- Папа? - Дверь в подвал была открыта; я это знала. Папа никогда не закрывал ее. Но я смогла только постучать. Я даже не хотела касаться железной ручки.
- Папа? - попыталась я еще раз, мой голос лишь только дуновение. Ничего. Тогда значит он меня не слышал. Но я была здесь, с хорошим намерением, это и Леандер признает и...
Прежде чем я смогла развернуться и уйти, ручка повернулась и дверь открылась. Словно укоренившись, я остановилась и посмотрела вверх на моего отца, как будто тот был призраком. Он тоже смотрел на меня не менее пораженно.
- Люси? Что тебя привело ко мне? Разве тебе не нужно наверху поддерживать маму?
- Она... она как раз спит, все в порядке. А я - да, я... я хотела... э... - Хотела?
Нет, я не хотела.
- Тебе не нужна помощь? - Папа так сильно нахмурился, что вздрогнули его уши. Вопрошающе он склонился вперед.
- Наверное, я ослышался?
- Нет, не ослышался, - ответила я нетерпеливо. Моя внутренняя сила исчезала все больше. Если он будет и дальше сомневаться в своем восприятии, то я развернусь и убегу. Тройной прыжок, напомнила я себе. Тройной прыжок. Нужно это вынести. - Я спросила, могу ли тебе помочь.
Рот папы скривился в растерянную и совершенно без чувства юмора улыбку.
- Чего ты хочешь, Люси? В чем дело, чего ты хочешь добиться? Вечеринки с твоими ребятами? Отмены запрета тренировок? Или загладить вину из-за чего-то, о чем мы еще не знаем?
- Я просто хочу тебе помочь, как раньше! У тебя ведь много работы сейчас, не так ли? - Теперь мой голос больше не звучал, как у милой дочери, которая хочет вернуть доверие своего отца, а раздраженно и обиженно.
- Ты хочешь? Да? Ты в этом абсолютно уверена? - Серые глаза папы пронизывали меня. Леандер не ошибся. Он больше ни в чем мне не верил. Это расстроило меня. Вместо того, чтобы ответить, я молча смотрела на ноги. Заглянуть в щель двери мне не хватало смелости. Папа был прав - что здесь происходило, было просто балаганом.
|
|
- Что же, хорошо. - Папа сделал шаг вперед и, вздыхая, закрыл за собой дверь. - Пошли со мной. - Опередив меня, он зашагал вверх по лестнице к комнатам своего офиса на первом этаже, открыл дверь и взял в руки стопку бумаг и папку со стола.
- Это счета прошедших нескольких недель. Пожалуйста, рассортируй их по датам. Кроме того ты можешь разобрать эти квитанции, тоже по датам. - Он указал на другую кучу бумаг. - Ты думаешь, что справишься с этим?
- Да, конечно, - ответила я грубо. - Но мне больше хотелось бы...
- Ты же хотела помочь, не так ли? - Снова папа показал свою невеселую улыбку. - Вот пожалуйста.
Мое сомневающееся «но», осталось не услышанным. Я прошептала его так тихо и неубедительно, что сама едва смогла расслышать. Собственно то, что мне здесь предлагалось, было гениально. Я спросила папу абсолютно искренне и получила совершенно другое задание, чем опасалась; в офисе, а не в подвале. Лучше для меня едва ли могло все получиться.
Но я была почти разочарована и к тому же неспокойна. Этого будет не достаточно. Нет, этого не хватит, это была только тень моего страха, который я должна преодолеть. Кроме того, я поняла, что папа почти больше не принимал меня всерьез. Это дополнительно разочаровало меня.
Устало я села на стул, стоящий за письменным столом и притянула стопку со счетами к себе. Когда Леандер, две секунды спустя ворвался ко мне - я заметила его как кружащий, голубой свет, то даже не потрудилась посмотреть на него.
|
|
- Да, я знаю, что это не то, что ты хотел, но он мне не позволяет, я попыталась, он...
- Роза! Твоя мама, Люси, она... она... - Испуганно я подняла взгляд. Лицо Леандера было белое, как мел и он панически размахивал в воздухе руками. - Mon dieu (франц. Боже мой)...
- Говори уже, что случилось? Что такое с моей мамой? - Таким боязливым и вне себя я редко его видела. Казалось, будто он в любую минуту упадет в обморок.
- Что-то не так. Ей нужно срочно в больницу. Она... - Он с напряжением убрал с лица волосы. - Я это точно чувствую. Она думает, что все нормально и что это только боль, но... приведи отца. Быстро, Люси, он должен отвезти ее в больницу, они должны посмотреть, быстрее!
Прежде чем он договорил до конца, я заколотила кулаками в тяжелую дверь подвала. Спустя пару секунд она открылась.
- С тебя уже достаточно?
- Мама... Ей не хорошо. Что-то с ребенком... я думаю, там что-то не так...
Не раздумывая, папа выключил свет в подвале с трупами и бросился мимо меня к лестнице. Но прежде чем он убежал наверх, он еще раз повернулся ко мне.
- Ты даже вовсе не пыталась, не так ли? Ты сразу же снова пошла наверх.
- Да, и поэтому... - Я замолчала. Нет, не нужно врать. Это была бы ложь. Сказать, что я поэтому знала, почему маме нужно в больницу. Но выражение лица папы стало мягче.
- Да, малышка, - закричал он по пути наверх, извиняясь. - Это верно. Пожалуйста, держи позицию. Кто-то должен находиться в офисе. Я уведомлю тебя, как только мы узнаем больше.
И уже он был у входной двери и открывал ее. Ища Леандера, я огляделась, но нигде не увидела его. В офисе его уже тоже больше не было, и в передней комнате перед подвалом с трупами тоже нет - но в нее он так и так не заходил добровольно. Это и для него было слишком опасно. Что же. Сбегать в сомнительных ситуациях - один из его коньков. С колотящимся сердцем я отступила снова в офис.
|
|
Я даже не думала о том, чтобы разбирать счета; я только тихо сидела и прислушивалась к дому, где наверху снова хлопнула входная дверь, и застучали тяжелые шаги мамы и зашагали легкие папы вниз по лестнице. Значит, мама могла еще идти, так уж скверно это не было. Или это ничего не значило?
- Пожалуйста, нет..., - просила я беззвучно и положила холодные руки себе на лицо. - Только не ребенок... - Ребенок. Мой братик или сестренка. Но мама была сильной, она была метательницей диска, все будет в порядке. Просто должно.
Я проглотила комок в горле и выпрямилась. Держи позицию, сказал папа. Тогда я сделаю это, пока они не вернуться и займусь счетами. Счета были хороши для того, чтобы отвлечься и напугать они меня тоже не могли. Смело я взяла первую стопку и папку и тихо вскрикнула, когда внезапно раздался звонок.
Кто-то звонил? Здесь внизу? Это был не сигнал входной двери нашей квартиры, а совершенно другой, который я еще никогда не слышала. Папа принимал клиентов только по предварительной записи и в первой половине дня, сейчас же было уже почти пять часов вечера. Снова раздался громкий, резкий звук.
Испуганно я проковыляла к двери офиса и открыла ее, чтобы потом пройти к двустворчатым дверям заднего входа. Я редко казалась себе такой маленькой и худой. Липкими пальцами я открыла ее. Дребезжа, она распахнулась.
- О. Люси?
- Да. - Мне нужно было откашляться, чтобы я смогла продолжить говорить. - Да, это я. Моему отцу пришлось внезапно уехать, но завтра он будет снова здесь и...
Мужчина передо мной, широко улыбаясь, покачал головой. Его лицо казалось мне смутно знакомым.
- Ждать в этом бизнесе мы не можем, барышня. Это не займет много времени. Мы только занесем ее, твой отец обо всем знает.
- Ее? Знает? - У меня было смутное представление, о чем шла речь, и оно с отрезвляющей последовательностью подтвердилось, когда он весело оттолкнул меня в сторону, а его коллега открыл заднюю дверь черного фургона, чей двигатель еще работал. И вот он уже вытащил свинцового цвета и без всяких украшений гроб, поднял его на свое плечо и с помощью мужчины пронес мимо меня в коридор.
- Туда вниз, - указала я писклявым голосом на тяжелую дверь подвала, пока не стало ясно, что мне нужно ее открыть, чтобы они могли также и занести новый товар. С опущенными веками я ждала возле двери, пока они не поставили гроб на пол и снова мимо меня вышил в коридор.
- Пожалуйста, распишись. - На выделенную линию я написала каракулями свое имя. - Было бы хорошо, если бы твой папа как можно скорее позаботился о ней. Она ведь уже два дня лежала на вскрытии. Не смотря не на что, ее родственники хотят еще раз посмотреть на нее. Я заберу ее снова завтра утром. Это возможно?
- Конечно, - сказала я и подавила рвотную спазму.
- Ты так сильно выросла, маленькая Люси. - Мужчина дружественно похлопал мне по плечу, и я посмотрела на него с удивлением. О... конечно.
Теперь я его узнала. Это должно быть был господин Фауст, из Оггерсхайма. Иногда папа и он помогали друг другу, когда у них было слишком много заказов. Я уже несколько лет его не видела - и он должно быть думал, что я как и раньше, совершенно бесстрашно помогала папе в подвале.
- Всего хорошего для твоей мамы. И передай от меня привет твоему папе, да? Нам пора...
Его коллега коснулся приветственно лба. Медленно дверь начала закрываться и с грохотом захлопнулась. В тоже время свет в коридоре потух. Я стала искать на ощупь выключатель, в то время как я задыхалась. Два дня хранилось из-за вскрытия... убийство? Они что, привезли жертву убийства?
Это всегда было для меня табу - клиенты, которых убили. Точно также как дети и жертвы серьезных аварий. Я помогла только с бабушками и дедушками, которые мирно заснули и знала, что их почти никогда не вскрывались, и что их доставляли «свежими».
Наконец-то я нашла выключатель, но свет не дал мне никакого утешения. Казалось он делал ситуацию даже более неизбежной. Мне было ясно, что нужно сделать. Папа и мама даже еще не приехали в больницу, и я ни в коем случае не могла вызвать папу назад. Он был сейчас нужен маме. Могло пройти несколько часов, пока они вернуться.
Но в одиночку я не смогу пройти через это. Не справлюсь.
- Леандер!? - крикнула я вопрошающе, но услышала только эхо моего собственного тонкого голоса. - Леандер! - Никакого ответа. Кричать в третий раз я не стала. Я слишком явно чувствовала, что его здесь больше не было.
Он точно в своей панике сбежал и коротал теперь свое время в парфюмерно-галантерейных и магазинах одежды - много там «одалживая».
На него я не могла рассчитывать. Позвонить моим ребятам я не осмеливалась - и папа не потерпит их в своем подвале.
Но был еще кое-кто другой, кто предложил мне свою помощь. Это последняя возможность, которая у меня была. И я ее использую.
Глава 6. Последний писк
- Софи, пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста... – О, как я ненавидела, когда мне приходилось упрашивать. Я никогда не смогу к этому привыкнуть. - Только этот один раз.
- Только этот один раз!? - завизжала она возмущенно в телефон, так что я отстранила немного мобильный от уха. - Я считаю, одного раза больше, чем достаточно. Кроме того мне сейчас нужно идти на джаз танцы и...
- Ты сказала, если я захочу поговорить с девочкой, то могу на тебя рассчитывать!
- Поговорить! Поговорить, Люси, об одежде или парнях, а не приводить в порядок труп. Это абсолютно отвратительно и гадко!
- Парни тоже иногда такие.
- Ты права. Тем не менее, я встречаю их, когда они живые. Прежде всего у меня сейчас джазовые танцы и кроме того... кроме того я не мою трупы!
- Софи, я боюсь делать это одна. Пожалуйста, помоги мне. - Софи несколько секунд молчала - для меня их хватило, чтобы проникнуться новой надеждой.
- А твой Леандер не может оказать тебе поддержку?
- Нет, он ушел. Не знаю куда. Он не доступен. - Это тоже была правда. Здесь больше никого не было.
- Извини, Люси. Я не могу сделать это. Мне уже страшно, когда я только иду по вашей лестнице вверх. - Голос Софи прозвучал так твердо, что я сдалась.
- Ладно. Понимаю. Тогда... желаю хорошо провести время на танцах. - Я положила трубку. То, что Софи записалась на курс джазовых танцев, я даже не знала. Хотя такое было не для меня, я бы тут же начала им заниматься, только чтобы не делать здесь то, к чему все больше поджимало время. Прежде всего мне нужно начать снова дышать, не то потеряю сознание. Дрожа я набрала в легкие воздуха, только через рот, чтобы не чуять никакой вони, но запах формальдегида был подавляющим. И странным образом он не усилил мой страх, а заставил думать о папе. Да, этот запах я связывала с папой, потому что уже всегда, после длительных рабочих дней, он пах им.
Оцепенело я смотрела на серый, цинковый гроб, который стоял передо мной на полу. Поверх него господин Фауст положил связку вещей; наверное, одежда, которую выбрали родственники умершей. Обувь ей была не нужна; показывалась всегда только верхняя часть тела. Значит, она получит гроб с крышкой.
Наверное, это тот, у которого была фиолетового цвета внутренняя отделка из тафты и который уже стоял возле стены напротив; благородная модель из красного дерева, с дорогостоящей отделкой, стоимостью вероятно в несколько тысяч евро. Но сначала женщину нужно было переложить на носилки для препарирования.
Уже только это я не смогу сделать без посторонней помощи. Кончиками пальцев я приподняла первый слой одежды. Белая, кружевная блузка; под ней я нашла бархатный пиджак темно-синего цвета, шарф в горошек и твидовую юбку.
Коллекция для бабушки. Значит, это была старая женщина. Но и старых женщин могли убить или же они могли стать жертвой ужасных несчастных случаев... Кроме того вещи выглядели очень благородно и были высокого качества.
Женщина должно быть была богатой. Родственники положили даже небольшой бархатный мешочек с ювелирными изделиями. Он тихо зазвенел, когда я подняла его вверх. Я предположила, что там кольца и цепочка. Раньше мне всегда нравилось это делать - сортировать связку с одеждой и разглядывать украшения. Теперь же у меня было такое ощущение, что мне все время хотелось помыть руки. Кстати руки...
Уверенным движением я открыла один из выдвижных ящиков металлического шкафа позади меня и вытащила пару одноразовых перчаток из коробки. Лучше позаботиться о безопасности. Даже если я не буду прикасаться к трупу, я... Новый пронзительный звонок испугал меня.
С одной одетой перчаткой и другой голой рукой я вышла из подвального помещения и поспешила к входной двери. Может быть, господин Фауст передумал и один из его клиентов отсеялся? Но как мертвые могут отсеяться... Мертвые были очень надежными клиентами. Это-то и было хорошим в этой работе. Или возможно прибыл еще один труп?
Нет. Оттенк лица хотя сильно и напоминал труп, но передо мной стояла Софи.
- Я тебе этого никогда не прощу, - прохрипела она и облокотила велосипед о стену.
- Никогда. Я просто не могу сказать нет, когда меня кто-то просит о помощи. А когда это ты, тем более. О Боже... - Она прижала пальцы к носу и выглядела так, будто у нее будет сейчас в истерический припадок. Прежде чем она смогла передумать, я взяла ее за руку и потянула в подвал.
- То, что здесь так пахнет, это только формальдегид. Хорошо? Чистая химия. Тела в этом состояние еще не пахнут. - Я надеялась на то, что это было так. Точно я этого не знала. Господин Фауст поторапливал поспешить. Но возможно лишь потому, что похороны были уже завтра. Так как постепенно я начинала понимать, почему он упомянул о вскрытие.
- Я думаю, мне становиться плохо. - Быстрым взглядом Софи огляделась в подвале для препарирования. - Из-за этого мне будут сниться кошмары...
- Возможно, это вовсе не так ужасно. - Я протянула руку к радио и включила его. В конце концов, папа тоже почти всегда работал с музыкой. Нам навстречу раздалось меланхоличное «Seasons in the sun».
Как раз подходило. Goodbye, my friend, it’s hard to die …(Прощай, мой друг! Умирать тяжело...)
- Женщина была уже два дня на вскрытии, - болтала я дальше, прежде чем Софи смогла понять текст песни. Леандер любил петь ее под душем. - Это значит, что они ее уже наверное подготовили.
- Подготовили? - закричала Софи, которая теперь больше не могла оторвать своего взгляда от цинкового гроба на полу, на чьей крышке я разложила блузку, юбку и пиджак.
- Ну - они выпустили кровь и заменили ее формальдегидом.
- Что? - В объятый ужасом вопль Софи примешался другой, животный вопль, а ее глаза стали круглыми, когда она повернулась в сторону, чтобы посмотреть, кто закричал вместе с ней. Трясущимися пальцами она указала на маленькое подвальное окно. - Вон... Посмотри, Люси...
Медленно я повернулась, даже если мне хотелось броситься прочь.
- Ах, опять это дурацкая зверюга... Это была наполовину прирученная ворона Леандера. Расставив ноги она сидела на крошечной решетке перед подвальным окном и смотрела на нас в хорошем настроении. - Проваливай! Тебе здесь нечего делать! - Но вместо того, чтобы послушаться меня, она застучала клювом по стеклу.
- Нет, оставь ее... Оставь. - Голос Софи звучал теперь немного спокойнее. Хотя он все еще дрожал, но я слышала в нем также и немного уверенности. – Возможно, это не плохо когда рядом животное. Животные успокаивают, ты не находишь?
- Это ворона!
- Люси – ты, что боишься ворон? - Софи сдавленно засмеялась, когда я смущенно посмотрела на пол. - Ты слушаешь Corvus Corax и боишься ворон. Мило. Мне нравятся вороны. У моей бабушки раньше была Священная майна, они очень похожи. Кроме того это умные животные. - Она подошла к окну и открыла его. Прохладная струя воздуха коснулась моего разгоряченного лица. Ворона запрыгала на пару сантиметров ближе, но осталась сидеть в оконной раме.
- Она кажется будто прирученная. Посмотри... – Улыбаясь, Софи коснулась ее перьев, но я повелительно указала на цинковый гроб.
- Нам теперь нужно открыть его. – Ворона, подтверждая, закаркала и начала чистить свое левое крыло. Чистить - это было правильное ключевое слово.
- Как я только что уже говорила - нам нужно будет скорее всего только немного помыть ее, сделать прическу и накрасить. С ней уже провели аутопсию, так что нам не нужно будет вскрывать ее сонную артерию. Я бы в любом случае не стала этого делать, - добавила я успокаивающе, когда Софи, ища опору, схватилась за стол для трупов. – Может, ты хочешь чего-нибудь выпить?
- Нет, не то меня вырвет. - Софи положила руку на свой живот и прикусила нижнюю губу. - Что собственно я получу за это, когда мы закончим?
Я только слабо усмехнулась и встала на пол на колени. Ты познакомишься с Леандером. Но будет ли это подарком, я не знаю, подумала я про себя, набрала в легкие еще раз воздуха и открыла шарниры гроба.
- Ты идешь? Сядь рядом со мной, пожалуйста. И подумай о чем-нибудь приятном. О чем-нибудь живом. Нам нужно сейчас думать о жизни, хорошо?
По радио началась новая песня,и я облегченно вздохнула, когда узнала ее. Это была «Drive» от The Cars. Моя вечная запоминающаяся мелодия, которую Леандер внушил мне, и которая мгновенно дала мне чувство благотворной защищенности.
В то время как я прислушивалась к мелодии, казалось, как будто странные, монотонные песнопения, которые вечерами напевал Леандер, наложились на нее и образовали с песней гипнотическое звуковое сплетение. Пока играла эта песня, ничего не могло случиться. После нескольких секунд я услышала, как Софи закрыла окно, проковыляла ко мне и опустилась рядом со мной на колени.
- Люси... почему собственно аутопсия?
- Я не знаю, - ответила я честно. - Думаю, сейчас увидим. Не бойся, это ведь только тело.
А душа? Разве папа не говорил, что иногда еще чувствует души - как свет, который внезапно озаряет комнату или особенный звук, который он слышит глубоко в голове? Прикасались ли души иногда еще к своим телам в первые дни после смерти, чтобы попрощаться?
Теперь я открыла и последний шарнир. Миллиметр за миллиметром поднимая крышку гроба вверх, в то время как Софи и я дышали в унисон, как будто только что пробежали стометровый забег.
- Софи... эй. Ты можешь открыть глаза. Правда. Это не ужасно. - Моя спина затрещала, когда я расслабила мышцы живота и осела еще немного сильнее вниз. Я была напряжена с головы до ног. Но это было вовсе не нужно. То, что я здесь увидела, было вовсе не страшным или противным. Это было даже красивым.
- Боже мой..., - прошептала Софи благоговейно. - Да она же улыбается.
Я только кивнула. Молча, мы разглядывали ее. Она должно быть была примерно в возрасте бабушки Анни и у нее очевидно был такой же веселый нрав. Ее закрытые глаза были окружены бесчисленными морщинками, но даже сейчас можно было видеть, что это были морщинки от смеха, а не от печали.
Казалось, будто она в любой момент сможет открыть их и посмотреть на нас с любопытством - с таким же любопытством, как в этот момент смотрели на нее мы. Хотя на ней была одета обычная белая рубаха для трупов, она излучала достоинство и изящество. Ее распущенные седые волосы закручивались до плеч. Дыхание Софи тоже успокоилось.
Еще раз я протянула руку к выдвижному ящику за спиной и выловила две перчатки, которые дала Софи. Не протестуя, она их одела.
- Нам нужно сейчас положить ее на стол. Ты справишься? - Я уже просунула руки под переднюю часть ее тела; Софи нужно было теперь взяться за икры. - На счет три...
Софи жалобно застонала, но к счастью выдержала, так что мы смогли мягко положить женщину на стол.
- Такое чувство, что она какая-то другая... легкая и... не знаю...
- Мертвая, - обобщила я коротко заикания Софи и начала расстегивать рубаху для трупов. Испуганно Софи отвернулась. Да, сейчас мне тоже не хотелось этого видеть. Если ее вскрывали, то скорее всего из нее что-то вытащили, орган или сразу несколько органов, возможно даже...
О. Да, так и было. Сердце. У нее больше не было сердца.
- Подожди... Теперь я знаю... Я знаю, кто она! Мне знакомо ее лицо. - Софи оставалась стоять, отвернувшись от меня, и я использовала этот момент, чтобы с расплывшимся взглядом стянуть рубаху с худого и покрытого темными венами мертвого тела. - Это была леди с кошками.
- Леди с кошками? - Было хорошо говорить с Софи, в то время как я раздевала мертвую женщину. Еще более приятно было увидеть то, что на ней уже были надеты трусы, и что она была так тщательно вымыта, что нам не придется делать это еще раз. Также не было трупных пятен. Значит, кровь уже заменили.
- Да, леди с кошками с Паркинзеля. Это ведь было написано в газете! Она должно быть была очень богата, а ее вилла переполнена кошками, а теперь она все свои деньги завещала обществу защиты животных. Ее семья из-за этого в ярости...
- Хорошо, понимаю, - пробормотала я. - Из-за этого и вскрытие. - Может они хотели найти что-то, что свидетельствовало бы о том, что у нее не все дома, чтобы можно было объявить завещание недействительным. Или же, что кто-то оказал на нее влияние, а потом грохнул. От папы я знала, что семьи из-за споров в наследовании иногда чуть ли не раздирали друг друга на части и им в голову приходили самые авантюрные идеи.
- Она уже снова одета? - спросила Софи спустя несколько минут, в которые можно было слышать только радио и шуршание ткани, хотя я в любую секунду ожидала, что она пукнет. Трупам нравилось пукать. Но наверное леди с кошками была для этого слишком благородной.
- Почти. - Осторожно я приподняла ее таз и протолкнула юбку на бедра. Теперь. - Можешь снова смотреть.
Софи повернулась, оглядела результат моей работы и захлопала воодушевленно в ладоши.
- Тогда давай сделаем ее по-настоящему красивой, чтобы все родственники злились вдвойне. Можно я сделаю ей прическу...? - Вопрошающе она указала на внушительный арсенал щеток, заколок и лака для волос, которые ждали, чтобы их использовали у папы на полочке.
- Конечно. Я еще немного поправлю ей грудь, - ответила я усмехаясь. - Это ее порадует.
- Определенно, - согласилась со мной Софи и начала усердно причесывать волосы. - Кроме того, нам стоит накрасить ей ногти. Сделать французский маникюр. Выглядит благородно.
- Это делай ты, подобное я не умею.
- Для этого я здесь! - воскликнула Софи с энтузиазмом. - О Боже, если я кому-нибудь расскажу об этом... никто мне не поверит. Это действительно невероятно. Лучше чем джазовые танцы. Я имею в виду - мы даем ей последний штрих.
- Самый последний. – Засмеявшись, мы посмотрели друг на друга и сразу же снова стали серьезными.
- Это вообще правильно? - спросила Софи и этим выразила то, о чем и я как раз подумала. - Я имею в виду, она умерла, а мы - мы здесь шутим и смеемся...?
Я прислушалась к гудению холодильных установок и к песне, которая как раз транслировалась по радио, старый номер от Led Zeppelin, который я прекрасно знала благодаря выкрутасам Леандера, когда тот хотел стать рок-звездой. Stairway to heaven.
- Правильно. Я думаю нам не только можно, но мы даже должны. Если ее душа еще здесь...
Испытывающе я посмотрела на Софи. Ее взгляд был устремлен на меня.
- Если ее душа еще летает где-то здесь, то она обрадуется, что мы не стоим здесь одеревенело и скорбим, и что еще не растеряли свой юмор.
- Ты думаешь, она здесь? - Теперь и Софи тоже прислушалась. Только теперь я заметила, что вовсе не мерзла, хотя на мне были одеты только тонкие джинсы и футболка с коротким рукавом. При этом температура здесь внизу составляла не больше, чем пятнадцать градусов. Казалось, Софи тоже не мерзла. У меня было почти такое чувство, будто мне на спину светит солнце. Но это были только холодные неоновые лампы, которые висели на потолке.
Я не знала, была ли она здесь. Но что-то здесь было, кроме нас и вороны, которая мирно взъерошив перья, сидела на решетке и упорно за нами наблюдала.
Внезапно к навязчивой вони формальдегида примешался запах только что расцветших цветов, а звук радио минимально изменился, стал более ясным и чистым. Протянув через стол руку, Софи взяла мою.
Она тоже это слышала? Тихое, довольное напевание старой женщины, которая была счастлива и довольна своей жизнью - поэтому и после нее тоже всегда ей будет, не имело значения, что думали другие?
- Ребята? Люси? О, вы... Боже мой... - Папа суетливо оттолкнул нас в сторону. Я чуть не упала, так сильно застало меня врасплох его присутствие. Я не слышала, как он вошел. Также и Софи, чтобы не свалиться, пришлось снова вцепиться в шкаф. - О. Хорошо. Прекрасно. Госпожа Раубах. Да. И она выглядит - она выглядит - превосходно, - искал папа слова, чтобы выразиться, когда заметил экстравагантную прическу, с поднятыми вверх волосами и ее увеличенную грудь.
- Что с мамой? - Внезапно я вернулась назад в реальность. Никакого больше запаха цветов, никакого напевания, никакого чистого звука радио. Как были дела у моего братика или сестренки? Успокаивающе папа поднял свои тонкие руки вверх.
- Все в порядке. Он здоров. У твоей мамы были преждевременные схватки, но ничего не случилось и она для наблюдения останется на ночь в больнице. Отныне она должна... – Папа, вздыхая, выдохнул и почесал за ухом. - Что же, ей нужно будет много лежать. Но и с этим...
Он прокашлялся, как будто сам сомневался в этом.
- Но и с этим мы как-нибудь справимся.
- Я с удовольствием помогу, - предложила Софи с готовностью и освободилась от своих перчаток. - Если уж я сделала это, тогда... точно смогу сделать все.
- Осторожно, - накаркала я. - С мамой будет не так просто, как с госпожой Раубах. - Улыбка папы была самой лучшей похвалой, которую он мог бы мне дать.
- Отличная работа, Люси. Это было очень смело с твоей стороны. Возможно ты все же захочешь когда-нибудь...
- Нет, не захочу, - заглушила я его смелые надежды, что однажды я смогу перенять его похоронное бюро. - Но я с удовольствием помогу тебе снова. Не вопрос.
- Тогда займитесь еще чем-нибудь приятным, вы двое. Хотите заказать пиццу? Вот. - Он залез в карман своего костюма, вытащил кошелек и сунул мне в руку двадцатиевровую купюру. - Квартира в вашем распоряжении.
- Посмотрим телевизор? - спросила меня Софи, когда мы сидели наверху на кухне и наконец-то решили, какие пиццы это будут. По-крайней мере мы обе были уверенны в том, что сможем снова что-то съесть. Это была только госпожа Раубах, а не обезображенный, ужасный труп.
- Да, телевизор. Совершенно нормально. - Совершенно нормально - и в первый раз в эти часы я узнала, что это «совершенно нормально» действительно могло дать такое чувство, как чистое, настоящее счастье.
Глава 7. Чужие друзья
- Так, значит, господин снова воспринимает меня, - прорычала я сварливо, когда кухонная дверь открылась, и свет в комнате, казалось, коротко вспыхнул. Я не позволила себе посмотреть на виновника этой яркости, но я увидела его краем глаза, а этого хватило, чтобы горячее чувство в груди превратилось в пожарище.
- Bien sûr (франц.конечно), - сказал Леандер слащаво и зашагал к холодильнику, чтобы перекопать его, ища фрикадельки. Несмотря на его с недавних пор вегетарианское питание, он щедро исключал из кухни мамины фрикадельки. В этом случае только лишь догадаешься, что там животное и кроме того фрикадельки содержат также пшеничную муку, специи и травы, аргументировал он пренебрежительно. Содержание мяса значит незначительное. Именно так - поэтому-то они и назывались мясными фрикадельками.
Я была очень зла на Леандера. После двух дней непрерывного отсутствия он недавно появился, чтобы спиной ко мне, сесть перед своим Буддой и начать песнопения. Не взгляда, не слова для меня.
Так что я сбежала и попыталась продолжить делать домашнее задание на кухне, потому что его песнопения усыпляли меня и в тоже время злили. Хотя он был снова рядом, я чувствовала себя еще более одинокой, чем дни и ночи до этого, когда комната казалась мне огромной, как еще никогда в моей жизни.
А теперь он был здесь и даже не посчитал необходимым, объяснить, где торчал. Даже сейчас он стоял, жуя молча, в углу возле раковины и наблюдал за тем, как я, склонившись над моими задан иями по геометрии, ломала голову.
После шести часов занятий, включая работу в столовой и на переменах, и двух часов кружка для шитья я почти больше не была в состояние думать. После того, как Леандер невозмутимо уничтожил последнюю фрикадельку, он подошел ко мне и вырвал из рук тетрадь.
- Что...?
- Оставь, я решу задачи. Это я все равно могу лучше, чем ты. Хе-хе. - Взяв в руки транспортир и только что заточенный карандаш, он склонился над бумагой и нарисовал полукруг, какой я никогда не смогу нарисовать. Если конечно как раз не разрабатывала одежду - но тогда этот круг сначала образовывался в голове, и я рисовала его свободно. Геометрия была не творческим предметом, а только докучливым.
- Было бы лучше, если бы ты рассказал мне, где был.
- Доверие, Люси... - Кончик носа Леандера вспыхнул на долю секунды голубоватым светом, прежде чем он закончил задачу, похвалил себя самого защелкав языком и перешел к следующей. - Доверие.
- Да пошел ты, - ответила я недружелюбно. - В то время как ты где-то там провел два прекрасных дня, я здесь...
- Не прекрасных дня. - Тон Леандера был таким убедительным, что я замолчала. - Кроме того, тебе нужно воплотить в жизнь твое следующее задание. В этот раз оно ничего общего не имеет со страхом. Ну, может быть, все же имеет, но Хозяина времени поблизости не будет... во всяком случае, я на это надеюсь, потому что...
- Давай говори уже! - прервала я его нетерпеливо и посмотрела, полная сомнений, на мою тетрадь. Никогда в жизни господин Цимерманн не поверит в то, что я сама решила эти задачи. Они выглядели идеально. Это и Леандер заметил и начал точные лини карандаша тут и там тереть указательным пальцем и вставлять небольшие ошибки, что явно причиняло ему внутреннюю боль.
- Formidable (франц. замечательно), - в конце концов, поздравил он себя за свою собственную работу и поднял на меня глаза. - Билли. Ты должна поехать к Билли поговорить и помириться с ним.
- Опять обмен мнениями? Это ведь я уже сделала с Софи. - Даже больше, чем это - после нашего мероприятия с трупом я в первый раз спала в кровати с девчонкой. Мне не хотелось повторения. Софии пела во сне и во время своих бурных снов постоянно пинала меня в голень. Кроме того я вообще не спала, потому что хотела вовремя отреагировать, если Леандер вдруг пришел бы домой.
- Мир со всеми. Значит также с твоими ребятами. Мы начнем снова с самой легкой части. С Билли. Потом Сеппо, а потом... - Веки Леандера дрогнули. - Сердан.
- Не могу я начать с Сердана? Мы же...
- С Билли. Будет лучше, если ты начнешь с Билли. Билли, потом волосатая обезьяна, потом турок. В этой очередности.
- Меня тошнит, когда ты начинаешь командовать. Правда, я ненавижу это. - О, и эту ненависть можно было ясно услышать. Казалось, она разъедает всю кухню.
- Да, Люси. Я это знаю. Но речь идет сейчас не о твоих эмоциях, а о чем-то высшем.
- Ах да? - Я встала и оттолкнула назад стул. - Значит ты что-то высшее? А я должна служить тебе? Можешь ждать этого, пока не покроешься плесенью!
Леандер тоже встал, не угрожающе, скорее как эхо. Между нами стоял стол, но я чувствовала его физическое присутствие с каждым биением сердца все более отчетливо на моей коже. В этом не было ничего нежного, ничего любящего. Только ужасно сильная воля, которой мое сопротивление не нанесет никакого вреда.
Даже если я пять раз подряд надаю ему пощечин слева и справа, ударю в живот и пну в самое чувствительное место - это не отговорит его от его приказа. Да, я могла бы застрелить его, а его последнее предложение будет звучать: «Иди к Билли.»
Поэтому я пошла к Билли. Я сделала это, проклиная его и пиная все, что попадалось мне на пути - банки от кока-колы, разбитые бутылки, пакеты от Макдональдса, - пока не оказалась на остановки электрички и поняла, что вовсе не знала, где жил Билли. Мы никогда у него не были. Я знала его фамилию, это да, а также то, что его родители развелись - но в какой части города он жил? Я не имела представления. И что теперь? Позвонить Сеппо и Сердану?
Но Леандер настаивал на последовательности - и вообразила ли я себе это или его «Сердан» прозвучало особенно выразительно? Как и уже при наших последних разговорах о ребятах? Что же он знал, чего не знала я?
Я как раз хотела вернуться, но тут запищал мой мобильный. Высветился мамин номер, но я догадывалась, от кого пришло сообщение. «Оггерсхайм. Капелленгассе 17. И сделай тоже самое, что с Софи: Открой свое сердце и будь честной.»
- Да пошел ты..., - дала я своему гневу выход, пнула, в отсутствие банки от кока-колы, мусорку и стала ждать следующей электрички в сторону Оггерсхайма. Разве это не было странно? То, что мы никогда не были у Билли?
Мы собирались у Сеппо или иногда у меня, в основном последнее, потому что у меня был домашний арест. Можно ли было вообще называть кого-то своим другом, чей дом никогда не видел? Что собственно я вообще знала о Билли? Почти ничего.
Он когда-то занимался каратэ, а его родители в прошедшие месяцы постоянно ругались. И у него время от времени были проблемы с весом. Я знала его движения в паркуре наизусть и уберегла его во время нашего школьного проекта, когда мы играли в ангелов-хранителей, от карьеры в музыкальной группе, которую Леандер весьма коварно организовал. Но хватало ли этого, чтобы просто так навестить его?
Я чувствовала себя не в своей тарелке, когда плелась вдоль улицы Капелленгассе и искала номер семнадцать. Окрестность казалась почти деревенской, совсем другая, чем Хемсхоф. Это впечатление усилилось, когда я нашла старинный дом с номером семнадцать. Мне даже казалось, что за мной наблюдают, когда стояла на ступеньках перед входом, читала таблички со звонками и искала фамилию Билли.
- Привет? Могу я тебе чем-то помочь? - Над черными воротами рядом с домом выглянула пара светло-голубых глаз и смотрела на меня вопрошающе. Они стояли в резком контрасте к сильно накрашенным ресницам и покрашенным в черный цвет волосам.
Все в этом казалось не настоящим, потому что женщина была, без сомнения, по природе блондинкой. Леандер назвал бы это потерей хорошего вкуса. Я уже догадывалась, что под черными прядями найдется и пара светлых - нелепость с волосами, которую я никогда не понимала, никогда не пойму и которая побудила Леандера несколько раз к грубым проклятиям по отношению к совершенно чужим женщинам. И эта дама здесь страдала тяжелой степенью потери вкуса, но ее глаза смотрели так дружелюбно, что я кивнула и указала на ворота. Я хотела заговорить с ней лишь тогда, когда увижу ее полностью.
Она охотно их открыла и запустила во двор. О да. Слишком узкие леггинсы, узкая блузка, сильно накрашена - и зеленая лейка в руке, которой она как раз поливала бесчисленное количество растений во дворе. Ее улыбка стала шире, когда она оглядела меня.
- Ты очень милая.
- Я не милая, - возразила я машинально. - Меня зовут Люси, Люси Моргенрот и я ищу...