СОРОЧИНСКАЯ ЯРМАРКА
Фольклорный спектакль по произведениям Н.В. Гоголя
Генеральный занавес закрыт.
ТРЕК «Ой мамо, люблю Грица»(чтобы создать настроение)
ПРОЛОГ Выходит Михалыч, ему дали пендаля. Он садится на пенек, чистит яичко, солит, ест. Потом чистит второе доедает и уходит
ФОНОВАЯ МУЗЫКА «КВИТКА ДУША»
Утро деревня сборы на ярмарку
Солопий переносит мешки с зерном, Хивря носит ткань, Параська несет корзину с яблоками, Емельян бочку с огурцами, Илья несет веревки, и Влад несет мешки, Света корзину с семачками……………….
Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно-жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное! На небе ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи.. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые скирды сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешень, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало — река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето! Такою роскошью блистал один из дней жаркого августа тысячу восемьсот… восемьсот… Да, лет тридцать будет назад тому, когда дорога, верст за десять до местечка Сорочинец, кипела народом, поспешавшим со всех окрестных и дальних хуторов на ярмарку.
На сценой слышится ржание коня и голос Черевика: Птру халера ясна. Да щоб тебе пидняло да гепнуло.
Покатилось колесо через сцену. Выходит Хавронья одна без Солопия, так как Солопий держит спиной телегу.
ХАВРОНЬЯ: И на кой черт ты так нагрузил телегу, что она сломалась, теперь тащи все на своем горбу.
Хавронья находит колесо, пытается поднять, к ней подходит Грицко у него в руках ведро с водой
ГРИЦКО: Давайте я вам помогу бабушка
ХАВРОНЬЯ: Ты что сказал, бабушка, да какая я тебе бабушка, да как у тебя язык повернулся. Чтоб ты подавился, негодный бурлак! Чтоб твоего отца горшком в голову стукнуло!
Хавронья ругается и пытается тащить колесо
ГРИЦКО: Ишь, как ругается!
ХАВРОНЬЯ: Чтоб ты поскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб тебе на том свете черт бороду обжег!
ГРИЦКО: Язык что у столетней ведьмы, не заболит выговорить эти слова..
На крики выбегает Параска с корзинкой, ставит корзинку и помогает Хавронье утащить колесо
ХАВРОНЬЯ: …Ах, еще и столетней! Нечестивец! Поди умойся наперед! Сорванец негодный! Я не видала твоей матери, но знаю, что дрянь! И отец дрянь! И тетка дрянь! Столетней
Параска возвращается за корзинкой, поправляет на себе одежду.
Грицко ставит корзинку себе за спину, способ задержать понравившуюся ему девушку. «Страсти вокруг корзинки» Ей забрать. Ему не подпустить.
ГРИЦКО: А какой злой язык у твоей матери.
ПАРАСЬКА Не мать она мне, а мачеха.
ГРИЦКА А как звать то тебя, гарна дивчина?
ПАРАСЬКА: А зачем тебе это? А мож ты вообще лукавый. Ходишь тут, сладкими речами девушек охмуряешь.
ГРИЦКО: Да где ж мне лукавому-то быть. У того и рога и копыта. А на мне и шапки нет, а то, хочешь, сапоги сыму…
Параска начинает заигрывать с Грицко
ПАРАСЬКА: Уж то и сапоги! Да зачем?…
ГРИЦКО: Не бойся, серденько, не бойся! Я не то что ничего худого тебе не сделаю, слова худого не скажу!
ПАРАСЬКА: Может быть, то и правда, что ты худого не скажешь, только мне чудно… Не годится так…
ГРИЦКО: Так а что ж чудного-то? Люба ты мне, как увидел, так и обомлел сразу!
ПАРАСЬКА: Так и сразу!
ГРИЦКО: Прямо с первого взгляда!
ПАРАСЬКА: Ну, так и что?
ГРИЦКО: Ну, так и… Свататься к тебе буду!
ПАРАСЬКА: Ой, да сразу свататься! Болтун ты, каких свет не видывал!
ГРИЦКО: А вот так и свататься! Где, говоришь, твой батько?
ПАРАСЬКА: Ой, да нельзя же так сразу! Да и не приглянешься ты сейчас батьке: он с устатку, а тебя порты в репьях, да и где это видано, чтобы в лесу первый встречный сватался! А то ты лихой человек окажешься?
ГРИЦКО: Твоя правда, дивчина, не только лицом красна и голосом мила, но и умна мне жена будет! Сказывай, как батьку зовут, завтра же сватов зашлю!
ПАРАСЬКА: А мож не пойду за тебя, с чего ты взял?
ГРИЦКО: Батьку-то как звать?
ПАРАСЬКА: Звать Солопий из Червяка рода.
ГРИЦКО: О, так я его, поди ж ты, знаю! Мой батько с ним дела по пшенице вел, я тогда еще не парубком, а отроком был.
ГОЛОС ЧЕРВЯКА: Параська, где запропастилась?
ПАРАСЬКА: Ой, пора мне!
ГРИЦКО: Парашенька, а поцелуй на прощанье в знак нашего уговора?
ПАРАСЬКА: Ишь, какой скорый! Не было никакого уговора! (Убегает.) Обойдешься без поцелуя!
ГРИЦКО: Какая дивчина! Вот повезло тебе, Грицко, так повезло, такую дивчину встретить. Завтра же сватаюсь!
Муз компазиция «Ты ж мене пидманула».
ЗАЯВЛЕНИЕ ПАР ПЕРСОНАЖЕЙ
Понедельник- Михалыч и Вера
Вторник- Генриховна и Влад
Среда- Параска и Грицко
Четверг- Солопий и Хивря
Пятница- Шинкарь и Папович
Суббота- ОДАРКА, ПЕТРО,ВЛАС, ПАНАС
Воскресенье – Цыгане
Музыкальная композиция фоном «Ой я молода на базар ходила»
Ут ро Сорочинской ярмарки. Рассветает. Крик петуха. Площадь начинает заполнятся народом. Купцы и бабы выносят лотки и начинают зазывать покупателей. Черевик тоже выходит со всеми.
СВЕРБИГУЗИХА: Кому ленты атласные? Купи дивчине в косу, показать её красу!
ВАКУЛА: Пенька, кому пеньку!
ПЕТРО: Пшеница кому кулями, кому мешками!
ВЛАС: Кремень, огниво, воск. Кремень, огниво, воск!
ПАНАС: Молодой порося. Молодой порося
ОДАРКА: Семачки, отборные семачки.
СОЛОПИЙ: Пшеница отборная: хошь на посев, хошь на хлеб, хошь на пиво. Покупай не дешевись!
ВАКУЛА: По чём отдаёшь?
СОЛОПИЙ: Да за 60 копиек за пуд.
ВАКУЛА: В том году в Миргороде по 50 торговали.
СОЛОПИЙ: Так то в том году и Миргороде.
ВАКУЛА: А по 35 не отдашь?
ХАВРОНЬЯ: Совсем стыд потерял! Мое ещё задаром запросишь?
ВАКУЛА: У такой крикливой бабы и по 30 брать не буду!
Купцы отходят.
СОЛОПИЙ: Что ты крику подняла, всех покупателей отвадишь!
ХАВРОНЬЯ: Это не покупатель, а вор! По 30 ему отдай!
СОЛОПИЙ: Пшеница, кому пшеницу!
ПЕТРО: Как торговля.
СОЛОПИЙ: Да, пусто, как весной в брюхе. Как думаешь, земляк, что плохо пойдет наша пшеница?
ПЕТРО: Да думать нечего тут; я готов вскинуть на себя петлю и болтаться на этом дереве, как колбаса перед Рождеством на хате, если мы продадим хоть одну мерку.
СОЛОПИЙ: Кого ты, земляк, морочишь? Привозу ведь, кроме нашего, нет вовсе.
ПЕТРО: Привозу-то нет. А коль чертовщина завелась, то толку не будет.
СОЛОПИЙ: Что ещё за чертовщина?
ПЕТРО: А то не знаешь, что про Сорочинскую ярмарку гутарят?
СОЛОПИЙ: Та я думал, болтают всё.
ПЕТРО: Всё, не всё, а нет торговли, так и нет!
Параська отходит на на другую сторону площади. Выбирает ленту кЧеревичку подходит мужик.На другом конце площади появляется Грицко и цыган.
ЦЫГАНСКАЯ МУЗЫКА
ГРИЦКО: Да побойся Бога, волов да по двадцать!
ЦЫГАН: Что мне Бога бояться? Все одно по другой цене не спустишь!
ГРИЦКО: А коли спущу с Божьей помощью?
ЦЫГАН: Тут место не Богово, а чертово. Соглашайся пока по двадцать дают, а то ни с чем уедешь!
ГРИЦКО: Тьфу на тебя! Нечистого поминать!
ЦЫГАН: Ну, как знаешь! А то передумаешь в шинке меня найдешь!
Цыган уходит, Грицко замечает Параську, примеривающую ленту.
СВЕРБ: Бери краса, такой атласной ленты нигде не найдешь!
ПАРАСЬКА: Да, тятька не велел брать, пока пшеницу не спустит.
ГРИПИНА: Так что ж тогда честным людям голову морочишь! Положи, да или своей дорогой, не мешай людям товар смотреть.
Подходит Грицко.
ГРИЦКО: Почем ленту отдаешь?
СВЕРБ: По две копеики, за аршин, по полкопеики за штуку.
ГРИЦКО: Так дай мне две по полкопеики.
ГРИЦКО: (протягивает ленты Параске) Бери, краса, тебе брал!
ПАРАСЬКА: Да как можно с незнакомца-то брать?
ГРИЦКО: Какой же я тебе незнакомец. Я же свататься к тебе надумал, аль забыла?
ПАРАСЬКА: Забыть не забыла, да сватов пока не видала.
ГРИЦКО: Так вот в сей момент и пройду к твоему батьке, да сосватаю.
ПАРАСЬКА: Ишь, какой быстрый! А мож ты мне и не люб вовсе ?!(Берет ленты)
ГРИЦКО: А разве не люб? (Параська дает Грицко гарбуза и убегает чуть не сбив Владика, Грицко отдает гарбуза Владику) Это тебе передали.(убегает за Параской)
Музыкально- танцевальная композиция Гарбузы (во время которой декорации хат уезжают, отрывается шинок)
Действия в шинке за столом
ФОНОВАЯ ДЛЯ ШИНКА
ШИНКАРЬ:(несет на стол ставит бутылку и рюмки) Вы все знаете за мою Цилю, таки она мене вчера сказала- женщину бог создал для того, чтобы мужик таки не сдох от счастья.
СВЕРБИГУЗИХА: Слышал ли ты, что поговаривают в народе?… Заседатель отвел для ярмарки проклятое место, на котором, хоть тресни, ни зерна не спустишь.
СОЛОПИЙ: Что за место?
СВЕРБИГУЗИХА: Видел с дороги развалившийся сарай?
СОЛОПИЙ: Ну?
СВЕРБИГУЗИХА: В том сарае то и дело что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом месте не проходила без беды. Вчера волостной писарь проходил поздно вечером, только глядь — в слуховое окно выставилось свиное рыло и хрюкнуло так, что у него мороз подрал по коже; того и жди, что опять покажется красная свитка!
СОЛОПИЙ: Что ж это за красная свитка?
ШИНКАРЬ:.(Ставит перед гостями еду и уходит)
Вбегают смеясь Параска и Грицко он ее обнимает.
СОЛОПИЙ: Эге‑ге‑ге, земляк! да ты мастер, как вижу, обниматься! А я на четвертый только день после свадьбы выучился обнимать покойную свою Хвеську, да и то спасибо куму: бывши дружкою, уже надоумил.
ГРИЦКО: Ты, верно, человек добрый, не знаешь меня, а я тебя тотчас узнал.
СОЛОПИЙ: Может, и узнал.
ГРИЦКО: Если хочешь, и имя, и прозвище, и всякую всячину расскажу: тебя зовут Солопий Черевик.
СОЛОПИЙ: Так, Солопий Черевик.
ГРИЦКО: А вглядись‑ко хорошенько: не узнаешь ли меня?
СОЛОПИЙ: Нет, не познаю. Не во гнев будь сказано, на веку столько довелось наглядеться рож всяких, что чёрт их и припомнит всех!
ГРИЦКО: Жаль же, что ты не припомнишь Голопупенкова сына!
СОЛОПИЙ: А ты будто Охримов сын?
ГРИЦКО: А кто ж? Разве один только лысый дидько, если не он. Ну, Солопий, вот, как видишь, я и дочка твоя полюбили друг друга так, что хоть бы и навеки жить вместе.
СОЛОПИЙ: Параська! Ну, сказывай, знаешь сего парубка?
ПАРАСЬКА: Да, батько..
СОЛОПИЙ: И что скажешь, люб он тебе?
ГРИЦКО: Люб я тебе?
ПАРАСЬКА: Люб, батько!
СОЛОПИЙ: Ну, так и славно! Хоть какая польза от этой ярмарки! Ну, что ж, Параська, может, и в самом деле, чтобы уже, как говорят, вместе и того… чтобы и паслись на одной траве! Что? По рукам? А ну‑ка, новобранный зять, давай магарычу!
СОЛОПИЙ: Ну, что, сват, за сговор?
ГРИЦКО: За сговор!
СОЛОПИЙ: Эх, хват! За это люблю! Что скажешь, Параська? Какого я жениха тебе достал! Смотри, смотри, как он молодецки тянет пенную!…
Выходит Хавронья с Генриховной и Светой
ХАВРОНЬЯ: Еще не мешка ни продал, а уже банки заливает!
СОЛОПИЙ: Ну, жинка! Так что не залить? Нашел жениха дочке!
ХАВРОНЬЯ:! Дурень, дурень! Где ж таки ты видел, чтобы добрый человек бегал теперь за женихами? Ты подумал бы лучше, как пшеницу с рук сбыть; хорош должен быть и жених там! Думаю, оборваннейший из всех голодранцев.
СОЛОПИЙ: Э, как бы не так, посмотри, что там за парубок! Одна свитка больше стоит, чем твоя зеленая кофта и красные сапоги. А как сивуху важно дует!.. Чёрт меня возьми вместе с тобою, если я видел на веку своем, чтобы парубок духом вытянул полкварты не поморщившись.
ХАВРОНЬЯ: Ну, так, ему если пьяница да бродяга, так и его масти. СОЛОПИЙ: парень хоть куда!
ХАВРОНЬЯ: …Не бывать тому никогда! А коли вздумаешь дать им свое родительское согласие, так прокляну тебя до конца дней твоих! Уйду от тебя, что бы ты сгинул один!
ШИНКАРЬ:(убирая со стола).
ГРИЦКО: Чего твоя баба-то так взбеленилась?
СОЛОПИЙ: Да не глянулся ты ей.
ГРИЦКО: Так что ж, что ни глянулся, поди не её в жинки-то беру. Чего дурную бабу-то слушать?
СОЛОПИЙ: Дурная, не дурная, а моя. Как я без бабы-то буду-то?
ПАРАСЬКА: (В слезах кидается в ноги к отцу.) Ой, батько, не слушай её. Она горя моего хочет. Люб он мне, отдай за него, а то она меня со свету сведет.
СОЛОПИЙ: Люб, то люб, да в семье согласие должно быть! Так что, прости, сват, не стать нам родственничками.
ГРИЦКО: Так что ж, ты слово-то своё не держишь, али баба твоя главнее слова теперь будет?
СОЛОПИЙ: Слово, не слово. А поперек жинки не пойду! Тем паче, что и продать ничего не сумел… А кто ж свадьбу-то без денег гуляет?
ГРИЦКО: А коли смогу тебе сдюжить с продажей, отдашь Параську за меня?
СОЛОПИЙ: Коли так… Поди и она смягчится…
ПАРАСЬКА: Батько…
ГРИЦКО: Ты, не темни, проди смягчится, а поди и не смягчится, коли спустишь пшеницу при моей помощи, отдашь Параську?
СОЛОПИЙ: Коли спущу, так отдам.
ГРИЦКО: А так жинка супротивится будет, так что ж?
СОЛОПИЙ: Слово даю, будет супротивиться, ни слова слушать не буду. Отдам за тебя, вот тебе мое слово отеческое!
ГРИЦКО: Ну, так по рукам!
СОЛОПИЙ: По рукам!
ШИНКАРКА ЦИЛЯ: Молодой человек, вот вы мне скажите, что у Цили длинный нос и она лезет не в свои дела, и будете таки правы, но я вам таки скажу,я все слышала ваша судьба в мешках вот того подкаблучника, но вы не расстраивайтесь, как нибудь все решится, как говорит мой Сема, ну вы знаете за моего Сему на все воля божья.
ЦЫГАН: О чем загорюнился, Грицко? Торговля не идет? Так, отдавай волы за двадцать!
ГРИЦКО: Тебе бы все волы да волы. Вашему племени все бы корысть только. Поддеть да обмануть доброго человека.
ЦЫГАН Тьфу, дьявол! Да тебя не на шутку забрало. Уж не с досады ли, что сам навязал себе невесту?
ГРИЦКО: Нет, это не по‑моему: я держу свое слово; что раз сделал, тому и навеки быть. А вот у хрыча Черевика нет совести, видно, и на полшеляга: сказал, да и назад… Ну, его и винить нечего, он пень, да и полно. Все это штуки старой ведьмы, которую я давеча в лесу повстречал! Помнишь, я сказывал? Эх, если бы я был царем или паном великим, я бы первый перевешал всех тех дурней, которые позволяют себя седлать бабам…
ЦЫГАН: А спустишь волов за двадцать, если мы заставим Черевика отдать нам Параску?
ГРИЦКО: Не за двадцать, а за пятнадцать отдам, если не солжешь только!
ЦЫГАНК: За пятнадцать? Ладно! Смотри же, не забывай: за пятнадцать! Вот тебе и синица в задаток!
ГРИЦКО: Ну, а если солжешь?
ЦЫГАН: Солгу — задаток твой!
ГРИЦКО: Ладно! Ну, давай же по рукам!
ЦЫГАНК: Давай!
ФОНОМ ЦЫГАНСКАЯ МЕЛОДИЯ
СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ ЗТМ (шинок перекрывается хатами, меняется скатерть на столе, выкатывают сундук)
Солопий и Петро выкатывают телегу на ней сидит Параска, с другой стороны появляются бабы
ПЕТРО: А что, кум, вправду поговаривают, что на погосте, что рядом с твоим хутором сотник ведьму в жёны взял?
СОЛОПИЙ: Да брешут поди, людям дай только языком почесать.
ОЛЕНА: Брешут, не брешут, а своими ушами слыхала, что про то люди говаривают.
ПЕТРО: Так не томи, сказывай.
ОДАРКА: Ну, слухайте. У сотника была дочка, ясная панночка, белая как снег, как твоей дочки личико. Сотникова жена давно уже умерла; задумал сотник жениться на другой, а дочка его и спрашивает:- Будешь ли ты меня нежить по-старому, батьку, когда возьмешь другую жену?
Буду, моя дочка; еще крепче прежнего стану прижимать тебя к сердцу! Буду, моя дочка; еще ярче стану дарить серьги и монисты! Привез сотник молодую жену в новый дом свой. Хороша была молодая жена. Румяна и бела собою была молодая жена. Только так страшно взглянула на свою падчерицу, что та вскрикнула, её увидевши, и хоть бы слово во весь день сказала суровая мачеха.
ФОНОВАЯ МУЗЫКА «ИЗ К/Ф ВИЙ»
Настала ночь: ушел сотник с молодою женой в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице. Горько сделалось ей; стала плакать. Глядит, страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку: кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку: кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит её. С криком оторвавши от себя, кинула на пол; опять крадется страшная кошка. Тоска её взяла. На стене висела отцовская сабля. Схватила её и бряк по полу. Лапа с железными когтями отскочила, и кошка с визгом пропала в темном углу. Целый день не выходила из светлицы своей молодая жена. На третий день вышла с перевязанною рукой. Угадала бедная панночка, что мачеха её ведьма и что она ей перерубила руку. На четвертый день приказал сотник своей дочке носить воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться в панские покои. Тяжело было бедняжке; да нечего делать: стала выполнять отцовскую волю. На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дому и куска хлеба не дал на дорогу. Тогда только зарыдала панночка, закрывши руками белое лицо свое. Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма грешную душу твою! Прости тебя Бог; а мне, несчастной, видно, не велит Он жить на белом свете!..Нашла она берег покруче, да с того берега и кинулась панночка в воду, и с той поры не стало её на свете…
ПАРАСЬКА Ой, жуть-то какая!!
СОЛОПИЙ: Сказки всё это!
ПАРАСЬКА: Темнеет уж! Боязно сильно!
СОЛОПИЙ:Ну что мы тут ночевать будем? Пойдем на постой ко мне
поди на постое у Солопея Черевика и сало, и горилка для добрых людей найдется! торговли все равно до петухов не будет
СВЕРБ: …А коли так, то и нечего там делать!
ГРИПИНА: Твоя правда, кума, коль покупателя нет, то и продавцу зябнуть незачем
(Смена декораций)РАЗВОРОТ ХАТА ВНУТРИ
Дом, где остановился Черевик. Хавронья выкатывает сундук, достает венок, вешает его на плетень, достает бутылку и рюмку ставит на стол
ПЕСНЯ ЦВИТЕ ТЕРЕН
Лай собак
Луч света освещает плетень, к которому трусливо жмется попович Афанасий Иванович. Хивря ласково ободряет его.
Хивря. Сюда, Афанасий Иванович! Вот тут плетень пониже, поднимайте ногу, да не бойтесь: дурень мой отправлен на всю ночь с кумом под возы, чтобы кто-нибудь на случай не подцепил чего.
Попович поднимается на плетень и долго стоит в недоумении на нем, измеривая оком, куда бы лучше спрыгнуть и, наконец, с шумом обрушивается.
(Испуганно подбегает к нему.) Вот беда! Не ушиблись ли вы, не сломили ли еще, боже оборони, шеи?
ПАПОВИЧ Тссс! Ничего, ничего, любезнейшая Хавронья Никифоровна! Исключая только уязвления со стороны крапивы, сего змеиподобного злака, по выражению покойного отца протопопа.
ХИВРЯ Пойдемте же теперь в хату; там никого нет.
А я думала было уже, Афанасий Иванович, что к вам болячка или соняшница пристала. Нет да и нет. Каково же вы поживаете? Я слышала, что пан-отцу перепало теперь немало всякой всячины!
ПОПОВИЧ. Сущая безделица, Хавронья Никифоровна: мешков пятнадцать ярового, проса мешка четыре, книшей с сотню, а кур, если сосчитать, то не будет и пятидесяти штук, яйца же большей частью протухлые... (Умильно поглядывая на Хиврю, он подсовывается к ней поближе.) Но воистину сладостные приношения, сказать примерно, единственно от вас предстоит получить, Хавронья Никифоровна.
ХИВРЯ (жеманно). Вот вам и приношения... (Ставит на стол миски.) Варенички, галушечки пшеничные, пампушечки, товченички!
ПОПОВИЧ. Бьюсь об заклад, если это сделано не хитрейшими руками из всего Евина рода. (Одной рукой он кладет себе в рот товченички, другой придвигает к себе миску с вареничками. Говорит с набитым ртом.) Однако ж, Хавронья Никифоровна, сердце мое жаждет от вас кушанья послаще всех пампушечек и галушечек...
Хивря (еще жеманней). Вот я уже и не знаю, какого вам еще кушанья хочется, Афанасий Иванович!
ПОПОВИЧ (держа в одной руке вареник, а другой обнимая широкий стан Хиври). Разумеется, любви вашей, несравненная Хавронья Никифоровна.
Хивря (стыдливо потупя глаза). Бог знает, что вы выдумываете, Афанасий Иванович! Чего доброго! вы, пожалуй, затеете еще целоваться!
ПОПОВИЧ Насчет этого я вам скажу, хоть бы и про себя. В бытность мою еще в бурсе...
Афанасий Иванович хочет поцеловать Хиврю. Тут слышится стук в ворота. Хивря поспешно выбегает и тотчас же возвращается. Попович успевает тем временем сунуть в рот вареник.
Хивря. Ну, Афанасий Иванович, мы попались с вами; народу стучится куча, и мне почудился кумов голос...
Вареник останавливается в горле у поповича, глаза в испуге выпялились.
Оглядев хату, испуганная Хивря запихивает поповича под стол. Полезайте сюда.
Опасность придает смелости Афанасию Ивановичу, и, схватив еще несколько вареников, он с помощью Хиври забирается под стол. И почти в тот же момент в хату вваливается множество людей. Среди них кум Петрои Черевик. Все они в веселом расположении духа, Хивря сидит как на иголках.
СОЛОПИЙ: Забыл спросить А что ведьма?
ОДАРКА: Ведьма? Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили, в лунную ночь, в панский сад греться на месяце; и сотникова дочка сделалась над ними главною. В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и с криком утащила в воду.
СОЛОПИЙ: Проходите гости дорогие! Накрывай на стол!
ПЕТРО(к Хивре). Что, кума, тебя все еще трясет лихорадка?
ХИВРЯ (беспокойно поглядывая по сторонам). Да, нездоровится.
ПЕТРО(вынимает из шаровар огромную баклажку). Вот, лечись. И мы сейчас черпнем ее с добрыми людьми, а то проклятые бабы понапугали нас так, что и сказать стыдно.
СОЛОПИЙ А что, кума ты тогда про свитку-то не досказала?
СВЕРБИГУЗИХА: Раз, за какую вину, ей‑Богу, уже и не знаю, только выгнали одного черта из пекла.
ГРИПИНА: Давай он с горя пьянствовать. …И стал такой гуляка, какого не сыщешь между парубками. С утра до вечера то и дело, что сидит в шинке!..
ХАВРОНЬЯ: Брешет он! Как можно, чтобы черта впустил кто‑нибудь в шинок? Ведь у него же есть и когти на лапах, и рожки на голове.
СВЕРБИГУЗИХА: Вот то‑то и штука, что на нем была шапка и рукавицы. Кто его распознает? Гулял, гулял — наконец пришлось до того, что пропил все, что имел с собою.
ГРИПИНА; Пришлось ему заложить красную свитку свою, заложил и говорит шинкарю… «Смотри, я приду к тебе за свиткой ровно через год: береги её!»
СВЕРБИГУЗИХА: И пропал
ГРИПИНА: Вот шинкарю показалось скучно дожидаться срока, да и содрал с какого‑то приезжего пана мало не пять червонцев.
СВЕРБИГУЗИХА: О сроке и позабыл было совсем.
ГРИПИНА: Как вот раз, под вечерок, приходит какой‑то человек…«Ну, отдавай свитку мою!».«Какую свитку? у меня нет никакой свитки! Я знать не знаю твоей свитки!»Тот, глядь, и ушел…,
СВЕРБИГУЗИХА: Только к вечеру, — во всех окнах повыставлялись свиные рыла, на ногах, длинных, как ходули, повлезали в окна…
ГРИПИНА: …И мигом оживили шинкаря плетеными тройчатками, заставя его плясать повыше вот тех стогов.
(ПОСЛЫШАЛСЯ НЕЯСНЫЙ ЗВУК ПОХОЖИЙ НА ХРЮКАНЬЕ)
СОЛОПИЙ Что
ПЕТРО Ничего
СОЛОПИЙ Ты сказал
ПЕТРО Нет
СОЛОПИЙ Кто ж это хрюкнул
ХИВРЯ Бог знает, чего мы переполошились, никого нет.
СВЕРБИГУЗИХА Эх вы бабы. Бабы. Вам ли козаковать и быть мужьями. Вам бы веретино в руки, да посадить за гребень Под кем-нибудь скамейка заскрипела, а все и метнулись как полоумные.
СОЛОПИЙ Что с чертовой свиткой стало
СВЕРБИГУЗИХА (В поисках рукава от свитки) Так что стало? Того пана, которому жид свитку продал обокрал на дороге какой‑то цыган и продал свитку перекупке; та привезла её снова на Сорочинскую ярмарку, но с тех пор уже никто ничего не стал покупать у ней. Перекупка дивилась, дивилась и, наконец, смекнула: верно, виною всему красная свитка. Недаром, надевая её, чувствовала, что её все давит что‑то. Не думая, не гадая долго, бросила в огонь — не горит бесовская одежда! «Э, да это чертов подарок!»
Попович чихает.
СОЛОПИЙ: Это что было?
ХАВРОНЬЯ: Да померещилось поди!
ГРИПИНА Так и мне померещилось!?
ХАВРОНЬЯ: Что ж померещилось? (Чихает.) Как баба чихнула?
СОЛОПИЙ: Так вроде ж и не ты была?
ХАВРОНЬЯ: Так я, кому же ещё быть? Акромя нас тут и нет никого!
ГРИПИНА Ладно, кума сказывай дальше!
СВЕРБИГУЗИХА: Ну, перекупка умудрилась и подсунула в воз одному мужику, вывезшему продавать масло. Дурень и обрадовался; только масла никто и спрашивать не хочет.
ГРИПИНА Эх, недобрые руки подкинули свитку!Схватил топор и изрубил её в куски.
СВЕРБ Глядь — и лезет один кусок к другому, и опять целая свитка.
ГРИПИНА: Перекрестившись, хватил топором в другой раз, куски разбросал по всему месту и уехал.: Только с тех пор каждый год, и как раз во время ярмарки, чёрт со свиною личиною ходит по всей площади, хрюкает и подбирает куски своей свитки.
Попович опять чихает.
СВЕРБИГУЗИХА: (Настороженно.) Теперь, говорят, одного только левого рукава недостает ему..
СОЛОПИЙ: Как же того черта, коль он по площади ходит, люди на вилы не взяли, коль он своего свиного рыла не прячет?
СВЕРБИГУЗИХА: Так он токмо по ночам и ходит в своём обличии. А ночью — так человик и человик! Люди с тех пор открещиваются от того места, и вот уже будет лет с десяток, как не было на нем ярмарки. Да нелегкая дернула теперь заседателя с...
Вокруг начинается неясный вой. Окно с шумом распахивается; стекла, звеня, вылетают вон, и страшная свиная морда всовывается в окно, и хриплым голосом говорит.
СВИННАЯ МОРДА. А что вы тут делаете, добрые люди?
Ужас сковывает всех находящихся в хате. Афанасий Иванович с громом и треском вылетает из под стола. Все кричат, прячутся, а Черевик, как будто облитый горячим кипятком, схвативши на голову горшок вместо шапки, бросается к дверям и выбегает.
ЗТМ
В темноте слышен топот бегущего Черевика и его истошный вопль: "Черт! Черт!" Слышно, как кто-то валится на сцену.
Луч света выхватывает несколько человек, спящих на улице. Один из них просыпается и расталкивает второго.
Первый. Слышишь, Влас! Возле нас кто-то помянул черта!
Второй. Мне какое дело! Хоть бы и всех своих родичей помянул.
Первый. Но ведь так закричал, как будто давят его!
Второй. Мало ли чего человек не соврет спросонья!
Первый. Воля твоя, хоть посмотреть нужно; а выруби-ка огня!
Второй, ворча про себя, поднимается на ноги, два раза освещает себя искрами, будто молниями, и зажигает светильник, с помощью которого освещает дорогу.
Стой, здесь лежит что-то, свети сюда!
Проснулось еще несколько человек, которые подошли поближе.
Что лежит, Влас?
Второй. Так как будто бы два человека: один наверху, другой нанизу; который из них черт, уже и не распознаю!
Первый. А кто наверху?
Второй. Баба!
Первый. Ну вот это ж то и есть черт!
Всеобщий хохот будит почти всю улицу. Подходит еще несколько человек.
Второй. Баба взлезла на человека; ну, верно, баба эта знает, как ездить.
Первый (поднимает черепок от горшка, одна только уцелевшая половина которого держится на голове Черевика). Смотрите, братцы! Какую шапку надел на себя этот добрый молодец!
Увеличивающийся шум и хохот заставляют очнуться насмерть перепуганных Хиврю и Черевика. Они долго, ничего не понимая, смотрят вокруг.
ЗТМ, которое сразу же взрывается полным ярким светом солнечного утра.
В сарае спит и могуче храпит Черевик. К нему подходит Хивря и дергает его изо всей силы за руку.
ХИВРЯ (дребезжит на ухо). Вставай! Вставай!
Черевик вместо ответа надувает щеки и начинает болтать руками, подражая барабанному бою. Хивря еле успевает уклониться от удара.
(Кричит.) Сумасшедший!
СОЛОПИЙ (поднимается, протирает глаза и смотрит вокруг). Враг меня возьми, если мне, голубко, не представилась твоя рожа барабаном, на котором меня заставили выбивать зорю те самые свиные рожи, от которых, как говорит кум...
ХИВРЯ (перебивает). Полно, полно тебе чепуху молоть. Ступай, веди скорей кобылу на продажу! Смех, право, людям: приехали на ярмарку и хоть бы горсть пеньки продали...
СОЛОПИЙ Как же, жинка... над нами ведь теперь смеяться будут.
ХИВРЯ. Ступай, ступай! Над тобой и без того смеются!
СОЛОПИЙ(почесывая спину). Ты видишь, что я еще не умывался.
ХИВРЯ Вот некстати пришла блажь быть чистоплотным! Когда это за тобой водилось? Вот рушник, оботри свою маску. (Берет что-то свернутое в комок и с ужасом отбрасывает от себя... это красный обшлаг свитки.)
У Черевика от страха отнимаются ноги и начинают стучать зубы.
(Собравшись с духом.) Ступай, делай свое дело. (Уходит.)
СОЛОПИЙ(ворчит). Будет продажа теперь... Недаром, когда я собирался на эту проклятую ярмарку, на душе было так тяжело, как будто кто взвалил на меня дохлую корову. (Идет за плетень, отвязывает лошадь.) Тпррру... Но... (Появляется у входа.) И в понедельник мы выехали... как тут не быть злу... (Стоит, тяжко вздыхает, держит в руке повод.)
Видно, как за плетнем Цыган перерезает повод, привязывает к нему красный лоскут и уводит лошадь. И тотчас же возвращается.
ЦЫГАН. Что продаешь, добрый человек?
СОЛОПИЙ. Сам видишь, что продаю.
ЦЫГАН. Ремешки?
СОЛОПИЙ Да, ремешки, если только кобыла похожа на ремешки.
ЦЫГАН Однако ж, черт возьми, земляк, ты, видно, ее соломою кормил?
СОЛОПИЙ Соломою? (Тянет повод, чтобы подвести к себе кобылу, рука его ударяется в подбородок. Смотрит в ужасе на перерезанный повод и на красный лоскут на нем.) Красная свитка!! (Плюнув, крестясь и болтая руками, он как ошалелый убегает, вопя.) Красная свитка! Красная свитка!
ЦЫГАН (пронзительно свистит). Лови его! Лови его! Лови вора!.. Кобылу украл!..
Голоса за сценой. "Лови вора!..", "Держи!..", "Врешь, не убежишь!.."
ЦЫГАН Вязять его. Это тот самый, который украл у доброго человека кобылу.
Парубки втаскивают упирающегося Черевика и связывают его.
СОЛОПИЙ Господь с вами... За что вы меня вяжете?
ЦЫГАН Он же и спрашивает... А за то, что ты украл кобылу у приезжего мужика Черевика.
СОЛОПИЙ С ума спятили вы, хлопцы! Где видано, чтобы человек сам у себя украл что-нибудь?
ЦЫГАН. Старые штуки. Старые штуки! Зачем бежал ты во весь дух, как будто бы сам сатана за тобой по пятам гнался?
СОЛОПИЙ Поневоле побежишь, когда сатанинская одежда!
ЦЫГАН Э, голубчик! Обманывай других этим
Голоса за сценой: "Лови его!", "Лови его!", "Держи его!", "Вот беглец".
Парубки и цыгане вводят растерзанного Петро в самом жалком виде, с завязанными назад руками.
ЦЫГВН Попался, мошенник?
ПЕТРО. Да какой же я мошенник?
ЦЫГАН. Отчего же ты вдруг побежал как полоумный?
ПЕТРО. Да я...
ЦЫГАН (грозно). Что ты?
ПЕТРО. Да я... Да я полез в карман понюхать табаку и вместо тавлинки вытащил лоскут красной свитки. (Показывает.)
ЦЫГАН Эге, ге, ге! Да это из одного гнезда обе птицы! Вязать их обоих вместе!
Черевика и Петро связывают вместе и кладут рядом. Парубки стоят неподалеку - стерегут их.
СОЛОПИЙ. Может, и в самом деле, кум, ты зацепил что-нибудь?
ПЕТРО. И ты туда же, кум! Чтобы мне отсохнули руки и ноги, если что-нибудь когда-либо крал, выключая разве вареники с сметаною у матери, да и то еще когда мне было десять лет от роду.
СОЛОПИЙ. За что же это, кум, на нас напасть такая? Тебе еще ничего; тебя винят по крайней мере за то, что у другого украл; за что же мне, несчастливцу, недобрый поклеп такой: будто у самого себя стянул кобылу. Видно, нам, кум, на роду уже написано не иметь счастья!
ПЕТРО (разражаясь рыданиями, которые подхватывает Черевик). Горе нам, сиротам бедным... Горе нам, сиротам бедным!..
Входит Грицько.
ГРИЦКО. Что с тобой, Солопий? Кто это связал тебя?
СОЛОПИЙ(обрадованно). А! Голопупенко! Голопупенко! (Петро.) Вот, кум, это тот самый, о котором я говорил тебе! Эх, хват!
ПЕТРО (вытирая недавние слезы, с упреком). Что ж ты, кум, так не уважил такого славного парубка?
СОЛОПИЙ. Вот, как видишь... (К Грицько.) Наказал бог, видно, за то, что провинился перед тобою. Прости, добрый человек! Ей-богу, рад был бы сделать все для тебя... Но что прикажешь? В старухе дьявол сидит.
ГРИЦКО. Я не злопамятен, Солопий. Если хочешь, я освобожу тебя!
Грицько мигнул хлопцам, которые тут же кидаются и развязывают пленников. За то и ты делай, как нужно: свадьбу! Да и попируем так, чтобы целый год болели ноги от гопака!
СОЛОПИЙ. Добре! От добре! (Счастливо хлопнул развязанными руками.) Да мне так теперь сделалось весело, как будто мою старуху черти украли. Да что думать: годится или не годится так - сегодня свадьбу, да и концы в воду!
ГРИЦКО. Смотри же, Солопий, через час я буду к тебе; а теперь ступай домой: там ожидают тебя покупщики твоей кобылы и пшеницы!
СОЛОПИЙ. Как! Разве кобыла нашлась?
ГРИЦКО. Нашлась.
Черевик от радости замирает, затем ошалело начинает двигать ртом, пытаясь что-то выразить, но слов не слышно, потом хватает за руку ПЕТРО, убегает с ним, на полпути останавливается, кидается к Грицько, целует его.
СОЛОПИЙ. Чтобы целый год болели ноги от гопака! (Вместе с Цыбулей, выделывая ногами какие-то танцевальные кренделя, убегает.)
ЦЫГАН. Что, Грицько, худо мы сделали свое дело? Волы ведь мои теперь?
ГРИЦКО. Твои, твои. Твои волы, а моя Параска! (От радости тоже делает несколько танцевальных движений гопака.)
На сцене появляется Параска и Солопий
СОЛОПИЙ Ну, дочка! Пойдем скорее! Хивря с радости, что я продал кобылу, побежала закупать себе плахт и дерюг всяких, так нужно до приходу ее все кончить!
Грицько схватил на руки Параску, крепко целует ее и ставит осторожно на землю. Черевик подходит к ним, соединяет им руки.
СОЛОПИЙ Боже благослови! Пусть они живут, как венки вьют!
Издали слышен пронзительный крик
ХИВРЯ: Я скорее тресну, чем допущу до этого!
пара дюжих цыган овладевает ее руками, и это, естественно, придает смелости Черевику.
СОЛОПИЙ Не бесись, не бесись, жинка! (Очень гордо и хладнокровно.) Что сделано, то сделано, я переменять (властно) не люблю
СОЛОПИЙ: Сей славный парубок, не токмо спас меня от гнева людского неправедного, но и сват мой ныне! Отдаю ему Параську в жены!
Готовьтесь к свадьбе!
ПАРАСЬКА: Батько! (Обнимает его.)
СВЕРБИГУЗИХА: Это дело!
СОЛОПИЙ: Что ж, люди добрые, всем мирком да за свадебку!
МУЗЫКАЛЬНАЯ КОМПОЗИЦИЯ А кто пьет……. Во время которой накрываются столы, выносятся лавки
.КРИКИ: Горько! Горько!
ВСЕ ТАНЦУЮТ В ТОЙ ЖЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ КАК И НАЧИНАЛИ И ПОКИДАЮТ СЦЕНУ