическое уничтожение.

Позиция контрреволюции: шайка узурпаторов-насильников захватила власть. Комиссары-большевики разогнали политические партии, избранное народом Учредительное собрание, продали Россию Вильгельму, установили жестокий террор, истребляя русских патриотов, ввергли народное хозяйство в хаос. Необходимо сплотить все патриотические силы, повести беспощадную войну до полного истребления большевиков и ликвидации Совдепии.

Эти позиции были непримиримы и по оценкам положения в стране, и по провозглашенным целям, и по психологическому настрою обеих сторон. Борьба неизбежно должна была продолжиться до полного поражения одной из них.

Но есть, однако, два весьма существенных вопроса, без ответа на которые нельзя понять существо и своеобразие происходившего.

Могли ли эсеры и меньшевики стать союзниками большевиков? Первый — о так называемом "третьем пути" и его реальности. Да, в растерзанной России существовали значительные политические силы, которые стремились занять среднюю позицию, избежать крайностей основных противников, найти выход на путях демократии, эволюции, реформ. Это течение представляли меньшевики, эсеры, созданные ими правительства на Волге, Урале, в Сибири, в Архангельске. Программы, провозглашенные меньшевиками и эсерами, казались весьма разумными и привлекательными. Но жизнь показала, что в условиях дошедшей до предела поляризации политических сил, появление промежуточных образований не дает должного эффекта. Когда страна разделена баррикадами, находиться между ними нельзя. Меньшевики и эсеры не устраивали ни большевиков, ни лагерь открытой контрреволюции. Они не получили массовой народной поддержки. Третий путь, таким образом, оказался невозможным. Однако есть и другой аспект вопроса о возможности блока, коалиции между большевиками, с одной стороны, меньшевиками и эсерами — с другой. Нет никакого сомнения, что такой блок сразу дал бы огромный перевес Советам, сделал бы гражданскую войну менее продолжительной и кровопролитной. База для такого блока была — и те, и другие признавали Советы; и те, и другие исповедовали (хотя и по-разному) социалистическую идею; и те, и другие, наконец, имели общее (дофевральское) революционное прошлое. Однако блок не получился. История разводила недавних товарищей по борьбе против самодержавия все дальше и дальше, сделав непримиримыми врагами. Словесные дискуссии оказались заглушенными пулеметными очередями.

Вероятно, этот блок и не мог сложиться. Анализ пропитанных ядом ненависти высказываний лидеров лета — осени 1917 г., весны — лета 1918 г. убеждает, насколько глубоки и остры были противоречия между этими фракциями социалистического движения.

Корни противоречий уходят к началу века, они обострились во время мировой войны, когда отношение к защите Отечества стало предметом раскола, распри стали ножевыми после февраля — апреля 1917 г., когда меньшевики и эсеры оказались в соглашателях. Противоречия дошли до предела, до стадии кипения после взятия власти большевиками. Максимализм, неуступчивость, непримиримость большевиков, озлобление, открытая вражда, полное неприятие большевистской позиции меньшевиками и эсерами, амбиции лидеров сделали этот блок невозможным. Он мог стать реальностью лишь между большевиками и наиболее радикальными течениями эсеров и меньшевиков — типа левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов.

Но блок даже с левыми эсерами вскрыл непреодолимые противоречия и продолжатся всего несколько недель, а потом вылился в вооруженное столкновение.

Итак, расширение гражданской войны, переход ее в новое качество были неотвратимы. Амортизатор в лице мелкобуржуазной демократии не сработал и сработать не мог. Однако война, если судить по послеоктябрьской расстановке сил, по тому, как проходило установление советской власти на местах, не обещала быть длительной и трудной. Силы были явно не равны. Превосходство Советов было очевидным, даже подавляющим. Конечно, в союзе с эсерами и меньшевиками, оно было бы явно подавляющим. Эсеры и меньшевики не стали союзниками большевиков. Но они не стали и союзниками Корнилова, Деникина, Краснова. Перевес военный, моральный, политический был на стороне Советов. Но здесь и вступает в силу второе из упомянутых выше обстоятельств.

Интервенционистский фактор. Можно долго спорить о причинах и поводах интервенции, ее масштабах. Но одно представляется несомненным: интервенция изменила соотношение сил в России не в пользу Советов, сделала исход борьбы неопределенным, затянула войну, в огромной степени умножила жертвы и страдания народа, наложив тяжкий отпечаток на его психологию, существенно повлияв на политику руководства по обе стороны фронта.

Многие историки, говоря об интервенции, обычно имеют в виду интервенцию Антанты. Между тем германское вторжение в пределы России в феврале — марте 1918 г. было самой настоящей интервенцией, независимо от того, получило оно юридическое оформление в виде мирного договора или нет. Нелишне добавить, что австро-германо-турецкая экспансия вышла далеко за рамки подписанных документов.

В ходе германской интервенции страна лишилась огромных территорий, что ухудшило до крайности экономическую обстановку. Эта интервенция изменила соотношение политических сил на оккупированных территориях, способствуя приходу к власти элементов, враждебных Советам. Интервенция Германии сузила политическую базу Советов, оттолкнув левых эсеров, а также до той поры лояльные, патриотически настроенные слои интеллигенции, офицерство.

Общее ослабление позиций Советов в результате германской интервенции соответственно усилило сопротивление их врагов. А это, в свою очередь, толкало Советы на усиление репрессий, террора. Иными словами, интервенция Германии способствовала эскалации насилия с обеих сторон, что было важнейшим, фактором дальнейшего развязывания гражданской войны.

Практически одновременно началась интервенция Антанты. Высадка англичан в Мурманске (март 1918 г.), японцев и англичан во Владивостоке (апрель 1918 г.), интервенция румын в Бессарабии положили начало все возраставшему военному присутствию войск союзников на территорию России.

Поразительной особенностью гражданской войны в России было нахождение крупных интервенционистских сил не где-то на окраине, а в самой сердцевине страны. Мятеж чехословацкого корпуса, начавшийся в конце мая, охватил огромную территорию — от Пензы и Сызрани до Тихого океана. Без труда можно определить синхронность действий иностранных войск в различных концах России и возникновение антисоветских армий и правительств. С лета 1918 г. гражданская война вступает в новую фазу, когда появляются военные фронты и развертываются сражения регулярных армий. Гражданская война превращается в подлинную войну, войну во всем страшном значении этого слова.

С осени 1918 г. после поражения Германии интервенция Антанты приобретает самые широкие масштабы. Эта интервенция стала фактором, обусловившим дальнейшее затягивание гражданской войны. Не меньшее значение имело иностранное снабжение белогвардейский войск. Без доставки оружия, боеприпасов, амуниции белогвардейские армии воевать в 1919 и 1920 гг. попросту не могли — это совершенно очевидно.

Составной частью интервенции являлась и военно-экономическая блокада, установленная Антантой против Советской России. Морская блокада, включавшая и перехват нейтральных судов, была грубым нарушением международного права, акцией по существу террористической. Это было акцией немилосердной, варварской. Оправдать ее, я думаю, нельзя. Лишив население России возможности получать необходимые промышленные товары, продовольствие, медикаменты, страны Антанты способствовали распространению эпидемий, усилению голода и тем самым гибели большой массы населения страны.

Итак, гражданская война в России, длившаяся с 1917 г. по 1922 г. была сложным, многоэтапным, многофазовым явлением. Развязывание, ход войны включают следующие фазы: насильственное свержение самодержавия, когда возник открытый раскол общества, главным образом по социальному принципу, когда выковывалось первое звено в цепи насилия, выковывалось из материала, накопленного в старой России (февраль — март 1917 г.); усиление социально-политического противостояния в обществе, неудача российской демократии в ее попытке установить гражданский мир, эскалация насилия (март — октябрь 1917 г.); насильственное свержение Временного правительства, установление советской власти, новый раскол общества, распространение вооруженной борьбы (октябрь 1917

— март 1918 г.); дальнейшая эскалация насилия, террор с обеих сторон, локальные военные действия, формирование белых и красных вооруженных сил (март — июнь 1918 г.); время ожесточенных сражений между массовыми регулярными войсками, в том числе иностранными, партизанской борьбы в тылах, милитаризации экономики

— время войны в полном смысле этого слова (лето 1918 г. — конец 1920 г.); постепенное, после завершения крупномасштабных военных операций, затухание гражданской войны, ее локализация и полное окончание (1921—1922 гг.) 16.

Примечания

1 Подобные примитивные и резкие формулировки с быстротой степного пожара распространились в советской печати в 1990 — начале 1991 г. "Именем партии была развязана кровопролитная братоубийственная война", — писал, к примеру, В. Солоухин (Огонек. 1991. № 29. С. 22)

2 Ленин В. И. ПСС. Т. 31. С. 351.

3 Там же. Т. 34. С. 80.

4 Там же. Т. 35. С. 53, 126, 135, 141, 164; Т. 37. С. 279.

5 Там же. Т. 36. С. 233 — 234.

6 Там же. Т. 43. С. 280.

8 Там же. Т. 37. С. 14, 15.

8 Волошин М. Россия распятая//Юность. 1990. № 10. С. 26.

9 По данным "Рабочей газеты" от 23 марта 1917 г., во время восстания было убито 169 человек (в том числе 59 солдат и 22 рабочих) и ранено около 1000 человек) (в том



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: