Фото и интервью: Катерина Шишкова

Интервью с Никитой Nomerz

«Я считаю, если ты веришь в себя, прилагаешь все силы, время и энергию, – у тебя все сложится именно так, как ты хочешь»

Один из моих любимых уличных художников, настоящий хранитель духа и образа своего родного города, интереснейший и многогранный человек, которого, кажется, можно слушать бесконечно, – Никита Nomerz рассказал о разнице между стрит-артом и граффити, своих творческих предпочтениях, интернет-проектах и многом другом, а еще ответил на несколько вопросов, которые давно зудели в моей голове, но почему-то никогда не проскальзывали в СМИ. Благодарю Никиту за терпение и незабываемые прогулки и разговоры, из которых и родилось это интервью.

Фото и интервью: Катерина Шишкова

 

- В интервью, которое ты давал иностранному изданию, ты сказал о своем псевдониме, что это просто сочетание букв. Но ведь оно откуда-то взялось и что-то означает?

N: Так и есть, я просто подбирал буквы. Были другие никнеймы, как и у многих, но последним прижился вот этот. Вначале это набор букв, но он обретает смысл и значение с опытом, который набирает человек. Значит, сейчас это больше, чем просто буквы, - сейчас они означают меня.

- Почему никогда не подписываешь работы?

N: Раньше подписывал – на начальном этапе, когда занимался граффити. Мне не нравится, когда моя работа подписана, - кажется, что это ее портит. У кого-то подписи уместны, они аккуратно вписываются; я перестал подписываться, когда начал делать серию «Живые стены», потому что не понимал – куда там можно подписать? Получилась бы подпись на лице персонажа или еще где-то – это было совсем неуместно. Сейчас делаю новые работы – там в общем можно было бы аккуратно вписать, но я только иногда делал сюжетные подписи-названия работ. Но в целом на них обычно тоже нет текста.

- Историю твоего становления как художника, наверно, уже все знают. Ты говорил, что начинал в команде, а потом отделился.

N: Множество начинаний, в том числе творческих, у меня было с моим товарищем Артемом Филатовым, и рисовать на улице мы тоже начинали вместе. Образовалась команда, в которой были и другие ребята, кроме нас. Но сейчас, по сути, из тех с кем были в команде продолжаем рисовать только мы вдвоем, только уже отдельно. Наверно, это связано с тем, что мы оба влились в русло стрит-арта и стали делать персональные работы.

- Какие ощущения – проще рисовать одному?

N: Мне проще. В рисовании в команде была своя прелесть, какая-то романтика – мы собирались с друзьями из других команд, это было целое приключение. Даже в те периоды мы старались делать работы с микросюжетом, с переплетениями и сочетаниями цветов. Делали простые связки, но старались, чтобы это смотрелось цельно. Тогда суть была в первую очередь в процессе – собраться, пообщаться, уехать куда-нибудь за город. Позже захотелось большего – как технически, так и идейно, теперь важнее стал результат работы.

- В некоторых интервью читала, что ты в одном предложении упоминал слова «стрит-арт», «уличное искусство» и «граффити». Расскажи о разнице между этими понятиями.

N: Дословный перевод «street art» – уличное искусство. Я говорил о том, что для меня искусство – очень серьезное слово, означающее большую ответственность. Я занимаюсь рисованием на улице, раньше называл это стрит-артом – в моем понимании это звучит не так серьезно. Но в последнее время я уже не так разборчиво к этому подхожу, слишком часто эти слова используются. Уличное искусство? Ок. Уличный художник? Наверно, да. Сейчас я понимаю, что логичнее переводить слово на русский язык – говорить «уличное искусство», а не «стрит-арт»; но в языке много заимствований, я употребляю оба эти слова.

Еще такой момент: многие считают уличным искусством любое проявление творческой деятельности на улице. Грубо говоря, уличные мимы, уличные музыканты – это тоже стрит-арт. Они вроде тоже на улице и тоже занимаются искусством. Здесь полная путаница, я сам до сих пор не совсем понимаю, как это все называть, но терминологически отделяю любую другую активность от того, чем занимаюсь сам.

Касательно граффити и стрит-арта это разные вещи, хотя буквально несколько лет назад те же трафареты например тоже называлось граффити. Сейчас появилось так много новых стилей, техник, вообще кардинально изменился подход людей к своему занятию: тех, кто делает шрифты, и тех, кто делает идейные вещи. Я понял, что граффити – это в первую очередь субкультурное явление: буквы, хип-хоп-персонажи, 90% граффити делается нелегально. В граффити есть определенное стереотипное понимание образа человека, который этим занимается, - начиная с музыки, которую он слушает, одежды и прочего. Стрит-арт наполнен идеями, сюжетами. И теперь стрит-арт вливается в современное искусство, его нельзя назвать субкультурой, как граффити и это делают совершенно разные люди. Но я считаю, что в чистом виде стрит-арт тоже должен быть нелегален; сюда вносят путаницу фестивали: они называются «фестивали уличного искусства», но при этом на них рисуют например на фасадах – по сути это уже мурализм или паблик-арт.

- Ты уже неоднократно начинал комментировать новую серию работ в интервью. Мне интересно, как ты выбираешь для них места.

N: В серии «Живые стены» было понятно, что изначально находится место, а потом создается образ - это была основная суть проекта. Тут же 50/50: и место влияет на работу, и наоборот – ищу места под идею. У меня может быть определенная идея, эскиз, и под него выбирается место, а иногда есть место, из которого рождается идея. Я вообще считаю, что стрит-арт должен максимально гармонично вписываться в окружение, какими бы ни были работы. В последней серии моих работ это не так очевидно, но их я тоже стараюсь вписать в среду.

- На всех работах новой серии лица мне кажутся совершенно разными. У них есть реальные прототипы?

N: Да разные. Хотя про эти работы я всегда говорю: каждый видит то, что видит. Если бы кто-то мне сказал, что на всех рисунках изображен один человек, я бы тоже согласился. Эти работы мне тем и нравятся, что они отчасти абстрактные и читать их можно по-разному. Изначально у меня есть идея, которая в процессе может раскрыться и для меня самого по-новому. На это может повлиять общение с прохожими: я люблю спрашивать людей, что они видят, и только потом отвечать, какой сюжет был вложен мной изначально. Я считаю, что любая версия зрителя имеет право на существование; эти работы мне интересны своей многогранностью, которая складывает их в самые разные истории.

- Насколько я смогла проследить, начиная от «Большого брата» габариты твоих работ уменьшаются. Это с чем-то связано?

N: Зато в новой серии я сделал самую большую работу вообще за весь творческий период – на девятиэтажном фасаде в Салавате.

- А есть предпочтения в размерах работ?

N: Нет, мне все интересно: и маленькие объекты, и крупные. В той серии, кстати, тоже размеры варьировались: кроме больших работ, были еще маленькие будочки, которые я как-то обыгрывал и вписывал, но они обычно делались спонтанно. И сейчас тоже по-разному.

- Дилетантский вопрос: сложно работать на подъемнике?

N: Сложность в том, что нельзя отойти в сторону: постоянно стоишь впритык к стене, перед тобой какой-то элемент, слишком большой в масштабе, и чтобы это нормально смотрелось в целом, в идеале нужно периодически отходить назад и смотреть, а для этого нужно спускаться вниз либо отвозить подъемник назад. Так не получается, но к этому привыкаешь, масштаб чувствуется уже на уровне интуиции.

- С проектором не работал?

N: На масштабных вещах проектор очень помогает для разметки. «Живые стены» я так не размечал никогда, даже большие – не было необходимости; сейчас с графичными работами мне сложнее, потому что они более детальные, а мне хочется максимально перенести прорисовку с эскиза. И еще на фестивалях проектор как технический прием очень ускоряет процесс: там всегда сжатые сроки. Четкость рисунка тоже увеличивается. Поэтому сейчас иногда использую.

- Вспоминаю детей на фотографиях, ты рассказывал, что они помогали тебе красить. Часто привлекаешь людей к этому?

N: Я их не привлекал, они сами пришли. В Оренбурге была такая шебутная девочка, которая практически отнимала у меня кисть и хотела красить, и мальчик у нее в помощниках. Я нормально к этому отношусь, привык к детям и умею находить с ними общий язык; давал им покрасить определенные участки. Они, конечно, хотели рисовать баллончиком, я оттягивал этот момент, потому что мало ли что они там со стенами натворят, отправил их искать картонку. В целом не так часто мне кто-то помогает, но я всегда открыт для общения с прохожими.

- Не стоит и спрашивать о том, как ты относишься к своему городу. Но может, ты что-то хотел бы в нем изменить?

N: Мне бы хотелось, чтобы историческая часть города сохраняла свое лицо. Я понимаю, что жизнь идет и все развивается, новые дома должны строиться, - но пусть они строятся гармонично со старыми, ведь старая архитектура имеет ценность, которую надо сохранять, а не доводить до такого состояния, когда ее уже не спасти. В нашем городе почему-то многим плевать на это, все потихоньку разрушается. А так – хочу, чтобы лето было всегда, например. Было бы не плохо.

- Расскажи о поездке в Дубай.

N: Я ездил туда на фестиваль "Dubai Canvas", а любой фестиваль – это в первую очередь новые места, новые эмоции, общение, встречи с людьми, которые с тобой на одной волне. Там было множество художников, которые делают 3D-иллюзии - мадоннари; еще часть людей работала со стенами и фасадами, как я. Город современный, небоскребы кругом, а сам фестиваль проходил на одной улице в туристической зоне, и все объекты были расположены на протяжении примерно километра. Поездка конечно очень понравилась, особенно кстати она пришлась в слякотный российский весенний период. Но жить там долго я не смог бы.

- Тематика фестиваля была связана с животными, как я поняла?

N: Нет, там все разное рисовали. Проблема в том, что традиции страны не одобряют изображение людей, хотя я видел, что людей все равно рисовали некоторые.

- Из России кто-то был, кроме тебя?

N: Да, по сути только один художник, который занимается иллюзиями. Кстати, в России ими мало кто занимается, он один из немногих.

- А как получилось, что ты попал на этот фестиваль?

N: Мне просто пришло приглашение, и я, конечно, удивился и был ряд поучаствовать.

- Я по фоткам поняла, что ты со своими кистями ездил?

N: Ну да. Они кисти тоже закупили, но плохие, я решил взять на всякий случай свои с собой. Они даже краску купили не ту: я рисую обычной фасадной краской, а они купили что-то типа эмали. Я рисовал такой краской впервые, но в итоге мне даже понравилось: это был какой-то новый технический опыт. Вообще-то и рисование птицы для меня стало экспериментом. А еще я впервые работал на особом подъемнике: обычно подъемник управляется снизу, и тому, кто им управляет, мне приходится кричать сверху и махать руками, чтобы подать сигнал; а тут подъемник полностью управлялся из люльки, вплоть до вождения – там вообще не было кабины с рулем. Со мной все время сидел в этой же люльке работник-филиппинец, который ей управлял; я еще в первый день перед ним извинился за запах: я рисовал аэрозолем и этой краской, а она так пахнет, что все время приходилось рисовать в респираторе.

- Зарубежный стрит-арт отличается от нашего?

N: Если рассматривать с точки зрения техничности, то у нас есть множество авторов, которые ничем не уступают по уровню тем, кто рисует за рубежом. Если говорить об особенностях, то у них совсем другая архитектура. В Нижнем Новгороде, например, половина рисунков на деревянных поверхностях нарисована кистями, а не баллонами; это особенность нижегородского стрит-арта. В других городах и странах здания другие – а значит, другими будут и рисунки.

- Ты часто участвуешь в фестивалях. По ощущениям тебе ближе этот формат или просто творчество на улицах своего города?

N: Моя фестивальная деятельность не сильно отличается по подходу от индивидуального рисования. Я и на фестивалях часто стараюсь сам найти место, прочувствовать его, а не ехать красить фасад с высланной фотографии. На «Стенограффию» каждый год приезжаю и объект выбираю уже на месте, потом обсуждаем возможность рисования на нем с организаторами. Мне интересно всё и фестивальные проекты и независимое создание работ. И, конечно, благодаря какому-то мероприятию у меня есть шанс сделать работу на большом фасаде.

- Можешь выделить какие-то особенно запомнившиеся фестивали?

N: Не хотелось бы что-то выделять. Скажу про наш местный нижегородский фестиваль, который устраивал Артем Филатов, - «Новый город». Я считаю, что подход организации этого фестиваля кардинально отличается от многих других. Все места выбирались исходя из заявок жителей домов. С жильцами не просто согласовывали эскиз, с ними общались, узнавали у них историю места. Записи об этом высылались иногородним художникам, чтобы они могли понять, что за место, что тут было раньше, какие люди жили, - это очень сильно влияет на то, какой эскиз будет подготовлен для места. Была проделана кропотливая работа с той целью, чтобы не навредить, - не сделать работу и уехать, забыть о ней, но сделать так, чтобы работе были рады жители, хотели видеть ее каждый день на своем доме. Артем рассказывал, как загорелись глаза у жителей, когда он принесли жителям эскиз Тимофея Ради и Стаса Доброго – настолько понравилась идея.

Другие фестивали – «Стенограффия» - мои друзья, был отличный проект "Чистое поле" на территории замечательного пространства "Архферма", фестиваль «Арт-Овраг», где я участвовал почти все годы, он проходит в Выксе у нас в области. Правда последние годы там все очень печально стало с уличным искусством.

- На «Арт-Овраге» ты координировал работу других художников?

N: Фестиваль «Арт-Овраг» очень многогранный, там много направлений. Меня пару раз привлекали помочь с уличным искусством. В 2012 и 2013 году я участвовал, как полноценный организатор-куратор, занимался отбором участников, мест и прочего. В те года в рамках фестиваля было создано более 50 отличных объектов по всему городу, и столько же авторов было со всей России и из-за рубежа. Сейчас, для сравнения: в том году было 4 объекта, в этом году кажется 2. Поэтому, конечно мне очень грустно за всем этим наблюдать.

- Персональных выставок у тебя не было?

N: Нет, я еще не готов к этому. Есть мечта и представление того что я хотел бы для первой персональной выставки. И это сложно, поэтому я не тороплюсь. Небольшие проекты в галереях давно можно было бы сделать, с этим всегда успею.

- Ты постоянно под прицелом СМИ: как к этому относишься? Многие говорят, что все это лажа и никому не нужно, если ты уличный художник.

N: В принципе я всегда открыт для адекватных журналистов по нескольким причинам. Во-первых, если интересуются – почему бы не поделиться информацией, которую я знаю? Тема стрит-арта это то про что я всегда готов говорить. Другой момент: на каком-то этапе я понял, что я не хочу заниматься ничем другим и хочу максимально связать жизнь с искусством и творчеством. На это сложно существовать и двигаться вперед, но чтобы пытаться это делать, нужно в том числе рассказывать о том, что ты делаешь. Я никогда не напрашиваюсь, но если обращаются – то почему бы мне не отозваться и не рассказать о любимом деле? Об этом может кто-то услышать и что-то мне предложить.

Знаешь, как я попал в Китай? Суньфуньхэ – небольшой город рядом с Владивостоком, где любят делать дружеские проекты «Россия-Китай», не только в плане искусства, но и науки и всего такого. Мне пришло приглашение от администрации города, вся переписка велась на русском языке. Я не спрашивал, откуда они обо мне узнали и почему позвали, но позже уже другие не знакомые мне люди скинули фотографию с вырванным листом, на котором была китайская статья. Лист был вырван из журнала с борта самолета какой-то китайской авиакомпании. В статье была фотография моей работы и немного текста про меня. Я не знал, что какой-то журнал использует мою фотографию и пишет обо мне; я спокойно отношусь к тому, что мои фотографии могут быть где-то напечатаны и опубликованы без моего ведома. Потом я узнал, что кто-то из администрации города, занимающийся проектами, увидел именно эту статью, когда летел в одном из самолетов, ему понравилась моя работа, и в городе он предложил пригласить меня. Они нашли меня в интернете и написали. Тот, кто писал эту статью, тоже как то узнал про меня. Это конкретный пример истории когда СМИ дало мне возможность дальше заниматься тем, что я люблю.

Хотя конечно в СМИ часто очень много путаницы в описании уличного искусства, и вообще с журналистами нужно быть аккуратнее. Но и отказываться от возможности заявить о себе не нужно.

- Расскажи про свои интернет-проекты и блоги. Есть сайт, есть две странички в Инстаграме – личная и под проект, есть основная группа ВК, что еще?

N: Раньше был проект, который мы делали с Сашей Стэном, он назывался «Graffiti52» - по граффити и стрит-арту Нижнего Новгорода. Это был сайт с блогом, новости, архивы, куда заливали фотки – сейчас он уже закрылся. Изначально мы оба вели подобные блоги, каждый вел свой, но по отдельности этим заниматься тяжело. В какой-то момент решили объединить усилия. Спустя время поняли, что ни кому это не нужно и решили закрыть сайт.
Сейчас есть просто мой персональный блог, где рассказываю про свои проекты. Еще есть сайт и паблик под проект-фильм "В открытую" и есть «Магия рептилий», но это между делом, развечение.

- Расскажи про «Магию».

N: Я люблю фотографировать всякие городские странности, надписи не понятные и тп. Название расшифровывает первый пост в паблике: там есть аудиозапись какого-то блогера, он делает довольно странные записи, снимает видео, где за кадром бубнит на разные темы. У него была одна запись под названием «Магия рептилий», где он говорит, что все тэги, надписи и прочие непонятные штуки в городе – это все проделки инопланетных существ, оставляющих иероглифы, тайные символы, и там, где появляются эти знаки, начинается разруха. А у меня такой магией набит фотографиями целый телефон и хотелось это другим показать. Я любитель все сортировать, поэтому под это дело открыл отдельную страницу.

- У «Магии рептилий» меньше ста подписчиков, но ты продолжаешь активно вести эту страницу. Не напрягает отсутствие интереса со стороны?

N: Да нет, я для себя это делаю. Просто хранилище для фоток. Сделал один раз репост в свой блог, кому надо – тот увидел.

- Видела карту нижегородского стрит-арта – твоя работа?

N: Нет, я делал карту по своим объектам для сайта, потому что мне часто пишут и спрашивают, где находятся работы. Проще сделать карту, чтобы не высылать всем и не вспоминать адреса постоянно. На карте есть разделы по двум основным проектам, я постоянно ее обновляю. А общую карту стрит-арта Нижнего Новгорода сделал Артем Филатов в рамках проекта «Новый город», она висит на сайте фестиваля. Люди присылают ему фотки, ставят в соцсетях хэштэг #стритартнн или #streetartnn, а он вставляет фотки, ссылаясь на авторов фотографий.

- Я просто знаю, что некоторые художники предпочитают не светить адреса работ, чтобы их не попортили, а тут – целая карта.

N: Сейчас повышается интерес к стрит-арту не только у тех, кто этим занимается, но и у людей со стороны. Нужно этим поделиться. Стрит-арт открыт; граффити в этом плане более закрытое комьюнити. Я в том числе поэтому назвал свой проект с фильмом «В открытую» - мы не прячем лиц, открыты для общения; если к кому-то из нас подойти во время работы, мы не будем убегать и прятаться, а с удовольствием расскажем о том, что делаем.

- Расскажи о своей нетворческой активности – например, экскурсии, которые ты проводишь по Нижнему.

N: Почему, это тоже творческая активность. Я хожу, смотрю, что нового появляется, вдохновляюсь городом, присматриваю себе места, общаюсь с людьми – это все тоже интересно.

- Ты периодически участвуешь в организации мероприятий – тебя это не отвлекает от творческого процесса? Некоторые из знакомых людей искусства всегда жалуются, если им приходится делать нечто вроде этого, они хотели бы заниматься исключительно творчеством.

N: Не так много было проектов, в организации которых я участвовал: «Арт-Овраг», «РезультАрт» и некоторые другие. С одной стороны, лучше бы этим не заниматься, не тратить время, которое мог бы потратить на личные проекты, но те мероприятия, которые я назвал, все таки близки мне по духу, это творческие проекты, а не работа в офисе. При этом это какой-никакой заработок.

- Раз ты уже коснулся этой темы: в последнем интервью читала, что никакой другой работы у тебя нет. Расскажи немного о том, чем зарабатываешь на жизнь.

N: Да, вся моя работа связана так или иначе с уличным искусством. Что косается художественно росписи - сейчас у меня есть определенная стилистика, которой я хочу придерживаться, и я берусь за коммерческие заказы по оформлению, если мне дают свободу и приглашают как художника, а не как исполнителя, который просто может кисть в руке держать. Недавно делал проект для местной компании Marketing Division – они занимаются дизайном, организацией тимбилдингов для других компаний. Они устраивали фестиваль в Москве, приглашали меня поучаствовать и сделать у вас авторскую работу. Результат им понравился; теперь они переезжают в новый офис, пригласили меня сделать оформление. Я сделал роспись стен и панно из фанеры – это были авторские работы, мне никто не диктовал, что делать. Я показывал им эскизы, они выбрали то, что понравилось. Эти работы я с удовольствием бы сделал и на улице, если бы их не заказали. Также благодаря некоторым фестивалям, которые выплачивают гонорар, есть возможность заработать. Ну и разные организаторские дела и проекты.

- То есть в Нижнем Новгороде можно выживать, делая только то, что хочешь делать?

N: Мне часто пишут с коммерческими предложениями не только из Нижнего, но в основном это какая-то ересь, но я могу выбирать. Если бы выбирать не получалось, я нашел бы постороннюю работу, потому что не хочу заниматься обычным оформлением. Но я считаю, что если ты веришь в себя, прилагаешь все силы, время и энергию, - у тебя все сложится именно так как ты хочешь.

- Расскажи о своих творческих планах.

N: Мой главный проект сейчас – это фильм, он повис на мне почти не преподъемной ношей и ответственностью. Очень хочу его наконец завершить.

 

www.nomerz.com - веб-сайт, посвященный творчеству и деятельности Никиты

www.theopenfilm.com - сайт фильма, готовящегося к выходу

www.vk.com/magic_reptiles - та самая Магия рептилий