Глава 1. Вступление.
Гермиону передернуло от отвращения – Малфой ее всегда раздражал, но сейчас к его моральным недостаткам прибавился еще и отвратительный запах немытого тела и соответствующий внешний вид.
Он сидел в углу, обняв свои колени, и вздрагивал от каждого шороха.
Когда она вошла в камеру, он даже не поднял глаз, а только затрясся мелкой дрожью.
Женщина в очередной раз подумала, что зря поддалась на уговоры его безутешного отца, который сулил и золотые горы, и всяческую помощь в продвижении по карьерной лестнице, только что руки не целовал. Зря она согласилась защищать на суде Малфоя-младшего. Согласилась не потому, что Люциус ее убедил, просто она не смогла отказать этому мужчине, который выглядел столетним стариком в и жил только мыслями о сыне.
Она так и осталась стоять в дверях, не решаясь подойти ближе к арестанту. Запах в камере забивал ноздри и вызывал тошноту.
- Привет, - сказала она и подумала, что выглядит полной дурой даже перед самой собой.
Малфой поднял голову и посмотрел на нее совершенно затравленными глазами.
«Прусак, - подумала Гермиона. – Настоящий таракан в ловушке».
- Грейнджер, - в его голосе не было удивления, только констатация факта.
- Теперь я – миссис Уизли… Твой отец уговорил меня защищать тебя на суде.
Малфой молча смотрел, его лицо ничего, кроме испуга не выражало.
- Я буду твоим адвокатом в Визенгамоте.
Снова никакой реакции.
- Ты можешь говорить?
- Могу, - его голос звучал тихо и надтреснуто.
Гермиона вспомнила его вопли во время их последней встречи после финальной битвы, тогда его голос был очень звонким, когда парень кричал «Вонючая грязнокровка! Я тебя еще достану!» и поморщилась. Ощущения триумфа почему-то не было, но и жалеть мерзавца тоже не хотелось.
- Я собираюсь пригласить тех… людей, которые смогут сказать о тебе что-то хорошее, чтобы суд вынес решение о пожизненном заключении, а не о поцелуе дементора. На большее рассчитывать не приходится. Кого ты можешь предложить в качестве свидетелей?
Он вдруг засмеялся, и этот смех был ужасен. Это не была радость или даже сарказм, это был горький хохот ужаса, от которого кровь стыла в жилах.
Он смеялся долго, и Гермиона даже думала уйти и бросить это все к чертовой матери, несмотря на обещание, данное старшему Малфою. Но вдруг Драко замолчал, и его взгляд стал немного более осмысленным. И злым.
- Грейнджер, нет никого, кто может сказать обо мне что-то хорошее. Лучше поцелуй, чем Азкабан.
Он встал и начал рисовать пальцем на кирпичной стене непонятные символы.
Гермиона не знала, что еще спросить – Малфой был последним Упивающимся, которого еще не судили, и суд над ним обещал быть самым громким. Он был единственным, кто не раскаялся, единственным, кто после победы мог быть оправдан, как был оправдан его отец. Драко не совершил ни одного убийства до победы, и его будущее могло быть более-менее безоблачным, но он продолжил дело тетки Беллатрис с редким вдохновением. И на его счету было больше доказанных убийств, чем у любого другого из выживших слуг Вольдеморта.
Гермиона снова подумала, что дело безнадежно и что она зря за него взялась – шансов у Малфоя не было.
- Кто может за тебя поручиться?
Он повернулся, его лицо перекосила злоба, и он резко прыгнул в сторону женщины, оказавшись совсем рядом.
Запах от него был таким сильным, что к горлу подкатила тошнота.
- Никто, - его зрачки бегали, ни на секунду не останавливаясь, но у Гермионы было чувство, будто он смотрит ей прямо в душу. И ей это не нравилось.
Она пятилась, пока спиной не почувствовала холод каменной стены.
- Суд через две недели. Я еще зайду.
- Нет, - он пошел в угол и снова принял позу, в которой был, когда Гермиона вошла.
- До свидания.
Он не ответил.
Рон ждал ее у выхода из Азкабана, сжимая в руках метлу. С моря дул прохладный пронизывающий ветер, но даже он не мог убрать запах, который все еще забивал нос и которым провоняла одежда.
- Мне Гарри сказал, что ты здесь.
Начало не предвещало тихого спокойного вечера. Впрочем, как обычно.
- Я была у Малфоя. И я буду его защищать.
- Чтоооо? – взревел Рон. – Этого… этого?
- Да, этого. И я уже приняла решение, потому, будь добр, придержи свое мнение при себе, мне и так паршиво.
- Но он Упивающийся, у него метка, он убийца!
- А я – адвокат. И я сто раз тебе объясняла, что моя работа – защищать людей на суде, - она постаралась сказать это максимально спокойным голосом, чтобы не раздражать мужа еще больше.
- Он – не человек, он Малфой! Мы его пятнадцать лет ловили!
- Я уже сказала, что не изменю решения.
Рон помолчал пару мгновений, потом закинул ногу на метлу.
- Полетели домой.
- Рон! Я ненавижу летать, и ты об этом прекрасно знаешь.
- А у меня подходящее настроение, - он поднялся на пару метров над землей, и Гермионе пришлось задирать голову, чтобы видеть его лицо.
- Ну и лети. Жду тебя дома.
Она аппарировала, даже не дождавшись ответа.
Рон пришел под утро и был не совсем трезв. Раньше Гермиона ждала бы его хоть до утра, но в этот раз она спокойно спала и не заметила ни его состояния, ни запаха дешевых духов, которыми он пах.
Утром Гермиона с тоской посмотрела на два пустых стула, вспоминая все те утра, которые провела с детьми – приготовление завтрака, бурные протесты разбуженной Роуз, молчаливый Хьюго, который окончательно просыпался только к завтраку, довольный и шутливый Рон, который всегда вел себя с детьми идеально, сам завтрак, газеты, обмен новостями.
С тех пор, как оба их ребенка уехали учиться в Хогвартс, Гермиона не готовила завтраки – Рон уходил еще до того, как она просыпалась, а сама она обходилась кофе. Ужинали они тоже в разное время, да и все остальное уже давно делали отдельно.
Гермиона сознательно продолжала жить с мужем только ради детей. Даже сейчас, когда почти весь год Роуз и Хьюго были в школе, и их с Роном уже ничто не держало вместе, она цеплялась за остатки семейного очага так, будто это все еще была настоящая семья.
Она вспомнила Малфоя с его длинными серыми волосами и редкой козлиной бородкой и поежилась. Радости, которую она обычно испытывала в предвкушении интересного дела, не было.
В двери кто-то постучал, она затянула пояс халата и открыла.
Это был Гарри. Единственным, что напоминало того Гарри, которого она помнила по школе, были его растрепанные волосы, все остальное было другим – походка, взрослое лицо, крепкая фигура, даже его голос. Только, пожалуй, глаза были все еще грустными и уставшими.
Он улыбнулся и обнял подругу.
- Как ты? Как Малфой?
- Ужасно. Лучше не спрашивай.
- А сама ты как?
- Терпимо, отхожу от визита, - она взмахом подвинула к нему стул. – Хочешь завтракать?.. Только готовить надо.
- Нет, - он втянул носом воздух, - очень вкусно пахнет кофе. Можно?
- Конечно.
Гермиона налила из кофейника в чашку ароматный напиток и подогрела ее с помощью простого заклинания.
- Может, печенья? Или конфет?
- Неа, спасибо, - он отхлебнул и довольно улыбнулся. – Я позавтракал… Ты рассказала Рону?
- Да, - кивнула она. – И все было, как я и ожидала – он разозлился.
- Пройдет, - махнул рукой Гарри. – Перебесится и успокоится. Хотя, ты и сама знаешь.
- Я устала, - Гермиона оперлась о стол локтями и подперла кулаками подбородок, до боли напоминая Гарри Гермиону-школьницу. – Я так больше не могу.
- Потерпи, все пройдет.
- Мне столько раз это говорили, что слышать это тоже не могу.
- И что? Развод?
Гарри выглядел расстроенным.
- Наверное.
- Что, совсем ничего? Любовь прошла?
- Я думаю, а была ли это любовь, - грустно вздохнула Гермиона, - или просто юношеская увлеченность? Потом радость победы, совместные переживания и дети на закуску. Дурацкая привычка магов жениться на магах.
- Жаль, - сказал Гарри. – Вы всегда казались хорошей парой.
- Именно, что казались, - сказала она. – Я поговорю с Роном и расскажу, как прошло. Если созрею это обсуждать.
- А я уговорил Джинни на четвертого, - резко сменил Гарри тему разговора. – Уговаривать пришлось долго и даже кое-что пообещать.
- И что именно?
- Возвращаться домой не позже десяти вечера, - улыбнулся он.
- Рада за вас, - Гермиона и вправду была рада – у Гарри с Джинни все было отлично во всех смыслах, включая вопросы количества детей. Рон третьего не хотел.
- Встретимся в министерстве? – Гарри поставил чашку на стол и встал. – Ты когда будешь?
- После обеда, пока дома с бумагами поработаю.
- Тогда до встречи. И не вешай нос, все наладится, - он приобнял Гермиону и вышел, аккуратно прикрыв двери, а она еще долго размышляла над тем, почему выбрала именно Рона и что было бы, если бы она вышла за Гарри.
Гарри никогда не вызывал у нее никаких чувств, кроме дружеских; но он не фанател от дурацкого квиддича, не пил вообще, и уж точно не называл жену во время ссоры «фригидной тварью». Она грустно улыбнулась самой себе в зеркале и взялась за бумаги.
Днем, сидя в своем кабинете, Гермиона продолжала думать о Малфое. Ее помощник, Деннис Криви, уже третий раз за час предлагал ей кофе, и это значило, что она ведет себя необычно. Неправильно.
Гермиона злилась на саму себя за все сразу – и за согласие защищать Малфоя, и за то, что не могла придумать способ выиграть дело. Хотя все, включая ее саму, понимали, что надежды на хоть какую-то минимальную поблажку нет и быть не может.
Деннис снова постучал и заглянул в кабинет.
- К тебе посетитель, - он скривился в гримасе отвращения и добавил шепотом, - Снейп.
- Что?
- К тебе профессор Снейп, - лицо Дениса выражало все те эмоции, которые ученики Хогвартса испытывали к профессору зельеварения, и выглядело крайне комично.
- Пригласи его.
Несмотря на то, что с профессором они виделись редко – обменивались сухим «здравствуй» при встречах в Министерстве и раз в год встречались на дне рождения Гарри, от былой нелюбви не осталось и следа. Осталось уважение и благодарность за все, что он сделал для гриффиндорской троицы. Но они не были даже приятелями, дружил он, насколько знала Гермиона, только с Гарри. Что всех удивляло.
- Добрый день, - Снейп вошел и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло напротив ее стола.
У Гермионы появилось неприятное чувство в районе желудка – точно такое же кожаное кресло стояло у него в кабинете, и именно так он сидел, когда ученики отрабатывали взыскания. Все такой же подтянутый, ни одного седого волоса, ни одной новой морщинки - ему с легкостью можно было дать как тридцать, так и пятьдесят.
- Здравствуй.
Гермиона смотрела на своего бывшего преподавателя, ожидая объяснений по поводу его первого за все ее время ее работы визита в ее кабинет.
- Ты ведешь дело Малфоя?
- Да. Тебе Люциус сообщил?
- Он.
- И? – Гермиона выжидательно посмотрела в лицо Снейпу.
- Глупая девчонка!
Она поморщилась – некоторые вещи не меняются никогда.
- Северус, я достаточно взрослая и отдаю себе отчет в том, что делаю. И не нуждаюсь в лекциях.
- Ты сама не понимаешь, во что ввязалась, - он начинал злиться, в голосе появились знакомые стальные нотки.
- Прекрасно понимаю. Он безнадежен, и у меня впервые нет шансов выиграть дело.
Снейп наклонился ближе и зашипел тем тоном, который Гермиона не слышала уже пятнадцать лет:
- Тебя используют, дура!
- Не смей так со мной разговаривать, или вылетишь из этого кабинета в два счета! – взвизгнула Гермиона. – Что ты себе позволяешь?!
Он откинулся в кресле и сжал подлокотники так, что костяшки пальцев побелели.
- Да, госпожа адвокат, да. Простите… Неужели ты сама не понимаешь?
Гермиона покачала головой в раздражении – она не только не понимала, в чем дело, ее нервировало поведение Снейпа, которого не видела таким злым уже очень давно.
- Люциус – политик, и тебе стоило понять сразу, что он не просто так к тебе обратился с просьбой защищать Драко.
- Да, тот момент, что я – лучший адвокат по уголовным делам в стране, мы в расчет не берем, - Гермиона попыталась вложить в предложение максимум сарказма, и ей это удалось.
- Какая же ты все-таки глупая… Да он все спланировал! Ты – адвокат Драко, а главные свидетели – твой муж и твой лучший друг, который руководит авроратом. Если ты будешь защищать Драко, то основные свидетели просто не смогут дать нужные показания.
Гермиона закусила губу – Снейп был прав, как обычно.
- Но… они будут свидетельствовать.
- Будут. Но они не смогут сказать то, что смог бы из них вытянуть любой обвинитель Министерства, если ты будешь защищать Драко. И сама не сможешь свидетельствовать.
Гермиона сжалась – понимание того, на что она пошла, было очень неприятным.
- Он снова нас использует, - прошептала она себе под нос.
Снейп встал и, выходя, бросил короткое «до свидания».
Гермиона не видела мужа вторые сутки – он приходил, когда она уже спала, а уходил засветло, - и ее это радовало, так как продолжать ругань не хотелось. Но ей было просто необходимо с кем-то обсудить ситуацию Малфоя. Бросить дело она не могла – она дала обещание, кроме того, она сомневалась, что любой другой адвокат согласиться защищать виновного по всем предъявленным статьям Упивающегося, наплевав на свою репутацию.
Решение пришло само собой, она оделась и аппарировала в Хогсмид.
Путь до школы занял куда больше времени, чем во времена учебы, и Гермиона подумала, что возраст сказывается и на ногах тоже, а не только в количестве морщинок у глаз.
Снейпа она без труда нашла в директорском кабинете, который он занимал последние двенадцать лет. Идеальный директор, по мнению одного из членов попечительского совета, который был ее клиентом.
С портрета над столом ей улыбнулся Дамблдор.
- Привет.
- Здравствуй, - Снейп отложил пергамент и предложил ей присесть. – Ты по поводу Малфоя?
- Да. Но и детей хотелось бы увидеть, если позволишь.
- Разумеется.
- Северус, ты единственный, кто сможет его защитить.
- Что? Я надеялся, что ты откажешься от дела!
- Нет, я хочу продолжить. И хочу, чтобы он избежал поцелуя дементора.
- Я против.
- Но он был твоим любимчиком! И ты – единственный, кто сможет ему помочь!
- А ты не подумала, что я просто не хочу ему помогать?
Гермиона взглянула в его глаза в надежде увидеть там хоть каплю сочувствия, но нашла только холодную уверенность в собственной правоте.
- Северус, пожалуйста. У него все равно нет шансов, он в лучшем случае всю оставшуюся жизнь проведет в Азкабане. Ты можешь.
- Снова защищаешь невинного?
- Я не считаю Малфоя невинным!
- Тогда почему?
- Потому что я хочу сделать то, что больше никто не сделает. Хочу облегчить его участь.
- И за что ему такое особое, - он подчеркнул это слово, - отношение? За толпы убитых магглов? За кучу детей-сирот? Или за то, что он возомнил себя новым Темным лордом и только из-за своей идиотской патетичности не смог найти сторонников?
- Северус, я все это знаю гораздо лучше, чем ты, - она тяжело вздохнула, - но никто не заслуживает поцелуя. Даже Драко.
- Я так не считаю.
Гермиона встала и подошла к столу профессора.
- Подумай, у тебя еще есть 2 недели…
Он кивнул, явно из вежливости.
- Где дети? На занятиях?
- Нет, в гостиной. Но родителям туда нельзя, подожди их в холле. И желательно, чтобы вы не мозолили глаза другим ученикам.
Она возвращалась домой в приподнятом настроении после свидания с детьми, размышляя о системе образования в магическом мире – сначала ребенок с родителями или гувернантками до одиннадцать лет учится дома, а потом его забирают у родителей и отвозят в школу чародейства на целый год. Стресс у всех – у ребенка из-за резкой смены обстановки, даже в чудесном и родном Хогвартсе; у родителей из-за того, что у них забирают самое дорогое и родное, вырывая с корнем, давая возможность видеть детей всего два раза в год. Удивительно, что дети помнили, как зовут их родственников, и умудрялись сохранять теплые чувства к родителям.
Гермиона уже делилась этими мыслями с некоторыми членами попечительского совета, но Малфою было плевать, а остальные от нее отмахивались – так было тысячу лет и будет еще тысячу. Иногда Гермиона ненавидела магический мир за его необъяснимый консерватизм.
Ее поколение было более прогрессивным – у нее в доме стоял холодильник и даже телевизор, у Гарри был полный набор всевозможных штук, которые облегчают жизнь даже тем, кто умеет колдовать, но старые волшебники закостенели в соблюдении традиций, и ждать смены системы образования нужно было еще очень много лет.
Мало кто знал, что у Гермионы есть хобби.
Каждая из ее подруг чем-то разнообразила свой досуг – Джинни вышивала, Парвати рисовала, а Гермиона любила готовить. Не то, чтобы у них было много времени для увлечений – хозяйство, дети, мужья, но с тех пор, как дети уехали в Хогвартс, все вечера Гермионы были свободными. Это не была кулинария в общем смысле слова. Гермиона к выбору хобби подошла обстоятельно, как ко всему остальному в жизни, и читала не книги с рецептами, а историю кулинарии, свойства приправ и трав, научилась отличать вырезку от корейки и срок жизни курицы с одного взгляда.
Если бы Рон чаще бывал дома, то растолстел бы до неимоверных размеров. Если бы он был гурманом, то гордился бы женой. Но ему было совершенно все равно, что есть, и чем еда жирнее и острее, тем лучше. Потому Гермиона готовила больше ради процесса, чем ради удовольствия от еды, которой кормить было все равно некого.
Поздно вечером она вымешивала дрожжевое тесто для пирога, когда услышала за дверью какой-то шум, а потом стук в дверь. Гермиона схватила палочку, чтобы очистить руки, с руками удалось, зато теперь палочка была в тесте. Женщина выругалась под нос и пошла открывать двери поздним визитерам. К счастью, на ней были джинсы и домашняя футболка, а не халат, как утром.
За дверью стоял Гарри, который чуть ли не силой держал явно раздраженного Снейпа. Они вошли и сели возле стола на кухне, и Гарри сразу приступил к делу:
- Это я притащил Северуса.
- Заставил, - продолжил за него Снейп.
- Заставил, - кивнул Гарри. – Тебе нужен свидетель в пользу Малфоя – получай.
- Не факт, что это поможет, - не унимался Снейп. – Я буду говорить правду, а она ему не на пользу.
Гермиона довольно улыбнулась – хоть какой-то сдвиг в процессе.
- Северус, я буду задавать вопросы о школьных годах.
- А я буду отвечать, - буркнул Снейп.- И это будут не самые приятные воспоминания для тебя лично.
Гарри встал и хлопнул Снейпа по плечу.
- Я пошел, а вы разбирайтесь.
Гермиона закрыла за ним двери и вернулась к гостю.
- Я тесто вымешиваю, ты не против, если продолжу? А то испортится.
Он отрицательно покачал головой, а Гермиона положила на стол большой шар теста и начала его месить, пытаясь поддержать беседу:
- Как Гарри тебя уговорил?
- Шантажом.
- Ты же безупречен. Как можно тебя шантажировать?
- Если ты будешь знать, как, то тоже сможешь это сделать.
Гермиона повернулась к нему, удивленная донельзя – Снейп шутил. Это было настолько непривычно, что могло быть причиной сплетен в Министерстве неделю или больше. Но он не улыбался, и Гермионе даже показалось, что он говорил серьезно.
Она улыбнулась, и вдруг Снейп улыбнулся ей в ответ. Улыбка была кривоватой и мимолетной, но это была первая его улыбка, которую Гермиона увидела за двадцать лет.
- Никогда не слышала, чтобы ты шутил.
- Возможно, ты просто не слушала?
Она опустила голову и с остервенением бросила тесто на стол, а потом снова запустила в него тонкие пальцы, злясь на себя за то, что до сих пор стыдится Снейпа, хотя прошло столько лет, и за то, что не она его спасла после укуса Нагайны, а совсем чужой человек.
Ощущение теста под руками было приятным, а запах напоминал детство и бабушку, к которой маленькую Гермиону отправляли на лето. Она молча месила, а Северус смотрел на ее руки внимательно, чуть более внимательно, чем требовалось.
Ей стало еще более неловко.
- Почему ты так смотришь?
- Прости, - он отвернулся. – Я задумался.
- О чем?
- О… Малфое. Я не хочу ему помогать.
- Но ты согласился.
- Я согласился помочь тебе. И Гарри.
- Северус, я все равно сейчас не имею права рассказывать тебе о вопросах, которые буду задавать в суде.
- Я знаю.
Гермиона долго подбирала фразу, а потом сказала:
- Если ты спешишь, то можешь идти. Я сообщу тебе о точном времени заседания.
- Нет. Я хочу посмотреть, что ты сделаешь дальше, - он кивнул головой в сторону теста.
Гермиона хмыкнула – типичное поведение Снейпа, ни грамма такта, но он ей не мешал и хоть как-то развлекал в этот очередной одинокий вечер. Значит, пусть сидит.
Она раскатала тесто, насыпала вишни и принялась нарезать полоски для украшения.
- Ждать больше получаса. Подождешь, пока испечется?
- Разумеется.
Она поставила пирог в разогретую духовку, сняла передник, распустила волосы и направилась в гостиную, Снейп пошел за ней.
- Как мои дети?
- Как все Уизли, - он сел на ее любимый диван именно с ее любимой стороны – около ночника, и вытянул свои длинные ноги. – Не хуже близнецов в их возрасте и не лучше тебя.
- Что ты имеешь в виду? – Гермиона села в другой конец дивана.
- Что они нормальные дети. Учатся хорошо, но им не хватает твоей жажды знаний. Но зато не воруют компоненты для зелий. Или Слагхорн этого не видит.
Казалось, он снова шутит, и Гермиона вдруг подумала, что этот Снейп, которого она не знала и не пыталась узнать, намного интереснее того, которого она помнила по школе.
- Ну, я не жаждала знаний, а просто всегда любила читать.
- Не кокетничай.
- Я не кокетничаю, - Гермиона вдруг поймала себя на том, что в самом деле кокетничает, чего не делала уже давно.
- Не спорь со старшими.
- Не читай мне нотации, - ответила она в том же тоне, и ей вдруг стало весело. – Я давно не твоя ученица.
- Ты всегда будешь моей ученицей.
- Буду, - тут же согласилась Гермиона. – Знаешь, а ты не такой уж бука, как я думала. Только не называй меня больше дурой, это раздражает.
- Сомнительный комплимент, но все равно спасибо, - Снейп смотрел на нее исподлобья, будто собираясь рассмеяться, потом отвернулся. - А что это за штука?
Он смотрел на телевизор, который уже несколько недель стоял без дела, и Гермиона почувствовала себя на коне.
- Это маггловское изобретение, - она взяла пульт и нажала «On», экран засветился. – Телевизор.
- Я знаю.
Она смутилась – конечно, это же был Снейп, он не мог чего-то не знать.
- Я схожу, посмотрю, как пирог.
- Угу.
Через полчаса, когда они в тишине поедали пирог, запивая чаем, в двери повернулся ключ.
Вошёл Рон, злой и пьяный.
Гермионе вдруг стало стыдно за мужа пред Снейпом.
- Ооо, моя дорогая развлекается? – сказал Рон, описывая рукой полукруг.
Она встала с дивана и подошла к нему.
- Рон, идем, я провожу тебя в спальню.
Он хихикнул и с силой оттолкнул её в сторону. Гермиона неловко упала на диван, зацепившись ногой за ковёр.
Снейп вскочил и вынул палочку, его реакция была молниеносной.
- Уизли, немедленно убирайся вон, - он шипел, как в старые добрые времена.
- Ты в моем доме, урод, - Рон покачивался, но тоже вынул палочку. – Это ты убирайся.
Гермиона поднялась, нога болела, но у нее не было возможности об этом задуматься, и стала перед Снейпом, лицом к мужу.
- Рон, ты пьян. Иди спать.
- Чтобы ты в моем доме продолжала развлекаться с … этим, - он не смог подобрать достойного эпитета, но тон выражал крайнюю степень омерзения.
- Это мой дом! – ее голос предательски дрожал, как всегда, когда она злилась. – Иди спать!
- Отойди, - он снова оттолкнул ее, в этот раз Гермиона отлетела на два метра в сторону и ударилась об стол быстро опухающей лодыжкой. Она вскрикнула от боли.
Снейп приставил палочку к шее Рона.
- Уизли, да как ты смеешь бить женщину!
Рон покачнулся.
- Она – моя жена, а ты здесь чужой. Или уже нет?.. Палочку убери.
Снейп шагнул, острие палочки впилось Рону в шею, и он вынужден был отступить на шаг.
- Ты сейчас же извинишься перед Гермионой и уберешься вон. И не вернешься, пока не протрезвеешь.
Гермиона сидела на полу, всхлипывая от боли и унижения и глядя на мужчин.
- Я – аврор, ты, старый ублюдок, - Рон качнул своей палочкой, но не смог произнести заклинание правильно, и его отбросило на метр назад.
Он неловко упал на спину, потом приподнялся, опираясь на локти.
- Я – аврор!
- Позор для аврората, - Снейп подошел к нему и поднял одной рукой за воротник мантии, Казалось, даже без усилий. – Я последний раз…
Рон его перебил:
- Пошел вон! Да я тебя сейчас размажу, - он поднял палочку, готовясь произнести очередное заклинание, и тут Снейп удивил Гермиону безмерно.
Вместо того, чтобы обезоружить противника заклинанием, он размахнулся и ударил кулаком, попав Рону в глаз. Тот охнул, как-то по-детски прижал руки к лицу и осел на пол.
Снейп повернулся к Гермионе:
- Я сейчас его уведу, а потом вернусь. Сама справишься?
У нее хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Мужчины аппарировали.
Снейп вернулся через пару минут и сел на диван, тяжело дыша.
- Я отнес его к Поттеру, больше не знал, куда.
Гермиона всхлипнула, и вдруг слезы брызнули у нее из глаз. Она тут же закрылась руками, не желая, чтобы Снейп это видел.
Мужчина поднял руку в попытке ее обнять, но тут же опустил.
- Гарри сказал, что о нем позаботиться. И обещал зайти завтра утром… Не плачь, я не выношу вида ревущих женщин.
Она достала из кармана джинсов платок и вытерла глаза.
- Прости… Я не хотела.
От сознания того, что только что произошло на ее глазах, и, что еще хуже, на глазах Снейпа, слезы с новой силой полились по щекам.
Снейп сел ближе, вздохнул и обнял ее, Гермиона прислонилась к его плечу. Почему-то сразу стало легче – от него исходила настоящая мужская сила. Такое же чувство защищенности Гермиона испытывала рядом с Гарри, но никогда – с Роном.
Слезы высохли, но убирать его руку с плеч ей не хотелось – Снейп был теплым и надежным, с ним рядом было безопасно.
- Прости, - сказала она снова.
- Хватит извиняться, - он сам убрал руку и откинулся на спинку дивана. – Тебе извиняться не за что.
- Я хочу объяснить…
Но Снейп не дослушал:
- Не нужно ничего объяснять, я все понимаю.
- Прости, - снова сказала она почему-то и снова всхлипнула.
Снейп снова положил руку ей на плечо и прижал к себе.
- Это не мое дело, но мне кажется, что у тебя есть проблемы побольше, чем Малфой.
- Я знаю.
- И?
Горячее дыхание Снейпа рядом с ее ухом отчего-то вызвало мурашки, и Гермиона отмахнулась от этого ощущения, решив, что причина только в длительном воздержании и стрессе.
- Не знаю… Он так себя еще не вел, честно.
- А в остальном у вас все прекрасно, да? - саркастически заметил Снейп.
- Северус, не добивай меня, пожалуйста, - взмолилась Гермиона тихо. – И так… противно.
Он снова хотел отстраниться, но Гермиона прижалась к нему сильнее.
- Пожалуйста!..
Он сел глубже, и Гермиона опиралась спиной на его грудь, рука Снейпа все еще обнимала ее плечо, но теперь она могла рассмотреть его ладонь – светлая кожа, аккуратные ногти, длинные пальцы.
- У тебя красивые руки, - вдруг сказала она.
- Должно же во мне хоть что-то быть красивым, - проговорил Снейп.
- Дурак, - Гермиона повернулась к нему лицом, не замечая двусмысленности позы – ее ноги около его ног, а лицо гораздо ближе, чем требовали правила приличия. – Ты совсем не урод, если ты о Роне…
- Я о себе.
- Дурак.
- Ты повторяешься, - его голос звучал очень тихо.
Гермиона, руководствуясь каким-то порывом, погладила рукой его щеку, совершенно гладкую наощупь, а потом приблизила свои губы к губам Снейпа. Он дернулся, будто она собиралась его ударить.
- Что ты делаешь?
- Хочу кое-что доказать, - она, сама не понимая, зачем, прижалась губами к его губам, которые оказались горячими и влажными, раздвинула его губы своими и провела языком по его зубам.
Снейп был шокирован, его руки шарили по дивану, лишь бы не обнять ее в ответ, не сделать чего-нибудь лишнего – он вообще не понимал, что происходит, но был уверен, что состояние Гермионы далеко от нормального.
Она обвила его шею руками, прижалась всем телом, и о не смог ее оттолкнуть – раскрыл губы и ответил на поцелуй.
Гермиона целовала его неистово, с жаждой изголодавшейся по мужчине женщины, лихорадочно гладила его волосы, ни на секунду не прекращая целовать, потом прикусила его губу зубами и открыла глаза.
Снейп тут же мягко, но уверенно снял ее руки со своей шеи
- Мне пора.
Он вышел еще до того, как Гермиона успела открыть рот, и тут на смену слезам пришел смех, она хохотала и так же не могла успокоиться несколько минут, захлебывалась этим смехом, пока живот не сдавило, а челюсти не заныли.
Гермионе казалось, что поцеловать Снейпа было самой большой глупостью за день, и ей даже не хотелось себя оправдывать – они были чужими людьми - несмотря на долгое знакомство, их ничего не связывало.
Но губы жгло от его поцелуев, а возбуждение было неподдельным и заставило Гермиону задуматься, в самом ли деле она хотела своего бывшего преподавателя. Ответ был неутешительным.
Утром Гарри пришел первым и сообщил, что Рон за дверью.
- Я не хочу его видеть, - Гермиона успела успокоиться с вечера. – Пусть убирается к черту.
- Он очень разбит, растерян и он… плакал вчера.
- Пьяные слезы. Знакомо.
- Он в самом деле сожалеет.
- Гарри, он ударил меня!
Мужчина поморщился.
- Северус рассказал… Ну хотя бы поговори с ним.
- Нам не о чем разговаривать.
- Тогда скажи ему сама! Я всю ночь не спал, - хваленая выдержка изменила Гарри, и он немного разозлился. – Я и так всю ночь его выслушивал.
- Хорошо, пусть войдет, - после недолгой паузы ответила Гермиона.
Рон зашел, и она тут же сказала слово, которое уже давно вертелось на языке:
- Развод.
- Что?
Гарри благоразумно молчал, делая вид, что его здесь нет.
- Ты меня бросаешь?
- Нет, я тебя выгоняю.
- Я не хочу! – выкрикнул Рон, и произошедшее накануне очень ярко вспыхнуло перед глазами Гермионы. – Я тебе не дам развод!
- Дашь, - она говорила тихо, но уверенно. – Я сейчас ухожу, а ты можешь забрать свои вещи. И чтобы к вечеру тебя здесь не было.
- А ты будешь приводить сюда своего любовника?
- Это. Не. Твое. Дело.
- Мое! Ты – моя жена, и спишь с этим уродом!
Гарри не выдержал:
- Рон, ты несешь полнейший бред! У Гермионы со Снейпом ничего нет и быть не может!
Она мысленно ухмыльнулась и повторила:
- Я хочу, чтобы к вечеру в этом доме не было ни тебя, ни твоих вещей, - женщина вынула из сумки ключи и бросила на стол. - И мы разведемся, это я могу тебе гарантировать. Адрес передашь через Поттеров, я вышлю тебе бумаги.
Когда она хлопнула дверью, Гарри грустно смотрел ей вслед, а Рон скрежетал зубами от злости.
Глава 2. Кульминация
До суда оставалось два дня, и Гермиона работала еще тщательнее, чем раньше – сверяла показания, ездила к свидетелям обвинения, но большую часть времени занималась тем, что старалась не думать о Снейпе и о том, что скоро его увидит. Мало того, что стоило закрыть глаза, как на губах ощущался его поцелуй, так еще и в каждом высоком мужчине в черном ей мерещился Снейп. Как Гермиона ни старалась отогнать от себя мысли о нем, ничего не выходило.
Рон пытался поговорить, встречал ее в Министерстве несколько раз и выглядел в самом деле раскаявшимся, но Гермионе удавалось избежать общения с мужем.
Вечером, когда она уже собиралась заканчивать чтение очередного тома дела Малфоя, в двери постучалась ее свекровь.
Молли Уизли располнела еще больше, но ни на грамм не постарела, как и профессор.
В кресле напротив стола сидели многие, но мало кого Гермионе хотелось бы вышвырнуть из него так, как хотелось вышвырнуть свекровь.
- Герми, деточка…
- Миссис Уизли, я же просила называть меня полным именем!
- А я просила называть меня Молли, - парировала гостья.
- Я не буду называть вас по имени, я говорила это еще на свадьбе и после нее раз сто.
- Герми, ходят слухи, что…
Гермиона сложила руки на груди и сжала зубы - разговор со свекровью и так не сулил ничего хорошего, но если во фразе звучало слово «слухи», то вечер должен был испортиться окончательно.
- Что?
- Что у тебя роман с Северусом Снейпом.
Гермиона прикусила язык, сосчитала до пяти и ответила:
- Их распускает ваш сын.
- Твой муж, - за эту нарочитую мягкость Гермионе хотелось стукнуть миссис Уизли чем-нибудь тяжелым.
- Ваш сын! Я вижу Снейпа раз в год, просто сейчас он выступает свидетелем по делу, которое я веду, и Рон застал нас… Мы пили кофе, не стоит ТАК улыбаться!
- Так ты ради него решила бросить Рона? – гнула свою линию миссис Уизли.
- Я решила развестись с Роном потому, что он алкоголик и отвратительный муж.
- Ты несправедлива к нему.
- Он меня ударил.
- А я слышала, что твой.. Снейп ударил его. Избил. Как маггл.
- Он меня защищал!
- Он вмешался в семейные дела. А я еще считала Северуса интеллигентным человеком…
- Миссис Уизли, вы его никогда не любили.
- И ты решила скрасить его жизнь?
Гермиона вспыхнула.
- Миссис Уизли, даже если у меня будут другие мужчины, вас это не касается.
- Это касается моего сына, а, значит, и меня, - сейчас она меньше всего напоминала доброго и улыбчивого матриарха семьи Уизли. – И моих внуков.
- С вашими внуками я сама разберусь. А ваш сын очень скоро перестанет быть моим мужем.
- Ты делаешь огромную ошибку, - она вдруг затараторила намного быстрее: - У всех бывают проблемы, все образуется, вы помиритесь, все будет хорошо…
Гермиона встала и нависла над свекровью:
- Я приняла решение и его не изменю. Вы меня знаете… А сейчас мне пора домой.
- Где Рон будет жить?
- Это его проблемы, которые меня не интересуют.
- Но у него маленькая зарплата, - под взглядом Гермионы миссис Уизли вжималась в кресло. – Ему не хватит денег снять квартиру в приличном месте…
- Это тоже его проблемы. Нужно было думать, когда он выбирал профессию.
- Не все могут найти хорошую работу!
- Отсутствие мозгов – тоже его проблемы. Миссис Уизли, я в самом деле спешу.
Гермиона с трудом выпроводила свекровь из кабинета и вернулась за стол. Ей было не до развода, нужно было заниматься Малфоем, а тут еще поцелуй со Снейпом занимал все мысли. Она зевнула и открыла новый том дела.
В зале суда не было ни одного свободного места, люди толпились в проходах, а когда председатель встал, чтобы зачитать речь, защелкали спуски фотоаппаратов и засверкали вспышки. Гермиона не помнила, чтобы в Визенгамоте было только людей одновременно. Она скрестила пальцы на удачу – Снейп дал нужные показания, описав Драко так, что тот выглядел жертвой обстоятельств и плохого воспитания, но сам Малфой все испортил. Вместо того, чтобы молчать, склонив голову, и молиться, он произнес пылкую речь о чистоте крови, которую суд не оценил – многие из членов Визенгамота еще помнили Амбридж с ее допросами, потому решения суда Гермиона ожидала с огромным волнением.
- Уголовное слушание от двенадцатого ноября сего года, - сказал председатель, - по обвинению в массовом убийстве магглорожденных волшебников и магглов, расчленении, применении непростительных заклятий, извращений, насилия, применения магии для принуждения и так далее… Обвиняемый – Малфой Драко, рожденный пятого июня восьмидесятого года прошлого века, проживающий по адресу Малфой менор, графство Уилтшир, Англия, - зал затих. – Решение суда. За все совершенные преступления верховный суд Визенгамота приговаривает подсудимого Драко Малфоя к поцелую дементора и последующей эвтаназии. Приговор будет приведен в исполнение в эту субботу.
Гермиона шумно втянула в себя воздух. Это случилось. Уже поздно что-то менять. Зал одобрительно зашумел.
Судья продолжил:
- Подсудимый Малфой, у вас есть право на последнее желание, которое будет исполнено, если не противоречит закону.
Малфой снова захохотал своим жутким потусторонним смехом, потом повернулся к судье и произнес, четко произнося по буквам слова:
- Я хочу, чтобы она, - он указал пальцем на Гермиону, - присутствовала при моей смерти.
Гермиона оперлась на стол руками и опустила голову. Его желание было законным, она не имела права отказать. Худшей благодарности адвокату сложно было представить – дементоров она не видела давно, но очень хорошо помнила, какие ощущения они вызывают. А поцелуй не видела никогда, но, по рассказам очевидцев, это было ужасное зрелище.
Когда клетку с Малфоем уносили, он снова хохотал.
Гермиона попыталась взглядом проследить за уходящим Снейпом, но его закрыли другие люди, которые спешили покинуть зал суда, чтобы сообщить новость о приговоре для последнего Упивающегося Смертью. Ей стало жаль, что они так и не поговорили с зельеваром.
В субботу Гермиона оделась во все черное, собрала волосы в узел и в десять утра уже была у ворот Азкабана. Дементоры его больше не охраняли, но ощущение холода и тоски все равно витало