Аманда Кордье
Счастье в проекте
Аннотация
Молодой архитектор Режин Лефевр получает шанс сделать блестящую карьеру — по ее проекту возводится торговый пассаж в Цюрихе.
Заказчик проекта — Венсан Гийом — амбициозен, властолюбив, богат, а главное — неравнодушен к Режин. Они идеально дополняют друг друга — у нее есть идеи, а у него — средства. Но достаточно ли этого для воплощения мечты?..
Глава 1
– Вы – единственная женщина на стройплощадке. Могу себе представить, как нелегко вам приходится.
– На стройке нет пола. Только квалификация. Садитесь, пожалуйста, мсье Гийом. Хотите кофе?
– С удовольствием выпью.
Венсан Гийом, улыбаясь, подтащил шаткий табурет на середину строительного вагончика, к столу. Режин собрала разложенные на столе планы и схемы в стопку вместе с другими документами и занялась хрипящей и фыркающей кофеваркой. За окном желтый экскаватор мерно перебрасывал грунт в контейнер.
Визит Гийома выбил Режин из колеи. Она нервно потрогала волосы, собранные в узел, – не выбилась ли прядка. Досадно, что приходится представать перед своим заказчиком и одновременно шефом в таком непрезентабельном виде. На работу она одевалась без затей – не красилась и не делала замысловатых причесок. Хотя Режин только что заявила, что пол не имеет значения, она знала, что все обстоит не совсем так. Завоевать уважение мужчин, работающих под ее началом, было сложно. Приходилось то и дело менять роли: то утаивать свою женскую природу, то подчеркивать ее, то быть не по‑женски жесткой – в зависимости от обстоятельств. Вообще Режин не нравилась манера многих женщин, конкурирующих с мужчинами в бизнесе или творчестве, носить брюки, грубые свитера и горные ботинки. Но сейчас она и сама была одета в стиле унисекс: джинсы, белая хлопковая футболка с длинными рукавами и закрытым горлом, скрывающая стройную тренированную фигуру. Впрочем, она знала себе цену. Ее лицо и без макияжа никого не оставит равнодушным, а глаза и подавно приковывали всеобщее внимание. «Моя синеглазка» – так называл ее отец.
Она поставила на стол две кружки с кофе и улыбнулась своему работодателю.
– В бюро вы смотрелись очень женственно, Режин. Здесь производите совсем другое впечатление. Умышленно?
– Да нет, просто так удобно. В юбке, на каблуках и с высокой прической я бы вряд ли справилась со своими обязанностями.
– Вы ведь впервые руководите стройкой такого масштаба? – Одетый с безупречной элегантностью делового человека, Гийом смотрел на нее с пристрастием, размешивая сахар в чашке.
– Да. До сих пор я занималась созданием проектов, а не их осуществлением.
– На вашем счету много побед и призов. Честолюбия вам не занимать.
Режин коротко кивнула:
– Что есть, то есть.
– Потенциально вы на голову выше ваших коллег. Поэтому я и пригласил вас. И до сих пор не пожалел об этом.
Режин стрельнула глазами в сторону своего, что скрывать, на редкость привлекательного шефа. В ее взгляде было ровно столько кокетства, сколько допускал спартанский интерьер строительного вагончика и тон делового разговора между главным заказчиком объекта и его главным архитектором. Едва ли здесь было бы уместно играть роль обольстительницы. Хотя желание обольщать имело место. Не зря она уже давно питала недвусмысленный интерес к Венсану Гийому. Он был красив, умен, прекрасно воспитан, но главное – богат. Очень богат и влиятелен. Его семье принадлежала сеть универсальных магазинов с филиалами во всех кантонах, и он был единственным наследником и продолжателем дела. Сейчас он планировал строительство торгового пассажа на одной из окраин Цюриха.
– Я, как и вы, убеждена, что мы прекрасно дополняем друг друга, – сказала Режин с мягкой многозначительной улыбкой. Он приподнял правую бровь, оценивая сказанное. Они помолчали.
Со дня знакомства Режин и Венсан излучали взаимные флюиды. При каждой встрече оба чувствовали это излучение, особую напряженность, витавшую в воздухе. Оба были молоды, честолюбивы, привлекательны – и без постоянных партнеров. Во всяком случае, у Режин имелась такая информация относительно Венсана. Она уже не раз начинала флиртовать с ним. И, хотя Венсан внешне не реагировал на эти попытки, Режин продолжала внушать себе, что он не был противником их сближения.
– Сегодня на заседании правления мы говорили о том, что наш пассаж будет первым в аналогичной серии. На всех произвела сильное впечатление ваша полусферическая конструкция из стекла и титана. Поместить весь комплекс под крышу, пропускающую свет, так что покупатели и посетители получают иллюзию открытого пространства, неба над головой, смены времени суток – это без преувеличения революционная идея. Я думаю, у такого проекта огромные перспективы.
– Рада это слышать.
«Что ж, – подумала она, – если все так пойдет, архитектурное бюро «Мишле‑Робюс», а значит, и меня, ожидают новые заказы высшей категории». Ей, Режин, удастся сделать себе имя в своей корпорации. Такой заказчик, как Венсан Гийом, – лучшая рекомендация. Чего еще желать?
Снаружи донеслись громкие голоса строителей. Они дружно руководили крановщиком, чтобы труба, которую он подавал, попала куда надо. В шуме голосов отчетливо различалось раскатистое «р» и гортанные звуки.
– Испанская команда, – констатировал Венсан.
– Мы подключили субподрядчика из Барселоны для прокладки фундамента и подземных коммуникаций, – объяснила Режин. – Это проверенные специалисты, они много работали в наших краях, знают особенности грунта. Они работают со знанием дела. Единственная проблема – их прораб. Характер уж больно скверный.
Режин снова поправила свою прическу.
– Я вот о чем подумал. Не согласились бы вы как‑нибудь поужинать со мной? – неожиданно спросил Гийом.
Режин почувствовала мощный выброс адреналина.
– Отличная мысль! – Она ни секунды не помедлила с ответом. Как давно она ждала такого предложения!
– Значит, вы не против? – подытожил он невозмутимо.
– Я – за!
– Отлично. Когда вам будет удобно, мадемуазель Лефевр?
– Называйте меня просто Режин, – предложила она с обворожительной улыбкой.
– В самом деле, к чему формальности? Тогда я для тебя – Венсан.
Это был один из самых ответственных моментов в ее жизни. Она не могла себе позволить ни одного неверного движения. Ею заинтересовался сам Венсан Гийом! Необходимо дать ему понять, что он не столкнется с препятствиями:
– Зачем откладывать в долгий ящик? Как насчет завтрашнего вечера?
Она нашла бы время и сегодня, но ей хотелось скрыть нетерпение и не вцепиться в брошенную рыбаком наживку.
Венсану не дал ответить грохот. Дверь распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге появился крупный мускулистый мужчина с темным загаром и взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
Больше всего на свете Режин хотелось придушить его на месте.
– Мне срочно нужно с вами говорить, – пролаял он с резким испанским акцентом. Судя по выражению лица, Антонио Наварро опять дождался случая закатить хороший скандал. Он прилично владел французским, так как часто работал во Франции и Швейцарии, да, похоже, и вообще не знал, что такое языковой барьер. Режин слышала, как он свободно объяснялся на английском, немецком и итальянском. Но испанец остается испанцем. И когда он, как сейчас, с разбегу принимал перед ней воинственную позу, воображение Режин услужливо рисовало одну и ту же картинку: разъяренный бык вылупился на огненно‑красную мулету. Вот только роль матадора ей совсем не улыбалась.
Сверкая антрацитовыми глазами из‑под насупленных бровей, Антонио швырнул на стол свернутые в трубку чертежи:
– Это все – макулатура, сплошные ляпы. С такой маркой бетона куличики в песочнице печь, а не фундамент заливать. Нужен более прочный.
– Я попрошу вас подождать, мсье Наварро. Мы не закончили разговор с господином Гийомом.
– Я должен дать команду моим людям. Думаю, простои не в интересах господина Гийома.
С этими словами Наварро смерил Гийома пламенным взором и презрительно опустил углы рта. Он явно не принимал на веру преимущества мужчин в костюмах от кутюр.
Режин прямо‑таки клокотала от злости. Мало того, что этот хам помешал ей застолбить свидание с Венсаном. Он, как всегда, был озабочен только тем, как подорвать ее авторитет. А сделать это в присутствии их босса – просто кайф! Сейчас главное – любой ценой не дать ему спуску.
– Я всего лишь выполняю должностные обязанности. – Сильная рука бросила на стол еще лист бумаги. – Я изложил свои соображения письменно. Игнорировать их или учитывать – ваше дело. Ну, и убытки, соответственно, за ваш счет. Если вода просочится в котлован, здания вокруг могут дать осадку, по фасадам пойдут трещины. Это влетит вам в копеечку.
Режин встала и уперла руки в бока. Она больше не в силах была сдерживаться:
– Я просила вас подождать, пока я закончу разговор с мсье Гийомом. Вашим вопросом я займусь, как только освобожусь. А теперь – покиньте мой кабинет, или я собственноручно выброшу вас отсюда!
Испанец расхохотался:
– Хотел бы я на это посмотреть! – И продолжал стоять, с наглой усмешкой глядя на Режин. Еще секунда, и она бросилась бы в рукопашную, но он повернулся и вышел вон.
– Один день из жизни женщины на стройке, – прокомментировал Венсан.
– Это тот самый прораб, о котором я говорила. Он совершенно невыносим. Постоянно сеет панику, раздувает из мухи слона.
– В его словах есть рациональное зерно?
– Расчеты делало бюро, которому можно доверять. Они уже тридцать лет работают с парижскими строительными проектами и превосходно знают особенности почвы. Кроме того, у нас есть экспертное свидетельство весьма авторитетного геологического института. Я думаю, Наварро просто раздражает, что им командует женщина. К сожалению, это не редкость. Многие мужчины не терпят вторжения женщин на их территорию.
– Я уверен, что ты с ним справишься.
– А как с нашим ужином?
– Да‑да, непременно, завтра вечером.
– Мне потребуется немного времени после работы, чтобы превратиться в нормальную женщину. Давай в полвосьмого?
– Отлично. Я за тобой заеду.
Глава 2
Режин любила бывать у матери. В ее районе жило больше иностранцев, студентов и представителей богемы, чем в остальном Цюрихе, и улицы были оживленнее, веселее и пестрее. Арабские фруктовые лавочки с экзотической россыпью товара, магазинчики экологически чистых продуктов, соседствующие с антиквариатом, антикварные бутики – с лотками, где продавались пластинки на любой вкус, включая панковские. Неподалеку обучались по системе Монтессори отпрыски местной богемы. В этой частной гимназии детям не ставили отметок и не давили на их нежную психику.
Мать Режин, Доминик Лефевр, снимала мастерскую в просторной и светлой мансарде. Вдоль стен шли ряды крупноформатных абстрактных полотен. Доминик в комбинезоне, заляпанном краской, стояла перед мольбертом. Холст на подрамнике был девственно чист.
– Привет, мамочка!
Она отложила кисть и вытерла руки платком.
– Режин, малышка, молодец, что зашла! – Доминик обняла дочку, стараясь не коснуться ее. – Новый костюмчик?
– Костюмчик от Диора, между прочим. Хотела услышать твое мнение.
Доминик отступила подальше, чтобы рассмотреть дочь во всех деталях, как картину, и восхищенно присвистнула:
– Выглядишь просто потрясающе! Есть повод?
– Спасибо, мама. Да, представь, есть. Угадай, с кем я иду ужинать?
– Нашла, наконец, мужчину, который подходит к костюму от Диора?
– Это еще мягко сказано, мамуля! Он неплохо смотрится и рядом с Армани или Версаче. Да что там – они для таких, как он, и работают!
– Ну, поздравляю! У тебя есть пара минут? Садись, я как раз испекла морковный тортик с тростниковым сахаром.
– Это что‑то чересчур экзотическое на мой вкус…
– Сначала попробуй.
– Мммм! – промычала Режин через пару минут, и вскоре на ее тарелке не осталось ни крошки.
– Его зовут Венсан Гийом, мамочка, и мы завтра вечером ужинаем вместе. Он эффектный, стильный, ужасно обаятельный, потрясающе умный, дико успешный – и богатый, мама! Его родители живут на собственной вилле с бассейном и, кажется, лошадьми. Им принадлежит половина универсальных магазинов Франции и целые кварталы недвижимости.
– Вот как, – сказала Доминик через паузу. – Лично я стараюсь встречаться с мужчинами, которые подкупают своей неповторимой индивидуальностью. Очевидно, у тебя другие предпочтения.
– Я так и знала, что ты начнешь вредничать. Я не спрашиваю, что ты думаешь о Венсане! Я всего лишь хотела знать, как тебе мой костюм.
Она встала и сделала пируэт, демонстрируя туфельки из черной замши с умопомрачительно заостренными носками. В руках у нее была старомодная лакированная сумочка, так что весь ансамбль непередаваемо сочетал стили середины 60‑х и поздних 70‑х. В этом смешении сказывалось богемное воспитание.
– Ну‑у‑у, – протянула Доминик, – если ты задумала покорить мужчину с помощью удачно подобранных аксессуаров – считай, что он твой.
– Ты просто не понимаешь, мама. Для такого человека, как Гийом, как раз эти мелочи и могут быть важны. Подумай только! Встреча с ним, может быть, мой главный шанс на прорыв в карьере!
– Так у вас не свидание, а переговоры?
– Ты можешь иронизировать сколько угодно. Конечно, он нравится мне как мужчина. Он именно тот, кого я всегда представляла рядом с собой.
– В качестве мужа?
– В качестве мужчины, с которым я могу строить планы на будущее. Он крепко стоит на ногах. Мы хорошо понимаем друг друга. У нас грандиозные проекты. И мы оба страшно честолюбивы.
– М‑да… Я тоже долго тешилась подобной иллюзией насчет твоего отца. Правда, в итоге все свое честолюбие он адресовал другой женщине. И все же я его любила. А ты? В твоих чувствах к этому Венсану есть хоть капля привязанности или страсти? Что‑нибудь, знаешь ли, безотчетное? Не все можно планировать, моя маленькая, особенно в любви.
Режин почувствовала себя задетой. Почему ее мать всегда находит слабое звено? Неужели нельзя выделить позитивное начало?
– Венсан Гийом – тот, кто мне нужен. Я уверена. Я хочу именно его. А я всегда получаю то, что хочу, – над бровями Режин обозначилась упрямая складка. – Твой морковный пирог – чудо, но советчица из тебя никакая, извини.
Где‑то очень глубоко в душе Режин знала, что в ее намерениях заполучить Венсана было больше расчета, чем чувства. Ну и что? Ведь все только начинается. Вот познакомится с ним поближе – придут и чувства.
Венсан открыл дверцу своего синего «сааба» и протянул Режин руку. Ключи от машины он отдал швейцару в ливрее «Мариотта». Рука об руку они миновали вестибюль отеля, направляясь в ресторан, где их ожидали изыски знаменитого на весь Цюрих повара, которого сюда не так давно переманили из Лондона. Венсан в костюме из итальянского шелка и Режин в туалете от Диора с романтическими ретроаксессуарами были, что и говорить, красивой парой и привлекали внимание гостей отеля.
Они уселись за столик. Выслушав рекомендации шефа, выбрали рябчика в гранатовом желе и форель‑пралинэ. Затем Венсан поднял бокал «Моэ Шандон» и произнес:
– За оптимальные деловые отношения!
Режин похолодела. Это насмешка? Он предлагает выпить за деловые отношения? Улыбка у нее получилась вымученная.
– И за наше знакомство, Режин.
Теперь она искренне просияла, и по лицу Венсана пробежала тень улыбки. Режин вспомнила рассуждения матери о непредсказуемости влечения, тонких нитях взаимной тяги и многих других неуловимостях, из которых рождается влюбленность.
Как будто угадывая ее мысли, Венсан продолжил:
– Теперь, когда мы начинаем сближаться, я хотел бы сказать тебе что‑то очень личное.
Она затрепетала:
– Личное?..
– Я уже довольно давно один, я имею в виду, без подруги. Дело в том, что мне нелегко найти женщину, которая может разделить мои… м‑м… пристрастия. К тому же у меня очень строгий вкус. Но когда я познакомился с тобой, у меня сразу появилось ощущение, что между нами существует совершенно особая связь.
Это было именно то, что хотелось услышать Режин.
– И я чувствовала что‑то подобное, Венсан. С того самого раза, когда мы встретились, чтобы обсудить первые наброски проекта.
– Ну, вот. Как я уже говорил, «Хрустальная сфера» – это только начало. Таких торговых пассажей будет множество. Но я хочу пойти дальше, и мне кажется, что вместе мы можем осуществить проекты, аналогов которым нет в Швейцарии. Впрочем, зачем ограничиваться пределами Швейцарии?
Режин пожалела, что завела разговор о торговом центре. Венсан мог часами говорить о своих грандиозных планах.
– Давай поговорим о чем‑нибудь выходящем за рамки нашей работы, всей этой строительной рутины.
Тем временем перед ними появились тарелки с соблазнительно пахнущей едой, живописно разложенной на белом фарфоре.
– Да‑да, позволь мне только в нескольких словах закончить свою мысль…
Режин успела расправиться с великолепной форелью, нежнейшими миндальным крокетами и славным салатиком под малиновым соусом, а Венсан все излагал бизнес‑план своей империи шоппинг‑моллов под искусственными хрустальными небесами.
Не закончил он и за десертом. Чтобы не расстроиться окончательно, Режин попробовала переключиться. Она давно уже не вникала в то, что он говорит, благо ее участия в беседе не требовалось, а просто занималась созерцанием своего визави. Все‑таки он был очень хорош собой. Благородный нос, мужественные, твердо очерченные губы, глаза со стальным оттенком и холеные руки, свободно управляющиеся со столовыми приборами.
В наступившей наконец паузе она сказала, отложив салфетку:
– Это было восхитительно. Знаешь, чего бы мне хотелось? Потанцевать. Весь вечер мы говорили о делах, надо же хоть как‑то отвлечься.
– Отличная мысль.
Режин облегченно вздохнула. Похоже, она выдержала самое тяжелое испытание, и теперь все пойдет на лад.
– Только давай в другой раз, – продолжил он, взглянув на свои часы «Патек Филипп». – Я обещал сегодня заехать к отцу, обсудить неотложные семейные дела. Но мы непременно наверстаем упущенное, договорились?
Он улыбнулся со всесокрушающим обаянием, подозвал официанта и попросил счет.
Режин уговаривала себя, что плохо знает людей этого круга и что, вполне возможно, там приняты другие правила. Видимо, в этих сферах сближение запрограммировано на месяцы вперед, и продвигаться можно микроскопическими шагами. Одного свидания недостаточно для того, чтобы разбить лед. В конце концов, тут главное – не потерять лицо. По этим критериям встреча прошла, можно считать, на высшем уровне.
– Позволишь отвезти тебя домой? – спросил Венсан.
– Нет, спасибо, – сказала она, следуя внезапному наитию. – Мне не хочется домой, я, пожалуй, выпью чего‑нибудь в баре. – Она надеялась, что он захочет присоединиться. Напрасно!
– Хорошо. Созвонимся. – И он поспешно удалился, оставив Режин разбираться со своими малоприятными ощущениями.
Сидя в баре над сиротливым джин‑тоником, Режин поняла, что никаких запасов оптимизма не хватит для того, чтобы считать прошедший вечер успешным. Нет, нет и нет. Начало было многообещающим, но все дальнейшее… На ее месте мог оказаться, например, пожилой астматик, личный нотариус Гийомов. За весь вечер не промелькнуло даже слабого намека на что‑нибудь эротическое. Венсан, очевидно, совершенно не интересовался ею как женщиной. Кошмар! А она‑то разогналась…
Второй джин‑тоник тоже не принес облегчения. Со скуки Режин достала мобильник, предусмотрительно выключенный перед встречей с Венсаном. На автоответчике было несколько сообщений, одно из них – от неутомимого Наварро.
«Слушайте, мадемуазель Лефевр, – говорил низкий голос с хрипотцой, готовой перейти в злобный рык. – Если вы не собираетесь укреплять фундамент, то не ходите к гадалке. Я вам предсказываю, что у нас в котловане очень скоро можно будет разводить рыбу. Если вы хоть что‑то смыслите в своем деле, примите меры! Я вас предупредил!»
Звук этого голоса никак не улучшил настроения Режин. Что, в конце концов, он себе позволяет, этот параноидальный испанец? Обвиняет ее в том, что она по халатности прохлопала конец света?
Она нажала кнопку ответного звонка. Там тоже был включен автоответчик:
– Спасибо за любезный звонок, сеньор Наварро. Ваши апокалиптические видения нисколько меня не впечатлили. Не могу описать, как мне надоели ваши замашки закоренелого мачо. Вы не можете смириться с фактом, что вам отдает распоряжения женщина. Но не надо из‑за своего дурного настроения прогнозировать катастрофу всего строительства. Иначе мне действительно придется принять меры. Я надеюсь, вы меня поняли. Спокойной ночи!
Дрожащими от ярости руками Режин обхватила запотевший стакан. Кажется, она слегка вышла из берегов. Видно, неудача с Венсаном ударила ей по нервам. Ну, ничего, этот нахрапистый испанец давно заслужил выволочку.
Венсан задел ее глубоко, заставив сомневаться в ее женской привлекательности. А она так старалась преподнести себя с лучшей стороны! Она обвела усталым взглядом помещение. Хорошо бы найти кого‑нибудь, кто немедленно подтвердит, что она неотразима! Вот невезение! Бар на две трети был заполнен женщинами, а среди мужчин никому, не покривив душой, нельзя было дать меньше шестидесяти.
Все равно здесь было приятно, и музыка недурна – пожилая негритянка с теплым бархатным голосом импровизировала у рояля.
«Ладно, допью – и пойду», – решила Режин. Она протянула руку к своей любимой сумочке, напоминающей ридикюль Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», и тут в бар вошел мужчина – так гладиаторы выходят на арену. Режин чуть не упала с табурета. Она была готова увидеть кого угодно, только не его.
Глава 3
– Что вы здесь делаете? – Режин постаралась придать голосу максимальную твердость.
– Что ж вы думали, я это забуду без последствий? Вы усомнились в моей компетентности! Вы оскорбили меня! Если у вас есть ко мне претензии, говорите в лицо. Оставлять оскорбления на автоответчике, по‑моему, трусость. Хотите обругать меня – можете сказать прямо сейчас, что я идиот!
Режин встала, чтобы уйти.
– Нет уж, скажите! – повторил он, преграждая ей дорогу.
На нем был пиджак, застегнутый на одну пуговицу, а под пиджаком – только футболка. Сквозь ткань отчетливо проступал мускулистый рельеф его торса, а вырез приоткрывал волосатую грудь.
Оправившись от шока, Режин выпрямилась:
– Мне нечего вам сказать, мсье Наварро. Тем более во внерабочее время. Откуда вы вообще тут взялись?
– Не важно, откуда! Я вчера слышал достаточно, чтобы догадаться, где вы будете сегодня вечером.
– Это еще не повод преследовать меня! – Режин одним глотком допила джин‑тоник. Ей совсем не хотелось заканчивать вечер неприятностями. – А сейчас оставьте меня в покое, мы с вами достаточно скандалим на работе.
Испанец продолжал стоять:
– Я не уйду, пока вы не возьмете назад свои оскорбления!
– И не подумаю! А на будущее советую вам смягчить ваши манеры.
– При чем здесь манеры? Ваш идеально воспитанный босс, кажется, тоже не улучшил вашего настроения, скорее, наоборот, – заметил он, дерзко глядя ей в глаза.
– Вот это уж точно вас не касается, – отчеканила Режин. – Немедленно пропустите меня.
Наварро не сдвинулся с места. Гордость не позволяла Режин просто обойти его. В конце концов, она не менее упряма, чем ее прораб, и тоже умеет испепелять взглядом.
– Я не маньяк, одержимый предвиденьем конца света. У меня десятилетний опыт. Фундамент под новыми высотками на Потсдамерплац в Берлине подводил не кто иной, как я. А на вашем счету сколько проектов такого масштаба?
Режин была не настолько глупа, чтобы признаться, что на ее счету нет ни одного подобного проекта.
– Если честно, я не верю, что вас волнуют проблемы строительства. По‑моему, речь идет о другом. Просто вы не можете спокойно работать под началом женщины.
Она увидела, что он разозлился еще сильнее. Но потом вдруг отмяк и снисходительно улыбнулся.
– Так вот откуда ветер дует. – Он небрежно сунул руки в карманы и смерил Режин оценивающим взглядом. Ей нестерпимо захотелось дать ему по физиономии. – Вам очень идет этот костюм! Не сомневаюсь, что мсье Гийом был в полном восторге.
Режин, пожалуй, еще ни разу в жизни не сталкивалась с такой наглостью. Но ей удалось найти достойный ответ:
– Мне льстит ваша наблюдательность, но вам, по моему мнению, больше нравится беседовать с женщинами без всякого костюма.
Тут она заметила, что за их разговором давно наблюдают благодарные зрители. Тем важнее для нее было с достоинством выйти из перепалки.
– Это верно. Костюм от Диора – не повод для обсуждения. Всегда гораздо интереснее то, что прячется под ним.
– Вот видите, без голых фактов вы обойтись не можете!
– Не я начал с ударов ниже пояса.
– Но уж никак не я вызвала вас на кулачный бой! Я вообще не собираюсь меряться с вами силами – это во всех отношениях не мой уровень!
Собственно, эту фразу она намеревалась сделать последней. Она уже видела себя удаляющейся по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой. Одного она не учла – влияния алкоголя. Она почти преодолела ступеньки, когда острый носок ее туфли зацепился за латунную рейку. Дело могло обернуться знаменитой сценой из второй части «Унесенных ветром» и переломанными ребрами, но чьи‑то сильные руки подхватили ее. Странное дело, от этого бесцеремонного испанца приятно пахло: свежим одеколоном, напоминающим утреннее дыхание тропиков. Ей понадобилось какое‑то время, чтобы взять себя в руки и отступить на шаг. Теперь ей больше не казалось, что она вышла победительницей из этого поединка.
– Может быть, вам лучше присесть ненадолго? – сказал он непривычно мягко. В его взгляде она не заметила обычной агрессивности. В общем‑то, он был не такой уж противный.
– Вызвать вам такси? – спросил он.
«Он заметил, что я пьяна!» – трезво подумала Режин.
– Нет, я сама, – отвергла она предложение. Как же ей не хотелось, чтобы он видел ее слабость!
– Послушайте, вы – архитектор, я – прораб. У нас общие задачи. Никто не выиграет от того, что мы постоянно норовим вцепиться друг другу в глотку.
– Сдалась мне ваша глотка! – сказала Режин.
– Ну, и я, поверьте, ничего не имею против вас лично, мадемуазель Лефевр.
Режин помедлила. Верить ему на слово она не собиралась. Но услышать мирные интонации в его голосе ей было отрадно.
– Почему бы не попробовать спокойно поговорить и, может быть, сгладить наш конфликт?
Ну и ну! Она и не думала, что он способен на подобное.
– А что? Можно рискнуть, – пробормотала Режин. Пожалуй, на сегодня катаклизмов достаточно…
После второго стакана минеральной воды Режин смотрела на вещи как нельзя более разумно. Итак, Антонио Наварро – отнюдь не монстр из мускулов и тестостерона, за которого она его принимала. А, собственно, какие у нее были на то основания? Разве ей было неизвестно, что на стройках работают не ангелы или что прорабы изъясняются отнюдь не на языке дипломатов? Он привык общаться с мужиками и, возможно, просто не потрудился поискать ключ к руководителю женского пола.
Как только он перестал на нее рычать, выяснилось, что он довольно интересный собеседник. Но, обнаружив некоторый ум, он остался откровенным мачо. Все эти заходы по поводу Венсана, эти откровенные обшаривания глазами… Но это тоже не бог весть какое преступление. К тому же он действует открыто и хорош собой. До сих пор она попросту этого не замечала. Он снял пиджак – в баре было душно. Режин заметила, что большинство присутствующих дам не оставили это без внимания. Она и сама не могла оторвать взгляда от выпуклых бицепсов. Стараясь призвать себя к порядку, она перевела взгляд на его лицо, украшенное трех дневной щетиной, но избавиться от непрошенных мыслей ей не удалось. Режин бросило в жар. Кажется, дело не столько в духоте прокуренного бара, сколько в близости этого мужчины. Она сняла жакет и поправила блузку из дымчатого шелка. Антонио сейчас же уставился на ее декольте. Между прочим, в этом он был полной противоположностью Венсану, что Режин отметила с некоторой долей благодарности. Она положила ногу на ногу, сознавая, что при этом открылся выгодный ракурс ее точеных ножек. Антонио и это не оставил без внимания. «Ох, что же я делаю!» – спохватилась она и внутренне себя одернула.
– Ну, хорошо, раз вы действительно убеждены, что в расчетах по статике какая‑то ошибка, я завтра же их проверю, – заговорила она подчеркнуто деловито.
– Я хочу, чтоб вы знали, мадемуазель Лефевр, что я пекусь только о деле, – мягко заметил Антонио.
– Мне сдавалось, что вы хотели доказать, будто я как женщина не владею ситуацией.
– Да, вы – женщина, вне всяких сомнений. И мне нравится выводить вас из равновесия, не скрою. Но я не стал бы заниматься этим на работе. Это просто не мой стиль.
– Не так‑то просто выбить меня из равновесия. – Режин строптиво вскинула голову, взметнув волну каштановых волос, но тут же вспомнила, как чуть не растянулась на лестнице.
– О, я уверен, мне это уже удалось! – уверенно констатировал он.
Она совершенно неожиданно для себя залилась краской: «Что за нелепый разговор? А впрочем, нападение – лучшая защита». Режин вооружилась самой невинной из своих улыбок:
– Так, значит, это ваше обычное занятие по вечерам в чужом городе, где нет друзей и родных?
– Вы о чем?
– О вашей готовности кружить головы женщинам.
– Ну, а чем еще заняться? Каждый вечер шатаюсь по барам, охочусь на одиноких дам.
– В точности так я себе это и представляла.
– А как вы представляли себе все остальное?
– Что – остальное? – тупо спросила Режин. Кажется, она недооценила его напор. Ее снова бросило в жар. В самом прямом смысле она играла с огнем.
Он не отрываясь смотрел в ее глаза.
– Остальное? – переспросил он и осторожно, одним пальцем, провел по ее руке до локтя и выше…
Это было слишком – такой переход от слов к делу. Она схватила жакет и направилась к выходу. Но не тут‑то было: железные пальцы сжали ей запястье:
– Подожди, побудь еще немного.
Она молча вырвалась и зашагала прочь.
– А зря, – сказал он ей вслед.
На улице она вдохнула прохладный ночной воздух. «Ну и дела, – подумала Режин. – Это что ж получается? Меня чуть не склеил собственный прораб? Чистая работа… Но что ж тут удивительного? На стройке изображаю из себя мужика, личной жизни никакой. А этот испанец инстинктом самца почувствовал во мне легкую добычу».
Только самой себе она могла признаться, что давно изголодалась по мужской ласке… А Антонио, наверное, уже за кем‑то охотится, внезапно подумала Режин. Эта мысль вызвала в ней неожиданный протест. Но еще больше Режин была поражена остротой этого укола ревности. «Погибать, так с музыкой!» – решила она и развернулась на сто восемьдесят градусов.
В баре негритянка продолжала свои джазовые импровизации, а вероломный испанец, так и есть, не терял времени даром. Он сидел рядом с крашеной блондинкой и уже поглаживал ее по бедру. Первобытная ярость поднялась с самого дна души Режин: «Все это предназначалось мне!»
– Прошу прощения, мсье Наварро, но мы так и не пришли к общему мнению по поводу марки бетона.
Он посмотрел на нее, потом на блондинку. И поднялся:
– Извините, Сильвия. Это мой главный архитектор.
Блондинка проводила их разочарованным взглядом. Но Режин не сомневалась, что в этом раунде она победила честно.
Глава 4
Антонио не очень понимал, как это получилось, что он вместе с Режин Лефевр почти бежит по ночному Цюриху:
– Мы куда‑то спешим?
Ноги у нее были длинные, ростом она была почти с него, и темп взяла приличный.
– Мы идем танцевать.
– Вы вроде собирались поговорить о бетоне.
Она смотрела исключительно вперед.
«Ну и характер!» – подумал он.
– Нет, я собираюсь потанцевать.
– Со мной? – спросил он глуповато.
Она лишь фыркнула.
– Только в этом районе мы ничего подходящего не найдем.
Она вновь разозлилась:
– Вы крупный знаток танцполов?
– А чего зря бегать? – Он подозвал такси и назвал адрес.
– Я знаю одно место, там играют все латиноамериканские новинки. Сальса, боссанова, самба. Вы не против?
– Нет.
В такси они молчали. Антонио был в предвкушении чуда. Мысленно он уже сжимал в руках ее стройную талию, и они синхронно двигались в такт музыке… Невероятно, но сегодня она выбрала его.
Он уже давно хотел узнать, какой она была, когда снимала защитную каску, а заодно и маску грозной начальницы, командующей сотней мужиков. Сегодня у него был шанс утолить любопытство.
Он распахнул дверь клуба «Эль Соль», и в лицо им ударило жаркое облако. Было уже за полночь, и клуб был до отказа набит разгоряченными парочками. Антонио взял Режин за руку, чтобы не потерять в толпе. Звучала гитара. Экстатические женские голоса оттеняли хриплый баритон солиста. Толпа раскачивалась, как два любящих тела, луч прожектора хаотически вырывал из полумрака лица, плечи – свет тоже танцевал. Антонио положил руку на талию Режин и потянул ее в гущу толпы.
– Сумочка!
Он взял ее сумочку и переправил под барную стойку. Бармен кивнул ему, как знакомому. За сумочкой последовал жакет.
С каким удовольствием он расстегнул бы еще пару пуговиц на ее блузке! Ничего, всему свое время.
Танцуя, она поводила бедрами, призывно улыбалась и по‑всякому старалась завести его еще больше, если только это было мыслимо. В бурлящей массе танцующих им просто ничего не оставалось, кроме как притиснуться друг к другу. Он поддерживал ее за спину, упругая грудь то и дело задевала его. Каждый раз, когда ее плавно двигающиеся бедра касались его таза, его пронзали мелкие сладостные разряды. Тело Режин извивалось змеей. У него кружилась голова, время от времени он прикрывал глаза и незаметно переводил дыхание. Режин видела, что она производит на испанца соответствующее впечатление, и сама заражалась его возбуждением. Грохот музыки и сумасшедшие скачки света делали происходящее нереальным. Она медленно, дразняще провела рукой по его бедру и остановила ее на образовавшемся бугре. Он отвел ее руку:
– Тебе опять не нравится, что женщина делает то, что хочет?
– А тебе опять не терпится покомандовать?
– Мачо!
Она повернулась и двинулась прочь от него.
«Черт, опять обиделась!»
Он нашел ее у стойки бара:
– Что ты будешь пить? Позволь тебя угостить.
– Нет!
Докричаться до бармена было не так легко. Во всяком случае, Режин это не удалось.
– Просто скажи, чего ты хочешь, – я закажу. А если мне нельзя тебя угостить, сама заплатишь.
– Дайкири.
Через минуту полный фужер стоял перед ней.
– Я не хотел тебя обидеть.
– Мне все равно!
Он не верил ей:
– Понимаешь, я не привык к таким женщинам… Ну, властным, что ли.
– Чепуха. Мне не нужна власть. Я просто знаю, чего хочу. Что в этом плохого?
– Да ничего… Мы перешли на «ты»?
– Только на сегодня. На работе это тебе не зачтется.
– О’кей.
– Я хочу немного расслабиться, больше ничего. – Она потянула коктейль из соломинки и метнула на него лукавый взгляд.
– Тогда я тоже постараюсь расслабиться.
– Я так и думала, что ты постоянно снимаешь женщин в барах. Стоило мне отвернуться, ты уже нашел мне замену. С чего это тебя так разобрало?
– Я же не механизм, который можно выключить…
«Интересно, какое ей до меня дело? – подумал он со смутным беспокойством. – Собирается провести со мной ночь – и забыть? Или просто хочет отвлечься от своих неприятностей?»
Режин закрыла за собой дверь туалета и выдохнула. Она открыла кран с холодной водой и плеснула на разгоряченный лоб. «Что я здесь делаю?» – мысли играли