Я знал Женю Баканова как серьезного, хорошего студента, у которого, как правило, не возникало проблем с учебной частью.
Лично мы познакомились, когда Женя решил заняться проблемой воли. На факультете этой темой никто не только не занимался, но даже и не интересовался. Ко мне подошел В.В. Столин, помогавший в то время А.Н. Леонтьеву по учебным делам на кафедре общей психологии, и спросил, не соглашусь ли я быть руководителем курсовой работы Е. Баканова. В то время я был заместителем декана по учебной работе и был очень загружен административными делами. Я спросил, почему нужда во мне – кафедра была большой по составу, и можно было выбирать темы на любой вкус. Спросил об интересах Е. Баканова и услышал, что он хочет заниматься животными. Я резонно заметил, что это область работы К.Э. Фабри. Но В.В. Столин уточнил, что Женя хочет заниматься волей у животных, а К.Э. Фабри считает, что такой темы быть не может.
С позиций сегодняшнего дня 1970‑е годы прошлого столетия выглядят как время тотального контроля и несвободы, но на факультете психологии МГУ, несмотря на строгости, в основном связанные с моим стилем управления, для студентов царила свобода в занятиях наукой, по крайней мере в выборе тем курсовых и дипломных работ.
Предложенная Е. Бакановым тема не вписывалась в факультетский подход к психическим функциям, и я понял, что никто не согласится взять такую работу. Пришлось дать согласие на руководство мне.
Мы стали встречаться с Женей, и тут я увидел характерную его черту – увлеченность своими идеями, которая не принимала ничьих возражений и критики. Мои попытки повернуть исследование воли в другую сторону не имели успеха, и Женя стал планировать эксперимент, создав простую установку для работы с животными.
Он умел создавать блестящие по языку и стилю тексты. Читать курсовые и дипломную работы было одно удовольствие, при почти полном несогласии с самой теоретической идеей, развиваемой Е. Бакановым.
После защиты дипломной работы для него открылась возможность поступить в аспирантуру факультета, чем он с успехом воспользовался. В диссертации продолжалась разработка его идеи о филогенетических корнях воли. Наши с ним споры не меняли его позицию. С тем мы и вышли на защиту диссертации.
Оппоненты не были в восторге от идей Жени, но им понравилась его увлеченность темой и аргументированность защиты своей позиции. Он хорошо знал немецкий язык и осуществил интересный анализ неизвестных у нас работ немецких ученых по проблемам воли.
После защиты диссертации Женя сменил тему своих интересов и в итоге вышел на проблемы детского психоанализа. Основной задачей для него стало объяснение психических заболеваний (он в последнее время работал в психиатрической клинике), а ответ он надеялся найти в детских проблемах, в особенностях адаптации детей раннего возраста. Отсюда интерес к книге О. Ранка, которая предлагается вниманию читателей.
Книга была переведена им давно, но в силу разных причин она тогда не вышла в свет и первым появился перевод другого автора.
Зная Женину способность глубоко проникать в мысль изучаемого автора, я думаю, что перевод Е.И. Баканова представляет самостоятельную ценность для всех, кто занимается детским психоанализом и психическими травмами детей.
В.А. Иванников
* * *
Евгений Николаевич Баканов родился в 1948 г. в г. Гусь‑Хрустальный в семье инженеров Гусевского завода стеклянного волокна, тогда единственного предприятия такого профиля в СССР. Родители стояли у истоков создания промышленности стекловолокна в стране. Мать, Мария Степановна Баканова, была среди тех, кто в 1941 г. в цехе стекловолокна Гусевского хрустального завода получил первую стекловолокнистую продукцию, остро необходимую для нужд обороны. В 1943 г. был создан Гусевский завод стекловолокна, и в том же году на завод был принят отец, Николай Гаврилович Баканов, вернувшийся с фронта после демобилизации по ранению.
В 1957 г. в белорусском городе Полоцк готовится к вводу в строй новый завод стекловолокна, впоследствии ставший самым крупным заводом такого профиля в Европе. Отца назначают главным инженером этого завода, мать – начальником лаборатории. Семья переезжает в Полоцк.
В школе у Жени в разное время была склонность к разным предметам, неизменной была только нелюбовь к немецкому языку. Объяснял он это просто: «Немецкий – это зубрежка, а я зубрежки не признаю».
После 8‑го класса, в 1963 г., Женя поступает в нефтяной техникум на отделение КИПиА. Казалось естественным, что он пойдет по стопам родителей, тем более что отец был инженером от Бога, талантливым организатором. Вместе с тем те, кто работал под его началом, отмечают, что был он прирожденным психологом.
Проучившись в техникуме 3 года, Женя понял, что инженерная стезя – не его путь. Так как с дипломом нефтяного техникума нельзя было поступать в гуманитарный вуз, за 3 месяца до защиты диплома он бросает техникум и готовится к экзаменам на аттестат за курс средней школы, которые сдает экстерном со своим же классом. В этом же, 1966 г. он делает попытку поступить на философский факультет ЛГУ, а через год повторяет попытку, но уже на факультет психологии. После неудачи он оказывается в армии и только после службы, в 1970 г., сдав все экзамены на «отлично», поступает на факультет психологии МГУ.
Со временем меняется его отношение к изучению иностранных языков. Немецкий становится нужным и поэтому интересным ему. Уже в университете он подрабатывает переводами с немецкого. Впоследствии самостоятельно изучает английский и польский языки, чтобы читать специальную литературу в подлиннике.
Предлагаемый перевод сделан с немецкого языка – языка оригинала, что, по убеждению переводчика, более предпочтительно, чем перевод с английского, т. е. перевод с перевода.
27.05.08
Т.Н. Баканова
* * *
Судьба подарила нам с Евгением Бакановым 5 лет совместной учебы на факультете психологии МГУ и 12 лет семейной жизни.
Почему он так заинтересовался идеями Отто Ранка? В восьмидесятые годы прошлого века он увлекся поиском глубинных причин человеческого поведения. Психоаналитическая литература тогда была еще малодоступна, и Женя доставал книги и статьи разными способами: заказывая их в библиотеках из спецхранов, ксерокопируя машинописные переводы, сделанные кем‑то, и переводя статьи самостоятельно. Люди того времени знают, что даже ксерокопию в то время было сделать проблематично. Женя глубоко изучил тест Сонди и исследовал с его помощью глубинные базовые потребности. В его библиотеке появились книги и рукописи переводов многих психоаналитиков.
Именно желая найти первоисточник, первопричину дальнейшего течения жизни человека, Евгений пришел к исходному пункту – к его рождению. И желая досконально в этом разобраться, стал скрупулезно переводить книгу «Травма рождения». Надо сказать, что переводил он очень тщательно, по многу раз выверял и переделывал текст.
Но я думаю, что перевод книги Отто Ранка состоялся не только благодаря интересу Евгения к причинам человеческого поведения. Существенную роль здесь сыграли особенности его личности.
Женя был редким, одаренным человеком. Мне кажется, что основным его даром была Сила.
Это и Сила Ума – он был очень умным человеком, причем не только в области теории, выдвижения новых концепций, но и в практической проверке и реализации своих построений.
Это и Сила Страсти – страсти к людям, к своему делу, к науке, к семье. Он яростно и безоглядно отдавался тому, что любил. Для него здесь не было пределов и границ.
Это и Сила Ответственности – за своих близких, за дело. Женя был надежен. Про него можно было сказать: «Как за каменной стеной».
Это и Сила Движения – он все время искал, развивался, развивал себя и других.
Это и Сила Воли – как и каждый человек, он сомневался, но, приняв решение, он его выполнял. Решительно и бесповоротно. Долго и упорно. Невзирая на то, какие препятствия встречались на пути. Даже тогда, когда он был один против многих. У него была эта Сила.
И при всех этих выраженных мужских качествах он был мягким, нежным и чутким. Другом, мужем и отцом.
Вот эта его Сила в сочетании с его интересом дала ему возможность провести такую колоссальную работу по переводу. Несмотря на тяжелые бытовые и житейские трудности. Несмотря на то, что переводом он занимался не на основном месте работы – там перед ним стояли другие задачи, а как хобби – в нерабочее время.
Нам остается с благодарностью принять Книгу. С благодарностью Автору, с благодарностью Переводчику. С восхищением перед Силой человеческого Ума и Духа.
И. Переверзева
[1]Русский физиолог, профессор Ленинградского университета и Сельскохозяйственного института А.В. Немилов в сравнительно‑физиологическом исследовании 1920‑х годов показал, что переход к прямохождению обусловил целый ряд факторов, которые в ходе эволюции реализовались в анатомо‑физиологических изменениях, в результате которых естественный родовой процесс животных превратился в «физиологическую катастрофу» у предков человека, что повлекло за собой рост числа осложнений беременности и родов и женской смертности [3, 53, 127–132]. Позже это подтвердилось археологическими исследованиями А. Валуа, показавшего на останках от синантропов (300 тыс. лет до н. э.) до Homo sapiens мезолита (7‑10 тыс. лет до н. э.) массовую смертность женщин в начале детородного возраста, что связывалось им с осложнениями беременности и родов [14,222–226]. Эти данные хорошо согласуются с реконструкцией антропогенеза по Ю.И. Семенову [6, 129–133] и без затруднений могут быть распространены на весь антропогенез.
[2]Пояснение терминов: пренатальный период – относящийся к внутриутробному периоду развития; перинатальный – в периоде рождения, от 30 недель внутриутробного возраста до окончания 1‑й недели внеутробной жизни; неонатальный – в периоде новорожденности, 2‑я – 4‑я недели внеутробной жизни; пост‑натальный – после рождения, с 5‑й недели внеутробной жизни.
[3]Этот авторитет было бы неосмотрительно объяснять личной исключительностью Ранка. Можно сказать с определенностью, что в то время единственно через него в сознание врачей‑психоаналитиков проникал богатейший материал культурных фиксаций бессознательного всех времен и народов, содержавший многочисленные взаимосвязи, взаимораскрытия и взаимоподтверждающие варианты, которые невозможно подчерпнуть ни из какой работы с пациентами, исчезающе‑мимолетной по историческим масштабам времени и существенно ограниченной условиями места и культурного момента. Здесь, во всяком случае, проявилась глубокая точность фрейдовского решения о направлении обучения Ранка, которая, конечно, не принесла бы своих плодов без его уникальной работоспособности и отмеченного Джонсом «особого аналитического чутья в толковании сновидений и мифов» [12, 196].
[4]Эрнест Джонс, известный психоаналитик, работал с Фрейдом с 1910 г. Автор множества работ, цитировавшихся Фрейдом, был членом Комитета, где представлял Англию и весь англоязычный мир. Находился в постоянном личном контакте с Фрейдом и его семьей, с Венским психоаналитическим обществом и обществами других стран. Русскоязычному читателю известен работой по анальному комплексу в переводном сборнике «Психоанализ и учение о характерах» [4].
[5]Понимая, какие ожидания вызвал у читателя Джонс, считаю своим долгом указать, что ничего «прочего», в чем мы увидели бы «проявление психоза у Ранка», Джонс так и не приводит до самых последних строк своей книги.
[6]Информация о болезни Фрейда просочилась не только к Ранку. В сентябре 1923 г. в чикагской газете была опубликована сенсация: Фрейд «медленно умирает», сдал свои дела своему ученику Отто Ранку. Фрейд прокомментировал это так: «В присланной газете из Чикаго я читаю, что я медленно умираю, больше не работаю и что все ученики уходят к моему духовному сыну д‑ру Отто Ранку» [13, 118].
[7]Разговорное лекарство или говорящее лекарство (англ.). – Прим. пер.
[8]Очистка труб (англ.). – Прим. пер.
[9]Анагогический – прогрессивно развивающийся в символической форме. – Прим. пер.
[10]Букв, «в ядре», «в орехе» (лат.), здесь: в сжатом виде. – Прим. пер.
[11]Ночной страх (лат.). – Прим. пер.
[12]Среди грязи и мочи (лат.). – Прим. пер.
[13]Копролагния – возбуждение и удовлетворение полового влечения посредством, главным образом, лизания кала или вообще разглядывания или прикосновения к вещам, вызывающим отвращение. – Прим. пер.
[14]Apotropaeum (лат.) – амулет, талисман. – Прим. пер.
[15]Прерванный половой акт (лат.). – Прим. пер.
[16]Зубастая вагина (лат.). – Прим. пер.
[17]После рождения печально все живое (лат.). – Прим. пер.
[18]Ранее слабоумие (лат.) – устаревшее название группы шизофренических заболеваний. – Прим. пер.
[19]Восковая гибкость (лат.). – Прим. пер.
[20]Здесь слово «алтарь» употреблено в исторически первоначальном языческом значении жертвенника, на котором возжигались (умерщвленные) жертвы. – Прим. пер.
[21]Песнь песней – одна из книг царя Соломона, входящих в Ветхий Завет. – Прим. пер.
[22]Амнион – внутренняя зародышевая оболочка; хорион – наружная зародышевая оболочка. – Прим. пер.
[23]Букв, религия либидо или либидинозная религия, а в более вольном переводе – религия сладострастия, вожделения, похотливая религия и т. п. – Прим. пер.
[24]Архонт (греч. archon) – начальник, правитель. – Прим. пер.
[25]Ф. Ницше. «Рождение трагедии из духа музыки». Здесь и далее цит. в переводе Г.А. Рачинского (М: Мысль, 1990).
[26]В немецком языке оригинала: голова – Kopf, горшок – Topf. – Прим. пер.
[27]От ущербности (лат.). – Прим. пер.
[28]В нем. яз. kriechen, kroch, dekrochen – залезать; «жаба» – krot. – Прим. пер.
[29]Куннилингус – возбуждение и удовлетворение полового влечения посредством лизания женских наружных половых органов, главным образом половых губ и клитора. – Прим. пер.
[30]Bona Dea («благая богиня») – древнеитальянское божество плодородия и изобилия, в честь нее римские матроны при участии весталок (жриц богини Весты – покровительницы домашнего очага, жертвенного огня и целомудренных девушек) ежегодно справляли празднества в доме консула или претора (1 мая и в начале декабря). – Прим. пер.
[31]Гипоспадия – выход мочеиспускательного канала наружу в области корня пениса или ближе к нему либо в области мошонки или промежности. – Прим. пер.