21 июля 2… (неразборчиво) года.
Я хорошо помню тот день, когда впервые увидела осиритянина. Мне тогда было всего 6 лет и, конечно, в то время еще никто не знал ни о планете YT–879 (которую потом переименовали в Осирис), ни тем более о том, что где-то в нашей Галактике существует разумная жизнь.
Этот уродец покупал овощи в супермаркете, куда мы пришли с мамой. Вернее, он их даже не покупал, а просто вертел в своих невероятно отвратительных длинных ручищах. Кожа у него была зеленоватая, как будто он весь был покрыт плесенью. Я уставилась на него, а он, почувствовав мой взгляд, посмотрел на меня. Друг от друга мы находились на расстоянии нескольких метров, но даже тогда я почувствовала кислую вонь его инопланетного тела. Сейчас я знаю, что большое содержание кислорода в земной атмосфере заставляет этих тварей так вонять. Но тогда я и понятия не имела, кто это. Я не могла отвести взгляда от этого высокого существа, внешне напоминающего человека, изуродованного проказой. Мать одернула меня за руку и шикнула:
– Нелла, нехорошо так глазеть на незнакомого человека.
А этот осиритянин все смотрел на меня и ухмылялся, довольный тем, что никто кроме меня не смеет выразить свою брезгливость.
Минут через двадцать, когда тележка наша была забита до отвала продуктами, мы снова встретили его в кассовой зоне. Он стоял в соседней очереди, а рядом с ним стояла женщина, ужасно на него похожая. Ее огромный беременный живот был слишком велик по нашим человеческим меркам, и это сразу бросалось в глаза. Присутствие этой парочки всех раздражало – это было видно по лицам людей. Все оборачивались, поглядывали на них искоса, но делали это очень осторожно, чтобы не показаться не вежливыми. Покупатели зажимали носы, прикрывали рты, чтобы сдержать рвотный рефлекс, но при этом продолжали делать вид, что ничего особенного не происходит: разглядывали потолок, изучали свои ногти или просто старались не смотреть в их сторону, уставившись в телефон.
Заметив нас с мамой, осиритянин снова улыбнулся своей жутковатой улыбочкой, так что рот у него растянулся чуть ли не до ушей. Тогда я впервые увидела, как это плотоядная гадина улыбается – уголки его губ и правда коснулись мочек ушей, а острые маленькие зубки засверкали, словно осколки стекла.
– Какой чудесный, чудесный у вас ребенок! – вдруг заговорил он с моей мамой, но сам продолжал таращиться на меня. К моему удивлению, у него совсем не было акцента. Только этот ужасный кислый запах исходил от его зеленоватого тела. Его спутница тоже обратила на меня внимание и ее тонкие губы растянулись в жуткой улыбке.
Я видела, как моей маме сделалось дурно от вони, что исходила от этой парочки, но она подавила свое неудовольствие и вежливо улыбнулась в ответ.
Эти двое уже расплачивались за покупки, и я уже подумала, что они наконец-то уйдут и я больше никогда не увижу их снова, но женщина вдруг сделала шаг по направлению к нам. Она нависла надо мной, высокая, и ее гигантский живот начал раскачиваться из стороны в сторону, как будто был сделан из желе. Это выглядело очень неестественно, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать. Женщина протянула мне руку и спросила:
– Можно с тобой поздороваться, детка?
Костяшки ее длинных пальцев побелели и сквозь тонкую кожу просвечивали хрящи.
В ужасе я спряталась за тележку с продуктами.
– Нелла, – укоризненно произнесла мама и вытащила меня из укрытия, продолжая любезно улыбаться незнакомке, – Простите, я все пытаюсь научить ее хорошим манерам, но сами понимаете, дети.
Зеленая женщина улыбнулась, глаза ее засияли от маминых слов.
– Ну же, – подтолкнула меня мама, – Эта тетя хочет с тобой поздороваться, пожми ей руку.
Рука с длинными пальцами все ожидала моего рукопожатия.
– Нелла… – поторапливала меня мама.
– Давай же, детка, дай мне свою ручку, – уговаривала незнакомка.
И тогда я закричала:
– Нет! Нет! От вас воняет!
Все взгляды устремились на меня. Покупатели повернули свои головы, начали перешептываться, осуждающе цокать языками.
– Нелла! – воскликнула мама, и ее лицо раскраснелось от стыда. И хотя каждый из присутствующих в этом магазине в тот день страдал от ужасного, гнилостного запаха пришельцев, они все глядели на меня с осуждением. Но не это удивило меня, реакция взрослых была вполне ожидаемой. Поразило меня то, что на фоне единодушного неодобрения я вдруг услышала смех. Это смеялась та самая незнакомка и ее супруг. Они смеялись и смеялись, да так заливисто и истерично, что мурашки поползли у меня по спине. Я не понимала тогда, что их так развеселило, ведь они должны были обидеться на мои слова. Но сейчас, сейчас я понимаю, что сделало их такими счастливыми. Земляне были слишком легкой мишенью для пришельцев, им даже не потребовалось вести с нами войну. Они просто прилетали, снова и снова, одни и со своими семьями, и оказывались среди нас. А люди делали вид, что не замечают их вони.
– Милая, милая девчушка, – утирая глаза, произнес уже мужчина.
С довольным видом он положил свою руку осиритянке на плечо и они ушли прочь, унося с собой шлейф зловония.
Спустя пару минут мы тоже вышли из душного супермаркета, атмосфера в котором стала во всех смыслах невыносимой.
Домой мы шли через парк. Мой любимый парк, где было море детских площадок, и скамеек, и даже маленький фонтанчик. Где продавали мороженое и всегда пахло листьями и сладкой ватой. Теперь уже этого парка нет.
Но в моих воспоминаниях это чудесное место все еще существует – я закрываю глаза и вижу кроны деревьев, за которыми поблескивает солнце, и слышу скрип качелей и голос мамы, твердящий мне:
– Мне стыдно за тебя, Нелла. Как ты могла нагрубить той женщине, да к тому же беременной? Она же просто хотела пожать тебе руку, как взрослому человеку. Какой позор.
***
Джейкоб толкает меня в плечо, и я открываю глаза. Неохотно, потому что навек хочу остаться в том парке. Он смотрит на меня в упор, и я вдруг понимаю, что у меня глаза мокрые.
– Не время рыдать, солдат, – говорит он мне, стараясь, чтобы это звучало как приказ, но я вижу, что он сильно вымотался. Как и все мы.
Его лицо перепачкано грязью, а вместо одного глаза зияет дыра – рана еще не затянулась, а ведь уже три дня прошло. Надо бы найти ему повязку.
Нас тут человек 15, все расселись по разным углам. Кто-то спит, кто-то – читает уцелевшие потрепанные книжки, кто-то – фанатично подготавливает оружие к новой бойне. Мы сидим на бетонном полу в затхлой комнатушке, раньше это был кабинет какого-то юриста – его сертификаты и грамоты в рамках все еще развешаны на стенах, так что я вполне могу присмотреться и прочесть его имя, но мне нет никакого дела до того, как его звали.
Здесь жарко и пыльно. Под потолком висит небольшой телевизор, специально для посетителей, которые уже никогда сюда не придут. По ящику показывают все то же, что было до их вторжения. Пара умников пытаются переспорить друг друга. Один утверждает, что осиритяне изменили наш мир к лучшему – в конце концов, планета и так была перенаселена, и они лишь помогли нам разобраться с демографической проблемой. А второй утверждает обратное – чужакам не место на Земле, они всё тут делают по–своему и вытесняют нас. А первый снова за своё: «Должны же мы быть хоть чуточку гостеприимными. В конце концов, осиритяне прибыли сюда не по прихоти своей, а ради спасения своих жизней…». Второй перебивает его, довольно грубо, а ведущий телешоу делает обоим замечание: «Господа, давайте не будем забывать о хороших манерах».
Я поднимаюсь с пола и достаю из кармана единственное доступное на сегодня оружие, пока не найду патронов для своего пистолета, – охотничий нож.
– Знаете что, – говорю я, сплевывая на пол, чтобы хоть как-то избавиться от горечи во рту и пыли, что так мерзко скрипит на зубах, – Сегодня я отправлю еще одно отродье Осириса прямиком в ад. Хотя бы еще одно. А если чертовы Защитники Пришельцев захотят мне помешать, я отправлю этих добреньких говнюков следом за их любимчиками.
22 июля 2017 г.