-----------------------------------------------------------------------
"Библиотека современной фантастики", т.23. Пер. с болг. - Р.Белло.
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Ему снилось в тот миг зеленое небо с белыми, нежными облаками, которые
спокойно плыли над бескрайней равниной. Снились коричневые скалы и
блеснувшее между ними, словно голубое око, маленькое горное озеро. Снились
красные крыши под темными соснами - хотелось глубоко вдохнуть сладостный
смоляной запах.
- Пора вставать, Алек...
- Да, мама, - ответил он тихо.
И будто чья-то ласковая рука с робкой нежностью коснулась его сердца.
- Пора, Алек!
Он облаком несся над степью и смотрел, как мелькают в высокой траве
пестрые спины антилоп. А потом открыл глаза и увидел склоненное над ним
железное лицо Дирака.
- Прибываем? - глухо спросил он.
- Да, Алек, - спокойно ответил робот. - Пора просыпаться...
Человек незаметно вздохнул и огляделся. Сознание вернулось к нему
внезапно и резко; теперь он уже совершенно четко понимал, что находится в
рековаленсцентной камере корабля "Нептун", на расстоянии шестнадцати
световых лет от Земли, которая только что ему снилась. Все то время, пока
неслись они песчинкой, затерянной в звездном хаосе, каждая клеточка его
существа жила земными образами и звуками.
- Вы звали свою мать, Алек, - сказал робот. - Я не знал, что у вас была
мать.
Человек почувствовал, как у него защемило сердце. Это странное создание
Багратионова с лицом-маской роденовского мыслителя говорит на самом
жестоком из всех языков - на точном, исключающем ошибки языке машины. Да,
у него была мать. Была когда-то... За те шестнадцать световых лет, которые
неумолимо разматывал звездный корабль, давно уже сошли в могилу все
близкие люди, оставленные на Земле.
- Да, была, - ответил он.
- А почему она не пришла на космодром проводить вас?
- Она не в состоянии была это сделать, Дирак, - с горечью объяснил
Алек. - Ведь у нее обыкновенное, слабое материнское сердце.
- Да, понимаю, - сказал робот.
Он не понимал, этого он никогда не поймет.
- И все-таки - вас провожало много людей. Разве все они были
бессердечны?
Камера вдруг как бы перестала существовать, человек видел над собой
прозрачный купол обсерватории, видел совсем близко ее родные, близорукие
глаза.
"Ты уверен, что тебе это необходимо, Алек?"
"Уверен, дорогая, - ответил он. - Уверен".
"Но почему, Алек? Разве тесен тебе наш бедный мир? Разве он совсем не
устраивает тебя?"
"Ты не должна так говорить! - сказал он. - Я очень хорошо знаю, что это
самый богатый и самый прекрасный из всех миров".
"И все-таки ты хочешь его покинуть".
"Так нужно", - ответил он.
"Бедный ты мой малыш, - сказала она с мокрым от слез лицом. - Бедный,
несчастный мой..."
Солнце сияло на чистом небе, веял легкий, теплый ветер, слабая еще
весенняя травка зеленела между бетонными плитами космодрома. Когда он
поднимался по крутым ступеням на звездолет, сотни объективов следили за
малейшим его движением. Но он не обернулся, у него не было сил взглянуть
еще раз на тех, кто прощался с ним навсегда. И еще месяц спустя он не мог
позволить себе посмотреть на маленькую звездочку, печально и нежно
посылающую в бесконечность свой бледный отсвет. Нет сил, откуда их
взять...
- Тебе плохо, Алек? - спросил робот.
Человек вздрогнул:
- Нет, ничего! Не беспокойся, Дирак. Я чувствую себя нормально. А как
Казимир?
- Сейчас он в биологической камере.
- Я хочу его видеть, - сказал Алек.
Робот нажал одну из кнопок на маленьком пульте, экран засветился.
Казимир лежал полуобнаженный под ярким светом рефлектора, недвижимый и
бледный; жизненная сила понемногу возвращалась к нему. По тонким
биопроводникам, густой сетью покрывавшим его грудь, пульсировала плазма.
Дирак, несомненно, сделал все, что нужно, и тем не менее Алек ощутил
неясный страх. Строгий, почти суровый профиль Казимира казался совершенно
безжизненным, глаза ввалились, словно у покойника. Да, анабиоз один из
видов смерти, хотя и строго дозированной.
- В каком он состоянии? - спросил Алек встревоженно.
- Все нормально... Через два часа разбужу.
- Ну хорошо, - сказал человек.
- Сейчас принесу тебе поесть. И прошу тебя, не делай глупостей,
попытайся проглотить.
- Не беспокойся, - ответил Алек и через силу улыбнулся. - Как ты
думаешь, смогу я стоять?
- Не хуже, чем после любого, другого путешествия.
- Тогда попробуем.
- Нет, еще рано.
- Я хочу, Дирак. Прошу тебя, дай мне руку.
Робот молчал в нерешительности. Желания людей были для него законом,
кроме тех, конечно, которые могли обернуться серьезной опасностью для них
самих. Но сейчас, кажется, человеку ничто не угрожало.
- Хорошо, - сказал он. - Но только ненадолго.
И он протянул ему свою холодную руку в мягкой рукавице. Алек медленно
поднялся, но вдруг почувствовал, что ему дурно.
- Да, действительно, еще рано, - обессиленно произнес он. - Иди, Дирак,
принеси поесть. Может быть, тогда мои дела пойдут на лад.
Дирак посмотрел на него отполированными, блестящими линзами и бесшумно
исчез.
Часы неутомимо тикали на стене - круглые, старые, смешные часы. Время
проделывало с ними разные шутки, но они все так же педантично и уверенно,
с обманчивой точностью делали свое дело. Они были слепы и беспомощны;
только Дирак из каких-то особых соображений уделял им серьезное внимание.
А люди на них даже не смотрели.
Невооруженным глазом можно было уже видеть Хелу - маленькую синюю
звездочку, холодную, не мерцающую. Она вызывала у него сейчас странное
чувство: смесь враждебности и горькой, неясной боли, наполнявшей сердце.
Что бы он там ни встретил, это не станет ему близким, всегда будет чуждым,
далеким и непонятным. Какие бы живые существа ни населяли ту планету, они
тоже никогда не поймут его.
Неожиданно засветился экран, и он увидел перед собой Казимира, его
бледное лицо, его глаза, которые сейчас улыбались.
- Здравствуй, Казимир, - ласково сказал Алек. - Как ты себя чувствуешь?
- Отлично! - послышался слабый голос. - Отлично, старик. А ты?
- Как Виннету, вождь индейцев! - засмеялся Алек. - Знаешь, ты очень
изменился! Во всяком случае, выглядишь моложе.
- И ты - честное слово... Видна ли Хела?
- Да, звездочка так себе, - сказал Алек. - Вряд ли, старик, стоило ради
нее топать такую даль...
По лицу пилота пробежала тень.
- Ради нее? - повторил он. - Да ради нее, Алек, я, честно, и пальцем бы
не пошевелил.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - улыбнулся Алек. - Не думай об этом. Мы
отправились в путь, и мы его пройдем. А как только достигнем своей цели, у
нас будет еще более желанная - вернуться обратно.
- Что происходило, пока я спал?
- Ничего особенного... Обычные явления - астероиды, радиационный пояс.
Но наша старая скорлупка держится превосходно.
- С помощью Дирака, разумеется. А тебе не приходило в голову, Алек, что
вселенная чертовски однообразна?
- Но мы еще не встретились с живой природой, старик.
Пилот пожал плечами.
- Кто знает! Я тебе прямо скажу, что нисколько не удивлюсь, если на
Хеле нас встретит Багратионов. Ни капельки не удивлюсь...
Дверь камеры Алека бесшумно открылась, и вошел Дирак. Алек прежде всего
взглянул на поднос с принесенной пищей.
- Вот это хорошо! - кивнул он, довольный. - Ты наверно хочешь есть,
Казимир?
- Ужасно! - сказал пилот. - Но твоя кухня, Дирак, совсем меня не
вдохновляет.
- Почему моя? Ты забываешь, что ваше меню составляли три института.
- Черт бы их побрал! - воскликнул с возмущением пилот.
- Вспомни, какое заявление ты сделал по этому поводу в прессе? -
вставил безжалостно Дирак.
- Дернуло же меня трепаться!
- Вульгарный жаргон, приятель, - невозмутимо заметил робот. - Язык
космического путешественника не должен быть таким...
- Ты прав! И поэтому тоже катись ко всем чертям.
Дирак взял поднос.
- Не хотите ли посмотреть какой-нибудь фильм?
- Нет, спасибо, - ответил пилот. - Я хорошо выспался.
- А ты, Алек?
- Я бы посмотрел что-нибудь, - заколебался Алек.
- Так что же?
- Ну ладно... Выбери из архива что-нибудь об индейцах или привидениях.
- Браво! - воскликнул Казимир. - О привидениях даже я бы посмотрел.
Надоела мне до смерти эта космическая скука.
Дверь бесшумно закрылась.
Ракета отделилась от звездолета без всякого толчка, так легко и
бесшумно, словно кенгуренок, выскользнувший из благословенной материнской
утробы. Стоя у командного пульта, Казимир несколько мгновений видел тонкую
красную черточку - след, оставленный ракетой; черточка быстро растаяла,
как тает во мраке огонек брошенной сигареты. На минуту им завладел
панический ужас при мысли об одиночестве, мучительная спазма сжала горло.
Куда они полетели, зачем он отпустил их? И что он будет делать один в этой
огромной пустыне, если с ними приключится беда?
Под ним, все такая же синяя и таинственная, плыла Хела. Отсюда она
казалась немногим больше, чем Луна с Земли. Сквозь тонкую завесу облаков
поверхность ее едва просматривалась - более темная у экватора,
прозрачно-синяя возле полюсов. Мощный телескоп звездолета ощупывал всю
планету в течение трех дней, прежде чем было выбрано место для посадки.
Планета состояла не из континентов, суша широким поясом охватывала только
ее центральную часть. Не было ни гор, ни внутренних морей. Не было даже
островов на двух спокойных, прозрачных океанах, омывающих полюса. Вся суша
была покрыта бескрайними лесами, рассеченными множеством синих озер. Если
этот мир и в самом деле населен людьми, думал Казимир, то они едва ли
отличаются от земных орангутангов. И в этот зверинец необходимо послать
своего единственного друга...
Казимир обеспокоенно повернулся к пульту; экран засветился. Он вдруг
увидел возбужденное лицо Алека, который всматривался в планету. Рядом с
ним Дирак хладнокровно орудовал у пульта управления - железное его лицо,
как всегда, было спокойным и безжизненным.
- Ну как ты там, старик? - спросил Казимир. - Как тебе нравится
скорость?
- Кошмар! - ответил Алек весело. - Всего лишь сто километров в секунду!
- Как работают установки?
- Превосходно!
- Будьте все-таки осторожны, - сказал пилот, и в голосе его прозвучала
тревога. - Боюсь, вы там обнаружите комаров величиной с голубя.
- Ну это бы еще ничего! - улыбнулся Алек. - А вот как бы водяная змея
не проглотила ракету.
- На этот раз она подавится, - сердито сказал пилот. - И все же будь
внимателен, старик, смотри в четыре глаза...
Экран погас. Теперь перед Алеком и Дираком еще ярче светилась Хела,
красивая и спокойная. Им оставалось до нее часов десять - ничтожный шаг в
бесконечности, которую они уже пересекли. Дирак все так же уверенно и
безучастно управлялся с аппаратурой, не обращая никакого внимания на
планету. И понятно, ведь для него в этом не было ничего удивительного -
просто цель, а не повод для переживаний. Она не могла вызвать у него
никаких чувств. По существу, именно в отсутствии эмоций заключалась его
сила, его преимущество перед людьми на всем протяжении их совместного
путешествия. Иначе он, наверное, уже сто раз сошел бы с ума, сто раз
вернул бы звездолет обратно или, поддавшись слепой ярости, направил бы его
прямо на какое-нибудь пылающее солнце. Но люди были уверены в нем и
спокойно отдали себя в его руки. Лишенный чувств, он мог противостоять
природе, поскольку не зависел от нее. Для пего не существовало ни времени,
ни пространства. Все было только поводом для размышлений. Но даже
гигантский разум, располагающий огромными знаниями, не был главным -
единственной и постоянной сущностью были для него люди и их указания. Это
было сильней и действенней всех инстинктов, которые природа могла бы
вложить в живое существо. Багратионов действительно сотворил чудо, может
быть, величайшее в бескрайнем космосе, который они сейчас бороздили.
Алек очень хорошо понимал все это и не раз с затаенным дыханием
вглядывался в умное, благородное лицо робота. Его черты, скопированные с
произведения древнего скульптора, были действительно прекрасны. Но Алек
боялся смотреть в пустые глаза, в блестящие линзы, которые недвижно
светились на железном лице. Тогда ему казалось, что он выдаст какую-то
тайну, нарушит фатальный закон и произойдет самое страшное - машина
внезапно осознает себя. Хотя, в конце концов, это ее право, и в такие
минуты Алек испытывал неясное чувство вины. В такие минуты, неизвестно
почему, он старался разговаривать с роботом особенно тепло и ласково, но
робот отвечал ему, как всегда, вежливо и разумно. Это раздражало человека.
Да, Алек часто ловил себя на том, что робот его раздражает. Прежде
всего своими безапелляционными высказываниями. Своей самоуверенностью,
пренебрежительным отношением ко всякого рода сомнениям и неподтвержденным
выводам. Это чувство боролось в Алеке с глубокой признательностью, которая
неизменно брала верх. И тогда Алек снова становился дружелюбным и
ласковым.
Когда они стали приближаться к планете, он спросил:
- Как наши дела, Дирак?
Теперь робот не сводил глаз с аппаратуры.
- Скорость пятнадцать километров в секунду, - ответил он. - Расстояние
от...
- Я спрашиваю тебя: благополучно ли мы сядем?
- Нет никаких оснований, чтобы мы не сели...
Теперь Хела заполнила собой весь горизонт, она была уже не такая
ярко-синяя, к синему добавился нежный оттенок резеды. За полупрозрачной
сеткой тонких, ослепительно белых облаков просматривался далекий
континент. В тот момент они еще не видели озера, куда должны приводниться,
- оно было на обратной стороне планеты, там, где сейчас рождался рассвет.
- Входим в верхние слои атмосферы, - доложил немного погодя Дирак. -
Плотность воздуха больше предполагаемой.
- Сбавь скорость!
- Ты же хорошо знаешь, Алек, что регулятор скорости автоматический.
- Я не совсем доверяю автоматам, - любезно сообщил человек.
- А я очень доверяю, - сказал робот. - До сих пор еще ни один автомат
не подвел.
- До сих пор не значит всегда.
- Разумеется, - спокойно ответил Дирак. - И все-таки я не вижу причин
для беспокойства. В автомат заложены и отклонения от нормы.
Спустя час они пролетели над озером - тоненькой синей полоской посреди
лесов. Дирак все так же, не отрываясь, следил за приборами.
- Длина озера восемьдесят километров, - сообщил он. - Ширина в среднем
около пятнадцати километров. Глубина в центральной части около трехсот
метров, возле берегов около двухсот. Чрезвычайно удобно для посадки и для
взлета.
Им полагалось еще раз облететь всю планету, постепенно снижаясь, и на
минимальной скорости приводниться на поверхности озера. Снова ночь и снова
день, как во сне. Облачная пелена сгустилась, участки суши реже попадались
на глаза.
Наконец Дирак сказал:
- Приготовиться!
Когда ракета утонула в молочной белизне облаков, сердце Алека защемило
от счастья. После безрадостной пустыни вселенной, после бесконечного
океана ледяной темноты эта мягкая, теплая белизна была для него нежным
объятием, воркованием голубя, песней - всем тем, что оставил он на далекой
Земле.
Потом осветилась и засверкала синяя озерная гладь, и синева наполнила
все его существо. Все ближе, ближе - толчок! Ракета нырнула в водную
бездну, и теперь только зеленоватые сумерки струились за
кристально-прозрачным иллюминатором.
Когда они вышли на берег, шел тихий светлый дождик, но облака вскоре
рассеялись и над ними засияло чистое небо.
Алек стоял на берегу и ощущал под собой живую землю. Он смотрел на небо
и не мог сдержать слез, они текли и текли по лицу. Он был потрясен - чудо,
которого он ожидал долгие годы, все-таки произошло! У него снова есть
земля, небо, облака. У него есть натуральный воздух и чистая небесная
высь. Он обрел снова тепло, исходящее от природы. Обрел чувства, которые
воспринимали все это. Только голос пропал, горло не издавало звуков, он не
мог произнести ни единого слова. И ничего не мог поделать с собой в эту
минуту - только глубоко дышал, чувствуя, как возвращаются к нему силы и
неугасимая жажда жизни.
В двух шагах от Алека стоял робот. Железная голова его медленно
поворачивалась, словно телевизионная камера. Да, по существу, она и была
камерой. Сейчас все, что его окружало, надлежало запечатлеть на
миниатюрных кассетах в образах и звуках. И нужно впоследствии
воспроизвести это сотни, тысячи раз, столько, сколько захотят люди. Все,
чего коснулись его холодные глаза, становилось с той минуты бессмертным.
Наконец Алек сказал:
- Ну что, Дирак?
- Я все ожидал увидеть, только не это...
Он действительно был ознакомлен со всеми открытиями космонавтов.
- Правда, чудесно? - спросил Алек.
- Это похоже на бутафорию...
Алек готов был поклясться, что в голосе робота прозвучали нотки
разочарования. Теперь уже и он окинул окрестности критическим взором. В
самом деле, что-то было не в порядке, но что - он еще не мог понять.
Конечно, здесь другая природа. Деревья не были похожи на земные деревья,
скорее их можно назвать гигантскими цветами. Огромные заостренные листья
высотой в несколько десятков метров поднимались прямо от земли. Массивные
стебли, гладкие, зеленые, тянулись вверх и заканчивались громадным цветком
в форме колокола - желтым, бледно-розовым, сине-зеленым. На мгновение
Алеку показалось, что он превратился в ничтожную букашку и в таком обличье
попал из космоса на клумбу с тюльпанами. Землю покрывал жесткий мох,
напоминающий скорее какую-то синтетическую материю. Да, странный лес,
чистый и нетронутый, словно в первый день творения.
- Что тебя удивляет? - спросил Алек.
- Разве ты не видишь? - ответил Дирак. - Абсолютно никаких признаков
жизни. Мы стоим тут уже двадцать минут, а я не видел даже мошки.
- Правда? - спросил Алек.
- Я заметил бы даже муравья в траве, - сказал уверенно Дирак. - Но
никого нет. Словно все это создано в какой-то гигантской лаборатории.
Алек озадаченно взглянул на него. На мгновение его охватил страх.
- Не спеши, Дирак, - сказал он. - Мы же будем ходить, увидим еще...
- Конечно, - бодро подхватил робот. - Действительно, почему бы здесь не
существовать высшей форме жизни?..
- Тогда идем... Ты взял оружие?
Дирак снисходительно улыбнулся - ну разумеется. Иногда люди задают
поистине глупейшие вопросы. Его главная задача в этой экспедиции -
охранять человека, обеспечивать безопасность и надежность. Все остальное
второстепенно.
Они медленно двинулись вдоль берега. Быстрей идти было просто
невозможно. Трава была такая жесткая и так переплелась, что они
спотыкались на каждом шагу, вытаскивая ноги словно бы из специально
расставленных капканов. Дирак успел оторвать один стебель и теперь
внимательно его рассматривал.
- Обыкновенное растение, - констатировал он. - По принципу фотосинтеза.
Да иначе и не может быть. Откуда бы тогда здесь взялся кислород?
Они бродили так до тех пор, пока Алек совсем не выбился из сил.
- Давай вернемся, - предложил он. - Дальше можно на вездеходе...
Именно в тот момент и пролетела первая бабочка. Она поднялась с
большого желтого цветка и опустилась шагах в десяти от них. Это была
огромная бабочка - размах ее крыльев был не менее трех метров. Но Алека
поразили не столько размеры этого живого существа, сколько его
необыкновенная красота, странная и декоративная, как все вокруг. Крылья
были бархатисто-синие, с темными прожилками, усеянные бледно-желтыми
пятнами. Грациозные усики, заканчивающиеся маленькими желтыми шариками,
беспокойно трепетали над ее головой. Тело было словно обтянуто нежной,
мягко отсвечивающей тканью, которую вряд ли могли создать человеческие
руки. Несмотря на свои размеры, бабочка казалась легкой, стройной и
изящной, как цветок.
- Она смотрит на нас! - взволнованно сказал Алек.
Бабочка действительно смотрела прямо на них своими огромными,
блестящими черными глазами, похожими на драгоценные камни. Алек ясно
ощутил в ее взгляде любопытство, волнение, живой интерес. Неожиданно
бабочка слегка пошевелила крыльями, и до их слуха донеслась странная
музыка.
- Это она говорит! - воскликнул Алек.
Но Дирак загадочно молчал. Его сверхразум, очевидно, делал в эти
секунды тысячи оценок. И все-таки вывод был совсем скромным.
- Это обыкновенное насекомое! - заявил он.
Алек двинулся к бабочке медленно, чтобы не спугнуть ее. Она не
пошевелилась, только усики ее вытянулись, словно антенны. И он опять
прочел в ее глазах тревогу, а затем страх. Бабочка расправила крылья и
взлетела. Движения ее были плавными и гармоничными, не похожими на полет
земных мотыльков. Она почти уже достигла дерева, когда вдруг перевернулась
в воздухе и тяжело упала на землю.
Алек оглянулся, пораженный. Позади него Дирак, как всегда спокойный и
безучастный, складывал свое смертоносное фотонное ружье.
- Ты что, с ума сошел?
Дирак посмотрел на него пустыми, ничего не выражающими линзами.
- Она скрылась бы от нас, Алек, - ответил он спокойно. - Так или иначе
нам необходимо доставить один экземпляр на Землю.
- Но это же не насекомое, идиот! - в ярости закричал Алек. - Разве ты
не видишь, что это разумное существо?
Гнев его, очевидно, смутил робота; он растерянно крутил головой.
- Давай рассудим спокойно, Алек, - проговорил наконец Дирак, снизив
тон. - Это наверняка обыкновенное насекомое. Разумные существа не летают
по деревьям, а живут в домах, трудятся, создают материальные блага. А ты
сам видел, что у бабочки нет рук, как она может трудиться?
Алек понял, что возмущаться бесполезно.
- Ты никакой не Дирак, - сказал он с досадой. - Ты самый обыкновенный
дурак.
Но робот не сдавался.
- Не сердись, Алек, поразмысли спокойно, - продолжал он ровным голосом.
- Ты хорошо знаешь, что даже кроманьонец имел орудия труда: камень или
палку - и умел владеть ими. Он был хоть как-то одет. А у этой бабочки нет
ничего, кроме того, что дала ей природа. Совершенно очевидно, что ее
нельзя отнести к разумным существам. Тобою просто владеют импульсы и
аффектация...
Логика Дирака, как всегда, была безупречна.
- И все-таки сегодня ты совершил убийство, - ответил Алек. - Ты первый
робот-убийца на свете.
Но это была мысль, которую Дирак не воспринимал.
- Хорошо, Алек, выскажи мне хотя бы свои доводы, - сказал он. - По
каким признакам ты относишь ее к разумным существам?
- По ее взгляду, - резко ответил человек. - Только по взгляду! Такого
выражения глаз не может быть ни у зверя, ни у насекомого. Такие глаза
могут быть только у разумного существа.
- Это не научное объяснение! - заявил робот.
Алек махнул рукой и подошел к мертвой бабочке. Дирак стрелял без
промаха. Световой луч вошел в грудную клетку; маленькое пятнышко, ожог,
указывало на точное попадание. Мертвая бабочка лишь отдаленно напоминала
изящное существо, которое еще совсем недавно смотрело человеческими
глазами.
- Отнеси ее в ракету, - сказал Алек сухо. - И попробуй
забальзамировать.
Дирак подошел к бабочке и молча поднял ее. Синие крылья поникли, словно
ангельские крыла. Расстроенный, Алек шел сзади. Когда они уже подходили к
ракете, Дирак тихо произнес:
- А она совсем легкая...
Человек мрачно молчал.
Спустя два часа они тронулись в путь на маленьком электрическом
вездеходе. Облака исчезли, горизонт был совершенно чист, и на небе
громадной звездой сияло далекое солнце. Машина бесшумно скользила по
мягкому ковру трав; прокладывать дорогу не было надобности, так как
деревья росли на достаточном расстоянии друг от друга. Оба молчали. Алек -
все еще под впечатлением неприятного происшествия, Дирак следил за
оборудованием. Не прошли они и нескольких километров, как Дирак внезапно
затормозил.
- Бабочки! - сказал он тихо.
На этот раз бабочек было три, все три синие, изящные, как та, которая
была убита. Они без всякого страха опускались совсем рядом с вездеходом.
Алек увидел, что смотрят они с любопытством, но без всякого опасения.
Когда бабочки осмотрели вездеход, они, словно три старые кумушки, сбились
в кружок, их усики оживленно затрепетали. Снова Алеку показалось, что он
слышит тихую музыку.
- Дай-ка мне магнитофон, - сказал он.
Алек быстро сменил катушки, потом осторожно открыл дверь. Сначала
бабочки никак не реагировали, но когда он отошел от машины, они испуганно
зашелестели крыльями, а потом взлетели с панической быстротой.
- Держу пари, что они еще вернутся, - сказал негромко Алек. - Но ты не
выходи, ты своим видом их совсем перепугаешь.
Он поставил магнитофон на землю и нажал кнопку. Через несколько секунд
в странном лесу зазвучала одна из прелюдий старого Бриттена. Звуки
вылетали из миниатюрного аппарата, чистые, мелодичные; лес впитывал их,
они далеко разносились в мягком прозрачном воздухе. Прошло около минуты,
прежде чем прилетела первая бабочка. Она села совсем близко и, как
зачарованная, разглядывала магнитофон. Потом вслед за ней прилетели две
остальные. Алек не двигался; они посмотрели на него две с робким
любопытством, а затем словно забыли о нем. Маленький аппарат притягивал их
с какой-то неудержимой силой, они придвигались к нему все ближе,
доверчивые и кроткие, забыв про все на свете. Теперь их глаза выражали
тихую радость, блаженство. Тема бури внезапно их растревожила, они даже
взлетели, но быстро вернулись обратно. Финальную часть они слушали
потрясенно. Алек нажал кнопку, музыка смолкла. Наступила долгая тишина, а
затем к небу вознесся хор звуков, одновременно и нежных, и молящих. Алек
улыбнулся.
- Хотят еще, - сказал он тихо.
- Несомненно, - пробормотал в своей металлической кабине робот.
Бабочки боязливо посмотрели на них и тотчас взлетели. Алек заметил, что
сели они на ближайшее дерево, и до слуха его снова донеслась тихая мольба.
- Достаточно на сегодня, - улыбнулся опять Алек и сел в машину. -
Поехали, Дирак!
Вездеход бесшумно двинулся по травяному ковру.
- Тебе слово, Дирак! - заговорил Алек. - Жажду услышать твое
компетентное мнение.
Робот ответил на это не сразу.
- Первые выводы представляются мне весьма абсурдными, - высказался он
наконец не слишком охотно.
- А именно? - с иронией спросил человек.
- У меня создалось впечатление, что они боятся не машины, а нас. Можно
допустить, что машину они уже видели, а людей нет. Их удивило, что именно
люди вышли из машины, может, они ожидали увидеть нечто иное...
- Верно, - кивнул Алек. - А что иное?
- Это очень важно...
- Разве на тебя не произвело впечатление, как они воспринимают музыку?
Они слушают совсем как люди. И при этом, пожалуй, лучше людей чувствуют
ее.
Но по этому пункту Дирак выразил несогласие.
- Не знаю, читал ли ты книгу Фанзена "Животные и музыка", - сказал он.
- Там описаны еще более любопытные случаи.
В течение нескольких часов синие бабочки непрерывно мелькали у них
перед глазами, а затем бесследно исчезли. Но к полудню они сделали одно
открытие, которое заставило мыслительный аппарат Дирака раскалиться чуть
ли не добела. Они нашли жилище бабочек.
Это было настоящее жилье, построенное, вне всякого сомнения, разумным
существом. Но даже Алек, который готов был увидеть нечто подобное, был
озадачен. Сооружение стояло под тремя крышами из стекла или из материала,
подобного стеклу. Все три крыши были вознесены на несколько метров от
земли и опирались на металлические колонны. Остальные детали тоже были
сделаны из металла. Жилища, в общем, не походили на дома, скорее это были
клетки, не разделенные внутри ничем, кроме тонких поперечных балок. На
одной из таких балок сидели две бабочки и смотрели на них, совершенно
перепуганные. Всезнающий Дирак сейчас же принялся анализировать
обстановку.
- Металл - по всей вероятности, никель, - сказал он. - А стекло очень
высокого качества, почти не отличается от нашего хрустального стекла.
Здание поднято над землей, очевидно, от сырости и наводнений. Окон нет, но
по некоторым признакам осуществляется естественная вентиляция.
- А для чего, по-твоему, служат эти голубятни? - спросил Алек.
- Видимо, в них живут бабочки...
- Ты хочешь сказать, что неразумные существа могут строить жилища из
никеля и стекла? - иронизировал Алек.
- Я хочу сказать совсем не это, - возразил Дирак. - Ясно, какие-то
разумные существа построили это для твоих музыкальных бездельниц.
Высказанное Дираком соображение было не таким уж глупым для робота, и
Алек улыбнулся.
- А где же, как ты думаешь, разумные существа? Неужто у них свои особые
дома? Свои дороги, склады, магазины?
Дирак молчал в затруднении.
- Действительно, все это очень странно, - ответил он наконец. - Но если
ты считаешь, что эти бабочки спускаются в шахты и добывают руду, а потом
льют металл, ты жестоко ошибаешься.
- А ты пошевели немного мозгами, - сказал Алек мстительно. - У тебя же
должны быть хоть какие-нибудь предположения.
- У меня есть около двухсот предположений, - ответил Дирак недовольно.
- Но бессмысленно делать предположения, не имея достаточно фактов.
- Ну выскажи самое серьезное.
- Самое серьезное? Скажем, это своеобразный заповедник для бабочек, и
разумные существа обеспечили им здесь наилучшие условия для жизни...
- Ну что ж, возможно, - пожал человек плечами.
До наступления сумерек они видели еще несколько домов для бабочек. Они
были сделаны из того же материала, хотя и различались по форме. Можно было
говорить о некотором архитектурном разнообразии, но внутреннее устройство
жилищ было одинаковым. И ни в одном из них не заметили они ни одной вещи,
которая бы свидетельствовала, что бабочки ведут образ жизни разумных
существ.
Ночь застигла их в лесу. Хотя бояться как будто было нечего, Дирак
настоял на том, чтобы переночевать в вездеходе. Алеку хотелось спать на
воздухе, в спальном мешке, но робот был неумолим. Потом Алек установил
связь со звездолетом и подробно рассказал Казимиру последние новости.
Казимир слушал его внимательно, не перебивая, и под конец сказал:
- Вряд ли можно допустить, Алек, чтобы там не было никакой другой формы
жизни. Если есть бабочки, то, во всяком случае, должны быть и гусеницы.
- Верно, - встрепенулся Алек. - Как это не пришло мне в голову?
- У меня была такая мысль, - вставил Дирак. - Но факт, что мы еще не
встретили ни одной. Возможно, здешние бабочки размножаются как-то иначе.
- Может быть, и так, - согласился Казимир. - Но уж если есть гусеницы,
они должны быть размером с теленка. Вы бы их наверняка заметили.
- Мы не искали их, - сказал Алек.
- Нет, на деревьях гусениц нет, - категорически заявил Дирак. - Это я
установил. В конце концов, чем бы они питались? Листьями? Но я не видел ни
одного изъеденного листа.
- И все же будьте бдительны. Эта чересчур стерильная природа затаила
какую-то непонятную угрозу.
Закончив разговор с Казимиром, они погасили свет, и вездеход словно
опустился в черную бездну - такая темная была ночь. У Хелы не было луны,
только звезды мерцали на далеком незнакомом небе. Не доносилось ни звука,
будто они находились в изолированной камере. Пустота и тишина угнетали
здесь сильнее, чем в межзвездных пространствах. Алек пытался заснуть и не
мог: мозг его был взбудоражен, чувства обострены. "Какой призрачный мир, -
думал он с беспокойством. - Неужели возможна природа, создавшая
один-единственный вид живых существ?"
- Не спится, Алек? - услышал он голос Дирака. - Хочешь, я дам тебе
снотворное?
- Нет, не надо, дружище, - ответил благодарно человек.
Засыпал он с тревожными мыслями, но сон его был спокойный и крепкий.
Когда он открыл глаза, ему показалось, что спал он всего несколько минут,
а над ним, за иллюминатором, сияло ясное и теплое синее небо.
На следующий день в полдень они сделали свое самое удивительное
открытие.
Вначале у них не было ощущения, что они наткнулись на что-то
необычайное. Это были строения, почти не огражденные, стояли они на голой
возвышенности, под ярким солнечным светом и всем своим видом напоминали
гигантские оранжереи. При этом стояли они не на металлических колоннах, а
прямо на земле. Как и повсюду, здесь ни дорог, ни тропинок и никаких
признаков жизни вокруг не было. Странные здания блестели на вершине холма,
одинокие и нереальные, словно из старой сказки.
Вездеход легко забрался наверх, и они поспешили выйти из машины. И
остановились, пораженные. Нет, это не были дома бабочек, это было что-то
совершенно иное. Внутри помещений виднелись трубы, провода, какая-то
мебель, похожая на шкафы, длинные эмалированные холодильники. Много
предметов можно было различить сквозь прозрачные стены, не было только
людей, хотя все говорило о присутствии разумных существ.
И дверей тоже не было. Они обошли со всех сторон просторное стеклянное
здание, но не увидели в нем ни малейшего отверстия, словно оно было
герметическим.
- Как ты объясняешь это чудо? - спросил растерянно Алек.
- Может, оно открывается с помощью какого-нибудь механизма, - сказал
Дирак. - Или имеет подземный ход.
- Сделай одно отверстие! Как-нибудь войдем.
Дирак настроил лучевой пистолет на малую мощность и легким движением
руки вырезал в толстой стеклянной стене отверстие размером с небольшую
дверь. Первым вошел Дирак, за ним человек. Сделав всего несколько шагов,
Алек взволнованно воскликнул:
- Посмотри, Дирак! Готов поклясться, что это термометр! И даже самый
обыкновенный ртутный термометр!
- А вот радиаторы отопления, - сказал Дирак, потрогав рукой белый
эмалированный шкафчик.
В помещении действительно было тепло и приятно, прогретый равномерно
воздух был свежий и чистый. Алек подошел к одному из холодильников и
осторожно приоткрыл крышку. На дне холодильника были уложены шесть
превосходных зеленовато-желтых дынь. Алек смотрел на них в полном
изумлении, потом взял одну в руки.
- Что это по-твоему, Дирак? - спросил он весело.
- Наверно, яйца, - спокойно ответил тот. - Яйца синих бабочек.
- Правильно! - обрадовался Алек. - Они теплые. Это вовсе не
холодильник, а просто-напросто инкубатор.
Но Дирак не ответил. Его взор был устремлен на что-то позади человека.
- Гусеницы! - тихо сказал он.
Алек резко обернулся. В глубине длинного помещения он тоже увидел двух
гигантских гусениц, мохнатых и зеленых, впивш<