Жан-Батист Мольер. Лекарь поневоле
Комедия в трех действиях
----------------------------------------------------------------------------
Перевод Наталии Ман
Ж.Б. Мольер. Собрание сочинений в двух томах. Т. 2
М., ГИХЛ, 1957
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Сганарель, муж Мартины.
Мартина, жена Сганареля.
Робер, сосед Сганареля.
Валер, слуга Жеронта.
Лука, муж Жаклины.
Жеронт, отец Люсинды.
Жаклина, кормилица у Жеронта, жена Луки.
Люсинда, дочь Жеронта.
Леандр, возлюбленный Люсинды.
Тибо, отец Перрена |
} крестьяне.
Перрен, сын Тибо |
Действие первое
СЦЕНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ЛЕС.
Сганарель, Мартина.
Сганарель. Говорят тебе: работать не стану, а вот хозяином в доме буду!
Мартина. А тебе говорят, что ты будешь все делать по-моему. Я не затем
выходила замуж, чтобы ты надо мною куражился.
Сганарель. Вот ведь беда с этими женами! Аристотель верно сказал: баба
хуже черта!
Мартина. Подумаешь, какой ученый выискался! Больно мне нужен твой
дурацкий Аристотель.
Сганарель. Да, ученый. А ты поищи-ка другого торговца хворостом, чтобы
так рассуждал обо всем, да чтобы шесть лет прослужил у знаменитого лекаря,
да чтобы чуть не с пеленок знал назубок всю латинскую грамматику.
Мартина. Иди ты к черту, болван!
Сганарель. Сама иди к черту, потаскуха!
Мартина. Будь проклят день и час, когда меня дернуло стать твоей женой!
Сганарель. Будь проклят рогач-нотариус, который дал мне подписаться под
собственной моей погибелью!
Мартина. Еще ты будешь жаловаться! Да ты должен денно и нощно бога
благодарить, что я пошла за тебя. Чем, скажи на милость, ты заслужил такую
жену, как я?
Сганарель. Что и говорить, честь великая, было чем похвастаться после
первой ночи! Да ну тебя, лучше и не вспоминать! А то я такое скажу...
Мартина. Что? Что ты скажешь?
Сганарель. Довольно! Я что знаю, то знаю, тебе еще здорово повезло со
мной.
Мартина. Это мне-то повезло? Да ведь ты довел меня до больницы! Бабник,
лодырь, объедала!
Сганарель. Вот и соврала: скорее уж - опивала.
Мартина. Растаскал по крохам все мое добро!
Сганарель. Это я называю - жить на доход со своего хозяйства.
Мартина. Кровать и ту из-под меня вытащил!
Сганарель. Раньше будешь вставать.
Мартина. Ни одной-то вещички в доме не оставил!
Сганарель. Легче с места сняться.
Мартина. Только и знаешь, что пить да играть с утра до вечера!
Сганарель. Иначе со скуки околеешь.
Мартина. А мне что прикажешь делать со всей семьей?
Сганарель. Что вздумается, то и делай.
Мартина. У меня четверо малых ребят на руках.
Сганарель. Спусти их на пол.
Мартина. День-деньской только и слышу: дай хлеба, дай хлеба!
Сганарель. А ты надавай им колотушек. Когда я сыт и пьян, я люблю,
чтобы всем в доме доставалось вдоволь.
Мартина. Ты что ж, пьянчуга, воображаешь, что и дальше так будет?
Сганарель. А ты поспокойнее, жена.
Мартина. Думаешь, я весь век стану терпеть твою наглость и распутство?
Сганарель. Эй, жена, не горячись!
Мартина. И не заставлю тебя исполнять свой долг?
Сганарель. Уважаемая супруга, вам, надо думать, известно, что нрав у
меня не из терпеливых, а рука не из легких.
Мартина. Меня не застращаешь! Плевала я на тебя!
Сганарель. Эх, женка, голубушка моя, похоже, что у тебя опять шкура
чешется?
Мартина. Вот посмотришь, как я тебя боюсь.
Сганарель. Дражайшая моя половина, вам, верно, хочется кое-что
заработать?
Мартина. Страсть как ты меня напугал!
Сганарель. Вожделенная моя красавица, ох, и задам же я тебе сейчас
трепку!
Мартина. Пропойца!
Сганарель. Ох, отлуплю!
Мартина. Винная бочка!
Сганарель. Ей-ей, вздую!
Мартина. Подлец!
Сганарель. Смотри, шкуру спущу!
Мартина. Врун! Наглец! Обманщик! Мерзавец! Плут! Висельник! Прощелыга!
Шалопай! Мошенник! Разбойник! Вор!..
Сганарель. А-а, ну ты своего добилась! (Берет палку и бьет жену.)
Мартина (кричит). Ай! Ай! Ай!
Сганарель. По-другому тебя не утихомиришь.
ЯВЛЕНИЕ II
Робер, Мартина, Сганарель.
Робер. Стой! Стой! Стой! Что здесь творится? Безобразие! Какой это
мерзавец так колотит свою жену?
Мартина (Роберу). А может, я хочу, чтобы он меня колотил?
Робер. В таком случае - на здоровье, сударыня.
Мартина. И что вы суетесь?
Робер. Прошу прощения.
Мартина. Вам-то какое дело?
Робер. Да, собственно, никакого.
Мартина. Ведь это нахальство - мешать мужу бить свою жену.
Робер. Беру свои слова назад.
Мартина. Ну, что вам здесь понадобилось?
Робер. Ничего.
Мартина. Тогда зачем же нос совать?
Робер. Незачем.
Мартина. Занимайтесь своими делами.
Робер. Слушаюсь.
Мартина. Мне нравится, когда меня бьют.
Робер. О вкусах не спорят.
Мартина. Вас это не касается.
Робер. Согласен.
Мартина. И вы дурак, что полезли, куда вас не просят. (Дает ему
пощечину.)
Робер (Сганарелю). Прошу прощения, любезный! Колотите, дубасьте, лупите
вашу супругу, сколько душе угодно. Могу вам даже помочь, если хотите.
Сганарель. Не надо мне вашей помощи.
Робер. Нет, так нет.
Сганарель. Я ее бью, когда мне вздумается, а не вздумается, так и не
бью.
Робер. Правильно.
Сганарель. Она моя жена, а не ваша.
Робер. Без сомнения.
Сганарель. И нечего мной командовать.
Робер. Молчу, молчу.
Сганарель. На черта мне ваша помощь?
Робер. Как вам будет угодно.
Сганарель. Вмешиваться в чужие дела - нахальство! Еще Цицерон сказал:
свои собаки грызутся - чужая не приставай. (Бьет Робера и выгоняет его.)
ЯВЛЕНИЕ III
Сганарель. А ну давай помиримся. Руку!
Мартина. Сначала вздул, а теперь мириться!
Сганарель. Есть о чем говорить. Руку!
Мартина. Не желаю.
Сганарель. Ну!
Мартина. Нет!
Сганарель. Женушка!
Мартина. Ни за что!
Сганарель. Давай руку, говорят тебе.
Мартина. И не подумаю.
Сганарель. А ну поди ко мне, поди, поди!
Мартина. Нет, не желаю я с тобой мириться.
Сганарель. Да ну, пустяки какие! Перестань!
Мартина. Отвяжись от меня.
Сганарель. Давай руку, сколько раз тебе повторять?
Мартина. Очень уж круто ты со мной обошелся.
Сганарель. Подумаешь! Я ведь прошу прощения, давай сюда руку!
Мартина. Так и быть, прощаю. (В сторону.) Но ты у меня еще попляшешь!
Сганарель. Нашла на что обижаться, дуреха! Да такие размолвки время от
времени просто необходимы любящим супругам: парочка-другая тумаков только
разжигает чувство. Сейчас пойду в лес и натаскаю тебе штук сто вязанок.
ЯВЛЕНИЕ IV
Мартина одна.
Мартина. Ладно же, я хоть и пошла на мировую, но тебе обиды не спущу.
Страсть как хочу рассчитаться с тобой за эти побои. Конечно, любая женщина
знает, чем отомстить мужу, но моего остолопа этим не проймешь. Ну, уж я
придумаю месть почувствительнее, да и то еще не разочтусь с тобою за такое
надругательство.
ЯВЛЕНИЕ V
Валер, Лука, Мартина.
Лука (Валеру, не замечая Мартины). Ну и порученьице мы на себя
взвалили! Все равно ни черта у нас не выйдет.
Валер (Луке, не замечая Мартины). Ничего не поделаешь, куманек, хозяина
надо слушаться. Да вдобавок и нам с тобой не безразлично, здорова или больна
хозяйская дочка, наша барышня. Ведь и нам перепадет кое-что со свадебного
стола, а свадьба-то все откладывается из-за того, что она больная лежит.
Орас - человек щедрый и уж, конечно, сумеет ее добиться; она хоть и без ума
от какого-то там Леандра, но ее папенька, сам понимаешь, никогда не
согласится на такого зятя.
Мартина (в сторону, думая, что она одна). Неужто я так и не придумаю,
как ему получше отомстить!
Лука (Валеру). И надо же, чтоб человеку взбрела на ум эдакая чепуха,
коли уж ученые доктора - и те лопочут, лопочут по-латыни, а все без толку!
Валер (Луке). Случается, поищешь хорошенько, да и найдешь, что у тебя
под самым носом лежало...
Мартина (все еще думая, что она одна). Нет, я ему отомщу, уж это как
пить дать. Не могу забыть и никогда не забуду, как он меня дубасил, и...
(Натыкается на Валера и Луку.) Ах, милостивые государи, прошу прощения, я
была так занята своими мыслями, что и не заметила вас!
Валер. У каждого своя забота. Мы вот тоже ищем то, что нам, ох, как
хотелось бы найти!
Мартина. Может, я вам сумею помочь?
Валер. А что же? Мы, видите ли, ищем такого ученого человека, такого
чудо-лекаря, который взялся бы вылечить дочь нашего хозяина, - у ней от
какой-то хворобы отнялся язык. Сколько ученых лекарей ее пользовали, а толку
чуть. Но ведь может же сыскаться человек, который знает заветные лекарства,
чудодейственные средства: возьмет да и сделает то, что не удавалось другим.
Вот за таким-то лекарем мы и охотимся.
Мартина (в сторону). Кажется, сама судьба меня наставляет, как
отомстить моему прощелыге! (Громко.) Ну, можно сказать, вы уж нашли то, чего
искали: у нас здесь есть такой лекарь, на всем свете никто лучше его не
лечит неизлечимых больных.
Валер. Скажите же, ради бога, как нам его найти?
Мартина. Да он вон в том лесочке ломает хворост... для развлечения.
Лука. Это лекарь-то ломает хворост?
Валер. Вы, верно, хотите сказать, что он развлекается собиранием трав?
Мартина. Да нет, он большой чудак и любит это занятие. Человек он
шалый, блажной какой-то, дурашливый: с виду вы ни за что не догадаетесь, кто
он есть. Он и одевается как-то не по-людски, любит прикидываться невеждой,
таит свою ученость и больше всего на свете боится, как бы не прознали, что
господь наградил его таким удивительным лекарским даром.
Валер. Что ты скажешь, - все великие люди немножко с придурью, видно от
учености-то и начинают чудесить.
Мартина. А уж у этого придури хоть отбавляй. Иной раз кажется, будто он
прямо мечтает, чтобы его поколотили, - иначе никак не заставишь его
признаться, что он такой искусный лекарь. Я вам заранее говорю: коли найдет
на него блажь, вы толку не добьетесь. Станет отпираться, кричать, что сроду
лекарем не бывал. Ну, тут уж берите дубинки в руки и бейте, пока не
признается. Мы всегда так делаем, когда у нас кто-нибудь занедужит.
Валер. Вот чудак, так чудак!
Мартина. Да, но зато потом увидите, какие он творит чудеса.
Валер. Как его зовут?
Мартина. Сганарелем. Да его нетрудно узнать. Это мужчина с большой
черной бородой, носит брыжи и кафтан зеленый с желтым.
Лука. Зеленый с желтым? Что ж он, попугаев лечит?
Валер. А он и взаправду такой искусник, как вы говорите?
Мартина. О господи, да он просто чудотворец! Полгода назад у нас тут от
одной женщины отступились все врачи. Целых шесть часов ее считали мертвой и
уже собирались хоронить, как вдруг кто-то насильно приволок этого человека.
Он едва взглянул на нее и тут же влил ей в рот каплю - не знаю там, уж
какого лекарства, только она сразу встала на ноги и принялась как ни в чем
не бывало расхаживать по комнате.
Лука. Вот это да!
Валер. Не иначе как это была капля жидкого золота.
Мартина. Очень может быть. Или вот: еще трех недель не прошло, как один
мальчишка лет двенадцати свалился с колокольни на мостовую и сломал себе
голову, руки и ноги. Опять, конечно, привели нашего лекаря, он натер
мальчишку мазью своего приготовления, и тот сейчас же побежал в бабки
играть.
Лука. Вот это да!
Валер. Наверно, ему известна панацея.
Мартина. Ясно как божий день.
Лука. Вот это здорово! Такого нам и надо! Идем скорей за ним.
Валер. Спасибо, что выручили.
Мартина. Помните только, о чем я вас предупреждала.
Лука. Будьте спокойны, мы уж справимся! Если дело только за побоями,
так оно - в шляпе.
Валер (Луке). Ну и повезло нам, что мы с ней повстречались! Уж вот
обнадежила!
ЯВЛЕНИЕ VI
Сганарель, Валер, Лука.
Сганарель (поет за сценой). Ла-ла-ла!
Валер. Слышишь, кто-то поет и ломает хворост!
Сганарель (входит с бутылкой в руках и не замечает Валера и Луку).
Ла-ла-ла... Хватит с меня, поработал, можно и глотку промочить. Теперь
малость передохнем. (Пьет.) Ох, и солоно мне достается этот проклятый
хворост!
Бутылочка моя,
Бутылочка,
Как люблю я тебя,
Моя милочка!
Ах, когда бы постоянно ты была
Вплоть до верха налита!
Ах, бутылочка моя,
И зачем же ты пуста? {*}
{* Перевод П. Гнедича.}
Тьфу, черт побери, не стоит сокрушаться!
Валер (Луке, тихо). Это он!
Лука (Валеру, тихо). Скорей всего! Прямо на него наткнулись.
Валер. Подойдем поближе!
Сганарель (обнимая бутылку). Ах ты маленькая моя плутовочка, и как же я
тебя люблю, сосочка ты моя! (Поет, но, заметив Валера и Луку, наблюдающих за
ним, понижает голос).
Ах, когда бы постоянно ты была
Вплоть...
(Видит, что они приблизились и смотрят на него в упор.) Что за черт! Что им
от меня нужно?
Валер (Луке). Это он, ясно!
Лука (Валеру). Точь-в-точь, как она его описала.
Сганарель ставит бутылку на землю; Валер склоняется, чтобы отвесить ему
поклон, а Сганарель, думая, что он потянулся за бутылкой, переставляет ее на
другую сторону; Лука склоняется так же, как Валер; Сганарель хватает
бутылку и выразительным жестом прижимает ее к животу.
Сганарель (в сторону). Переговариваются и смотрят на меня. Что они
задумали?
Валер. Позвольте узнать, сударь, не вас ли зовут Сганарелем?
Сганарель. А? Чего?
Валер. Я спрашиваю, не вы ли господин Сганарель?
Сганарель (повертываясь к Валеру, потом к Луке). И да и нет, смотря по
тому, что вам от господина Сганареля нужно.
Валер. Мы хотим только засвидетельствовать ему свое глубочайшее
почтение.
Сганарель. Ну, коли так, то я Сганарель.
Валер. Сударь, мы счастливы вас видеть. Нас послали к вам за тем, что
мы ищем, и мы покорнейше просим вас помочь нам в беде.
Сганарель. Ежели мое скромное ремесло может вам пригодиться, я готов к
услугам.
Валер. Премного обязаны, сударь. Однако, будьте добры, наденьте шляпу,
как бы солнце не напекло вам голову.
Лука. Накройтесь, сударь.
Сганарель. Вот учтивые ребята! (Надевает шляпу.)
Валер. Не удивляйтесь, сударь, что мы разыскали вас: знаменитости
всегда на виду, а мы столько наслышаны о ваших талантах!
Сганарель. Что и говорить, господа, на всем свете никто лучше меня не
вяжет хворост.
Валер. Ах, сударь...
Сганарель. Хворостинка к хворостинке - не вязаночки, а игрушки.
Валер. Мы не за этим пришли, сударь.
Сганарель. Зато и цена им сто десять су за сотню.
Валер. Оставимте этот разговор, сударь.
Сганарель. Воля ваша, дешевле не могу.
Валер. Нам, сударь, все известно.
Сганарель. Коли так, значит вам известно и почем я торгую.
Валер. Если вам угодно смеяться...
Сганарель. Я и не думаю смеяться, а уступить ничего не могу.
Валер. Ради бога, давайте говорить серьезно.
Сганарель. Другой, может, и продаст дешевле, да вязанка вязанке рознь,
а я за свои...
Валер. Ну, полно, сударь, морочить нас!
Сганарель. Ей-богу, сдерут с вас втридорога, а таких все равно не
достанете.
Валер. Тьфу!
Сганарель. Как бог свят, переплатите. Я вам по чести говорю, у меня без
запроса.
Валер. Пристало ли вам, сударь, валять дурака и унижаться до грубых
шуток? Чего ради такому ученому человеку, такому прославленному лекарю
рядиться в чужое платье и скрывать от людей свой талант?
Сганарель (в сторону). Он сумасшедший!
Валер. Ради бога, сударь, перестаньте нас дурачить.
Сганарель. Как?
Лука. Ей-ей, ни к чему все это шутовство! Уж мы что знаем, то знаем.
Сганарель. Да в чем дело? Чего вы пристали? За кого вы меня принимаете?
Валер. За того, кто вы есть, за прославленного лекаря.
Сганарель. Сами вы лекарь, а я не лекарь и сроду им не бывал.
Валер (тихо). И вправду помешанный! (Громко.) Прошу вас, сударь,
перестаньте запираться. Не заставляйте нас прибегнуть к крайним мерам.
Сганарель. К чему?
Валер. К действиям, весьма для нас прискорбным.
Сганарель. Черт возьми, да прибегайте к чему угодно! Я не лекарь и не
знаю, чего вам от меня надобно.
Валер (тихо). Похоже, что придется пустить в ход то самое средство.
(Громко.) Сударь, в последний раз прошу вас, признайтесь, кто вы.
Лука. А да ну вас, довольно канителиться! Говорите напрямки, что вы
лекарь, - и делу конец.
Сганарель (в сторону). Это начинает меня злить.
Валер. Охота вам запираться, раз мы все знаем!
Лука. На что вам сдались эти увертки? Какой в них прок?
Сганарель. Раз и навсегда заявляю вам, господа, я не лекарь.
Валер. Не лекарь?
Лука. Не лекарь, говоришь!
Сганарель. Сколько раз вам повторять - нет!
Валер. Ну что ж, если так, ничего не поделаешь!
Берут каждый по палке и бьют его,
Сганарель. Ай-ай-ай! Господа, я готов быть кем угодно!
Валер. Зачем же вы, сударь, заставляете нас так обращаться с вами?
Лука. Охота же вам задавать нам такую работу и самому принимать побои!
Валер. Смею вас уверить, что мне это весьма огорчительно.
Лука. А я так, ей-богу, и впрямь рассердился.
Сганарель. Что это за чертовщина, господа? Смеетесь вы надо мною или
вам и вправду примерещилось, будто я лекарь?
Валер. Как, вы и сейчас не хотите сознаться и отрекаетесь от своего
звания?
Сганарель. Черт побери, да я сроду лекарем не был!
Лука. Выходит, что все это про вас наврали?
Сганарель. Понятно, наврали, провалиться мне на этом месте!
Они снова бьют его.
Ай-ай-ай! Раз вы настаиваете, господа, то я лекарь, лекарь, пускай еще и
аптекарь впридачу! Согласен на что хотите, только бы шкура цела осталась.
Валер. Ну, вот и отлично, сударь! Я очень рад, что вы, наконец,
образумились.
Лука. Прямо сердце радуется, как заговорили-то хорошо.
Валер. Покорнейше прошу меня простить.
Лука. И на меня не серчайте, что такое дело вышло.
Сганарель (в сторону). Бог ты мой, а может, это я ошибся? Может, я и не
приметил, как сделался лекарем?
Валер. Вы не пожалеете, сударь, что открылись нам. Будьте спокойны, вас
ждет щедрая награда.
Сганарель. Но скажите, господа, сами-то вы не ошибаетесь? Вы наверняка
знаете, что я лекарь?
Лука. С места не сойти, наверняка!
Сганарель. Точно?
Валер. Еще бы!
Сганарель. Черт возьми, а мне-то и невдомек!
Валер. Позвольте, ведь вы же самый искусный лекарь в мире!
Сганарель. Ой-ой-ой!
Лука. Вы же на ноги поставили прорву больных!
Сганарель. Господи помилуй!
Валер. Одну женщину целых шесть часов считали мертвой и уже хоронить
собрались, а вы дали ей капельку какого-то лекарства, и она тут же поднялась
и стала расхаживать по комнате.
Сганарель. Черт возьми!
Лука. А мальчишка двенадцати лет, что сверзился с колокольни и сломал
себе голову, руки и ноги, - не успели вы его смазать какой-то там мазью, как
уж он вскочил и побежал играть в бабки.
Сганарель. Наваждение!
Валер. Вы, сударь, не беспокойтесь, вам заплатят столько, сколько вы
спросите, если пойдете за нами.
Сганарель. Сколько спрошу?
Валер. Да.
Сганарель. Ну, в таком случае я лекарь, не об чем и разговаривать. Я
было запамятовал, а теперь вспомнил. Рассказывайте, в чем дело? Куда
идти-то?
Валер. Мы вас проводим. А дело в том, что одна девушка потеряла дар
речи.
Сганарель. Ей-богу, я его не находил.
Валер (Луке, тихо). Вот шутник! (Сганарелю.) Идемте, сударь.
Сганарель. Как? Без лекарской мантии?
Валер. Это мы раздобудем.
Сганарель (вручая бутылку Валеру). Держите, здесь у меня
прохладительное питье. (Оборачивается к Луке и плюет.) По предписанию лекаря
разотрите это ногой.
Лука. Вот, ей-богу, по душе мне этот лекарь! Сдается мне, он ее
вылечит, эдакий выдумщик!
Действие второе
СЦЕНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ КОМНАТУ В ДОМЕ ЖЕРОНТА.
ЯВЛЕНИЕ I
Жеронт, Валер, Лука, Жаклина.
Валер. Ну, сударь, я думаю, вы останетесь довольны. Мы привели к вам
первостатейного лекаря.
Лука. Уж этот-то, черт его дери, все науки произошел. Другие лекари ему
и в подметки не годятся.
Валер. Сколько он уже совершил чудесных исцелений!
Лука. Покойников из гроба поднимал!
Валер. Правда, я вам говорил, он малость с придурью, и когда у него ум
за разум зайдет, так даже не верится, что он лекарь.
Лука. Очень уж он охоч до шуток. Другой раз кажется, извините за
выражение, что у него в голове не все дома.
Валер. Все равно он великий ученый и подчас очень даже умно рассуждает.
Лука. И то правда: как разговорится, ну словно по-писаному чешет!
Валер. Его слава уж до наших мест докатилась. Народ к нему валом валит.
Жеронт. Мне не терпится его увидеть. Идите скорей за ним.
Валер. Сейчас предоставим.
ЯВЛЕНИЕ II
Жеронт, Жаклина, Лука.
Жаклина. Помяните мое слово, сударь, и этот ничего нового не выдумает.
Лечат ее лечат, а все понапрасну: вашей дочке не лекарства надобны, а
муженек молодой, здоровый, да такой, чтобы пришелся ей по вкусу.
Жеронт. Ну, пошла! Тебя это, голубушка кормилица, не касается.
Лука. Прикуси-ка язычок, хозяюшка моя Жаклина, и не суйся, куда тебя не
просят.
Жаклина. Ей-богу же, все эти лекари только и делают, что переливают из
пустого в порожнее. Вашей дочке требуется не ревень и не александрийский
лист, а муж, - от такого пластыря все девичьи недуги как рукой снимет.
Жеронт. Да кто ж ее теперь возьмет? А раньше, когда я хотел выдать ее
замуж, она заупрямилась и ни в какую.
Жаклина. Еще бы! За нелюбимого! Отчего вы не отдавали ее за господина
Леандра, по котором она вздыхает? Вот тогда бы она вас послушалась. Об
заклад бьюсь, что он и такую ее возьмет, только бы вы не перечили.
Жеронт. Леандр ей не пара, он беднее того, другого.
Жаклина. У него дядюшка богач, Леандр его наследник.
Жеронт. Ну, нет, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Денежки не
те, что у дядюшки, а те, что у пазушки. На наследство рассчитывать не
приходится, а то можно остаться ни при чем. Смерть не очень-то торопится
угождать господам наследникам. Пока ты собираешься пожить на счет умершего
родственника, можешь сам с голоду сдохнуть.
Жаклина. А по-моему, что в браке, что в чем другом, счастье поважнее
богатства. Да вот беда, папеньки и маменьки только и знают что спрашивать:
"А много ль у него добра? А много ль за ней дадут?" Вот, к примеру, кум Пьер
выдал свою Симонетту за толстого Фому только из-за того, что у него
виноградник на четвертушку больше, чем у молодого Робена, в которого она
была по уши влюблена. Ну, а получилось что? Бедняжка стала желтая, как айва,
и богатство на пользу не пошло. Это вам урок, сударь мой! Ведь чего человеку
надо? Пожить в свое удовольствие, вот и все. Нет уж, я бы для своей дочки
доходы со всей Босы променяла на хорошего да любимого мужа.
Жеронт. Тьфу пропасть, ну и болтунья же вы, кормилица! Замолчите, ради
бога! Вы так горячитесь, что у вас молоко перегорит.
Лука (при каждой фразе, которую он произносит, ударяет Жеронта в
грудь). Ну, полно тебе, дерзкая баба! Хозяин и без твоих советов обойдется.
Твое дело ребенка кормить, а не рассуждать. Хозяин - человек добрый и
поумнее тебя будет, он отец своей дочке и сам знает, чего ей надо.
Жеронт. Эй ты, полегче!
Лука (снова, ударяет его в грудь). Я, сударь, сейчас ее поучу
хорошенько, чтобы знала, как с хозяином разговаривать.
Жеронт. Это бы хорошо, да зачем ты руками размахался?
ЯВЛЕНИЕ III
Валер, Сганарель, Жеронт, Лука, Жаклина.
Валер. Сударь, вот он, наш лекарь.
Жеронт (Сганарелю). Добро пожаловать, сударь, мы очень нуждаемся в
вашей помощи.
Сганарель (в лекарской мантии и остроконечной шляпе). Гиппократ
сказал... что нам обоим следует надеть шляпы.
Жеронт. Гиппократ это сказал?
Сганарель. Да.
Жеронт. Разрешите полюбопытствовать, в какой именно главе?
Сганарель. В главе... о шляпах.
Жеронт. Ну, коли Гиппократ сказал, так последуем его совету.
Сганарель. Господин лекарь! Наслышавшись рассказов о чудесных...
Жеронт. Позвольте, с кем вы говорите?
Сганарель. С вами.
Жеронт. Я не лекарь.
Сганарель. Вы не лекарь?
Жеронт. Честное слово, нет!
Сганарель. Наверняка?
Жеронт. Наверняка.
Сганарель берет палку и бьет Жеронта.
Ай-ай-ай!
Сганарель. Ну, теперь уж вы лекарь, у меня тоже другой ученой степени
сроду не бывало.
Жеронт. Да вы мне какого-то черта привели!
Валер. Я ведь вам докладывал, что он большой шутник.
Жеронт. Да, но за такие шутки я его в шею выгоню.
Лука. Не обращайте внимания, сударь, это он так, потехи ради.
Жеронт. Мне такие потехи не по вкусу.
Сганарель. Прошу прощения, сударь, за ту вольность, которую я допустил.
Жеронт. Сделайте одолжение.
Сганарель. Я очень сожалею...
Жеронт. Пустое.
Сганарель. Несколько ударов палкой...
Жеронт. Я их и не почувствовал...
Сганарель. Которые я имел честь вам нанести...
Жеронт. Стоит ли поминать об этом, сударь? У меня, видите ли, есть
дочь, и она занемогла престранной болезнью.
Сганарель. Очень рад, сударь, что ваша дочь нуждается во мне, и от души
желаю, чтобы и у вас явилась такая нужда, и у остального вашего семейства,
дабы я мог доказать свою готовность вам услужить.
Жеронт. Весьма признателен вам за сердечное участие.
Сганарель. Смею вас уверить, что мои чувства вполне искренни.
Жеронт. Слишком много чести, сударь.
Сганарель. Как звать вашу дочь?
Жеронт. Люсиндой.
Сганарель. Люсинда! Ах, какое прекрасное имя для пациентки! Люсинда!
Жеронт. Пойду посмотрю, что она делает.
Сганарель. А кто эта пышная женщина?
Жеронт. Кормилица моего ребенка.
ЯВЛЕНИЕ IV
Сганарель, Жаклина, Лука.
Сганарель (в сторону). Вот это я понимаю, украшение дома! (Громко.) Ах,
кормилица, очаровательная кормилица, вся моя медицина - только жалкая раба
по сравнению с вашим занятием! Как бы я хотел быть счастливым малюткой,
сосущим молоко из ваших прелестей! (Кладет руку ей на грудь.) Все мои
снадобья, вся моя ученость, все мои таланты - к вашим услугам, и...
Лука. Покорнейше прошу, господин лекарь, оставьте мою жену в покое.
Сганарель. Как? Это ваша жена?
Лука. Да.
Сганарель. А я и не знал. Рад за вас и за вас тоже, сударыня. (Делает
вид, будто хочет обнять Луку, и обнимает кормилицу.)
Лука (отталкивает Сганареля и становится между ним и женой). Потише,
потише, сударь!
Сганарель. Уверяю вас, я в восторге от того, что вы пребываете в
брачном союзе. Я ее поздравляю с таким мужем, а вас, сударь, с такой умной,
красивой и статной женой. (Опять делает вид, что хочет обнять Луку, тот
раскрывает объятия, но Сганарель увертывается и снова обнимает кормилицу.)
Лука (отталкивает его). Эй, эй, нельзя ли без таких поздравлений?
Сганарель. Как, вы не хотите, чтобы я вместе с вами радовался столь
счастливому союзу?
Лука. Со мной радуйтесь сколько вашей душе угодно, а с моей женой не
разводите этих церемоний.
Сганарель. Но ведь я одинаково радуюсь за вас обоих, и если я обнимаю
вас, чтобы выразить свои чувства, то могу обнять и ее для того же самого.
(Продолжает ту же игру.)
Лука (в третий раз оттаскивает его). Да оставьте вы, господин лекарь,
эти шутки!
ЯВЛЕНИЕ V
Жеронт, Сганарель, Лука, Жаклина.
Жеронт. Сейчас, сударь, сюда приведут мою дочь.
Сганарель. Я жду ее, сударь, и медицина тоже.
Жеронт. А где же медицина?
Сганарель (показывая на свой лоб). Здесь!
Жеронт. Отлично.
Сганарель. Но так как я интересуюсь всем вашим семейством, то мне нужно
еще попробовать молоко кормилицы и освидетельствовать ее грудь. (Подходит к
Жаклине.)
Лука (отталкивает его так, что Сганарель невольно делает пируэт).
Нечего! Нечего! Без этого дело обойдется!
Сганарель. Лекарь обязан осматривать соски кормилиц.
Лука. Слуга покорный! Эдак еще и не то можно на обязанности свалить.
Сганарель. Что за наглость чинить препятствия лекарю! Пошел вон!
Лука. Как бы не так!
Сганарель (скосив на него глаза). Вот возьму и напущу на тебя
лихорадку!
Жаклина (хватает Луку за руку, да так, что он тоже невольно делает
пируэт). Ты сам убирайся отсюда подобру-поздорову. Я не маленькая и уж сумею
за себя постоять, ежели он что-нибудь такое позволит.
Лука. Не желаю, чтобы он тебя щупал!
Сганарель. Скажите на милость! Мужлан, а туда же, ревнует!
Жеронт. Вот моя дочь.
ЯВЛЕНИЕ VI
Люсинда, Жеронт, Сганарель, Валер, Лука, Жаклина.
Сганарель. Так это и есть больная?
Жеронт. Да. Она моя единственная дочь, и я буду несчастнейшим человеком
в мире, если она умрет.
Сганарель. Этого она не сделает. Умирать без предписания врача не
полагается.
Жеронт. Дайте стул.
Сганарель (усаживается между Жеронтом и Люсиндой). Больная очень
недурна, и я ручаюсь, что она придется по вкусу любому здоровому мужчине.
Жеронт. Сударь, вы заставили ее улыбнуться!
Сганарель. Тем лучше. Если лекарь заставляет больного улыбаться - это
наилучший признак. (Люсинде.) Итак, в чем, собственно, дело? Что с вами? Где
вы чувствуете боль?
Люсинда (показывает рукой на рот, голову и горло). Хан-хи-хон-хан!
Сганарель. Что? Что вы там толкуете?
Люсинда (с тою же жестикуляцией). Хан-хи-хон-хан-ханхи-хон!
Сганарель. Чего?
Люсинда. Хан-хи-хон!
Сганарель. Хан-хи-хон-хан-хи! Ни черта не понимаю! Что это еще за
тарабарщина?
Жеронт. Сударь, в этом и заключается ее болезнь. Она лишилась языка, и
никто до сих пор не может определить, отчего с ней стряслась такая беда.
Из-за этого пришлось отложить ее свадьбу.
Сганарель. Почему так?
Жеронт. Жених хочет дождаться, чтобы она выздоровела, и тогда уже вести
ее к венцу.
Сганарель. Какой же это дурень отказывается от немой жены? Дал бы
господь моей жене заболеть этой болезнью, я бы уж не стал ее лечить.
Жеронт. Мы покорнейше просим вас, сударь, приложить все старания и
вылечить мою дочь.
Сганарель. Ну, насчет этого будьте спокойны! А скажите-ка, очень она
страдает от своей болезни?
Жеронт. Очень, сударь.
Сганарель. Тем лучше. И сильные у нее бывают боли?
Жеронт. Очень сильные.
Сганарель. Прекрасно! А ходит она кое-куда?
Жеронт. Ходит, сударь.
Сганарель. Обильно?
Жеронт. Мне ничего об этом неизвестно.
Сганарель. Ну, а консистенция хороша?
Жеронт. Я в таких делах мало что смыслю.
Сганарель (Люсинде). Дайте руку. (Жеронту.) Пульс показывает, что ваша
дочь нема.
Жеронт. Да, сударь, в этом ее недуг, вы сразу его обнаружили.
Сганарель. Еще бы!
Жаклина. Смотрите! Сразу разгадал, чем она хворает.
Сганарель. Мы, великие медики, с первого взгляда определяем
заболевание. Невежда, конечно, стал бы в тупик и нагородил бы вам всякого
вздору, но я немедленно проник в суть вещей и заявляю вам: ваша дочь нема.
Жеронт. Так-то оно так, но я бы хотел услышать, отчего это случилось?
Сганарель. Сделайте одолжение. Оттого что она утратила дар речи.
Жеронт. Хорошо, но скажите мне, пожалуйста, причину, по которой она его
утратила.
Сганарель. Величайшие ученые скажут вам то же самое: оттого, что у нее
язык не ворочается.
Жеронт. А в чем же вы усматриваете причину того, что он не ворочается?
Сганарель. Аристотель сказал по этому поводу... много хорошего.
Жеронт. Охотно верю.
Сганарель. О, это был великий муж!
Жеронт. Не сомневаюсь.
Сганарель. Подлинно великий! Вот настолько (показывает рукой) больше
меня. Но продолжим наше рассуждение: я считаю, что язык у нее перестал
ворочаться вследствие мокроты, которую мы, ученые, называем дурной, другими
словами, дурная мокрота. А так как газы, образуемые испарениями выделений,
поднимаясь в область болезней, доходят до... как бы это сказать? до... вы
понимаете по-латыни?
Жеронт. Ни слова.
Сганарель (вскакивая). Вы не знаете по-латыни?
Жеронт. Нет.
Сганарель (вдохновенно). Cabricias arci thuram, catalamus,
singulariter, nominative haec Musa - Муза, bonus, bona, bonum, Deus sancfus,
estne oratio latinos? Etiam - да! Quare - зачем? Quia substantive et
adjectivum concordat in generi, numerum et casus.
Жеронт. Ах, почему я не выучился этому языку!
Жаклина. Вот ученый, так ученый!
Лука. Ох, до чего здорово, - ни слова не понимаю!
Сганарель. Так вот, эти газы, о которых я говорил, переходят из левого
бока, где помещается печень, в правый, где находится сердце, и бывают
случаи, что легкое, armyan по-латыни, сообщающееся с мозгом, который
по-гречески зовется nasmus, посредством полой жилы, по-древнееврейски
cubile, встречает на своем пути вышеупомянутые газы, скопляющиеся в брюшной
полости предплечья, а так как вышеупомянутые газы, - слушайте внимательно,
прошу вас, - так как вышеупомянутые газы, неся в себе известную толику
зловредности... Слушайте, слушайте хорошенько!
Жеронт. Да, да.
Сганарель....неся в себе известную толику зловредности, вызванную...
Будьте внимательны, прошу вас!
Жеронт. Я весь обратился в слух.
Сганарель....вызванную едкостью мокрот, скопившихся в углублении у
диафрагмы, то в иных случаях эти газы... Ossabandus, nequeys, nequer,
potarinum, quipsa milus - вот причина немоты вашей дочери.
Жаклина. Ах, муженек, как он все объяснил-то!
Лука. Мне бы господь так язык привесил!
Жеронт. Да, лучше разъяснить невозможно. Вот только что меня смутило,
так это насчет сердца и печени. Мне кажется, вы расположили их наоборот:
сердце-то ведь помещается слева; а печень справа.
Сганарель. Да, в свое время так считалось, но мы все это изменили.
Медицина теперь пользуется новой методой.
Жеронт. Я этого не знал, прошу прощения за свое невежество.
Сганарель. Не беда! Вам позволительно не знать всей нашей премудрости.
Жеронт. Это верно. Но как же вы, сударь, советуете бороться с болезнью?
Сганарель. Как советую бороться с болезнью?
Жеронт. Да.
Сганарель. Мой совет немедленно уложить больную в постель и давать ей
как можно больше хлеба, вымоченного в вине.
Жеронт. А это зачем, сударь?
Сганарель. Затем, что в смеси хлеба и вина имеется симпатическая сила,
заставляющая язык молоть. Разве вы не знаете, что такой смесью кормят
попугаев и что благодаря этому они отлично научаются разговаривать?
Жеронт. Правильно! Вот это я понимаю, ученый! Несите скорее хлеба и
вина, да побольше!
Сганарель. Вечером я зайду проверить, каково будет ее самочувствие.
ЯВЛЕНИЕ VII
Жеронт, Сганарель, Жаклина.
Сганарель (Жаклине). Постойте, куда вы? (Жеронту.) Сударь, вашей
кормилице тоже нужно прописать небольшую дозу лекарства.
Жаклина. Что? Мне? Да я себя чувствую - лучше не надо.
Сганарель. Тем хуже, кормилица, тем хуже. Избытка здоровья тоже следует
опасаться. Право, вам очень невредно будет сделать небол