СОЗДАНИЕ МИФА ИЛИ ОТРАЖЕНИЕ РЕАЛЬНОСТИ?
Аннотация. В статье рассматривается жанровая разновидность современной детско-подростковой и юношеской литературы ― «дневник блогера» ― как модификация жанра «дневниковой прозы» в XXI столетии и как игра автора с читателем, привыкшим к общению в социальных сетях, чтению блогерских дневников. В контексте сегодняшней полемики по поводу формирования читательской культуры школьников в статье также рассмотрены возможные пути и формы приобщения обучающихся к чтению на основе знакомства и изучения современной литературы, роль данной литературы в мотивации к чтению социализации личности учеников.
Ключевые слова: культура чтения; социализация личности; современная детско-подростковая и юношеская литература; «дневник блогера», литературная игра.
N.E. Kuteynikova, Moscow
Novelization of the blog: creating the myth or reflecting the reality?
Аnnotation. This article analyzes the modern children's and young adult literature genre - namely the 'blog' - as a modification of the genre of "fictional diary" in XXI century and also as a game of the author with his reader who is used to communicating in social networks and reading blogs. The article also examines possible ways and forms of engaging the students in reading by studying contemporary literature, as well as the role this literature plays in motivating the students to read and socialize - all in the context of the contemporary discussion of the shaping schoolchildren's reading culture.
Keywords: reading culture; socialization; modern children's and young adult literature; blog, book game.
Однозначно нельзя с полной уверенностью утверждать, что книга ― учебник жизни, потому что влияние литературы на человека все-таки опосредованное, чаще всего идет «по накопительной линии», иногда проявляется через много ― много лет, а иногда не проявляется никак, даже если юный читатель проникся мыслями автора, согласился с его доводами и сделал для себя какие-то выводы. Литература ― как вид искусства ―прежде всего должна приносить удовольствие, в этом заключается ее гедонистическая функция, но она должна и расширять кругозор читателя, формировать пытливость ума и развивать этот ум ― в этом и заключается познавательная функция искусства. При этом постепенно должна формироваться культура чтения, без которой по существу нет развития личности, поэтому в современной школе назрела необходимость пересмотра как содержания урочных и внеурочных занятий по литературе, так и корпуса чтения школьников XXI столетия. Реалистическая проза XIX ― XX веков блестяще справлялась с задачами времени, помогая своим читателям одновременно и испытывать удовольствие от процесса чтения, от погружения в художественное пространство произведения, сопереживания персонажам и вовлечения в действие сюжета, и познавать реальный окружающий мир ― мир настоящего и мир прошлого, учиться разбираться в людях и их поступках, учиться понимать внутренние мотивы различных поступков разных людей. Этим-то литература прошлого и привлекала своих читателей, однако не всё и не всегда в ней ещё понятно и интересно ученикам 8―10 классов нового тысячелетия, до большинства тем и проблем отечественной реалистической литературы многие ещё не доросли, но, как оказалось, в начале XXI века читатели разного возраста так же точно ищут в жизнеподобной прозе данную познавательную составляющую. Если её нет, по меткому выражению одного восьмиклассника, получается «не книга, а пустышка, которая ничего никому не даёт».
Ж изнеподобная проза для детей, подростков и юношества по определениюне может состояться, если так или иначе в сюжете не появляются взрослые, в том числе и родители, во многом обусловившие поведение своих детей, их взгляды на жизнь или социальный протест. Детерминированность развития характеров и поведения персонажей окружающей средой ― один из важнейших признаков жизнеподобия, тот стержень, который «держит» повествование, не давая ему распасться на отдельные, часто не связанные между собой части, не дающие общую целостную картину и не увлекающие юного читателя осмыслением этой картины. Одного занимательного сюжета оказывается недостаточно для того, чтобы увлечь современного школьника чтением: помимо удовольствия от самого процесса чтения, ему хочется что-то понять «для себя» в окружающем мире, найти какие-то ответы на свои не высказанные вслух вопросы, переосмыслить поведение своих ровесников и взрослых в процессе чтения книги, «где всё, как в жизни».
Детерминированность развития характеров персонажей произведения семьей помогает юному читателю понять взаимосвязь поколений, поступков, мыслей и чувств героев, иначе посмотреть на «чудиков» в книге и реальной жизни, принять инáковость другого человека, в то же время научиться быть самим собой, не подстраиваясь под других и обстоятельства. Разнообразная картина мира ― главное достижение жизнеподобной прозы, тот фактор, который дает конкретному произведению гарантию долгожительства.
Кризис семьи перестал быть фигурой умолчания, потому что коснулся практически всех. Юному читателю, с одной стороны, хочется увидеть, что не только в его семье имеются различные проблемы, не только он страдает от непонимания взрослых или по причине созданных взрослыми проблем. С другой стороны, даже нечитающему ребенку интересно узнать, что и как происходит в других семьях, «что такое хорошо, а что такое плохо». Определенная тяга к идеальной семье, как показывает практика, есть у всех детей 10―15 лет, даже тех, кого принято считать асоциальными. По сути при чтении и обсуждении «мысли семейной» в современной детско-подростковой и юношеской литературе школьники выходят на обсуждение вариантов выхода из того или иного положения не только персонажей произведения, но и самих себя, ищут образ семьи, которую хочется создать в будущем. По большому счету это и есть социализирующая функция искусства.
На наш взгляд, не со всем можно согласиться в выводах литературоведов М. Литовской и И. Савкиной, считающих всю детско-подростковую и юношескую литературу формульными жанрами массовой литературы [1; далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы], так как данная литература начала XXI столетия эклектична: налицо размывание жанровых границ, иногда ― смешение признаков родовых, а также функционально-жанровая эклектика. Сегодня очень сложно определить, что перед нами ― школьная повесть или повесть о взрослении, балансирующая иногда на грани художественной и научно-художественной литературы. Ещё сложнее с жизнеподобными произведениями, являющимися по сути реалистическими, в которых появляются элементы жанра фэнтези, реже ― научной фантастики. Однако многие признаки массовой литературы присутствуют в произведениях для юных в связи со спецификой восприятия мира и искусства неподготовленными в силу возраста читателями. Как постепенно в XIX веке некоторые художественные особенности сентиментализма перешли из высокой литературы в массовую, так и многие приёмы массовой литературы «работают» в детско-подростковой, реже ― юношеской. Самый яркий пример ― счастливый конец, хотя в жизнеподобной прозе он может быть просто жизнеутверждающим, показывающим возможные выходы из создавшегося положения, расставляющим акценты «что такое хорошо, а что такое плохо». Это, безусловно, сближает два потока современной литературы, и именно поэтому многие взрослые любят читать произведения для юных: взрослый читатель ищет в массовой и детско-подростковой литературе, в первую очередь, «развлечения и успокоения», то есть делает расчет на гедонистическую функцию искусства; затем ― ответы на свои вопросы или подтверждение своей точки зрения. Простота, «прозрачность» повествования литературы для школьников полностью удовлетворяет эти две потребности взрослых, но с детьми не всё так однозначно.
«Банальность массовой литературы, которую неизменно ставят ей в вину критики, имеет свои обоснования. Массовая литература содержит комплекс социокультурных ценностей (выделено нами. ― Н.К.), соответствующих уровню потребностей и вкусу массового потребителя. Как мы неоднократно отмечали, она относится к тому типу культурного производства, которое рассчитано на комфортное потребление. Ощущение комфорта возникает у читателя в результате уверенности в удовлетворении ожиданий. Установка на охват максимально широкой аудитории приводит к тому, что массовая литература непременно воспроизводит ряд неких общих идей. Они должны запечатлеваться таким образом, чтобы претендовать на всеобщность и абсолютность.
Любой человек на протяжении жизни решает определенные фундаментальные проблемы, которые можно обобщить в виде ступеней: 1) проблемы выживания; 2) проблемы размножения, секса, рождения детей, семьи; 3) проблемы власти, иерархической организации общества; 4) проблемы коммуникации на уровне чувств (любовь, дружба, ненависть, зависть и т.п.); 5) проблемы коммуникации на уровне высказывания, письма; 6) проблемы сознания, осмысления действительности; 7) проблемы веры, интуиции, идеала, сверхсознания. Первая и вторая ступени являются первоочередными для всех, но, чем дальше вверх по ступеням поднимаемся, тем ýже становится круг тех, для кого эти задачи являются первоочередными. Массовая культура обычно останавливается на третьей ― четвёртой ступенях, крайне редко рискуя забираться повыше» (38―39).
Современную детско-подростковую и юношескую литературу, по нашему мнению, как и взрослую, можно условно разделить на высокую и массовую, по-разному помогающую юному читателю подняться и по ступеням взросления, и по ступеням читательского роста. Первая в силу своих художественных особенностей, отмечаемых литературными критиками, писателями и читателями, и проблем детства, значимых во все времена, постепенно переходит в разряд детской классики, но более наглядно это будет видно лет через двадцать ― тридцать, так как «лицом к лицу лица не увидать». Её уже читают люди разных поколений, со временем будут читать из поколения в поколение. Её переводят на другие языки, потому что произведения этой литературы интересны, понятны и актуальны юным читателям разных стран и народов. Выходя за рамки сиюминутных проблем, конкретных реалий действительности, в то же время отражая детское мировосприятие с учётом развития психики детей разного возраста, классика для возраста 10―17 способствует психологическому и нравственному взрослению читателей той возрастной группы, которой адресована (младшие подростки, старшие подростки, юношество).
Массовая детско-подростковая и юношеская литература, в современном её варианте, не поднимается, если брать определение Литовской ― Савкиной, выше первых 2-х ступеней (38―39), рассматривая проблемы выживания подрастающих поколений в реалиях XXI века и проблемы первой любви, секса и семьи. Безусловно, по воле автора персонажи «решают» ещё какие-то подростковые проблемы, иногда проблему выживания в коллективе, реже ― семейные проблемы, но всё это как-то между делом, на ходу, без серьёзных переживаний и выводов.
Такие произведения читаются легко, особенно если выходят в одной серии издательства: срабатывает узнаваемость серии, как правило, по оформлению, а также читательские ожидания. В принципе, это неплохо, ибо данная литература выполняет свою психотерапевтическую и социализирующую функции.
Однако лучшие образцы детско-подростковой и юношеской литературы затрагивают, а иногда и глубоко углубляются в комплекс проблем не только 1―2-й, но и 3―6-й ступеней (39), что сразу же даёт многопластовость повествования, повышает интерес к произведению разных читателей ― подготовленных и неподготовленных, взрослых и той возрастной группы, которой данное произведение адресовано, и читателей значительно моложе, но интересующихся теми или иными затронутыми проблемами. Такие произведения готовят читателей не только ко взрослой жизни или каким-то её реалиям, в основном ― любовным и сексуальным, но и к восприятию художественной литературы высшего порядка. Именно поэтому смело можно утверждать, что эта группа произведений занимает пограничное положение между массовой литературой и жизнеподобной прозой (высокой), условно её можно назвать детско-подростковой и юношеской беллетристикой.
Что из современной литературы перейдёт в будущем в разряд классики, покажет только время, но уже сегодня можно выделить ряд достойных в идейно-художественном отношении произведений, которые с интересом воспринимаются разными категориями читателей, формируя читательскую культуру подрастающих поколений. В них в бóльшей или меньшей степени затронута «мысль семейная», являющаяся актуальной и для юных читателей, и для взрослых ― родителей, педагогов, просто читателей, стремящихся понять и осознать, что происходит в современной семье и как преодолеть назревший кризис.
Стремясь достучаться до сознания современного школьника, отечественные авторы экспериментируют с жанровыми разновидностями произведений, пытаясь создать художественную форму, понятную и привычную подросткам 14―17 лет. Так, в 2017 году был опубликован роман Натальи Навроцкой «Блог уходящего детства» [2; далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы], само название которого говорит о форме произведения. Автор определяет жанр как «молодёжный роман», хотя нам более привычно «юношеский роман». По жанру это действительно роман, так как в произведении пересекается несколько сюжетных линий: сюжетная линия Дениса Мартыновского, главного героя, сюжетная линия его родителей — Виктора и Катерины, сюжетная линия Виктора и его первой жены Ирины, сюжетная линия Ани Лозовой, можно также выделить сюжетную линию «семья Ирины Желтко». По содержанию, безусловно, это роман о взрослении героя. По форме, как и повесть Л. Романовской «Удалить эту запись?», произведение Н. Навроцкой — блоговый дневник, который читается с интересом и достаточно легко как девочками, так и мальчиками. Эффект, конечно, в том, что Н. Навроцкая «играет» с юным читателем, мистифицирует его: автор блога ― главный герой — юноша, одиннадцатиклассник, решивший, что жизнь у него скучная, поэтому надо завести для разнообразия личный блог, закрытый, чтобы потом, лет через 10 или 20, перечитывать его и удивляться, каким он был «в детстве». И начинается всё как бы с «прикола»: «Вы просматриваете блог @denchikkrasava» (5). Иными словами, снова перед нами абсолютно обыкновенный старшеклассник, такой, как большинство. Читать о себе подобном всегда интересно, особенно — в противовес многочисленным фэнтези, где герои априори необыкновенные, вымышленные, фантастические.
Срабатывает также и эффект героя: главный герой — взрослеющий тинэйджер на переходе в юношеский возраст. Девочкам интересно, о чем думают мальчики в этом возрасте, что и как они переживают, какие делают выводы. Мальчикам интересно прочитать «о себе», тем более что Н. Навроцкая, как и А. Амраева [3, 4], очень хорошо передает мальчиковое мировосприятие. Десятиклассники-мальчики, прочитавшие роман, подчёркивали, что совершенно забыли: автор— женщина, почему сначала и не хотели читать это произведение («У большинства писательниц герои-мальчишки какие-то …девчачьи»; «Не умеют многие писатели-женщины писать о мальчиках старше 10—12 лет, не знают они нас» и т.п.). В общем, главный герой Денис Мартыновский получился жизнеподобным, достоверным, как и его «дневник», рассказывающий о жизни в провинциальном южном городке, скорее всего, в Краснодарском крае.
Если адресация повести Л. Романовской «Удалить эту запись?» — обучающиеся 8—10-х классов, в основном — девочки, то аудитория романа Н. Навроцкой значительно шире: это и школьники 8—11 классов, и молодёжь постарше, и, безусловно, взрослые — не только родители и учителя, но и просто читатели. Произведение гораздо глубже тематики школьной повести или повести о детстве, это, скорее, роман о взрослении в реалиях современной школы и действительности XXI века. Причём многопластовость повествования ничуть не вредит художественному ходу — дневнику простого выпускника, не стремящегося в литературный вуз или на филфак. Показан действительно взгляд на мир взрослеющего подростка, поэтому какие-то эпизоды описаны чисто по-детски, эмоционально и непосредственно, какие-то уже выводят и героя, и читателей на размышления об окружающем мире, о себе самом, об отношении к людям. Писательница не перебарщивает с подростковым сленгом, но он «появляется» там, где действительно необходим, как и стиль мышления старшеклассника.
Повесть Ларисы Романовской «Удалить эту запись?» [5; далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы] написана также в форме электронного дневника. Произведение было издано в 2017 году, а в 2016 году оно завоевало третье место в литературном конкурсе «Книгуру». Чем же привлекла ещё одна повесть о взрослении и профессиональное, и детское жюри конкурса?
Повесть «Удалить эту запись?» имитирует электронный дневник, который ведет обыкновенная школьница четырнадцати лет. В конце лета, перед девятым классом, подруга Лиля присылает главной героине Вере тему флешмоба «100 дней счастья», которая и заставляет девочку задуматься, что было и есть в её жизни счастьем, а что — несчастьем или даже ненавистью. Расчет, конечно, не только на читающих школьников, но и на нечитающих.
С одной стороны, налицо стремление привлечь внимание современных читателей-подростков — отсюда и форма дневника в личном блоге, с отрывистыми фразами, часто не связанными друг с другом абзацами, и подростковый сленг, правда, в умеренных количествах. А также слова, знакомые и понятные всем подросткам: юзерпик, никнейм, флешмоб, тег и т.п.
С другой, модификация жанра дневниковой повести, отражающая современные реалии и демонстрирующая стиль мышления подростка XXI века, его интересы и предпочтения, его внутренний мир и словарный запас. Одновременно это — повесть о взрослении с элементами школьной повести. Всё-таки сама школа и происходящие в ней события находится на периферии повествования, в основном — в переживаниях главной героини по поводу уроков английского языка и ненавистной учительницы ВМ. Основное внимание уделено мыслям и чувствам подростка, который отражает их в своем дневнике. Электронном дневнике, поэтому часто появляется фраза «Вы действительно хотите удалить эту запись?» Иногда героиня пишет «да», чаще — «нет». А потом вообще перестаёт записывать то, что не предназначено для чужих глаз и ушей, то есть взрослеет. Как перестаёт увлекаться фанфиками и делать очередной перевод фанфика по вампирскому сериалу с английского на русский язык.
В нечитающем классе можно пойти по простому пути — принять эстафету флешмоба, записав в тетрадях, на листках или в своем блоге, или в электронном пространстве класса / параллели (по желанию учащихся) свои «100 дней счастья», запустить этот флешмоб в других параллелях. Если запись электронная, то обсуждение пойдет уже в Сети, объединив один — два — три «коммента», то есть комментария, можно выйти на чтение первых глав повести Л. Романовской «Удалить эту запись?»:
— Как часто вам самим хочется удалить только что сделанную запись? Почему?
— Для чего люди ведут электронные дневники? Это модно? Или просто удобно — привыкли пользоваться компьютером, а не тетрадью с ручкой? Можно закрыть доступ, например, родителям? Или есть ещё какие-то причины?
— Почему ведёт свой дневник девочка Вера? Чего ей явно не хватает в этом мире? Почему она вела дневники в более раннем возрасте, на которые сейчас смотреть не может?
— Над чем постоянно смеются девчонки, Вера и Лиля? Это действительно смешно?
— Похожи ли обе героини на вас, тинэйджеров конца 2010-х годов? Чем именно?
— Хочется ли читать дальше? Почему? Аргументируйте свой ответ.
— Можно ли предположить, как дальше будут развиваться события? Давайте придумаем несколько вариантов развития сюжета этой повести — свой фанфик — с ноября по февраль, так как записи про август — сентябрь — октябрь мы уже прочитали.
Жанровые ожидания — всегда мощный стимул к чтению, потому что хочется узнать, совпали ли твои собственные представления о героях и событиях с тем, как их в произведении описывает автор. Тем более в тексте с самого начала имеются «зацепки», узнаваемые всеми читателями-школьниками, например: «Я ненавижу английский!!!!» (9) (У подавляющего числа школьников есть свой ненавистный предмет!); «Я всё время вру. Мне кажется, это нормально. Потому что в школе иначе не выжить. Это даже не враньё, это самооборона. Форс-мажорные обстоятельства. Но мне ещё самой по себе нравится врать. Мне от этого вкусно. Язык сладким становится. Честно. Наверное, я псих. Как, кстати, будет «псих» женского рода? Может, «психичка»? Как-то по-учительски: химичка, историчка, психичка. Значит, психологию ведет. Нет, я просто честный псих» (12—13)(А кто в детстве не лгал?!); «У меня и у моей мамы одинаковая фамилия. Вообще так почти у всех бывает, но моя мама никогда не выходила замуж. И всю жизнь живёт в одной и той же квартире. И я хожу в ту же школу, в которой она училась. В началке это было не важно, учителя младших классов часто увольняются. А предметные учителя многие те же самые. В нашей школе работают по тридцать лет. (В два раза больше, чем мне сейчас. Это нереально представить.) И с пятого класса они мне задают один и тот же вопрос: "А Элла П — это твоя мама?"» (14) (Узнаваемая ситуация — типичный вариант нормы в XXI веке. Отсюда может повернуть сюжет семейный или сюжет школьной повести.); «Ещё факт обо мне: до прошлого Нового года я не знала, как зовут моего биологического отца. Потому что по документам я Владимировна с прочерком. Мам тоже Владимировна!» (16)(Проявит ли себя как-то мотив поиска родного отца? Или здесь скрыта какая-то тайна?). Исходя из этих «зацепок», можно предположить, что повесть будет об одиночестве подростка или о трагедии неполной семьи, некоторые будут искать факторы, приводящие героиню к суициду, а их нет — и это замечательно. Вернее, есть в самом начале самоубийство восьмиклассника-геймера, у которого родители отобрали ноутбук и смартфон, но сама героиня очень болезненно переживает эту нелепую смерть: «Его звали АД. Как будто инициалы стали будущим.
Под окнами дома, где разбился АД, теперь цветы, цветы, икона и цветы. И свечки горели. А возле дома напротив — плюшевые игрушки на деревьях, их с начала лета кто-то привязывает. Вроде как украшение для клумбы, хотя там никаких цветов не было, даже летом. Мне это никогда не нравилось: они, когда мокрые и опухшие, такие страшные. Мёртвые игрушки. Будто их умирать бросили. А теперь я вообще не могу на них смотреть. Как будто дом напротив дома АД — это тоже кладбище. Цветы живые, а АД мёртвый. А пламя свечи тоже живое. У Сончиты была зажигалка, мы тоже свечку зажгли» (54—55).
Несколько раз в процессе повествования героиня задумывается о самоубийстве, но тут же себя охлаждает, говоря, что «это не повод», из-за такого с жизнью не расстаются, например, из-за отсутствия платья и туфель на выпускной в 9 классе. У этого ребенка здоровая психика и адекватное восприятие мира, хотя внешне девочка совершенно обыкновенная и мысли её, поступки и дурацкие шутки тоже вполне обыкновенные. Вот эта-то «обыкновенность» и привлекает подростка-читателя, а писательница ненавязчиво показывает, что все переживания и неурядицы не стоят того, чтобы расстаться с самым ценным — своей жизнью. Причём так ненавязчиво, что многие действительно сразу и не понимают, какую мысль пытается донести автор. Однако вполне ожидаемым в подростковой книге жизнеутверждающим концом Л. Романовская как бы ставит восклицательный знак: жизнь прекрасна, несмотря на все трудности!
«Мысль семейная» звучит здесь постоянно: мама с дочкой очень привязаны друг к другу, ещё они очень любят своего старенького безродного пса Марсика, обе потом по-своему переживают его смерть. Главное — они хорошо чувствуют друг друга, поэтому нет трагизма в размышлениях подростка об отсутствии денег из-за кризиса «в стране и семье». Мать помогает Вере и в ситуации с подругой Лилькой, сбежавшей из дома. И девочка-подросток начинает выколупливаться из своего детского эгоизма, как из скорлупы цыплёнок: она теперь корит себя за то, что не понимала всей ситуации в семье подруги, не видела, как той тяжело, жила только своими мыслями и переживаниями. Настоящим открытием для Веры стала «ненавистная ВМ», к которой мама Элла обращается за помощью во второй раз: «ваша Вера Мироновна — единственный нормальный человек в этой чёртовой школе» (191). Оказывается, у героини с учительницей имя не просто совпадает — её назвали в честь этой учительницы, благодаря которой и мама Элла жива, и девочка Вера появилась на свет. И теперь уже всё иначе видится главной героине: учитель не придирается, а хочет научить детей английскому языку; внешность учителя не главное, а главное, какой она человек — умный, принципиальный, честный и надёжный. Искренне корит себя Вера за то, что ехидничала по поводу поздравлений учительницы с юбилеем, когда «Держитесь!», «Мужайтесь!» воспринимала в качестве поздравлений с пятидесятипятилетием, а оказалось, учительница накануне похоронила свою мать.
Чем взрослее становится автор дневника, тем чаще она вспоминает различные сведения о своей семье, поэтому уже не высказывает глупых мыслей вслух, когда мама приносит папку деда Коти с детскими рисунками Веры и документами. Дед Котя, который на самом деле Верин прадедушка, очень любил своих девочек, поэтому сделал вклад на имя правнучки — на платье и туфли к выпускному. Вклад, конечно, обесценился, но не обесценилась любовь деда — Вера сознаётся, что до сих пор помнит и любит его, хотя умер он до её поступления в школу.
В этом произведении бабушка и дедушка так же играют большую роль, как и в повести Н. Дашевской «День числа Пи» [6], хотя их и нет на этом свете. Мама Элла — «старший ребёнок от первого брака»: «Два раза. По маме и по папе, которые мне дедушка и бабушка. И она почти всё детство жила у своих дедушки и бабушки» (88). Ребёнок, воспитанный бабушкой с дедушкой, не упоминающий своих родителей. Их не знает и Вера, для неё настоящие бабушка с дедушкой — дед Котя с рано умершей женой, прабабушкой. Их она помнит, их она любит, потому что и они любили её и маму Эллу.
Несмотря на такую, чисто внешнюю, ущербность, эта семья …полная, потому что всех объединяет любовь. Именно поэтому подруга Лилька завидует Вере, говоря, что та счастливая — у неё нет отца. Эти слова и провоцируют героиню на …тоску по отцу, на размышления, «чтобы было бы, если…» Но как-то ненадолго. Реальная жизнь с её проблемами, мучения с английским и поездки на другой конец города к маминой однокласснице на занятия — всё это отнимает много времени, сил, наводит на мысли и провоцирует реальные переживания, а не надуманные.
Хорошо в повести показано, как дети реагируют на нравоучения взрослых по поводу ГИА, как при приближении экзамена начинают волноваться и как совсем не вспоминают об этом уже по прошествии двух дней. В этом плане повесть не столько воспитательная, сколько нравоучительная: девочка занимается, даже когда ненавидит ВМ и боится её, соглашается на дополнительные занятия языком с Юлей, маминой подругой детства, потом сама начинает переводить фанфики любимого Лилькиного сериала, подсаживается на сериал и начинает писать фанфики на русском языке, а в уме переводит многие фразы на английский. Мудрая Юля помогает Вере разобрать «косяки» в переводе, подсказывает, что читать на русском языке, чтобы твой текст стал художественным, ставит фильмы и песни по выбору Веры — и язык стал понятен, интересен, даже нужен. Но и мысли Веры стали глубже, серьёзнее во многом потому, что она следует советам Юли, то есть читает «не по программе и не фанфики», хотя нигде не упоминает, что именно. Только в одном месте есть рассуждения о сюжетах художественных произведений и фанфиков, о сложности и многотрудности первых, об объёме произведений, но влияние этих произведений на героиню налицо, поэтому «ненавистная ВМ» и говорит после вручения аттестатов: «Ну наконец-то! Ведь видно же было, что ты умная девочка, ведь тебе всё Господь дал, кроме железной задницы. Молодец!» (249).
— Как вы понимаете выражение «железная задница»?
— Оскорбительно ли звучит это выражение в словах теперь уже любимой учительницы Веры Мироновны? Почему?
«Железная задница» — это терпение, это усидчивость и трудоспособность, но не всегда эти качества «впитываются с молоком матери», их надо приобрести, причем самостоятельно, путём самодисциплины, через «не могу» и «не хочу». Учёба — это работа, порой трудная и нудная, но необходимая. А порой — интересная и увлекательная, но так бывает редко. Человек с «железной задницей» это понимает, воспринимает достаточно спокойно и просто делает ту работу, которую делать необходимо.
Главное — не сломаться, не бросить всё в самом начале, тогда обязательно всё получится. Очень важная мысль для сегодняшних старшеклассников, которые чаще всего, наоборот, всё бросают и плывут по течению, не пытаясь сделать над собой какие-то усилия.
Сочинение-размышление после обсуждения повести Л. Романовской «Удалить эту запись?» может быть дистанцировано от самого текста, потому что здесь основная задача — мотивировать учеников на размышления, как вызвал такие размышления у героини флешмоб «100 дней счастья»:
1. Для чего люди ведут свои блоги? Поразмышляйте над вопросом и приведите свои примеры (из реальной действительности, СМИ, художественной литературы, кино- и/или театрального искусства).
2. Почему человечество, овладев грамотностью, стало писать дневники? В чём основная задача текста, написанного «для себя»?
3. Отличается ли дневник прошлого, написанный в «заветной тетради», от электронного дневника? Чем именно? Аргументируйте свой ответ, приведя примеры.
4. К какому жанру художественной литературы можно отнести произведение Ларисы Романовской «Удалить эту запись?»? Аргументируйте свой ответ, приведя примеры.
5. Меняется ли героиня повести Ларисы Романовской «Удалить эту запись?» за год обучения в 9-м классе? Как и почему? Можно ли утверждать, что в произведении прослеживается динамика развития характера героини?
Как писал когда-то С. А. Гуревич, «жизнь идет вперед. Изменяются непрерывно и слагаемые педагогического труда. Появляются новые книги; другие теряют актуальность, забываются. Формируются характеры, интересы, склонности, идеалы учеников. Одно поколение учащихся сменяет другое, непохожее на предыдущее. Претерпевают изменения и учителя.
А проблема организации чтения учащихся остается актуальной (выделение авторское. ― Н.К.) » [7].
Следовательно, и нам необходимо серьезно заниматься организацией чтения обучающихся, создавать условия для формирования и развития их читательской компетенции. Нельзя при этом забывать и о социализирующей роли книги в жизни детей, подростков и юношества, при этом часто книга становится просто спасительным выходом из своих проблем, ориентиром в реальной жизни, «психологическим тренингом» в нелегкой поре взросления.
Примечания
1.Литовская М., Савкина И. Читать нельзя изучать: Книга о массовой литературе для учителей и учеников /М. Литовская, И. Савкина. ― М.; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2017. ― 150 с. Далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы.
2. Навроцкая Н.Блог уходящего детства: Молодёжный роман / Наталья Навроцкая. — М.: Аквилегия — М, 2017. — 448 с. Далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы.
3. Амраева А. А.Футбольное поле: Повесть / Аделия Амраева; Художник Н. Сапунова. ― М.: Аквилегия ― М, 2017. ― 192 с.
4. Амраева А. А.Я хочу жить!: Повесть / Аделия Амраева. ― М.: Аквилегия ― М, 2018. ― 384 с.
5. Романовская Л.Удалить эту запись?: [для среднего и старшего школьного возраста] / Лариса Романовская. — М.: Самокат, 2017. — 256 с. — (Встречное движение). Далее ссылки на это издание приводятся в круглых скобках с указанием страницы.
6. Дашевская Н.День числа Пи: [для среднего и старшего школьного возраста] / Нина Дашевская. — М.: Самокат, 2018. — 200 с. — (Встречное движение).
7. Гуревич С. А.Организация чтения учащихся старших классов: (Из опыта работы). Кн. для учителя / С. А. Гуревич. ― М.: Просвещение, 1984. ― С. 8.
Кутейникова Наталья Евгеньевна, г. Москва; ГБОУ СОШ № 1366 г. Москвы, педагог-организатор; кандидат педагогических наук, доцент, чл.-корр. МАНПО; методика преподавания литературы, современная детско-подростковая и юношеская литература; natalia07112401@yandex.ru