Бабе Яге посвящается…
Далеко-далеко отсюда на невиданной красоты поляне, но в глубокой лесной чаще, да, в избушке на курьих ножках, жила была Баба Яга. И не сказать, что баба, скорее простая русская женщина. И не сказать, что в возрасте, только волосы под косынкой растрепаны, и платье не по моде одето. А еще горе горькое было в ее душе. И уже триста лет никто не мог утешить Ягу.
Но службу свою вечную она не забывала. Сторожила мир мертвых от мира живых, первый суд душам умерших учиняла, за зверьем и птицами присматривала. Хотя было это, так сказать, по накатанной, то есть без души совсем. Так уж душенька болела у женщины … пусть и не простой.
Так вот однажды, в этом веке, да, не в этом году, набрел на ее избушку мужчина. И перепугал своим появлением на поляне избу Бабы Яги так, что та шлепнулась со всех своих куриных ног, а заодно и Ягу уронила. А все потому, что избушка на курьих ножках уже несколько веков подряд обычных людей-то и не видывала, запах не чуяла. В общем, отвыкла от живой человечины. Вот как пагубно сказывалось затворничество Бабы Яги не только на нее.
Мужчина, да, почти молодец, потому что было ему не больше тридцати, посмотрел на то, как избушка в спешке поднимается, почесал затылок, а потом махнул рукой, мол, терять-то уже нечего и вошел в избу.
- Что пришел? И как ты вообще меня нашел? – без приветствия сказала Яга, поднимаясь с пола. И по ее выражению лица и самой фразе сложно было понять, огорчал ее визит мужчины или наоборот порадовал.
- Белочка привела…, - в неком смущении произнес молодец, - Понимаю, что глупость говорю, но так и есть. Лапкой поманила, я и пошел.
- Вот мужчины распустились,- покачала головой Яга и усмехнулась, - Только лапкой их помани, они и идут, даже не спрашивая куда.
- Так как у белочки-то спросишь, - пожал плечами мужчина и слегка улыбнулся.
- Так раз не спросишь, то и нечего ходить за незнакомыми белками! – отрезала Баба Яга, а потом смягчилась. – Ладно, поняла я, что за белочка. Как ты вошел, на порог села и не уходит, решения моего ждет. А решение мое будет зависеть только от тебя. Так что выкладывай, что у тебя стряслось, только самое сокровенное и откровенное, да, и имя свое тоже выкладывай. Я хоть и знаю, но невежливо в дом к даме без приглашения входить, да еще не представляться.
- Меня Никитой зовут. Фамилия Селиверстов. А вас как звать?
- Я думала ты бесстрашный, а ты оказывается безграмотный, не понял к кому в дом пришел, - обиделась Яга.
- Ну, кому изба должна принадлежать я, предположим, знаю, - поспешим исправиться Никита. – Однако вы на Бабу Ягу совсем не похожи.
- Конечно, не похожа! – мгновенно завелась Баба Яга. – А как на такие чудовищные описания можно быть похожей? Ты только послушай, - произнесла она, и сняла с полки первую попавшуюся книгу. – «Баба-Яга через всю избу протянулась: ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол, нос в потолок». Или вот…, - пошла в ход вторая книга, - «Баба-Яга, костяная нога, морда глиняная, на лавке лежит, грудью печку затыкает». Срам-то какой! И как такое только детям читают? Как они бедняжки спят потом? А это как тебе? – в руках у Яги оказалась третья книга, - «... ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа ее железная, везут ее черти; под поездом этим страшная буря, все стонет, скот ревет, бывает мор и падеж; кто видит Ягу, становится нем». Ну, что ты молчишь, Селиверстов? Что не возмущаешься? – грозно добавила Баба Яга. - Может и вправду онемел? – прищурившись, предположила она.
- Нет, не онемел, конечно, - криво улыбнулся молодец, не зная, что и сказать. – Опешить опешил, это правда. Я и не помню таких описаний.
- А я все помню. Каждую строчку. Вот писари, их бы я точно съела. Ради красного словца, так издеваться в текстах над красивой женщиной.
- Вы что, правда, людей едите? – совсем запутался Никита и даже оробел.
- Я ем людей? Нет, вы только послушайте этого великовозрастного детину. А говорит, не помнит страшных писаний обо мне. Эх, и тебе тоже мозг засорили в детстве всякой чушью. Клевета! Сплошная клевета. НЕТ! И еще раз нет. Ты хоть представляешь себе современного человека изнутри? Сплошные канцерогены и консерванты. То химические конфетки жуют невиданных цветов, то полуфабрикатами со столетним сроком годности питаются. Я что враг себе есть такую гадость? Ну, было когда-то, так лет пятьсот назад и за все века, двоих-то и упомню, кого съела, и то за дело. Уж очень вредные оказались. Приняла, так сказать, удар на себя. Людей от невиданной вредности отгородила, в землю вредность не закопала, огню не дала. Короче все сама, все сама. А они своими чернилами доброе дело во зло обратили. Вот журналисты-писари, уже тогда привирать в текстах стали, чтоб спрос на сказки больше был, интрига закрученнее. А я до сих пор страдаю, между прочим. И обо мне никто слезы не льет. Так что помогать людям, я больше не помогаю. Одичали они от своей писанины и прочих увеселений, загрубели, в чудеса верить перестали. Так подожди, совсем заговорил сильную женщину, ты-то чего пришел?
- Так белочка привела, я ж рассказывал, - как можно мягче произнес Селиверстов, чтоб не обидеть Ягу каким-нибудь грубым словом, а то вдруг все-таки правду писали люди и эта, пусть и милая женщина, все же отправит его в печь жариться, а потом и съест, под каким-нибудь благовидным предлогом.
- А-а-а, белочка, - протянула Баба Яга. – Ты хоть понимаешь, кем приходится тебе эта белочка.
- Мне белочка? – не понял Никита.
- Да, Селиверстов, тебе, - подтвердила Яга. – Я-то в своих лесах всех белок в лицо знаю. Знаю, кем были, почему белочками стали.
- То есть, кем были, - совсем запутался молодец.
- Людьми они были, серость ты необученная, людьми. Все кто на моей территории умирают, да в землю сырую уходят, должны заплатить за постой, заодно и грехи свои земные замолить, пока в мир мертвых не отправятся, вот и ходят в звериных шкурах. А белочка эта – невеста твоя, умершая два дня назад, потому что кто-то ей машину подарил, а о том, чтоб она научилась водить эту машину, не позаботился. Вот и попала девица-красавица в аварию, благо никого другого с собой на тот свет не прихватила, а то не ходить бы ей в белках. Ты покоя и одиночества в лесу искал, горе свое задабривал, а на нее наткнулся. И не просто так ты ее встретил и вообще в лес пошел, звала она тебя, молилась. Вот ты на нее и наткнулся, и потянуло тебя идти за рыжей. А невеста твоя тебя ко мне вывела, потому что знает, что помочь смогу, если захочу, конечно. Только как помогать тому, кто сам ее на тот свет и отправил? И зарок я себе лет сто назад дала не помогать людям.
- А можешь? – удивленно спросил Никита. Он не верил своим ушам. Он не верил своим глазам. Он в точности воспринимал все происходящее, но надумывал себе, что это всего лишь сон, или обезумел он от горя.
- Что можешь? - не поняла Яга, чем вывела из ступора Никиту
- Ну, помочь! – без стеснения пояснил Селиверстов.
- Эх, люди-люди. Плохое помнят, хорошее забывают. Что я людей есть могу, он с пеленок помнит, а что людям порой помогала, словно и не знал. Вот и ступай тогда своей дорогой, не приставай к одинокой женщине, - в сердцах произнесла Баба Яга и даже отвернулась от Никиты.
- Ты прости меня, Баба Яга, я ведь не со зла. И ты правильно подметила, по необразованности такие вопросы задаю. Ты сама говорила, что все писари исказили, откуда ж мне правду-то знать. Расскажи мне, пожалуйста, - Селиверстов явно начал подлизываться к Яге, и ей, конечно, понравилось то, что он старается ей угодить, лестно стало.
- Я охраняю вход в мир мертвых. И каждый, кто уже готов перейти в Навь, должен послужить миру живых в качестве осознанного зверя. Бывают, конечно, и просто звери, но их мало, и это те, кто только вступает в этот мир. Так сказать, подготовительная школа для душ будущих людей. Души умерших попадают на мой земной суд, и я выбираю им роль животного или птицы, а то и просто насекомого. А как звериный срок отгулял, так и ступай на все четыре стороны загробного мира. Хотя не на все, а как позволят тебе те высшие силы. Впрочем, это уже другая сказка, не до нее тебе сейчас. Сорок дней есть у меня, чтоб изменить свое решение и, например, белку сделать лосем или полевой мышкой. И семь дней, чтоб вернуть душу в ее прежнее тело.
- Баба Яга, то есть получается, ты можешь ее снова оживить в течение семи дней, - не верил в свое счастье Никита.
- Теоретически могу, только у меня уже на это пять дней осталось. Два дня ты уже на свое горе потратил. Я многое могу. Но это только теоретически, потому что практически у меня нет никакого резона тебе помогать.
- Ягуша, милая, помоги мне. Верни Катюшу в мир людей. Пожалуйста! А я тебе заплачу, честное слово. Я богатый человек.
- Тьфу ты, дожили, божественной личности денег предлагают. Совсем ум за разум у современного человека зашел. На кой мне твои деньги, дурачек? Я знаю, где зарыты все сокровища и клады на всей своей территории, за которой я присматриваю, а это побольше России, и ты мне деньги предлагаешь.
- А что можно предложить кроме денег, - искренне удивился Селиверстов. – Любую ценность на них можно купить.
- Так иди, купи Катюшу! – засверкала глазами Яга. – За неживое, неживое и дают. За чувства верные, утраченные чувства возвращают. За счастье счастьем и награждают. Вот и подумай, что мне от тебя может понадобиться.
Минут пять думал Никита над загадкой колдуньи. Голову свою совсем мыслями затуманил, какие страсти ему не мерещились, но никак он не мог понять ответа.
- Не знаю, - покачал он головой. – Подскажи мне, пожалуйста.
Яга молчала. Никита понял, что терять ему практически нечего и начал перед колдуньей душу выворачивать.
- Мне и страшно от твоего задания, - честно признался Селиверстов, - Страшно, что … душу свою потеряю, и в тоже время для Катеньки ничего не жалко, только б жила. Ягуша, молю тебя, помоги. Сказал бы, богом молю. Но при тебе как-то неудобно. Я теперь знаю, а может, просто чувствую, ты добрая¸ понимающая. Войди в мое положению, я люблю ее. Сильно люблю. Неужели, тебе не знакомо это чувство? Неужели, не понятна моя боль и тоска по любимой? Я знаю, что виноват. Так позволь мне загладить свою вину? Верни ее в мир живых, пожалуйста.
- Ты в мою божественную душу не лезь своими словами слезливыми. И твоя душа мне не нужна. Выдумал тоже. Сам мучайся с ней серой. Только я сама решу, когда карать, когда миловать. Работа у меня такая. У меня сейчас вообще белок недочет. Такие люди помирают, что и в белку обратить стыдно, не говоря уже о медведях и лисах. Один кроты, да, комарье. Вырождается нация, спивается, обезжеланивается, то есть не стремиться ни к чему.
- Разве вы, волшебное население не должны нам помогать вставать на путь истинный? – не смог сдержаться Селиверстов.
- Человек волен сам выбирать, как ему жить, мы лишь непоправимое и случайное исправить можем, или предотвратить, в остальном, что сеете, то и жнете. Ладно, надоел ты мне своими разговорами глупыми. Даже в критической ситуации разум твой затуманенный молчит. Сама скажу, сжалюсь. Есть у меня задание для тебя равнозначное просьбе твоей. Коль, справишься, помогу. Нет, так нет. Верни мне мужа моего. Уж очень я по нему грущу, от любви нереализованной маюсь. Он в Навь – мир мертвых, лет триста назад ушел и не возвращается, о себе не напоминает. Волнуюсь я за него. Сама пойти туда не могу, вдруг, кто умрет пока меня здесь нет, так зависнет между миром живых и мертвых, начудит неладного с перепугу, а мне потом лет 20-ть исправлять.
- Яга, ты меня совсем пугаешь? Неужели есть души не упокоенные, которые среди людей бродят.
- Пока я на страже стою, таких душ нет. Но есть души, которым покой искать через людей нужно. Только ты их не бойся, если ты им зла не делал, они тебе и не покажутся, тебя не потревожат, а если добро им когда-то делал, то и помогут в мелочах, может сомнения развеют или верное решение с ветром в ухо шепнут. Тут все правильно, а коль, правильная душа в мире живых останется, жди беды. Вот и не могу я никуда со своей службы отойти. Пост у меня ответственный.
- Неужели у вас богов или существ магических, не знаю как правильно сказать, каких-либо средств связи нет?
- И то и то правильно, смотря с какой стороны посмотреть, - улыбнулась Баба Яга. – Это я к теме богов или магических существ. В Яви, то есть в мире живых, я кого угодно за пять минут найду и мысленно посыл отправлю, а через границу, то есть на ту сторону, мысли не проходят. Было у меня зеркальце волшебное, через которое я связь с тем миром держала, но разбилось оно, как раз лет триста назад. Муж мой любимый обещал подарить новое, но не успел. Вот и сижу в изоляции. Так что, Селиверстов, решай прямо сейчас, берешься за это дело или нет? Если вернешь мне любимого, я верну твою любимую.
- Хорошо! – сказал Селиверстов и только потом призадумался. Он и понятия не имел, куда его посылают, как он кого-то там найдет, к тому же вернет обратно. Фантастика! Но с учетом того, что он и так был в избе у сказочного персонажа, голова уже давно шла кругом. А-а-а-а, семь бед один ответ, подумал про себя мужчина, и еще раз подтвердил. – Берусь.
- Вот и славно. А теперь ложись спать, сил тебе набираться нужно, а завтра с рассветом я тебя в мир мертвых переправлю и напутственные инструкции дам.
- Какой спать, Ягуша, день за окном, да и поесть бы не мешало.
- Вот ты и ложись, пораньше, чтоб сил было побольше. Ложись, молодец…
И он уснул, прямо там, где стоял. Усыпили его слова колдуньи.
Проснулся на утро Никита, потянулся и понял, что что-то с ним не то. Лежит он на полу, бок о печку греется. Бог с ним, что не на кровати, но ведь ноги и руки как-то не так ощущаются. Наклонил он голову вниз и заскулил от увиденного. Вместо рук и ног у него теперь были лапы, все тело покрывала серая шерсть, язык порой вываливался из челюсти. В общем, стал Селиверстов настоящим волком.
Вскочил волк на лапы, оглядел всю избу. Нет ведьмы. Выскочил на крыльцо, и оказалось, ни от кого Баба Яга не скрывалась, возле курьих ног стол поставила, скатерть белую расстелила, на ней самовар да сласти выложила и сидит спокойно, чай пьет и из своего же блюдца белочку угощает.
- Ты что наделала, ведьма! – закричал волк.
- Как что? – даже не обиделась Баба Яга. – В зверя тебя обратила. Ты что думал, туда-сюда между мирами в человечьем обличье шастать можно. Я ж тебе рассказывала, неуч, сначала люди в зверей превращаются, а уже потом на тот свет переходят.
- Так как же я там в волчьем обличье ходить буду?
- Там ты своим обликом никого не удивишь, не волнуйся, - засмеялась Яга.
- А говорить я как буду? – не унимался Никита.
- А сейчас ты как говоришь? – переспросила колдунья.
- По-человечьи, - сам удивился молодец.
- Вот и там будешь говорить по-человечьи, а хочешь по-звериному или по-птичьи. Поблагодарил бы лучше, такого волка из тебя статного сделала, а ты не рад.
- Спасибо, - произнес Никита, но счастья своего так и не ощутил.
- Ладно, потом благодарить будешь. Вон видишь, между двумя елками справа слегка воздух мутный, это и есть вход в Навь. Возьми пять минут, с белочкой поболтать, пока ты ее понимаешь, а потом ступай. Времени у тебя не так много, всего три дня, так как четвертый последний день, когда белку можно обратно в человека превратить, ведь на это еще время нужно. А я пойду, чтоб работа не копилась, и так на твое превращение много времени потратила, целый час колдовала.
Как только Яга скрылась за дверью, белка мгновенно подскочила к волку, обняла его, насколько хватило ее беличьих лап и произнесла Катюшиным голосом:
- Милый мой, Никитушка, как же я соскучилась, - и прижалось сильно-сильно.
Селиверстов так и обомлел от счастья. Стоит не живой, только из правого глаза слеза счастливая сочится.
- Беги, любимый мой. Времени не так много осталось. И верь Яге, она действительно хорошая женщина, слово свое сдержит.
Волк тяжело вздохнул, от груза неземной ответственности, лизнул белку в ее прекрасный нос и побежал ко входу в мир мертвых.
Вместе со шкурой волка к нему пришла волчья ловкость, волчья скорость и волчья прыть. Через четыре прыжка он уже оказался у входа, на пятый попал на сторону мира мертвых, а на шестой к нему пришло неприятное осознание, что он даже не спросил у Яги, кого ему придется искать. По своим детским воспоминаниям, когда мама читала ему сказки, сидя у изголовья кровати, да и по последующим своим воспоминаниям, он никак не мог вспомнить, кто был мужем Бабы Яги, и вообще был ли у нее муж. В некоторых сказках, Никита помнил, что у Яги были дочери, значит, значит хоть один мужчина у нее все-таки был. Хотя личность она была волшебная, так что и святой дух мог к ней наведываться.
Селиверстов решил, не терять дальше понапрасну времени, а вернуться обратно и расспросить Ягу, кого же ему стоит искать, может обзавестись картой потустороннего мира или изображением супруга. Он сделал прыжок в сторону выхода, но не смог вернуться обратно, неведомая сила преградила волку дорогу, словно натянув невидимую сеть на вход. Он ощущал ее каждой шерстинкой, но не видел глазами.
- О, новичок! – радостно захлопал в лапки, как в ладоши, заяц. – И шкурка у тебя совсем не потрепанная. Эй, серый, сколько ты волком ходил, пока тебя сюда не отправили?
Но волк молчал, усердно, пытаясь прорвать невиданную сеть, не пускающую его обратно в мир живых.
- Да, брось ты это занятие, новичок, в шкуре животного ты не сможешь вернуться обратно. Да и проход этот не для простых сметрных. Лучше скажи, как тебе удалось, сохранить свою шкуру такой свежей. Может, ты траву какую заветную знаешь, а то я на тридцать восьмом году в шкуре зайца лысеть начал. Давно пора облик менять, но никак не получу благословения от Сиды, провожатой по Нави, говорит нужно еще подождать, не выслужилась шкура.
Волк притомился, сел возле двери, но на зайца смотреть не спешил. Не до зайца ему было. Ему б с Бабой Ягой поговорить, а не с зайцами. А потом навалились на него думы черные. Может, Бабка его специально сюда заманила, мозг всякими белками запудрила, и попал он в ловушку. Он ведь даже контрольных вопросов той рыжей не задал. А что если эта белочка вовсе не Катей была, а лишь голосом ее говорила. Конечно, он обмяк и забылся, а кто бы не забылся от приятных речей от якобы любимой женщины. Но что ж ему теперь делать?! Завыл волк с грустью. Опустился назем, голову на лапы сложил, будто умирать собрался.
- Эй, серый. Что с тобой? – прямо в морду заглянул ему заяц. – Ты не подумай, я ничего, уже уходить собирался, нелюдимый ты, с секретами. Но ты так завыл жалобно, что сердце мое дрогнуло. Что с тобой?
- Я сошел с ума, - грустно признался волк, - и в моем же сумасшествии меня же и обманули.
- То, что ты ненормальный, я с тобой согласен, но кто тебя обманул и зачем? – не понял заяц.
- Баба Яга обманула. Обещала невесту мою спасти, а сама меня в ловушку заманила.
Заяц несколько раз оббежал волка, почесал макушку и спросил:
- А где ловушка-то? Что-то я ее не вижу. Может, тебя сетями неведомыми спеленали? Ты двигаться можешь?
- Могу, - печально отозвался волк.
- Далеко? – уточнил заяц.
- За этот вход не могу.
- Ну, это и я не могу, - уточнил заяц, - А в другую сторону можешь?
- Могу.
- Так что ж ты мне врешь, что тебя в ловушку заманили. Ты совершенно свободное существо. К тому же божественную личность зря оклеветал. Осторожнее с такими высказываниями, не любят боги этого.
Заяц был явно недоволен волком, но больше ничего говорить не стал и поскакал прочь.
- Заяц, постой, - вдруг опомнился Никита, наконец-таки осознав, что этот заяц может стать его спасением, то есть проводником по этому миру. Казалось, зайчик здесь уже давно и много знает.
Заяц остановился.
- Ты прости меня, запутался я совсем. Понимаешь, мне очень нужно мужа Бабы Яги найти. А я этих мест не знаю, законов не знаю, но самое страшное, что я даже не догадываюсь, кто это такой, - честно признался Селиверстов.
- Это ж что за зверье нынче в лесах водится, что основ мироздания не знает, - оторопел заяц.
- Не зверь я, человек. Меня Яга только этой ночью в волка превратила, а утром вход в загробный мир указала.
- То-то я думаю, отчего у тебя шерсть такая хорошая, шерстинка к шерстинке. Так она тебе такой подарок сделала, без отработки в лесах прямо сюда отправила, а ты не доволен ей. Не хорошо, так с волшебницей обращаться, – покачал головой заяц.
- Мне рано еще отрабатывать. Я живой человек, она меня сюда специально отправила, чтоб я мужа ее нашел и напомнил ему о ней. За это Яга обещала мою невесту из белочки опять в человека обратить.
- О-о-о-о, о таком я даже не слышал, - не на шутку удивился заяц. – Получается, ты вообще ничего о Нави не знаешь, да и о богах не знаешь, потому как в современной Яви слишком много лишнего люди друг для друга напридумывали, а суть главного позабыли.
- Может, позабыли, а может нет, я не знаю, - печально произнес Никита, - Но если можешь, помоги мне, пожалуйста.
- Помогу, чем смогу. Если так искренне просишь, как не помочь. Первое, я отвечу на твой вопрос, кто является мужем Ягавы. Она замужем за Велесом – богом мудрости и покровителем достатка. Очень влиятельный товарищ, кстати, разузнай о нем на досуге, когда в Явь вернешься. Второе, расскажу, где живет Велес, так как это каждому жителю нашего мира известно. Живет он в деревянном тереме, кто видел, говорят, неописуемой красоты дом с резными украшениями на окнах и фасадах, забора вокруг дома нет, но пройти к терему можно лишь через ворота, поставленные за тридцать метров от крыльца. Только беда в том, что терем не имеет четкого адреса, он то в одном месте появится, то в другом. И в ворота ты в шкуре волка точно не пройдешь, те кто образ зверя на образ человека еще не сменили, не имеют права доступа в тот терем. Но ты не огорчайся сразу, чувствую, что к Сиде тебя нужно отвести, она новичков в Нави оберегает, первым проводником является. Стоит спросить у нее совета.
Вот так волк и заяц отправились в путь. Шли они сначала по лесу, очень похожему на лес в мире живых, только немного прозрачный и еле-еле светящийся спокойным синеватым цветом прямо из нутрии. Потом поднимались по горной тропе, а после и спускались по ней. Вышли на большую дорогу, видели перекресток из пяти дорог с покосившимся указателем на разные города, но свернули на тропку, а тропка опять привела их в лес и вывела на брусничную пустошь. Там и остановился заяц.
- Мы пришли. Теперь подождать придется, пока Сида явится нам, - произнес заяц, подошел к нескольким старым уже потрескавшимся пенькам и присел на один из них.
- Долго ждать? – несколько нетерпеливо спросил Никита. Он был усталый с дороги и несколько озлобленный на неожиданно долгий путь.
- Не знаю, - пожал плечами заяц. – Только Сида знает, когда ей самое время появиться.
- Бывало, что она не появлялась, - озабоченно уточнил волк.
- Слышал, что бывало, если мучил новичка не серьезный вопрос, но ко мне всегда выходила. Ты не нагнетай в голове своей мысли темные, а наоборот, думай о том, что привело тебя сюда и жди. Это же Навь – мир мертвых, здесь никто никуда не спешит и все происходит в свое время.
Сначала у волка не получалось последовать совету зайца. Разные мысли мучили его голову. То Никита переживал, что время уходит, ведь всего три дня ему на выполнение задания отпущено, а богиня Сида никак не появляется. То он боялся, что она никогда не появится. Затем страшился проснуться, и узнать, что это лишь сон, и надежды на спасение Катюши нет. А когда начало смеркаться и вовсе стал подозревать зайца в том, что и его подослала Баба Яга с недобрыми намерениями: одурачить его и потянуть время. Но тут заяц внезапно заговорил:
- Как звать тебя, серость, - все-таки решил познакомиться заяц.
- Никита, - представился волк. – Никита Селиверстов.
- Хм, так и моя фамилия при последней жизни была Селиверстов, - призадумался заяц, а потом поспешно спросил, - А отчество у тебя какое?
- Сергеевич, - уточнил Никита.
- Сергеем сына моего звали. Может ты мой внук, а? – повеселел зайчик.
- Когда ты умер, - недоверчиво спросил Селиверстов.
- Тридцать восемь лет назад, - сходу ответил заяц.
- Сходится, - подтвердил волк.
- Звали тебя как?
- Наяву меня Дмитрием величали, Дмитрием Васильевичем.
- И это сходится, – осторожно подтвердил Никита, но чувствовалось, что теперь он еще меньше доверяет зайцу, чем раньше.
Селиверстов засыпал зайца еще десятком вопросов и на все вопросы заяц отвечал правильно. Сдался Никита, впустил веру в свое сердце и даже извинился перед дедом Дмитрием за свое недоверие, а потом обнял от всей души. Не довелось ему встретить своего деда в земной жизни. Он умер до рождения Никиты, но бабушка много о нем рассказывала, хорошо рассказывала. Любила Никитина бабушка всю жизнь только его одного. И после смерти деда очень теплые чувства к нему сохранила.
Рассказал Никита коротко, про жизнь свою, про отца с матерью, порадовал зайца вестями с того света, а после дед Дмитрий откровенничать начал:
– Я ж Ягаве служил восемнадцать лет перед тем как сюда попасть. Расположилась она ко мне, в помощники взяла. Я даже просил несколько раз мне срок пребывания на земле продлить, но потом все же пришлось перейти на эту сторону в Навь. Эх, хорошая она женщина. А Велеса как ждала, честно говоря, я иногда завидовал такой любви неземной, - мечтательно отвел в сторону глаза заяц.
- Как же так, дедушка, мне бабушка рассказывала, что ты однолюбом был, как бабушку на школьной скамье влюбился, так и до конца жизни ее одну любил. Тебе-то чему завидовать?- удивился волк.
- Не спорю, только ее любил и очень сильно, - согласился заяц. – Но закончился срок моей жизни и срок моих чувств. Позволили мне боги выбирать, оставлять любовь в моем сердце или отпускать ее с миром, а в тоже время и тайную нить с Еленушкой моей перерезать. Вот я и согласился из-за любви к ней, проститься с чувствами, чтоб ей свой век проще доживать было, и нить нашей любви незримая ее ко мне быстрее не тянула. Освободил я ее и себя от любви нашей, от слез ее печальных, от желаний скорее за мной пойти. Встречались мы здесь с Еленушкой, поняла она действия мои, не сердилась вовсе. Но не сравнить нашу любовь с любовью богов. Они сильнее человека и чувства их сильнее. Коль гневаются, то земли трясутся, реки из берегов выходят, а если радуются, то всему народу хорошо. Если удастся тебе выполнить задание Ягавы, то не только тебе, но и многим народам, проживающим на ее землях, лучше станет. Уйдет из сердца Ягавы грусть-печать и на людские сердца это тяжелое чувство давить не будет.
- Неужели, все так взаимосвязано? – в очередной раз удивился Никита.
- Добро порождает добро – простая истина, - улыбнулся дед Дмитрий.
- Спасибо дедушка, - потеплел Никита. – Я боялся, что не справлюсь с заданием, а тебя мне Бог в помощь послал.
- Это Ягава по его воле творила, - поправил внука Дмитрий.
- Все равно спасибо, - искренне подытожил волк.
И как произнес он эти слова, отслоилось что-то от березки стоящей поодаль. Вырисовался облик девушки с лебедиными крыльями вместо рук, в бело-золотом платье до пять, с венцом над головой и ярким солнцем в венце. Бесшумно приблизилась она к ожидающим и благосклонно улыбнулась.
- Здравствуй, Дмитрий. Здравствуй, Никита. Знаю, зачем вы пожаловали. Помогу обоим. Ты, зайчик, уже отслужил свой долг, и освобожу я тебе от шкуры звериной, - сказали прекрасная богиня и обратился заяц в человека.
- Теперь ты понимаешь, почему я не обращала тебя в человека раньше? – тепло спросила Сида у бывшего зайца.
- Понимаю, Сида и спасибо тебе за урок терпения и награду такую, внука увидел.
- Теперь ступай, насладись здешним миром, пока сам не захочешь вернуться в Явь в новом воплощении, - словно песня лился голос богини. – Ступай, Дмитрий, на данный момент кончились твои заботы.
Сида махнула своим крылом, и испарился Дмитрий во мраке наступившей ночи.
- А тебя Никитушка, я сначала попрошу помочь мне. Потеряла я, пока купалась в тридцати трех ручьях, кольцо свое любимое. Очень оно мне дорого. Если отыщешь мое сокровище, я помогу тебе отыскать дорогу к Велесу, сама лично к его терему выведу и даже через ворота перед проведу. Так что, берешься кольцо мое отыскать?
- Берусь, - не раздумывая, сказал Никита. – Только как я узнаю, что нашел именно твое кольцо, - уточнил он, наученный прежним горьким опытом, начинать выполнять задание не выспросив всех подробностей.
- Кольцо мое тонкое, как обручальное, но из двух нитей золото состоит, переплетенных между собой трижды, а по золотым нитям россыпь камней бежит, на каждой по семь маленьких камушков, которые солнцем блестят. Второго такого кольца ни в Нави ни в Яви не сыщешь.
- Хорошо, - опять подтвердил Никита.
- Тогда ступай вот по этой тропе, - сказала Сида, махнула левым крылом и засветилась слева от нее тропинка, уводящая далеко-далеко от брусничной пустоши.
Помчался волк по путеводной тропе к тридцати трем ручьям, забывая о сне и усталости. Долго бежал он, и лишь на рассвете удалось Никите достичь места назначения. И надо сказать, что место это было неземной красоты. С невысокой скалы, ниспадал почти бесшумный водопад, вода лилась в озерцо синего пре синего цвета, а потом делилась на тридцать три ручья разной толщины и текла дальше, опутывая собой всю Навь.
Рад был бы волк сесть у дивного озерца и наблюдать за течением вод неспешно, но не мог наслаждаться красотой он, когда на сердце камень лежал. Не знал Никита, с чего ему начать поиски, как отыскать кольцо в столь обширных водах. Надеялся он в тайне, что это действительно ручьи и их ногами исходить получится, но некоторые ручьи и реками назвать было можно. Совсем загрустил волк, лег возле одного из ручьев, голову на лапы сложил и завыл с тоски.
- Что ты воешь так жалобно, серый? Что стряслось у тебя, - озабоченно спросила девушка, подошедшая поутру к устью ручьев.
Поднял волк глаза свои на путницу, посмотрел в их бездонность, и теплом от них повеяло. Решил Никита рассказать свою историю девушке, может не зря она в это утро к ручьям пришла и советом помочь сможет.
- Потеряла Сида в тридцати трех ручьях любимое кольцо свое. Поручила мне найти его. А коли найду я кольцо, она выведет меня к Велесу. Мне очень нужно попасть к нему, чтоб сказать, что Баба Яга - жена его, ждет Велеса в мире живых, скучает. И если передам я эти слова Велесу, и он вернется в Явь, тогда Ягава мою невесту оживит.
Выслушала внимательно волка девушка, улыбнулась ему.
- Помогу я тебе, - произнесла она, и потрепала волка за загривок. – Ты меня не помнишь, да и не вспомнишь в таком обличие, но мы с тобой знакомы. Я была соседкой твоей, когда ты еще мальчишкой был. Была той немощной старушкой, которой ты порой помогал и из магазина продукты приносил. Пусть родители твои тебя на это надоумили, но твое доброе сердце поддержало их просьбы. Вот за добро твое я тебе добром отплачу.
Никита, как ни старался увидеть в этой молодой девушке, ту немощную старушку, так ничего у него и не получилось.
- Не переживай, - приободрила его девушка, - Главное, что я тебя помню. Навь не простой мир, волшебный, здесь, если боги позволят, ты любой свой прежний облик приять можешь. Вот я и вспомнила свою юность, когда молодым людям головы кружила. Вот и теперь вскружила… Водяному, - девушка улыбнулась. - Пятнадцать лет я здесь и десять из них являюсь возлюбленной его. У любви нет преград, она не разбирает волшебник ты или человек. Попрошу я Водяного, чтоб помог тебе отыскать кольцо. Ты посиди здесь, подожди меня, - сказала девушка и бросилась в самый большой и бурный ручей.
Замерло сердце у волка. Чтобы не говорила девушка, но странно было смотреть, как человек по доброй воле в бурный поток бросается. Если бы Никита такое в обычной своей жизни увидел, точно бы решил, что мертва девушка, но был он в Нави – мире мертвых, в мире волшебства, поэтому поспешил успокоить свое сердце и принялся ждать. А пока ждал, так и уснул под шум воды завораживающий.
Никита за прошедшие сутки так устал, что открыл глаза свои волчьи только на закате. Открыл и понял, что возле него кольцо лежит в точности такое, какое Сида описывала, а также увидел, что целый день проспал. Сумерки опускались на воду. Рассердился на себя волк, как же так можно спать в столь важные часы его жизни, как можно так бездарно растрачивать время.
Из ручья вышла девушка, которая помогла найти ему кольцо. Она опять улыбнулась и сказала:
- Не кори себя. Волки хоть и выносливые звери, но отдых им тоже нужен. Это я попросила Мавок – водяных женских духов, усыпить тебя плеском воды, чтоб ты отдохнул с дороги. Тебе предстоит долгий путь к брусничной пустоши, и теперь ты готов его преодолеть.
Поблагодарил Никита девушку и за кольцо и за сон, подаренный ему, и помчался обратно к брусничной пустоши, чтоб обрадовать Сиду, что сокровище ее найдено.
Только под утро достиг волк места назначения. Сида уже ждала его в назначенном месте.
- Ты молодец, Никита, - похвалила она волка. – Справился с заданием, значить и я выполню свое обещание, проведу тебя в терем Велеса. Только кольцо у тебя забирать я не стану. Не для меня ты искал мое сокровище, для возлюбленной своей. Не все тебе рассказала Ягава, толи позабыла, а может и утаила, не знаю. Только когда превратить она Катерину из белочки вновь в человека, вдохнет в ее тело жизнь, не сможет она долго жить. Перерезала уже однажды своим серпом острым Мара – богиня смерти, нить жизни Екатерины и не отступит теперь, при каждой возможности будет пытаться она завершить уже начатое. Несчастья будут сыпаться на возлюбленную твою, пока снова не умрет Катерина. Но ты не расстраивайся раньше времени, надень ей на палец кольцо мое, оно оберегать будет любимую твою, и проживет Катенька долгую жизнь, а уж насколько счастливую, от тебя будет зависеть.
- Спасибо, Сида, - искренне произнес Селиверстов, сев на задние лапы и прижав переднюю лапу к сердцу. – Спасибо.
- К хорошим людям добро всегда возвращается, может и не сразу, но обязательно возвращается, - лишь сказала Сида, а потом подошла к волку и надела на его шею цепочку с нанизанным на нее кольцом. Потом обняла крыльями Никиту, и очутились они совсем в другой местности.
Волк огляделся и сразу понял, что Сида выполнил первую часть своего обещания, перед ним возвышался терем Велеса. И хотя Никита никогда раньше не видел этого дома, он был совершенно уверен, что это терем бога. Дом стоял на плате, окруженном скалистыми горами, без единого деревца, без единой травинки. Напротив крыльца, метрах в тридцати, как и описывал дед Дмитрий, высились резные деревянные ворота.
Сида замахала своими крыльями, поднимая скалистую пыль, закрутила ветер в струю воздушную и направила поток на Селиверстова. Окутал поток всего Никиту, протолкнул за ворота и стих разом. Не переставал удивляться чудесам волк и не переставал благодарить богиню.
- Спасибо тебе, Сида, за помощь твою, особенно за кольцо, - склонил голову Никита.
- Не только меня благодари, но и мать свою. Каждый день молиться она за твою душу, добра тебе желает, здоровья для тебя просит. Не забываются молитвы искренние. Трогают они даже души богов. Так что и ее благодари, не только за рождение свое, но и за заботу о тебе, каждый день благодари и отца не забывай, - сказала богиня, обняла себя крылами и исчезла, а Никита в палаты Велеса вошел.
Обошел Никита весь первый этаж терема. Нет нигде Велеса. Обошел второй этаж терема, нет Велеса. Обошел последний третий этаж терема, и там не оказалось Велеса. И только собрался Никита разочароваться во всех своих действиях, как увидел он лестницу, ведущую на чердак, и услышал шорохи на чердаке какие-то.
Ловко запрыгнул он по ступенькам наверх и выдохнул облегченно, потому что на чердаке за круглым дубовым столом на массивных дубовых стульях сидели два человека, впрочем, скорее бога. У одного бога стул был покрыт медвежьей шкурой. У второго красной переливчатой тканью, словно плащом знатного воина. Оба они были с бело-серебристыми волосами по плечи и с бородами, как у почтенных старцев на Руси. У бога, сидящего на медвежьей шкуре, борода отливала в серебро, у бога, восседающего на красном плаще, – в золото. Неподалеку с одной стороны от стола валялись гусли, а с другой стороны - застывшая молния, как стрела и топор. Боги играли в карты. Играли увлеченно и, кажется, уже <