Часть I
Глава 1. Коротко обо мне, любимом
Честно, даже не знаю, начинать всю свою никчёмную историю с самого начала либо сразу ввести тебя, дорогой читатель, в курс всех моих презренных деяний или даже «злодеяний»?
Но, дабы вкратце представить действия последующей части, которая будет написана бог знает когда, начну я с самопрезентации:
«Живу ныне я в Детройте, кому интересно - штат Мичиган. Да, да, именно тот самый Детройт, в котором разворачивались действия старых, достойных просмотра, «Робокопов» и нового шлакоподобного «Робокопа» с ЮэльемКиннаманом. Ужас, куда кино котиться?!»
Но продолжу, собственно, с того с чего начинал:
«Я - есмь жалкий человечишка в этом не менее жалком мире, что полон гнили и погани (забавно, однако, звучит: вроде, как и я «жалкий» и «полон гнили и погани», и мир, типа, тоже), а имя мне Джо, Джо Кровняк. Как вы могли понять по фамилии, я есмь, почти, чистокровный украинец (не учитывая мои польские и белорусские корни).»
Да! Звучит вроде как солидно, да и на интро годится. Я доволен.
Итак, предупреждаю вас, дорогие читатели, на всё дальнейшее время, которое вы проведёте, читая весь этот бред, написанный мною (если только вам уже не надоело читать все эти сумасбродные бредни) – писать я о себе буду в третьем лице, как бы это не было странно. Начнём.
Если вы не поняли, то тогда я просто хочу поставить вас в известность, мои дорогие, что действия данного произведения будут происходить в Украине - там, где всё собственно и начиналось, там, где и разворачивалась первая часть всей моей довольно странной и необычной истории (хотя эта часть, возможно, не покажется вам такой уж и «странной и необычной»).
То была полупустая комната, давно уже одинокого мужчины, на лице которого виднелись отпечатки тяжёлой жизни.
То был давно уже одинокий мужчина, через лицо которого проглядывала озабоченность случившимся (а об этом я, дорогие читатели,расскажу вам чуть-чуть позже). Докуривая сигарету самой дешевой марки, дым которой обвивал его шею, будто змея, этот давно уже одинокий мужчина сидел на старом шатающемся стуле, уперев свой взгляд в пол, созерцая при этом бренную пустоту своей теперешней жизни.
Жилище этого гражданина представляло собой довольно приемлемую берлогу обанкротившегося холостяка, а состояло оно, всего лишь, из двух комнат (совмещенная спальная с прихожей, ну и кухня) и, конечно же, ванны с туалетом (куда же без них). Мебели было мало, ибо большую часть пришлось продать ради хоть каких-то денег, так как положение данного индивидуума было уж очень плачевное. Но он не продал кровать и тумбочку, и шкаф, и стол, и всю кухонную утварь, и ещё много чего. Если вкратце, то его жилище было воплощением не только его душевного состояния, а и бедности, и безысходности. Вот так вот.
Воздух же в комнате был пропитан его растлевающимися нравами и желаниями, а до такого состояния его довела абсолютная, казалось бы, безысходность. Он постепенно начал уже забывать, кто он, чем он ведом, ради чего живёт, да и зачем он вообще живёт, а также то, что выход всегда есть.
Казалось бы, такая простая и благозвучная истина, но вспомним ли мы о ней, когда по самые уши погрязнем в болоте бедствий. И вот ты застрял, торчишь как вкопанный, и ни туда, и ни сюда, просишь помощи, а тебя попросту игнорируют. И наверх, ввысь надо бы, а силенок не хватает. И так ты пускаешься во все тяжкие, превращаясь постепенно в Волтера, руководствуясь одной единственной целью – выжить. Выжить в этом диком и свирепом мире, где брат брату ради денег готов глотку перегрызть в буквальном смысле сказанного.
Сам же, этот «давно уже одинокий», мужчина был лет сорока, и, если повествовать о том, как он оказался в таком, не очень выгодном и бедственном положении, то единственное, что я могу вам сказать, так это то, что его довела не жизнь, а одна «случайная» оплошность банка.
***
Тяжело жить в мире, в котором даже воздух пропитан обманом и ложью. Мало того, ты дышишь всем этим, следовательно, вся эта, так называемая «отмосфэра», оседает у тебя на лёгких. Так, потихоньку, шаг за шагом тебя разъедает изнутри, и вскоре ты насквозь пропитываешься всем этим ежедневным дерьмом. Да, ты, конечно, можешь на время скрыть все свои изъяны, надев на себя маску комедии, будучи при этом в край добитым пессимистом и создать дивный мир иллюзий, который блестит и сияет, надеясь, что вскоре, на престол мира сего воссядет милосердье. Так твой ареал обитания становиться «вымышленным городом, что вымощенный золотом». Но что с тобой станет, когда ты вновь встретишься с «господином Миром» лицом к лицу? Будешь ли ты готов на этот раз увидеть не его белоснежную маску, а его истинное лицо? Или же ты сделаешь вид, будто не знаком с ним и пройдёшь мимо, зная, что рано или поздно он сам найдёт тебя, а когда он найдет тебя, то деваться будет уже некуда. Не так ли?
Наш персонаж вновь и вновь терзался этими мыслями, но ответить на этот и еще множество других вопросов он так и не смог. Он был чертовски озабочен и подавлен (скурил при этом почти всю пачку). Он находился в глубокой беспросветной жопе (как бы это ни литературно звучало бы, простите).
***
Именно в такие ситуации и попадаешь, когда по пьяни поссорился с женой месяца два назад,а после съехал, ибо не выдержал террора этого деспота (который однажды был моей женой), а ещё ты должен выплачивать ей моральную компенсацию из бог знает каких денег, так как все твои деньги улетели в трубу из-за какого-то, мать его за ногу, «глюка». О-о-о-о-ой, как я ненавижу это чертово слово – «глюк»! Чёрт!
***
Выварившись, наконец, в своём собственном соку до полной готовности, наш сорокалетний персонаж, накинул на себя свою любимую, изношенную куртку, открыл окно и закрыл двери. Быстро сбежав по ступенькам, он очутился на крыльце. Оттуда он и начал свою прогулку.
Я, ой простите, не я, а «наш персонаж» (блин, периодически забываюсь, вы уж простите) угрюмо прогуливался по набережной, избегая этих надоедливых и вечно веселых людишек. «Милые парочки», «радостные детишки», «весёлые друзья», «птички», «светлое солнышко» - фу, как это всё омерзительно! Почему? Почему именно сегодня? Нашего персонажа прямо передергивало при одном только виде радости и беззаботности. Ему становилось плохо, плохо до тошноты. Но вскоре его «мучения» закончились – он свернул в тенистый и пустой переулок, где, присев на корточки, вновь закурил последнюю или предпоследнюю сигарету (я уже не помню). Там же он задался еще одним хорошим вопросом: «Что же я буду делать дальше?». В принципе, у него была идея куда-то пойти, но когда он задался вопросом «куда именно», то его внутренний голос предложил пойти ему в далёкую-далёкую обитель из четырёх букв. Но нет - туда он не ногой. Спустя минут десять он решил уйти в запой. «Да, уйду-ка, я в запой». Почему бы и нет. Зачем мне работа? Зачем мне томное, однообразное и нудное сегодня и завтра? Упьюсь-ка я до беспамятства.
Так он и решил, и, вернувшись домой, забрал все накопленные деньги, да и пошел свершать задуманное. На сем мой сказ пока заканчивается. Пока что.
Глава 2. С чего всё началось
Вскоре, часов в семь, восемь, бутылка водки сделала своё дело и наш герой, какой бы он ни был бы вонючий, был готов. Но, вспомнив о своей идее - «упиться до беспамятства», он решил, что такой «кондиции» недостаточно и надо продолжить свой пьяный путь. Вскоре он купил ещё и виски, а после - пиво. Герою нашему не очень повезло. Лучше бы он не делал столь отвратный коктейль.
Пожалуй, я воздержусь от перечисления всех подробностей того вечера, так как детальное описание всех тех событий настолько отвратительно, что их можно, даже необходимо, упустить (ибо это сравнимо с теми же осушениями, которые испытывал заводной Алекс Энтони Бёрджесса).
Итак, герой, свершив задуманное, наконец вернулся домой приблизительно в пять часов ночи. Бедный наш персонаж просто-напросто рухнул на пол. Так, трупиком, он лежал минуты две, а после, пополз к двери, дабы закрыть ее, но его одолела некая непостижимая немота, и он, поддавшись ей, подпер всей своей тушей незакрытую дверь. А вскоре уснул, обнявши Морфея всем своим пьяным и вонючим станом. На этом его день закончился.
Наутро наш персонаж понял три ужасные вещи: первое - это то, что у него похмелье и то, что ему (наперед извиняюсь за применение вновь нелитературного термина) хреново, второе - это то, что он не закрыл вчера дверь и впервые в жизни удачно сыграл роль подпорки, ну и третье – то, что он скатился на самое дно, а его морально-эстетическое разложение подошло к концу. Но после того, как он открыл свой кошелёк, он узнал самую страшную тайну: у него закончились почти все деньги. Учитывая то, что изначально у него было тысяча с половиной гривен, ответ на вопрос, куда вчера он дел большую часть (точнее, «на что»), остается тайной за семью печатями. Похоже вчера он подошёл к задуманному, как-то говорится, «с душой», хотя более уместным выражением будет фраза «с печенью». И эту финансовую проблему надо было как-то решать. Только как?
Решением этой поистине важной проблемы наш герой, или же гражданин Кровняк, займется чуть позже, ещё не время. Ждите. Читайте.
Дабы хоть как-то привести себя хоть в какой-то порядок, Кровняк пошел и принял утренний душ, и хоть это его не совсем освежило, да и не очень помогло и не очень-то поспособствовало улучшению его внешнего вида, сам Кровняк был внутренне рад, хоть и удручен внешне. После он поел.
В процессе поедания хлопьев с молоком, у него возникла неплохая идея – заглянуть к своему давнему другу, к гражданину Малюте (или же попросту – «Раввину»), учитывая то, что этот Малюта, был каким-то таким человеком сродни Алёне Ивановне. Так, наш «кровиночка» (отныне, я буду звать так самого себя), кинув тарелку к общей куче в мойке, позвонил этому самому Малюте, правда тот, урод этакий, сбросил трубку. Кошмар! Ты звонишь человеку, который позарез сейчас нужен, а он, негодяй, трубку сбрасывает! Да пошёл он далеко и ещё дальше. А нет, не пошёл, ибо он ещё нужен будет. Кровняк же, уселся на тот самый стул на котором сидел вчера и принялся «тяжкие думы думать», в которых он перебирал всевозможные варианты того, откуда он мог достать деньги.
Вот теперь, когда я рассказал вам как я поел, думаю, можно и рассказать вам, как я нашёл выход из столь «беспросветной жопы». Приятного прочтения.
Он вспоминал всех возможных «Алён Ивановных» и процентщиков, всех его знакомых, которые ему хоть что-то должны (учитывая то, что он сжег все мосты с прошлой жизнью), он даже придумал сдать квартиру в аренду и нарисовал, к тому же яркую и красочную афишу: «Аренда! +380995246498» - но, посмотрев на неё понял, что это бред. У него была одна идея про запас, но в то же время жуткая неуверенность, в том, что она хоть как-то может сработать. Осознав вскоре, что альтернативных путей решения данной проблемы не так уж и много (а я пересмотрел очень много идей, даже идею о том, чтобы всю свою мебель продать к чертовой прапрабабушке), наш «кровинка» решился на это. Он позвонил своей дочке – Алисе Николаевне Кровняк.
Глава 3. Звонок который, как оказалось, изменит многое
Правда, когда он ей позвонил, то оказалось, что она была в школе и у неё шёл урок, но всё же было решено встретится после уроков. Вскоре, ровно в три часа дня, наш Кровняк уже стоял перед школой и, докуривая первую сигарету новокупленной пачки, ждал её там.
Вскоре она вышла. Признаться, я (здесь, я даже упущу столь излюбленное мной описание самого себя в третьем лице, дабы передать все то, что я чувствовал)стоял как вкопанный, и мое самоощущение сравнимо было, наверное, только с утопленником, набравшим камней в карманы, ибо, хоть я и её отец, но блиин! При её виде - меркнет всё, все и каждый. Я хотел бы одарить её всеми теми комплиментами, которые лишь только смог придумать, но она читала меня, как раскрытую книгу. Она знала, какой же я говнюк (извиняюсь вновь и опять). Ее рыжие волосы переплетались так дико. Я давно уже их не видел. Она напоминала мне её мать. Я должен был подойти к ней, но внутренний страх и стыд не пускали меня. Это была жутко напряженная и неловкая ситуация, и меня съедала совесть. Она смотрела на меня, как на идиота, а я молча пялился на неё.
Он (всё, тут я возвращаюсь к своему обыкновенному способу изложения) все же был рад её вновь увидеть, ведь казалось бы, прошла целая вечность с того момента, как наш персонаж поссорился со своей женой. Но увы, когда она подошла к нему, то её радость сменилась на едва ли заметную грусть и какую-то удрученность вместе с возможной ненавистью. Оно и не удивительно, ведь какова была бы твоя реакция, когда ты встречаешься со своим, так называемым «папкой», который, у тебя же на глазах бьёт твою же мать. Вот урод!
И вот подойдя ко мне, она кинула на меня взгляд, который был, наверное, сравним с проведением казни «Кровавого орла», ибо этот взгляд был такой же, скажем так, расчленяющий. Я же смотрел ей в глаза, осознавая, что разговор предстоит не из приятных. Так и было. Она начала первой:
- И чего ты звонил? – надменно спросила Алиса. - Вспомнил старую историю и решил извиниться?
- Как бы, да… – неуверенно ответил наш «кровиночка», но затем понял, что сказал не то что хотел, прибавил, – То есть нет, я не это хотел сказать.
- А что же, «папа»? – вновь величаво спросила его дочка. – Что же ты хотел сказать мне «папочка»? Что? (меня просто добивало её «папа»)
- Ну, если вкратце, то я хотел бы наладить наши с тобой, семейные, отношения, дочь моя. Прошу, умоляю, давай вернём всё как было. Ладно? – слегка жалобно произнёс «кровиночка».
- Ха! – воскликнула Алиса. – «Вернуть»? Что «вернуть»? То есть, ты и впрямь решил мне позвонить среди урока ради того, чтобы я стояла сейчас здесь, перед тобой и слушала все твои пропитые бредни? Серьёзно?! «Папа», не пойми меня превратно, но после того, что ты сделал с нашей семьёй и с моей матерью у меня на глазах, я вряд ли захочу «вернуть всё как было». А чего ты взаправду хочешь? Денег? Так и скажи, я пойму – ты звонил матери, она же, в свою очередь, послала тебя куда подальше, а теперь ты, нищий и жалкий, стоишь сейчас предо мною, надев маску «благого», хотя сам внутри полностью пропитан дешёвой выпивкой и к тому же, от тебя, прокуренного, воняет как бог знает от кого. Посмотри на себя, ты свинья поганая! В кого ты превратился? До чего скатился? – отчитала его Алиса с тоном какой-то учительницы, а после, помолчав, прибавила, – Знаешь, порой даже не вериться, что ты, когда-то там давно, был моим отцом. Прости, единственное, чем я могу тебе помочь, так это просто посочувствовать тебе, папа. Прости…
Он же просто промолчал, не зная, что и сказать. Отец хотел бы сказать ей что-то напоследок, но, признаться, хреново чувствовать себя уделанным твоей же дочкой. Н-да. И всё же, найдя в себе хоть какие-то силы сказать что-либо, переборов при этом страх и стыд, он -таки да нашел, что сказать вдогонку уходящей дочке:
- Али-и-иса! – так, вскрикнув, он позвал её. – Али-и-иса! Зачем-то так грубо? Да, я понимаю: я был редкостным подонком, и отец из меня никакой, но, теперь, здесь, после твоих слов я осознал многое! – произнес он как можно увереннее, стараясь утопить всё то, что так чертовски ему мешало в данный момент (а это как раз была та самая не любимая мною неуверенность). – Прости меня, пожалуйста! Дай мне хоть какой-то шанс исправиться. Хоть какой-то, прошу! – произнёс Кровняк с уже чувствующейся уверенностью. – Алиса, ведь я, я знаю, что внутри, где-то там, в тебе, есть ещё хоть какое-то сострадание и сочувствие. Ведь я прав? Прошу, не превращайся, пожалуйста, в свою мать. Не надо, – умолял ее отец, но она шла, делая вид, будто ничего не слышала. И вдруг, она остановилась.
- Ладно. Чего ты хочешь? – лаконично спросил дочка, стоя спиной к отцу. Её лицо, едва ли, заметно, засияло радостью.
- Помощи, – с облегчением ответил Кровняк, стараясь не выдавать его, так как ему еще было ужасно стыдно. - Простой помощи от своей же дочери.
- И какого же рода? – кротко переспросила Алиса. С каждой её фразой лёд между отцом и дочкой таял (медленно, правда, но уверенно).
- Идём, я расскажу всё по дороге, – спокойно на это раз ответил наш «кровиночка».
Глава 4. О том, как я долго добивался согласия у своей дочки
Шли они по узкой улице, усыпанной желтыми листьями. Ужасно выглядящий Кровняк и его прекрасная дочка. И вправду, она была права: «Знаешь, порой даже не вериться, что ты, когда-то там давно, был моим отцом». «Кровиночка» и сам в это уже почти не верил. Такая красавица у такого чудовища. И как это так? Я в шоке!
Шли они молча, но дабы хоть как-то разрядить эту чудовищно скучную и напрягающую обстановку, отец решил расспросить свою дочь о матери (моя бывшая жена, как-никак, интересно же, что там и как у неё). Спокойная уже Алиса, поведала, что с матерью не всё ладно. Мать строгая и чересчур, скажем так, «докучительная» (как выразилась сама Алиса – «задалбывает»), а недавно, «спаливши» дочку с её парнем, когда они целовались, видите ли, на кровати, вычитала её и парня (у него потом «только пятки сверкали»). Так что вот так вот (сочувствую парню).
Вскоре, они пришли к какой-то тихой, спокойной и малоприметной кафешке. Там и сели на террасе, за самый крайний столик. Погода была по-прежнему замечательная: небо было ясное, казалось, что всё вокруг было преисполнено жизни и благодати, будто весь мир звучал Кампанеллой Паганини, тем же счастьем, той же бурной энергией жизни. Наш «кровиночка» был, наконец-то, поистине счастлив. Он встретился с тем человеком, которого так давно не видел, с которым он так плохо расстался, и ему в любом случае предстоит реабилитироваться и воспользоваться вторым шансом – шансом вернуть её, вернуть свою дочь.
- Так чего ты хотел, отец? – спокойно спросила Алиса, глядя на Кровяка, размешивая при этом сахар в своём капучино.
- Для начала, если соизволишь, я бы хотел знать, могу ли я тебе доверять, как дочке, само собой разумеется, ничего больше, – ответил отец голосом, в котором чувствовалась аккуратная настойчивость и уверенность… – После, мне бы хотелось знать, сможешь ли ты поговорить с Аней (ее мать и моя жена), касательно предоставления мне финансовой поддержки, если только она скажет «нет». А если она скажет столь предсказуемое своё «нет», то тогда, именно тогда, я бы хотел полностью доверить свою судьбу тебе, дочь.
- Хмм… - озадаченно ответила Алиса. – Не хотелось бы вновь «исполнять старую песнь», но пойми меня правильно, отец, мне сначала трудно будет тебе доверять. В будущем, в перспективе, ты, возможно, и станешь мне вновь родным, а что касательно матери, то - да, я спрошу, но ответ ты сам предвидел, так что - «оставь надежду, всякий спрашивающий у неё ». – произнесла эту фразу она, как-то иронично. Хотя, чего тут удивляться.
- Но, если… - интригующе (ну, по крайней мере, я так считаю) начал он, - …если, я все же не подведу тебя, тогда… - продолжил он в том же тоне, пытаясь заинтересовать её, - …тогда, ты можешь мне доверять? – наконец-то закончил Кровняк.
- А с чего бы вдруг? Ты так хочешь заручиться моей поддержкой, пап, а? – весьма заинтересованно спросила Алиса.
- Просто мне особенно не у кого поддержки просить-то, – произнёс «кровиночка», самым своим жалобным тоном, которым он умел (а тренировался я, если что, лет так с пяти), пристально глядя на неё (главное, чтобы она не увидела в этих глазах некую растерянность, которая меня прям разъедала сейчас).
- Что, что? – переспросила дочь.
- Я хочу, чтобы ты мне помогла, ибо ты, единственный человек, которому я могу доверять, ибо ты моя дочь, в душе которой, я надеюсь, осталось еще хоть что-то человеческое, так как, я просто не верю, что ты уже полностью окостенела, также, как твоя мать, также, как Аня, – продолжил Кровняк, в который уже раз, пытаясь достучаться до своей дочки.
- Ого! – иронично воскликнула Алиса с некой надменностью. – Что же я слышу, ты жалостно просишь меня помочь тебе. Вот это поворот! А я-то думала, что этого никогда не случиться! – Тут я понял, что сейчас начнется нечто ужасное. – И откуда у тебя, папаня, столько «совести»! Как ты вообще осмелился просить у меня, «единственной» своей дочери, что-то, как у тебя язык повернулся, особенно после того, как мы с тобой расстались. Козёл! – На этом (если мне память не изменяет), ее срач, вроде бы, закончился.
- Да, я прекрасно осознаю, что я натворил и чего, скажем так, «добился», но … – невозмутимо продолжил Кровняк, - … но, пойми меня правильно, я реально стремлюсь наладить наши с тобой отношения, а позже - и мои с твоей матерью, моей женой, но, как ты сама можешь догадаться, – это произойдёт не скоро, ибо «оставь надежду, всякий, кто стремиться наладить с нею отношения».
После этих слов по моему лицу пробежала улыбка. Она её заметила и тоже слегка усмехнулась.
- Ладно, я помогу чем смогу, но стопроцентной гарантии не даю, могу ручаться только за себя, - тут её фраза оборвалась, она слегка задумалась, - …, наверное.
- Благодарю, Алиса, – довольно произнёс я. - Но всё же, можно ещё одну просьбу?
- Ещё одну? Да сколько можно? – нервно начала Алиса, - Ладно, чего тебе, а то нутром чую не отвяжешься?
- Благодарю Алиса, – начал наш герой. - Дело в том, что я заручался твоей поддержкой не ради собственной выгоды, а ради того, чтобы хоть как-то воссоединить нашу семью.
- Ага, то есть ты «хочешь восстановить наши семейные отношения», воспользовавшись мной? Так значиться, да?–ответила Алиса с, едва ли, чувствующимися нотками возмущённости и негодования.
- Что-ж… - удручённо начал я, - Как бы то не звучало бы так нагло, но - да, всё именно так.
Странно, однако. После этой фразы у меня словно камень с души свалился, хотя и не удивительно, ведь я сказал то о чём размышлял долго, зная, что предстоит свершить ещё многое.
***
И, когда ты встретишься лицом к лицу с этим самым «господином Миром», когда ты узришь его истинное лицо, тогда, воспользовавшись своим Сознанием, ты сможешь узнать большинство секретов, сокрытых от глаз незаурядной личности. И это случится скоро, но не в этом эпосе…
Глава 5. Продолжение моей истории
Так, распрощавшись с Алисой, «кровиночка» отправился по своим делам, а она осталась допивать свое, наверное, уже остывшее капучино. Шёл Кровняк долго по уже прохладной и одинокой весенней улице. Он был слегка озадачен, правда не так, как это было ранее. «И что мне делать, если Аня откажет?», «А вдруг Алиса откажет?», «Что мне тогда делать?» - такими вопросами терзалось тогда сознание Кровняка. Но всё же на один вопрос он сумел ответить. На вопрос«Что мне тогда делать?». Он решил позвонить Малюте, ибо было часов так семь вечера, а из этого следует, что этот так называемый«Раввин» был уже дома, так какчиновники долго на работе не сидят, а особенно у нас в стране (а если и сидят, то ровным счётом ничего не делают, либо имитируют вид деятельности). Так, позвонив и услышав голос этогоеврея, Кровняк, договорившись с ним о скорой встречи, пошел к нему. Пройдя одноцветные афиши весёлого оттенка детской неожиданности и скурив по дороге две сигареты, наш персонаж, пришёл к месту назначения. Поднявшись по ступеням ухоженного подъезда на третий этаж, «кровиночка» вновь позвонил «Раввину», дабы тот отпёр эти чёртовы двери. Двери открыл маленький (по сравнению со мной) человечишка с пухлым лицом. Это и был тот самый «Раввин» - Малюта Алексей Григорьевич.
- Проходи, друг мой, – приветственно произнес «Раввин».
- Спасибо… - произнес я тоном, в котором чувствовалась неуверенность.
Переступив порог, Кровняк вошёл в прихожую, чем-то напоминавшую баню: такие же доски, такое же «обширное» пространство и тот же противный тёплый запах человеческого местопребывания. «Кровиночку» нашего провели в гостиную и усадили на кресло. Гостиная танапоминала комнату, в которой Джейми Фокс впервые встретился с Лео в фильме «Джанго освобожденный» (богатенько, однако, этот «еврейчик» жил). И, конечно же, наш герой не мог отказаться от чашечки замечательного и крепкоготеплого чайка. А чай сей был поистине вкусным и достаточно хорошо согревал в такую мерзкуюужепогоду. Весна, вечер, прохладно - как же можно отказаться от такой прекрасной возможности согреться и насладиться хорошим чёрным чаем (блиин, а это сильно смахивает на рекламу чая «Липтон», но, поверьте – нет, это чистая случайность). Вскоре, жена Малюты – Ольга - ушла, а «кровиночка» с Малютой, оставшись vis-a-vis, развязали достаточно долгий и нудный диалог (который я, пожалуй, упущу). Поняв, чем вскоре закончится этот диалог, Кровняк, не выдержав всей этой демагогии, вышел из комнаты под предлогом того, что он, мол, «пойдёт в туалет, а заодно и чашку в кухню отнесёт». На самом же делеКровняк осторожно выкрал ключ от дома Малюты, тихонько отцепив его от общей связки ключей. Потом пошёл всё же в туалет и отнёс всё-таки чашку в мойку. Затем вернулся в комнату к Малюте, где и продолжилось собеседование, которое закончилось тем, что Малюта прекрасно понял нынешнее положение своего старого друга, посочувствовал, но тем не менее вежливо отказал нашему главному герою в его просьбе. Всё случилось именно так, как и предполагал наш с вами герой.
Простите, сейчас я вновь отклонюсь от той формы повествования, к которой вы, возможно, уже привыкли (обстоятельства вынудили) – какая же сволочь! Я тут, понимаете, всё по полочкам ему разложил, а он, урод, изрекает: "...у тебя нет возможности, да и чем ты вернёшь?»! А напоследок, когда двери закрывал, говорит такой: «Не огорчайся, дружище, ведь всё со временем образуется». Я, конечно, сдержал весь свой гнев, но когда он закрыл двери, то я, не выдержав, харкнул прямо в глазок. Пусть знает, су%@!
На этом пока всё, дорогие читатели. Я ещё раз извиняюсь за столь грубую форму изложения, но, вот на кого мне теперь рассчитывать? Что делать-то, а? И тут, у меня возникла одна очень хорошая идея, правда, был яуже у себя дома и ел я в это время свежезаваренные макароны с сыром.
Часть II
Глава 1. «А что теперь, а?»
Как выразился бы Алекс Бёрджесса: «а что теперь, а?».
Теперь что, теперь-то вы читаете вторую часть всего моего «жизненного бестиария». А для того, чтобы вы приблизительно поняли, что я хочу рассказать в этой части, то представьте себе туннель, заполненный мраком. Вот вы идете и идете, а потом вы поняли, что всё это долбанное время вы бродили в поисках света, хотя у вас в руках фонарик, которым вы просто забыли воспользоваться. А проблема в том, что он некорректно работает, а вам чертовски нужен свет. И что же вы будете делать? Вот именно это вопрос я и задал себе, когда уплетал за обе щёки те макароны. Именно тогда я и понял, что всё это время шёл не пользуясь фонариком.
Но это так, лирическое отступление, а теперь, давайте вернёмся к делу и к моей стандартной форме повествования от третьего лица.
- А что теперь, а? – задал себе вопрос «кровиночка» после того как, наконец-то, помыл посуду, и когда, почти в полном забытие, обнялся со своей пока что единственной любовью – с кроватью, предвкушая сладостныйсон после такого достаточно тяжёлого дня.
Перед ним проносились детские воспоминания. Ох, сладостные времена! Чего тогда он только не творил! Ох, полнейшая благодать! Ни забот тебе, ни хлопот, и жизнь, и не жизнь, а мармелад! Чего ещё надобно. А потом пронеслись воспоминания юношества (яркие времена – всё, что хочешь, всё, чего душа желает), а потом рождение Алисы, напоследок – ссора (а вот это уже хреновое воспоминание, н-да). Вскоре он забылся и заснул сном полу-праведника.
***
Хреновое, однако, чувство, когда большую часть своей жизни сидишь в малоудобной картонной коробке (но во всей этой ситуации есть и свои плюсы). Вот когда тебе надоест сидеть взаперти, ты вылезешь, да? Но каково будет твое удивление, когда ты увидишь пред собой самого же себя, точнее, своё Сознание. И вот ты стоишь, такой ошарашенный, и спрашиваешь его:
- Что здесь, блиин происходит?!
А оно в свою же очередь промолвит тебе, возможно, надменным тоном:
- Хороший вопрос, мой друг. Я давно хотел задать его тебе.
А ты так и будешь стоять ошарашенным, не зная, что и ответить. Не очень-то и ловкая ситуация. Не так ли?
После я узрел нечто странное: у меня в руках окровавленный топор, а сам я, будучи с ног до головы забрызганный кровью, стою перед большой публикой и смотрю на них, а после - глубокая бездна. То и был мой сон.
***
Вскоре я проснулся рывком. Комната ощутимо наполнилась странной аурой, что ли. Я был переполнен непостижимым чувством того что однажды это вновь произойдёт. Чувством ясным. Ясным чувством того, что весь этот сон однажды станет явью. Сидел я так долго, а после - странный тихий холодный голос, будто сама смерть:
- Привет, я ждал…
- Кто ты? - перепугано спросил я, с душой в пятках.
- То, с кем ты вскоре встретишься, а пока, пока… - промолвил голос, - … пока что…
Я ещё долго сидел, пытаясь осознать то, что произошло. Вдобавок единственное, что мне не давало успокоиться, так это настойчивое чувство необратимости того, что должно было вскоре случиться. Я замер и пытался осознать, «было ли всё это здесь, сейчас, взаправду», «не привиделось ли это мне». Но нет – всё это было взаправду. Неужто ли я схожу с ума? Нет, нет, нет…
Глава 2. Контрольный звонок
Признаться, я так и не понял, что со мной тогда произошло, следовательно, упустим всю эту дрянную и непонятную историю.
ВскореКровняк встал с кровати и пошёл свершать утренние процедуры. Так, помывшись, причесавшись и проделав прочие процедуры, он вышел из ванной свежий и довольный. Дабы завершить всю эту утреннюю «картину маслом», наша «кровиночка» заварил себе чай и, закинув хлопья, в миску залил их молоком. Упуская описание крошкожадной расправы с хлопьями и то, как они отправились в экспедицию в самые недра чрева Кровняка (экспедиция та сопровождалась длительными сливами крепкого чёрного чая), я – ваш скромный повествователь - плавно перейду к описанию основных событий, а именно к тому, как Кровняк совершил контрольный звонок своей дочери.
Выждав соединения с собеседницей, выслушав при этом однотонное сообщение от оператора о том, что у вас, мол «недостаточно денег на счету», Кровняквсё же дозвонился до своей дочери. Разговор был коротким (ну это, если не учитывать длительную порцию упреков со стороны матери Алисы) и закончился весьма серьезной фразой дочери: «Нет, прости. Прощай.». Джо кинул телефон на диван.
- И что теперь, а? – именно этот вопрос мучал сейчас Кровняка.
Глава 3. О том, как же я долго вынашивал идею
Дальнейшие события того дня не стоит даже упоминать. Да и зачем описывать рутину? Кому же интересно?
Упомяну только то, что после долгой прогулки я трупом вновь обнялся с постелью.
Да и на самом деле, что может быть ещё приятнее, чем сладкий сон после угнетающей прогулки по пыльным и малолюдным улочкам этого громоздкого, ржавого, железно-жестокого града, преисполненного пустых тел, которые бесцельно шастают по лабиринту забытой жизни. Сон же в таких случаях сравним, наверно, только с объятием самого Господа Бога. Сон же словно глоток свежего воздуха в этом гнилом гнезде всякого человеческого отродья. Ты будто сбегаешь от самого себя, от своего телесного воплощения в некий лучший мир, где даже самоощущения другие. Там всё куда более естественное и живое.
В 11 часов ярко светило солнце, это и разбудило Кровняка. Проснулся он нехотя. Повторив ежеутренние процедуры, он загорелся желанием расписать вчерашний день, хоть и не детально, но всё же расписать. Это он и сделал, убив при этом два часа с лишним, а после отодвинулся на стуле и, достав последнюю сигарету, закурил её. О-о-ох, да! что может быть лучше, чем жизнь писателя? Что может быть лучше, чем вся жизнь, посвящённая творчеству?
Вечером Кровняк опять вернулся к той самой идее, которая пришла ему в голову, когда он ел свежесваренные макароны с сыром. Он пытался себя разуверить в успехе задуманного, но что-то внутри будоражило, что-то подталкивало его на столь пакостное деяние. И все же, оставшаяся часть совестного «кровиночки» вновь и вновь осуждала эту, казалось бы, безумную идею. Но ратоборство сие не заканчивалось: эта идея раз за разом осаждала Кровняка. Казалось, осада будет длиться вечно, и никто не сдастся. К счастью,наступила ночь, войска идеи ушли в свой лагерь, дабы готовиться к завтрашней осаде.Поле брани покрыла тишина. Кровняк уснул.
Опять утро. Опять этот рутинный день с его эпической баталией в конце. Да, так и случилось. На этот раз, когда Кровняк пил чай, войска той самой разъедающей идеи подступили к стенам его города. И вновь осада. Вновь терзания и вопросы, оставшиеся без ответов. Но Кровняк не пал духом, хоть и почувствовал, что какая-то частичка его самого поддалась сладостным речам заведомо провалившейся идеи. Вскоре войска отступили и вновь настала тихая ночь, но ненадолго…
«Кровиночке» вновь приснился кошмар, где он отчётливо увидел старое, почти уже полностью разложившиеся лицо, но ещё не совсем. Оно было избито и переливалось чуть ли не всеми цветами радуги. Вместо слюней изо рта стекала кровавая юшка. Но самое забавное не это, а как раз то, что это старческое изуродованное лицо на протяжении всего сна надменно усмехалось, а голос этого неведомого существа хрипел. Поистине, жуткий сон…
На следующее утро «кровиночка» чувствовал себя подавлено, кошмар его чертовски вымотал. Он чувствовал себя Джеком Воробьем, которого пожевал Кракен, а после выплюнул наружу. Вечером осада повторилась. Так продолжалось день за днём: относительно спокойное утро, умеренный день и адский вечер. Это уже начало надоедать Кровняку, а идея потихоньку прокрадывалась внутрь, всё дальше и дальше. Кровняк, хоть и был сильный духом, но всё же рано или поздно воля слабеет…
И так, шаг за шагом, постигая неудачи, ты сбиваешься с жизненного пути. Идея заполоняет разум, и ты становишьсяпопросту одержим ею.
Следующая неделя прошла незаметно, так как Кровняк был полностью увлечен идеей и до деталей продумывал план ее реализации. Вскоре и этот этап подошёл к концу.
Часть III
Глава 1. Мои деяния
Извините меня пожалуйста, дорогие читатели, но, к сожалению, мне надоело излагаться от третьего лица, так как это слегка выматывает, да и вдобавок ты периодически путаешься (ну, типа, сначала «Он», затем «Я» - запутаешься и с ума сойдешь). Но это так, «предисловие».
***
Итак, начнём-с. И начну я, пожалуй, с самого главного – с самого начала.
Для того, чтобы тебя не заподозрили, надо делать всё тихо (желательно очень тихо). Я это к чему? А к тому, что для того, дабы свершить задуманное, мне понадобилось составить четкое расписание приходов и уходов Малюты из дому и обратно. Единственное, чему я был поистине рад, так это тому, что к Малюте на днях заходили ещё несколько «весёлых людишек», которые уходили уже не очень радостными, а из этого следует, что не одиня буду находиться в списке подозреваемых. Ура!
Ну, в общем, дела были такие: дождавшись 2-х часов дня, я, взяв с собой сумку, отправился «в гости» к Малюте. Придя на «место встречи» я, воспользовавшись «открывалкой» (если что, то это тот самый ключ от дома Малюты), красивенько так, надев бахилы и перчатки, открыл дверь и неспешно прошёл в квартиру. Забрав всё «самое, самое», я, закрыл двери, быстренько спустился по ступенькам. Вроде бы незаметно.
Придя домой, я пересчитал всё то что, «одолжил» у Малюты. Вышла хорошенькая, однако, сумма – 2000 евро (и это не учитывая те драгоценности, которые я тоже «одолжил»). Скажем, что день удался! Всё, можно спокойно начинать жить заново.
Первое, что я сделал, так это вновь купил пачку сигарет, после – пошёл домой и завалился спать.
Проснувшись и сделав ежедневные утренние процедуры, я вышел на улицу этого не такого уже грязного города, дабы пройтись и насладиться содеянным вчера. Я специально вышел пораньше и направился в сторону Малюты. Там, встав подле дерева, я заметил издалека, как наш, явно удрученный Малюта, идёт-бредёт на работу. Как же забавно наблюдать за несчастным человеком, и за тем, как он отныне будет воспринимать сей поганый свет. Теперь мы с Малютой поменялись ролями. «Из грязи в князи», так сказать.
Вскоре я пошел прочь.
Глава 2. «Из грязи в князи»
Так как вс<